Олег оглянулся на стоящих далеко за спиной спутников и снова повернулся к Катарине:

— Чего ты хочешь?

— Одного из вас, — облизнулась та.

— Этого не будет, — решительно помотал головой Олег.

— Что ж… Значит, вы останетесь здесь навсегда, — нарочито печально вздохнула Катарина.

— Мы как-нибудь обойдёмся и без твоих ответов.

— Да, конечно. Но как вы намерены покинуть крепость? О… неужели этим самым путём? — бросила она взгляд во тьму позади себя. — Ты настолько самонадеян, проклятый человечек? Если так, можешь попытаться. Ведь особого выбора у вас нет, не правда ли?

— Так ты ждёшь плату за проход, а не за ответы?

— Ответы в подарок, — оскалилась Катарина ещё шире. — Хотя, вряд ли он тебе понравится.

— Я вернусь.

— Непременно, — ухмыльнулась хозяйка колодца.

Олег, краем глаза следя за чудовищем, отступил в коридор.

— Хочет одного из нас, — начал он без лишних предисловий.

— Мы слышали, — ответил Ларс.

— И что скажите?

— Я бы скормил тварине нашу обезьянку, — кивнул Дик на заметно нервничающего Жерома. — Но у голландца, как на грех, слишком хорошая память.

— Раненый в главной зале, — пояснил Ларс. — Мы чуть не забыли о нём.

— Точно, — непроизвольно улыбнулся Олег, отчего тут же почувствовал себя редкостной сволочью и поспешил реабилитироваться. — Но… вы же не всерьёз предлагаете…?

— Он всё равно не жилец, — расставил точки над «И» Миллер. — Так что советую отбросить душевные метания и поспешить наверх, пока наш билет отсюда не отдал концы. Красотка Катарина наверняка любит посвежее.

— Слушайтесь шумного человечка, — прошипела та из темноты колодца. — Если тело умрёт своей смертью, вам придётся найти замену.

— Что? — обернулся Олег. — Какая разница как он умрёт? Тебе ведь нужно мясо? Мы принесём.

— Не-е-ет, — протянула Катарина насмешливо. — Не мясо.

— А что тогда?

— Кое-что ещё. Кое-что совсем другое. Вы поймёте, когда лишите жизни. Но не вздумайте присвоить это себе! Принесите! И поскорее. Я голодна… Так голодна…

— Ну… — обвёл Олег взглядом спутников, обступивших раненого. — Кто смелый?

Лежащему на полу человеку было с виду лет двадцать пять. Небольшого роста, худой, со скуластым покрытым горячечной испариной лицом. Одет в светлую тенниску навыпуск и лёгкие спортивные брюки, цвет которых трудно было различить из-за густо покрывавшей их кровавой коросты. Напульсник на правом запястье. Обут в кроссовки. Из кармана вывалились наушники-капельки. Всё выглядело так, будто парень совершал пробежку в парке, прежде чем…

— Я это сделаю, — шагнул вперёд Дик.

Остальные трое выдохнули с явным облегчением, Жером перекрестился, беззвучно произнося молитву.

— Правда, — запнулся Миллер, — раньше мне не доводилось убивать людей мечом.

— А почему пистолет с собой не взял? — поинтересовался Олег.

— Не нашёл, — пожал Дик плечами. — Всю комнату вверх дном перевернул, а его нет.

— Давайте не будем отвлекаться, — прервал беседу Ларс.

— Ты прав, — Миллер взял меч двумя руками, клинком вниз. — Так… И что? В сердце?

— Думаю, да, — кивнул Ларс.

— Чёрт, — Дик поднял оружие, но тут же опустил его, так и не нанеся смертельного удара. — А если я не смогу одним махом? Если в грудину попаду? Вдруг он очнётся?

— Это было бы совсем некстати.

— Может, в глазницу?

— Ты больной, — скривился Клозен.

— Просто отруби ему голову, — поделился мыслью Олег.

— А что, это идея, — согласился Жером. — По шее сможешь попасть?

— Не знаю, — замялся Дик, утирая пот со лба. — Он же на полу. Неудобно рубить.

— Давайте положим его на сундук, — предложил Ларс.

— Да, — кивнул Миллер. — Да… Так будет лучше, наверное. — Обошёл он импровизированную плаху, примеряясь, и встал по правую её сторону.

— Бери за ноги, — кивнул голландец Олегу, ухватив запястья жертвенного азиата. — На счёт «раз». Ра-а-аз. Вот так.

— О боже! — отшатнулся Жером. — У него глаза открыты!

— Что…? — прошептал парень, с трудом разлепляя истрескавшиеся губы. — Что здесь…? Где я?

— Иисус, Мария, Иосиф, — перекрестился Миллер и ухватил меч для удара. — Держите, чёрт подери. Крепче держите.

Ларс и Олег, чуть замешкавшись, схватили несчастного и растянули его на сундуке-плахе.

— Какого хера вы…? — только и успел вымолвить парень, изумлённо глядя на занесённый меч, прежде чем тот со свистом опустился.

Испещрённый сколами и ржавчиной клинок бастарда со всего маху ударил по груди и плечевому суставу, лишь слегка коснувшись шеи. Брызнула кровь. Моментально пришедший в чувства азиат заверещал, надрывая пересохшие голосовые связки.

— Мать твою! — зажмурился Олег, ещё крепче вцепившись в дёргающиеся ноги.

— Руби! — крикнул Ларс, с трудом удерживая правую руку жертвы неудачной экзекуции.

Второй удар пришёлся чуть выше и, нанеся параллельную первой рану на груди и плече, перерубил кадык. Разверзшаяся плоть, двигаясь словно жабры, пошла алыми пузырями. Рот парня окутался алой пеной. Крик сменился влажным гортанным бульканьем.

— Да убей его уже!!! — заорал Олег, едва справляясь с ногами упрямой жертвы.

— Коли! — поделился советом Ларс. — Куда-нибудь коли!

Потратив секунду на раздумье, Миллер перехватил меч и нанёс удар в правый бок. Клинок угодил в ребро и, раздробив его, проколол лёгкое. Истерзанное тело дёрнулось, пытаясь освободиться, широкое лезвие меча встало поперёк рёбер, раздвинув соседние. Несчастный парень, несмотря на усилия удерживающих его мучителей, выгнулся дугой. Из противоестественно широко разинутого рта вместе с фонтаном крови вырвался жуткий клокочущий вопль.

Миллер, схватив рукоять бастарда обеими руками, навалился на неё, и клинок, пронзив грудную клетку насквозь, вышел из левого бока. Тело в последний раз конвульсивно дёрнулось и затихло.

— Господи-боже… — отшатнулся от трупа Олег, безотчётно пытаясь оттереть кровь с левой ладони, возя ею по бедру. — Миллер! Ты…

— Ты сделал это, — закончил фразу Ларс, тронув впавшего в оцепенение Дика за плечо. — Всё закончилось. Он мёртв.

Миллер отпустил рукоять торчащего в трупе меча, пошатнулся и, не нащупав опоры, просто сел на забрызганный кровью пол.

— Смотрите, — указал Олег в сторону мёртвой головы.

В чёрном зеве разинутого, обрамлённого подсыхающей багровой пеной рта что-то блеснуло. Ещё раз. Странный голубоватый свет вспыхнул и начал становиться ярче с каждой секундой, будто его источник поднимался из трупа наружу. Крохотный огонёк покинул узилище мёртвой плоти и завис сантиметрах в двадцати над остывающим лицом.

— Что это? — прошептал Миллер, продолжая всё так же неподвижно сидеть на полу.

— Не знаю, — выдохнул Ларс, осторожно приблизившись к таинственному огоньку. — Ах… Какая красота, — произнёс он, блаженно улыбаясь, будто и не стоял в луже крови, натекший из свежего трупа, лежащего рядом. — Какая… сладость, — потянулся он к свету.

— Стой! — Олег бросился Ларсу в ноги и свалил его на пол, не дав прикоснуться к огоньку.

— Уйди! — попытался встать голландец, неотрывно глядя на вожделенный источник холодного мерцающего света. — Он мой!

— Я возьму это, — поднялся на ноги Миллер и сделал шаг к трупу.

— Твою мать! — Олег, отпустил Ларса, метнулся к мёртвому телу и, едва не стащив то с сундука, вырвал меч. — Назад! Все назад!

Дик с голландцем остановились, не решаясь сделать следующий шаг, но и отступать не желая. Тусклые отсветы на окровавленном клинке едва ли могли долго соперничать с манящим сиянием, зависшим в воздухе.

— Я не шучу, — вкрадчиво проговорил Олег, глянув на медленно приближающегося, будто под гипнозом, Жерома, и протянул руку к сиянию. — Убью первого, кто попытается… — не закончил он фразу, лишившись на несколько секунд дыхания, когда голубоватый огонёк лёг в его ладонь.

«За что?!» — раздался в голове Олега вопль и перед глазами потемнело. Он упал на колени и, выронив меч, ухватил сияющую субстанцию обеими руками, будто стараясь заглушить рвущийся из неё поток мыслей, чувств и образов. «Зачем?! Почему вы это сделали со мной?!» — вопрошал голос, а сгустившуюся тьму разрывали алые всполохи. Олег ощутил резкую боль в груди и едва не потерял сознание. Но вскоре сжавшие сердце тиски разомкнулись, а кровавые образы сменились лицами незнакомых ему людей, картинами мест, в которых он никогда не бывал, запахами и звуками, которых никогда не слышал. Отголоски чужой памяти. Чужой души…

— Эй, — тронул Ларс Олега за плечо. — Ты в порядке?

— Отойди! — пришёл тот в чувства и тут же схватил меч.

— Спокойно! — отпрянул голландец. — Ты что?

— Не дури, — поднял Миллер ножку от стола, приготовившись дать отпор вооружённому безумцу.

Олег обвёл взглядом своих спутников. Как ни странно, все трое выглядели совершенно вменяемыми, несмотря на недавнюю одержимость.

— Опусти меч, — медленно выговорил Ларс, обращаясь будто бы к душевнобольному.

— Всё нормально. Мы — друзья, и не желаем тебе зла.

— Что ты несёшь, чёрт побери? — Олег только перехватил рукоять бастарда покрепче.

— Вы, все трое, меньше минуты назад пытались отобрать у меня эту светящуюся хрень, — раскрыл он ладонь, и тупо уставился на лежащий там антрацитово чёрный шарик.

— Не было такого, — с подозрением прищурился Дик. — И вообще, ты сидишь тут уже минут десять, как овощ, ни на что не реагируя. Откуда ты взял эту штуковину? — кивнул он на крохотную чёрную сферу.

— Она была… — начал Олег, но осёкся, понимая, что дальнейшие его объяснения будут выглядеть бредом. — Из трупа. Она вышла из трупа.

— Наверное, это как раз то, чего хотела Катарина, — подытожил Ларс. — Предлагаю пойти к ней и выбраться уже, наконец, из этого каменного мешка. Боюсь, мне нужен врач.

— Поплохело? — нахмурился Дик.

— Слабость, — оперся голландец о стену. — В сон клонит. Нехороший знак.

— Может, из-за крови? — предположил Жером.

— Если бы, — усмехнулся Ларс. — Нет, я не такой уж нежный.

— Пойдём, — подставил ему плечо Миллер. — Держись за меня.

— А что с ним делать? — указал Жером на истерзанный труп.

— Что хочешь, — буркнул Дик проходя с Ларсом мимо. — Он полностью в твоём распоряжении.

— Очень смешно, да… — Жером потоптался возле тела, прикрыл ему веки, вздохнул и поспешил следом за спутниками.

Катарина ждала, уложив свою громадную голову на пол возле колодца, и мечтательно устремив взгляд куда-то вверх, сквозь замшелую каменную кладку грота.

— Ах! — заметила она возвращающихся гостей и подалась вперёд, вынув из воды одну из своих перепончатых лап. — Вы принесли, то, что я просила?

Олег молча раскрыл ладонь.

— О! — Тело Катарины сотрясла мелкая дрожь. — Дайте! Дайте это мне. Скорее!

— Вначале проход и ответы, — убрал Олег руку со сферой за спину.

— Ты мне не доверяешь, проклятый человечек? — осклабилось чудовище, приблизившись вплотную.

— Ничуть.

— Ох, это так неучтиво. Но будь по-твоему, проклятый человечек. Спрашивай.

— Что это? — кивнул Олег себе за плечо, не вынимая руку из-за спины. — Зачем оно тебе? И почему…

— Как много вопросов, — перебила его Катарина. — Но ты ведь знаешь ответы на них.

— Я хочу убедиться. Поточу что…

— Не веришь? О да, ты думал, что душа после смерти летит на небо. Так, кажется, рассказывают вам, человечки? Бестелесным незримым духом прямо в рай? Может, в вашем мире это и так, но здесь, в Оше, душам некуда лететь.

— Душам? — вклинился в разговор Миллер. — Вы — чёрт подери — о чём?

— Маленький чёрный шарик в руке твоего друга, — улыбнулась Катарина, проведя языком по губам, — мы о нём.

— Это душа того парня? — недоверчиво насупился Дик.

— О да. Вся его сущность. Все мысли, чувства, воспоминания… эссенция жизни. Он был молод?

— Да, — кивнул Олег.

— Прискорбно. Молодая душа не столь сытна. Простовата, на мой вкус. Но в ней меньше боли, больше радости.

— Боли там достаточно, — прошептал, будто сам себе, Ларс.

— Вот как? Он страдал? Это добавит терпкости, — сглотнула Катарина.

— Значит, — взглянул Олег на сферу, чуть приоткрыв ладонь, — это пища?

— Это — всё, — округлила Катарина лазурные глаза. — Пища и деньги, источник жизни и причина смерти, благословение и проклятие. Ош существует благодаря этому и ради этого.

— А что будет с тем, кто долго не… ест? — спросил Ларс, опираясь на плечо Дика.

— А-а… — потянулась к нему Катарина. — Вижу, ты успел познать голод. И он опустошает тебя.

— Не голод… слабость. Я умру?

— В привычном тебе смысле — нет. Но… твоя душа будет угасать. Не сразу. День за днём. Физическая слабость — лишь прелюдия. Со временем ты потеряешь гораздо больше, чем силы. Ты лишишься сущности. Она истлеет без кормления. И ты станешь пустотелым.

— Как тот мужик, что сиганул со стены, — поёжился Жером.

— Пустотелые, — продолжила Катарина, — несут в себе лишь часть души — тальд. Её первобытную, неразлагаемую основу, что дана каждому от рождения. Скудная пища. Но даже она может помочь утолить голод. И у неё есть свои плюсы.

— Какие? — прошептал Ларс, впитывая каждое слово чудовища.

— Тальды не требуют приготовления.

— Поясни, — потребовал Олег.

— Ты знаешь, о чём я, — заглянула Катарина ему за спину. — Ты ведь приготовил мне угощение. М-м-м… выглядит аппетитно. Так хочется попробовать.

— Не юли.

— Ах… Души — они как… как… Есть в вашем мире что-то безумно вкусное, и столь же смертельное в сыром виде?

— Фугу, — поднял руку Жером, будто отвечая на вопрос преподавателя. — Э-э… Такое блюдо японское. Оно готовится из рыбы, которая содержит тетродотоксин — смертельный яд. Но в процессе приготовления он нейтрализуется, и рыба становится пригодной в пищу. Довольно вкусно. Что? — поймал он на себе удивлённые взгляды спутников. — Я много чего пробовал.

— Да, — кивнула Катарина, — с душами так же. Если не приготовить их, то они могут уничтожить сущность вкушающего. Чем сильнее душа, тем больше опасность. Особо сильная душа может поглотить употребившего её, растворить в своём анифаге сущность хозяина и подчинить тело. Если же вкушать сырыми слабые души, то сущность хозяина будет постепенно разбавляться чужими анифагами, пока не потеряет себя в них.

— Анифаги? — приподнял Олег бровь.

— Ты можешь назвать это разумом. Да. Смертельный яд. И ты его усмиряешь. Не убираешь полностью, но притупляешь силу. Сохраняешь блюдо сочным, но ›предотвращаешь гибель вкушающего. Немногие на такое способны. Это дар, — осклабилась Катарина.

— Почему я?

— Кто знает…

— А если есть сырые души изредка? — подал голос Миллер. — Тогда как? Можно сберечь мозги?

— Всё зависит от силы души. Но, в любом случае, след будет оставлен. Хотя, многие в Оше именно так и поступают, — Катарина перевела нарочито печальный взгляд на Ларса.

— Медленно уничтожают себя, чтобы не исчезнуть быстро.

— Души стариков самые сильные?

— О нет. Сила старой души лишь немного превосходит молодую. Да и то не всегда. Но их вкус богаче. Могущественные же сущности не знают возраста. Они крепнут, поглощая множество душ. Со временем эта сила может даже перейти границы нематериального.

— Что это значит? — крепче сжал ладонь Олег, безотчётно поглаживая большим пальцем сферу.

— Избыток силы иногда приводит к физическому перевоплощению её носителя.

— Мутации? — боязливо поинтересовался Жером.

— Не знаю, верно ли я толкую смысл сего слова, — задумалась Катарина. — Но, если ты, забавный чёрный человечек, имел в виду уродства и безобразные причуды, что природа склонна время от времени позволять себе, то нет, это другое.

— Что же тогда? — ухватил Дик закинутую ему на плечо руку Ларса поудобнее.

— Перерождение, — выдохнула Катарина. — Они — Дети Оша. Те, чьё тело обрело силу, сравнимую с силой их огромной души.

— А ты… Ты тоже переродилась?

— О нет, глупый шумный человечек, — расплылась Катарина в жуткой улыбке. — Я всегда была такою. Хотя раньше, очень давно, и меня переполняли силы. Но те времена ушли… Теперь я рада и такой ничтожной мелочи, как людская душа. Но довольно вопросов. Дай её мне!

— Не так быстро, — отступил Олег на шаг от приблизившемуся к нему чудовищу. — Ты обещала вывести нас отсюда.

— Так идите же, — кивнула Катарина в темноту позади себя. — Я не держу вас. Но сначала отдай мне её.

— Отдам, как только все мы окажемся по ту сторону колодца. И надеюсь, ты не думаешь, что мы станем перебираться вплавь.

— О-о… — сокрушённо вздохнула Катарина, поднимая из воды огромное змееподобное тело, — это так унизительно…

— Держитесь друг за друга, — посоветовал Олег спутникам, первым шагнув на скользкую чешуйчатую спину хозяйки колодца.

— Побыстрее, — поторопило чудовище. — Не уверена, что долго смогу терпеть это.

— Стой! — замер Олег, раскинув руки и балансируя.

— Чёрт! — Миллер едва удержался вместе с Ларсом на качнувшейся спине монстра. — Не делай так больше, ты…

— Я же сказала, побыстрее.

Наконец, преодолев опасный путь, вся четвёрка оказалась в тоннеле, продолжающемся на противоположной стороне колодца.

— Всё, — чешуя Катарины зашуршала от сотрясшей тело мелкой дрожи, — мерзкие человечки, я выполнила свою часть сделки. Выполняйте и вы свою.

— Хорошо, — Олег присел и, не сводя взгляда с чудовища, положил сферу на мокрые камни грота.

— А-а-ах… — сладостно вздохнула Катарина, обнюхав вожделенный предмет. — Идите прочь. Идите скорее. Боюсь, эта маленькая сладость разбудит мой аппетит.

Её длинный тонкий язык выскользнул из-за частокола зубов и обвился вокруг мерцающей сферы. Огромные зрачки в центре лазурной радужки превратились в чёрные точки.

— Бежим, — закинул Олег себе на плечо свободную руку Ларса. — Бежим!!!

Плеск под ногами и звук собственного тяжёлого дыхания потонули в грохоте чудовищного удара, обрушившегося на воду. Поднятая монстром волна хлынула в тоннель.

— Быстрее!!!

Клокочущий в каменной кишке поток захлестнул беглецов и сбил с ног Жерома, бегущего последним, не в силах миновать перегородившую тоннель троицу.

— Чёрт!!! — заорал он, обернувшись, и вскинул руки в тщетной попытке защититься от стремительно надвигающейся вслед за потоком головы чудовища с распахнутой пастью и безумными светящимися противоестественной синевой глазами.

Следующая секунда должна была стать для француза последней. Но разинутая пасть неожиданно остановилась в считанных сантиметрах от него, словно кто-то ухватил Катарину за хвост.

— А-а-а-а!!! — громовой вопль сотряс каменные своды, ряды острых как бритва зубов несколько раз сомкнулись возле самых ног оцепеневшего от ужаса Жерома, пока Миллер не отволок его вглубь тоннеля, ухватив за шиворот.

— Мы же договорились! — крикнул Олег, обернувшись. — Выпусти нас. Ты получила плату.

Катарина ещё раз дернулась в безуспешной попытке дотянуться до четвёрки незваных гостей и отступила. Оскаленная пасть закрылась, зрачки-точки расширились до обычных размеров.

— Бе-едные, несча-астные человечки, — пропела она печально. — Ступайте. Я не помешаю вам.

Олег глянул в непроглядную темноту сырого тоннеля.

— А что там? Куда он выведет нас?

— В вашу новую жизнь. Тяжёлую и короткую. Прощайте, обречённые человечки.