«Страх так сильно похож на любовь» — крутилось в голове Ларса, пока он со спутниками двигался по катакомбам вслед за ушедшей далеко вперёд принцессой. Смесь этих казалось бы несовместимых чувств буквально витала в воздухе. Мягкие ласкающие мозг волны сладкой неги, гонимые ледяным штормом ужаса — они нарастали, ширились и захлёстывали, вызывая дрожь, пока в один миг не превратились в обжигающий огненный поток ярости.

— Что за хрень там творится? — вытер Дик о рубаху вспотевшую ладонь и покрепче ухватил древко топора. — Они же не могут нас видеть, да?

— Они видят её, — передёрнул Олег плечами в нервном ознобе.

Поднявшись наверх, четвёрка вышла на подтопленные ступени часовни и замерла, наблюдая картину достойную кисти мастеров-баталистов. Принцесса стояла в полный рост, расправив плечи, белокурые волосы её развивались на ветру, левая рука сжимала горло сучащего ногами секуратора, правая — медленно вынимала клинок из его груди. Вонзив в землю извлечённый из кровавого узилища меч, Санти запустила туда руку и под аккомпанемент ломающихся рёбер и рвущихся сосудов избавила тело от сердца. Выпотрошенный труп рухнул к её ногам. Принцесса опустилась на корточки, голова её склонилась, рот оскалился, спина выгнулась дугой, острые зубы впились в сочащуюся кровью плоть и поглотили её за считанные секунды.

— Они ваши, — небрежно бросила Санти и погрузила лицо в зачерпнутую ладонями воду.

Только тогда, оторвав взгляды от демонически прекрасной воительницы, четверо увидели поле боя. Болото вокруг принцессы стало красным. Посечённые, расчленённые, выпотрошенные тела секураторов лежали тут и там. Их было не меньше дюжины, и над каждым из них, как поминальная свеча, мерцал янтарный огонёк души.

— Глазам не верю, — прошептал Жером, блаженно улыбаясь.

— У кого-то сейчас будет много работы, — по-дружески пихнул Миллер Олега кулаком в плечо.

— Не сгореть бы на ней, — провёл тот ладонью по лицу, считая огоньки.

— Принцесса, — подошёл к Санти Ларс, — всё в порядке?

— Нет, — вложила она меч в ножны.

— Город, — понимающе кивнул Ларс.

— Я надеялась, что он… — впервые на лице Санти отразилось замешательство.

— …менее разрушен?

— Сколько времени прошло?

— Думаю, веков семь-восемь, может и больше.

— Это всё его вина, — замешательство сменилось злобой, а взгляд принцессы обратился к громаде дворцов, высящейся за туманом. — Презренный трус.

— Твой отец? Думаешь, он всё ещё там?

— Не думаю, я чую это, — лесенки морщин собрались вдоль переносицы, подтягивая вверх губу в зверином оскале. — Его смрад, — ладонь принцессы сжала рукоять меча, кольчуга заиграла перламутровыми отливами вздымаемая грудью.

— Не спеши, — Ларс, сам поражаясь столь отчаянной смелости, положил свою руку на перчатку Санти.

Взгляд демонических глаз упал на него словно молот, едва не вогнав в землю, идеальные брови принцессы сошлись к переносице.

— Позволь помочь тебе, — продолжил Ларс, пересиливая желание сжаться в комок и закрыть голову руками. — Вместе у нас больше шансов.

Взгляд Санти смягчился, на губах заиграла улыбка.

— Мой милый маленький пилигрим, — склонилась она к Ларсу, как взрослый склоняется к ребёнку, чтобы утешить, и нежно провела ладонью по его щеке. — Я знаю, ты силён. Тьма, что течёт в тебе, будет расти. Укроти её, и со временем твои силы станут поистине огромны. Но сейчас, мой милый пилигрим, тебе придётся постоять в стороне. Не волнуйся, я не убью его, пока не получу ответ.

— Ты справишься?

Вместо ответа Санти лишь улыбнулась и кивнула в сторону остальной троицы:

— Твой друг — любитель поторговаться — хорош в своём деле?

— В торговле? — посмотрел Ларс на Олега. — А, ты про очищение. Сложно сказать, он пока не имел дела с действительно сильными душами. Те же, что были нами поглощены… Даже не знаю. Иногда я не могу отделаться от ощущения, что в моей голове роятся чужие мысли. Мысли прежнего обладателя души. Довольно неприятно. Честно говоря, — нервозно улыбнулся Ларс, — это просто сводит с ума.

— О чьей душе ты говоришь?

— Архивариуса города Швацвальд Ансельма де Блуа.

— Он был знатен и стар?

— Похоже на то. Поглощая его душу, я испытал эмоции куда более сильные, чем от душ простолюдинов. Она захлестнула меня и едва не потопила в себе.

— Но ты справился. Ведь чужие мысли посещают тебя всё реже?

— Если бы. Поначалу мне и самому так казалось, но потом я…

— Говори.

— Потом я умер, — пожал Ларс плечами. — И с тех пор души во мне… они будто сорвались с привязи. Какие-то из них — лишь отголоски, справиться с ними легко. Но архивариус беспокоит меня. Он пытается захватить контроль, я это чувствую и пока нахожу силы противостоять. Однако де Блуа — не единственная проблема. Душа, с помощью которой меня вернули к жизни — душа секуратора.

— Я ощущаю её, — кивнула Санти.

— Олег говорил, что не распознал почти ничего, при очищении. Но я распознаю. Нечто спрятанное глубоко внутри теперь выходит наружу, и оно пугает меня, — посмотрел Ларс в глаза принцессы, — очень пугает.

— Чем же? — приблизилась Санти так, что её ухо оказалось возле губ Ларса.

— Иногда, — прошептал тот, — я хочу убить их. Всех их. Это как вспышка в голове, её не предугадать. Боюсь, если я поглощу ещё хоть одну душу, то не смогу противиться.

— О, бедняжка, — прошептала принцесса в ответ. — Ты так страдаешь. Дай свою руку, я помогу тебе, — Санти сняла перчатку, и длинные тонкие пальцы, простёртые к Ларсу, опутались нитями Тьмы. — Ну же. Не бойся.

Губы Ларса дрогнули, в тщетной попытке задать вопрос, а рука сама развернулась ладонью вверх, и языки чёрного пламени заплясали на ней, устремляясь к нитям принцессы.

— Ларс! — позвал Олег. — Я закончил. Подойдёшь?

— Иди, — кивнула Сани.

— Конечно, — ответил голландец, и сплетшиеся воедино волокна Тьмы растаяли, вернувшись к своим истокам.

— Твоя доля, — протянул Олег Ларсу три янтарных сферы. — Пусть будут при вас, а то чёрт его знает… Что ты делаешь?!

Приняв души, ладонь голландца сжалась в кулак, и яркий свет хлынул сквозь пальцы. Ларс упал на колени, янтарное свечение охватило его тело, и оно засветилось, будто расплавленный металл в домне. Вода вокруг пошла мелкой рябью. Несколько секунд, и всё прекратилось, лишь пар продолжал подниматься от стоящего на коленях тела.

— Ларс? — протянул к нему руку Олег и отпрянул, когда голова голландца поднялась. — Ты как? Всё хорошо?

— Более чем, — встал тот и отряхнулся.

— Три за раз! Ты в своём уме?

— Но, — развёл Ларс руками, — у меня ведь нет карманов.

— Нет карманов, — повторил Дик, хохотнув, и задумчиво взглянул на свои души. — Да к дьяволу всё, — сжал он кулак, зажмурившись.

— Вы ополоумели, — перевёл Олег взгляд с окутанного паром лежащего в воде и блаженно улыбающегося Миллера на Ларса. — Это ты его подначил? Зачем?

— Он сам принял решение, — пожал тот плечами.

— Они правы, — проговорил, будто сам себе, Жером, перекатывая янтарные сферы по ладони. — Зачем откладывать, если каждая минута может стать последней? — сомкнул он пальцы, присоединяясь к двум первопроходцам.

— Прекрасно, — кивнул Олег. — Если что-нибудь оторвёт вам ноги, не просите…

— Заткнись и глотай, — перебил его Миллер, продолжая лежать в воде, с раскинутыми в стороны руками и глядя в небо, будто там грохотал праздничный фейерверк. — Поверь, оно того стоит.

— Глупая идея. Чертовски глупая, — учащённо дыша, уставился Олег на свою долю добычи. — Но, в конце-то концов, один раз живём. К тому же, как ни крути, а карманов действительно нет.

Энергия трёх душ вошла в тело как электрический разряд. Мир растворился в ослепительной вспышке. Звуки, чувства и даже эмоции исчезли в сияющей бесконечности. «Наверное, так выглядит смерть» — подумал Олег совершенно отстранённо, без страха, без сожаления. Восхитительная пустота, чистая, непорочная, идеальная. «Я — пустота» — прозвучала мысль и растаяла, поглощённая великим Ничто. Но вдруг свет померк, а когда вновь появился, то уже не был идеален, материальный мир, как зловещая тень проступал из него, всё настойчивее. Олег поднялся и размял плечи, ощущая странные, почти неизъяснимые перемены в себе.

— Ты чувствуешь? — спросил, стоя у него за спиной, Ларс.

— Да, — распрямил Олег пальцы и с хрустом сжал их в кулак. — Нам нужно больше душ.

— Я смогу дать их вам, — произнесла Санти, глядя в туман. — Все, кроме одной.

— Зачем это тебе? — спросил Жером. — Чего ты ждёшь взамен?

— Может, я желаю исполнения пророчества, — улыбнулась принцесса.

— А может даме попросту приятна наша компания, — высказал предположение Дик. — В любом случае, лично у меня нет ни малейших возражений. И, наверное, не возьму на себя лишнего, если принесу её высочеству благодарность от всех нас за столь щедрое предложение, — отвесил он неумелый поклон. — Признаться, я никогда в жизни не чувствовал себя так охрененно! — распростёр Миллер руки, будто пытался обнять весь мир. — Люблю это болото, люблю этих ребят, — пнул он разрубленный труп, — люблю чёртов Ош со всеми его отродьями!

— Больше не желаешь возвращаться? — стоя спиной к четвёрке, спросила Санти.

— Ну, — скрестил Дик руки на груди, — если подумать, я всё же не настолько сильно люблю Ош.

— Однако, кто знает, что будет дальше, верно? — повернулась принцесса к Миллеру. — Поглощая души, легко войти во вкус, они наполняют силой, уверенностью в себе, и желанием продолжать, со всё большим и большим аппетитом. Но помните — даже если вами будут поглощены сотни подобных, — кивнула принцесса на мёртвого секуратора, — силы ваши останутся ничтожны в сравнении с теми, кого вы зовёте Пожирателями.

— Хочешь сказать, — почесал подбородок Олег, — что мы обречены на провал с Палачом Мо?

— Ни единого шанса, — печально улыбнулась принцесса. — Он размажет вас, как мух. Так же легко, как смахивает пыль со своего молота. Не останется и следа.

— Очень оптимистично.

— Не уверена, заметит ли он вообще, что убил вас.

— Да, я понял.

— А ваши крошечные души вольются в его — великую — как четыре капли в океан.

— Хорошо, — поднял руки Олег, капитулируя. — Большое спасибо за столь основательное и подробное разъяснение. Но что ты предлагаешь?

— Разве не очевидно? — положила Санти руку на эфес меча. — Я сокрушу его для вас.

Все четверо переглянулись, стоя перед принцессой.

— Твоя цена? — наконец, спросил Олег.

— Ты очистишь душу моего отца для меня.

— Он жив?

— Он не мёртв. Пока. Но, не стану лукавить, его душа может уничтожить тебя. Готов ли ты пойти на этот риск?

— Выбор за тобой, — ответил Ларс на немой вопрос Олега.

— Не похоже, чтобы он у меня действительно был, — вытер тот о штаны взмокшие ладони. — И насколько велика вероятность неудачи? — поднял Олег взгляд на терпеливо ожидающую решения принцессу.

— Она велика, — со вздохом ответила Санти.

— Что произойдёт со мной, если не справлюсь?

— В лучшем случае ты погибнешь тотчас.

— А не в лучшем? — голос Олега дрогнул.

— Энергия души уничтожит тебя, твою сущность, выжжет изнутри, оставив лишь телесную оболочку и совсем немного сознания в ней. Ровно столько, чтобы ты мог ощущать нескончаемую боль и всепоглощающее отчаяние, без малейшей возможности прекратить их. Смыслом твоего существования будет стремление к физической смерти, но остатки твоего поверженного разума не смогут дать тебе подсказку, как её приблизить. Твоё тело будет гнить и распадаться, очень-очень долго и невыразимо мучительно. Тебя ждёт агония длиною в жизнь.

— Не волнуйся, — положил Миллер руку на плечо Олега, отчего тот вздрогнул, — если до такого дойдёт, я помогу… Ну, ты понимаешь.

— Спасибо, — ответил Олег механически.

— А кому-нибудь вообще удавалось очищать великие души? — поинтересовался Жером.

Санти задумалась.

— Не припоминаю, — ответила она, наконец.

— Чудесно, — упавшим голосом прошептал Олег, глядя в пустоту.

— А как же Пожиратели? — вступил в разговор Миллер. — Неужели они не поглощали великих душ? Тот же Палач Мо наверняка перебил кучи знати.

— Апостолам Тьмы не нужно очищение, — покачала головой принцесса. — Как и их обращённым слугам. Они переродились полностью, и новые метаморфозы делают их лишь сильнее. Нельзя разрушить то, что уже разрушено.

— Но ты ведь тоже не чужда Тьмы. Может…?

— Я назвала свою цену, — прервала Санти Миллера. — Соглашайтесь или отказывайтесь, торга не будет.

— Тебе нужно решить, — заглянул Ларс в глаза Олега, продолжающего потерянно смотреть в одну точку. — Если тебя это успокоит, тогда знай — храмовники Аттерлянда практиковали очищение великих душ в Смутные времена. Сейчас уже трудно сказать, насколько эти души были сильны, но факт остаётся фактом. Знать не так часто гибнет, потому и случаев очищения мало, но это не означает, что оно невозможно.

— Сколько там храмовников сгорело, пытаясь проделать такое с душой Иеремии? — припомнил Олег рассказ Нигума.

— Не сравнивай. Иеремия — апостол, его душа, вероятно, намного сильнее.

— Сильнее души проклятого Тьмой короля легендарного Латарнака, прожившего чёрт знает сколько веков, чья дочь, едва очнувшись после тысячелетней комы, шинкует дюжину адских тварей, даже не сбив дыхания? — выдал Олег наполненную чувством тираду. — Эту душу мне не стоит сравнивать? Её мне не стоит бояться?

— Бояться стоит, — согласился Ларс. — Но не отказывайся от попытки. Ты знаешь не хуже меня — это наш единственный шанс. Что будет дальше, не скажет никто, но я скажу тебе с полной уверенностью, чего точно не будет, если ты не выполнишь её условий — мы не вернёмся домой и не выживем здесь. Всё, через что мы уже прошли, не будет иметь смысла. Посмотри на меня. У тебя есть дар. Зачем он, если ты откажешься применить его тогда, когда этот дар больше всего нужен?

— Тебе легко говорить.

— Вовсе нет. Мы рискуем не меньше. Если ты погибнешь, то и нам конец. Не будет очищения — не будет сделки. Мы останемся ни с чем.

— Ларс прав, — цокнул языком Жером. — Ты знаешь, я сюда не рвался. Но теперь мы здесь, и с этим уже ничего не поделаешь. Нужно идти до конца, раз начали.

— По крайней мере, мы сдохнем, зная, что сделали всё от нас зависящее, — согласился Миллер.

— Чёрт с вами, — вздохнул Олег. — Я попытаюсь.