Голубели стога, словно сизые стаи

наших горлиц донских вдруг уселись на них,

от дождей и росы травы ниже припали,

и порхал мотылек в небесах голубых.

На околице тишь, благодать растеклась

по деревьям, кустарникам и по домам.

И сама по себе песня вдруг полилась

оттого, что привольно и радостно нам.

Мятный запах травы, пряный донника

запах и терновые завязи на ветвях.

И созревшей шелковицей у подоконника

фиолетовым был разрисован наряд.

Лето мягко текло над донскими полями,

разливалось лунным ночным молоком.

Я стояла одна, ах… нет с соловьями,

Я стояла одна, ах… нет с васильком!