Голубели стога, словно сизые стаи
наших горлиц донских вдруг уселись на них,
от дождей и росы травы ниже припали,
и порхал мотылек в небесах голубых.
На околице тишь, благодать растеклась
по деревьям, кустарникам и по домам.
И сама по себе песня вдруг полилась
оттого, что привольно и радостно нам.
Мятный запах травы, пряный донника
запах и терновые завязи на ветвях.
И созревшей шелковицей у подоконника
фиолетовым был разрисован наряд.
Лето мягко текло над донскими полями,
разливалось лунным ночным молоком.
Я стояла одна, ах… нет с соловьями,
Я стояла одна, ах… нет с васильком!