Я была пьяна.

Я не была до конца уверена, когда это случилось, но предполагала, что это случилось примерно тогда, когда мой друг Даг поспорил со мной, что я не смогу выпить три «буравчика» с водкой быстрее, чем он. Он пообещал отработать три моих смены, если я выиграю, а я должна была выполнять его обязанности по работе в течение недели, если он выиграет.

Когда мы закончили, было похоже, что в следующие выходные я работать не буду.

— Как это ты перепила его? — хотел знать мой друг Хью. — Он же больше тебя вдвое.

Через толпу людей, набившихся в мою квартиру, я уставилась в закрытую дверь ванной, за которой спрятался Даг.

— У него был желудочный грипп на неделе. Наверно, ему пришлось нелегко с водкой.

Хью приподнял бровь.

— С какого это хрена кто-то стал бы затевать этот спор после такой болезни?

Я пожала плечами.

— Потому что он — Даг.

Надеясь, что с Дагом все обойдется, я просканировала оставшуюся часть своей вечеринки с удовольствием королевы, измеряющей свое королевство. Я переехала в это место еще в июле и долго воздерживалась от справления новоселья. Когда, наконец-то, настал Хэллоуин, совмещение двух этих событий стало вполне логичным решением. Поэтому мои гости были разодеты в разнообразные костюмы, все, начиная от педантов в полностью соответствующих стилю эпохи возрождения костюмах до лентяев, которые просто нацепили шляпу ведьмы.

Что касается меня, то я была одета, как малышка Бо Пип, ну, то есть, почти, как Бо Пип, если бы она была стриптизершей или проституткой. Моя оборчатая голубая юбка заканчивалась примерно на полпути к моим бедрам, а моя белая блузка с пышными рукавами сидела так низко, что мне приходилось быть осторожной, когда я наклонялась. Венцом моего костюма в буквальном смысле была волнистая грива светлых волос, искусно уложенных в два хвостика и перевязанных маленькими голубыми бантиками. Волосы выглядели совершенно, абсолютно не отличимо от настоящих, потому что… ну, они и были настоящими.

Перевоплощение всегда было атрибутом суккубов, а для Хеллоуина это было просто само собой разумеющимся. У меня всегда были лучше костюмы, потому что я в самом деле могла превратиться во все, что захочу. Конечно, я должна была иметь вескую причину. Слишком частая перемена внешности могла вызвать подозрение среди окружающих людей. Но для смены прически? Да. Перевоплощение было абсолютно приемлемым.

Кто-то коснулся моего локтя. Я повернулась, и моя чопорная восторженность немного потускнела, когда я увидела, кто это был: Роман, мой социопат — сосед по квартире.

— Я думаю, кое-кого тошнит в ванной, — сообщил он мне. Роман был нефилимом, наполовину ангелом и наполовину человеком, с мягкими черными волосами и глазами цвета морской волны. Если бы не тот факт, что он периодически предавался гулянкам, до смерти выматывающих и бессмертных, и не имел меня в своем «горячем» списке, он был бы весьма неплохим уловом.

— Да, — ответила я. — Это Даг. Он проиграл в споре, кто больше выпьет.

Роман скривился. На нем были рога и красный капюшон. Его ирония не прошла мимо меня.

— Надеюсь, он хорошо прицелился. Я не собираюсь убирать за ним.

— Что, ты вообще никогда не занимался домашними делами? — спросил Хью. Он не так давно научился у Романа не платить мне за квартиру, потому что «искал работу». — Тебе же, кажется, как-то надо было перетащить это все сюда.

Роман послал Хью предупреждающий взгляд.

— Не вмешивайся в это, Спиро Агню.

— Я — Калвин Кулидж! — воскликнул Хью, чрезвычайно оскорбленный. — Это — тот же самый костюм, который он носил при своей инаугурации.

Я вздохнула.

— Хью, никто этого не помнит. — Это была одна из грустных сторон бессмертия. Наши воспоминания устаревают по прошествии времени. Хью, демон, скупавший души для ада, был гораздо моложе Романа и меня, но ему было больше лет, чем любому из находившихся здесь людей.

Ускользая от дискуссии Романа и Хью, я направилась в другой конец комнаты, чтобы пообщаться со своими гостями. Некоторые мои коллеги из книжного магазина, где мы с Дагом работали, сгрудились вокруг чаши с пуншем, я остановилась поболтать с ними. И немедленно была засыпана комплиментами.

— Твои волосы удивительны!

— Ты их покрасила?

— Совершенно не похоже на парик!

Я заверяла их, что это очень хороший парик и раздавала ответные похвалы. Однако, один человек получил от меня лишь унылое покачивание головой.

— В тебе творческого потенциала больше, чем в нас, вместе взятых, и это все, что ты мог сделать? — спросила я.

Самый продаваемый автор Сет Мортенсен повернулся, чтобы посмотреть на меня с одной из своих фирменных, слегка рассеянных улыбок. Эта улыбка всегда была способна заставить мое сердце биться быстрее, даже когда я испытывала головокружение из-за водки. Сет какое-то время встречался со мной, погружая меня в глубины любви, возможность существования которой я и представить себе не могла. Частью сущности суккуба было вечное обольщение мужчин и овладение энергией их душ — о настоящих отношениях, казалось, не могло быть и речи. Но в итоге, они были. Мы с Сетом расставались дважды — и несмотря на то, что я, как правило, мирилась с тем, что он шел дальше, я знала, что буду любить его вечно. Для меня вечность была серьезным делом (понятием).

— Я не могу потратиться на костюм, — сказал он. Его янтарные карие глаза нежно оценивали меня. Я больше не знала, любит ли он меня также; я только знала наверняка, что он все еще заботился обо мне как друг. Я пыталась изобразить тот же самый образ. — Должен сэкономить для следующей книги.

— Неубедительное оправдание, — сказала я. Его рубашка изображала Фредди Крюгера, что, возможно, было бы приемлемо, но я подозреваю что она выглядела так задолго до Хэллоуина.

— До того, во что на Хэллоуин одеты парни, никому нет дела. Это только к женщинам относится. Оглянись.

Я это сделала и увидела, что он был прав. Тщательно продуманные сексуальные костюмы были только на женщинах. По сравнению с ними мужские костюмы были скучными, за некоторыми исключениями.

— Питер приоделся, — указала я. Сет проследил за моим взглядом, направленным на бессмертного друга. Питер был вампиром, очень привередливым и нервным. На нем был наряд в стиле дореволюционной Франции, дополненный парчовым пальто и напудренным париком поверх того, что обычно было тонкими русыми волосами.

— Питер не считается, — сказал Сет.

Вспоминая, как на прошлой неделе Питер кропотливо вырисовывал лебедей на плинтусах в ванной, я не могла не согласиться.

— Справедливо.

— Кем задумывал быть Хью? Джимми Картером?

— Кельвином Кулиджом.

— Откуда ты знаешь?

От ответа меня спасло появление невесты Сета, являвшейся одной из моих лучших подруг, Мэдди Сато. Она была одета феей, в прозрачное платье с крыльями, не в пример мне, без малейшего намека на вульгарность. В ее собранные в пучок черные волосы были вплетены искусственные цветы. Ее отношения с Сетом были чем-то таким, с чем я более-менее могла смириться, несмотря на то, что я подозревала, какой-то осадок от этого не исчезнет никогда. Мэдди не знала, что мы с Сетом встречались, и понятия не имела о том расстройстве, которое я испытывала от их отношений.

Я ожидала, что она обнимет Сета, однако обняла она меня, схватила и потащила куда-то. Я чуть не упала. И хотя пятидюймовые каблуки не представляли для меня проблемы на трезвую голову, после водки некоторые простые вещи несколько усложняются.

— Джорджина, — воскликнула она, как только мы подальше отошли от Сета. — Мне нужна твоя помощь.

Она потянулась к сумочку и достала две журнальные страницы.

— С че… оу, — желудок чуток свело, и я надеялась, что не присоединюсь к Дагу в ванной.

На страницах были фото свадебных платьев.

— Я почти определилась, — объяснила она. — Что думаешь?

Принять то, что мужчина, которого я люблю, собирается жениться на одной из моих лучших подруг, — это одно. Но помогать им планировать свадьбу — абсолютно другое. Я сглотнула.

— Мэдди, вот это да. Я в этом не очень хорошо разбираюсь.

— Ты шутишь? — ее темные глаза округлились. — Это же ты научила меня правильно одеваться.

И она определенно не усвоила уроки. Эти платья великолепно смотрелись бы на анорексичных моделях, но на Мэдди они будут ужасны.

— Я не знаю, — неубедительно сказала я, отводя глаза. Платья навевали образы того, как Мэдди и Сет вместе идут к алтарю.

— Ну давай, — упрашивала она. — Я хочу услышать твое мнение.

Есть. Плохое. И честно, если бы я была хорошей слугой ада, то сказала бы, что они оба прекрасны. Или выбрала бы то, что похуже. То, что она носила, было не моим делом, и, может, если она появиться на свадьбе, выглядя ужасно, Сет поймет, что потерял, когда мы расстались.

Но все же… я не могла. Даже после всего произошедшего я не могла позволить Мэдди это сделать. Она была хорошей подругой и никогда не подозревала, что между мной и Сетом что-то было до и в течение их отношений. И несмотря на то, как сильно та маленькая эгоистичная часть меня хотела этого, я не могла позволить ей идти под венец в плохом платье.

— Ни то, ни другое не подходит, — наконец сказала я. — Объемная юбка на этом сделает тебя зрительно короче. А из-за цветов на этом ты будешь выглядеть жирной.

— Серьезно? — отшатнулась она. — Я никогда… — Она посмотрела на фотографии с поникшим лицом. — Черт. Я думала, что разобралась с этим.

Я полагала, что мои следующие слова были вызваны алкоголем:

— Если хочешь, могу сходить с тобой по магазинам на этой неделе. Примеришь несколько платьев, и я скажу, какое подходит.

Мэдди расцвела. Она не была великолепной в распространенном, журнальном смысле, но когда она улыбалась, то была прекрасной.

— Правда? О, спасибо тебе. И свое платье можешь присмотреть.

— Мое что?

— Ну… — ее улыбка стала хитрой. — Ты же будешь подружкой невесты?

В этот момент я пересмотрела свои предыдущие мысли о том, что ничего не может быть больнее, чем помощь в планировании ее свадьбы. Предложение быть ее подружкой невесты ставило все с ног на голову. С теми, кто считает, что мы сами себе создаем ад при жизни, скорее всего, случалось что-то подобное.

— О, ну, в общем, я не знаю …

— Ты должна! Я больше никого не хочу видеть в этой роли.

— Не думаю, что я подхожу на роль подружки невесты.

— Наоборот, подходишь. Взгляд Мэдди внезапно переместился на кого-то за моей спиной. — Смотри-ка, Даг снова с нами. Пойду, спрошу, как он. Договорим позже. Соглашайся. — Мэдди рванула к своему брату, оставив меня в немом оцепенении. Я решила, что стоит рискнуть завтрашним здоровьем и выпить еще. Вечеринка резко развернулась в обратную сторону.

Тем не менее, когда я развернулась это был не бар. Это было мое патио. Одной из лучших особенностей этой квартиры был ее громадный балкон, с видом на Пьюджет-Саунд и горизонт Сиэтла за ним. Но когда я стояла там, это было не то, что очаровало меня. Это было… что-то еще. Что-то, что я не могла объяснить. Но это было теплым и прекрасным и говорило со всеми моими чувствами. Мне привиделись разноцветные огни на моем балконе, по-виду напоминающие северное сияние. Так же я слышала музыку, описать которую не хватило бы слов, и которая не имела никакого отношения к Pink Floyd, раздающемуся из моего стерео.

Вечеринка отошла на второй план, когда я медленно двинулась к балкону. Дверь была открыта, чтобы проветрить комнату, и мои две кошки, Обри и Годива, лежали около нее, наблюдая за улицей. Я прошла мимо них, направляясь к тому, у чего не было никакого объяснения и описания. Теплый осенний воздух окутал меня, когда я ощутила то, что звало меня. Оно было вокруг меня и все же вне моей досягаемости. Это взывало ко меня, направляя меня к чему-то на краю балкона. Я почти ощутила восхождение на выступе своими пятками и осмотрелась. Мне необходимо было достичь этой красоты.

— Эй, Джорджина.

Голос Питера выдернул меня из транса. Я стала испуганно озираться. Не было ни музыки, ни цветов, ни привлекательного окружения. Только ночь и вид на мебель патио с моего балкона. Я развернулась и встретилась с ним взглядом.

— У нас проблема, — сказал он.

— У нас полно проблем, — ответила я, думая о свадебном платье Мэдди и о том, что я чуть не вывалилась со своего балкона. Меня била дрожь. Определенно, пить я больше не собиралась. Одной из причин была тошнота. Галлюцинации были второй причиной. — Что случилось?

Питер завел меня внутрь и показал.

— Коди влюбился.

Я взглянула на нашего друга Коди, еще одного вампира и подопечного Питера. Коди был молодым бессмертным, оптимистичным и милым. На нем был костюм инопланетянина, с зеленой антенной, торчащей из его лохматых светлых волос. Совершенство его серебристого костюма заставило меня задуматься о том, какую роль в этом сыграл Питер. Прямо сейчас Коди с открытым ртом на кого-то глазел. Он выглядел так, как я только что себя чувствовала.

Ее звали Габриэль, она только начала работать в книжном магазине. Она была минитаюрная, почти как эльф, и была одета в черную сетку и черное платье с разрезом. Ее уложенные шипами волосы были черными, так же, как и ее помада. Легка в движениях. Коди пялился на нее так, как будто она была самым красивым созданием на Земле.

— Ха, — сказала я.

Хью все время с кем-то встречался, но я никогда не думала, что у вампиров, особенно у Питера, могут быть романтические связи.

— Я думаю, что ему нравиться, что она оделась как вампир, — сказал Питер.

Я покачала головой.

— На самом деле, она всегда так одевается.

Мы подошли к Коди, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить нас. Он показался мне взволнованным.

— Как ее зовут? — выдохнул он.

Я попыталась скрыть свою улыбку. Влюбленный Коди был одной из самых милых вещей, которые я когда-либо видела и долгожданной возможностью отвлечься от другой драмы сегодня вечером.

— Габриэль. Она работает в магазине.

— У нее кто-то есть?

Я оглянулась на нее, когда она смеялась над чем то, что сказала Медди.

— Я не знаю. Хочешь, чтобы я узнала?

— Нет! — покраснел Коди, насколько может бледный вампир. — То есть… разве это не будет слишком очевидным? Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

— Никаких проблем, — сказала я, когда мимо прошел Даг. — Эй, — я поймала его за рукав. — Окажи мне услугу, и я прощу тебе долг.

Даг, японско-американская кожа которого обычно имела золотистый загар, сейчас имела зеленый оттенок, придавая ему вид пришельца.

— Я предпочел бы снова проблеваться, Кинкейд.

— Разузнай о романтическом статусе Габриэль. Коди интересуется.

— Джорджина! — обиженно воскликнул Коди.

Больной или нет, Даг не мог устоять перед небольшой интригой.

— Ладненько.

Он направился через комнату и притянул Габриэль к себе, наклоняясь, таким образом, чтобы она могла услышать. В один момент, он и Габриель посмотрели на нас. Коди чуть не умер.

— О, Боже.

Даг вернулся минут через пять и покачал головой.

— Сожалею, малыш. Она одна, но она не думает, что ты ей подходишь. Она готесса и выглядит как вампир. Ты слишком обычный для нее. — Я пила воду из стакана и чуть не поперхнулась от этого.

— Это, — сказал Питер, как только отошел Даг, — то, что мы называем иронией.

— Как такое возможно? — воскликнул Коди. — Я вампир. Я должен быть точно тем, чего она хочет.

— Да, но ты не выглядишь как она, — сказала я. Если бы Габриэль была трекки, то у него был бы шанс сегодня вечером.

— Я выгляжу в точности, как вампир, потому что я он и есть! Как я должен был вырядиться? Как граф Чокула?

Вечеринка длилась уже несколько часов, и наконец, люди начали расходиться. Роман и я, изображая хороших хозяев, улыбались провожая каждого из них. К тому времени, когда все уехали, я была утомлена и более чем счастлива, что все уже закончилось. Я прекратила пить после инцидента на балконе и теперь у меня болела голова, в качестве приятного напоминания о моих слабостях. Роман выглядел таких же изнуренным как и я, когда окинул взглядом наше грязное жилище.

— Забавно, да? Ты затеваешь вечеринку на новоселье, чтобы представить в выгодном свете квартиру, и затем люди громят ее.

— Это убирается быстро, — сказала я, изучая все бутылки и бумажные тарелки с остатками еды. Обри слизывала глазурь с наполовину съеденного кекса, и я поспешила его отобрать у нее. — Но не сегодня. Помоги мне спрятать скоропортящиеся продукты, и мы уберем остальное завтра.

— Там нет «мы» и «убирем», — сказал Роман.

— Это даже не имеет смысла, — сказала я, накрывая остатки сальсы. — И ты знаешь, что Питер прав. Ты действительно должен здесь больше помогать.

— Я составляю хорошую компанию. Кроме того, как ты можешь избавиться от меня?

— Я обращусь к Джерому, — предупредила я, ссылаясь на своего босса — демона, который также являлся его отцом.

— Конечно. Сбегай и на жалуйся на меня. — Роман подавил зевок, демонстрируя, насколько он был обеспокоен гневом своего отца. Раздражало именно то, что он был прав. Я не могла избавиться то него самостоятельно, и я сомневалась, что Джером действительно поможет. Тем не менее, я не могла поверить, что Роман оставил меня убирать одну, когда сам отправился к кровати. Я не думала, что он зайдет так далеко.

— Мудак! — я крикнула ему вслед, получая в ответ только хлопок двери. В действительности, он как сосед был не так уж плох, но наше смутное прошлое часто вызывало у него желание меня позлить. И это работало.

Кипятясь я за пол часа закончила необходимую уборку и отправилась в кровать. Обри и Годива последовали за мной, и легли бок-о-бок на краю кровати. Они контрастировали по цвету, как некоторые из произведений современного искусства. Обри была белой с черными пятнышками на голове; Годива была буйством рыжих, коричневых, и черных красок. Мы все втроем сразу же уснули.

Некоторое время спустя, я проснулась под звуки пения … или, ну, в общем, это самое близкое описание. Это было то же, что я чувствовала раньше, очарование, навязчивое притяжение, говорящее с каждой частью меня. Теплое и яркое и красивое. Это было везде и всем, и я хотела достичь еще большего, идти к свету, который сиял неописуемыми цветами. Это ощущалось, как нечто настолько замечательное, что я могла бы раствориться в нем, если бы только смогла добраться до него. У меня было ощущение необходимости войти, просто толкнуть дверь и сделать шаг и…

Чьи-то грубые руки схватили меня за плечи и начали меня трясти.

— Проснись!

Как и прежде, исчезла сенсорная перегрузка. Я была оставлена в покое в тихом и пустом мире. Не было больше сладкой песни. Роман стоял передо мной с обеспокоенным лицом, его руки продолжали меня трясти. Я осмотрелась. Мы были на кухне. Я понятия не имела как мы здесь оказались.

— Как… что произошло? — пробормотала я.

Лицо, насмехающееся надо мной ранее, сейчас было переполнено беспокойством, это заставило меня немного занервничать. Почему кто-то, кто хотел меня убить, беспокоиться обо мне?

— Ты скажи мне, — попросил он, отпуская меня.

Я потерла глаза, пытаясь вспомнить, что случилось.

— Я … я не знаю. Я должно быть ходила во сне….

Его лицо все еще хмурилось и выражало обеспокоенность.

— Нет … здесь было что-то еще….

Я покачала головой.

— Нет, это был сон. Или галлюцинация. У меня такое уже случалось…. Я просто слишком много выпила.

— Ты что не слышишь меня? — это проступило снова, страх за меня скрытый под гневом. — Здесь что-то было, какая-то сила…. Я почувствовал ее. Она разбудила меня. Неужели ты вообще ничего не помнишь?

Я отвела взгляд, пытаясь припомнить свет и навязчивую мелодию. И не смогла.

— Это было …, это было восхитительно. Я хотела…, я хотела войти в это…, чтобы стать его частью… — в моем голосе прозвучали мечтательные, горящие желанием интонации.

Лицо Романа потемнело. Как суккуб, я была низшим бессмертным, тем, кто когда-то был человеком. В начале вселенной были созданы высшие бессмертные, такие как ангелы и демоны. Рожденные нефилимы находились где-то по-середине. Таким образом, их силы и чувства были лучше моих. Роман мог замечать вещи, которые я не могла.

— Не вздумай, — сказал он. — Как только снова это почувствуешь, беги без оглядки. Не позволь себя в это втянуть. Ни при каких обстоятельствах.

Я настороженно посмотрела на него.

— Почему? Ты что-то знаешь об этом?

— Нет, — ответил он безжалостно. — В этом и заключается проблема.