«Реальность», — выпалила я.

«Это была … реальность. Сет не поддался искушению. Сет остался с Мэдди».

«Возможно,» — сказал Первый.

Инстинкт, выцарапать ему глаза повысился во мне, сильный и внезапный. Быть животным, но это невозможно, так как у меня не было здесь никакой формы. Это убеждение, которое я имела в случае с Онейридами.

«Правда. Это была правда». Это было, как детская игра с ними, снова и снова. Или, может быть, правда — вымысел по ТВ. Круги. Моя жизнь была кругом. «И Джером…» конец мечте пришел ко мне, где мой босс энергично уходил прочь с Сетом. «Он идет за мной. Он взял Сета. Они собираются совершить этот ритуал. Эрик собирается установить его».

— Да. Но у него ничего не получится.

— Нет, получится, — кричала я. Все во мне противилось этому: голос, разум, душа. — Джером придет за мной. Спасет меня.

— Никто за тобой не придет, — сказал Второй. — Попытаются, но провалятся.

Снова, они отправили меня обратно в мой мир, как я тосковала по знакомым лицам, сомневаясь в неопределенности онейрид, воспоминания которых наполняло меня отчаянием и путаницей.

Я была у Эрика. И, видимо, там были все остальные.

Его магазин был большой комнатой, которая использовалась для хранения того, что я только один раз мельком увидела. Это напомнило мне о гараже, с незаконченным цементным полом и гипсокартоном по сторонам. Небольшой стол разместил миску для сжигания благовоний, которые сделали воздух туманным. По краям комнаты были сложены коробки и ящики, которые появились для создания пустого пространства. Также по краям был Сиэтлский бессмертный клуб: Хью, Коди, Питер, Картер, и даже Мэй. Роман, вероятно, был там, но скрытый из-за Мэй. В центре комнаты, Эрик рисовал мелом узоры на полу. Джером стоял рядом, и Сет беспокойно завис между ними и моими друзьями вдоль стены. Я думаю, что он с трудом определял того, кто был безопасным. Если бы не Мэй, он, вероятно, выбрал бы моих друзей.

Мэй наблюдала за Эриком и Джеромом с неодобрением, ее почти черные глаза сузились, и поджались кирпично-красные губы. Наконец, она не скрещивая рук, шагнула в сторону центра, ее каблуки на шпильках громко нажали на цемент. Сет убрался с ее пути, отступая в безопасность к моим друзьям.

— Это смешно, — сказала Мей. — Вы тратите впустую общее время. Даже со всеми ними, — она жестом указала на бригаду возле стены. — Невозможно возвратить ее. Вы должны сообщить об этом и получить другого суккуба.

— Я сообщу об этом, и будет другой архидемон здесь также. — Джером посмотрел на нее. — Я отчасти удивлен, что ты еще не сделала этого.

Хороший вопрос. Как его подчиненная, Meй повиновалась ему, но она была амбициозной. Если Джером попал в неприятности из-за моей потери, это может быть ее преимуществом.

«Я в этом не нуждаюсь,» — сказала она категорически. — «Вы скоро будете говорить с ними. Почему я должна быть здесь? У меня нет никакой связи с ней».

«Потому что я сказал тебе! Прекратите спорить».

Джером впивался взглядом в нее, и эти два демона захватили пристальные взгляды. Наконец, Мэй отвесила резкий поклон, но не казалось, что она сдалась из-за его власти. Это больше походило на то, что он сообщил что-то, и она согласилась. Она возвратилась к стороне комнаты напротив моих друзей теперь.

Эрик оперся и стал на колени на большую работу мелом, была какая-то агония в его спине. Со вздохом, он, наконец, встал и осмотрел свой дизайн. Он показал два больших концентрических круга, заполненных и окруженных числом тайных символов. Некоторые я знала, некоторые нет. Джером изучал картины тоже, и впервые за все время, мой босс выглядел… нервным.

«Все готово?» потребовал он.

Эрик кивнул, рассеянно потирая спину с одной стороны. «Запретил заклинания себе, да».

Глаза Джерома упали на Сета, который вздрогнул. — Ты, — сказал демон. — Иди сюда.

Сет смотрел на картину почти так же нелегко, как Джером. «Что со мной будет?»

«Это не убьет тебя, если это то, по поводу чего ты волнуешься. И ты можешь покинуть круг всякий раз, когда этого захочешь. Теперь прекрати напрасно тратить время».

Мне не понравилось каким тон говорил Джером с Сетом. Он расшевелил угли гнева, которые горели внутри меня в последнее время. Я даже рассердилась, увидев то, как Сет повиновался Джерому, мне хотелось, наверное, чтобы Джерому бросили вызов. Мгновение спустя, я попыталась прогнать подобные мысли. Мне нужно было сохранить и направить мою ярость на Онейрид, а не на тех, кто пытался помочь. Конечно, Джером не лгал. Картер, который оставался спокойным во время этой затеи, поймал бы его на лжи. Я надеялась на это.

Сет пошел в сторону Джерома, стараясь не наступить на любую из меловых линий так, как суеверные люди избегали трещин на тротуарах. Эрик улыбнулся Сету.

— Он прав, мистер Мортенсен. Это не причинит вам боль. Хотя это будет … странно.

Мэй внезапно снова пошла в атаку. «Его? Это — все, что Вы используете? Джером, один человек не может.».

«Достаточно!» ревел Джером. «Я устал от всей этой дерзости. Мы можем продолжить?»

Эрик кивнул и пошел к столу с ладаном. Там была также маленькая миска с водой и длинный, грубо отесанный кусок камня. Дымчатый кварц, подумала я. Эрик взял все это осторожно, с благоговением. Он засунул кончик палочки в тлеющий ладан, и затем подержал его так, чтоб кончик обдало дымом. Через несколько секунд, он опустил конец палочки в воду. Когда все это было завершено, он отнес палочку к кругу.

— Подождите, — внезапно сказал Картер. Он выпрямился. — Я пойду тоже.

— Вы все сумасшедшие, — пробормотала Мей.

«Она права,» — сказал Джером. — «Если ты находишься здесь…»

«Я знаю, я знаю,» — сказал Картер, переступая через линии, чтобы присоединиться к Джерому. — «И я также знаю то, что может получиться».

Они смотрели друг на друга, проходили безмолвные сообщения между ними, и никто не так и не заговорил.

Эрик возвратился в центр круга, держа палочку высоко над головой. И Картер, и Джером двинулись подальше от людей, насколько это было возможно, не пересекая внутреннего круга. Поскольку руки Эрика были подняты вверх, он больше не походил на слабого старика. Правда, его тело было хилым и он становился более изможденным каждый день, но когда он стоял там и начал скандировать, он стал гораздо больше, чем человек. Данте был лучшим магом, когда это доходило до таких дел, но Эрик имел свою собственную силу, даже если редко использовал ее. Если бы я была там во плоти, то я чувствовала бы волшебство, которое он вызывал. Знание этого почти убедило меня, что я это чувствую.

Он закончил свое скандирование, говорить слова, которые я почти не понимала, и затем пошел вокруг круга. Он коснулся палочкой его в четырех местах, равноотдаленных друг от друга. В тот момент, когда его палочка коснулась четвертой точки, все бессмертные в комнате внезапно вздрогнули и выглядели даже больше чем неуютно. Сет главным образом выглядел смущенным.

Как отстраненный наблюдатель, мой взгляд был как у Сета. Я видела, что ничего не происходило. Но вдруг я поняла, что, если бы была там раньше, то наверно бы ощущала то же, что и все остальные бессмертные. Эрик закрыл круг, поставив невидимые стены на место. Все магические круги были разными, но он сказал Сету, что ему стоило выйти из круга, потому что этот мог сдерживать внутри себя только бессмертных. Это не совсем было похоже на призыв. Призывы требуют огромное количество магии, потому что они порабощали бессмертных против их воли. Этот круг тоже можно было считать тюрьмой, но он требовал куда меньше магии, потому что бессмертные входили в него по собственному желанию. Джером и Картер преднамеренно разрешили себя захватить.

Именно поэтому он хотел, чтобы Мэй была поблизости. Для недобросовестных магов, как Данте — это прекрасная возможность. Заточив двоих высших бессмертных в тюрьму, он мог бы иметь неограниченные магические способности. Вне зависимости от происходящего здесь, я не верю, что Эрик бы злоупотребил ситуацией. Но Джером, будучи демоном, не доверял никому. Именно поэтому Джерому нужна была под рукой Мэй, чтобы вытащить их, если Эрик не отпустит своих заключенных. Конечно, она была бы бессильна сделать что-нибудь, пока Эрик управлял кругом, чем, собственно, сейчас он и занимался.

Если они все пытались спасти меня, Эрик не мог создать этот круг с намерением заманивания в ловушку Джерома и Картера. Слова ангела возвратились ко мне: «Я также знаю то, что могло бы выйти».

Эрик стоял перед Сетом, который становился более возбужденным. Напряжение в лице Эрика показало власть, которую он контролировал. Он не мог сейчас играть доброжелательного старика, но он делал все, что мог.

— Вы заботитесь о мисс Кинкэйд? — он спросил Сета. — Вы хотите спасти ее?

— Да, — ответил Сет.

«Тогда Вы должны думать о ней. Сосредоточьте каждую часть себя на ней. Вообразите ее. Жить не можете без нее. Не должно быть никаких других мыслей, в Вашей голове только она».

Сет выглядел озадаченным, но кивнул. Эрик повернулся к Джерому и Картеру.

«А вы должны помешать ему войти туда полностью. Вы не можете впустить себя, но вы можете держать его здесь. Вы должны, или вы потеряете их обоих».

Эрик не ждал никакого ответа от ангела и демона. Он взял свою палочку снова и прикоснулся ею ко лбу Сета, обеим щекам, и подбородку. Сет вздрогнул.

«Помни» — промолвил Эрик. «Когда ворота откроются-думай о ней. Только о ней. Достигни ее. И когда ты найдешь ее-не отпускай»

— Ворота? — спросил Сет. — Что…

Но Эрик пел снова, и откуда не возьмись появился ветер, растрепывая волосы всех, кто находился в круге. Его голос становился все сильнее, и затем… Я вернулась обратно к онейридам.

— Что случилось? — воскликнула я. В миллионный раз я пожелала победить в стенах моей тюрьмы. Я хотела бы выколоть им глаза. Хотела задушить их. — Покажите что произошло!

«Провал», — сказал Первый.

— Они не преуспели, — добавил Второй. — Демонессы были правы. Десятки людей, которые тебя любили не смогли связаться с тобой, не говоря уже…

Он прекратил говорить. Его глаза встретились с первым, и затем оба поглядели вокруг как если бы что-то искали. Я попыталась увидеть то, что видели или услышали они, но не было ничего для меня. Только чернота и тишина.

Тогда, я почувствовала появление другой мечты, прибывающей через меня. Темный мир начал расплываться, и оба Онейрида резко повернули головы ко мне.

— Нет! — воскликнул Второй, протягивая руку.

Все снова стало четким. Я не засыпала. Я оставалась там, где и была.

Джорджина.

Мое имя. Впервые, я не знаю за сколько дней я услышала что-то, что не было голосом онейридов. Это было настолько слабо, шепот, потерянный на ветру. Мое имя. Хоть что-то, по крайней мере.

Я не могла сказать, откуда это доносилось, но каждая часть меня попыталась сосредоточиться на этом, выяснить его происхождение.

Джорджина.

— Да. — сказала я громко. — Я тут.

Мир становился расплывчатым снова. Я не слышала свое имя, но оно походило на сладкую песню снова и снова. Музыка без звука, цвета без описания.

«Останови это!» — кричал Первый. Я никогда не слышала, чтоб онейрид повышал голос. Они всегда говорил тем низким, хитрым тоном. Но теперь они были очень расстроены.

— В атаку! Это был Второй, говорящий Первому. — Помоги! Не позволяй им…

Я покинула их ради другого сна. Или, ну, в общем, больше это походило на другое место. Нет, это не было даже место. Это походило, на то, будто я плавала в космосе, в туманности. Возможно, ураган был более точным способом описать это, потому что вещи циркулировали вокруг меня и пролетали мимо. Пучки дыма. Части цветов. Блестящие звезды. Некоторые дотрагивались ко мне. Некоторые проходили сквозь меня. И каждый раз, когда я контактировала, я испытывала чувства, эмоции, которые не были моими. Счастье. Террор. С этой эмоцией прибыла краткая вспышка изображения. Зеленое поле. Самолет. Монстр. Это была метель стимулов.

Я потерялась и плыла по течению, мне было едва ли не страшнее, чем в этой тюрьме с онейридами. По крайней мере, поток этой субстанции был чем-то осязаемым. Но это… Что это было? Чернота начинала растворяться, как будто я снова возвращалась в эту коробку…. Затем, когда темнота бы растворилась, я бы снова осталась беспомощной в этом сумасшедшем беспорядке чувств.

Джорджина.

Опять мое имя. И вместе с тем опять то напряжение. Знакомое напряжение. И, хотя, я была одна, я искала откуда идет тот голос и напряжение, глядя сквозь буйный цвет.

Джорджина.

Этот призыв звучал сильнее. Во мне загорелась необходимость добраться до него. Это было частью меня самой. Это было домом. И затем, во всем этом хаосе, один свет засиял ярче, чем все остальные. Он оставался белым, чистым и нетронутым среди калейдоскопа дождя обрушившегося на меня. Я неотрывно смотрела на него, тянулась к нему так сильно, как только могла. Мир снова начал рушиться, окрашиваясь в черное, но это было в последний раз. Я не намеревалась возвращаться в коробку, увидев этот просвет. Трудно сказать, становился ли он все ярче и ярче, или подбирался все ближе и ближе, но вдруг он достиг меня. Он был вокруг меня. Я сама была светом.

Точно так же, как когда я задела те другие мечты, у меня были вспышки видения, которое схватило и кружило меня в вихре. Я была в руках Сета. Была ли я? Когда он держал меня, его лицо, казалось, переходило много раз в различные формы. Нет, это был он. Я узнала бы его где угодно. Он был настолько знаком, и теперь так близко ко мне, я не могла отпустить его. Он был домом.

Джорджина. Голос прибыл снова, и это был он. Джорджина, не исчезай.

Нет. Я не отпущу. Я никогда не отпущу снова …

Это короткий миг контакта с человеком уступал звездным полям грез, но на сей раз, у меня был якорь. У меня был свет. Я была этим светом. Я чувствовала, что он тянет меня, но меня не нужно было звать. Я сама хотела идти туда, куда он тянул меня. Я отказалась от контроля. Я ощущала как я плыву, растягиваясь вперед. Сзади, что-то дернуло меня, но его силы было не достаточно. Я двигался вперед. Вперед и вперед и…

Звук крика заполнил комнату. Мой крик. Крик боли раздирает и снова собирает меня. Боль, от того, что я лишилась всей своей энергии. Я была слаба. Сыра. Ничто…

Что это за комната была? Я видела лица. Лица около меня, лица вдоль стены комнаты. Они смотрели на меня, откуда они знали меня. Они? Я знал их? Мои ноги подогнулись подо мной, слабые как у жеребенка. Один из мужчин, стоящих около меня, протянул мне руку, но я отступила назад, я должна была убежать. Я не могла позволить ему трогать себя. В этом я была уверенна. Мой разум был измельчен и разорван. Я не хотела, чтобы ко мне кто-то притрагивался. Пол был холодным и гладким, когда я бежала по нему, но я была остановлена стеной. По крайней мере, было похоже на то. Я не увидела ничего там, только синие линии на полу. Невидимая стена была знакомой и вызвала страх. Это напомнило мне о коробке. Я прижала к себе колени, пытаясь сделать себя маленькой, я дрожала.

Мужчины около меня (четверо из них) говорили на языке, которого я не знала. Они спорили. Один продолжал пытаться дотронуться ко мне, но другой остановил его. Он был ужасающим. В чертах его лица не было ничего экстраординарно, высокий, с темно-карими глазами и волосами, но было что-то в нем, от чего меня стал бить озноб. Была власть в нем, власть вокруг него. Я могла чувствовать это, видеть это. Это напомнило мне о сере. Его взгляд упал на меня, когда он говорил резко с другими, и я съежилась. Я чувствовала, что знаю его, но он все еще пугал меня.

Вдруг, еще один из мужчин воскликнул что-то и дотронулся одной рукой до своих темных волос. Этот человек был блондином. Я почувствовал силу вокруг него тоже, но ощущение было другим. Он был кристально чистым. Все четверо повернулись спиной ко мне, они смотрели на что-то. Сперва там ничего не было, но затем я начала видеть и чувствовать. Светящийся фиолетовый шар появился перед ними, становясь все больше и больше. Чуть позже я увидела как нечто больше чем спираль, в их руках вращалось и увеличивалось. Двое мужчин, которые не излучали силы отступил назад. Если бы не невидимая стена, я бы тоже отошла.

Из фиолетового света появились две черные формы и вышли вперед. Две черных фигуры, которые были так или иначе люминесцентными в то же самое время у них были блестящие голубые глаза. Мои собственные глаза расширились. Я не могла знать ничего, что происходило вокруг меня, но я знала их. Я знал их, и я собиралась их убить.

Я не уверенна, как я сделала это, так как, казалось, не было никакой искры жизни во мне, все же так или иначе, я собрала силу, чтобы собраться и бежать к ним. Мои вопившие слова были несвязными, но это не имело значения. Только их разрушение имело значение. Я разорвала бы их. Я хотела заставить их страдать тем же способом что и они..

Сила схватила меня, останавливая меня также, как стена. Это был белокурый человек, и его власть походила на железо. — Отпусти меня! — Я кричала. — Отпусти меня! Я убью их! Я убью их обоих!

Человек с темными волосами обернулся к нам. «Не позволь ей идти,» сказал он мягко, на сей раз на языке, который я поняла. Я боролась напрасно, не сделав успехов.

Человек с темными волосами обернулся к онейридам. «Это не ваш мир,» сказал он.

«Мы пришли за тем, что является нашим,» сказал один из онейридов. «Вы забрали ее».

— Я забрал то, что было моим, — темноволосый человек возражал. — Вы украли ее.

«Мы выиграли ее. Она пришла к нам по собственной воле»

Мужчина с темными волосами фыркнул. Джером, я внезапно вспомнила. Его звали Джером. «У нас различные определения по „доброй воле“» сказал он.

«Мы хотим ее вернуть,» — протестовал онейрид.

«Вы ничего не заберете,» — возражал Джером, тяжелым голосом. «Уберайтесь, пока я не передумал».

Я была слабой, в то время, пока они говорили, но теперь моя ярость была возобновлена. Я боролась снова. «Позвольте мне убить их!» Я кричала. «Джером, это — мое право! Позвольте мне уничтожить их!»

Джером обернулся, возможно удивленный тем, что я использовала его имя. «Я не думаю, что ты находишся в такой форме, чтобы убить кого-либо».

«Это — мое право,» сказал я. «После того, что они сделали — они пострадают, как я. Я раскромсаю их. Я вырву их души!»

«У них нет душ,» сказал он сухо. «Но мне нравится твой энтузиазм». Он вернулся к онейридам. «Так, вы украли моего суккуба и замучили ее». Его голос нес тот рептильный холод. Он заморозило мою кровь. Это заставило воздух потрескивать в напряжении. Онейриды неловко зашевелились. Они были затронуты.

«Из-за нее наша мать была возвращена,» сказал один из них. Но он не казался столь же уверенным или оскорбленным как прежде. «Мы наделены правом отомстить».

«Вы полагаете, что оскорбление одного оправдывает месть?» — спросил Джером. О, тот голос. Тот голос заставил воздух трещать.

«Да», сказали онейриды в один голос.

«Я тоже,» ответил Джером.

Он даже не двигался, но я чувствовала, что власть вспыхнула в нем, как факел, брошенный в сухой стог. Все взорвалось, и онейриды тоже. Ну, это больше походило на то, что они интегрировались. Та власть поразила их, и затем — их больше не было. Вот так.

— О, Джером, — сказал человек, держащий меня. — Ты знаешь что ты сделал?

Джером оглянулся на нас и пожал плечами. «Мне не нравятся люди, трогающие мои вещи».

Циркулирующие фиолетовые ворота никуда не исчезли, и теперь они начали становиться более яркими и вращаться все быстрее.

— Дерьмо, — сказал Джером. — Я надеялся, что никто не заметит.

Человек, держащий меня, вздохнул. Он смотрел вниз на меня, и серебристо-серые глаза проникли в мою душу. «Послушай меня. Не двигайся. Ты понимаешь? Оставайся прямо здесь». Когда я не ответила, он вздохнул снова. «Ты знаешь меня?»

Я? Да. Глаза. Я знала глаза. — Картер. Слово вышло странно на моем языке.

— Да, — сказал он. — Ты знаешь меня. Доверься мне. Не двигайся.

Он отпустил меня и ждал, чтобы увидеть то, что я сделаю, и затем ушел, чтобы присоединиться к Джерому, когда я осталась в месте. Ничто, возможно, не заставило бы меня двигаться так или иначе, не после того, когда я увидела то, что проникало через ворота.

Это было чудовищно. В буквальном смысле. Желтые глаза и чешуя — пестрая, фиолетовая и серая. Это было что-то вроде рыла свиньи, и семи рогов окружали его голову, как точки на короне. Он возвышался над Джеромом и Картером, когда вышел из ворот, но они стояли там, где и были — вызывающе.

«Ты уничтожил моих подданных», зарычало существо. Пол завибрировал от его голоса, доносящегося из глубины горла. «Ты нарушил законы».

— Твои подданные были в нашей реальности, — сказал Джером. Он был совершенно спокоен. — Они выкрали моего человека и оскорбили ее. Они нарушили правила.

«Это не дает Вам право делать то, что Вы сделали,» прибыл ответ.

«Они разрушили бы ее, если бы они были способны на это. В следующий раз лучше следите за своими служащими так, чтобы они не пошли доставлять неприятности туда, где они не должны быть».

Ноздри монстра раздувались. «Я могу уничтожить тебя за это».

«Попытайся», сказал Джером. «Попытайтесь взять нас обоих».

Те желтые глаза переместились на Картера. Несколько зубов показались во рту существа. Я думаю, что он улыбался. «Ангел и демон, борющиеся вместе. Это почти было бы достойно внимания».

Упала тяжелой тишины, поскольку все оценивали друг друга. У меня не было никакого смысла оценивать силы монстра. Физический размер не был пропорционален, чтобы двинуться на него на большой скорости. Джером и Картер, однако, горели как маленькие солнца, готовые взорваться в любой момент.

Наконец, монстр пожал плечами. Или сделал что-то типа этого. «Но это стоило того, чтобы увидеть, как вы защищаете честь друг друга. Я не буду разрушать вас … сегодня. Не будет больше нападений на моих людей. Если будут, то я не буду настолько прощающим».

«И если ваши люди не оставят моих в покое,» сказал Джером гладко, «Я также не буду столь прощающим».

Существо брюзжало, и на мгновение, я подумала, что оно могло передумать. Но оно этого не сделало. Вместо этого он ступил назад к фиолетовому свету. Он слился в это, исчезая на наших глазам, и затем сами ворота исчезли также.

«Он — такой гребаный лгун,» — сказал Джером. «Прощение действительно. Он знал, что мы взорвем его чешуйчатую задницу».

«Да, хорошо, я надеюсь, что мы никогда не узнаем правда это или нет», сказал Картер. «Борьба с демоном Морфея будет создавать бумажную работу даже на моей стороне».

Губы Джерома дрогнули в улыбке. «Стоило бы посмотреть».

Я посмотрела на них обоих, мой страх от близости противостояния выцветал. С последней моей энергией, я бросилась на Джерома, била кулаками в грудь. Он поймал их и остановил меня так же легко, как Картер.

«Ты должен был позволить мне сделать это! Ты должен был дать мне уничтожить их! Это было мое право!»

«Ты озлоблена по этому поводу? Джорджи, я даже не знаю, как ты все еще стоишь».

«Это было мое право,» — повторяла я. — «Ты не знаешь, что они сделали».

— Могу предположить.

Я перестала бороться, и в конце концов, вся вся тяжесть от того, что случилось, упала на меня. В меня ударила полная истощенность моего существа. Я повисла на его руках, и он поймал меня. Мир и люди вокруг все еще были как в тумане, но многие вещи стали проясняться.

— Предполагалось, что ты сохранишь меня в безопасности, — тихо сказала я. Я чувствовала, как мои глаза наполнялись слезами. — Тебе не стоит допускать, чтобы это произошло, чтобы они меня забрали. Ты должен меня защищать.

Джером выглядел действительно удивленным и не нашел сразу слов, чтобы мне ответить. Я испугалась, что он разозлится, он спокойно сказал:

— Да. Я должен. Я и сделал это в конце, но было уже поздно.

— Великолепное извинение, — сказал Картер.

Гнев Джерома вернулся. — Мне не за что извиняться! Он повернулся обратно ко мне, и его голос был снова спокоен и терпелив. Почти нежен. Для него это было нетипично. — Я вернул тебя. Теперь ты в безопасности. Они никогда не навредят тебе снова. Ты понимаешь?

Я кивнула.

— Хорошо. Пришло время покончить с этим.

Джером повернулся к людям. Один из них был очень старым, с темно-коричневой кожей, с седеющими волосами. В его глазах было сострадание. Другой человек был моложе, с грязными волосами и карими глазами, которые становились медово-янтарными, когда на них падал свет. Он пристально смотрел на меня, как будто знал, неудивительно, потому что я тоже его знала. Я не знала откуда, но начинала соображать. Фактически, я начала понимать, что знала всех в этой комнате. другие имена стали возвращаться ко мне. Имя этого человека ускользало от меня, потому что все в моей голове было перемешано. Он пристально меня изучал, будто пытался что-то понять, и я тонула в этих карих, золотых глазах.

Джером что-то сказал седому человеку, на другом языке. Я все еще не понимала, но было что-то знакомое в его звуках, словах. Старик не отвечал или немедленно двигался, и ощутимая напряженность тут же заполняла всю комнату. Наконец, старик взял палочку, которую держал без внимания, и стал касаться точек круга, что-то мягко бормоча. Когда он в четвертый раз коснулся круга, большое давление, которое я не понимала, но ощущала, исчезло из комнаты.

Джером обменялся несколькими словами с мужчиной, затем повернулся ко мне. — Как я уже говорил, я не понимаю почему ты в сознании, но учитывая все другие абсурдные вещи, которые с тобой происходят, я не удивляюсь.

Он подошел ко мне и положил свою руку мне на лоб. Я ахнула, потому что толчок… чего-то… пробежал по мне. Сначала это было ужасающим и колючим. Потом это превратилось в нечто приятное и более прекрасное. В самую прекрасную вещь на Земле. Это наполнило меня, заряжая меня, делая целой. Как я могла думать до этого момента, что я была жива?

Мои глаза начали фокусироваться на мире вокруг, вещи становились знакомыми. Я упала, на этот раз не от слабости, а от чистого блаженства жизненной энергии, которую влил в меня Джером. Он что-то сказал мне на том самом непонятном языке, и я нахмурилась, не понимая ни слова.

Он опять заговорил, но на этот раз понятно. — Превратись обратно, Джорджина. Время идти.

— Превратиться во что?

— Во что хочешь. В твое любимое тело на данный момент. Не в это, — он указал на мое тело.

Я впервые себя осмотрела. Я не была достаточно высока, как он, несколько дюймов ниже, наверно. Мои ноги и руки были длинными и тощими, кожа — загорелой от солнца. На мне было простое платье цвета слоновой кости, и я видела кончики черных волос, ниспадающих на мою грудь. Я нахмурилась. Это была я… и все же не я.

— Изменись, Джорджина, — повторил он.

— Это не мое имя, — сказала я.

— Избавься от того, что они сделали, — сказал он нетерпеливо. — Все закончилось. Они затуманили твой разум, но ты уже можешь прийти в себя. Превратись обратно, Джоржина. Вернись обратно в это время.

Его следующие слова были на том непонятном языке, я тряхнула головой со злостью.

— Я не понимаю. Я не должна быть здесь. Это мое тело, но не мое время.

Он дал мне другую команду, которую я тоже не поняла, и я повторила тот же ответ. Это повторилось три раза, и на четвертый, наконец, его слова проникли в меня, становясь полностью понятными. Я понимала что он говорил. Английский язык взорвался в моей голове, и вместе с ним и многое другое.

Я держала свои руки перед собой, долго и упорно пялясь на них, будто видела их впервые.

— Это мое время, — промямлила я на английском. Я посмотрела вниз на свои длинные ноги. Странное чувство отвращения пробежало внутри меня.

— Это не мое тело. — Да… это было оно. Было и в то же время не было. Это было мое человеческое тело, к которому я вернулась при полном отсутствии энергии.

— Как тебя зовут? — спросил он.

Лета. Мое имя Лета.

— Джоржина, — сказала я. И вместе с этим я призвала силу, чтобы заставить свое тело измениться. Худое и невысокое, со светло-каштановыми волосами и тепло-зелеными глазами. Простая поношенная ткань превратилась в голубое хлопковое платьице. Некоторое время спустя я превратила его в джинсы и голубую рубашку.

Джером взглянул на Картера: — Видишь? Никто не пострадал.

Картер на подтвердил сказанного. Вместо этого он спросил: — И что сейчас?

— Сейчас? — Джером снова взглянул на меня. — Сейчас Джорджина заснет.

— Что? — вскрикнула я. — Нет! Не после… нет. Никогда снова не хочу спать.

Перед тем, как снова коснуться моего лба Джером почти улыбнулся.

Я заснула.