«Это… невозможно». сказала я.

— Я не знаю-, сказал Роман сухо. — Выглядит довольно возможным для меня.

— Но Сет писатель. Такие журналы не интересуются о людях, как он.

— Он так привычен для тебя, что ты даже не понимаешь, насколько он известен. И, к тому же, это медленная неделя, они наверное печатают все, что смогли достать. Секс продается — и это достаточно сексуально.

Я снова посмотрела на фотографию. Это было достаточно сексуально. Она была снята, когда я лежала на Сете, и саронга сползла настолько, что было видно очень много кожи. Меня затошнило.

— Может быть никто не увидит этого. — Но, когда слова вылетели из моего рта, я знала, что это было неправдой. Как я ранее заметила, журнал был любимым в магазине, особенно из за его вопиюще смехотворных статей. Кто-то, где-то увидит это фото. И когда статьи могут быть придуманы, фотография как эта — которая явно показывает наши лица — не может лгать.

Я позволила журналу упасть на пол.

— Я не могу заниматься этим сейчас. Не после всего, что произошло.

Роман нахмурился, обоснованный интерес наполнил его черты. Я не думаю, что он был раз и фотографии и новому решению Сэта, но это было более, чем очевидно, что именно это меня беспокоило.

— Джорджина, что еще…?

Я подняла руку. — Не сейчас. Завтра. Мы поговорим завтра. Слишком многое… слишком многое произошло этой ночью.

В моей памяти вспыхнули безжизненные глаза Эрика. — Произошедшее делает все остальное вокруг ничтожным.

Он засомневался, затем кивнул. — Хорошо, ты хочешь все отложить на завтра? Я не имею ввиду свидание. Ну я даже не знаю. Пообедаем, поболтаем обо всем этом, чтобы это не разъедало тебя изнутри. Я действительно очень за тебя беспокоюсь.

Я начала говорить, что ему не стоит беспокоиться, что я в порядке, но я остановилась. Я сама не знала в порядке ли я. — Мне нравится эта идея, — сказала я честно. — Если я сумею немного отойти от всего этого, тогда — конечно. Я сообщу тебе об этом, — я устало встала со стула. — Но сейчас я хочу в кровать.

Он разрешил мне уединиться в своей спальне, с любовью и заботой в глазах. Это заставило меня чувствовать себя хуже, большей частью из-за того, какой низкий приоритет я отдавала его чувствам сейчас. Очевидно, что они были очень важны для него, и я ценила его рвение. Конечно его чувства для меня тоже что-то значили. Было что-то приятное и успокаивающее в его предложении просто посидеть и поговорить. Но было ли это так в свете происходящих событий? Я не могла позволить нашим отношениям перейти во что-то большее сейчас.

Особенно, когда мне предстояло на следующий день столкнуться с большими неприятностями в книжном магазине. У меня уже была целая серия появлений в магазине, когда я была встречена любопытными и скрытными взглядами. Чаще всего это было всего лишь смешными глупостями, и я понятия о них не имела, пока мне кто-нибудь не сообщит. Но сегодня, я совершенно точно знала что именно происходит. Не было никаких сомнений, что проклятый журнал вышел в продажу.

В этот раз взгляды не были любопытными или самодовольными. Во взглядах читалось обвинение. Презрительными. Я не могла им противостоять. Не сейчас. Я поспешила через весь магазин с свой офис, который я пообещала освободить на всю смену. Это было довольно лицемерным, учитывая мое мнение о Сете, избегающего свои проблемы. Мне вообще не везло.

Мэдди сидела за моим столом.

Я не видела ее где-то неделю, с того раза, как она пришла ко мне в квартиру. Тогда я ей сказала, что ей стоит взять отгул на неопределенное время, поэтому я никак не ожидала увидеть ее на работе так скоро. Она остановила меня мертвым взглядом на моем пути.

Хотя, ее лицо было намного мягче, чем я ожидала. Нет, оно было больше, чем мягким. Оно было вовсе безэмоциональным. Даже устрашающим. Как у скульптуры. И когда она подняла на меня глаза, это было так, словно заглянуть в глаза смерти. Холодные. Не выражающие ничего. Тем не менее, я закрыла за собой дверь, опасаясь того, что должно было произойти.

— У меня миллион предположений, ты наверно знаешь, — ее голос был таким же плоским, как и ее выражение лица. — Никогда, никогда я не предполагала такое. Я имею ввиду, что я конечно думала, что здесь будет другая женщина. Но я никогда не думала, что ей окажешься ты.

Моим губам понабилось невероятно много времени, чтобы начать шевелиться. — Нет… это не то. Это не то, о чем ты думаешь. Это не то, почему он сделал это… — я не могла закончить фразу и вдруг задумалась над своими словами. Не было ли это, под «этим» я понимаю себя, главной причиной, почему Сет ее бросил? Может наше небольшое пляжное представление и не было главной причиной, но я несомненно подлила масла в огонь.

Журнал лежал на моем рабочем столе, открытый на той самой странице. Она подняла его, изучая расчетливым взглядом. — Так что же тогда? Успокаивала его после разрыва?

— На самом деле, ну… ээ. да. Фотография была сделана после.

Это все еще звучало неубедительно, и мы обе это понимали. Она бросила журнал на стол, и, наконец, эмоции пробежали по ее лицу. — И что, хочешь сказать, это меняет дело? — прокричала она. — Ты, одна из моих лучших подруг, сбегаешь с моим женихом на следующий день после того, как он меня бросил?

— Нет, совсем не так! — повторила я. — Я поехала найти его… чтобы удостовериться что с ним все хорошо.

— Так ты убедилась, что он в порядке? — спросила она. Ее слова были пропитаны сарказмом, но слезы блестели в ее глазах.

— Нет… Я не ожидала, что случится подобное. И на самом деле, немногое случилось. Дело в том… — я глубоко вдохнула, — Мы встречались. До того, как вы начали. Мы никому не сказали. Все закончилось… ну, как раз до того, как вы начали встречаться.

Почти за день до этого.

Это поймало ее врасплох. Ее глаза расширились. — Что? У вас было прошлое… вы встречались и ты никогда мне этого не рассказывала? Он никогда мне этого не рассказывал?

— Мы думали, что так будет проще.

— Легче? Легче? — она опять указала на журнал. — Ты думаешь, что видеть вас снова вместе полных счастьем это легче?

— Мы не встречаемся снова, — быстро сказала я. — Он не довел все до конца потому, что он обманывал тебя.

Опять, я должна была признать правду. Он не врал ей, когда порвал помолвку, но мы спали вместе, когда встречались. — Я была так же удивлена, как и ты. И я беспокоилась. Я же говорила тебе, что поехала за ним, чтобы найти его, но это не значит, что мы переспали. Потом я ушла. Это все.

Слезы катились по ее щекам. — Это было бы неважно, если бы спали друг с другом. А вы это скрывали, ваша ложь намного хуже. Я верила тебе! Я верила вам обоим! Как ты могла так поступить? Разве друзья так поступают?

У которых проклята душа — да, подумала я. Но я этого не сказала. Я просто молчала.

Мэдди вылетела из-за стола, тщетно пытаясь вытереть слезы, которые все еще текли.

— Даг предостерегал меня однажды, ты знаешь. Его удивляло то, как вы, ребята, все время смотрели друг на друга. А я сказала ему, что он сошел с ума. Я сказала ему, что он это выдумал, что это было просто невозможно. Что вы никогда так со мной не поступите.

— Мэдди, прости меня…

Она поспешила к двери, открывая ее за мной. — Ты настолько сильно чувствуешь себя виноватой, насколько сильно я тебе верила. Насколько сильно верила вам обоим. Я увольняюсь. Прямо сейчас. Не надейся увидеть меня снова, — она толкнула дверь. — Я не представляю, как ты можешь жить с самой собой. Вы стоите друг друга.

Дверь громко захлопнулась, гремя по ушам. Я стояла на месте, безучастно глядя на стол, не в состоянии двигаться. Я не знаю, как ты можешь жить с самой собой. Я тоже.

— Эй, твои дела обстоят довольно сложно.

Картер материализировался рядом со мной, заполняя своей ангельской аурой всю комнату. Одетый, как бродяга, в общем как всегда, за исключением шляпы, он легко прогулялся до стола и поднял журнал. — Хотя, это очень хороший твой снимок.

— Заткнись, — сказала я. Злость, которую я пыталась держать в себе, когда разговаривала с Мэдди, начала прорываться наружу. — Просто замолчи! Я не могу слушать твои комментарии сейчас, хорошо? Не с тем, что сейчас происходит. Определенно не с этим… — я опустилась на пол, опираясь на дверь, запуская свои руки сквозь волосы. Когда я посмотрела вверх на Картера, я ожидала увидеть одну из его лаконичных улыбок, однако его лицо было сама серьезность.

— Я не иронизировал, — сказал он. — У тебя действительно все плохо.

Вдруг я пожалела, что у меня не было сигареты. — Да, это точно. Эрик мертв, ты знаешь.

— Я знаю.

Я ненадолго закрыла глаза, позволяя горю окутать меня. Из-за того, что вокруг так много всего происходит, казалось, что я не отдавала должное всем этим проблемам, не позволяя себе скорбить по ним так, как они того заслуживали. Кто-то, я осознала, должен был позаботиться об Эрике сейчас. Была ли у него где-то семья? Из всех людей, Данте наверняка знает. В противном случае, я возьму на себя организацию похорон, в независимости от стоимости и количества работы. Я должна Эрику очень много. Я должна ему намного больше, чем это.

— Это было не совпадение, — сказала я мягко. — Это не могло им быть. Джером говорит, что это была месть главной из Онейрид… но я в это не верю. Эрик пытался вычислить мой контракт. Пока он не умер… пока он не… — мой голос прервался, когда я вспомнила, что я была той самой, кто видел его последнее дыхание. — Он сказал мне, что там было два контракта. И что это не было моим, и это проблема. Я не знаю, что все это значит.

Картер все еще ничего не говорил, но его взгляд был устремлен на меня так пристально, что казалось, будто он сейчас пригвоздит меня к стене им.

— Но ты знаешь, не так ли? — спросила я его. — Ты всегда знал. И Саймон… — я нахмурилась. — Перед тем, как Джером отослал ее, он упомянул о том, что она знает Нифона и об этих дурацких вещах знает куда больше. Это тоже часть всего этого, не так ли?

Картер все еще молчал. Я нервно хихикнула.

— Ну конечно, ты не можешь ничего мне сказать. Ты не можешь ничего сделать. Ад всегда роется в делах смертных, даже меньше в бессмертных делах, а вы, ребята? Ничего. Как ты вообще можешь представлять силы добра в этом мире? Ты не помогаешь мне это осуществить! Ты просто ждешь и надеешься, что все произойдет само собой.

— Большинство хороших вещей в этом мире случаются без нашей помощи, — сказал он уклончиво.

— Боже мой. Какой чудесный ответ. И знаешь что? Я вообще не верю, что в этом мире есть что-либо хорошее. Все это время… с тех пор, как я продала свою душу, я цеплялась за эту мысль, что есть что-то чистое и порядочное в этом мире. Что есть что-то, что даст мне надежду, даже если я буду в растерянности, все равно будет что-то яркое и хорошее в этом мире. Но я ошибалась. Если бы это было, то Сэт бы не пал. Эрик бы не умер. Андреа Мортенсен не умирала бы.

— Добро все еще может существовать, пока случаются плохие вещи, так же как и зло сохраняется, когда происходят хорошие.

— Чего хорошего в том, что Андреа умирает? Что хорошего в том, что пять маленьких девочек останутся без матери? — я душилась своими собственными рыданиями. — Если бы ты, любой бы их вас, мог действительно повлиять на то, что происходит в мире, ты бы этого не допустил.

— Я не могу изменить судьбу. Я не Бог.

Он был в таком гребанном спокойствии, что мне захотелось ударить его. Тем не менее, что я могла ожидать? У Джерома не было привязанности к людям, и в конце дня ангелы и демоны не так уж и отличались.

Я спрятала свое лицо в ладонях. — Ты не можешь ничего исправить. Никто из нас не может ничего изменить. Мы преданны своим судьбам, так, как показала Никс.

— Люди постоянно меняют свои судьбы. Даже бессмертные меньше это делают. Это небольшие изменения, но все же это происходит.

Вдруг я почувствовала себя усталой. Очень, очень усталой. Мне не стоило сегодня сюда приходить. Мне вообще не стоило покидать свою кровать. У меня больше нее было энергии, чтобы спорить с ним или чтобы критиковать его удручающее отношение ко всему этому.

— Сет может измениться? — спросила я напоследок. — Достаточно ли хороших намерений, чтобы выкупить душу?

— Все возможно. И я не имею ввиду это, как клише, — добавил он, без сомнения увидев угрюмое выражение моего лица. — Это правда. Смертные и бессмертные, которые раньше были смертными, обычно в это не верят, именно поэтому Ад занимает такую позицию в мире. И я не говорю, что, если ты в это веришь, это обязательно случится. Происходящее не всегда оборачивается хорошим, но чудеса случаются, Джоржина. Просто вытащи себя из этой грязи и сделай их. Не упусти шанс.

Да, я точно закурю после всего этого. У Картера наверно была одна сигарета для него. Я выдавила из себя столько улыбки, сколько могла. — Тебе легко говорить. Ты можешь творить чудеса?

— Я пытаюсь, — сказал он. — Я пытаюсь. А ты?

И он исчез прежде, чем я успела стащить у него сигарету.

Гребанные ангелы.

Но его слова остались со мной, когда я шла домой той ночью, может быть потому, что даже какими бы удручающими они не казались, все же они были намного жизнерадостней, чем то, что мне предстояло пережить на следующей смене на работе. Хотя мои приказы, как управленца, все еще выполнялись, я видела неодобрение и осуждение в глазах моих коллег. Это было поразительным напоминанием о моей реакции там, в деревне, когда все узнали о моей измене Кириакосу. Но в этот раз, у меня не было возможности стереть это из памяти людей. Мне больше нечем было торговаться с Адом.

В квартире, я получила сообщение от Романа, где говорилось, что он задержится в школе этим вечером, чтобы закончить некоторые установки. Хотя, если я захочу, он будет рад поужинать со мной, как он обещал. Это дало мне время, чтобы растянуться на диване, понимая как же я все еще была истощена после эмоциональной миазмы, которую мне пришлось преодолеть на этой неделе. Сон никак не приходил, только что-то вроде легкого недомогания, пока я пялилась в потолок. Возможно это то же самое. Только Бог знает, что мне снится.

Сон.

Я вздохнула. Мужчина во сне. Это не давало мне покоя в моем подсознании, и, даже не упоминая о нем, Картер каким-то образом перевел его на первый план в моей голове. Онейриды сказали, что это Сэт был мужчиной из моего сна. Я говорила себе уже в сотый раз, что это просто глупая фантазия. Я не могу иметь никак отношений со смертным. Сэт пал, и я ему отказала. Теперь все было невозможным.

Все возможно.

Эрик и Мэй сказали, что Сэту не удастся найти мою душу в просторах мира сна, но тем не менее, он нашел.

Кристин сказала, что в моем контракте нет ошибок, тем не менее, Эрик поклялся, что там где-то был прорех. Он умер за эти знания, я была уверена.

Сэт сказал, что ничто больше не вернет его обратно в Сиэттл, все же я смогла.

Все, кто служит Аду, говорили мне, что почти всегда проклятым душам ни за что не удается выкупить себя у Ада, все же Сэт все еще стремился вернуть мою душу. Он так же жертвовал тем, что любил, писательством, чтобы помочь семье, которую он любил больше. Будет ли этого достаточно? Будет ли он в безопасности?

Все возможно.

Я поднялась с дивана и села на него, мой взгляд упал на Обри и Годиву, которые спали рядом друг с другом. Годива пришла ко мне после того, как она приснилась мне. Сон, который я до сих пор поддерживала, был невозможным.

Чудеса возможны, Джоржина. Просто вытащи себя из этой грязи и сделай их. Не упусти шанс.

Могла ли я? Сделаю ли я это? Было ли чудо среди всей это грязи отчаяния, страдания, смерти и предательства? Я не могла разглядеть сквозь это. Я не знала с чего начать. Картер сказал, что судьба меняется из-за небольших изменений. Все, что я должна была сделать, это просто взяться за что-нибудь. За все, что угодно. Не упустить шанс.

Я опять сфокусировалась на Годиве. Главное во сне. Может быть это был Сэт. А может и нет. Может я могу сделать так, чтобы это стал он. Его любви более, чем достаточно, чтобы спасти меня, а потом попытаться спасти самого себя. Я осознала, что так беспокоило меня. Он делал все это, а как я могла сделать меньше? Всю свою жизнь я убегала от сложных решений. Я всегда находила компромисс, чтобы избежать плохие вещи, итоги которых никогда все же не были такими уж хорошими. Во всяком случае, становилось хуже. Я любила Сэта не меньше, чем он меня, но я не была готова сделать такие вещи, которые могут причинить боль.

Он говорил мне, что ничто во Вселенной не разлучит нас. Он был прав, и в этот раз я сделаю все, чтобы мы снова были вместе. Я не покину его.

Я пошла к двери, держа в руках пальто и сумочку, когда Роман вошел в дом, держа в руках цветы. Хватило одного взгляда на меня, и его горький смешок, содержащий в себе все мирское горе, прозвучал в моих ушах. Букет повис в его руках.

— Ты собираешься к Сету.

— Как ты узнал?

— Потому что… потому что ты вся светишься. Потому что ты выглядишь так, будто нашла ответы на все вопросы во Вселенной.

— Я ничего не знаю об этом, — сказала я. — Но я нашла один ответ. Он так много за меня рисковал… Мы нашли друг друга среди всех прочих душ в этом мире… — замолчала я, чувствуя себя ужасно. Мое решение по поводу Сэта ярко горело во мне, но лицо Романа… казалось, что в этом мире нет ничего такого, что в конечном итоге не причинило бы боль. — Я была неправа, покинув его. Особенно сейчас.

— По-моему тебе лучше пойти к нему, — сказал он напоследок.

— Роман..

Он покачал головой. — Иди.

И я ушла.

Я так давно не была в квартире Сэта, не в живой оболочке. Пока я шла вверх к двери, плотина воспоминаний прорвалась в голове. Особенно ярко я вспомнила ту первую ночь, когда я осталась у него и он обо мне заботился.

Было не так уж и поздно, но, когда он открыл дверь, вид у него был рассеянный и помятый, что я подумала, что он спал. Или может быть он был очень поглощен написанием романов. Это иногда случается, когда он находит нужные мысли в своей голове.

По выражению его лица, было видно, что он сейчас был далеко от сюда, в своем мире. Я не думаю, что он понимал, что смотрит на меня уже очень долго. Я интересовалась, светилась я так же, как сказал Роман, потому что Сэт рассматривал меня больше, чем просто с удивлением. Он смотрел с любопытством и благоговением. Я всего лишь приехала с другого конца города, приняла быстрое решение приехать сюда, но мы так же могли бы и встретиться через время и расстояние снова.

«Джорджина», выдохнул он. «Что ты…»

Я не дала ему закончить. Я бросилась в его объятья и поцеловала его.

И в это раз, не отодвинулась от него.