Я проснулась от запаха яичницы с беконом. на мгновение у меня опять появилось ощущение дежа вю. Когда мы с Сетом только начали встречаться, мне было плохо у него дома, когда я слишком много выпила. И когда я проснулась из кухни так же пахло завтраком.

Несколько мгновений спустя я оказалась в действительности. Не было никакого стола или доски объявлений с книжными пометками, никакого мишки в футболке Чикагского университета. Это была моя собственная гардеробная, мои собственные бледно-голубые простыни, спутанные у моих ног.

Со вздохом я выбралась из постели и пошла на кухню посмотреть, что там происходит. К моему удивлению это был Роман стоящий у моей плиты, а возле его ног сидели обе кошки надеющиеся утащить по кусочку бекона.

— Ты готовишь? — спросила я, наливая чашку кофе.

— Я все время готовлю. Только ты не замечаешь.

— Я замечаю, как ты разогреваешь замороженные полуфабрикаты. Ты это имеешь в виду?

Он пожал плечами.

— У меня не так много времени, что бы поесть когда я нахожусь в постоянном преследовании, я голодаю.

Я увидела яйца, бекон и блины.

— Ну, я думаю ты хорошо проведешь остаток дня. Может даже следующие 2 дня. Будь уверен, ты многое делаешь, — добавила я с надеждой.

— Нет нужды быть скромной, — ответил он, пытаясь скрыть улыбку. — Тебе тоже не помешает развлечься.

За весь день это были лучшие новости, которые я услышала. Конечно, я встала 5 минут назад. Затем события прошлой ночи всплыли в моей памяти:

— Дерьмо…

Роман глянул на меня, подбрасывая блин:

— Что?

— Забавная вещь произошла вчера вечером… — нахмурилась я. — Ну, не то, что забавная…

Я объяснила это тайное повторное появление силы вчерашним вечером, так же как и мое неожиданное плавание в другой день. Роман слушал спокойно, раннее легкомыслие быстро исчезло с его лица.

Когда я закончила, он свалил сковороду с яйцами в чашку так сильно что она разбилась вдребезги.

— Сукин сын, — проворчал он.

— Стоп! Эй! — сказала я. Злобный нефилим совсем не тот, с кем бы я захотела оказаться рядом. — Это же набор!

Он впился в меня взглядом, но я точно знала, что злость не была направлена на меня:

— Три раза, Джорджина. Это случилось целых 3 гребаных раза и я не был рядом!

— Почему это ты должен был быть рядом? — спросила я удивленно. Мое удивление превысило возмущение. — Ты не мой хранитель.

— Нет, но некое существо вторгается в мой дом, — я решила не уточнять, что этой был мой дом, — я должен был разбираться с этим, а не следить за каким-то скучным суккубом для Джерома.

— Помяни черта, — прозвучал внезапно знакомый голос. Нахлынула аура Джерома и он материализовался около кухонного стола.

— Вовремя, — резко сказал Роман, все еще с мрачным выражением на лице. — Я ждал вечность, когда ж ты покажешься.

Джером выгнул бровь и зажег сигарету.

— Вечность, ха? Это даже не была неделя.

— А казалось иначе, — сказал Роман. Он вручил мне тарелку еды и я села за стол, решив дождаться доклада о положении дел прежде чем сообщить о моих последних проблемах Джерому.

— Ребята, вы должны добавить Симону в свой лист наказаний для вечно проклятых.

Джером улыбнулся и стряхнул пепел в вазу с герберами и маргаритками на моем столе. Я не стала волноваться по этому поводу, по крайней мере пепел не был на моем полу.

— Я так понимаю ты не заметил никаких действий? Мей сообщила то же самое.

Роман сел возле меня со своей едой, ставя тарелку вниз с большей силой чем требовалось. Я вздрогнула, но она не разбилась.

— Она ничего не делала, кроме покупок и охоты на жертв. О, и поражала Мортенсена.

На сей раз Джером приподнял обе брови:

— Сета Мортенсена?

Я начала было спрашивать сколько Мортенсенов он знает, но следующие слова Романа остановили меня:

— Да, она разоблачила себя пару раз, пытаясь изобразить неубедительное обольщение.

Мой гнев снова начал разжигаться и затем…

— Подожди. Пару раз? — воскликнула я. — Больше чем в кафетерии?

Роман посмотрел на меня и я заметила вспышку извинения в его сердитом лице:

— Да, у меня не было возможности рассказать тебе. Вчера она пришла в книжный магазин, когда ты была занята с Мэдди. Хорошо рассчитала твое отсутствие.

Я кинула вилку на свою тарелку. Интересно, куда делась другая еда?

— Какого черта ты не сказал мне?

— Потому что не было возможности судя по нашим большим проблемам!

Джером напрягся, когда Роман упомянул Симону, пытающуюся обольстить Сета. Реакция была странной, как будто его застали врасплох. Что было редким для демона, еще более редким чтобы показывать это. Несколько мгновений спустя он вернул свое самообладание, возвращая внимание в словам Романа.

— Большие проблемы?

— Джорджину преследуют, — объявил Роман.

— Джорджину всегда преследуют, — ответил Джером. — Кто на этот раз?

С виду он был нейтральным, но когда мы объяснили ситуацию я увидела что-то зажглось в его глазах… некоторый интерес. Наконец-то размышление.

Когда Роман и я закончили историю повисла тишина. Я поглядела на него, оба ждали моего позволения, чтобы предложить своего рода объяснение.

— Твоя работа с Симоной окончена, — наконец сказал Джером.

— Слава Богу, — сказал Роман.

— Вместо этого ты будешь следить за Джорджиной.

— Что? — воскликнули одновременно я и Роман.

— Новая сделка, — добавил Джэром. — Невидимым, без ауры. Конечно исключим время когда ты здесь. Все знают, что вы двое — соседи. Было бы странно, если бы ты исчез с лица земли.

В последние пару раз, когда обнаружилась эта сладкая песня я отчаянно хотела видеть Романа. Сейчас я была рада быть с ним, вот почему возмущение, которое последовало было полностью иррациональным.

— Но ему нужно преследовать Симону!

— Да? — спросил Джером. — Молись, знаешь почему? Она не контактировала ни с кем из Ада. Либо она здесь по невинным причинам, либо слишком хороша в сокрытии своих причин.

— Но… но… она преследует Сета. Мы должны узнать почему!

— Я не думаю, что нужно быть гением чтобы выяснить почему, — сказал Джером сухо.

— Мы, по-прежнему, должны остановить ее.

Демон фыркнул: — Джорджина, ты имеешь хоть малейшее понятие почему я не беспокоюсь о твоем бывшем парне? В этой вселенной есть больше чем твоя абсурдная личная жизнь или ее нехватка. — Я вздрогнула. — Тем более что он спит с другой. Если сейчас он влюблен в нее, Симона не будет проблемой. И не смотри так на меня, — добавил он. — Ты уже выпила его душу когда трахнула его прошлой весной. Симона не имеет никакого значения.

Я сжала зубы.

— Я все еще так не думаю…

— Нет. — Голос Джерома был тверд, он использовал этот тон, с которым не спорят. Он обратил внимание на Романа. — Ты закончил с Симоной. Сейчас ты с Джорджи. Понял?

Роман кивнул, не разделяя мое возмущение.

— Понял. Ты знаешь что это было? Что случилось с Джорджиной?

— Есть пара идей, — проворчал Джером. И с этими словами исчез.

— Сукин сын, — сказала я.

Роман проглотил немного яиц и выглядел значительно мягче, чем ранее.

— Это была общая формулировка расстройства или клевета на Джерома?

— И то и другое. Почему ты вдруг такой довольный? Раньше ты был готов волноваться.

— Потому что с Симоной покончено. Теперь я буду преследовать лучшую добычу.

— И потому что ты не заботишься о Сете, вообще.

— Поэтому, тоже.

Я уставилась на еду не видя ее. Аппетит прошел.

— Мне нужно увидеть его. Нужно увидеть ее и понять почему она преследует его.

— Это может плохо закончиться, — предупредил Роман.

Я не ответила. Мое настроение упало ниже плинтуса. Сейчас я была благодарна за защиту Романа, но в другом случае… ну хорошо, я хотела защитить Сета сама. Я хотела защитить его… от чего? Сокращения его жизни суккубом? Очернению души? Или мои мотивы были более эгоистичными… разве только что я не хотела чтобы он спал с другими женщинами? Принять его и Мэдди было трудно… и теперь если бы Симона добилась его это разбило бы его нависший брак? Нет, решила я, Сет останется верным Мэдди. Он не обманул бы ее. Разве? — спросил противный голос в моей голове. Он обманывал с тобой…

— Черт побери. Я не хочу чтобы ты так выглядела.

Я посмотрела на Романа.

— Как?

— Этот жалостный взгляд на твоем лице меня убивает. — он отвел свой пристальный взгляд вниз, двигая яйца по своей тарелке. Со вздохом он повернулся обратно. — Я знаю где сегодня будет Сет. Но я не знаю будет ли там Симона.

Мои глаза расширились.

— Где?

Роман колебался всего:

— В художественном музее. Он упоминал это Мэдди вчера… Некая выставка, которую он хочет увидеть и о которой она не знает. Он собирался протолкнуться туда сегодня. Я не уверен во сколько, но возможно Симона подслушивала. Если так, идеальное время.

Я встала и моя внешность немедленно изменилась. Готова идти. Длинные волнистые волосы. Джинсы и футболка. Идеальный макияж.

— Ну, пошли. Нужно забронировать место.

— Постой, торопыжка. Некоторые из нас не готовы так быстро. А еще кое-кто из нас не доел.

Я села обратно, не потрудившись скрыть нетерпение. Он ел игнорируя меня и тщательно пережевывая каждый кусочек. Пришла мысль.

— Ты можешь скрыть мою ауру? Я пойду невидимой. Буду приманкой.

Роман раздраженно покачал головой.

— Я надеялся ты об этом не подумаешь.

Я ожидала, что он откажет, но к моему удивлению он скрыл мою ауру когда мы наконец отправились в музей. После того как я стала невидимой, я была также скрыта, как и он.

Это был отличный день, чтобы выбраться в центре Сиэтла. Утренние облака рассеялись, и не было ничего способного удержать солнечные лучи. Однако, это было обманчивым. Небо было ясным и светилось голубым, но осень, наконец, вступила в свои права. Так что, хотя погода и выглядела великолепной из окна, выходя на улицу нужно было одевать пальто.

Сиэтлский музей искусств — или, как его с любовью называли местные жители, СМИ — был массивен, и его обычную коллекцию составляли экспонаты из всевозможных мест и периодов, которые только можно вообразить. Выставка, которую, по словам Романа, хотел посмотреть Сет, была необычной, и будет проходить в городе только в течении нескольких недель. Это была выставка ювелирных изделий позднего античного периода, и я была готова поспорить на хорошие деньги, что Сет собирался там провести исследование для Кейди и О'Нила.

Но когда мы приехали, никаких признаков Сета не было. Множество туристов, несмотря на будний день, заполняли помещение, бесцельно блуждая и останавливаясь, чтобы рассмотреть или прочитать об изделиях. Этот период времени был близок и дорог для меня, и я не могла избавиться от ощущения легкой неловкости. Это была эпоха в которой я росла, эпоха в которой я прожила свои смертные дни. Рассматривать эти изделия — кольца, браслеты, и ожерелья — было непостижимо. Многие были из Средиземноморского региона Римской империи. Бывают времена, когда вспоминая свое прошлое, я чувствую как будто мое сердце горит. А бывают такие, когда я ощущаю себя сторонним наблюдателем, как если бы смотрела фильм о чьей-то жизни.

Я подробно изучала каждое изделие, заинтригованная тем, что некоторые из них сохранили свой блеск, а другие со временем подверглись коррозии. Легкий толчок в плече заставил меня оглянуться. Я никого рядом не увидела и поняла, что это был Роман. Обернувшись, я осмотрела галерею и нашла то, что — или скорее кого — он обнаружил. Сет стоял с противоположной стороны помещения с задумчивым и любопытным выражением лица, изучая одно из изделий. У него в руках были записная книжка и ручка. Как я и подозревала, он приехал для исследования.

Я изучала его с равной заинтересованностью. Настолько я была увлечена им, он был для меня столь же редок и ценен, как и любая из окружающих нас драгоценностей. Дерьмо, подумала я. Я была идиоткой, если думала, что смогу забыть его. Просто стоя там в той же самой комнате, я снова ощущала неизменную связь с ним.

Я прижалась к ближайшей стене, оставаясь вне поля зрения посетителей и просто наблюдая за Сетом, задаваясь вопросом, покажется ли вероломная физиономия Симоны. После того, как прошло пол часа, мое нетерпение возросло. Я знала, что это глупо. Сет, вероятно, пробудет здесь весь день и она может прийти позже… но вдруг, мне показалось более важным с ним заговорить. Я знала, что это было глупо, знала, что это было неправильным… но, ну, в общем, я делала много дурацких вещей в прошлом.

Я вышла из галереи на лестничную клетку, которая очень скоро опустела. Мне потребовалась секунда, чтобы стать видимой снова. Над моим ухом раздалось шипения Романа:

— Ты в своем уме?

— Сохраняй мою ауру скрытой, — огрызнулась я. — Если она покажется, то мы ощутим ее прежде, чем она меня увидит.

Пожилая пара, спускавшаяся вниз по лестнице, окинула меня странным взглядом, когда я закончила говорить. Я обаятельно улыбнулась и распахнула перед ними дверь. Они поспешили пройти.

Сет был у стенда с Византийскими диадемами, когда я тронула его за руку. Он вздрогнул и повернулся, думаю его шок сразу обратился в удовольствие при виде меня. Дерьмо… я снова подумала об этом. Намного лучше когда он выглядит встревоженным.

— Дай угадаю, — сказала я. — Ты планируешь идеальное преступление для Кейди и О'Нила.

Он улыбнулся.

— Они — хорошие ребята.

— Как известно, они нарушают закон, — отметила я.

— Мне нравится думать, что они обходят закон. Что ты здесь делаешь?

Я показала вокруг:

— Навещаю свою юность или то, что от нее осталось. Пески времени хоронят большинство вещей, но некоторые остаются.

— Никогда не думал об этом, — сказал Сет, явно заинтригованный. — Это твоя эра. Я могу присоединиться к твоим исследованиям.

На ум сразу пришло видение наших приватных исследований. Я немедленно подавила его.

— Здесь лучше визуальные пособия. Что-нибудь приглянулось?

Он указал на стенд с диадемами около него.

— Мне нравятся вот эти. Просто позор, что больше такие не носят.

Я проследила за его взглядом.

— Недостает побрякушек в волосах в наше-то время?

Он подарил мне свою полуулыбку.

— Нет. Они просто… я не знаю. Это красота и умение, которые мы не используем. Посмотри. — Он показал на одну диадему, напоминающую корону из золотых монет. Небольшая цепочка из малых золотых колец шла вниз, драпируясь по волосам. — Посмотри на дефекты. Каждая из них ручной работы.

— Кое-кто сказал бы, что они бракованные. — я любила когда Сет вступал в эти философские размышления.

— Это как раз то, что делает их великолепными. Так или иначе мне нравится идея украсить женщину короной и драгоценностями. Назови меня женофобом, но я думаю, что прекрасному полу нужно поклоняться. — Он сделал паузу. — И у мужчин есть все права и возможности для этого.

Я засмеялась и отступила так, чтобы другие могли подойти к стенду.

— Думаю ты романтик, а не женофоб. Беспокойная мысль пришла на ум, напоминая как вчера Мэдди восхищалась жемчужными тиарами и ободками в свадебных салонах. Современными повседневными диадемами. Понравились бы они Сету?

— Говори что хочешь, — сказал он, — но я думаю, что наша цивилизация пошла по наклонной, когда резинки стали украшениями волос.

Потом мы бродили вокруг экспонатов, обсуждая и исследуя их. Я пыталась не слишком задумываться о сложившейся ситуации. Я не пыталась себя убедить, что мы можем быть просто друзьями. Я не утопала в чувстве вины из-за безответной любви. Я просто попыталась наслаждаться моментом. В течении нашего совместного времяпровождения я не ощущала Симону. Поскольку чувства Романа были сильнее, я могла предположить, что он ее тоже не ощущал. Я также подозревала, что он закатывал глаза от того как мы с Сетом проводили время.

Сет и я наконец достигли последней экспозиции: византийские обручальные кольца. Все теплые, легкие чувства, которые окутывали меня обернулись в лед, когда я увидела их. Я также почувствовала изменение в Сете. Большинство колец имело похожий дизайн, с верху кольца располагался плоский круг, на поверхности которых были выгравированы различные изображения. Мои чувство беспокойство не имело никакого отношения к свадьбам или любым другим ассоциациям с Медди.

На прошлое Рождество Сету сделали кольцо в этом стиле для меня. Он не имел его в виду как свадебное или обручальное кольцо. Он просто преподнес его как подарок, зная, что этот стиль был частью моего прошлого. Оно было красивым, и я все еще хранила его. Оно было заперто в моей коробке для сокровищ, в которой я хранила на протяжении веков вещи слишком дорогие для меня, чтобы выбросить, и слишком болезненные, чтобы на них смотреть.

Ни один из нас ничего не сказал, и мне хотелось бы узнать о чем он думал. Это был просто неловкий дискомфорт от воспоминаний о бывшей подруге? Было ли это похоже на бурю горько-сладких чувств, подобных тем, что бушевали во мне? Когда он и Мэдди решили встречаться, я была уверена, что он будет двигаться дальше. Я пересмотрела это, после нашей короткой любовной связи прошлой весной. Было слишком много раз, когда он странно на меня смотрел, слишком много раз, когда он напоминал мне о том времени, когда я была его подругой и времени, когда он говорил мне, что любит меня. Но подготовка к его свадьбе все продвигалась, без признаков сомнения с его стороны. Я не знала, что и думать.

Я не знаю сколько бы времени мы стояли в тишине, но Сет нарушил ее.

— Ну… думаю выставки конец, да?

Я огляделась вокруг как если бы пыталась определить все ли мы видели. И я уже знала, что мы видели все:

— Да… думаю все.

Он не смотрел мне в глаза и все его тело выражало нервозность.

— Спасибо за помощь с исследованиями. Нужно вернуться в магазин и найти этому хорошее применение.

— Удачи.

Он приподнял глаза и тихонько улыбнулся:

— Спасибо.

Мы разошлись и я покинула музей, не уверенная в том куда идти, только зная, что нужно идти туда, где нет его. Где-то час или около того я подыгрывала ему, сдерживая эту знакомую депрессию и позволяя себе немного радости. Сейчас тьма сгущалась во мне… с тревогой я вспомнила, что эта мистическая сила всегда проявлялась когда я беспокоилась. Это была приманка: комфорт, когда я чувствую отчаяние и одиночество.

Роман мог бы обидеться, но я решила дать хороший отпор. Мне нужно было отвлечься.

— Тебе это не понравится, — пробормотала я, полагая, что Роман был достаточно близко чтобы услышать.

Мне нужно было не только отвлечься. Еще мне нужно было как следует восстановить энергию. Я постоянно спала с достаточным для поддержания запаса энергии количеством мужчин. Однако, если бы я находилась в полностью восстановленном состоянии, я чувствовала бы себя сильнее, и это могло бы укрепить мою решимость.

Не то, чтобы секс со случайными мужчинами всегда был источником хорошего настроения. У меня не было ни малейшего желания отправляться на охоту в бар. Я нуждалась в чем-то более легком, чем-то немного менее порочном. Обычно эти два понятия были взаимоисключающими, но, по дороге домой, у меня возникла идея, как достигнуть обоих.

Был парень, двадцать с небольшим, по имени Гэвин, который жил в квартире напротив моей. Он был достаточно хорош и был серьезно увлечен мной. Он никогда ничего не говорил и не делал открыто, но это было очевидно. Всякий раз когда я была рядом, он балансировал между нервозностью и неудачными шутками. Всегда казалось, что он не хочет расставаться, когда мы сталкивались друг с другом в гараже или вестибюле, или где бы то ни было. Его пристальный взгляд задерживался чаще на груди, чем моих глазах.

Прелесть всего этого заключалась в том, что у него была еще и подруга. Я не знала, изменял он ей или только хотел это сделать. В тот момент это было неважно. Важно было то, что когда я появилась у него на пороге после музея, его девушки рядом не оказалось.

— Джорджина, — сказал он озадаченно. — Как… как дела?

— Не очень, — сказала я с болью в голосе. — Дверь квартиры захлопнулась и я должна дождаться свою подругу с набором запасных ключей. Я могу подождать ее тут? Боюсь если выйду наружу снова промокну.

Это было для того, чтобы Гэвин заметил мою промокшую насквозь одежду, особенно сейчас прозрачный белый сарафан, который с создала без лифчика.

Он вытаращил глаза, и затем он быстро оглянулся назад перед тем как вернуться к влажной, прилипшей ткани, обрамляющей мою грудь и затвердевшие соски.

— Это … это дождь? Но такая хорошая погода. — Яркий солнечный свет пробивался через его окна.

— Знаю, — сказала я бойко. — Сама была удивлена. Вдруг откуда ни возьмись…

Должно быть это было настолько невероятно, что Гэвину все же удалось оторвать свой взгляд от меня, чтобы еще раз тщательно исследовать сияющий синий небосвод снаружи. Наконец, решив не морочить себе этим голову, он предложил мне войти.

— У тебя есть футболка или что-нибудь что я могу одеть? — спросила я приятно. — В этом я замерзаю.

Его внимательный взгляд переключился с моей груди на очень заметные черные стринги, просвечивающие из-под платья. Думаю, мое переодевание вызвало у него досаду, но он был не настолько глуп, чтобы отвергнуть меня.

— Конечно, пойдем.

Я последовала за ним в его спальню, где он достал безразмерную футболку Сиэтлских моряков и пару зеленых фланелевых боксеров. Он вручил их мне.

— Посмотри подойдет ли это, — сказал он покидая комнату чтобы дать мне уединение.

— Спасибо, — сказала я обаятельно улыбаясь.

Он нервно улыбнулся в ответ перед тем, как закрыть дверь. Я скрестила руки и подождала минуту, в то время, как невидимый Роман сказал:

— Это просто смешно. Тебе надо было заявиться в качестве доставщицы пиццы.

— Эй, трюк с мокрым платьем проверен временем. Всегда срабатывает.

Роман вздохнул.

— Подожди в другой комнате, — сказала я. — Не займет много времени.

Я открыла дверь и прокричала в зал.

— Эй, Гэйвин? Можешь помочь?

Он быстро возвратился, и я не могла не заметить, что его темно-каштановые волосы стали более аккуратными, чем были до этого. Он, наверное, унесся в ванную приводить себя в порядок, что бы произвести на меня впечатление.

— Что случилось? — спросил он.

Я повернулась и перекинула волосы через плече, показывая, где верх моего платья крепился завязками на моей шее.

— Я не могу развязать узел. Ты мне поможешь?

Он колебался всего секунду перед тем, как прийти на помощь. Я завязала хитрый, довольно крепкий узел, и Гэвину потребовалось какое-то время, чтобы справиться с ним, в течение которого я стояла спиной к нему, так близко, как только возможно. В конце концов, он разобрался с узлом, и потянул бретельки в разные стороны, чтобы я могла взять их и отпустил. Они, конечно же, выскользнули из моих рук и упали, как и большая часть платья. Я нарушала законы физики, понимая, какой липкой является мокрая ткань.

Я поймала платье в слабой претензии на скромность, но уже тогда, когда оно практически упало на пол. Рядом послышался еще один сердитый возглас Романа.

Я повернулась лицом к Гэвину, держа платье перед собой так, что моя грудь была полностью открыта. Его взгляд был просто прикован к ней и я на мгновение открыла все остальное, как бы пытаясь понять, на что же он смотрит.

— Ох, блин. Я вся мокрая. У тебя есть полотенце? Не хочу намочить футболку.

— Ээ… что? Да…

На предельной скорости он рванул в ванную и вернулся оттуда с небольшим полотенцем для рук. Я решила больше не искать подходящий повод и просто сделала шаг вперед, надеясь, что он достаточно сообразителен, чтобы принять мое предложение.

И он его принял. Сначала нерешительно и медленно он водил полотенцем по моей груди, не решаясь оторваться, хотя она была уже сухая. Он двинулся ниже, к моему животу, с которым разделался довольно быстро, и перешел к бедрам и ягодицам. Прошло довольно много времени до момента, как мое мокрое платье упало на пол, и я услужливо стянула свои стринги, чтобы он мог добраться до всего остального. Ему пришлось встать на колени, чтобы заняться внутренней поверхностью моих бедер, и я услышала, как он пробормотал:

— Бог ты мой.

Я не была уверена, относилось ли это к самой ситуации, в которой он оказался, или к тому, что его девушка не была бразильянкой.

— У тебя классные руки, — промурлыкала я.

— С-спасибо, — бессмысленно ответил он. Он только что покончил с моими ногами и остановился. Я взяла полотенце и швырнула его на кровать. Взяв его руку своей, я засунула ее между своих бедер.

— Реально классные, — сказала я еще более низким голосом. — Длинные пальцы…

Я ввела пару его пальцев внутрь себя и, клянусь, его дыхание перехватило еще сильнее, чем мое. Через несколько движений ему уже не нужна была моя помощь и он стал двигать пальцами уже самостоятельно. Я оперлась на него с таким стоном, как будто это был самый невероятный опыт в моей жизни. Внутри у меня было еще влажней, чем снаружи, и единственное сопротивление, которое он встретил, было то, как я сжимала его внутри.

Перегнувшись через его руку, я расстегнула его штаны и стянула их одним движением. Его эрекция выражала мне его полную готовность. Наверно, он был в таком состоянии с того момента, как я показалась в дверях. Схватив его за рубашку, я потянула его к кровати.

— Еще, — застонала я, распластавшись перед ним. — Я хочу почувствовать все остальное.

Он вынул свою руку, находившуюся во мне, и лег на меня. Он раздвинул мои бедра и вошел в меня с такой силой, разительно отличавшейся от его недавней робости. Вообще-то, на его лице также не осталось и тени нервозности. Он был переполнен пылом и желанием, всхрапывая каждый раз, когда входил в меня.

— Сильнее, — сказала я ему, подарив ему открытый, страстный взгляд. — Я хочу сильнее.

Он послушался, увеличивая скорость и силу. Так продолжалось примерно минуту, потом он поднялся на колени. Он развел мои ноги далеко друг от друга, держа их коленями к низу и вошел. Новое положение позволяло ему глубже проникать, и я воскликнула, выражая свое одобрение, убеждая его сделать снова сильнее и сильнее.

Я почувствовала, как его жизненная энергия постепенно начала течь в меня. Ее было приличное количество, и я чувствовала себя восхитительно, ощущая как она распространяется во мне и возвращает душевные силы. С ней пришли его мысли и чувства, из которых я узнала, что он фактически никогда прежде не обманывал свою подругу… но, ох, как много раз ему хотелось. Он только на миг вспомнил о ней. Он был слишком поглощен мной, чтобы чувствовать сильную вину. Лишь на миг его обеспокоило то, что он не использовал презерватив. Он сожалел об этом, но не достаточно сильно, чтобы остановиться, тогда как я чувствовала себя хорошо.

Я позволила своим крикам перерасти в короткие вопли и почувствовала, что он все ближе и ближе к оргазму. Моя голова находилась опасно близко к спинке кровати, но грубость всего этого действа подразумевала это. У него никогда не было возможности вести себя так неистово. Он входил все сильнее и сильнее, каждый раз входя на всю длину. Энергия увеличивалась стремительно, и прежде чем он достиг пика, я решила немного вызвать чувство вины. Взамен, это заставило меня тоже почувствовать некоторую вину, но в конце концов, вина отметила душу, и это было именно тем для чего меня нанял Ад.

— Она делает так? — Я задыхалась. Он был за пол секунды до оргазма. — Твоя подруга позволяет брать ее так?

Его захлестнуло оргазмом. Он вышел из меня за секунду до этого, не из-за того, что я сказала, а потому что это было его решение проблемы с презервативом. Прерванный половой акт был ужасным методом безопасного секса, но хоть какой то. Его тело содрогнулось, и он излился на мой живот. Я ощущала его тепло на своем теле, и он находил в этом извращенное очарование.

Все же, за миг до того как это произошло, я почувствовала как мой удар попел в цель. Раньше он был настолько поглощен своим желанием, что совсем забыл о своей подруге. Мой комментарий вытолкнул ее на передний план, но не было никакой возможности, чтобы остановиться в тот момент. Я почувствовала укол вины, когда последний всплеск жизненной энергии прошел через меня.

Он откатился на спину, задыхающийся и вымотанный. Так ощущается частичная потеря жизненной силы. Теперь его чувства принадлежали только ему, будь то вина или удовольствие. Полотенце, очень кстати, было все еще на кровати, и я использовала его, чтобы вытереться. Я встала и подошла к окну, в то время как он все еще пытался отдышаться. Наверное он заснул бы через несколько минут.

— Оу, эй, — сказала я бодро. — Моя подруга уже здесь с ключом. — Я взяла промокшее платье и взялась за дверь. — Спасибо что дал мне зависнуть с тобой.