Соне потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя, поэтому возвращение в Пенсильванию пришлось отложить. Когда она была готова отправиться в аэропорт, я предложила подвезти ее на «Латте». Хотя мы нашли арендованную машину, та понадобилась Дмитрию. Он захотел проверить, как выглядит лагерь Воинов после проведенной операции. В течение двадцати четырех часов охотники освободили занимаемую территорию. Оказалось, участок сдавали для выездных практических семинаров. Они не оставили после себя почти никаких следов, что не помешало стражам обшарить каждый дюйм.

— Спасибо тебе еще раз, — сказала Соня. Ведь ты крайне загружена.

— Ерунда. Сегодня выходной. И в любом случае я здесь именно для того, чтобы помогать вам всем.

Соня негромко рассмеялась. За последние пару дней ее состояние значительно улучшилось. Она выглядела такой же красивой и бодрой, как всегда. Девушка распустила свои золотисто-каштановые волосы, которые волнами окружали ее лицо с тонкими чертами.

— Верно, но ты зашла гораздо дальше, чем требуют твои профессиональные обязанности.

— Я просто рада, что ты в порядке! — искренне призналась я. Я успела привязаться к Соне, и ее отъезд печалил меня. — Тогда на арене… было страшновато.

Соня погрустнела.

— Да. Большую часть времени я находилась в беспамятстве и не осознавала, что вокруг творится. Но я помню, как ты говорила. Ты держалась потрясающе, когда стояла перед всей толпой и защищала меня. Ты очень смелая. Я знаю, как тяжело — идти против своих.

— Мне эти люди чужие! — отрезала я. И в глубине души подумала: а кто же мне теперь свои? — А что будет с твоими исследованиями?

— Продолжу эксперименты — теперь в другом месте. Дмитрий тоже скоро вернется, и при дворе найдутся и другие ученые, которые могут с нами сотрудничать. Помощь пользователя духа была очень полезна, и мы получили массу данных, которые нужно обработать, благодаря образцам крови и наблюдениям. Пусть Адриан пока занимается в своем колледже, а мы свяжемся с ним позднее, если понадобится.

Я еще чувствовала себя виноватой. Я отказалась повторно дать свою кровь, что стало косвенной причиной похищения Сони.

— Насчет моей крови…

— Забудь, — перебила она. — Ты права — я вела себя чересчур назойливо. И нам действительно нужно, прежде всего, сосредоточиться на Дмитрии. Кроме того, мы продвинемся вперед с помощью алхимиков.

— Неужели? — Когда мы разговаривали со Стэнтон, та была резко против. — Они согласились?

— Нет, но заявили, что дадут нам знать.

Я рассмеялась.

— Возможно, для них это — утвердительный ответ.

Я немного помолчала. Выходит, все забыли про мою кровь? В общем-то, после всех событий и потенциальной поддержки алхимиков она действительно не слишком важна. Первый этап исследований ничего особенного не обнаружил. Теперь никто не будет интересоваться моей кровью. Если не считать… моего собственного беспокойства. Хотя одна мысль о роли подопытного кролика внушала ужас, еще больше меня мучил вопрос: почему та стригойка не смогла пить мою кровь?

Вдруг у меня в голове всплыло упоминание Сони об аурах, и я полюбопытствовала:

— Соня, а что означает присутствие фиолетового цвета в ауре? Адриан сказал, что видит его у меня, но больше ничего не стал объяснять.

— В этом — весь Адриан, — усмехнулась Соня. — Давай прикинем. Судя по тому, что мне доводилось наблюдать, фиолетовый является сложным. Одухотворенный, но в то же время цвет страсти, присущий тем, кто способен и на сильную любовь, и стремится к более высокому призванию. Здесь интересны оттенки и глубина. Белый и подлинно золотой цвета, сопряженные с высшими силами и метафизикой. Красный и оранжевый связаны с любовью и основными инстинктами. Фиолетовый, пожалуй, самый лучший. К сожалению, объяснить подробнее я не могу.

— Ничего, так уже яснее, — ответила я, выруливая на подъездную дорожку к аэропорту. Хотя не очень-то на меня похоже.

— Такую практику нельзя отнести к точным наукам. Но Адриан прав у тебя он присутствует. — Мы остановились у бордюра, и я заметила, что Соня внимательно рассматривает меня. — Я никогда прежде этого не замечала. Я уверена, что фиолетовый и раньше был в твоей ауре, но тогда я видела только желтый, говорящий об интеллекте. Адриан не настолько опытен в чтении аур, как я… Удивительно, он обратил внимание на то, что я пропустила.

Но впору было изумляться мне самой. Одухотворенность, страстность… это точно про меня? Адриан верит, что мне присущи такие качества? Меня бросило в жар. Меня охватил восторг… и смущение.

Соня, кажется, хотела что-то еще сказать, но передумала. Она кашлянула:

— Ладно. Мы на месте. Больше спасибо, что подвезла.

— Не за что, — отозвалась я. Меня до сих пор переполняли размышления о фиолетовом цвете. — Счастливого пути!

Соня открыла дверцу, но внезапно повернулась ко мне.

— Ой, у меня же есть кое-что для тебя. Кларенс просил передать.

— Кларенс?

Соня порылась в сумочке и достала конверт.

— Он категорически требовал, чтобы я тебе отдала это без лишних свидетелей. Ты знаешь, как он упирается, когда ему что-то взбредет в голову.

— Конечно. Спасибо.

Соня вышла, прихватив багаж, а я с любопытством вскрыла конверт, даже не отъехав. Я обнаружила фотографию. Кларенс и молодой парень, примерно моего возраста, похоже — человек. Оба стояли, обняв друг друга за плечи, и улыбались. У неизвестного юноши были прямые светлые волосы, доходящие до подбородка, и яркие голубые глаза, выделяющиеся на загорелом лице. Он выглядел невероятно красивым, и, хотя казался беспечным, я заметила в его глазах печаль.

Внешность парня настолько приковала мое внимание, что я не сразу заметила его татуировку. Она располагалась на левой щеке абстрактный узор из полумесяцев разного размера, повернутых в разные стороны. Они напоминали виноградную лозу. Необычный и изысканный рисунок. Насыщенный цвет индиго гармонично перекликался с глазами парня. Присмотревшись, я заметила в очертаниях тату нечто знакомое. А еще я готова была поклясться, что из-под синих линий едва заметно поблескивает золото. Я чуть не выронила снимок. Полумесяцы оказались вытатуированы поверх лилии алхимиков. Я перевернула фотографию. На обратной стороне было нацарапано одно слово: «Маркус».

Маркус Флинч, которого Воины назвали бывшим алхимиком. С ума сойти. Ведь если не считать тех, кого держат под замком, как Кита, бывших алхимиков не существует. Это — на всю жизнь. Уйти из нашей организации невозможно. Однако замаскированная лилия означала обратное. А если Маркус просто сменил имя и алхимики упустили этот факт из вида? Маловероятно… Получается, Стэнтон и остальные солгали мне, когда говорили, что никогда не слышали о Флинче. Но почему? Здесь кроется серьезный конфликт? Неделю назад я бы не сомневалась в словах Донны. Но теперь, зная, как осмотрительно распределяется — или скрывается — информация, я задумалась.

Я еще пару секунд смотрела на фотографию, не в силах оторваться от голубых глаз Маркуса. Потом я все же убрала ее и вернулась в Амбервуд, решив держать снимок в секрете. Раз алхимики желают скрывать от меня существование Флинча, пожалуйста. Я выясню причину самостоятельно. Но моя единственная зацепка Кларенс и скрывшиеся Воины. Ну, хоть что-то для начала.

Я намеревалась отыскать Маркуса Финча и получить ответы на свои вопросы.

Вернувшись в общежитие, я, к своему удивлению, обнаружила Джилл сидящей у входа. Она расположилась в тени деревьев, где можно было наслаждаться хорошей погодой, не подвергаясь воздействию солнца. В Калифорнии, наконец, началось некоторое подобие осени, хотя здешняя погода вовсе не похожа на те прохладные ноябрьские дни, к которым привыкла я.

Джилл была печальна и задумчива, но, увидев меня, немного приободрилась.

— Привет, Сидни! Я надеялась встретить тебя. А то без телефона тебя не найдешь.

Я состроила гримасу.

Надо купить новый. А то сплошная засада.

Джилл сочувственно кивнула.

— Ты как, отвезла Соню?

Она сейчас на пути ко двору и Михаилу и, надеюсь, к более мирной жизни.

— Хорошо, — протянула Джилл. Она отвела глаза и прикусила губу.

Я уже успела достаточно хорошо изучить ее и понимала, девушка собирается с духом, чтобы что-то мне сказать. Но торопить Джилл не следовало, и поэтому я терпеливо ждала.

— Я это сделала, — сообщила она, прервав тишину. — Сказала Мике, что все кончено… совсем.

У меня полегчало на душе. Одним поводом для беспокойства меньше!

— Сочувствую, — ответила я. — Тебе было нелегко.

Джилл смахнула вьющиеся волосы с лица и задумалась.

И да и нет. Мика мне нравится. Я мне хотелось бы продолжать общаться с ним — как с другом, — если он пожелает. Но я не уверена. По-моему, он принял это близко к сердцу… А наши общие знакомые… они не очень-то мной довольны на данный момент.

Я еле сдержалась, чтобы не застонать. Все так удачно складывалось с положением Джилл в школьном обществе, а теперь разбилось вдребезги!

— Может, оно и к лучшему. Мы с Микой — из разных миров, и мне, в любом случае, не стоит надеяться на совместную жизнь с человеком. Еще я подумала о любви… ну, легендарной, настоящей… Джилл взглянула на меня, и взгляд ее смягчился. — У нас такого на было. Ведь если я буду с кем-то, то именно ее я и должна испытывать.

Я рассудила, что для девушки ее возраста легендарная любовь — немного чересчур, но промолчала.

— Но ты справишься?

Джилл вернулась обратно к реальности.

— Наверное, да. — Она слабо улыбнулась. — А когда это пройдет, возможно, Эдди захочет куда-нибудь сходить, но только подальше от кампуса. Здесь мы «родственники».

Джилл почти дословно повторила то, что я услышала вечером у Кларенса, и я потрясенно уставилась на нее. До меня вдруг дошло.

— Ты не знаешь… я считала, раз вы с Ангелиной в одной комнате…

Джилл нахмурилась:

— Ты о чем?

— О, господи! Почему я должна сообщать эти новости? Почему я не могу запереться у себя в комнате или в библиотеке и заняться чем-нибудь приятным, к примеру домашней работой?

— Эдди… э-э… пригласил Ангелину на свидание. Я не в курсе даты, но он решил дать ей шанс.

«Латте» он у меня пока не просил, так что, по-видимому, свидание еще не состоялось.

Известие потрясло Джилл.

— Эдди и Ангелина?? Но… он же ее терпеть не может…

— Что-то изменилось, — запинаясь, произнесла я. — Непонятно, что именно. Это — не легендарная любовь, но за последние несколько недель они сблизились. Мне очень жаль.

Кажется, мои слова подействовали на Джилл гораздо сильнее, чем разрыв с Микой.

Она отвернулась и украдкой вытерла глаза.

— Ничего страшного. Я ведь никогда его не поощряла. Он до сих пор думает, что я встречаюсь с Микой. С чего бы он стал дожидаться меня? Он должен был найти себе кого-нибудь.

— Джилл…

— Я в порядке. Справлюсь. — Джилл выглядела очень расстроенной… Но потом она помрачнела еще сильнее. Я начала по-настоящему волноваться. — Ой, Сидни! Ты меня прибьешь!..

Я все еще думала о Микс, и резкая смена темы застала меня врасплох.

— За что?

Джилл достала из рюкзака глянцевый журнал одно из тех изданий, которые в южной Калифорнии выпускают для туристов, со статьями и рекламными объявлениями. Увидев закладку, я открыла нужную страницу. То была реклама Лии ди Стефано на весь разворот — коллаж из фотографий с ее моделями.

И Джилл была среди них.

Я оторопела. Девушку сфотографировали в профиль. Она была в солнечных очках, мягкой мужской фетровой шляпе и пестром шарфе — подарке Лии. Вьющиеся волосы ниспадали на спину, а четко очерченный профиль смотрелся великолепно. Не встречайся я с Джилл каждый день, ни за что бы не узнала ее в этой изысканной фотомодели. Но любой алхимик мог догадаться с первого взгляда, что перед ним — моройка.

— Но как?! — возопила я.

Джилл глубоко вздохнула, готовясь повиниться.

— Когда Лия завезла костюмы и отдала мне шарф, она попросила разрешения сфотографировать меня в нем — посмотреть, как цвета будут выглядеть на готовом снимке. В машине у нее лежали другие аксессуары, я и их надела тоже. Лии не терпелось доказать мне, что при правильном ракурсе она может замаскировать мою внешность. Но мне и в голову не пришло, что она способна на такое… ну, то есть использует мое фото. Я чувствую себя полной дурой!

Насчет последнего — сомнительно, но наивности — не занимать. Я чуть не скомкала журнал. Я была дико зла на Лию. Мне хотелось подать на нее в суд, но у нас сейчас были проблемы посерьезнее. Насколько широк тираж? Если журнал распространяется лишь в Калифорнии, вероятно, никто и не узнает Джилл. Но все-таки модель-моройка вызовет большое недоумение. Бог весть, какие неприятности это на нас навлечет!

— Сидни, прости, — пожалуйста, попросила Джилл. — Как я могу исправить ошибку?

— Никак, — ответила я. — Держись подальше от Лии. — Мне сделалось дурно. — Не переживай, я обо всем позабочусь. Но на самом деле меня сбили с толку. Оставалось только молиться, чтобы никто не обратил внимания на фото.

— Если ты что-нибудь придумаешь, я сделаю все, что нужно. Я… ой! — Джилл замерла. — Давай поговорим позже.

Я оглянулась. К нам направлялся Трей. Новая проблема, с которой следует разбираться.

— Пожалуй, — согласилась я. Сердечные страдания и внезапная слава Джилл отошли на второй план. Она удалилась, а Трей подошел ко мне.

— Мельбурн, — произнес он, пытаясь улыбнуться, как прежде. Получилось не очень.

— А я и не знала, что ты еще в Палм-Спрингсе, — заявила я. — Я считала, ты уехал вместе с остальными.

Воинов словно ветром сдуло. Трен говорил, как им нравится путешествовать в поисках «добычи». А мастер Ангелетти упомянул, что они собрались здесь из разных уголков страны. Вероятно, теперь охотники попрятались по родным местам. Я была уверена, Трей тоже исчезнет.

— Нет, — сообщил он. — Тут школа, и отец хочет, чтобы я учился именно в ней. Кроме того, у остальных никогда и не было постоянной базы в Палм-Спрингсе. Они приехали…

Трей резко замолчал, поэтому вместо него фразу закончила я.

— Когда появились сведения о чудовищах, которых надо жестоко казнить?

— Неправда! — возмутился Трей. — Мы думали, она стригойка. И до сих пор так считаем.

Я внимательно посмотрела на него — на парня, которого до сих нор считала своим другом.

— Только не ты. Ведь ты нарочно проиграл бой.

— Вовсе нет! — запротестовал Трей.

— Да. Я видела, как ты заколебался, когда мог одолеть Криса. Ты не хотел выигрывать. Не хотел убивать Соню, поскольку не был уверен, что она действительно стригойка.

Трей не стал отпираться дальше.

— Но я уверен, что их следует уничтожить.

— И я также, — согласилась я. — Если только не появится способ их исцелить, но это маловероятно. — Хотя я многое сказала, пытаясь защитить Соню, мне все еще делалось не по себе, когда я невольно озвучила в беседе с Треем известные мне секреты или эксперименты алхимиков. — Раз уж Воины странствуют, что произойдет, когда они в следующий раз соберутся здесь? Или в Лос-Анджелесе? Ты снова присоединишься к ним? Отправишься на следующую охоту?

— Нет, — отрезал Трей, строго и даже грубовато.

Я ощутила надежду.

— Ты решил уйти?

По лицу Трея трудно было распознать его чувства, но счастливым он не выглядел.

— Они нас изолировали — меня с отцом. Мы теперь изгои.

Я оцепенела. Мне не нравились ни сами Воины, ни причастность к ним Трея, но к такому повороту событий я точно не стремилась.

— Это из-за меня?

— Нет. Да. Не знаю. — Трей пожал плечами. — В какой-то степени. Они не винили ни тебя лично, ни твою организацию. Черт, они жаждут объединиться с алхимиками! Воины считают, ты просто ошиблась, как вам свойственно. А вот я… настоял на том, чтобы тебя приняли. Я поклялся, что все будет в порядке. Поэтому они и винят меня в том, что правосудие не свершилось. Других тоже обвинили — совет за соглашательство, охрану за то, что не остановили налет, — но мне от этого не легче. В изгнание отправили только меня с отцом.

— Извини, пожалуйста. Просто невероятно, что подобное могло случиться.

— Да уж, — вздохнул он. — В определенном смысле они правы, — рассудительно продолжил Трей, но вид у него был несчастный. — Ведь я тебя привел. Я виноват. Они наказали за мой проступок отца. А это самое плохое.

Трем пытался говорить непринужденно, но я понимала, каково ему на самом деле. Он всегда старался, чтобы отец был доволен им, а в результате сделался причиной его унижения. Следующие слова Трся подтвердили мое предположение.

— Воины были для отца всем. Теперь его вышвырнули… Он очень тяжело перенес приговор. Я найду способ вернуться — ради него. У тебя случайно нет на примете стригоя, которого нетрудно замочить?

— Увы, — покачала головой я. — Вообще-то подобных стригоев не бывает. — Я заколебалась, не зная, как быть дальше— Трей, что это значит для нас? Выходит, мы не можем быть друзьями, если я разрушила дело всей твоей жизни?

Трей улыбнулся — почти как прежде.

— Ерунда. Я же сказал — я вернусь к ним. Возможно, и не посредством убийства стригоя. Попробую навести мосты между алхимиками и Воинами. Вдруг мы вместе сработаемся? Это добавит мне очков.

— Желаю успеха, — дипломатично заметила я, хотя и не верила, что объединение станет реальностью в ближайшем будущем.

— Короче, я что-нибудь придумаю, нечто крутое, чтобы Воины заинтересовались и пустили нас с отцом обратно. Я должен. — Трей снова погрустнел, но потом заставил себя снова улыбнуться. — А представляешь, что самое кошмарное? Я теперь не смогу пригласить Ангелину на свидание. Общаться с тобой — это одно, но, хоть я и изгой, мне нельзя рисковать и завязывать отношения с мороями или дампирами. И, разумеется, встречаться с ними. Я ведь догадывался, что Ангелина — не человек, но раньше мог делать вид, будто ничего не понимаю. А после налета на арену такой трюк уже не пройдет. Воины действительно их терпеть не могут. Ни дампиров, ни мороев. Они бы с удовольствием всех извели, только думают, есть пока кое-что поважнее.

От его слов меня пробрала дрожь. Я вспомнила бесцеремонное замечание мастера Джеймсона, что, дескать, со временем мы и до мороев доберемся. Алхимики, конечно, не питали особой любви к дампирам и мороям, но отнюдь не рвались изничтожить их.

— Мне нора. — Трей запустил руку в карман и, к моей радости, вытащил мой мобильник. — Наверняка его тебе не хватает.

— Да! — Я нетерпеливо схватила телефон и сразу его включила. Я уже не надеялась получить его обратно и скрепя сердце намеревалась купить новый. Хотя этому мобильнику было всего три месяца, он уже вышел из моды, но мне не хотелось его менять. — Спасибо, что сохранил. Ого! — Я взглянула на дисплей. — Здесь миллион сообщений от Брэйдена!

Мы не разговаривали с Брэйденом с того самого вечера, когда узнали о похищении Сони.

К Трею вернулся тот проказливый вид, который мне так нравился.

— Давай отвечай. Истинная любовь не ждет.

— Неужели? — Я раздраженно покачала головой. — Рада была тебя видеть.

Трей вознаградил меня широкой ухмылкой.

— До встречи!

Оставшись одна, я написала Брэйдену: «Извини за молчание. Три дня была без телефона». Ответ последовал незамедлительно. «Я на работе, скоро перерыв. Подойдешь?» Я задумалась. Поскольку сию секунду мне не требовалось никого спасать, я подумала, что могу встретиться с Брэйденом. Я послала смс: «Выезжаю из Амбервуда».

Когда я добралась до «Спенсера», Брэйден уже приготовил мое любимое латте.

— Я рассчитал, когда его нужно сделать, чтобы кофе был горячим к твоему приходу.

— Спасибо! — поблагодарила я, принимая чашку. Я чувствовала себя слегка виноватой — ведь я больше обрадовалась кофе, чем Брэйдену.

Он сказал второму баристе, что может устроить себе перерыв, и провел меня к дальнему столику.

— Наверное, ты заглянула в «Спенсер» ненадолго, — произнес Брэйден. — Я понимаю, у тебя, наверное, много дел.

— Вообще-то все улаживается, — сказала я.

Брэйден глубоко вздохнул, и на лице его отразилась уже знакомая мне смесь решимости и беспокойства.

— Сидни, — официальным тоном произнес он, — нам больше не следует встречаться.

Я застыла с чашкой у самого рта.

— Что?

— Понимаю, для тебя это наверняка будет потрясением, — добавил Брэйден. Должен признаться, что и для меня все также непросто. Но в свете недавних событий стало ясно — ты еще не готова к взаимоотношениям.

— Каких событий?

Брэйден серьезно кивнул.

— Связанных с твоей семьей. Ты нарушила множество наших договоренностей и предпочла быть с ними. Хотя твоя преданность семье заслуживает восхищения, я уже не могу выносить настолько непрочных отношений.

— Что ты имеешь в виду? — Я нашла ключевое слово. — Погоди, дай уточнить. Ты меня бросаешь?

Брэйден задумался:

— Да. Можно сказать и так.

Я ожидала от себя сильной эмоциональной реакции. Горя. Ощущения разбитою сердца. Хотя бы каких-то чувств. Но я просто была озадачена и удивлена. Я хмыкнула.

Этого оказалось достаточно для бурною отклика со стороны Брэйдена.

— Только, пожалуйста, не надо ничего усложнять сверх меры! Я искренне восхищаюсь тобой. Ты — самая умная девушка, которую я когда-либо встречал. Но я не могу встречаться с таким безответственным человеком.

Я уставилась на него:

— Безответственным?

Брэйден кивнул:

— Да.

Внезапно меня охватил неудержимый смех. Непонятно, где он зародился — то ли в животе, то ли в груди. Я не могла остановиться. Пришлось поставить чашку на стол, иначе я бы разлила свой латте. В конце концов мне пришлось закрыть лицо руками, чтобы вытереть слезы.

— Сидни, — обеспокоенно поинтересовался Брэйден, — у тебя истерическая реакция из-за разрыва?

У меня ушло не меньше минуты, чтобы успокоиться и ответить:

— Брэйден, ты дал мне то, чего я и не надеялась получить. Спасибо!

Я встала. Брэйден окончательно растерялся:

— Э-э… пожалуйста.

Я вышла из кофейни, хохоча как ненормальная. Целый месяц все вокруг только и делали, что твердили, какая я ответственная, усердная и примерная.

Окружающие по-всякому меня называли. Но безответственной — никогда.

Но мне это даже понравилось.