Поскольку день выдался в своем роде уникальный, я решила заскочить к Адриану. Мне очень хотелось кое о чем его расспросить. Теперь подвернулся удачный случай.
Я постучала, и Адриан открыл мне, с кистью в руках.
— О! — вырвалось у него. — Неожиданно…
— Я помешала?
— Нет, я делаю домашнее задание. — Адриан шагнул в сторону, пропуская меня. — Не волнуйся, я с легкостью пожертвую работой в отличие от тебя, Сейдж.
Я вошла в гостиную и с радостью увидела, что комната заполнена полотнами и мольбертами.
— Ты снова вернулся в колледж.
— Угу. Адриан поставил кисть и вытер руки о тряпку. Теперь, когда исследовательский центр из квартиры убрали, здесь снова наступил нормальный творческий хаос.
Он откинулся на спинку клетчатого дивана и стал смотреть, как я перехожу от картины к картине. У одной я задержалась.
— Что это? Похоже на лилию.
— Ты права, — подтвердил Адриан. — Никого не хочу обидеть, но мой цветок круче твоего. Если алхимики вдруг захотят купить на нее права и использовать в качестве рисунка для татуировки, я готов поторговаться.
— Я учту, — ответила я. После разрыва с Брэйденом улыбка не сходила с моего лица, а пикировка с Адрианом лишь улучшила настроение. Хотя, надо признать, от его живописи я себя чувствовала слегка потерянной — абстрактные произведения Адриана часто действовали на меня подобным образом. Золотая лилия, более стилизованная, была, тем не менее, вполне узнаваема. Вокруг цветка были разбросаны ярко-красные пятна неправильной формы, а окружал все кристаллический льдисто-голубой узор. Смотрелось произведение потрясающе, но если картина несла в себе какой-то глубокий смысл, то он от меня ускользал.
— Ты в отличном настроении, — заметил Адриан. — Что, в магазине строгих нарядов распродажа?
Я отвлеклась от созерцания собственной персоны, изображенной в виде лилии, и повернулась к Адриану.
— Нет. Брэйден меня бросил.
Адриан перестал улыбаться:
— Вот, дерьмо! Извини. Тебе не… в смысле, выпить не хочешь? Может, надо выплакаться?
Я рассмеялась:
— Нет. Как ни странно, я в полном порядке. На самом деле меня разрыв вообще не беспокоит. Но ведь я должна переживать? Наверное, со мной что-то не так.
Адриан оценивающе взглянул на меня:
— Не думаю. Не каждый разрыв является трагедией. Однако тебе требуется некоторое утешение.
Он отправился на кухню. Я озадаченно наблюдала, как он достал что-то из холодильника и порылся в ящике со столовыми приборами. Вернувшись в комнату, Адриан вручил мне пинту гранатового десерта и ложку.
— Зачем? — спросила я, машинально взяв предложенное.
— Чтобы съесть, конечно. Ты ведь хотела его попробовать?
Я вспомнила вечере Брэйденом в итальянском ресторане.
— Ну, да… но ты вовсе не обязан…
— Отнюдь. Это было твое желание, — веско произнес Адриан. — Кроме того, сделка есть сделка.
— Что?
— Помнишь, ты пообещала выпить банку обычной колы, если я продержусь день без курения? Я посчитал калории — они равноценны. В крохотной банке — четыре порции, представляешь?
Я чуть не выронила десерт.
— Ты не курил целые сутки?!
— Почти неделю, — сообщил Адриан. — Так что можешь съесть всю порцию.
— Но почему? — спросила я.
Он пожал плечами:
— Ты бросила вызов. Кроме того, сигареты вредят здоровью, верно?
— Конечно… — пробормотала я, еще не оправившись от шока.
— Попробуй десерт, прямо тает во рту.
Я быстро отдала банку Адриану:
— Нет. Во всяком случае, не сейчас. Очень уж это странно. Давай я займусь им попозже?
— Ладно, — согласился Адриан и зашагал к холодильнику. — Если ты действительно его съешь. А то я тебя знаю.
Я скрестила руки на груди.
— В каком смысле?
Адриан взглянул на меня в упор, и мне сделалось не по себе.
— Вероятно, кто-то и находит твое отвращение к еде привлекательным, но только не я. Я видел, как ты смотришь на Джилл. И сейчас я из милосердия скажу тебе одну жестокую вещь: у тебя никогда не будет такой фигуры, как у нее. Никогда. Она — моройка. Ты человек. Чистая биология. У тебя отличная фигура. Большинство девушек-людей пошли бы на все ради этого. И если ты немного наберешь вес, то будешь выглядеть еще лучше. Фунтов пять для начала. Скрыть ребра. Прибавить размер бюстгальтера.
— Адриан! — воскликнула я. — Ты что, умом двинулся? Ты не имеешь права говорить мне такое! Никогда!
Адриан фыркнул:
— Напротив. Сейдж. Я твой друг, а остальные молчат. Кроме того, я король вредных привычек. Ты что же думаешь, я не узнаю вредную привычку при первой встрече? Не пойму, откуда она у тебя взялась из твоей семьи, от излишка мороев вокруг или это твоя собственная мания. Но я тебе советую избавиться от нее!
— Ты вмешиваешься в мою жизнь!
— Просто я забочусь о тебе, — произнес Адриан. — Пусть твое тело будет таким же здоровым и потрясающим, как твой ум.
— Я не собираюсь тебя слушать! — заявила я, отворачиваясь. Меня переполняла смесь чувств. Гнев. Возмущение. И, как ни странно, некоторое облегчение. — Я ухожу. И больше сюда не приду.
Но легшая на мое плечо рука остановила меня.
— Подожди…
Я неохотно обернулась. Лицо Адриана по-прежнему было суровым, но голос смягчился.
— Я не собирался унижать тебя. Мне вовсе не хотелось делать тебе больно… но я не хочу, чтобы ты себя мучила. Ты можешь пропустить мои слова мимо ушей, но мне нужно было все сказать. Повторять я не буду. Твоя жизнь — тебе решать.
Я отвела взгляд и сморгнула слезы.
— Спасибо, — вымолвила я. Мне следовало радоваться, что он пошел на попятную. Но я ощутила боль, словно Адриан вскрыл у меня внутри нечто такое, на что я старалась не обращать внимания и держала в самом темном углу. Неприглядную правду, в которой я не желала признаваться даже себе самой. Сущее лицемерие для человека, твердящего о своей приверженности фактам. И вне зависимости от того, хотелось ли мне соглашаться с Адрианом или нет, он, несомненно, оказался абсолютно прав в одном: только он один мог мне это сказать.
— Кстати, почему ты заглянула ко мне? — поинтересовался Адриан. — И как насчет того, чтобы сделать мою классную картину новой эмблемой алхимиков?
Я, не сдержавшись, рассмеялась. Отлично, сменим тему.
— Пока нет. У меня есть вопрос гораздо серьезнее.
При виде моей улыбки Адриану явно полетало, и он ухмыльнулся в ответ.
— Должно быть, ну, очень серьезный.
— Тогда вечером, после налета. Откуда ты узнал, как водить «Мустанг»?
Адриан моментально помрачнел.
— Ты вел его, не задумываясь, — добавила я. — Ничуть не хуже меня. Я даже решила, что тебя научил кто-то другой. Хотя если бы ты брал уроки вождения каждый день с момента покупки, то все равно не научился бы за такой короткий срок. Ты словно всю жизнь умел обращаться с ручной коробкой передач.
Адриан внезапно отвернулся и отошел в другой конец гостиной.
— Наверное, я — талант, — буркнул он, не глядя на меня.
Занятно, насколько быстро мы поменялись местами. Пару минут назад он прижал меня к стенке и заставил взглянуть в лицо проблеме, которую я не желала знать. Теперь настала моя очередь. Я последовала за Адрианом к окну и заставила его взглянуть мне в глаза.
— Я права? — не унималась я. — Ты умел это и раньше!
— Сейдж, у мороев не дают водительских прав младенцам, — криво усмехнулся Адриан.
— Не виляй! Ты понимаешь, о чем я.
Молчание Адриана подтвердило мою догадку, хотя лицо его и оставалось непроницаемым.
— Почему? — вопросила я. Я готова была взмолиться. Все твердили, что я необычайно умна, способна свести воедино разрозненные данные и прийти к примечательным выводам. Но разгадать поступок Адриана было превыше моего разумения. Я не могла управиться со столь бессмысленными фактами. — Зачем ты притворялся, будто не умеешь водить?
Похоже, что в сознании Адриана промелькнул миллион мыслей — и ни одной из них он не хотел делиться. Наконец он раздраженно покачал головой:
— Разве не ясно, Сейдж? Я сделал так, потому что у меня появился повод быть рядом с тобой — единственный, в котором ты не смогла бы мне отказать.
Мое замешательство лишь усилилось.
— Но… почему? — повторила я.
— Почему? — переспросил Адриан. — Это просто было ближе всего к тому, чего мне хотелось.
Он притянул меня к себе. Одна его рука легла мне на талию, а вторая — на шею. Его губы приблизились к моим. Я закрыла глаза и растаяла, будто поцелуи поглотил все мое тело. Я была ничем и всем. Меня охватил озноб, и одновременно во мне вспыхнуло пламя. Адриан прижался ко мне крепче, и я обвила руками его шею. Его губы были мягкими и теплыми — я никогда не представляла себе ничего подобного — и в то же самое время неистовыми. Мои губы жадно отвечали им, и я еще сильнее обняла Адриана. Его пальцы скользнули по ложбинке у меня на шее, изучая каждый изгиб, и там, где он прикасался ко мне, словно скользил электрический разряд.
Но, наверное, лучше всего было то, что я, Сидни Катерина Сейдж, повинная в постоянном анализировании окружающего мира, перестала думать.
И это было великолепно.
По крайней мере, до тех пор, пока я не начала думать снова.
Рассудок и мысли, беспокойство и тревога — все внезапно вернулось ко мне. Я отодвинулась от Адриана, невзирая на протесты собственного тела. Я отступила, чувствуя, что глаза у меня сейчас круглые и перепуганные.
— Что ты делаешь?!
— Не знаю, — усмехнувшись, ответил он и шагнул ко мне. — Но я совершенно уверен — ты также делаешь это.
— Нет! Не смей ко мне подходить! Ты меня понял? Мы не можем больше… нам не следовало… о, господи! Нет. Никогда. Неправильно. — Я прижала пальцы ко рту, будто этим жестом могла стереть след поцелуя, но меня заполняли воспоминания о сладости и жаре его губ. Рука бессильно упала.
— Не уверен, Сейдж. Честно говоря, это было самое правильное, что случилось со мной за последнее время.
Но тем нс менее приближаться Адриан не стал.
Я замотала головой:
— Как ты можешь говорить такое? Ты же сам знаешь! Люди и вампиры не могут… нет! Между ними ничего не может быть! Никогда.
— Ну, почему же, иногда случается, — возразил Адриан. — Иначе на свете не появлялись бы дампиры. Кроме того, как насчет хранителей?
— Что? — Я чуть нс рассмеялась, хотя ничего веселого здесь точно не имелось. — Хранители живут в пещерах и дерутся у костра за кусок тушеного опоссума. Тебя устраивает такая жизнь? Тогда — вперед! Если ты хочешь жить в цивилизованном мире вместе с остальными — не прикасайся ко мне! А Роза? Твоя безумная любовь к ней?
Адриан выглядел чересчур спокойным для подобной ситуации.
— Когда-то я и вправду безумно любил ее. Но это было… как уже три месяца прошло? И, если честно, я давно о ней не вспоминаю. Меня использовали, и мне больно, но… Роза — не та девушка, о которой я постоянно думаю теперь. Мне не грезится ее лицо, когда я засыпаю.
— Нет! — Я отступила еще дальше. — Хватит! Я не буду больше слушать!
Адриан сделал несколько быстрых шагов и снова очутился передо мной. До стены оставалось несколько дюймов, и мне некуда было отступать. Адриан не делал никаких угрожающих движений, но он схватил меня за руки и прижал их к своей груди.
— Нет, сейчас ты все-таки выслушаешь меня! Я скажу то, что не совпадает с твоим уютным мирком, где все разложено по полочкам из логики и здравого смысла! Здесь никакого здравого смысла. Если тебе страшно, то можешь мне поверить — меня это тоже пугает до чертиков. Ты спрашиваешь про Розу? Ради нее я пытался стать лучше, чем я есть, но я делал так ради того, чтобы произвести на нее впечатление. Но когда я рядом с тобой, я действительно хочу стать лучше… ну, потому, что мне это кажется правильным. Ты делаешь меня другим. Я желаю повзрослеть, выделиться. Ты вдохновляешь меня каждым своим поступком, каждым словом и взглядом. Я смотрю на тебя, и ты… будто свет, обретший плоть. Я сказал так на Хэллоуин и готов повторить в любой момент: ты — самое прекрасное создание на свете. Но ты сама этого не знаешь. Ты даже не догадываешься, как красива и насколько ярко ты сияешь.
Я знала, что должна покончить с потоком его слов, высвободить свои руки. Но я не могла. Только не сейчас.
— Адриан…
— И я знаю. Сейдж, — продолжал он, сверкая глазами, — как вы к нам относитесь. Я — не дурак, и поверь мне, изо всех сил старался выбросить тебя из головы. Но ни спиртное, ни искусство и ничто на свете не помогло мне. Мне пришлось оставить занятия у Вольфе, потому что мне не под силу было так тесно соприкасаться с тобой, даже если то был всего лишь учебный бой. Я не мог вынести наших прикосновений. Они вызывали сплошную муку, потому что очень многое значили для меня, но не для тебя. Я уговаривал себя держаться подальше… а потом находил новый повод, вроде «Мустанга», чтобы быть поближе к тебе. Хэйден — сущий болван, но, по крайней мере, пока ты встречалась с ним, у меня имелась причина не переходить границы.
Адриан все еще сжимал мои руки, и на лице его отражалось нетерпение, страх и отчаянная решимость: он изливал мне свое сердце. А мое сердце неудержимо колотилось; меня переполняло множество чувств. В глазах Адриана отражались ярость и восторг — обычно так бывало, когда им овладевал дух и заставлял нести бессвязный бред. Я молилась, чтобы и этот случай не стал исключением. Возможно, у Адриана — некое подобие безумия, спровоцированное духом.
— Его зовут Брэйден, — поправила я Адриана, наконец. Постепенно мне удалось совладать с беспокойством. — Ты полагаешь, что знаешь об отношении алхимиков к вампирам. Ты уверен? Я отняла руки и указала на свою щеку. — Видишь золотую лилию? Это обет, обещание придерживаться определенного образа жизни и системы взглядов. Клятву невозможно взять обратно. И это — реальность, которая мне не позволит пойти на такое, даже если бы я и хотела. И, по правде говоря, я не хочу! Я верю в наше дело.
Адриан молча смотрел на меня и не шевелился. Теперь мои собственные руки казались мне до боли пустыми.
— Вашим «образом жизни» и «системой взглядов» ты защищаешь то, к чему привыкла, и тех. кто тебя использует. Они обращаются с тобой как с винтиком в машине, которому не дозволено думать. Ты заслуживаешь большего!
— Некоторые части системы несовершенны, — признала я. — Но наши принципы верны, и я в них верю. Между людьми и вампирами между тобой и мной — существует рубеж, который невозможно разрушить. Мы слишком разные. Мы не предназначены для того, чтобы быть… такими.
— Нет! — возразил Адриан. — Мы сами решаем, какими нам быть. Ты когда-то сказала мне, что жертв не существует и каждый может выбрать то, чего он желает.
— Не надо использовать мои слова против меня! — предупредила я.
— Почему? — поинтересовался Адриан, слегка улыбнувшись. — Они чертовски хороши. Ты — не жертва. Ты не пленница этой лилии. Ты можешь быть тем, кем пожелаешь, выбирать то, что хочешь.
— Ты прав. — Я скользнула в сторону. Адриан не стал препятствовать мне. — И я не выбираю тебя. Тут ты ошибся.
Адриан застыл. Улыбка исчезла с его лица.
— Я тебе не верю.
Я фыркнула:
— В самом деле? Из-за того, что я ответила на твой поцелуй?
Поцелуй подарил мне такую полноту жизни, какой я не испытывала уже много месяцев, и я думала, что Адриан знает об этом.
Он покачал головой:
— Просто никто больше не понимает тебя так, как я.
Я ждала чего-то большего.
— И все? Ты не хочешь объяснить подробнее, что это значит?
Взгляд зеленых глаз впился в меня.
— В этом нет надобности.
Мне пришлось отвести взгляд, хоть я и сама не понимала почему.
— Если ты настолько хорошо знаешь меня, тогда ты поймешь, почему я ухожу.
— Сидни!..
Я поспешно двинулась к двери.
— Пока, Адриан.
Я вылетела из квартиры, втайне опасаясь, что Адриан снова попытается задержать меня. Я сомневалась, что смогу уйти, если он сделает новую попытку. Но после всего сказанного он не прикоснулся ко мне. Не остановил меня. Лишь на середине газона перед домом я решилась оглянуться. Адриан стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на меня так, словно хотел вложить в этот взгляд всю свою душу. Сердце в моей груди разрывалось. Лилия на щеке напоминала мне, кто я такая.
Я отвернулась и пошла прочь, не оборачиваясь.