Все это время Примроз была очень занята. Ничего нельзя было придумать скучнее и утомительнее, чем ежедневное чтение для миссис Мортлок. Однако пятнадцать шиллингов в неделю, которые она теперь регулярно получала, существенно пополнили семейный кошелек. Примроз выполняла свою скучную работу с добрым и благодарным сердцем. Она почти перестала тревожиться о Дэйзи. С тех пор как девочка оказалась у мисс Эгертон, ее просто нельзя было узнать. Ее прежнее спокойствие и доброта снова вернулись к ней. Каждое утро она говорила Примроз «до свидания» со светлой улыбкой, и каким бы длинным и скучным ни был ее день, счастливо улыбалась сестре вечером.
Каково же было изумление и ужас бедной Примроз, когда однажды вечером она пришла домой и увидела Дэйзи в окружении Джесмин, мисс Эгертон и даже Бриджет. Младшая сестренка лежала на кушетке, лицо ее было смертельно бледным, она истерично рыдала и что-то бессвязно бормотала. Это было вечером того дня, когда девочки ходили к издателю.
– Мы нашли ее в таком ужасном состоянии… – заговорила Джесмин, но мисс Эгертон прервала ее, предостерегающе подняв руку.
– Не надо сейчас об этом, моя дорогая. Не стоит гадать о том, что произошло в присутствии Дэйзи. Ей нужен полный покой. Примроз, она так ждала вас. Сядьте около нее и возьмите ее за руку.
Услышав имя Примроз, Дэйзи открыла глаза. Она схватила сестру за руку своей горячей рукой и крепко сжала ее.
– Мне надо поговорить с тобой наедине, Примроз. Пусть Джесмин, мисс Эгертон и Бриджет уйдут. Я хочу сказать тебе что-то очень важное.
– Оставьте нас ненадолго, – попросила Примроз, и все тут же вышли из гостиной.
Оставшись наедине с сестрой, Дэйзи подняла на нее лихорадочно блестевшие глаза. Щеки ее горели.
– Примроз, – прошептала она, – как ты думаешь, это очень плохо с моей стороны сделать кое-что не очень хорошее, чтобы помешать страшному чудовищу посадить меня в темницу?
– Дорогая моя, – ответила Примроз, – должно быть, тебе что-то привиделось. Не понимаю, о чем ты, моя хорошая. Конечно, нельзя позволять чудовищу схватить тебя, – но тут нет чудовищ. Дэйзи, любимая, здесь никогда не было никаких чудовищ. Не надо переживать из-за того, чего никогда не было. Ты, наверно, слишком подолгу остаешься одна, вот и придумываешь всяких чудовищ и фей. Придется попросить мистера Ноэля не рассказывать тебе фантастических историй.
– Нет-нет, Примроз, это моя единственная радость. Как хорошо, что ты считаешь правильным помешать чудовищу. Оно такое страшное. И оно проникло в Замок, и я ужасно его боюсь.
Дэйзи как-то странно засмеялась и сказала напряженным голосом:
– Конечно, Примроз, все это только мои фантазии. Я ведь всегда была фантазеркой. Примроз, дорогая, сделай для меня одну вещь, пожалуйста!
– Конечно, Дэйзи. Но почему ты дрожишь?
– Подержи меня за руки… Ну вот, а теперь я попрошу тебя о чем-то, Примроз. Там, на столе, письмо от мистера Дэйнсфилда.
– Пришло? Очень хорошо. Я ожидала его еще вчера утром.
– Оно на столе, – повторила Дэйзи. – Вскрой его, пожалуйста. Я хочу посмотреть, что там внутри.
– Там должен быть почтовый перевод для нас.
– Можно мне посмотреть?
Примроз подошла к столу, взяла конверт и вскрыла его.
– Так и есть, – сказала она, – но не перевод, а чек. Я должна подписать его на обратной стороне, а завтра отнести в Метрополитэн Банк и получить деньги.
– Можно посмотреть, как ты будешь подписывать, Примроз? – спросила Дэйзи каким-то странным, сдавленным и тихим голосом.
Примроз улыбнулась про себя ее детскому капризу и, взяв перо, поставила свою подпись на обороте чека.
– Можно я подержу чек? Боже, как дрожат пальцы! Странно, этот маленький кусочек бумаги может превратиться в кучу золотых соверенов. Ты, наверно, чувствуешь себя богатой, Примроз?
– Я чувствую, что благодаря этой бумажке да еще моему жалованью мы сможем оплатить наши хлеб и масло, Дэйзи.
Лицо Дэйзи исказилось, но она сказала, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Да, сестричка. Давай вложим чек в конверт и, если можно, я положу его себе под подушку. Я засну спокойно и не буду плакать, если чек с твоей подписью переночует v меня под подушкой.