В маленьком магазине Ханны в Тэкфорде дела шли хорошо. Она всегда была экономной, и хотя миссис Мэйнуеринг не могла платить ей большое жалованье, она умудрялась откладывать большую часть про запас. Она принадлежала к тому типу женщин, на которых и поношенное платье выглядит аккуратно. Ее башмаки служили вдвое дольше, чем у других. Ее шляпы сохраняли форму и белизну, когда другие служанки были вынуждены покупать новые. В результате Ханна почти ничего не тратила на одежду. По этим причинам, когда девочки Мэйнуеринг уехали в Лондон, у Ханны было достаточно денег для покупки домика. Она приобрела коттедж в Тэкфорде и открыла в нем магазинчик. Дело она вела с умом, знала, какие продукты покупают бедные люди, и жила вполне прилично на прибыль от продаж. Заботы ее не тяготили, а потому лицо ее было всегда спокойным и безмятежным.
Однако сейчас никто бы не сказал, что у этой доброй женщины нет забот. Соседи, которые то и дело приходили кто за беконом, кто за яйцами, за чаем или свечами, говорили, что у Ханны больше нет для них доброго слова и милой, приятной улыбки. А детишки, протягивая свои полпенни с криком: «Фунтик конфет, пожалуйста, мэм!», замечали красные круги вокруг ее глаз и недоумевали, почему она такая угрюмая и почему она плакала. Да, у бедной Ханны в эти чудные летние дни было о чем печалиться. Дэйзи все это время лежала слабая и апатичная, и ничего не рассказывала Ханне о том, как она очутилась одна в Розбери, и не делилась горем, мучившим ее сердечко. Иногда она жалобно говорила, что должна идти к миссис Элсуорси, или слабо стонала и звала Принца.
Видя, что у девочки не проходит лихорадка, что она слаба и почти не прикасается даже к самым вкусным вещам, которые предлагает ее добрая няня, Ханна посчитала деньги и решила, что она в состоянии заплатить деревенскому доктору.
Естественно, этот добрый человек с его ограниченным опытом мало что мог сказать о болезни Дэйзи. Он прописал лекарство, велел пить побольше молока и сказал, что не находит у нее ничего серьезного, кроме неестественной и необъяснимой слабости.
– Боюсь, сэр, от такой слабости можно и умереть, – сказала Ханна. – Моя маленькая леди чахнет из-за чего-то или из-за кого-то, и если она не получит то, что ей надо, она умрет.
Слова Ханны привели доктора в замешательство. Он странно посмотрел на старую женщину, посчитав ее фантазеркой. Затем повторил свои инструкции относительно обильного питья и трехразового приема лекарства и удалился. После его ухода Ханна пошла к соседке и попросила ее посидеть у постели больного ребенка часа два. Затем надела свой чепчик и аккуратное черное пальто и пошла в Розбери. Она решила узнать у кого-нибудь адрес миссис Элсуорси и написать ей о Дэйзи. Через какое-то время старая няня подошла к сторожке, узнала у привратницы, которая охраняла ворота, нужный адрес и уже собралась уходить, как вдруг вспомнила, что у нее нет писчей бумаги, а в Тэкфорде можно купить только очень плохую. Она решила купить бумагу и пару конвертов в Розбери, деревне более крупной, чем Тэкфорд. Ханна шла очень быстро, боясь за Дэйзи, и наконец, запыхавшись, вошла в магазин канцелярских принадлежностей. Жена хозяина знала Ханну и встретила ее очень радушно.
– Я так рада видеть вас, миссис Мартин, – сказала она. – Вы у нас редкий гость. Ваша юная леди вернулась одна или с сестрами?
Ханна тяжело вздохнула.
– Она вернулась одна, и она очень тяжело больна, бедняжка. Опасно больна, поэтому поспешите, пожалуйста, миссис Джонс. Почтовой бумаги на пенни и два конверта. Если можно, глянцевую бумагу, миссис Джонс.
Миссис Джонс посмотрела на Ханну удивленно, однако, достав коробку с почтовой бумагой, стала заворачивать несколько листов для Ханны.
– Я бы не сказала, что мисс Примроз больна, – сказала она, закончив работу. – Правда, она выглядит озабоченной, такая милая юная леди.
Услышав эти слова, Ханна выронила из рук монетку, которая со звоном стукнулась о прилавок.
– Господи благослови! Не хотите ли вы сказать, мэм, что мисс Примроз Мэйнуеринг в Розбери?!
– Ну да, мэм, а вы разве не знали? Почему же вы сказали, что она так больна и слаба?
– Ради бога, скажите, где мне найти мисс Примроз?
– Она остановилась у мисс Мартиноу. Приехала вчера. Туда же приехал джентльмен аристократичного вида, очень красивый молодой человек. Он так похож на мисс Джесмин, как будто ее родной брат. Оба они и мисс Мартиноу заходят буквально в каждый дом, ищут мисс Дэйзи, которая, кажется, ушла из дома. О, Ханна! Ханна Мартин, мэм, вы с ума сошли?
Миссис Джонс еще говорила, а Ханна опрометью кинулась из магазина, оставив и бумагу, и два пенса на прилавке. Через несколько минут она уже стучалась в дверь мисс Мартиноу, и вскоре Примроз и Артур Ноэль знали о Дэйзи все, что знала Ханна.
– Ах, Ханна, какое счастье, что это ты нашла и спасла ее! – Примроз, плача от радости, целовала няню.
– Вам бы лучше скорее идти со мной, мисс Примроз, а джентльмен и мисс Мартиноу, может быть, пошлют телеграмму мисс Джесмин.
Однако несчастья Примроз на этом не кончились. Она немедленно побежала с Ханной через поле, но когда Дэйзи услышала о ее приходе, она наотрез отказалась видеть старшую сестру и заплакала так жалобно, что Примроз ничего не оставалось, как подчиниться и выйти из комнаты.
– Я не могу ее видеть, Ханна, – простонала Дэйзи. – Из всех людей на свете я не могу видеть именно мою родную Примроз. Ах, если бы у меня хватило сил дойти до миссис Элсуорси или бы пришел Принц…
Примроз слышала слабый голос Дэйзи через тонкие стены коттеджа.
– Ханна, – сказала она, – я знаю, кого Дэйзи называет Принцем. Это тот добрый мистер Ноэль, который помогал мне ее искать. Он сказал, что вернется в Лондон сразу после того, как мы найдем Дэйзи. Если он еще не уехал, он придет к ней. О, Ханна! Если бы ты знала, что случилось с бедной Дэйзи. Я начинаю верить мистеру Ноэлю – кто-то ее тайно запугивает.
– Надо немедленно найти и привести этого мистера Ноэля, – сказала практичная Ханна. – Поговорим о тайном влиянии и всем прочем, только когда найдем джентльмена, которого наше дитятко хочет видеть. Если мистер Ноэль еще в Розбери, вам бы лучше надеть шляпу и сходить за ним. Я останусь с мисс Дэйзи и буду ухаживать за ней. Она очень слаба и чересчур возбуждена. Вся дрожит с тех пор, как вы пришли.
Примроз побежала в Розбери и, к счастью, застала Ноэля, который как раз собирался на поезд.
– Вы должны пойти со мной, – сказала она. – Боюсь, Дэйзи еще хуже, чем говорила Ханна. Она отказалась видеть меня. Говорит только о вас и миссис Элсуорси. Очевидно, она уверена, что только вы можете ей помочь избавиться от ужасного горя. По словам Поппи, Дэйзи собиралась просить денег у миссис Элсуорси, наверно, чтобы вернуть их мне. Но миссис Элсуорси здесь нет. Вы не могли бы прямо сейчас пойти к Дэйзи?
– Я пойду с вами, мисс Мэйнуеринг, – отвечал Артур. – По дороге мы зайдем на почту, чтобы отправить телеграмму миссис Элсуорси и моему слуге, Лоусону. Завтра я должен быть в Лондоне, чтобы присутствовать на суде над вашим бывшим квартирным хозяином, Давом. Он арестован по обвинению в краже пятифунтовой банкноты и золотого кольца.
– Мне никогда не нравился этот человек, – сказала Примроз, – и я всегда сомневалась в том, что Давы – честные люди. Миссис Дав никогда не возвращала полностью деньги, которые у меня одалживала.
Примроз и Ноэль быстро пошли в Тэкфорд. Ноэль отправил телеграммы, и очень скоро они очутились в доме Ханны.
– Она заснула, – сказала Ханна, выйдя им навстречу, – но стонет во сне так, что сердце разрывается. Подождите, пожалуйста, в моей гостиной, пока она проснется.
– Если вы разрешите, я посижу около ее кровати. Она привыкла ко мне. Обещаю говорить с ней очень осторожно. Уверен, что она не испугается.
Ханна колебалась, но Примроз сказала:
– Да, Ханна, мистер Ноэль не испугает Дэйзи. Он всегда успокаивал ее.
Бедняжка Дэйзи! Вид ее измученного лица, выражение страха и тоски, которое, казалось, никогда не пропадет, вызвало у Ноэля такое острое чувство жалости и негодования, что он твердо решил требовать для Дава самого сурового наказания. Он осторожно сел около скромной узкой кровати, и когда девочка начинала стонать и метаться, клал прохладную руку ей на лоб. Эта рука возымела магическое действие. Казалось, даже во сне Дэйзи узнала ее. Она прошептала: «Принц, ты пришел?» Через минуту она открыла голубые глаза и посмотрела на Артура. Слабая улыбка осветила ее лицо.
– Ты пришел наконец, Принц. Я очень рада. Я так ждала тебя, – только и сказала она.
– Я тоже хотел увидеть тебя, Дэйзи. Я искал тебя повсюду, – ответил Ноэль нежно.
– Правда? – спросила девочка. – Прости, что причинила тебе горе. Знаешь, Примроз приехала, но я не могу ее видеть. Я могу видеть тебя, но не ее. Пожалуйста, разреши мне взять тебя за руку. Я чувствую себя лучше, когда держу твою руку. Нагнись, пожалуйста, я хочу кое-что сказать, а говорить громко не могу – я очень слаба. Знаешь, Принц, я скоро умру.
– Нет, Дэйзи, ты не умрешь. Я ведь Принц, и я спасаю девочек от чудовищ. Я ни разу не слышал, чтобы девочка умерла, если ее спасут от чудовища.
– Дурных девочек не освобождают. Я струсила – испугалась темницы, и тогда… тогда… Но я не могу сказать этого. Я потеряла деньги Примроз, я трусиха, но я не настолько плохая, чтобы нарушить слово. Ты не должен спрашивать меня, что это все означает, я не могу сказать. Я очень надеюсь, что ты простишь меня за то, что я струсила. Я просила Бога, и он простил меня, и я теперь не боюсь умереть. Я совсем не испугаюсь смерти, если буду знать, что Примроз и Джесмин получат свои деньги.
Тут голос изменил ей. Она была такой бледной и слабой, что Ноэль понял: она действительно может умереть. Он решил, что надо немедленно снять с девочки тяжесть мучающего ее горя.
– Дэйзи, теперь послушай меня, – сказал он. – Тебе не надо говорить самой, только слушай. Я знаю, зачем ты хотела видеть миссис Элсуорси. Да, дорогая, держи меня за руку покрепче. Не надо дрожать. Ты хотела, чтобы миссис Элсуорси дала тебе денег. Я знаю, она помогла бы тебе. Но ее здесь нет. Зато есть другие, кто может это сделать. Можно, Дэйзи, я дам тебе деньги? Вот, держи, я вложу их в твою руку. Десять фунтов, еще пять фунтов, два соверена, еще половина соверена. Пусть это будет нашим секретом. Примроз не будет ни о чем спрашивать, когда ты отдашь их ей. Теперь ты сможешь видеть ее?
Маленькая рука судорожно сжала деньги. Дэйзи молчала, она даже не пыталась поблагодарить Ноэля, но глаза! Они открывались все шире и шире и неотрывно смотрели в его лицо.
– С этим покончено, и нам незачем больше разыскивать миссис Элсуорси, потому что нам не нужна ее помощь. Ведь она не может спасти девочку от чудовища. Зато Принц может. Дорогая моя, я хочу сказать, что тебе не надо больше бояться.
– Я правда могу взять деньги? – прошептала наконец Дэйзи.
– Конечно, я же сказал. И больше не надо говорить об этом. Я дал тебе деньги, потому что хочу, чтобы Примроз сидела возле тебя и ухаживала за тобой. Когда она будет рядом, ты оставишь глупые мысли о смерти. Но, прежде чем уйти, я должен сказать тебе еще кое-что.
Ноэль крепко держал Дэйзи за руку. Она еще дрожала, но стала немного спокойнее. Сознание, что она может вернуть Примроз деньги, успокаивало ее. Ноэль даже стал сомневаться, стоит ли нарушать этот покой своим следующим сообщением. Однако это надо было сделать, и он немного подумал, как сказать наиболее деликатно.
– Я расскажу тебе историю, Дэйзи, – начал он, – очень печальную историю, но, увы, правдивую. Жила-была одна девочка, не буду называть ее имени, хотя знаю его. Она имела несчастье оказаться в руках одного очень плохого человека. Он был очень-очень скверным человеком, но его имени я тоже называть не стану, хотя и его знаю. Этот человек пришел к девочке, и запугал ее, и угрожал ей, и заставил ее что-то обещать ему, что именно, я не могу сказать. С того момента, как эта девочка дала обещание, она стала худеть и бледнеть, стала нервной, беспокойной и несчастной. Она не могла нарушить ужасного обещания, которое связывало ее, как железные кандалы, не могла нарушить данного ею слова. Она ничего не могла поделать и тосковала о Принце, который придет и освободит ее. А этот дурной человек приходил, как страшное чудовище, к бедной девочке и использовал ее страх для своей выгоды. Какое-то время она жила с ним в одном доме, а потом друзья уговорили девочку переехать в другое место, хотя он запретил ей это делать. Но и на новой квартире она не чувствовала себя в безопасности. Чудовище преследовало ее и страшными угрозами вымогало у нее деньги, которые ей не принадлежали. Бедняжка, связанная своим обещанием, ни с кем не могла посоветоваться. И нарушить данное слово тоже не могла. Чудовище настолько поработило ее, что она отдала ему деньги своей сестры, на которые им предстояло жить несколько месяцев. А после этого несчастная девочка в полном отчаянии убежала из дома.
Ноэль замолчал. Глаза Дэйзи были прикованы к его лицу. Она была так бледна, как будто уже умерла.
– Понимаешь, дорогая, – вновь заговорил он, – это грустная история, но это еще не конец. Девочка убежала и не знала, что случилось с чудовищем. Этот дурной человек не мог остаться безнаказанным. В настоящий момент он уже сидит в тюрьме под надежными замками, где никому не сможет причинить вреда. Он попал туда, потому что украл пять фунтов и кольцо у одного джентльмена, которого эта девочка называла Принцем. Когда она, освобожденная от рабства, сама все расскажет, всем станет ясно, что этот дурной человек обкрадывал ее и сестер. И он ответит за все свои преступления. Теперь те, кто любит эту девочку, делают все, чтобы вылечить ее, потому что после пережитых жестоких страданий она заболела. И они надеются, что она поймет: иногда лучше нарушить слово, чем держать его. Вот и сказке конец, Дэйзи. До свиданья, дорогая, я пошлю к тебе Примроз и приду снова, когда ты захочешь меня видеть.