Рано утром следующего дня Тони проснулся оттого, что его легко потрясли за плечо. Солнце ярко светило в круглое окно – бывший иллюминатор старого корабля. Мальчик вскочил и сонно потер глаза.

– О, Рэйчел, как ты меня испугала! Ведь еще очень рано. Мне так спать хочется!

– Вставай, Тони, видишь, я уже одета и солнце светит вовсю. Только не шуми, одевайся и выходи. Мне надо с тобой поговорить.

Тони окончательно проснулся. Что ж, это здорово – встать и одеться, пока взрослые (так они с Рэйчел окрестили Ферни и Изабелл) еще крепко спят. Поэтому маленький мальчик быстро выбрался из кровати. На то, чтобы одеться, ушло немного времени – все, что нужно и можно надеть, было под рукой – и вскоре присоединился к сестре снаружи Белого Замка.

– Ну, Рэйчел, что такое? – спросил Тони. – Зачем ты подняла меня так рано? И почему ты так взволнована?

– Послушай-ка, Тони. Ты хочешь провести еще один день так же, как вчера?

– Еще один день так же, как вчера? – удивленно переспросил Тони. – Я думаю, мы проведем не один день так же, как вчера, а еще много-много дней. О чем ты, Рэйчел? Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду вот что. Мне надоело заниматься только делами. Я ненавижу шитье и всякое рукоделие. Мне тошно ходить на всякие старые скучные корабли, нарезать ужасную грязную кожу и противные паруса. Я не верю, что на этом острове будет сезон дождей, потому что здесь все время тепло, ясное небо и светит солнце. Мне хочется отдыхать и играть. И мне совсем неважно, будет ли у нас эта дурацкая одежда из парусов! Я так рано разбудила тебя, чтобы сказать: давай уйдем куда-нибудь вместе, ты и я, и устроим пикник.

– О! – глубокомысленно заметил Тони.

Его черные глаза заблестели. Он взглянул на небо, совершенно безоблачное, на траву, все еще с густой росой, потом перевел взгляд на Белый Замок, где до сих пор спали Ферни и Изабелл.

Когда они встанут, он должен будет выполнять свою долю ежедневной работы, – Тони знал это. Он должен наколоть дров, развести огонь, принести свежей воды, чтобы наполнить чайник. Тони тоже устал от обязательной скучной работы, ему тоже хотелось поиграть и полазить по тенистым деревьям.

– Пошли, – он растянул губы в улыбке, – мы успеем здорово погулять до завтрака, потом вернемся.

– Я не то имею в виду. Я хочу пикник! Целый длинный-длинный день в лесу только для нас! Вот что я имею в виду. Пошли, Тони, давай быстренько. Ферни и Белл могут проснуться и никуда нас не пустят, если мы не удерем сейчас же.

Тони всегда было легко уговорить. Рэйчел обладала определенной твердостью и решимостью, свои намерения она всегда старалась осуществить. А маленькое сердечко Тони плавилось, как воск, в руках того, кто этого хотел. С Фердинандом и Изабелл он мог быть – и был – одним из лучших мальчиков на свете, с Рэйчел же вполне мог оказаться вдруг вредным, упрямым и капризным.

Сейчас предложение сестры показалось мальчику весьма привлекательным, и он нисколько не колебался в своем выборе.

– Пошли! – тряхнул головой мальчик. – Только давай возьмем с собой Манго.

– Манго здесь. Видишь, как он виляет хвостом? Он, как и мы, устал от нудной каждодневной работы. Пошли, Манго, проведем весь день в лесах. Мой любимый Манго, ты будешь весь день проказничать и резвиться, чтобы насладилось твое сердечко!

Теперь, когда план Рэйчел был близок к осуществлению, девочка пришла в прекрасное расположение духа. Они с Тони забыли о завтраке, совсем не думали о том, в какой ужас придут Ферни и Изабелл, когда увидят, что дети исчезли и неизвестно, куда они пошли и где их искать. На свете не существовало ничего, о чем стоило бы думать, кроме целого дня, который они проведут вдвоем в лесу, на свободе. Два младших ребенка, прыгая и танцуя, удалялись, пока двое старших крепко спали.

Случилось так, что в это утро Изабелл и Фердинанд, сильно устав накануне (ведь пилить деревья и резать старую кожу и паруса – тяжелая и изнурительная работа), спали дольше, чем обычно. Изабелл проснулась первой. Она села на кровати, потерла глаза и огляделась с чувством вины, характерным для людей, которые проспали значительно дольше обычного. Она взглянула на пустую кровать Рэйчел, торопливо оделась и направилась в их маленькую гостиную.

Часы Фердинанда, которые дети никогда не забывали заводить, показывали восемь часов – небывало поздний час для трудолюбивой Изабелл, которая к этому времени обычно успевала уже многое сделать. Вскоре к ней присоединился Фердинанд, тоже очень недовольный собой.

– Дети показали нам сегодня хороший пример, – с усмешкой сказал он.

– Ох, как все неудачно! Я хотела, чтобы к этому времени мы уже позавтракали. Уверена, хорошая погода долго не продержится, и надо успеть приготовить одежду к непогоде. Пожалуйста, Ферни, пошли сюда Рэйчел, она приведет в порядок комнату, а я пока займусь завтраком.

Стоя перед дверью Белого Замка, Фердинанд огляделся вокруг:

– Я не вижу ни Рэйчел, ни Тони. Может быть, они пошли на берег?

– Возможно, – отозвалась изнутри дома Изабелл, которая, стоя на коленях, раздувала огонь и поэтому не обратила внимания на слова брата. – Принесешь мне дров, Ферни?

Мальчик принес большую охапку. Изабелл поставила чайник на огонь и пошла в сарай, доить миссис Нанни. Вернувшись, она сказала брату:

– Может быть, дети решили поймать рыбу к завтраку? Не будем их ждать, слишком много дел. Вот, Ферни, большая чашка молока, яйцо и кекс из бобов.

Фердинанд сел за стол и принялся за еду. Несмотря на здоровый образ жизни, который он вынужденно вел, лицо мальчика было утомленным, даже измученным. Он казался взрослым, уставшим человеком, жизнь которого отягощают непосильные заботы, и выглядел значительно старше своих четырнадцати лет. Несколько раз, отламывая кусочек кекса и обмакивая его в чашку с молоком, он не мог сдержать горестного вздоха.

Вероятно, на свете не было более мужественной девочки, чем Белл. Как бы ни мучили ее страхи, опасения и дурные предчувствия, она скрывала все это в себе и внешне держалась спокойно, весело и уверенно. Вздохи Фердинанда не прошли мимо ее внимания. Девочка сильно встревожилась, но заговорила с братом спокойно, ничем не выдавая своего волнения:

– Миссис Нанни дала сегодня утром так много молока. Знаешь, я уверена – она самая лучшая коза на свете, и я ее очень люблю. Хорошо бы поймать еще двух или трех коз, представляешь, сколько это молока! Можно было бы делать пудинги и что-нибудь еще. Как это оживило бы наше меню!

Фердинанд ничего не ответил, подошел к двери и, защитив ладонью глаза от солнца, посмотрел вокруг.

– Дети должны бы уже вернуться, – сказал он, вновь усаживаясь за стол. Помолчав, мальчик снова заговорил: – Белл, как ты думаешь, Рэйчел здорова?

– Да, Ферни, но, боюсь, она раздражена и недовольна.

– Бедная малышка, – на этот раз он не старался подавить вздох, напротив, вздохнул глубоко и тяжко.

– Ферни, дорогой, что с тобой? – Белл подбежала и обняла брата.

– Понимаешь, я всей душой сочувствую Рэйчел, потому что страшно недоволен собой.

– Да как ты можешь на себя жаловаться? Ты, наш лидер, наш капитан! Без тебя мы бы погибли!

– Нет, Белл, не погибли бы. Не я, а ты настоящий лидер, ты настоящий капитан. У тебя вдвое больше смелости, мужества и бесстрашия. Так всегда и было. Не знаю, что бы мы все без тебя делали, Белл!

– Я не могу не быть храброй, – в прекрасных глазах девочки появилось странное выражение, – у меня просто нет времени быть другой. Но хватит обо мне. Я хочу знать, что с тобой? Случилось что-нибудь или ты заболел?

– Не заболел, Белл, и ничего не случилось. Последнее время я начал терять надежду на то, что нас спасут. Во сне я вижу лицо нашего отца – такое печальное и тревожное. В моих снах он выглядит лет на десять старше… И, Белл, ведь все это из-за меня, из-за того, что я тогда тебя не послушался.

– Ты уже заслужил прощение. Помнишь, мы тогда решили, что с постоянным чувством вины жить нельзя. И что единственное правильное искупление – быть очень-очень мужественным и смелым. А сейчас, дорогой, надо оставить эти мысли и такой душевный настрой, тем более, что твоих опасений я не разделяю. Господь укажет нашему отцу путь, чтобы нас спасти. Вставай, Ферни, примемся за дела. Бедная миссис Нанни плачет, потому что хочет свежей травы на завтрак, – закончила Белл, вставая и направляясь к двери.

– Я могу только последовать твоему примеру, – вздохнул брат и присоединился к ней.

Какое-то время оба были очень заняты и не замечали бега времени и того, что солнце постепенно сместилось к центру небосвода. В их крохотном хозяйстве было много каждодневных обязанностей. Непременно нужно было выводить на пастбище миссис Нанни и маленькую мисс Нан, убирать их сарай; возделывать землю в маленьком палисаднике, устроенном Фердинандом; колоть дрова и разжигать огонь; собирать виноград с растущей поблизости виноградной лозы. К тому же дети старались увеличить свои запасы продовольствия и дров на время дождей.

Наконец, когда все было в порядке, внутри и снаружи, Фердинанд сказал Белл, что пойдет поискать черепашьих яиц и наловить рыбы к обеду.

– Если увижу детей, пошлю их домой, слишком долго они на солнце.

– Бедная Рэйчел, наверное, ей трудно без завтрака. Представить не могу, куда они делись. Так надолго они никогда не уходили. Посмотри на часы, Ферни. Наверное, уже около двенадцати.

И точно, на часах Фердинанда, которые висели на стене, было без десяти двенадцать.

– Думаю, они собирают ракушки или что-нибудь в этом роде, – отмахнулся мальчик.

Он нисколько не встревожился и вышел, свистом подзывая Манго, которого в этот день так и не видел.

Белл, закончив свои ежедневные домашние работы, уселась перед домом мастерить платье для Рэйчел. Ее гладко причесанная белокурая головка низко склонилась над работой, иголка быстро летала взад вперед, а девочка напевала старинную песню, которую когда-то очень давно ей пела мать.

Приятный детский голос звучал то громче, то тише, поднимался и падал. Глаза Изабелл увлажнились: перед ее внутренним взором вновь возникла небольшая гостиная в старом английском доме; мать, которую девочка очень любила и по которой очень тосковала, снова виделась ей как в прежние времена. Настоящее ушло и забылось, его место в душе и памяти заняло прошлое.

– Если бы у меня была сказочная лодка! – вздохнула Белл. – Если бы мои желания могли стать явью!

Девочка смахнула слезы с глаз. Она не позволяла себе долго предаваться воспоминаниям о прошлом – у нее было предостаточно обязанностей в настоящем. Белл продолжала шить, а головка ее работала над очередными проблемами жизни и удобств ее семьи.

Бедная маленькая Изабелл, заброшенная на далекий безлюдный остров! Она не знала и не представляла, какую прелестную домашнюю картину являет собой, сидя у входа в Белый Замок с шитьем на коленях, освещенная солнцем, которое зажигает искорки в ее белокурых волосах. В коттедже за ее спиной весело потрескивал огонь, часы Фердинанда на стене аккуратно отсчитывали время – а в остальном была абсолютная тишина, умиротворенная тишина теплого и ласкового летнего дня.

Это было последнее относительно спокойное время, которым могла наслаждаться бедная Изабелл. За ним последует много изнурительных дней и ночей. Но девочка еще ничего не знает об этом, поэтому сидит и шьет красное платье для Рэйчел.

– Дети нашлись? – раздался издалека голос Фердинанда.

– Нет, я их не видела. И ты их не нашел? – обеспокоенно откликнулась Изабелл.

Фердинанд с корзиной появился через несколько минут:

– Наш обед. Свежие яйца и много красной рыбы. Она повкуснее, чем та, которую я часто ловил раньше. Белл, но куда же они делись? Я начинаю беспокоиться. Ведь уже час.

– А на берегу их не видно?

– Нет…

– Странно, – покачала головой Изабелл, – не представляю, что могло с ними случиться. Кажется, тут нет ничего более опасного, чем земляные крабы и дикие коты.

– Мы же знаем только часть этого острова. Мало ли что там, на другой стороне. Например… Ой, Белл! Не бледней, пожалуйста. Может быть, еще нет причин для волнений.

– А где Манго? – спросила Белл. – Я его весь день не видела. Но этому я даже рада. Думаю, он пошел с ними. И я в него верю. Но что же нам делать, Ферни?

– Я пойду на Сахарную Голову с подзорной трубой и осмотрю все вокруг. А ты пока приготовь обед. Если нам придется искать детей, надо запастись силами, а значит, надо поесть.

– Боюсь, кусок не пойдет мне в горло…

– Послушай, а кто была та мужественная девочка, которая говорила мне такие ободряющие слова сегодня утром?

Белл грустно улыбнулась. Она ничего не сказала, но оставила платье Рэйчел у входа и пошла в Белый Замок, прихватив корзину с яйцами и рыбой.

Фердинанд взбежал на самую верхушку Сахарной Головы и стал внимательно осматривать остров. Отсюда было видно очень много: рощи, леса, пастбища, берег, огромные песчаные поля. Мальчик смотрел и через подзорную трубу, и без нее. Видел стаи птиц, мелких животных, диких котов и крабов, но никаких признаков присутствия человека не нашел.

Фердинанд бегом спустился с Сахарной Головы и вошел в Белый Замок с упавшим сердцем.