Не смотря на беспокойную ночь и свои сны, наполненные и насыщенные Люком, Кинси уже к половине восьмого приняла душ, побрилась и выпила кофе. Она уже проигнорировала “слишком ранний для бога, но не слишком для мэра” звонок, исходя из того, что это был День Независимости, а также из соображений обязательств, которые их связывали. Только если мэрия загорится, вместе с ним внутри, она захочет об этом узнать. Услышав голосовое сообщение от Эли, в котором он спрашивал, не хочет ли она прийти на барбекю, которое он организовывал для нескольких друзей (подтекст: должно быть, тебе одиноко ), она порадовалась, что не ответила на звонок. Было бы тяжело отказать ему лично, а так как Люк уже направлялся сюда, она не хотела строить планы на день.

Примерно как и  на все те вещи, которые происходили между ними.

Случайные связи не были в ее стиле. Она начала встречаться с Дэвидом в колледже, но им пришлось расста ться, когда он проходил резидентуру  в Нью-Йорке, отношения на расстоянии слишком давят. Если бы им было суждено, они бы снова были вместе. После окончания резидентуры он устроился врачом в Калифорнийский университет в Сан-Франциско (кстати, третье полученное им предложение) и они вернулись прямо к тому, на чем расстались. Но за три года их перерыва, она встречалась с парочкой милых ребят из Сан-Франциско. Адвокат, оказывающий безвозмездные юридические услуги. Парень, управляющий программным стартапом в Силиконовой долине. Ключевое слово — встречалась . Три ужина перед тем, как они переходили ко второй базе, еще два перед тем, как они видели ее белье для особых случаев. Секс с мужчиной, основанный только на животном притяжении, не был чем-то обычным для нее.

Никто даже по ошибке не мог бы сказать, что Кинси и Люк встречались. Это был просто  секс .

Кинси пыталась определить источник трепыхания в своем животе. Были ли ее опасения связаны с тем, что это было не стандартным поведением для Кинси и она чувствовала себя немного распутной, или с тем, что хотела, чтобы во всем этом было что-то большее ? Люк Алмэйда был мужчиной со множеством лиц: задирой, опорой для семьи, парнем, который платит за обиды , героем. Но в конечном счете, он был мужчиной, который прекрасно умел обращаться с женским телом без всякого GPS. Насколько бы привлекательными ни были все эти грани, ей следовало помнить, вокруг чего все вертелось. Секс. Ни больше, ни меньше.

И все же, что-то не соглашалось с ее здравым, разумным заключением. Что-то грызущее мозг и требующее, чтобы его услышали.

Это были те богом забытые шлепанцы.

После того, как она оттащила Люка Алмэйда от Дэвида на пляже по Северной авеню, и из-за своей фантастической вспыльчивости оказалась в его объятьях , а затем он опустился перед ней на колени в песок, чтобы позаботиться о ее ступнях. И на этом забота не закончилась. Кинси сжала руку, наслаждаясь воспоминаниями, связанными не только с тем, как она сорвалась на своего бывшего. То, что последовало за этим, тронуло ее разбитое сердце. В своей практичной манере, Люк позаботился об ушибленных костяшках, воспользовавшись льдом, а затем и о ее других доведенных от отчаяния потребностях , воспользовавшись пламенем.

За все ее время с Дэвидом, ни разу Кинси не чувствовала, чтобы за ней так ухаживали. Десять лет вместе, расставаясь и встречаясь, планируя жизнь в своих мыслях и идеалах. На протяжении всех их отношений, она не могла вспомнить ни одного момента, который смог бы конкурировать с нежностью Люка Алмэйда, проявленной им вчера.

Да уж, отношения слишком переоценивают. Взрывающие мозг оргазмы с татуированным пожарным были тем, что надо. К счастью, с этим  они определились.

Входящий по ФейсТайм  на ноутбуке спас ее от дальнейшего самоанализа: без пятнадцати шесть в Сан-Рафаэле и полковник уже на линии. Оставаясь ранней пташкой, ее отец все еще жил так, словно, как в старые добрые  времена , находился на базе в Президио. Более известной, как Холодная Война.

— Привет, пап.

— Счастливого Четвертого июля, тыковка.

Она улыбнулась, глядя на его обветренное лицо и услышав нежное обращение. Как бы ей ни нравилось показывать всем, что она — держащая все под контролем и строящая карьеру женщина, ласковое прозвище, произносимое отцом, трогало ее чувства.

— И тебе, пап. Все собираются на пикничное-дефис-животное жертвоприношение?

Отставной армейский врач и полковник Джексон М. Тэйлор IV проводил свои дни, придумывая новые способы приготовления кусков мертвой коровы. Вегетарианство Кинси было источником шуточного конфликта между ними.

Ее отец усмехнулся.

— Коул и Тина придут с девочками. Джакс приведет какую-то вертихвостку, которую встретил в баре.

— Он больше не с Алисон?

— Нет, именно ее он и приведет. Алисон.

Она закатила глаза.

— Они встречаются уже год, папа.

— Пока он не оденет кольцо ей на палец, все это временно, — тридцать пять лет назад, ужаживания лейтенанта Джексон Тэйлор  IV, находящегося в отпуске из Окинавы, за учительницей, будущей матерью Кинси, свелись к тому, что он появился в ее классе и  окончательно и бесповоротно покорил. Взгляды полковника на любовь и романтику были ясны: найди женщину, заяви на женщину свои права, женись на женщине.

Излишне упоминать, что Дэвид никогда не соответствовал требованиям.

Казалось, ее отец понял, что этот комментарий можно было расценить как бесчувствие по отношению к его недавно брошенной дочери.

— Прости, Кинси. Я не подумал. Как ты держишься?

Другими словами, не скатилась ли она еще до ненависти к самой себе? Не совсем. После ее грубой выходки с Дэвидом вчера, Кинси действительно следовало ощущать себя довольно потрепанной, но на удивление она была в порядке. Оргазмы на почве  мести рулят.

— Неплохо. Я встретила кое-... — Осторожнее, девочка , — каких людей. Завела друзей, ну, знаешь.

— Это замечательно, Кинси, но… — он умолк и его нерешительность удивила ее. Полковник обычно не лез за словом в карман .

— Что такое, папа?

— Может теперь самое время пересмотреть и другие вещи. У тебя отличные баллы по тесту LSAT  и, ты знаешь, я помог бы тебе со всем. В Беркли одна из лучших юридических программ.

— Мне нравится то, чем я занимаюсь.

Он неодобрительно покачал головой.

— Работа с продажными политиками? Как ты можешь получать удовольствие от нее, тыковка?

Этот набивший оскомину и устаревший аргумент они обсуждали уже в течение семи лет. В такой преуспевающей семье, как Тэйлоры, ее амбиции были слишком малы для высоко мотивированных военных, врачей и адвокатов. В такие моменты, она хотела, чтобы ее мама, со своим смягчающим влиянием, все еще была рядом. Она умерла, когда Кинси было восемь, оставив Кинси в окружении властных мужчин. Закаляет характер, но утомляет.

— Если бы я работала с продажными политиками снова в Калифорнии, это сделало бы тебя более счастливым? Я закинула удочку, чтобы посмотреть, нуждается ли Макс Фордхам в ком-нибудь для своей кампании, — она стажировалась у Макса, получая свою степень, когда он был еще мелким членом муниципального совета в Сан-Франциско. Прошел слух, что он собрался баллотироваться в сенаторы штата, и она хотела принять в этом участие.

Она могла почувствовать, как отношение ее отца меняется, даже учитывая, что он находился в Заливе. Он был более терпим к стараниям Кинси наладить связи с коррумпированными политиками, если это давало ему возможность чаще видеть ее.

— Кинси, я был бы рад видеть тебя здесь каждый воскресный обед, поедающую огромный стейк, который я поджарю для тебя.

Она рассмеялась.

— Ну как могу я, любительница салатов, устоять?

Зажужжал ее домофон и она посмотрела на время на ноутбуке. Всего шесть минут девятого, но ее сердце пустилось вскачь. Это должно быть он. Люк.

— Эй, пап, у меня тут... эм, доставка.

— Четвертого?

— Передай всем, что я их люблю. И съешь два стейка за меня, — смех ее отца еще отдавался в ушах, а Кинси уже направлялась к двери, чтобы открыть человеку, который собирался воспламенить ее тело. У нее будет собственный пикник, прямо здесь, в ее квартире.

***

— Чувствуете запах дыма?

В лифте, направляющемся  наверх к квартире Кинси, женщина сморщила нос и демонстративно уставилась на Люка.

Он прочистил горло, сверкнул жемчужно-белой улыбкой и продолжил врать, как сивый мерин .

— Нет, мэм, не чувствую.

Мгновенно осаженная его вежливостью, дама прищурилась, затем схватила свою тявкающую собачку и, подняв, запихнула себе под мышку. К счастью, она решила остаться на своей стороне лифта, потому что, если бы подошла поближе, то точно почувствовала бы запах дыма. От его одежды, волос, сочащийся из каждой поры.

Это была адская ночка. Ну, когда же люди поймут, что, выплескивая керосин на угли, не получат славный, безопасный огонек, подходящий для гриля? Впрочем, никто никогда не вызывает пожарное отделение из-за какого-нибудь умного поступка. Он считал, что ему следует быть благодарным за то, что у него всегда будет работа.

Спасение того ребенка... в нем были одновременно и гордость, и смирение . После бури из дерьма последних двух недель, он почувствовал себя снова живым.

М ожет, это как-то связано с Кинси . С ней, он просто снова чувствовал .

На двенадцатом этаже дама с собачкой вышла, и она, и собака напоследок одарили его подозрительным взглядом. Осталось проехать всего четыре этажа, и волнение в его груди усилилось. Тук-тук. Тук-тук .

Лифт остановился, и двери открылись. Два шага из лифта. Посмотрел направо, посмотрел налево.

Ни хрена себе!

Кинси стояла у входа в свою квартиру через три двери от лифта. На стенах коридора были какие напыщенные картины, а под ногами плюшевое ковровое покрытие, но все детали казались размытыми, потому что все, что Люк мог видеть, была она.

— Мистер Алмэйда.

То, как она произнесла его имя, смакуя его на языке, обеспечило дополнительный прилив крови к паху. То же сделал и ее наряд:   футболка с Беркли и все. Она достигала середины бедер , и все о чем он мог думать, было: “ Повернись, крошка. Покажи мне свою прелестную задницу . ”

— Привет, сладкая.

— Тяжелая ночка?

— Не более, чем обычно, — он сжал руками ее идеальную задницу и приподнял Кинси, чтобы она обняла его ногами. Поцеловал ее медленно и глубоко. Он скучал по ее вкусу. — Мне действительно нужно принять душ.

Она провела пальцами по его волосам, и на коже остались следы от грязи и сажи.

— Душ подождет. Прямо сейчас, я хочу почувствовать запа х того, чем ты занимаешься, на своем теле. Х очу почувствовать за пах того, что так много значит для тебя, на своей коже.

Он просто потерял дар речи от этих слов и невыносимо возбудился.

Люк занес ее внутрь и закрыл дверь ногой. Возможные развития событий сталкивались в его разжиженном от похоти мозгу… у двери, на полу, на… да, на столешнице. Он посадил ее рядом с ноутбук ом. Зная Кинси, он мог поспорить, что она работала перед тем, как он пришел.

Стянув с нее майку с медлительностью, которая удивила его, учитывая скорость мелькающих развратных мыслей, Люк воспользовался моментом, чтобы оценить ее тело с каждым восхитительным открывающимся дюймом. Он вымыл руки, но пропустил пару грязных полос на костяшках. Он задел розовые бутоны ее груди, получив удовольствие, когда они испачкались от его прикосновения. Его метка.

Она потянула за его футболку и он снял ее одним движением.

— Как ты получил это? — ее холодная рука провела по шраму на его плече.

— Глупая неосторожность, когда я еще был новобранцем. Ошибка, которую сейчас я не сделал бы.

Она оставила легкие, как перышко, поцелуи на знаке его глупости.

— Расскажи мне.

— Два месяца после Куинна, это пожарная академия, и я…

— Привет… Кинси? — странный мужской голос прогудел в комнате, словно божественный.

— Ох, дерьмо! — она захлопнула крышку своего ноутбука.

Ага, ноутбук.

Через разгоряченную кровь Люка прошла дрожь ужаса. Четвертое июля, время для общения с друзьями и близкими. Пожалуйста, Боже милостивый, пусть это будет не…

— Сладкая, скажи мне, что это был старый приятель из колледжа. Или твой личный продавец обуви. Или ассистент твоего личного продавца обуви.

Двумя руками она закрыла свое пылающее лицо.

— Это был мой папа. Я говорила с ним до того, как ты пришел, и, должно быть, забыла завершить вызов.

Не сумев удержаться, Люк рассмеялся. Чертовски нелепо.

— Ты полна решимости уничтожить свою репутацию, пиар-принцесса.

Кинси выглядела так, словно хотела ударить его. А затем так и сделала. Ладно, это было больше похоже на шлепок по плечу.

— Не смешно! — в сумасшедшей спешке, она натянула майку, в которую была одета до их стриптиза, заставив его полностью согласиться с ее заявлением. Не обнаженная Кинси — это было совсем не смешно .

Она оттолкнула его в сторону бедром, затем потратила пару минут на то, чтобы успокоиться и поставить ноутбук, оставляя Люка вне обзора камеры. Сделав пару мелких входов, она открыла его и перезвонила.

— Привет, пап. Эм… снова.

— Привет, тыковка, прости за это. Я уже собирался позвонить твоему брату в Парк-Сити. И с запозданием понял, чтобы все еще был включен предыдущий звонок.

Неловкая пауза стала совершенно неудобной.

 — Итак, — наконец проговорил ее отец. — Посылка доставлена в целости?

Слава Богу, пожилой мужчина говорил довольно весело, так что Люк почувствовал себя достаточно безопасно, чтобы приподнять бровь, глядя на Кинси. Очевидно, слишком рано. Она посмотрела на него осуждающим взглядом.

— Да, папа. В целости и сохранности , — кажется, приняв какое-то решение и раздраженно взмахнув, она повернула ноутбук, чтобы показать Люка. С экрана смотрел седовласый мужчина с густыми бровями и сильной челюстью.

— Люк, это мой отец, полковник в отставке Джексон Тэйлор  IV. Папа, это Люк Алмэйда. Он…

— … морской пехотинец, — закончил ее отец.

Верно. Люк был с голым торсом и его “ Semper Fidelis”  татуировкой напоказ.

В квартире дочери отставного полковника.

В восемь утра Четвертого июля.

Хитрая улыбка Кинси дала ему понять, что она снова была на высоте. Люк, познакомься с моим отцом, жестким-как-никель-стейк, все-американским героем, который был бы счастлив устроить выстрел крылатой ракетой из Томагавка по твоей заднице перед завтраком.

— Бывший пехотинец, сэр. Демобилизовался в седьмом. Первый лейтенант, 2/24, базирующийся в Чикаго, — ответил Люк, говоря о своей службе в морской пехоте в составе Второго батальона Двадцать четвертого корпуса, также известного как “Mad Ghosts” (“Сумасшедшие призраки”).

— Вы, парни, отлично держались тогда в Треугольнике Смерти в четвертом. Чем занимаешься сейчас в США?

— Пожарная часть. После Ирака, это пикник.

Полковник в отставке Тэйлор понимающе рассмеялся.

— Могу в это поверить. Приятно было познакомиться с тобой, Люк.

— Сэр, — мужской кивок.

— Пока, пап. На этот раз уже точно, — Кинси окончательно закрыла ноутбук и на лицо ее вернулось отчаянное выражение. — Этого просто не может быть. Полная катастрофа.

— Неа, я ему понравился.

— Конечно, понравился. Вас, ребята, объединяет миллион вещей, — она нахмурилась. Ее беспокоило то, что он и ее отец могли быть в чем-то похожи.

Почему, все становилось только лучше и лучше.

Он за руку подвел ее к дивану, непримечательной вещице в квартире, которая была стерильна и безлична, в стиле всех мест временного проживания. Никаких фотографий, никаких растений, никаких попыток придать домашний уют. То, что она не обустроилась и не сняла более постоянное место, немного охладило Люка, но затем он снова ощутил жар, вспомнив к чему все шло несколько минут назад.

Она присела, распахнув глаза и мило приоткрыв ротик.

Он уселся рядом с ней.

— Так на чем мы остановились, когда нас столь весело прервали?

— Мы позволяли моему отцу полюбоваться на свою единственную дочь, находящуюся на пороге разврата.

— С большим плохим волком… — с откровенно развратным видом он потянул вверх край ее футболки , сняв ту через голову и приведя ее волосы в милый беспорядок.

— С моими перемазанными сажей руками…

Которые сейчас он использовал, чтобы снять ее трусики. Симпатичные розовые, похожие на шортики.

— На день рождения нашей нации.

Теперь он своим грязными не-американскими  руками, успешно справившись с задачей, уложил ее на диванные подушки и открыл себе доступ к ее телу.

— За жизнь, свободу…

— … и предстоящие оргазмы, — подхватила она, сверкнув своей озорной улыбкой, которую он обожал.

Ох, совсем скоро она ощутит праздничный дух . Он поцеловал ее грудь, лизнул мазок сажи, оставленный им там. Долгими, глубокими движениями пососал соски, наслаждаясь вздохами удовольствия, подготавливая их для дальнейшего фантастического времяпровождения. Потом, вспомнив, что ей нравилась небольшая грубость, он прикусил ее.

— Люк, — простонала Кинси, его имя слетело с ее губ, как молитва. Ее руки нашли его волосы и крепко сжали, поощряя его сосать еще сильнее.  Его член напрягся сильнее .

Подняв голову, он встретился с ее похотливым взглядом.

— Я думал о тебе всю ночь, Кинси. Не мог дождаться, когда увижу тебя вот так. В моей власти, возбужденной для меня, — приоткрыв рот, он запечатлел поцелуй на ее животе. — Этим утром я выскочил из части, запрыгнул в грузовик, — еще больше поцелуев на ее мягкой как шелк коже, связь между ними усиливалась с каждым его движением, направляющимся южнее по ее телу. — В спешке, я даже не поел. А я никогда не покидаю пожарную часть, не заправившись.

Ее раздраженный взгляд метнулся к мини-кухне.

— Ты хочешь, чтобы я тебе что-нибудь приготовила? — вопрос был задан тоном “Ты, должно быть, издеваешься надо мной” .

— Да, хочу, — он развел ее ноги и забросил их себе на плечи. Вид был захватывающим, все такое розовое и соблазнительно сочное. Запах ее возбуждения еще больше усилил его удовольствие, и рот наполнился слюной в потребности насытится ею. Похоронить свое лицо в ее небесах.

— Хочу еще больше твоего нектара, чтобы я смог наесться этой сладости.

Кинси извивалась на диване в стремлении к освобождению.

— Это все для тебя, Люк. Мне нужен твой рот на мне. Сейчас.

Подчиняясь своей завидной задаче, он лизнул ее уже намокшие складочки. Боже, ее вкус. Он мог счастливо прожить и умереть здесь. На его языке ощущалось биение ее пульса, как удары сердца, а она издавала те сексуальные звуки, которые ему так понравились вчера. Он припал к горячему шелку ее возбуждения, каждый отклик отдавался вспышками огня в его крови.

Ее бедра сжали его голову, и он удвоил усилия, облизывая ее по всей длине, еще глубже погружаясь языком, покусывая, когда понял, что она уже близко. Сдерживаясь, он мог бы доставить ей еще большее удовольствие, так что он приказал своим яйцам вести себя хорошо. Маленькие ублюдки могли подождать своей очереди. Его женщина нужда лась в его лучшей игр е.

Люк отдавал ей всего себя. Любил ее своим жадным ртом, проверял ее пределы, и свои собственные. Потому что такая удивительная женщина, как Кинси, на меньшее и не рассчитывала бы. Она достойна этого.

И, возможно, он хотел услышать, как она будет умолять.

Двадцать секунд спустя она выкрикнула его имя, вместе с пожалуйстапожалуйстапожалуйста и парочкой очень вульгарных словечек. Цель достигнута.

Наконец, доведя ее до грани и вернув назад столько раз, что не сосчитать, он дал ей то, что она хотела. Женщина была такой громкой, что он бы не удивился, если та тявкающая собачонка  с двенадцатого этажа сейчас бросалась на стены.

— Все в порядке, сладкая?

Ни звука.

— Кинси?

— Не могу пошевелиться, — наконец выдохнула она. — Оргазменный паралич.

Люк усмехнулся. Добавим бонусные очки.

— Спальня? — он сгреб ее безвольное тело и прижал ближе к себе. Она зарылась лицом ему в шею, такой сладкий уязвимый жест, что это почти уничтожило его.

— Позади тебя, — пробормотала Кинси. — Вторая дверь.

Пока Люк нес ее в комнату, ощущение удовлетворения от того, что он ее защищает, было подобно тому, что он почувствовал вчера, когда она подверглась нападкам со стороны своего бывшего. Забота о ее физических потребностях — это было одно, и он счел, что ему было приятно знать о ее потребности в нем, когда она была в плохом состоянии. Это больше касалось его профессии пожарного и чего-то, через что он проходил каждый день. Он бежал внутрь, когда крысы и тараканы бежали наружу. Люди нуждались в нем, когда дерьмо попадало в вентилятор, когда они облажались и ситуация вышла из-под контроля.

Для такой сильной женщины, как Кинси, потребность в нем, когда она была не в лучше форме, была чем-то особенным. Н о было бы это чем-то особенным, если б она нуждалась в нем и тогда, когда все было хорошо? Не только в плохие моменты, но и в хорошие тоже.

Откуда, черт побери, все эти размышления? Очевидно, его мозг отправился с последним поездом в Спящий город.

Он положил Кинси на кровать, наблюдая за тем, как ее медовые светлые волосы рассыпались по свежим белым простыням, которые он собирался испортить своим перепачканным дымом телом и покрытыми сажей волосами. Но его больше не беспокоило, как сохранить все чистым и стерильным. Кинси хотела этого. Она хотела пот, мозоли, парня, который мог дать ей это так жестко, как ей было нужно.  Может это не значило, что она хотела его , мужчину, скрывающегося за билбордом,  но он примет все и так, потому что отчаянно нуждался в ней. Люк сбросил с себя джинсы и по своей собственной воле его рука опустилась к члену, потому что, проклятье, он нуждался во внимании. Умолял о нем.

Вытащив из кармана презерватив, Люк разорвал обертку и разместил его у головки своего члена. Все было настолько чувствительным к прикосновению, что мужчина на мгновение прикрыл глаза.

— Планируешь все сделать сам, Люк?

Его глаза распахнулись.

— Просто совершаю предпроверку. У меня есть ощущение, что ты собираешься жестко надо мной поработать, и после этого мой член с трудом можно будет узнать.

Ее рот изогнулся в озорной усмешке. Она забрала презерватив из его рук и положила его на тумбочку.

— Кинси, я не...

— Я тоже. Но я хотела бы сначала коснуться тебя, кожа к коже, — она обхватила его член своей тонкой рук ой и слегка сжала. — Ты не против?

А если и был, то о чем бы это сказало? Что он не может выдержать немного поглаживаний и сжатий рукой и... Господи Боже, она лизнула нижнюю часть его длины и его яйца едва не расплавились .

— Так хорошо , — с трудом сумел выдавить он.

Она продолжила дразнить, облизывая и жестко сжимая, идеально рассчитывая время и подводя его близко, а затем возвращая назад с края пропасти. Наконец, он понял, что уже достаточно, и отстранился. Ни в коем случае все не закончится так, пока он не внутри нее.

— Время сделать все по-моему, сладкая.

Он натянул презерватив и накрыл ее тело своим, устроившись между прекрасных бедер. Один толчок, может два, — вот и все, что отправит их обоих через край, и да, она кончит и снова будет кричать его имя, но ему нравился тот неторопливый путь, которым они шли сейчас. Ему также нравился уязвимый взгляд, которым она смотрела на то, как он входил своим членом в ее влажное лоно.

— Кинси, ты  офигенно сексуальна .

Из горла девушки вырвался мягкий звук, признательное хныканье за то, что он ценит ее со всеми ее гранями . Сильная, мягкая, напористая, нежная. Полный комплект и любой парень был бы счастлив оказаться в таком положении.

Люк перекатился на спину и одним плавным движением опустил ее вниз на свой ноющий член.

Или в таком положении.

С ее стороны не последовало никаких остроумных возражений, а он закончил с этими движениями вперед-назад, которые до сих пор характеризовали их отношения. В этой постели были только мужчина и женщина, которые хотели друг друга без всяких причин. И наблюдая за тем, как она нависла над ним подобно золотому ангелу, все мысли о прошлом и будущем испарились, оставив плавящий душу момент честности. Этот момент. Ее карие глаза удерживали его взгляд, пока она двигалась вверх и вниз, подстраиваясь под свое удовольствие, ее тело расслаблялось с каждым плавным движением.

И тут Люк понял, что мог бы продержаться очень долго, потому что это был один из тех моментов, которые длятся вечно.

Но, казалось, у Кинси были другие идеи.

— Все нормально, Люк. Ты можешь… ты можешь кончить сейчас.

— Ты только что дала мне разрешение кончить?

В ответ она сжала бархатные мышцы вокруг его члена.

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Ты уже это сделал.

Схватив ее за бедра, он остановил ее сексуальные движения.

— Крошка, не отказывайся от этого. Эта твоя жадная маленькая киска нуждается в большем из того, что у меня есть.

Ее рот приоткрылся от желания и низкий стон вырвался из горла. Его чувственной женщине понравился маленький грязный разговорчик.

— Люк, я знаю, что ты близко.

— А я знаю, что могу продержаться столько, столько мне нужно. Ради Бога, я же был морским пехотинцем. — Они что, действительно спорили об этом? И он действительно наслаждался этим?

Она рассмеялась, низко и хрипло.

— Если бы ты был морским котиком, возможно, мои ожидания могли бы быть и выше. Эй! — она взвизгнула, когда он ущипнул ее первоклассную задницу в отместку за дерзость.

— Это не из разряда услуга за услугу, Кинси. Тебе нужно больше и я могу тебе это дать, — проклятье, он бы дал ей все. Люк поднял руку и взял ее за подбородок , давая понять, что имел ввиду под сказанным. — Мое тело — твое. Мой член — твой. Используй это, чтобы взять то, что тебе нужно.

Казалось, эти слова повлияли на нее так, как ничто из сказанного им до этого. Глаза широко распахнулись о т переполнявших ее эм оций. Нижняя губа задрожала. Не отрывая своего горящего взгляда от него, Кинси одной рукой схватилась за спинку кровати. Он нежно прижал ее к себе и вместе они нашли угол, который позволял достигнуть нужного ей местечка. Трения там, где соединялись их скользящие обнаженные тела, столь необходимое ей. Кинси не нужно было делать это самой. Он позаботится о ней.

Было ощущение, словно он пришел на Землю именно для этой цели.

— Люк… это ощущается так хорошо. Так… о, Боже.

Приподнявшись, он обхватил ее манящую грудь своим ртом, и громкий  звук, который она издала, практически отправил его за грань. Черт, он еще даже не начал исследовать тайны ее тела, все эти чувствительные места, ожидающие правильного прикосновения. Которое только он мог ей дать.

— Да, Люк. Еще.

Он скользнул большим пальцем по ее клитору, легкое давление, от которого она начала двигаться, как королева родео. Давая ей еще больше того, в чем она нуждалась. В чем они оба нуждались, потому что то, что было хорошо для нее, для него было охрененно превосходно. От возросшей интенсивности движений давление в его яйцах еще больше увеличилось, и проклятье, если она вскоре не кончит...

Она замерла и закричала, ее узкое, горячее лоно сжалось, требуя и его освобождения.

Люк перевернул ее и сплел вместе их пальцы. Руки Кинси были маленькими, сильными. Эти тигровые глаза, горящие всей отпущенной на волю страстью, смотрели на него. Умоляя его кончить и любить ее так, как мог только он.

Он толкнулся один раз. Второй. Нечто, похожее на разряд молнии, воспламенило каждую клеточку и он кончил с такой силой, что звезды вспыхнули под закрытыми веками.

Боже всемогущий, это было невероятно.

Прошло несколько идеальных моментов и он понял, что если не покинет ее сейчас, то уснет прямо здесь в колыбели ее тела. Было т ак соблазнительно, позволить себе раствориться в объятиях Кинси. Собрав последние силы, он откатился и лег на спину, тяжело дыша и не в силах даже пошевелиться .

Не закрывай глаза. Не закрывай глаза.

— Нужно идти, — пробормотал Люк в темноту. Ну да, он закрыл глаза. Ему нужно было встать, одеться и уйти, потому что уже почти девять утра и у Кинси, наверное, были дела, которые не включали его.

Его член дернулся, когда нежные пальцы сняли презерватив и холодная простыня накрыла его горячую, влажную кожу.

— Кинси, я… — но слова затихли, замененные небесным ощущением мягкой, обнаженной женщины, свернувшейся рядом с ним.

— Спи, Люк, — прошептала она.

Угасающего сознания хватило на последнюю мысль и он проговорил:

— Я понравился твоему отцу.

Кинси не ответила на это, так что он предположил, что она отключилась. Его веки опустились под весом родственных чувств комфорта и насыщения, но затем услышал рычание и следом:

— Ох, заткнись.

Е сли все не было идеальным раньше, то, черт возьми, безусловно стало таковым сейчас.

Нежась в удовлетворении, с улыбкой, разлившейся по его лицу, Люк погрузился в сон без сновидений.

***

Опираясь плечом на дверь своей спальни, Кинси наслаждалась видом длинного, подтянутого, мускулистого   тела мужчины, лежащего лицом вниз на ее кровати. Простынь, которой она заботливо накрыла уставшее, выжатое сексом тело Люка более четырех часов назад сползла, открывая захватываю щий вид на  его задницу.

Ладно, может это она стянула ее вниз на пару дюймов где-то полчаса назад. Она была всего лишь человеком, а мужчина был самым лакомым образцом мужественного идеала, который она когда-либо видела.

Касалась.

Чувствовала.

Кинси поднесла прядь своих волос к носу. От запаха дыма ее рот наполнился слюной, вызывая воспоминания о твердом теле Люка, двигающемся внутри нее. В следующий раз, когда сожжет тост, она испытает долбаный оргазм.

Словно услышав ее грязные мыслишки, Люк перевернулся, заворачивая свое тело в простыню. О мой… Цирк приехал в город, самый большой шатер поднят во всей красе.

Ей действительно след овало бы разбудить его. Без сомнений, у него есть дела на праздник. Связанные с семьей. Важные планы. На самом деле, она не должна   стоять здесь, наслаждаясь порнографическим зрелищем.

Его рука скользнула под простыню и...   святое дерьмо ...   погладила его полуденную эрекцию.

— Проклятье, — промурлыкала она.

Люк, моргнув, открыл глаза и сонное смущение уступило место ясному осознанию. Хотя, руку он не убрал. Просто держал ее там, наготове.

— Который час? — спросил он, хриплым со сна голосом.

— Около часа. Я шла, чтобы разбудить тебя, — после того, как она полюбовалась  бы на него еще час, или пять.

— Тебе следовало разбудить меня пораньше, чтобы я тебе не мешал.

— Я решила, что ты можешь поспать здесь с тем же комфортом, что и дома, — в спальне, которую он делил со своей женой. Раздраженная тем, что ее мысли приняли такое направления, она добавила: — А сон после секса, как правило, лучший.

— Особенно если секс был таким невероятным.

Его подтверждение, которое она даже не думала, что было ей нужно, успокоило бешено стучащий пульс. Секс был невероятным. И не только, еще и забавным, и непристойным, и наполненным неожиданной щедростью. Люк Алмэйда был щедрым во многих отношениях.

Между ними протянулась нить несомненной близости, когда они оба вспоминали  невероятный секс. И на тот случай, если оставались какие-то сомнения по поводу того, насколько фантастическим тот был, его рука начала двигаться под простыней. Медленные, ритмичные движения, от которых ей стало труднее дышать.

— Если ты хочешь принять душ и… — поесть, поговорить, продолжать возбуждать эту великолепную часть тела, в которой она нуждалась внутри прямо сейчас.

— Иди сюда, — сказал он сексуально-серьезным голосом.

Она подошла к нему, с удовлетворением отмечая, что некоторые ранее недостаточно часто используемые мышцы приятно побаливали. Болезненность никогда не была такой чувственной. Она присела на край кровати.

— Ближе, — подбодрил он, его взгляд потемнел и потяжелел. Он сел, чтобы встретить ее на полпути.

Простынь упала. И челюсть Кинси упала вместе с ней. Мужчина был просто великолепен, и с великолепной эрекцией. Она сжала бедра.

Он заметил это. Ухмыльнулся.

— Это все для тебя, если ты будешь хорошей, крошка.

— А если я буду плохой?

— Плохие девочки получают это жестче. А сейчас не заставляй  меня переходить к этому .

— Может я хочу быть плохой.

Воспользовавшись теми м олни еносными рефлексами, который спасали его на работе, он притянул ее в свои сильные объятья.

—  Как рука, бандитка?

Кинси сжала кулак в пародии угрозы.

— Тебе лучше не ссориться со мной , Алмэйда.

— Точно так и планировал, — Люк коснулся губами ее все еще покрасневших костяшек и ее глупое потрёпанное сердце прошептало “шлепанцы” . — У меня сегодня выходной. Хочешь позависать?

— Это какая-то странная вещь, связанная с бондажом? — пошутила Кинси, глупо обрадовавшись тому, что он поднял этот вопрос, но все еще боясь увидеть в нём нечто большее.

Он улыбнулся. Одна из тех “все нормально, крошка, я вижу, что ты нервничаешь” улыбок.

— Позже я приглашен на пикник к  друз ьям. Тебе они понравятся. Мы сможем посмотреть на фейерверки, запустить пару своих. Что скажешь?

Последний вопрос был задан в стиле “сразу к делу”. Никаких больше шуток, давай будем честными: нам может понравится проводить время вместе.

Она подумала о том, что ей было надо. Что было правильным для нее.

— Люк, я хочу… Я просто… Я хочу быть честной. Я не ищу чего-то большего, чем просто компанию. После того, что случилось с Дэвидом, я какое-то время решила поработать над собой,  — сказанное вышло более серьезным, чем она планировала, так что время для юмора. — Ты можешь использовать эти свои ненастоящие  голубые глаза, как хочешь, но я отказываюсь влюбляться в тебя.

Он посмотрел на нее долгим тревожащим взглядом. Может она привела его в замешательство своей откровенной речью или это из-за ее обвинения в поддельном цвете глаз, или, может дело в опасном упоминании слова на Л? После стольких лет хо ждения на цыпочках с Дэвидом, когда она подавляла свою сильную личность из уважения к эго ее бывшего жениха, Кинси больше не была заинтересована в играх.

Гранитные черты Люка пересекла улыбка.

— Так ты просто хочешь мое тело.

— Ты можешь говорить. Просто придерживайся общих тем в разговоре.

Улыбка стала шире.

— Мне это подходит. Я особенно хорош в той части, что подразумевает работу над тобой. Над твоей грудью, задницей, над сладким местечком между твоими бедрами, — большая мозолистая рука скользнула к краю ее футболки и обхватила попку. — Считай меня своим секс-тренером, пока ты снова не встанешь на ноги.

За две секунды он уложил ее на спину, подмяв по д свое твердое, чрезвычайно твердое тело.

— А это значит, чтобы выполнить работу хорошо, я планирую не давать тебе встать на ноги т ак долго, как это возможно, мисс Тэйлор.