В офисе мэра на пятом этаже мэрии Кинси выработала несколько стратегий, как избегать взгляда на Эли, пока тот просматривал последнее видео, очерняющее репутацию Чикагского пожарного департамента.

Она общипывала воображаемый ворс со своей юбки-карандаша.

Она,  закидывала то одну ногу на ногу, то другую .

Она сосредоточилась на истории, которая пропитывала буквально каждую трещину в обшитой деревом стене. Стена была увешана фотографиями предыдущих мэров, пожимающих руку знаменитостям и мало известным людям, включая и ту, на которой были запечатлены мэр Дэйли и молодой помощник прокурора штата Вестон Купер, отец мужчины, сидящего сейчас напротив нее за антикварным письменным столом из красного дерева. Если бы стены могли говорить...

Гейдж принес видео прямо к Кинси. Когда она спросила его, почему он просто не выложил его в Интернет и будь что будет, он возразил, ответив, что им надо защитить Дарси, дочь Сэма Кокрэйна, которая для Геджа была как еще одна сестра. Может Дарси сейчас и не ладила с отцом, но Гейдж знал, что она не захочет такого окончания этого дела, а он также не хотел быть ответственным за причинение любого непоправимого ущерба. Для всех будет лучше, если Кинси сможет использовать это, чтобы надавить на зарвавшегося миллионера.

Именно поэтому сейчас она сидела на неудобном стуле в офисе мэра, опустив голову в знак смирения.

Как только на смену гомофобской, расистской и шовинистской речи Сэма Кокрейна до ее уха донесся звук разрезаемого металла, она рискнула бросить быстрый взгляд, и обнаружила, что рот Эли растянут в улыбке от уха до уха. Чтобы скрыть свою собственную улыбку, Кинси пришлось снова опустить голову. Она рассчитывала на две вещи: врожденное чувство справедливости мэра, и его еще более сильное влечение к Александре Дэмпси.

Эли положил телефон, оперся локтями на стол и сцепил пальцы, теперь его веселое выражение лица уступило место серьезному.

— Итак?

— Это характеризует мистера Кокрэйна не с лучшей стороны, сэр.

Эли поднял бровь в жесте “даже не смей” в ответ на ее сэр .

— То, что я здесь увидел, лишь подтверждает последовательность событий. Это не может навредить ему. А вот нам как раз может.

— До сих пор мы только слышали отчеты о том, что говорил Кокрэйн.

— Слитые кем-то, причастным к заявлению пожарной Дэмпси, в главное управление ЧПД.

Кинси нужно было что-то с этим делать .

— Напечатанные слова немногого стоят, а вот произнесенные вслух, услышанные и увиденные миллионами, они приобретают силу, — Кинси встала, нуждаясь оказаться выше, чтобы доказать свою точку зрения. Она словно вернулась в Беркли и опять убеждала своих однокурсников во время публичных выступлений на занятиях по ораторскому искусству, что курение не так уж и плохо, что у трансжиров есть свои плюсы, что Сталин был, черт побери, просто святым.

— С помощью этого мы сможем выпутаться. Нам надо показать публике, что Кокрэйн — сквернословящий, пьяный нарушитель, который словесно напал на храбрых мужчин и женщин, прибывших, чтобы спасти его из им же  созданной неприятной ситуации.

Недоверчиво покачав головой, мэр кинул подбородком в сторону еще одного человека, находящегося сейчас в комнате. Мэдисон Мэйтланд стояла спиной к ним обоим, ее царственный взгляд блуждал по городским улицам подобно тому, как Боудикка  осматривала врагов-римлян перед тем, как отправиться в бой.

Не поворачиваясь, она заговорила:

— Доказательств опьянения нет, и он извинился за свое поведение во время пресс-конференции. Он раскаивается и все уладил.

Кинси подавила рычание. Конечно же, Кокрэйн к настоящему моменту отлично со всем разобрался, сначала подменив результаты Алкотестера в свою пользу, она все еще не была уверена, было ли дело в коррупции внутри Полицейского департамента, или это старая добрая ошибка техники, а затем обвинив в своей сквернословной тираде паническую клаустрофобию из-за долгого пребывания в “стальном гробу” (его слова). Кинси так много раз слышала его речь за последние двадцать четыре часа, что могла бы пересказать ее слово в слово.

… Хоть мое поведение и является непростительным, но ситуация заставляет задуматься о профпригодности этой пожарной, которую можно так легко вывести из себя насмешками. К тому же, Александра Дэмпси принадлежит к одной из тех заносчивых семей пожарных, считающей, что правила и нормы к ним не приемлемы. Менее месяца назад ее сводный брат спровоцировал драку против отважных офицеров полицейского департамента и был снова допущен к работе после того, как покрасовался своим обнаженным телом на билбордах. Теперь перед нами еще один пример вопиющего пренебрежения правилами этой семьей. Требования к физическим тестам на профпригодность были снижены пару лет назад, чтобы подстроиться под желающих получить эту работу женщин, но, возможно, нам нужно ввести тест на психологическую пригодность к пожарной службе. Или, может быть, на принятие такого неуместного решения Пожарной Дэмпси повлияли другие причины.

На вопрос со стороны журналистов по поводу этого критичного замечания, Кокрэйн отпустил экспромтом комментарий о том, что Алекс саму надо было проверить на Алкотестере прямо на месте (о, какая ирония),   — необоснованное заявление сняло с прицела его, но тут же навело тот на нее, став финальным ударом. Затем он неискренне извинился , но ущерб уже был нанесен и оставил след в умах и сердцах горожан. Коллеги уже ставили под сомнение решение Алекс.

Может, они еще и пожар будут тушить атомной бомбой.

Но Кинси могла понять, в какую деликатную ситуацию это ставило Эли. Кокрэйн имел влияние, как в СМИ, так и в финансовых кругах, которые были необходимы Эли в ближайшие несколько месяцев, когда на подходе были выборы. На стороне Эли было только то, что Кокрэйн вряд ли переключится на его соперника, после столь значительных вложений в действующего мэра.

— Он был пьян, — настаивала Кинси, — не важно, что там сказали  в Полицейском департаменте. В ы  видели, как он шатаясь вылез из машины.

— Неустойчивость после спасения из разбитой машины, — возразила Мэдисон.

— И его невнятная речь была из-за клаустрофобии и посттравматического шока?

Мэдисон взглянула на Эли и между этими двумя состоялся какой-то безмолвный диалог.

— Кокрэйн — не политик, — произнесла Мэдисон после нескольких напряженных секунд. — Общественность не беспокоит репутация какого-то парня, которого они едва знают. Думаешь, люди перестанут покупать его газету, или ходить на игры “Кабсов”? — все проекты, в которых Кокрэйн был очень заинтересован финансово.

— Я думаю, мы можем привлечь людей на сторону пожарной Дэмпси. На нашу сторону, — парировала Кинси. — Нам нужно использовать ее. Она фотогеничная женщина, которая как каторжная работает в исключительно мужской профессии, сестра, защищая своего брата-гея и права женщин двадцать первого века там, где может, пытаясь сломать систему. Это Давид против Голиафа. Лучший пример для подражания даже представить трудно.

Эли постучал по столу, затем повернулся в своем кресле и посмотрел в окно.

— В пустыне было намного проще.

Арррр!  Призвав на помощь терпение, достойное святого, Кинси удалось сдержать себя от истошного крика. Откровенно говоря, у нее не было времени для “война в аду, разве это не прекрасно?” воспоминаний Эли. На кону была работа Алекс, а у них в руках — столь великолепное доказательство.

— Печать мертва, Эли. Может тебе и не настолько нужен Кокрэйн, как ты думаешь. Ты собрал средства на выборы и он не сможет пожертвовать больше определенного лимита на финансирование кампаний, — этические правила запрещали одному человеку вкладывать в чикагскую кампанию по выборам мэра больше пяти тысяч долларов. Конечно же, у Кокрейна было достаточно влияния, чтобы, используя своих друзей и работников, сделать вклад выше обозначенного порога.

— Кто еще видел видео? — спросила Мэдисон.

— Гейдж Симпсон принес его мне. Еще один человек — пожарный, снявший его, но Гейдж  уверяет , что того можно контролировать.

Эли резко обернулся к ней.

— Она его не видела?

— Мы… я подумала, что так будет лучше.

Остальные Дэмпси оставались в неведении, потому что Гейдж утверждал, что Люк слетит с катушек, если увидит, как все было на самом деле. Зная этого мужчину, Кинси была склонна согласиться. Они с Люком не общались два дня с тех пор, как все вместе собрались за кухонным столом в кухне Дэмпси на следующее утро после происшествия с Кокрэйном. Время, которое они проводили вместе, покупка матраса, посиделки на крыше, поход на бейсбол, секс (о боже, секс), словно было пропитано какой-то неведомой магией, испарившейся сразу после звонка Уайатта. Она знала, что Люк работал, но не это было причиной внезапного отдаления. Они снова разбежались по своим углам, и хоть она и пыталась объяснить, что они на одной стороне, девушка понимала его нежелание увидеть ее точку зрения. Свед е ние к минимуму ущерба для города, скорее всего приведет к максимальному ущербу для его семьи.

И снова Кинси обнаружила, что находится по ту сторону баррикад. Защитная зона Люка была в милю шириной, и она хотела бы стоять рядом с ним. Быть той, о ком он думает, вставая утром и ложась спать, а не женщиной, которую расценивали, как сопутствующий ущерб в борьбе за сохранение семьи.

— Я могу настоять, чтобы Кокрэйн не подавал в суд, Кинси, — сказал Эли. — Сейчас, когда у него в работе несколько проектов по расширению недвижимости, ему выгодно, чтобы город был на его стороне. Но кто-то должен заплатить.

Было что-то еще, что он недо говари вал ей.

— Может самое время отделиться от Кокрэйна.

Челюсть Эли сжалась и она заметила, сколько усилий он прилагал, чтобы не смотреть на Мэдисон.

— Такое решение коснется и твоего заработка, Тэйлор.

Ее осенило понимание. У Кокрэйна что-то было на Эли. Это было единственным объяснением такой лояльности с его стороны.

Кинси впилась взглядом в мэра.

— И пожарной Дэмпси?

Ей показалось, что она заметила сожаление в ярко-синих глазах Эли, но может дело было просто в освещении.

— Она не сможет выйти из этого, сохранив работу, но так, по крайней мере, она не останется в долгах до конца своей жизни.

Сердце Кинси ушло в пятки. Она действительно думала, что сможет завоевать здесь победу. И ненавидела проигрывать, особенно вот так.

Оставалось разыграть последнюю карту.

— Она тебе нравится, — сказала девушка Эли. Сказанное звучало как обвинение. Отчаянно.

— Нравится? — Эли откинулся на спинку кресла, будто это его позабавило. — Боже, нет. Это просто… она так чертовски молода, переполнена преданностью и огнем. Даже такая пресытившаяся душа, как моя, может оценить эти чувства. Но я мало что могу сделать, — он покачал головой, будто смирившись. Где же его преданность? Где его огонь? — А даже если бы и нравилась. Кинси, это не может влиять на мою работу. Ты позволяешь чертовым гормонам управлять своими решениями. Меня не волнует, что ты спишь с Алмэйда, и мне плевать, что Дэмпси — твои новые лучшие друзья, пока ты не забываешь о том, кто платит тебе жалование.

От ярости все ее мускулы напряглись. Бессмысленно было отрицать ее отношения с Люком, не то чтобы происходящее между ними можно было назвать таковыми, особенно в последние дни, когда они едва разговаривали друг с другом. И не имело значение, как именно мэр узнал, что они с Люком пересекли эту линию, у самого влиятельного человека в Чикаго, очевидно, повсюду были шпионы, но ни в коем случае она не потерпит обвинений в “приятии решений под влиянием гормонов”.

— Я не поэтому предлагаю поступить таким образом.

Этот предупреждающий острый взгляд он использовал на городских советах, когда какое-то его решение не поддерживалось.

— Уничтожь видео, Кинси, и еще...

Она почти не слушала его, ее мысли на бешеной скорости сменяли одна другую, когда девушка рассматривала все варианты. Что угодно, чтобы унять тошнотворное, болезненное предчувствие поражения в желудке .

— Кинси.

Подняв взгляд, она увидела, что мэр сердито смотрит на нее.

— Я хочу, чтобы все это недоразумение Дэмпси-МакГиннис завернули и преподнесли мне на блюдечке, как можно скорее. То, что мы обсуждали на днях...

Он остановился, заметив хмурое выражение, появившееся на ее лице. То, что они обсуждали, было шагом, способным вынести мозг одному взрывному пожарному кубино-ирландского происхождения.

— Я дал тебе слишком много свободы с этой ситуацией. Приструни Алмэйда. Сейчас же.

Она переключилась на свое “да, мэр” выражение лица.

— День открытых дверей в ПО №6 будет готов в течение недели, начиная с субботы.

Надувной дом. Проверить. Разрисованные лица. Проверить. Собрать вместе представителей пожарных и полиции на милые посиделки, на расстоянии плевка от стволов и хуллиганов. Будет чертовски забавно.

— А все остальное?

— Сделаю в полном соответствии с планом, мистер мэр.