Немного главных спортивных дат и – результатов.
Олимпиада в Хельсинки. 1952 год
В личном первенстве Марк выбыл во втором круге. Начальство в Москве посчитало этот результат «приличным», поскольку команда советских рапиристов выпала из соревнований в первом круге. Пожалуй, можно сказать – это будет правдой, – все фехтовальщики СССР нервничали на этой Олимпиаде сверх всякой меры. Руководство требовало результатов, а спортсменам не хватало современной техники поединка, актуальной тактики и опыта международных встреч. Зато здесь своими глазами Марк впервые увидел будущих своих соперников – самых успешных фехтовальщиков мира, с которыми ему вскоре предстоит драться. Чемпион мира и Олимпийских игр в личном первенстве – «современный д’Артаньян», как о нем писали в популярных спортивных изданиях, или «непредсказуемый каталонец», как его называли в фехтовальных кругах, с девяти лет привыкший держать рапиру в руке француз Кристиан Д’Ориоля, и основной соперник Д’Ориоля итальянец Эдоардо Манджаротти. Претендент на золотую медаль на турнирах сколь угодно высокого уровня, Манджаротти – мировой рекордсмен по количеству наград разного достоинства за победы на международных турнирах по рапире и – шпаге.
На годы и годы эти двое стали для Марка объектами восхищения и самыми опасными противниками. Господство Манджаротти в рапире и шпаге и Д’Ориоля в рапире начало несколько слабеть только по прошествии следующих двух Олимпиад после Хельсинки.
Олимпиада в Мельбурне. 1956 год
Как и на предыдущих Играх, победителем мельбурнской Олимпиады в фехтовании на рапирах стал «непредсказуемый каталонец».
Здесь Марк сумел подняться в финал, правда, занял там только предпоследнее – седьмое – место.
Но уже к этому времени Марк впервые победил Д’Ориоля. Это произошло осенью 1955 года на международном московском турнире «СССР – Франция».
Олимпиада в Риме. 1960 год
Чемпионом в личных соревнованиях по рапире становится самый молодой коллега по команде, где Марк – капитан. Это двадцатидвухлетний ленинградец Виктор Жданович.
Мидлер занял пятое место в финале. Это – личный рекорд по сравнению с предыдущей Олимпиадой, но Марк успокоился только, когда, опередив итальянцев, французов, немцев, англичан, американцев и поляков, возглавляемая им команда завоевала золотые медали и звание чемпионов Олимпийских игр в командных соревнованиях по рапире.
Олимпиада в Токио. 1964 год
…Идет финал командного турнира рапиристов. Встречаются давние соперники, а на тот день – сильнейшие рапирные команды мира, сборные Польши и СССР.
От поляков на финальный олимпийский помост вышли Франке, который за день до этого стал чемпионом Олимпиады в личном первенстве, Парульский, который за год до этого стал чемпионом мира, и призеры множества международных турниров Скрудлик и Войда.
Против них – Мидлер, Жданович, Сисикин, Свешников.
Счет финала за два боя до конца его – 7:7.
Но при этом поляки намного обходят наших по уколам, так что на худой конец их устраивает ничья, тогда как нашим нужна только победа.
В предпоследнем бою встретились экс-чемпион мира Ришард Парульский (фехтовальщик с классной своей нестандартной техникой) и Марк Мидлер.
При выигрыше Парульского счет, соответственно, станет 8:7 в пользу поляков. Тогда, даже при проигрыше ими последнего боя, счет уравняется и поляки все равно чемпионы.
Если же победит Мидлер, для нас остается еще шанс на золотые медали – победа в последнем бою.
«Я помню, – рассказывает Мидлер, – что в начале боя чувствовал себя скованно и неповоротливо под грузом ответственности. Фехтовал слишком осторожно. Но когда счет стал 3:1 в пользу Парульского, я подумал: если далее будет 4:1, это похоже на разгром… Пан или пропал. Волнение меня оставило. И как только арбитр произнес «Aleez!», я пошел во флеш. Встречную атаку стрелой одновременно сделал Парульский. Ему не терпелось меня добить».
В результате бойцы с удвоенной силой врезались друг в друга, высекли из масок искры. И рухнули на помост.
На несколько секунд Мидлер потерял сознание. Когда пришел в себя, увидел, что лежит на краю дорожки. Постепенно поднялся – голова кружится, все не в фокусе, а на другом конце помоста расплывчатое изображение – Парульский нюхает нашатырь. «Когда мы вновь встали к бою, – вспоминает Мидлер, – я вдруг почувствовал, что он боится: его клинок дрожал, и это укрепило мою руку. Теперь я знал, что выиграю».
В начале боя Парульский все сыпал флешами и очень остро чувствовал дистанцию – кольнет, а сам уже далеко. Но после «нокдауна» он ушел в защиту. Защита не была его сильным местом. И хотя он потом еще вел в счете (4:3), все же Мидлеру удалось его, в конце концов, одолеть.
А в следующем и последнем финальном бою предстояло отличиться Сисикину. Правда, прежде чем отличиться, он заставил изрядно помучиться свою команду. Он выходил против личного чемпиона тех Игр – обаятельного и импозантного Эгона Франке. Поляк фехтовал быстро и технично. Легко и искусно владел множеством приемов. Сисикин – боец не менее высокого уровня. Словом, они могли продемонстрировать элегантный, изысканный диалог клинков. Но на фоне того счета, каким завершилась первая половина их поединка (4:1) в пользу Франке, элегантность и изысканность вряд ли могли устроить нашу команду.
И вот тут-то, на грани поражения, Юрий сумел наконец раскрепоститься и сравнять столь крупный счет – ситуация почти безнадежная в бою со столь опасным противником.
Сейчас уже никто не помнит, как был нанесен решающий, пятый, укол, но осталась фотография – Сисикин протягивает Франке руку для рукопожатия, Франке застыл, схватившись за голову, а на заднем плане подпрыгивающий от радости Свешников зажимает себе рот рукой, чтобы не закричать.
В последний день Олимпиады Марк написал жене в Москву записку: «В этот раз, моя родная, победа нам досталась как никогда тяжело».
Много позже я спросил Марка, как он отреагировал на удивительный бой Сисикина.
– Я сказал Юре: «Ты дрался прямо как… Сисикин. Вот это ты – Юра! Вот это команда!»
– Он ответил что-нибудь?
– Да. Сказал: «Ты – капитан!»
* * *
В книжке В. А. Аркадьева и Т. Л. Любецкой Виталий Андреевич отметил: «Создать рапирную команду, подобную той, которую собрал Марк Мидлер, пока больше никому не удавалось…»
Но как объяснить тот факт, что брат, будучи с 50-х по 70-е годы ХХ века неоднократным чемпионом Олимпиад и первенств мира, как лидер и капитан советских рапиристов ни разу ни на Олимпийских играх, ни на первенствах мира не завоевал золотую медаль?
Один из учеников Марка, чемпион мира в личных поединках на рапире Дмитрий Шевченко, в беседе со мной сказал: «Для Мидлера ценность коллективной победы была всегда выше личной. Он был воспитан по-советски».
Кажется правдоподобной и дополнительная версия: то ли сознательно, то ли подсознательно, то ли по привычке Марк вызывал одновременно уважение к себе, опасение как противник и раздражение…
У судей – раздражение, что затевает скандальные разборки, и – опасения, что он прав и сумеет публично свою правоту аргументировать и поставить арбитра в неловкое положение. У противников и их тренеров Марк вызывал дополнительный адреналин, потому что был самым авторитетным и грозным рапиристом страны в 50-х–60-х годах ХХ века, первым победителем знаменитых венгров, французов, англичан, поляков и итальянцев, чемпионов Олимпийских игр и мира – Манджаротти, Д’Ориоля, Спаллино, Камути, Порульского, Джея, Франке.
Для бойцов и тренеров он представлял особую угрозу и особенный соблазн в 60-е–70-е годы, в самый разгар холодной войны, которая резко подняла политическое значение спорта. Как раз в это время Марк стал бессменным капитаном отечественной сборной, много лет не знавшей в мире себе равных, как говорили, усыпанной золотом команды, победить самого опытного и зрелого бойца которой значило нанести психологический удар членам команды. Поэтому на поединок против Мидлера тренеры бойцов и сами бойцы особенно концентрировали свои возможности. Словом, давление, оказываемое на Марка, в целом было необыкновенным. Я не говорю о болельщиках, а только о фехтовальной среде. Слишком много сильных противников в фехтовальном мире было у капитана советской сборной в течение пятнадцати лет. Тем сильней была у капитана сборной советских рапиристов Марка Мидлера «жажда золота мира» для своей страны.
Дмитрий Шевченко продолжил тему о личном золоте:
«Марк Петрович приучил нас разбираться в поражении. При разборе он часто находил вину, упущение или ошибку проигравшего, подзуживал: «Ты, мол, меня не слушал, и вот результат». Я и говорю: «Марк Петрович, а что ж у вас-то не сложилось?» Он отвечает: «Ну, не всё складывается, как хочется. Не всё мы до конца контролируем». Ушел от ответа».
Мне брат однажды сказал:
– Все, что я хочу, у меня получается.
Я спросил:
– Почему же ты не получил золотую медаль чемпиона мира в личных соревнованиях ни на одном первенстве мира, ни на одних Олимпийских играх, а только – за выигрыш своей команды?
– Нас так воспитывали, – сказал Марк. – В личных соревнованиях – как повезет, а командные – основная задача, потому что чемпионами становятся все, получают медали все. Для страны в общий зачет больше медалей. Ну, и нас тоже не обижают. Дают почетные звания, премии… Когда Саша Карелин в Сиднее проиграл и ушел, как говорится, «в несознанку» – прервал все контакты с окружающими, первое, что он сказал, когда заговорил после долгого молчания, было: «Я подвел всех ребят». Заметь: не себя. Всех!
Звучит патриотично. Можно подумать, что Марк был «командным» бойцом из патриотических соображений. Или из практических: ведь действительно командная победа приносит стране-победительнице много медалей. Они весомей одной личной чемпионской.
И при выборе претендентов на участие в Олимпийских играх и чемпионате мира нельзя исключать возможности того, что руководство Федерации фехтования и тренерский совет предпочтут, при прочих равных, скорее, командного бойца, чем «личника». Марк был «командник». Не случайно он пятнадцать лет был бессменным капитаном национальной сборной команды по рапире.
Давид Тышлер говорил: «В командном турнире психика и интеллект работают по-другому, чем в личном поединке. Психологически «личники» сильно отличаются от «командников». Один сильней бьется, когда выступает за себя. Другой – когда за команду, стенка на стенку, двор на двор».
У меня на языке вертелся вопрос:
– Марк, так что, твой патриотизм – причина твоих невыигрышей в личном зачете?
– Ну, ладно, – ответил он, – есть еще причина. Как бы тебе это объяснить… В решающих боях за первое место и на Олимпийских играх, и на чемпионатах мира золотая медаль становилась для меня реальностью, на концах пальцев чувствовалась возможность стать первой рапирой мира. И тут соблазн близкой личной победы на всемирном уровне в конце концов сковывал… Лишал ощущения свободы. Вместо наслаждения боем начинаешь мучиться. Как муха в паутине… Командное первенство другое дело. Там за мной стоят мои ребята, за которых я отвечаю как капитан. Я им должен подать пример. Не за себя идет бой. За нас. «Я» играет здесь служебную роль. И нет никаких миражей.
Таня Любецкая, ученица Марка, в своей книге «Диалог о поединке» написала: «У Марка Мидлера слишком страстное желание победить».
«Видимо, слишком страстное желание победить, – вспоминает Виталий Андреевич Аркадьев, – мешало ему порой вести бои вполне по-своему. И, кроме того, и это немаловажно, первый из наших, дравшийся на равных с зарубежными корифеями, он испытывал на себе особенно сильный судейский прессинг. Пятнадцать лет бессменный капитан сборной рапиристов, он пользовался безусловным авторитетом команды. И даже тогда, когда наивысшие личные успехи ребят (Свешников – чемпион мира, Жданович – олимпийский чемпион), казалось, могли освободить их от подчинения капитану, авторитет неизменно оставался у Марка».
* * *
Выходя на бой, «экипаж Мидлера» хором выкрикивал угрозу в адрес команды противника, придуманную Марком: «Сколько раз увидим, столько раз побьем!» – вспоминает заслуженный мастер спорта Юрий Сисикин.
Рассказ Марка из интервью Елене Гришиной:
«…Нам пришлось драться с самыми виртуозными бойцами в мире. Извините, но сейчас я вынужден буду говорить нескромно – резать правду-матку в глаза. На протяжении пятнадцати лет я был капитаном сборной. Я старался всегда фехтовать так, чтобы ребята за мной тянулись. И они знали: если Мидлер в команде, значит, Мидлер выйдет и выиграет свой бой. Костьми ляжет, но выиграет. Не помню, в каком это было году: на одном из розыгрышей Кубка европейских чемпионов, во встрече с командой ФРГ мы имели счет 8:8, мало того, количество уколов тоже оказалось одинаковым.
Возник вопрос: кто пойдет фехтовать в решающем бою?
И все, кто был в команде – Жданович, Сисикин, Свешников, молодые, вроде бойкие, – встали и в один голос заявили: «Петрович, выходи ты с ним на решающий бой. Никто, кроме тебя, не пойдет». Они меня просто выпихнули на дорожку. Фамилия этого немца Вельман. Он выиграл во встрече все бои у нас, в том числе и у меня. Что было делать? Я вышел и этого немца растерзал – 5:2.
Шампанское потом все вместе пили».
Этот бой вспоминает и Виталий Андреевич Аркадьев:
«Кубок Европы в Париже в 1965 году. В финале наши рапиристы встретились с командой ФРГ, и те бои были крайне упорными с перевесом то в одну, то в другую сторону. К концу встречи обе команды набрали равное количество побед, а при подсчете уколов выяснилось, что и тут все одинаково. В таких исключительных случаях, по правилам, каждая команда выдвигает по одному фехтовальщику, и поединок избранных должен решить исход командной встречи, в данном случае – кому достанется Кубок Европы.
Немцы выбрали Вельмана, который в этой встрече выиграл все четыре боя.
От нашей команды вышел Мидлер, победивший в трех боях из четырех и проигравший как раз этому Вельману.
Можете себе представить ответственность и напряженность поединка, когда от тебя одного зависит успех всей команды и ты должен выиграть у лидера, которому только что проиграл. Но Марк был как раз тем, кто мог это сделать. Он вышел на помост и, я думаю, вложил в этот поединок всю свою волю, которой был так знаменит.
Марк потом рассказывал, что шел на этот бой с совершенно четким планом поединка и чувствовал, что если этот план он выдержит и не будет бросаться в авантюры, то выиграет.
Высокий худой левша, Вельман неутомимо и виртуозно играл дистанцией и, легко «растаскивая» любого противника, в конце концов почти всегда делал одно и то же – удочку – контратаку с отходом назад. И противник, только еще собираясь нанести туше, неизменно «проваливался» в дистанции и оказывался у Вельмана на «крючке».
Значит, надо было сбить его с этой виртуозной пляски и, загнав на «метр», откуда ему уже некуда отходить, атаковать такой короткой и быстрой флешью, которая не оставит немцу шанса на контратаку.
И поначалу все шло гладко.
Три совершенно одинаковых туше Марк быстро провел один за другим, словно отрабатывая прием на мишени. А Вельман, возвращаясь после каждого туше с «метра», тщательно поправлял маску, словно в ней был какой-то изъян.
Но, поведя в счете 3:0, Марк, как это часто бывает даже с испытанными рапиристами, успокоился и дважды атаковал Вельмана так беспечно, словно тот был без рапиры. И скоро счет стал 3:2.
Второй полученный укол отрезвил Мидлера. Но почему-то теперь было не так легко сбить Вельмана с дистанции и заставить невпопад сунуть «навстречу».
Казалось, он тоже сделал выводы после полученных уколов.
И все же Марк был уверен, что в неожиданный момент, застигнутый врасплох, Вельман непременно «скатится» на свою любимую контратаку. Надо было только создать ему этот «врасплох». И он ходил и ходил в поисках момента, и души болельщиков застыли от ожидания.
Я так волновался, что даже не совсем понял, как был нанесен очередной укол. Только увидел внезапно вспыхнувшую острую завязку и услышал сухой треск клинков, сплетенный с яростными криками фехтующих.
Аппарат показывал туше Вельману, и счет стал 4:2.
Теперь Марк снова чувствовал себя свободно, но это уже была не беспечность, а полная раскрепощенность, как бы озаренная безошибочной интуицией, которая и сделала его хозяином дорожки.
А затем, неожиданно сыграв в сумбурное нападение, он широко показал финт в сторону и пригласил тем самым Вельмана на его любимую контратаку. И в следующую секунду, легко и быстро перехватив в защите его клинок, нанес жесткий решающий укол в грудь».
* * *
«В 1960 году, – засвидетельствовал Юрий Сисикин, – на Олимпийских играх в Риме, мы проигрываем в финале итальянцам. Мидлер собрал команду: «Носы не вешать, все равно выиграем. На каждый бой собираться, как на последний. Итальянцы скоро выдохнутся, надо побольше «таскать» их по дорожке. Темп боя увеличить до предела, ни минуты передышки. Физически мы подготовлены лучше – выдержим».
И Марк стал показывать пример, обыгрывает Пеллегрино. Тут же Жданович выравнивает счет.
Начинается второй круг.
Но какой-то рок преследует нас со Свешниковым. В равных боях мы проигрываем решающие уколы.
Марк и Жданович снова сравнивают счет.
Видно, что итальянцы еле ноги таскают.
Обретя второе дыхание, мы со Свешниковым делаем отрыв – 6:4.
Марк побеждает соперников – 7:4.
Заключительная победа Ждановича делает нас чемпионами XVII Олимпийских игр. Счет 8:4.
По окончании встречи Эдоардо Манджаротти заявил репортерам: «Нынешняя команда советских рапиристов состоит из одних «звезд». Ее долго никто не победит».
В образной интерпретации спортивных обозревателей Марк Мидлер и его команда рапиристов выглядели так:
«Если перед ними стена, то Мидлер найдет в ней какую-нибудь щель, даже щелочку, и пройдет, протиснется.
Свешников разрушит стену.
Сисикин перемахнет через нее, а Жданович – вежливо, но настойчиво постучит в дверь и потребует, чтобы ему открыли.
Марк Мидлер «вплетается в замыслы противника». Свешников «ломает эти замыслы». Сисикин – «перелезает через тактику противника, как через забор». («Советский спорт», 9 июля 1964 г.).
Спортивный корреспондент журнала «Огонек» пошел еще дальше: «В бою четверка напоминает ту, что описана Александром Дюма. Изящный виртуоз Виктор Жданович похож на д’Артаньяна. Портос – это Герман Свешников, фехтовальщик с мощной рукой и силовой манерой боя. Движения Марка Мидлера сдержанны. Немногословный и строгий, он более всего походит на графа Атоса. Поединок Юрия Сисикина напоминает быстрый и волнующий танец. Он фехтует с улыбкой под маской. Этот один из самых «коварных» бойцов напоминает нам Арамиса». («Огонек», № 24 1966 г.).
При всех индивидуальных различиях мнения соратников по команде о капитане сводятся к следующему: провоцировал, насмехался, унижал, оскорблял. Случалось. Но он капитан – по самому большому счету.
Перед Олимпиадой в Мексике в 1968 году за неделю до выезда он выбил в бою большой палец. Со вздувшейся фалангой Марк не мог фехтовать. Рапира перестала быть управляемой. Капитана заменили. У нас ведь, кажется, нет незаменимых. Страна полна талантов. В том числе в фехтовании. В итоге впервые после многих лет, участвуя в турнире без Мидлера, команда проиграла.
«Марк есть Марк! Он – наш капитан!»
«По сути, он был сильнейшим, весьма результативным «играющим тренером», – вспоминает Давид Тышлер… – 1961 год. Сижу около нашей команды рапиристов на первенстве мира в Турине. Четверть финала командного турнира. Наши проигрывают бой за боем англичанам.
В британскую команду входят Хоскинс, фехтовальщик настолько выдающийся, что в Великобритании проводится турнир его имени, дальше Джей, двукратный чемпион мира в личном первенстве, и два брата Поля, очень сильные фехтовальщики, в двадцатку мира входят. И начали наших бить. И ведут 8:4. Англия – противник, жуткий для нас.
На следующий бой вышел Марк Петрович. Сначала, оглянувшись на своих «подельников», заявил… (А он всегда с этой своей командой восьмикратных чемпионов мира обращался, как старослужащий с новобранцами, по дедовщине). Он сказал:
– Неудачные засранцы. Вы никогда драться не умели и без меня были щенки. Со мной научились. По одному-то бою вы можете выиграть?
Сидит Жданович, он был в личном первенстве олимпийским чемпионом. Сисикин – второй на Олимпийских играх в личном первенстве. Свешников – действующий чемпион мира. И все вместе они олимпийские чемпионы в команде. А Марк их третирует. Мало того, берется мировым чемпионам, гениальным рапиристам показать, как надо фехтовать!
Мидлер выходит с кем-то из англичан, падает, разбивается, маска слетает, с судьей скандалит, потеет, с носа капает. Он сильно потел в критических ситуациях, думаю, не от нагрузки даже, а от напряжения. А у него курносый нос. Более курносый, чем у тебя, младший брат. И у старшего твоего брата капает с носа-то!
И выигрывает этот бой. Становится 5:8. Возвращается.
– Ну что, засранцы, видели, как надо? Покажите мне хоть что-то, иначе вас послать надо лопатами работать, а не рапирами.
Наскипидаренные, они выиграли по своему бою и на один укол обошли англичан. Ворвались в полуфинал. Стали чемпионами мира. Вот и скажи: хорошо это или плохо оскорблять заслуженных мастеров?»
Так или иначе, Марк создал под верховным руководством Виталия Андреевича команду, к описанию которой я бы добавил отмеченное Аркадьевым в статье «Золотые клинки»:
«Французские специалисты после победы Ждановича на Олимпийских играх заявили, что новый чемпион во время боя выглядит, как истинный француз.
Итальянские тренеры утверждали, что советский рапирист фехтует в чисто итальянской манере.
Между тем лучшие советские бойцы, за относительно небольшой срок вставшие во главе мирового фехтования, создали свой прогрессивный стиль поединка. Новаторство позволило им совершить скачок вперед. В этом огромная заслуга капитана сборной Марка Мидлера, сумевшего создать собственную методику тренировки».
Насколько я понимаю смысл методики (я не говорю о конкретных приемах), в тренировках и в боях Марк подчинил разнообразие и классическую красоту поединка его рациональности.
В одной из наших бесед он пояснил: изысканные действия достались фехтованию от галантных барочных веков. Наступает время, когда зрелищность стала уступать целенаправленности. Это объективный процесс. Некоторые (как, например, Жданович) с успехом идут против ветра. Но для большинства современных профессионалов победить изящно или (в рамках правил) криво, косо – не имеет значения. Нельзя исключить возможность того, что манера профессионального бойца фехтовать криво-косо или, скажем, убого по арсеналу приемов, тоскливо прямолинейно и однообразно, скоро будет фигурировать в качестве новой эстетики. Эту эстетику оправдывает поражение, которое ты нанес противнику.
…«Это не значит, что я культивирую «корявое» фехтование, – говорил Марк. – За исключением случаев, когда нестандартность приносит победу. Тогда придумываю, как можно ее обезвредить и одновременно нахожу ей место в арсенале. Главное, шепчу себе: а коряга-то не только успешна – по-своему она красива. Основное – поцеловать лягушку. Глядишь, она станет царевной».
* * *
– В философии есть направление, – сказал брат, – в рамках которого считается, что, например, математическая формула верна, когда она красива. Я, напротив, уверен в том, что рапирная стойка, движения бойца, его действия и сама его психология красивы, если они любым образом приносят ему выигрыш… Бои на шпаге Григория Крисса до того, как он стал чемпионом мира по шпаге, многие смотрели с недоумением. Крисс стоял в стойке, необыкновенно раскоряченной. Нашлись «выкидыши», которые называли Григория «корягой». Но когда он стал выигрывать один за другим международные турниры по шпаге, та же фехтовальная элита признала Крисса великолепным исключением из правил классики.
– Правильно ли я тебя понял: твой подход, о котором упомянул Виталий Андреевич, состоит в том, что ты переоцениваешь классическую рапирную стилистику с точки зрения современных требований – убыстряешь проведение приемов, уменьшаешь в поединке количество сложных атак, сокращаешь саму их сложность, основой боя делаешь простые однотемповые атаки, избавляешься от четырех из девяти принятых классических защит…
– Сегодня аристократизм не пропал. Просто на первый план вышел прагматизм, прямая нацеленность на результат – нанести удар, укол. Он может быть нанесен не очень красиво, но должен быть нанесен. Без околичностей. Без «архитектурных излишеств». Без завитушек…
Как сказал мне президент Федерации фехтования России Александр Юрьевич Михайлов, кореянка Ким Джи Ен стала в 2012 году на Олимпийских играх в Лондоне чемпионкой Игр, применяя один прием – в точно выбранный момент быстро колола навстречу. После Олимпиады Ким Джи Ен на крупнейших международных турнирах поднимается на первое-второе места. Подтверждает неслучайность своей победы. По сути, убедительно доказывает закономерность своей награды.
– В двадцатом веке не было ни одного случая выигрыша Олимпийских игр на одном приеме, – сказал я. – Соперницы кореянки – они же виртуозные фехтовальщицы (Загунис, Великая…) – не могли придумать контрприем? Это невероятно!
– Вот так, – заключил Михайлов – быстро и вовремя, отлично выбирает момент и – колет прямо и просто – навстречу. Можно, конечно, заявить, что она тупо делает одно и то же. Но результат – золотая медаль – налицо.
Идя после разговора с Михайловым домой, я вспомнил давние сетования Марка на одну из его учениц:
«Я ей говорю: «Не коли подряд все время навстречу! Что, ничего в фехтовании больше не изобрели, помимо…» Семь раз сказал! Она восьмой раз колет навстречу. Ну, как еще с ней!.. И ведь стала чемпионкой мира!»
Иными словами, сложные завязки, многоэтажные приемы – аристократизм фехтования – остался в первой половине ХХ века. Уже в 60-е –70-е годы, когда фехтовала «золотая четверка» во главе с Марком, немногие бойцы в России сохранили аристократизм, от которого было неотъемлемо разнообразное изящество приемов. Некоторым бойцам, например, Виктору Ждановичу в рапире, Давиду Тышлеру в сабле, удалось, правда, интегрировать аристократический стиль фехтования в прагматику современности. Но это – исключения, к числу которых можно в какой-то мере отнести и Мидлера. С той оговоркой, что для него определяющим был все же факт победы. Это отличало Марка от того же Ждановича.
Поэтому Марк защищал, например, пятого номера своей команды – Юрия Шарова, известного в фехтовальном мире тем, что побеждал, не затрудняя себя ни разнообразием уколов, ни изяществом.
Шаров был предельно предсказуем.
В августе 1955 года я дрался против него за первое место в юношеском чемпионате страны. С тех пор он не изменился. Одно и то же: четвертая защита и прямой укол. Случается, берет шестую. Но, как правило, четвертую. Бесконечный круг четыре.
Казалось бы, на этом Шарова «запросто можно поймать», как пренебрежительно говорил Жданович, боец, известный своей виртуозностью.
Верно. Поймать мог. Жданович. Может быть, еще несколько десятков виртуозов клинка в мире.
Но у Шарова было много других противников.
Я, например, не мог «Шарика», как его называли в команде, поймать. Тем более запросто.
Я видел, что Шаров делает одно и то же. Но он так выбирал дистанцию, скорость, темп и момент защит и атак, что его «словить» мне, как и множеству других фехтовальщиков, не удавалось.
Шаров левша. Стоит узко в профиль. Видеть – ясно вижу, понимать – абсолютно понимаю, а попасть – не попадешь.
Марк всегда выигрывал у Шарова. Тем не менее на обсуждении кандидатур в сборную команду страны по рапире на Олимпийские игры Марк добился того, что «однообразного левшу» – Шарика, вновь и вновь брали в команду.
В присутствии самой высокоэкспертной тренерской элиты, руководства Спорткомитета и звезд фехтовального мира Марк, защищая Шарика, сказал: «Из восьми защит, существующих в фехтовании, сегодня, считаю, рапиристу достаточно четвертой и шестой. Главное – знать момент и ситуацию, в которой вы используете эти защиты. Шаров хорошо чувствует время и место. И приносит свои победы. – И добавил: – Вы сначала выиграйте у Шарова, а потом выгоняйте его из команды».
Романтика плетения кружев давно и прочно уступила кратчайшим быстротным действиям. Зрители часто не успевают увидеть и понять, что произошло. Так бывало и раньше, но эволюция фехтования – его убыстрение, упрощение, даже определенное огрубление, уменьшение вариативности действий, все менее вычурная эстетика при максимальной результативности.
Произошла замена красоты виртуозности, красоты самого процесса поединка на восторг достигнутого результата.
Но широкому зрителю малоприятно ничего не понимать и видеть только, как, отмечая уколы, зажигается то одна, то другая лампа. То есть в момент, когда современная видеотехника способна сделать поединок, как никогда раньше, зрелищным, сам он потерял большую часть зрелищности.
Но это не вина фехтования. Еще полвека назад знаменитый венгерский тренер Янош Кевеи, воспитавший великих польских саблистов Заблоцкого и Павловского, предсказал, что фехтование должно стать рациональным. Он еще сказал, что фехтование станет стремительным и, подчеркнул, акробатичным. Но он не сказал главное: что фехтование станет заметно более простым внешне – по рисунку действий бойцов на дорожке, и гораздо менее зрелищным с точки зрения любителей эффектности.
Это – проблема: Марк считал фехтование элитным видом спорта, не понятным массе зрителей. Но непонятным пока. Он полагал: если, например, показывать поединки по телевидению и их интересно и грамотно комментировать и как обязательную использовать рапидную и стоповую видеотехнику, этот вид спорта может стать более зрелищным. А чтобы фехтование стало массово популярным, его развитием должна заняться команда во главе с человеком государственного ума. Лидер команды должен понимать фехтование в тонкостях, видеть его перспективы и быть инвестором фехтования как Глобального Проекта.
Такой человек есть. Это Алишер Усманов – президент Международной Федерации фехтования. Мастер спорта по сабле, бывший член сборной команды Узбекистана по этому виду оружия, Усманов, определенно, сказал Марк, «чувствует возможности заинтересовать фехтованием массовую аудиторию».
– Ему это удастся? – спросил я брата.
Марк молчал дольше обычного. После огромной паузы ответил:
– Алишер – боец. – Помолчал и добавил: – Необыкновенный боец.