Остров Ла-Уэста окутал Долли своими волшебными чарами. Другого объяснения она не могла придумать. После того, как Долли осознала потрясающий, невероятный и поразительный факт, что она будет бездельничать на острове в обществе Малкома Фремма и что ее единственной заботой будет помочь ему расслабиться, Лондон перестал существовать для нее. Более того, у нее появилось ощущение, что этого города вообще никогда не было: словно Долли никогда не работала у Малкома, а он не был могущественным человеком.

Ла-Уэста был гористым островом. Вилла Слейтона расположилась на вершине крутого холма. Когда яхта, рассекая бирюзовые волны, приближалась к берегу, лучи уходящего солнца золотили белые стены большого дома.

В воображении Долли этот дом превратился в замок, а темноволосый мужчина, сидевший рядом с ней, — в принца.

Теплый бриз шевелил ее волосы, когда она сходила на берег. Малком поддерживал ее за локоть. Их багаж снова был погружен в джип, и они поехали вверх по горной дороге. Уже смеркалось. Долли затаила дыхание, глядя на белые пляжи и небольшое поселение, притулившееся на другой стороне острова. Но только когда они достигли белых стен, окружавших территорию виллы Слейтона, Долли поняла, что попала в Страну чудес. Высокие пальмы образовывали подъездную аллею, мощенную булыжником. Путь освещали арочные гирлянды ламп.

Когда они подъехали к дому, открылась дверь и вышел мужчина, одетый во все белое, — очевидно, любимый цвет южан.

— Добро пожаловать, мистер Фремм, мисс Меня зовут Хорхе, я — мажордом. Если вам что-то понадобится, обращайтесь, пожалуйста, ко мне.

— Спасибо, Хорхе. Это моя помощница, Долли Хизер.

Хорхе склонил голову.

— Если вы не возражаете, и покажу вам ваши комнаты.

Слава Богу, подумала Долли, наконец я смогу переодеться.

Хорхе провел их по дворику и завернул за угол дома. Увидев высокие, воздушные арки, от которых к пляжу спускались широкие ступени, Долли остановилась. Заметив ее восхищенный взгляд, Малком приблизился к ней.

— Нравится?

— Впервые вижу такую красоту! На месте мистера Слейтона я бы никогда не уезжала отсюда.

Легонько подтолкнув ее в спину, Малком кивком указал на ожидавшего их Хорхе.

— Родерик уезжает, чтобы заниматься производством оборудования, которое затем продает, чтобы иметь возможность содержать этот райский уголок.

— У вас есть что-нибудь подобное?

— Нет.

— А вы бы хотели иметь нечто похожее на это?

— Для себя одного? — Малком покачал головой. — Нет.

— Тогда… зачем вы так много работаете?

Малком смотрел на море и молчал. Долли подумала, что босс не хочет трогать эту тему, но, когда он заговорил, его ответ явился для нее полной неожиданностью.

— Я так много работаю, потому что все ждут от меня этого. Я должен поддерживать производство и финансы компании на высоком уровне, чтобы в конце года представить правлению и акционерам хороший отчет. А так же для того, чтобы обеспечивать работой честолюбивых помощниц босса, — шутливо добавил он, когда они направились к Хорхе.

Долли улыбнулась, хотя Малком так и не сказал, что именно он получает в результате такого сумасшедшего труда. Деньги? Конечно. Но у него не остается времени насладиться ими.

Она тоже трудилась много, но делала это ради конкретных целей. У Малкома обязательно должна быть какая-то причина, чтобы изматывать себя до изнеможения.

— Вот ваши спальни. — Хорхе указал на две двери. — Мисс Хизер, это ваша комната. А ваши апартаменты, мистер Фремм, занимают угол дома.

Хорхе открыл дверь в комнату Долли, и она, войдя, сразу пришла в восторг от широкой кровати с прозрачным пологом. Дверь в противоположной стене вела в ванную.

— О, чудесно! Можно выйти из ванной в холл, спуститься по ступенькам и сразу оказаться в море!

Малком, стоявший в дверях, наблюдал за ней.

— Хорошая идея, я пойду с вами.

Долли, правда, не собиралась на пляж прямо сейчас, но море манило. И Малком манил. Это был волшебный остров.

— Я скажу шеф-повару, что вы будете ужинать через час? — спросил Хорхе.

— Спасибо, — ответил Малком, не сводя глаз с Долли, отчего у нее участился пульс.

Она переоделась в шорты и майку и вышла на улицу. Малком ждал ее у арок. Когда Долли подошла к нему, он протянул ей руку, и они стали спускаться по ступеням. Долли знала: он держит ее за руку, чтобы она не оступилась, но представила, что Малком делает это, потому что хочет быть к ней ближе.

— Здесь такой красивый пляж, — вздохнув, сказала она, — и песок белый-белый. — Долли зарылась голыми ступнями в еще теплый песок и застенчиво взглянула на Малкома. — Я рада, что мистер Слейтон задерживается. Я сказала что-то ужасное?

— Нет. — Он мягко рассмеялся. — Я чувствую то же самое. — Голос Малкома стал внезапно хриплым. — У меня появилась возможность побыть с тобой какое-то время наедине.

Он сказал это или мне послышалось?

Малком неотрывно смотрел на нее. Лунный свет, падавший ему на лицо, делал его глаза серебристыми.

— Я редко могу выйти с женщиной, чтобы на следующий день в газетах не появилось мое фото. Здесь мы можем не беспокоиться о соглядатаях.

Его слова проникли в самое сердце девушки, мгновенно оживив тайные мечты, которые она носила в себе уже много дней. Долли никогда не думала, что Малком Фремм может обратить на нее внимание, но взгляд его глаз был слишком красноречивым.

— О, Малком! — выдохнула она, едва дыша.

Долли боялась, что сейчас проснется и Малком вместе с этим островом исчезнут. Он поднес ее руку к своим губам и нежно поцеловал пальцы.

— Пойдем, — сказал он, медленно направившись к морю. — Я хочу знать о тебе все.

Долли улыбнулась: как это по-малкомовски! Прямо и по-деловому.

— Мне кажется, что ты все узнал обо мне в самолете.

— Я узнал, кем ты была. Теперь мне интересно знать, кто ты сейчас и кем хочешь стать.

— Ты это тоже знаешь. Я хочу стать помощником генерального директора, поэтому я счастлива, что замещаю Кэролайн.

— Что ты делаешь в свое свободное время?

Долли смущенно засмеялась.

— У меня его практически нет — я или работаю, или учусь.

— Смотри, ты рискуешь повторить мою судьбу.

— Ну и что? Это не так уж плохо. Ты совсем не такой, каким тебя представляют окружающие. Все говорят, что ты холодный, равнодушный, педантичный. Да, ты любишь добиваться во всем совершенства, но ты совсем не равнодушный, а просто сдержанный, замкнутый.

Малком, казалось, хотел что-то возразить, но вместо этого сказал:

— Ты меня обрадовала. — Он нагнулся и поднял с песка веточку коралла. — Я думал, что обо мне говорят гораздо хуже.

— О, и такое бывает! — подтвердила Долли. — Но люди ошибаются, потому что не знают ту часть тебя, которая открылась мне.

— Долли, ты должна прислушаться к тому, что говорят люди.

Она замотала головой.

— Ты прекрасный бизнесмен, и еще очень добрый. Но ты не афишируешь свои добрые дела, поэтому люди о них не знают.

Малком посмотрел на нее с минуту и повернулся к морю.

— Я бываю добрым, только если у меня есть для этого причина. Запомни это.

Чем больше Малком возражал, тем азартнее Долли убеждала его в обратном.

— Перестань говорить о себе плохо. Думаешь, я не знаю, что, когда мы прилетели и тебе сообщили, что мистер Слейтон задерживается, тебе захотелось сесть в самолет и вернуться в Лондон? Но ты остался из-за меня, потому что понял: мне здесь очень нравится. Так?

Малком в изумлении уставился на нее.

— Ну, скажи, — настаивала Долли.

— Так, — ответил он, с трудом выдавив из себя это короткое слово.

— И ты позаботился о том, чтобы у меня был купальник, и голубое платье, и подарки для Эрнестины и Арделл. И потом та истории с кофе…

— Перестань. — Малком крепко зажмурился.

Неужели он считает, что его репутация жесткого руководителя пострадает, если люди узнают о его доброте? — недоумевала Долли.

— Не волнуйся, — попросила она, погладив по его руке. — Я никому не скажу о твоем добром характере.

— Долли… — У Малкома скривились губы. Он крепко взял ее за плечи, и девушка подумала, что он собирается встряхнуть ее. Но его лицо вдруг разгладилось, руки стали ласкать ее плечи. — Долли… — Он выдохнул ее имя перед тем, как приникнуть к ее губам.

Он, возможно, хотел лишь обнять ее, но вышло по-другому. И, как только Долли почувствовала губы Малкома на своих губах, она обхватила его шею руками, и ответила на поцелуй. Малком с видимым усилием отстранился.

— Я не должен…

— Шшш… Еще как должен. — И снова подставила губы.

Теперь Малком целовал ее так, словно умирал от жажды, а она была прохладным, живительным источником.

Как он мог дурачить стольких людей и так долго? Неужели за все это время никто не удосужился узнать, какой он на самом деле — заботливый, страстный мужчина? Он, должно быть, чувствовал себя ужасно одиноким, думала Долли, запуская пальцы в его волосы. Даже его собственная семья не понимает и не ценит его. Только я смогла увидеть в застегнутом на все пуговицы бизнесмене настоящего Малкома.

Принимая его горячие поцелуи, Долли испытывала глубокое женское удовлетворение. Она знала, что, кроме нее, ни одной женщине не удалось разбудить в Малкоме эту страсть. Он бы не смог раскрыться ни перед кем так, как перед ней.

Я нужна ему! Со мной ему не надо притворяться и прятать свое истинное лицо. Я стану для него убежищем, где он сможет расслабляться. И я постараюсь убедить его, что он нуждается во мне и может мне доверять.

Я скажу, что люблю его.

Долли не знала, как эта мысль пришла к ней — родилась ли в голове или ее нашептал легкий бриз, но это и не имело значения, потому что было правдой.

Да. Долли любила Малкома Фремма, но понимала, что еще не пришло время сказать ему об этом. Она сделает это после того, как он признается ей в любви.

Я не должен был целовать ее, сказал себе Малком. Мне надо было лишь очаровать Долли, обратить на себя внимание, чтобы она забыла о Ричи, но, когда она посмотрела на меня так словно я раненая птица, которую надо немедленно спасать, я не смог совладать с собой.

И, как только Малком поцеловал ее, с ним что-то произошло. Он словно забыл, кто он, и полностью отдался во власть своих чувств. Но Малком не привык подчинять разум чувствам. Люди, которыми руководят эмоции, попадают в беду. Его родной брат — прекрасный тому пример. Хотя сейчас Малком понимал Ричи гораздо лучше, чем утром.

Попрощавшись с Долли у двери ее спальни, Малком связался по телефону со своим офисом и узнал, что Ричи звонил ему семнадцать раз. Малком надеялся, что, не найдя ни его, ни Долли, Ричи отправился на очередное благотворительное мероприятие и уже почти забыл о некой временной помощнице генерального директора компании.

Теперь ему предстояло позаботиться о том, чтобы эта помощница забыла о Ричи.

Проснувшись на следующее утро, Долли испугалась, что жаркое средиземноморское солнце выжгло все волшебство прошлого вечера. Они целовались с Малкомом при луне до тех пор, пока волны прилива не дошли им до колен. Потом оба в молчании вернулись в дом и поужинали.

Долли не тяготилась затянувшейся паузой. Она понимала, что Малком о чем-то думает, и не хотела ему мешать. Женская интуиция подсказала ей, что он может попытаться снова спрятаться в привычную скорлупу делового человека, чему Долли решила воспрепятствовать.

Она оделась и собралась пойти завтракать, когда в дверь тихо постучали. Это был Малком. Выражение его лица было нейтральным.

— Ты готова к завтраку?

— Да. Я как раз собиралась идти в столовую.

Малком тепло улыбнулся, и Долли поняла, что остров еще не утратил своей волшебной силы. Они вышли во двор, и он повел ее вниз по ступеням. Долли увидела Хорхе, стоящего на пляже рядом с полосатым тентом.

— Завтрак на пляже? — обрадовалась она.

— У меня сохранились приятные воспоминания об этом пляже, — тихо сказал Малком, посмотрев на нее.

Как только Долли села за стол, Малком отпустил Хорхе и стал обслуживать ее сам. Она ела фрукты, горячие булочки, ветчину и яйца. Малком предложил ей жареный хрустящий картофель, но Долли отказалась.

— Если я объемся, то не смогу плавать, а море выглядит так заманчиво.

— Именно поэтому я решил, что после завтрака мы поплаваем с маской, — сказал Малком.

В течение всего завтрака он был всецело поглощен Долли. У нее кружилась голова оттого, что известный и уважаемый человек окружает ее вниманием и заботой. Малком ни разу не заговорил о делах. Создавалось впечатление, что сейчас главным в его жизни была она, Долли.

После завтрака Малком показал ей, как пользоваться маской, и помог надеть ласты.

— Я ощущаю себя огромной уткой в этих ластах, — смеялась Долли, шлепая по песку к воде.

Набежавшая волна подхватила ее и перевернула. Хохоча от восторга, Долли встала на ноги и посмотрела на берег. У нее сердце замерло от восхищения.

Малком снял футболку, и она увидела упругие мускулы его обнаженного торса. Вчера она их чувствовала под своими пальцами, когда обнимала его. Он божественен, подумала Долли, прежде чем очередная волна снова сбила ее с ног. Соленая вода попала ей в нос, и она решила впредь вести себя осмотрительнее.

— Помощь требуется? — В несколько шагов Малком очутился рядом с девушкой и поставил ее на ноги.

— С волнами никак не могу справиться, — посетовала Долли.

Малком подхватил ее на руки и пошел в море. Она обхватила его руками за шею и прижалась к его обнаженной груди.

— Держись, — сказал он и поставил ее на ноги, где вода была ей по пояс.

Долли ждала, что он поцелует ее, но Малком надел маску и жестом призвал следовать за ним. Она была разочарована, но, как только погрузила лицо в воду и увидела подводный мир, настроение Долли сразу изменилось.

Стайки маленьких серебристых рыбок испуганно шарахались от них в сторону, рыбы побольше, казалось, не обращали на пловцов внимания. Дно было усеяно ракушками, на подножьях скал кустились заросли кораллов. Долли не знала, что ей доставляет большее удовольствие — любование красотами подводного мира или близость Малкома.

Остаток дня они провели не менее интересно. Малком взял лодку и организовал экскурсию вокруг острова. Потом они вернулись домой, поужинали и устроили костер на берегу моря, проговорив далеко за полночь.

Долли не спрашивала Малкома о Родерике Слейтоне, понимая, что с появлением хозяина острова идиллия закончится. Она боялась, что Малком, которого она за эти дни узнала и полюбила, исчезнет и они больше никогда не будут вместе.

— Ты не хотела бы сходить в деревню? — спросил Малком за завтраком.

— Да… А когда приедет мистер Слейтон? — поинтересовалась Долли, хотя дала себе клятву не говорить на эту тему.

— Завтра… послезавтра… Не знаю. — Малком улыбнулся и стал пить апельсиновый сок.

— Не знаешь? Невероятно! Я не могу поверить, что передо мной сидит человек, который расписывает свои дни по минутам.

— Здесь это все не имеет значения. — Взгляд его глаз подсказал Долли, что, по мнению Малкома, сейчас важно.

Долли не верила в свое счастье, хотя и понимала, что чудо не может длиться вечно.

Они с Малкомом прогулялись по деревне, осмотрели ее узкие мощеные улицы и дома с красными черепичными крышами, побродили по торговым рядам. Они сидели в открытом кафе, когда зазвонили церковные колокола. Долли попыталась определить, откуда идет колокольный звон, но у нее ничего не получилось.

— Церковь стоит на том холме, — пояснила официантка, показывая на вершину горы. — Раньше ее использовали пираты в качестве своего наблюдательного пункта, но потом здесь поселились испанские монахини, они и отобрали у флибустьеров церковь.

После ланча Долли и Малком отправились на осмотр этой достопримечательности. Здесь, во дворе церкви, стоявшей на краю скалы, сильнее всего ощущался вечный покой острова.

Они сидели на каменной скамье под деревом и смотрели на море. Если бы Долли могла остановить время, она бы сделала это. Малком шевельнулся, и девушка закрыла глаза, чтобы скрыть свою печаль — волшебное мгновение не может длиться вечно.

— Пора идти, я знаю, — сказала она, не желая, чтобы эти слова произнес Малком.

— Совсем необязательно.

— Звучит красиво, но я ведь знаю, что ты не можешь находиться здесь до бесконечности. Даже если хозяин дома никогда не вернется, мы должны уехать завтра.

— Почему ты так решила?

— Ричи уезжает в четверг, и нам надо вернуться до его отъезда.

Долли вопросительно посмотрела на Малкома. Глаза у него потемнели.

— Ты хочешь попрощаться с ним, да?

— Конечно. — Долли не поняла причины его раздражения. — А ты разве не хочешь?

— Мы позвоним ему.

Долли засмеялась.

— Ты не можешь поступить так со своим братом.

Он встал, метнул на нее сердитый взгляд и засунул руки в карманы шорт. Долли тоже поднялась, у нее затекли ноги от долгого сидения. Она пошла к церкви, чтобы размяться. Малком последовал за ней.

— Ты понимаешь, что, когда мы с тобой уедем отсюда, все изменится?

Долли кивнула, не в силах говорить: в горле стоял ком. Малком хочет сказать, что мы вернемся к прежним отношениям — работник и работодатель. Я была дурой, надеясь на другое. В конце концов, он — Малком Фремм, а я… я — никто.

Долли поклялась, что не будет устраивать сцен. В глазах у нее появились слезы, и она вошла в церковь, надеясь в полумраке храма скрыть их от Малкома. Но внутри оказалось светло, так как стена за алтарем была сделана из стекла. Долли вытерла слезы, и в этот момент к ней подошел Малком.

— Ты плачешь.

— Ты не должен был этого видеть.

Малком нежно взял ее за подбородок и приподнял лицо.

— Но я увидел и хочу знать, чем ты расстроена.

Неужели сам не может догадаться?

— Я не хочу, чтобы это все кончалось.

Глаза Малкома потеплели.

— И не надо, чтобы кончалось. Выходи за меня замуж, Долли.

— Что?!

— Выходи за меня. Здесь и сейчас.

— Выйти за тебя замуж? — повторила Долли недоверчиво.

— Да. — Малком быстро поцеловал ее. — Я не хочу возвращаться домой человеком, которым был раньше. Тот Малком жил в черно-белом мире. С тобой я вижу краски, чувствую и осязаю вещи. Ты мне нужна, Долли, ты сделаешь мой мир многоцветным.

Он нуждается во мне настолько, что хочет жениться! От избытка эмоций Долли потеряла дар речи.

— Ты ведь чувствуешь ко мне то же самое? Скажи, — потребовал ответа Малком.

— О, Малком! — У нее из груди вырвался радостный всхлип.

Малком заключил Долли в объятия.

— Долли, моя Долли. Выходи за меня прямо сейчас.

— Да, но моя семья…

— Я понимаю, что требую слишком многого. Моей семьи тоже здесь нет. — Он поцеловал ее в висок. — Но я не хочу делить это мгновение ни с кем. Только ты и я. Если мы поженимся сейчас, то оно навсегда останется с нами. Что бы ни случилось, мы навсегда сохраним в наших сердцах этот уголок.

— Малком, но я не могу… выйти замуж в шортах!

— Мы купим тебе платье… — поцелуй, — и цветы… — снова поцелуй, — и кольцо.

Кольцо. Это действительно произойдет — я выйду замуж за Малкома Фремма! Родители поймут.

Как во сне Долли пошла за Малком, который нашел священника и условился с ним, что они вернутся сюда на закате. Священник обещал позвонить в местный магистрат, чтобы уладить юридические формальности.

Малком привез Долли в деревенский магазин, но там она ничего не смогла подобрать для себя. Почти отчаявшись, девушка вспомнила, что на всякий случай взяла с собой голубое платье, в котором сопровождала на благотворительном вечере Ричи. Хозяйка магазина разрешила ей воспользоваться телефоном, и Долли попросила Хорхе привезти платье и серебристые босоножки. Пока она ждала свой наряд, ей на глаза попалась кружевная мантилья. Кроме нее Долли купила еще тонкий белый пеньюар для первой брачной ночи.

Первая брачная ночь. У Долли по телу пробежала дрожь. Ей было одновременно и жарко, и холодно. Хочу ли я выйти замуж за Малкома? — спросила она себя. Долли задумалась о мужчине, наедине с которым провела несколько дней, и поняла, что ее чувства к Малкому не изменятся со временем. Она хочет быть его женой.

Через несколько минут приехал Хорхе. Хозяйка магазина помогла Долли одеться. Они прикалывали к волосам мантилью, когда появился Малком.

— Ты очень красивая, — сказал он, помогая невесте забраться в джип. Когда Долли села, он вручил ей большой букет цветов. — Ты не передумала?

— О нет.

Она еще ни разу в жизни не была так уверена, как сейчас. Все произошло неожиданно и быстро, но в глубине души Долли чувствовала, что поступает правильно.

И вот на закате солнца в присутствии священника в старинной церкви высоко над морем Долли отдала свое сердце и руку Малкому Фремму.

Хорхе уже ждал новобрачных, когда те вернулись домой.

— Мои поздравления, мистер Фремм. — Он склонил голову перед Долли и взял у нее из рук коробку с пеньюаром. — Миссис Фремм.

Миссис Фремм. Долли посмотрела на золотое обручальное кольцо на своей руке. Да, теперь она миссис Малком Фремм.

— Я взял на себя смелость перенести вещи миссис Фремм в ваши апартаменты, сэр. Шеф-повар приготовил для вас свадебный ужин. Позвольте от имени прислуги поздравить вас и пожелать счастья.

Малком пробормотал что-то в ответ, и они с Долли остались вдвоем. Она снова посмотрела на кольцо.

— Ты еще сомневаешься? — с улыбкой спросил Малком.

— Нет, просто… — Долли взглянула на мужа. — Что скажут люди?

— Я думаю, поздравят нас, — мягко сказал он и повел ее в свои апартаменты.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

Подойдя к двери, Малком остановился и приложил палец к губам Долли.

— Сегодня ты не должна думать об этом. Как муж я приказываю тебе подчиниться.

— Я обещала любить, уважать и заботиться. Но что-то не припомню, чтобы в клятве было слово «подчиняться»! — наигранно возмутилась Долли.

— Тогда я настаиваю на том, чтобы ты уважала мои просьбы.

— Хорошо.

Они рассмеялись, и Долли почувствовала как напряжение, в котором она находилась после ухода Хорхе, покинуло ее.

Дверь в номер Малкома была открыта, и Долли увидела, что посреди гостиной стоит стол, накрытый на двоих. Его освещали две высокие свечи. Она собралась войти, но неожиданно Малком подхватил ее и перенес через порог.

— О, Боже! Эта гостиная больше моей квартиры в Лондоне! — Моей бывшей квартиры, мысленно поправилась Долли. — Малком, я даже не знаю, где теперь буду жить…

— Забудь о всех проблемах. — Он поставил ее на ноги. — Сегодняшняя ночь принадлежит нам. — И поцеловал ее — сначала легко, а потом с нарастающей страстью.

Когда он оторвался от ее губ, Долли уже забыла обо всем. Пока Малком открывал шампанское, она оглядела апартаменты. Долли заметила, что Хорхе разложил ее ночной пеньюар на кровати. Белый воздушный шифон напоминал пенящуюся океанскую волну. Долли вдруг подумала, как изменился ее статус. Неделю назад Малком едва знал ее имя, а сегодня она уже его жена.

Она жена Малкома Фремма. От волнения у нее в горле снова образовался ком, и Долли даже не слышала, как шипит шампанское, которое Малком разливает по бокалам. Она смотрела через открытую дверь спальни на ночной пеньюар, лежавший на кровати.

— Долли! — окликнул Малком, передавая бокал. Она повернулась к нему, хотела улыбнуться, но не смогла. — Шафера нет, поэтому свадебный тост придется произнести мне. — Он поднял бокал. — За нас! И пусть нам всегда будет хорошо!

Долли пила шампанское, чувствуя, что Малком наблюдает за ней поверх края бокала. Она тоже хотела произнести какой-нибудь тост, но у нее кружилась голова и ничего не приходило на ум. Дрожащей рукой Долли поставила бокал и сцепила пальцы рук.

— Долли? — тихо позвал Малком.

— Я… мне переодеться? — У нее словно язык прилипал к небу.

Малком какое-то время смотрел на нее, затем поставил бокал на стол и взял ее руки в свои. Долли ощутила громкие удары своего сердца.

— Долли, ты красивая, желанная женщина, и я очень хочу тебя. Но поскольку все произошло слишком быстро, мне бы не хотелось делать то, к чему ты еще не готова. — Малком наклонился и поцеловал ее в плечо.

«Хочу тебя», мысленно повторила она его слова. Долли закрыла глаза и почувствовала, как Малком снова поцеловал ее. Она откинула голову, и его губы скользнули вниз, к шее.

— Долли… — прошептал Малком.

— Мне, наверное, надо переодеться?

— Значит, ты хочешь заниматься любовью этой ночью?

— О да, пожалуйста…

Малком тихо засмеялся и, нащупав у нее на спине молнию, потянул замочек вниз.

— Тогда тебе не надо ни во что переодеваться до самого утра.

Сумасшедшее биение ее пульса перешло и медленные, растекающиеся по всему телу глухие удары. Долли не знала, виноват в том бриз, залетевший в открытое окно, волнение или просто нервы. Ее била мелкая дрожь.

— Смею ли я надеяться, что ты дрожишь от желания? — шепнул Малком.

— Д-да…

— Обманщица! — с легким смешком укорил он. — Но очень приятная обманщица.

Долли знала, что Малком считает ее наивной провинциалкой. Собственно таковой она и являлась. Он, возможно, уже сожалеет о своей скоропалительной женитьбе.

Она прерывисто вздохнула, когда платье скользнуло с плеч. Малком спустил его дальше, вниз по бедрам, пока, наконец, сверкая и переливаясь, оно не упало на пол. Теперь Долли стояла перед Малкомом в нижнем белье. Он мой муж, твердила она себе, но по-прежнему воспринимала его как босса.

— Какая ты красивая, — прошептал он, пожирая ее глазами. — А ноги у тебя просто чудо. Ты знала, что мне нравились твои ноги?

— Да-а?.. — удивленно протянула Долли.

— Они мне и сейчас нравятся. — Он коротко улыбнулся, затем нагнулся, поднял с полу платье и бережно перекинул его через спинку стула. — Я хочу, чтобы твое свадебное платье сохранилось, как новое.

Этот незначительный, но сентиментальный жест помог Долли избавиться от нервозности. Получается, что Малком в не меньшей степени, чем она, тронут их бракосочетанием! Холодный ком в груди растаял, превратившись в теплую влагу, которая разлилась по ее сосудам.

— Ты не хочешь съесть что-нибудь? — спросил Малком, подняв крышку с одного из блюд.

— Нет. Не сейчас.

Долли шагнула к нему. Она увидела в его глазах желание, и это придало ей смелости. Не сводя с Малкома взгляда, она расстегнула бюстгальтер, и он упал на пол. Раздался легкий звон — это Малком уронил серебряную крышку.

Долли улыбнулась и скинула босоножки. По тому, как дышал Малком — часто и неглубоко, она поняла, что спокойствие его напускное. Почувствовав эту новую для себя власть над мужчиной, Долли медленно приблизилась к нему.

— Мой дорогой муж, ты слишком тепло одет.

Она еще ни разу не видела, чтобы мужчина так быстро снимал с себя пиджак. Долли сама развязала узел на галстуке Малкома. Ей казалось, что напряженный взгляд, которым Малком смотрел на нее, физически касался ее тела. Но ей этого было недостаточно. Она хотела, чтобы Малком действительно дотронулся до нее.

— Как только ты дотронешься до меня… Или я коснусь тебя… — Малком замолчал. — Долли, я не хочу причинять тебе боль…

Она закрыла ладонью его рот и почувствовала, как он вздрогнул. Другой рукой Долли погладила его по щеке.

— Я люблю тебя, Малком.

— Долли…

Казалось, что она вдруг открыла какую-то потайную дверь, и оттуда хлынул поток страсти, который Малком удерживал под замком всю жизнь.

Издавая нечленораздельные звуки, он осыпал поцелуями ее лицо, плечи и грудь. У Долли подогнулись колени, и тогда Малком подхватил ее на руки, отнес к кровати и опустил на прохладные атласные простыни.

Догорающие свечи освещали лицо Малкома, горевшее жгучим желанием, когда он срывал с себя одежду.

— Долли, моя прелестная Долли… — шептал он, прижимая ее к себе.

Его пальцы творили чудеса, пробуждая в ней желание быть ближе к нему, слиться с ним в единое целое. А этого можно было достигнуть только одним путем.

И когда Малком наконец соединился с ней, и они вместе взмыли на вершину ослепительного блаженства, Долли поняла, что это было больше, чем физическое слияние, соединились и сердца и души.