1. Столкновение

Вот уже три дня я лежала в постели, а Брайн круглосуточно сидел рядом со мной. Он даже спал здесь, на краю моей кровати, крепко держа меня за руку, будто опасаясь, что стоит ему ее отпустить, и меня куда-то заберут из-под самого его носа. Если же парень отходил, то совсем ненадолго, да и то — не покидая пределов своих покоев.

Догнав мой конвой, Брайн дал Малышу команду тащить Тамана с Лайсом в щупальцах и сел на спину кальмара, осторожно придерживая меня свободной от уздечки рукой. Возможно, те двое действительно неслабо меня помяли, или же тот порошок, которым чародей меня посыпал, не очень хорошо действовал на организм. А может, виной всему был стресс. Как бы то ни было, болела каждая клеточка, тело казалось слабым, словно безнадежно хилый малек.

До меня Брайн добрался за считаные минуты благодаря силе повелителя морей, но теперь Малыш старался плыть как можно осторожнее. Потому обратная дорога в столицу продлилась долго. Сколько — не рискну предположить, потому что чувство времени покинуло меня. Когда же мы наконец добрались до дворца, и Брайн, никому ничего не говоря, понес меня в свои покои, я мельком заметила, как все потрясенно на меня пялятся. Интересно, что их так удивило? То, что меня нашли и вернули, или мой специфический видок?

Брайну не пришлось звать Клайка, чародей сам прибежал в мою комнату, причем едва ли не быстрее нас. Он сразу дал мне обезболивающее и успокоительное, после чего я отключилась. А очнулась несколько часов спустя — переодетая в пижаму и с компрессами, наложенными на ребра, запястья и шишку на лбу. Принц был рядом, сидел на краю кровати и гладил меня по волосам, не сводя с меня глаз.

О том, что в эти три дня творилось во дворце, я могла только догадываться. Брайн и Клайк не поднимали эту тему, чтобы не беспокоить меня лишний раз. И я ничего не имела против. Мне не хотелось вспоминать обо всем, что произошло.

Но все же, если я что-то и поняла за все время, проведенное на дне океана, так это то, что нельзя вечно прятаться внутри маленькой уютной раковины в надежде, что все плохое останется там, за ее пределами, и никак к тебе не пробьется. Потому, собравшись с силами, я слегка потрясла за плечо Брайна, сидевшего с книгой, и спросила:

— Слушай, а как вообще обстоят дела?

— То есть? — переспросил парень, отложив фолиант.

— Ну, со… всем, — немного растерянно пробормотала я. — Сейчас я здесь, с тобой. Но это надолго? После того как с моими новыми надсмотрщиками вышло вот так, мне теперь ищут новых, или?..

— Я никому не позволю никуда тебя увезти, — строго проговорил Брайн, сжав кулаки. — Так что не беспокойся об этом. Не уверен, что это была последняя интрига против тебя. Но теперь, когда я увидел, на какую низость он способен, то и сам буду играть жестче.

— То есть твой отец…

— Он мне больше не отец, — холодно отрезал принц.

— Брайн!..

— Того, что он сделал с тобой, я ему никогда и ни за что не прощу. Октарий не просто относится к девушке, которую я люблю, как к мусору, при этом совершенно ее не зная. Он позволил себе нечто, выходящее за все возможные рамки. Тайно найти новых надсмотрщиков. Вступить сговор с баронами преступного мира, чтобы те заманили Вайлоса в ловушку как раз во время бала. А после — силой увести тебя прямо с моего приема и передать в руки двух зазнавшихся выродков, у которых, как оказалось, и в родном городе была не лучшая репутация. Я не из тех людей, кто спускает подобное. Особенно после того, во что все это вылилось. Очень жаль, что мой биологический отец оказался таким подонком…

— Брайн, прошу тебя, не нужно! — всхлипнула я, взяв его руку в ладони. — Отец тобой очень дорожит…

— Будь это так, ты бы сейчас не лежала в постели, принимая лекарства.

— Но ведь он же не знал, что все так выйдет! — отчаянно выдохнула я. — Уверена, твой отец не хотел ничего подобного, просто… оградить тебя от того, что он считает угрозой. А я… я совсем скоро поправлюсь! Мне уже намного лучше! Уверена, еще пара дней, и буду как морской огурец!..

— Ира… — тяжко вздохнул парень, прижавшись лбом к моему лбу.

— Ты даже не представляешь, как мне больно из-за того, что по моей вине у вас с отцом дошло до такого, — горько проговорила я. — Он ведь твой отец, Брайн. А ты — его сын. Вас связывают годы, и я ни за что не поверю, что на протяжении всех этих лет он был плохим отцом. Да, у него свои заморочки, но он любит тебя! Иначе… иначе вместо того, чтобы пытаться переубедить, уже давным-давно объявил бы тебя государственным изменником, готовящим переворот с целью поскорее самому сесть на трон. Поверь, та ваша семейная война, в которой ты, даже в порыве эмоций, применил против него свою силу повелителя морей…

— Постой-ка, откуда такая осведомленность? — удивился принц.

И я, поняв, что язык прикусывать поздно, призналась:

— Милера как-то рассказала.

— И давно?

— Ну, давненько. Просто вы держали это от меня в секрете, а я боялась сказать, что в курсе.

— Горе ты мое, — вздохнул Брайн и, прижимая меня к груди, нежно запустил пальцы в мои волосы.

— Пожалуйста, не держи на него зла… и помирись с ним.

— К сожалению, последнему слишком мешает то, как он уперся с моим браком. Уступать в этом вопросе я не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Ир, понимаешь, без тебя я просто ничего не хочу.

Всхлипнув, я спрятала лицо в его рубашке и сильнее прижалась к нему. Я не просто понимала Брайна, но и сама чувствовала то же самое. Поэтому с каждым днем мне было все труднее задаваться вопросом: «И что теперь делать дальше?»

— Брайн, можно тебя на пару слов? — неожиданно прозвучал голос, от которого все мое тело напряглось, словно перетянутая струна.

Мне не нужно было оборачиваться на дверь, чтобы увидеть стоящего там короля. Чувствуя мое напряжение и страх, принц укрыл меня в своих объятьях, словно в убежище. Надежном, уютном, безопасном убежище, к которому — думаю, он четко дал это понять своим взглядом, — не удастся подступиться никому.

— Уходи, я не хочу с тобой говорить, — враждебно отрезал Брайн.

— И все же, этот разговор необходим, — ответил Октарий тоном, абсолютно лишенным эмоций.

— А мне показалось, что любые диалоги с тобой не имеют смысла, следовательно — беседы исчерпали себя.

— Брайн, — чуть слышно прошептала я дрожащим голосом. — Поговори с ним.

— Я не собираюсь…

— Пожалуйста, не нужно, — снова всхлипнула я. — Всего этого не должно происходить между вами. Я очень тебя прошу.

— Ладно, — сдался принц и, поцеловав мои волосы, осторожно встал с кровати.

Ничего не говоря королю, Брайн вышел из комнаты и спокойно закрыл за собой дверь. Несколько минут прошли в полной тишине, а потом я услышала сдавленный, яростный шепот на повышенных тонах:

— Так значит, девушка, в одной чешуйке которой доброты больше, чем у половины твоих вертихвосток — угроза для королевства! А король, ведущий себя как вконец отмороженный криминальный барон — светоч мудрости и единственное, что удерживает весь океан от пучины хаоса и анархии? Ты что, в самом деле не соображаешь, что за дерьмо организовал?!

— Прости, я действительно не думал, что они позволят себе подобное, — донесся до меня сиплый голос короля. — Я уже распорядился, чтобы их обоих взяли под стражу и судили. Более того, обещаю, что они получат срок по полной, по всем пунктам. И все же, Брайн, я рад, что ты их не убил.

— Если бы я прибыл хоть немного позже и не успел, от них бы не осталось даже трупов, — холодно перебил принц. — И не только от них.

— Брайн… — потрясенно выдохнул Октарий, и мне показалось, что я услышала в его голосе боль, которую он так старался скрыть.

Голоса стихли, и все, что мне оставалось, это нервно сминать простыню и теряться в догадках.

— Да сколько можно?! — внезапно раздалось за дверью, от чего я подпрыгнула на месте, и мне пришлось хвататься за матрас, чтобы не всплыть. — Знаешь, это попахивает чем-то нездоровым! Подглядывать и подслушивать за собственным сыном в его покоях в надежде увидеть, как он предается утехам с «совратившей его коварной распутницей»! Скажи, ты вконец со своей паранойей разума лишился… или, может, ты обыкновенный извращенец?! И как, много оргий наблюдал? Так, для справки, а то вдруг я чего не знаю о своей личной жизни!

— Брайн, послушай, признаю, я…

— Интересно, а на этот раз ты сколько здесь стоял?

— Достаточно давно, — отчеканил король. — Но…

— Единственное «но» заключается в том, что ты не стоишь ее доброты, — прошипел принц. — Относиться так к девушке, которая не сделала ничего плохого!..

— Признаю, я порядком перегнул палку и с возведением этой девчушки в статус великого зла всея океана, и с интригами против нее, — устало выдохнул Октарий.

А потом, словно одумавшись, строго добавил:

— Тем не менее, Брайн, ты не женишься на ней. У тебя есть законная невеста, и это не обсуждается. Ваша свадьба состоится в течение следующего месяца, как и положено.

— Отец, можешь продолжать готовить эту свадьбу в свое удовольствие, я не против. Все равно меня на ней не будет, — твердо проговорил принц.

Через секунду он вошел в мою комнату и снова заключил меня в объятия.

2. Сердце от ключа

Похоже, она очень торопилась: движения были быстрыми и слегка неуклюжими, а тонкие пальцы действовали без привычной для них твердости.

Достав из углубления в головке ключа какой-то предмет, Зайла торопливо спрятала его в набедренную сумочку. А потом, путаясь в старой поношенной ткани, прикрывавшей лежащие в темноте кости, спрятала ключ в то самое место, где при жизни у Рибера был живот.

— Можешь считать это обменом. Мне правда жаль, что ты оказался такой мразью, — цинично шепнула она, склонившись над потемневшим черепом, и игриво провела ладонями по холодным скулам. И быстро поплыла прочь.

У нее никогда не было кракена, ската или любого другого обитателя глубин, которого можно было бы оседлать. Они не любили ее и шарахались, как черт от ладана. Но Зайла вполне обходилась и без них. Будучи сильнейшей чародейкой во всем океане, она могла лишь пожелать, и призванный поток переносил ее куда угодно в считаные минуты, а то и секунды. Достаточно позвать, и по всему ее существу волной прокатывался грозный рев, который заставлял силы океана подчиняться ей.

Оказавшись у своего домика, Зайла поспешила в спальню, где на полу стоял небольшой старый сундучок, в котором любовно были сложены закрытый на замок блокнот, черный мешочек и панцирь морского нетопыря. Криво ухмыльнувшись, девушка небрежно бросила в него маленький странный предмет, который достала из набедренной сумочки, и захлопнула крышку.

Едва прозвучал глухой стук, с которым Зайла закрыла свой сундучок, я проснулась, подпрыгнув в постели и всплыв на полметра. Несколько секунд я растерянно осознавала только что увиденный сон, а потом торопливо бросилась переодеваться.

— Ира? Чего это ты с утра пораньше такая взвинченная? — удивился Брайн, выплывая из своей спальни с видом сонного тюленя.

— Скорее одевайся, побежали к Клайку! — скомандовала я, от нетерпения носясь по комнате туда-сюда.

— А зачем? — удивился принц.

— Сразу у него и объясню! Давай, быстрее же!

— Ладно-ладно, — вздохнул парень и, пожав плечами, направился к шкафу.

Выслушав пересказ моего сна, Брайн и Клайк на минуту задумались, почесывая подбородки. А затем, словно очнувшись, переглянулись с выражениями лиц ученых, которые разрабатывали новое моющее средство для унитаза и в процессе случайно нашли лекарство от рака.

— Так где сейчас этот клапан?! — в панике закричал Клайк.

— В штабе стражи, у следователя, ведущего дело Зайлы. Я отнес его ему в тот же день, как только нашел.

— А мне почему о нем даже рассказать не удосужился?! — взвыл чародей, хватаясь за голову.

— Прости, как-то из головы совсем вылетело, — засмеялся Брайн, с идиотским выражением лица почесывая затылок.

Новый отчаянный вопль первого придворного чародея сотряс стены.

— Так, скорее за ним! Главное, чтобы его никто никуда не задевал, иначе, подозреваю, мы никогда этот блокнот откроем!

— Уже бегу! — кивнул парень. — Ира, пошли!..

— А ее тебе с собой зачем таскать? — удивился Клайк.

— Затем, что только так я могу быть спокоен, — проговорил Брайн с неожиданной серьезностью.

Мне же оставалось лишь тяжко вздохнуть. Наверное, я бы не смогла вот так с ходу сказать, что пугало меня больше: король, по-прежнему меня недолюбливающий и размышляющий, как от меня избавиться, или Брайн, который вконец на него обозлился. И что хуже всего, наверняка второе только усиливало первое. Я прекрасно понимала, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Брайн, в самом деле, сгоняй лучше без меня, — предложила я, успокаивающе поглаживая его ладонь. — Так быстрее будет. А я здесь подожду. Уверена, Клайк за мной присмотрит.

— Ир, мы уже убедились, что в случае опасности он не сможет тебя защитить.

— Зато я могу ее спрятать, — пожал плечами чародей. — Даже если сюда внезапно придет король или кто-нибудь из его людей, Ира затаится под моим столом в лаборатории, и я скажу, что здесь ее нет. Не думаю, что кому-то взбредет в голову обыскивать кабинет. Тем более готов спорить, сейчас король в самом деле не готовит против нее никаких заговоров. Возможно, он понял, что прежде чем что-либо предпринимать, лучше сначала постараться хоть немного наладить с тобой отношения.

Брайн замер, задумчиво хмуря брови. А затем, встретившись взглядами с Клайком, сказал:

— Ладно, доверяю ее тебе. Я быстро.

Принц выпустил мою руку и выбежал из лаборатории.

— Не волнуйся, пока что у тебя в самом деле нет повода для беспокойства, — улыбнулся чародей.

— Надеюсь, — устало вздохнула я.

— Сейчас лишние ссоры с Брайном королю ни к чему. Похоже, он осознал, что продолжи он давить на сына, и тот лишь больше выставит рога. К тому же, ты ведь сама знаешь про пробуждающуюся силу повелителя морей. И с учетом того, насколько она уже раскрылась и насколько Брайн пока что плохо ее контролирует, Октарию не остается ничего другого, кроме как считаться с принцем.

— И все же, это интересно, — задумалась я.

— То есть?

— Ну, я о том, что сила не пробуждалась в королевском роду столько лет, а тут на тебе!

— А, ты об этом? И правда, странно, — согласился чародей. — Как-никак, прошло почти семь столетий с тех пор, как появился первый король, который так ее в себе и не раскрыл.

— Погодите, семь столетий?!

— Ну да. Это началось именно в тот период. После, конечно, была еще парочка правителей, в которых сила королевской крови все же пробудилась. Но последний такой король умер пять столетий тому назад.

— Какое-то подозрительное совпадение, — пробормотала я, едва не потянувшись к висевшему на шее кулончику-ракушке с Поющей жемчужиной.

— Совпадение?.. Ты о принцессе Амирес?

— Да, о ней.

— Да, есть и такая теория, — кивнул Клайк, присев на край стола. — Будто бы это месть принцессы-чародейки за ее горе. Якобы она, растворяя свое тело в скорбной песне и сливаясь с жемчужницами, забрала с собой и силу повелителей морей, попросту запечатала ее. Вот только, если бы это было действительно так, возникает главный вопрос: почему сила начала возвращаться к королевскому роду именно сейчас? И пробудилась в Брайне, а не в его отце? Лично у меня нет даже догадок касательно того, что может быть тому причиной. Искатели — вроде того дружка Зайлы, — и раньше иногда добывали Поющие жемчужины, раскрывали раковины, несмотря на то, что это тяжелый процесс. Но сколько жемчужин ни покидало ту пещеру, ничего подобного не происходило. Так что, я считаю, это всего лишь совпадение, а истинная причина в чем-то другом.

Все же не удержавшись, я потянулась рукой к кулончику и крепко сжала его, чувствуя подушечками пальцев каждый бугорок ракушки.

Да, жемчужины и раньше доставали. Но, если верить словам Клайка и тому, что я сама увидела, найдя в пещере обломки разбитой раковины… неужели дело в том, что я стала первой, кому алая жемчужница отдала свое сокровище сама? Ведь как раз после того, как это случилось, сила повелителя морей и начала понемногу пробуждаться. Только вот не понимаю, почему?

Принцесса Амирес. Девушка, полюбившая того, с кем ей не позволили быть вместе, кого у нее отобрали. Постойте-ка, но ведь не может такого быть, чтобы она вернула силу королевскому роду спустя сотни лет потому, что я искренне, всем сердцем люблю Брайна?! Нет-нет, я себе что-то нафантазировала! Скорее всего, это и вправду всего лишь совпадение.

— Ира, все в порядке? — позвал Клайк.

Я встрепенулась, поняв, что немного улетела в облака.

— Да, простите, что-то задумалась, — нервно хихикнула я.

Возможно, у чародея возникли бы какие-нибудь вопросы, на которые мне не слишком захотелось бы отвечать, но тут хлопнула дверь кабинета. Вот только Брайну еще рановато возвращаться. Да и тяжелые шаги принадлежали не принцу. Я спешно юркнула под большой каменный стол, где и затаилась, словно перепуганная рыбка за камушком. И сделала я это не зря.

— Доброе утро, Клайк, — прозвучал низкий голос Октария.

— И вам доброе утро, ваше величество, — вежливо ответил чародей. — Вы по… тому самому вопросу?

— Верно, — вздохнул король. — Так что, ты закончил изучать сестру ведьмы?

— Не думаю, что вопрос исследования ее связи с сестрой можно считать закрытым, но да, многое мне уже ясно, — проговорил он, похоже, не желая обсуждать это при мне.

А потом, замявшись, предпринял последнюю попытку:

— Вы хотите узнать все сейчас? Или, может, все-таки немного позже?

— Клайк, как думаешь, зачем я к тебе пришел, если не для того, чтобы узнать ответ? — хохотнул Октарий.

И, черт, мне даже показалось, что я вижу, как он почесывает затылок тем самым жестом, что и Брайн.

— И то верно.

— Так что там с ней?

— Она есть, — сказал Клайк настолько мрачно, что у меня по чешуе побежали мурашки. — Связь между Кайлой и ее сестрой. Возможно, раньше ее и вправду не было, а может, она просто была не активна, и потому я не засек ее при первом обследовании. И появилась эта связь как раз в результате проведенного Зайлой ритуала. Но то, что она оставила «пуповину» со своей близняшкой, теперь не вызывает никаких сомнений. Это что-то вроде оголенного нерва, по которому Зайла передает ей команды. И, возможно, сумеет вернуться на дно, заняв ее тело, если пожелает этого.

— Понятно, — холодно ответил король. — Значит, Кайлу нужно взять под наблюдение.

— Я уже об этом побеспокоился, — заверил чародей. — Во-первых, я дал ей амулет, который будет глушить связь и не даст Зайле так просто вставлять свои пять ракушек в разум близняшки. Если же ей удастся пробить эту защиту или даже вернуться, я немедленно об этом узнаю. Кроме того, я распорядился о допуске для Кайлы во дворец, чтобы она могла регулярно наведываться ко мне на обследования. Надеюсь, вы не возражаете?

— Нет, конечно. Только при условии, что она будет крайне осторожна — заходить через черный ход, передвигаться по коридорам для прислуги. Ей же будет лучше, если ее не заметят придворные.

— Естественно, ваше величество. Я сказал ей то же самое, и она согласилась. Я приставил к ней чародея, работающего на королевскую стражу, чтобы он дважды в день заходил к ней и проверял как ее общее состояние, так и мой амулет. Если мы заметим любые тревожные признаки, будет лучше переселить ее во дворец, поближе ко мне и принцу.

— Отличная работа.

— Если бы, — тяжко вздохнул Клайк. — Отличной эта работа была бы, сумей я разорвать эту связь. А так это просто звоночек на прикрытой двери, которая раньше была открыта нараспашку. Мы все еще в опасности. Зайла может вернуться в любой момент. Если же вспомнить, что мы до сих пор понятия не имеем о ее планах на суше, то мне становится совсем не по себе. И все же… Да, признаю, все это может быть просто для отвода глаз. Но мне кажется, Зайла не планировала возвращаться в свое тело. Если же она и вернется, то поменявшись местами именно со своей сестрой. Так что у вас нет причин для беспокойства касательно Иры…

— Касательно этой девчушки у меня есть другие причины для беспокойства, при этом ничуть не менее серьезные! — неожиданно резко выпалил король.

— Ваше величество, я понимаю, что это не мое дело… — деликатно заговорил чародей. — И все же, возможно, вам стоит немного пересмотреть свою позицию?

— То есть, ты считаешь, что эта вертихвостка — достойная партия для наследника?!

— Я считаю, что Ира — хороший человек. Уверен, вы бы и сами это поняли, если бы попытались хоть немного ее узнать вместо того, чтобы ревновать к своему сыну. Просто поймите: если ваш сын полюбил девушку, это не значит, что он перестанет любить своего отца. И он очень сильно любит вас даже сейчас, когда вы на ножах. Я вижу его каждый день и не сомневаюсь, что ему так же больно из-за этой ссоры, как и вам. И чем глубже во впадину, тем рыбешек меньше! Эта ваша война ни к чему хорошему не приведет.

— Конечно, в чем-то ты прав, — тяжело вздохнул Октарий. — Но я все равно не могу допустить брака наследника с обыкновенной девчушкой с улицы, которая, вдобавок, еще и находится в теле этой чертовки Зайлы. И даже будь она действительно такой замечательной, не неси угрозы… Если бы я, чисто теоретически, позволил Брайну оставить ее как фаворитку после свадьбы с Милерой, он — теперь я в этом не сомневаюсь — не согласится на это. Мой сын, наследник престола, окончательно уперся. Видите ли, не хочет он видеть в своей жизни других женщин, кроме нее! А об элементарном приличии он подумал, заявляя, что выбрал для себя спутницей жизни обычную девушку? О традициях? О законной невесте, с семьей которой я договорился двадцать лет тому назад?!

— Милере можно предложить другую достойную партию, — как бы невзначай бросил Клайк.

— Может, тогда ты сам на ней и женишься, а?! — фыркнул король.

Готова поспорить, чародею стоило немалых усилий не ответить на этот сарказм как на совершенно серьезное предложение.

— Клайк, ты не хуже меня знаешь, что есть вещи, которые простым «хочу» не изменишь, — продолжал король.

— Даже если ты король?

— Особенно если ты король.

— По-моему, ваше величество, вы себя недооцениваете.

В ответ Октарий громко расхохотался, после чего неожиданно печально прошептал:

— Эх, если бы все было так просто…

Дверь кабинета снова стукнула, и я услышала голос Брайна:

— Отец, что ты здесь делаешь?

— Да вот, зашел по делам к Клайку, — сказал король как можно более непринужденно. Настолько, что эта непринужденность казалась слишком фальшивой.

— Надеюсь, с этими делами покончено?

— Вроде и покончено. А ты сам…

— В таком случае, не мог бы ты нас оставить? У нас с Клайком сейчас тоже есть кое-какие дела. И смею тебя заверить, очень важные.

— Ладно, — ответил Октарий, не сумев скрыть нотки горького разочарования. — Тогда увидимся позже.

Ответа от Брайна он так и не дождался. Может, именно потому его шаги по дороге из лаборатории, а затем и из кабинета, были такими медленными и тяжелыми.

3. За семью замками

— Ир, ты здесь? — позвал Брайн, когда стихли шаги короля.

— Угу, — я выплыла из-под стола.

— Вот и хорошо, — сказал принц.

И, не теряя времени, достал из сумочки тот самый сердечный клапан Рибера, который и вручил Клайку. Получив кусочек мозаики, которым он так давно грезил, чародей немедленно кинулся к шкафу, где хранил ключ и блокнот.

— Идеально! — восторженно прошептал мужчина, вставив клапан в углубление. — Ира, ты готова?

— А куда я денусь? — тяжко вздохнула я, принимая в руки заветный предмет.

— Главное, действуй медленно, осторожно, — наставлял Клайк, кладя передо мной на каменный стол блокнот, наверняка скрывавший загадку, которая нас так сильно интересовала.

Все должно было решиться сейчас: если даже теперь он не откроется, то, наверное, можно уже ни на что не надеяться. Неизвестно, к добру это или нет, но мне оставалось только действовать. И, собравшись с силами, я подошла к обвитому цепями блокноту, аккуратно вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Послышался легкий щелчок — долгий, протяжный, и ключ сделал полный оборот. Вот только замок, несмотря ни на что, так и не открылся.

— Неужели?! — разочарованно простонал Клайк, казалось, готовый упасть на колени и зарыдать, вознося отчаянные мольбы водяной пленке. — Неужели даже теперь этот треклятый блокнот не открывается?

— Похоже на то, — печально вздохнул Брайн. — Наверное, Зайла с ним что-то сделала, чтобы он не открылся ни при каких обстоятельствах.

— И что же теперь делать? — в сердцах воскликнул чародей, схватив блокнот, чтобы спрятать его на место.

И только когда он почувствовал легкое сопротивление ключа, до сих пор торчащего в замочной скважине, оба заметили, что я так и стояла неподвижно.

— Ира… Ир, ты меня слышишь? — настороженно проговорил Брайн, похлопав меня по плечу.

— Проклятье… — выдохнул Клайк, махая перед моими глазами рукой, на которую я никак не отреагировала.

— Клайк, что с ней?! — испуганно заорал принц.

— А я откуда знаю?!

— Кто тогда должен знать?! — окончательно запаниковал Брайн, тряся меня за плечи. — Ирочка, ну пожалуйста, скажи хоть что-нибудь! — взмолился он, прижимая меня к себе.

Увы, я ничего не ответила. Но, по крайней мере, заморгала, продолжая пялиться перед собой растерянным взглядом. Похоже, Брайна это немного успокоило. Переглянувшись с чародеем, парень взял меня на руки и понес в мою комнату, где бережно уложил на кровать. Я начала шевелиться, и даже время от времени поворачивала голову. Клайк тщательно исследовал меня чарами, пытаясь понять, что со мной стряслось. Судя по тому, что показывали стрелки часов, висящих напротив, так минуло около часа. А потом я, резко сев в кровати, выдохнула:

— Брайн, Клайк! Кажется, у нас проблемы!

— Постойте, Клайк! — панически тараторила я, а чародей нервно ходил по комнате туда-сюда. — Нет, я, конечно, сразу догадалась, что все плохо, но… неужели все плохо прям вот настолько?

— Ира, это не просто плохо! Это полный крах! — процедил Клайк, отчаянно вдыхая и выдыхая воду.

И признаюсь, меня нисколько не вдохновляла ни его паника, ни выражение лица Брайна, который по-прежнему сидел на стуле возле моей кровати и напряженно сжимал кулаки. Да уж, а мне казалось, что я ошарашила их несколько минут назад. Я пришла в себя и сообщила, что когда повернула ключ в замочной скважине, каждая написанная в блокноте строчка сама по себе загрузилась в мою голову. Более того, я почувствовала, что одной только силой мысли я могу поместить на страницы закрытого на цепи дневника новые записи.

Но нет, куда больше их потрясло первое, что я прочла им: имя существа, с которым Зайла в результате проклятия вступила в связь и стала для него невестой. И тем самым пообещала пробудить его, освободить от невидимых оков, что удерживали его спящее тело на дне глубочайшей морской впадины.

Левиафан.

— И что будет, если Зайла осуществит задуманное? — настороженно поинтересовалась я.

— Будет конец. Конец всем нам, — выдохнул чародей. — Левиафан — это не просто морское чудовище. Он — сам дьявол морской бездны. Исполин, длина тела которого около трех километров. При этом владеет чарами невиданной силы, которыми заставляет океан, как сломленного раба, повиноваться себе. Что хуже всего, он обладает разумом, который не только ничем не уступает нашему, но и превосходит его. И единственное желание, которое движет этим существом, — убивать, разрушать, стирать в порошок все на своем пути. Если он пробудится, если Зайла освободит его, во всем океане не останется ни единого живого существа. Да и кто знает, насколько его плавники дотянутся вглубь материков.

— Секундочку! — вскрикнула я, перепугавшись до смерти. — Неужели нет никакой силы, способной противостоять ему? Совсем никакой? Но ведь… ведь как-то же он не уничтожил все живое до сих пор и почему-то сидит себе на том дне впадины все это время! Значит, все-таки кто-то когда-то с ним как-то совладал? Правда ведь?

— Да, верно, — кивнул чародей. — История помнит несколько случаев, когда Левиафан пробуждался и его удавалось обуздать, снова загнав в вечный сон, пока он ничего не натворил.

— Тогда нам, получается, нужно сделать то же самое, что делали тогда?! — с надеждой спросила я.

— А вот это уже проблематично, — ответил Клайк. — Единственный, кто способен противостоять Левиафану, сражаться с ним на равных и запечатать его — это пробудившийся повелитель морей, который полностью раскрыл и взял под контроль силу своей крови.

— Почему же проблематично? — удивилась я. — Ведь Брайн…

— Пока что Брайн не раскрыл и десятой доли своей силы, — перебил чародей. — Такими темпами понадобится еще несколько месяцев, чтобы он смог сражаться с Левиафаном и обуздать его. А мы не знаем, есть ли у нас это время. Мы потеряли Зайлу из виду более полугода назад. Понятия не имею, зачем она отправилась на сушу, ведь для пробуждения Левиафана его невеста необходима здесь, на морском дне. Возможно, конечно, что для этого хватит и ее тела, но одно лишь тело, не направляемое волей разума, ритуал не завершит. А значит, она, скорее всего, должна вернуться. Вот только точно мы не можем сказать абсолютно ничего, пока не поймем, для чего она отправилась на сушу. В дневнике об этом не упоминалось?

— Нет, — покачала головой я. — Из того, что мне открылось… Там был подробно описан ритуал, с помощью которого она поменялась со мной телами. А еще то, что ей необходимо для пробуждения этого Левиафана.

— Что ж, ясно, — задумался чародей. — В таком случае, как можно скорее запиши все, что помнишь из дневника, а я попробую пошевелить мозгами. Возможно, нам повезет, и мы кое-что выясним. Вдобавок, теперь, когда нам известен ритуал, с помощью которого Зайла украла твое тело, мы получили шанс вернуть тебя обратно. Конечно, без Поющей жемчужины его не провести, но как-нибудь разберемся…

— Клайк! — неожиданно закричала я, сама не ожидая от себя такой нервозности в голосе.

— В чем дело? — насторожился мужчина.

— Понимаешь… — замялась я, смущенно пряча взгляд. — Я… не хочу возвращаться обратно, — прошептала я сиплым голосом. — Я все хорошо обдумала и поняла, что не могу оставить… Пускай морское дно — не мой дом, пускай для меня это другой, чужой мир. Но мое сердце принадлежит этому миру! — внезапно вырвалось у меня.

Брайн, сорвавшись с места, крепко меня обнял.

— Ясно, — улыбнулся чародей с неожиданной теплотой. — В таком случае, сделаем все, чтобы защитить этот мир.

— Обязательно, — шепнула я, прижимаясь щекой к груди Брайна.

Вскоре принц и чародей ненадолго покинули меня, оставив в обществе ручки и блокнота, в который я тщательно переносила все, что ворвалось в мою голову из записной книжки Зайлы. К счастью, эти воспоминания пока не тускнели в памяти, так что я точно помнила каждое слово, в том числе и термины, о значении которых даже не догадывалась.

Когда с этим занятием было покончено, я отложила ручку и блокнот на тумбочку и расслаблено потянулась в постели. Наверное, я была слишком измотана, да и заклятие, наложенное на дневник, не прошло для меня бесследно. Я ощутила желание вздремнуть, и уже собралась было закрыть глаза, как вдруг услышала стук входной двери покоев. Вот только приближающиеся легкие шаги принадлежали не Брайну.

— Надеюсь, я не помешала тебе? — взволнованно спросила Милера, войдя в комнату и сразу же закрыв за собой дверь.

— Нет, конечно, — улыбнулась я. — А что-нибудь случилось?

— Да, — выдохнула девушка, быстро подойдя ко мне и сев на край кровати. — И теперь я просто не знаю, что делать!

— То есть?

— Я жду ребенка.

Выкатив глаза не хуже краба, я уставилась на Милеру, подметая челюстью морское дно. Вот это нежданчик так нежданчик!

— А Клайку вы уже сказали? — наконец сумела выговорить я.

— Нет… Откуда ты знаешь, что это Клайк?! — встрепенулась девушка.

— Долгая история, — нелепо хихикнула я, почесав затылок. Вот блин, неужели я этим жестом у Брайна заразилась? — Но я, признаюсь, раньше даже подумать не могла, что вы…

— Я и сама бы ни за что не подумала, что натворю такое, — печально вздохнула Милера. — Просто я пришла к нему в кабинет поговорить, и все произошло само по себе. Очнулась я, уже когда все закончилось и я лежала в его объятиях на диванчике. А потом… потом все понеслось, раз за разом, и остановиться было невозможно! Но несмотря на то, что произошедшее означало для меня, я в тот миг ни о чем не жалела и не жалею до сих пор. Хоть я теперь и пропала! — всхлипнула она с печальной улыбкой. — Я ни за что не выдам его, не подставлю под удар. Но как только об этом узнают, мне конец.

— Может, еще не все потеряно! — ободряюще проговорила я. — По традициям, над которыми король так трясется, у вас с Брайном осталось меньше трех недель для того, чтобы пожениться. И если за это время вы не вступите в брак, возможно, королю придется выкручиваться хотя бы перед вашими родителями, предложив вам какого-нибудь другого жениха. И тут Клайк мог бы попросить вашей руки!

— Это было бы слишком хорошо, — покачала головой девушка. — Вот только получится ли?

— А мы постараемся! — улыбнувшись, подмигнула я.

— Спасибо, — прошептала Милера. — И, пожалуйста, не говори об этом Клайку, по крайней мере, пока что.

— Естественно, — кивнула я и, не удержавшись, обняла девушку.

Что ж, теперь у меня есть еще один стимул стараться в полную силу, чтобы не дать Зайле осуществить ее план.

4. Утонувшая принцесса

— И все равно мне не нравится, что мы должны отправляться в это путешествие вдвоем, — сказал Брайн, помогая мне залезть на спину Малыша.

— Но ты ведь и сам понимаешь, что без нее никак. Оказавшись там, Ира, возможно, сможет увидеть то, что не откроется тебе, — пожал плечами Клайк, подавая мне сумку с вещами, необходимыми в дороге.

— Да-да, знаю. Просто все это слишком опасно, — вздохнул принц.

— Ничего, как-нибудь справимся! — ободряюще заявила я.

Тяжко вздохнув, Брайн дал кракену команду двигаться вперед. А когда мы оказались за городом — призвал быстрые течения, которые понесли нас в безумном потоке. Ощущения от такого передвижения были довольно странные. Но в силу Брайна, похоже, входил какой-то компонент, защищавший от течения самого повелителя морей и все, что вокруг него. Так что и я, и Малыш чувствовали себя неплохо, несмотря на все неудобства. Правда, мне трудно было представить, как я выдержу подобное на протяжении всего путешествия туда и обратно, которое должно продлиться несколько дней.

Но причина, по которой мы отправились в долгую дорогу, стоила того, чтобы терпеть любые неудобства.

Получив блокнот со всем, что я вспомнила из дневника Зайлы, Клайк изучал его пару дней. А потом сообщил нам с Брайном интересную деталь: чтобы пробудить Левиафана, Зайла должна была провести ритуал, в ходе которого ей предстояло отдать себя ему в жены. И почти все компоненты, необходимые для него, найти ей не составило бы труда, хоть по пять комплектов. Собственно, все они и обнаружились в домике Зайлы при обыске.

Исключением был единственный предмет — обручальное кольцо. Добыть его проблематично по одной причине: это должно быть кольцо с пальца утонувшей принцессы с суши. И вот здесь, как рассказал Клайк, начиналось самое интересное.

Во-первых, принцессы не часто путешествовали на кораблях, потому и редко шли вместе с ними на дно.

Во-вторых, как оказалось, средневековая моряцкая примета, будто женщина на корабле — к несчастью, была не таким уж суеверием. И дело даже не в том, что ждало бы девицу, попавшую к толпе мужиков, приговоренных к месяцам палубных сосисочных вечеринок. Незамужняя девушка, утонувшая при кораблекрушении, при условии сохранения корпуса корабля, после гибели могла превратиться в морское умертвие, обреченное веками блуждать по обломкам затонувшего судна. И если над тем местом, где находилась ее могила на дне, проплывал какой-нибудь корабль, она непременно использовала темные чары, чтобы заставить кого-нибудь из морячков ни с того ни с сего сигануть в воду, а то и вовсе зачаровать капитана, чтобы он направил судно на рифы.

Но, что самое главное, чем благороднее кровь девицы, тем выше ее шансы обернуться умертвием. И у принцесс, нашедших смерть в морской пучине, эти шансы равнялись примерно ста процентам.

Следовательно, мало того, что корабли с утонувшими принцессами на борту просто так по морскому дну не валялись, так еще и эти самые принцессы там щеголяли в виде злобных безумных умертвий, мечтающих разорвать каждого, кто окажется внутри корабельного корпуса. Соответственно, снять кольцо с пальца такой девицы было ой как непросто!

Вот только если раньше повелители морей такие объекты оперативно подчищали, то в последние семь столетий с этим было немного сложновато. И все же, грамотные правители не пускали такие дела на самотек, так что на сегодняшний день затонувшие корабли с умертвиями были занесены в государственный реестр, территории вокруг них огорожены, а раз в год специальная комиссия наведывалась к ним, чтобы проверить, как там девицы поживают. Те суда, на которых находились принцессы, числились отдельным списком. А в нем красными чернилами были отмечены умертвия, у которых на пальцах имелись кольца — таких было всего два на всем дне океана.

Доступа к этому реестру Зайла бы не получила при всем желании. Но все же, ближайший такой корабль вполне могла найти хотя бы с помощью своего женишка. И вот как раз к этому кораблю мы с Брайном сейчас и направлялись. По плану нам предстояло доплыть до него за полтора дня, пробраться на борт, найти принцессу, проверить, на месте ли кольцо, и свалить, пока целы. Если окажется, что на месте — отправляться ко второму кораблю, до которого три дня пути, и проверять его. Ну, а если нет — быстренько возвращаться в столицу и вместе с Клайком решать, что и как делать дальше. В результате мы должны были узнать, удалось ли Зайле добыть последний, ключевой предмет для свадебного ритуала с Левиафаном.

Как я и ожидала, поездка не прошла для меня легко. Когда мы остановились на первую ночевку, меня шатало, как хомячка, который изрядно перебрал, а потом еще и покрутился немного в стиральной машинке, поставленной на отжим. Первые полчаса я ощущала легкую тошноту, но все обошлось без неприятных сцен в компании любимого парня. Так что на следующий день мне оставалось только порадоваться, когда мы доплыли до корабля, и я поняла, что на этот раз перенесла несколько часов в пути намного лучше.

Поскольку впереди нас ждала непростая операция, было решено разбить лагерь и хорошенько отдохнуть, а к выполнению плана приступить с утра пораньше. Потому я и успела прийти в себя. Тем не менее плыть к кораблю с умертвием, о котором Клайк так красочно рассказывал, все равно было очень страшно.

— Главное — ни в коем случае не разделяться, — сказал Брайн.

Мы приближались к громоздким старинным обломкам, которые, казалось, рассыплются в любой момент, стоит на них неосторожно плюнуть. Почерневший корабельный корпус, светивший пастью огромной пробоины, погрузился в ил почти до половины и производил впечатление трупа грозного великана.

Глядя на эти обломки, я поняла, что не просто не стану разделяться с Бранном. Испуганно сглотнув, я вцепилась в руку парня мертвой хваткой с четким осознанием того, что скорее морской слизень свистнет, чем я ее отпущу.

Переступив через «порог» пробоины, я на миг замерла, а потом продолжила идти туда, куда меня вел Брайн. Вопреки моим опасениям, умертвие не набросилось на нас, едва мы сделали шаг внутрь корабля. С одной стороны, это было не так уж плохо — перспектива этой встречи меня очень пугала. И все бы ничего, если б мы не ради этой самой встречи сюда и приплыли.

С каждым шагом вглубь корабля, покоившегося на дне морском, меня словно зажимало в тиски все сильнее и сильнее. Мрачные трюмы и каюты напоминали покойников: лишь безжизненные оболочки самих себя. Но больше всего меня удивило, что нигде не было останков команды. Ни одного скелета, даже черепа не попалось мне на глаза. Возможно, я попросту не заметила их под слоями ила и водорослей, облепивших каждую деталь судна. Но все же это показалось мне немного странным. Не может ли это как-то быть связано с тем самым умертвием?..

Ответ на этот вопрос пришел ко мне сам, стоило нам открыть следующую каюту. Замерев как вкопанные, мы с Брайном так и стояли в дверном проеме, глядя на целую гору костей, сваленных прямо на полу. Десятки черепов скалились на нас, а их пустые глазницы как будто рассматривали наши лица бездонными пропастями вечного ужаса.

Я не сразу обратила внимание на закрытого в клеточке удильщика, пристегнутого к поясу Брайна. А рыбка, словно обезумев, испуганно металась из стороны в сторону.

И тогда я ощутила это. То самое чувство замогильного холода, скользнувшего по спине ледяной волной. Больше всего на свете я боялась обернуться и посмотреть на то, что наверняка появилось позади нас. Тяжело дыша, я перепуганно всхлипнула, а в следующий миг Брайн, схватив меня в охапку, прыгнул вглубь комнаты, как раз на гору костей. И сделал он это весьма вовремя — ровно за секунду до того, как худощавая рука с длинными когтями рассекла воду в том месте, где мы только что стояли.

Когда я все же решилась взглянуть на существо, бросившееся на нас, сдержать крик не удалось.

Лица у нее не было. Лишь почерневший череп с кусками истлевшей кожи, из глазниц которого таращились белые глазные яблоки. Темные гнилые зубы скалились на оголенной челюсти. Темно-серые лохмотья, бывшие некогда дорогими одеяниями, свисали рваным грозовым облаком, плохо скрывая почерневшее, наполовину разложившееся тело. А длинные рыжие волосы расплывались по воде, словно смешанная с грязью кровь.

Но самое главное я, несмотря на страх, сразу заметила: ни на одном из ее истлевших пальцев не было кольца. Так значит, Зайле все-таки удалось каким-то образом…

Прежде чем умертвие дотянулось до нас этими самыми пальцами, Брайн схватил меня и каким-то чудом увернулся от него, выбежав в коридор. Вот только существо, как мы и ожидали, не собиралось нас отпускать и бросилось следом, пронзительно завывая.

— Брайн, у нее его нет! — сбиваясь, выдохнула я.

— Да, я тоже заметил, — на ходу кивнул принц, перескакивая вместе со мной через упавшую балку. — А значит, мы можем уносить отсюда плавники! Главное теперь добраться до пробоины или до выхода на палубу. Если мы покинем корабль, она уже ничего не сможет нам сде…

Не знаю, деянием какой высшей силы это могло быть, но внезапно потолок над нами обвалился. И во всем этом безумии ко мне пришло ощущение кое-чего скверного: я выпустила руку Брайна. Более того, как-то запрыгнула в небольшую каюту, вход в которую тут же засыпало. Даже в той панике, которая меня охватила, я понимала, насколько это плохо: убегать я теперь не могла, а вот умертвие стремительно приближалось. И почему-то я не сомневалась, что пробраться сюда для него не составит особого труда.

Осознавая все это, я испуганно сделала несколько шагов назад, пока не уперлась в старый ветхий стол.

— Ира, ты в порядке? — долетел до меня голос Брайна.

— Да, — пискнула я так тихо, что даже не была уверена, услышал ли он меня.

А потом в ужасе поняла еще кое-что: принц не собирался бежать, спасая свою жизнь. Не собирался бросать меня. Вместо этого он встал возле заваленной двери и, скорее всего, смотрел прямо на приближающееся к нему умертвие. Едва не заплакав от страха за него, я отчаянно схватилась за голову и, словно обезумевшая, шептала его имя. Как вдруг где-то там, за дверью, пронеслась мощная волна, которую я почувствовала даже здесь. И в этой волне визг умертвия был втрое громче, неистовее и отчаяннее… пока не оборвался.

— Брайн? — растерянно позвала я.

— Все хорошо, — услышала я в ответ и вздохнула с облегчением. — Это существо… его как будто течениями развеяло. Подожди немного, я сейчас тебя отсюда вытащу, — добавил парень, и раздался грохот разгребаемых завалов.

Да, полностью я успокоюсь, только когда снова окажусь рядом с Брайном… нет, только когда мы с ним покинем это место и вернемся домой. И все же сейчас мне было куда легче. Глубоко вдыхая воду, я оперлась руками на стол позади себя и нащупала стоящий на нем предмет. Испугавшись, что это тоже может быть череп, я резко развернулась, но страхи оказались напрасны: передо мной стоял маленький сундучок. Возможно, трогать его не следовало, но любопытство взяло верх, и я откинула крышку.

Монеты. Множество золотых монет, покрывшихся налетом. У меня не было ни малейшего сомнения, что их не нужно касаться, но рука сама по себе потянулась к потемневшему золоту.

Эти самые руки — бледно-лиловые, с крепкими ногтями кораллового цвета. Очень быстро они, одну за другой, доставали из сундучка семь монет. А голова тем временем то и дело оглядывалась на дверь, прислушиваясь к разъяренному вою умертвия, которое стремительно приближалось.

Наваждение прошло очень быстро. И только тогда я поняла, что и сама выхватила из сундучка семь монет, которые как раз бросала в набедренную сумочку.

— Наконец-то! — услышала я голос Брайна и от неожиданности вздрогнула.

Принц уже разгреб завал, так что я спешно выплыла из каюты и, ухватившись за парня, вместе с ним устремилась к выходу.

Малыш ждал нас на месте. Прежде, чем отправиться в дорогу, мы около часа отдыхали, лежа на больших плоских валунах. И лишь потом, оседлав кальмара, двинулись в обратный путь.

Поскольку затягивать путешествие не хотелось, мы решили ограничиться одной ночевкой, а потом гнать до упора, пока не доберемся до столицы, как бы поздно к тому времени ни было. Так что, остановившись вечером на привал, который должен был стать для нас единственным отдыхом после беготни на корабле и перед длительным заплывом, мы устало достали из сумки наш ужин и принялись его уплетать. Повезло в одном: для привала нам удалось найти неглубокий, но очень уютный грот, дно которого устилали мягкие водоросли. Плюхнувшись на них, словно на перину, я блаженно потянулась и сладко заснула.

Вот только проснулась задолго до утра — от нежного поцелуя. Брайн лежал не просто рядом со мной, он заботливо обнимал меня. Ну а я, еще до того, как проснулась, начала отвечать на его поцелуй.

— Я очень испугался за тебя вчера, — прошептал он, щекоча дыханием мои губы.

— И я за тебя.

А потом слова как-то потерялись. Наверное, они попросту не были нужны. Эти поцелуи, эти прикосновения полностью поглотили их. Здесь и сейчас мы с Брайном были вместе — вот и все, что имело значение.

Это напоминало шторм — начавшийся с легкого ветерка и переросший в нечто бурное, неудержимое и совершенно безумное. Смешанные со стонами поцелуи раз за разом накрывали с головой, словно девятибалльные волны. И когда руки Брайна, расстегнув блузу, коснулись моей груди, у меня не оставалось сомнений в том, что будет дальше… так же, как и в том, что я…

— Прости, — неожиданно выдохнул Брайн, резко отстранившись.

Тяжело дыша, принц отвернулся и сел у входа в грот, а я растерянно привстала, опираясь на локти. Когда нечто подобное случалось дома, парень уходил куда-нибудь, пока не остынет. Вот только здесь, посреди пустынного морского дна, фраза «пойду-ка я сластей принесу», прозвучала бы как-то слишком натянуто.

— Брайн?

— Ир, я… — сказал он, слегка вздрогнув, когда моя рука коснулась его плеча. — Я действительно люблю тебя. И не хочу, чтобы ты думала, будто я принуждаю тебя…

— Брайн, все в порядке, — нежно шепнула я и, обняв его за плечи, развернула к себе.

Слегка дрожа, я коснулась его губ и прошептала в них:

— Все хорошо, я… не против.

Новый стон вырвался из моей груди, когда Брайн с безудержным поцелуем повалил меня на мягкий матрас из водорослей. Окончательно потеряв голову в страстном водовороте, я спешно, слегка неуклюже стянула с парня рубашку, чтобы в следующий миг прижаться к нему всем телом. Моя блуза медленно опускалась на дно где-то в метре от меня, а руки Брайна, дрожа, расстегивали мои брюки. От ощущений, которые захлестнули меня, перехватило дыхание. Одна часть моего сознания прекрасно понимала все, что происходит, а другая не могла поверить, что это в конце концов случится — здесь и сейчас. В уютном, романтичном месте, где мы совершенно одни… неужели этой ночью действительно будет наш первый раз?

Выгнувшись дугой, чтобы дать Брайну стащить с себя брюки, я случайно бросила взгляд на вход в грот и замерла.

— Ир? — непонимающе позвал принц.

А потом, проследив за моим взглядом, и сам оцепенел.

Устроившись у самого входа, на нас своими огромными глазищами смотрел Малыш. Притом смотрел с нескрываемым интересом — словно единственное, чего ему сейчас не хватало, это ведерочко попкорна.

— Эй, слушай, вали отсюда! — выдохнул Брайн, раздраженно замахав рукой.

Вот только кракен добросовестно проигнорировал хозяина и продолжил пялиться на нас.

— Вот паразит.

— Да уж, любознательное существо, — пробурчала я и, четко осознавая, что наедине он нас оставлять не собирается, накинула блузу.

— Так… — замялся принц, не зная, как подобрать слова.

— Думаю, можно будет продолжить, когда вернемся домой, — смущаясь, прошептала я ему на ухо.

Покраснев, Брайн едва заметно кивнул. А потом, быстро надев рубашку, сгреб меня в объятия и уложил рядом с собой.

После этого я очень долго не могла заснуть. Но когда сон все же завладел мной, его пучина оказалась очень нежной, теплой и сладкой.

5. Последний фрагмент

Новость о том, что Зайла заполучила кольцо, Клайк воспринял без особого энтузиазма. Несколько минут чародей сидел в кресле, словно каменный истукан, и пялился на собственные руки, сложенные в замок. И лишь потом проговорил:

— Все же, что-то здесь не вяжется.

— Что именно? — поинтересовалась я.

— Во-первых, мы так и не нашли кольца. Конечно, Зайла могла обустроить для него еще какой-нибудь тайник. Но почему тогда она не спрятала в нем же остальные предметы, необходимые для ритуала? Во-вторых, монеты. Судя по тому, что Ира увидела в видении, Зайла возвращалась на корабль за ними. Причем именно возвращалась. Похоже, события из видения произошли в тот период, когда она исчезла на несколько дней, прежде чем украсть тело Иры.

— То есть эти монеты нужны были ей для откупа в ритуале обмена телами? И она отправилась за ними после того, как монеты из музея украсть не удалось?

— Поражаюсь твоей осведомленности… но не буду задавать глупых вопросов о том, откуда тебе это известно, — тяжко вздохнул Клайк. — Да, очень похоже на то, попытка кражи монет из музея имела место незадолго до ее пропажи. И что самое важное, исходя из этого, можно сделать вывод, что решение отправиться на сушу пришло ей в голову через некоторое время после того, как она добыла обручальное кольцо. Скорее всего, когда у нее не вышло заполучить монеты из музея, она вспомнила, что мельком видела подходящие на корабле. И если в первый раз они ей не были нужны, и Зайла их не взяла, то потом, скорее всего, поджимали сроки с ритуалом. Ведь она, вместо того чтобы потратить время и поискать вариант побезопаснее, решилась во второй раз ступить на проклятый корабль — место, где ее чары ничем не могли ей помочь.

— Вы хотите сказать, что темные чародеи бессильны перед умертвиями?

— Именно, — кивнул Клайк. — На этих существ чары не действуют просто потому, что они уже мертвы и прокляты посмертно. А вот причинить вред живым еще как могут! И тут Зайле не слишком бы помогла сила, которую она тянула из Левиафана. Даже светлые чародеи могут лишь защищаться от атак умертвий. Упокоить же их способен только…

— Повелитель морей, — отрешенно закончила я.

— Да. Но вот чего я действительно не могу понять, так это какого ската Зайла решила отправиться на сушу? Сколько я ни ломаю голову, но ничего, даже отдаленно похожего на причину, не нахожу. Чтобы пробудить Левиафана, она должна провести свадебный ритуал здесь, на дне океана.

— А что, если она попросту струсила? — неожиданно предположил Брайн.

— Как это, струсила? — опешила я.

— Когда стало ясно, что мы имеем дело с Левиафаном, я засел в библиотеке, чтобы хорошенько изучить матчасть. И вот, штудируя материал, я обратил внимание на одну занятную деталь: если бы Зайла пробудила Левиафана, то и сама бы умерла в ходе ритуала! Причем через считаные дни после свадебной церемонии.

— Ну да, Левиафану для освобождения из бездны нужна кровь его жены, — подтвердил Клайк. — Но неужели ты думаешь, что она бы так просто взяла и дала задний ход?

— Мало ли. Вдруг ей неожиданно жить захотелось, и единственным местом, где можно скрыться от зова Левиафана, она посчитала сушу?

— Возможно, Зайла и хотела жить, — тихо проговорила я. — Вот только ее ненависть была слишком сильной. Настолько сильной, что она готова была пожертвовать чем угодно, даже своей жизнью, чтобы заставить страдать, умирать в муках всех тех, кто на протяжении долгих лет обрекал на страдания ее саму. А заодно и всех остальных, кто теоретически мог бы причинить ей боль. Это желание было настолько непреодолимым, что собственная смерть ради его осуществления казалась Зайле чем-то мелким, ничтожным и незначительным.

— Но тогда я тем более не понимаю, зачем ей сбегать на сушу, — пробормотал Клайк. — Ведь эту свою мечту она могла осуществить только на морском дне!

— И боюсь, если мы этого не поймем, все может стать для нас совсем плохо, — задумался Брайн. — Как можно остановить кого-то, если не понимаешь, что он делает и зачем?

— Вот поэтому я сейчас и продолжу ломать голову, — сказал чародей, откинувшись на спинку кресла.

— В таком случае, удачи тебе в этом, — хмыкнул Брайн, за руку выводя меня из кабинета. — Если понадобимся, зови.

— Уж я-то позову, не сомневайся! — ухмыльнулся Клайк, провожая нас взглядом.

Все, на что нас хватило после пятнадцати часов в пути и двух — беседы с чародеем, это обессиленно свалиться на свои кровати и моментально отключиться. Уже засыпая, я неожиданно вспомнила о том, что так и не сказала Клайку о монетах, которые забрала с корабля. Может быть, я бы даже встала и сбегала к его кабинету, но сил на это у меня не осталось, так что я расслабилась и проспала до самого обеда. А когда я наконец вышла из своей комнаты, меня ждал сюрприз.

Вместо позднего завтрака на журнальном столике стояла корзинка, плетеная из жестких водорослей, в которой я разглядела целый набор самых разнообразных вкусностей.

— Доброе утро, Ир! — весело улыбнулся Брайн, спешно встав с диванчика, чтобы нежно меня поцеловать.

— И тебе доброе, — слегка растерянно шепнула я, тая в его объятиях. — А это…

— Сегодня мы отправляемся на пикник, — поспешил сообщить принц.

— И куда же?

— К одной местной достопримечательности, которая очень красива в это время года. Она недалеко от города, так что можно будет даже проплыть на своих плавниках и оставить Малыша отдыхать. А то он и так в дороге вконец вымотался.

— Знаешь, отличная идея! — обрадовалась я. — Тогда подождешь, пока я переоденусь во что-нибудь поудобнее для такой прогулки?

— Нет, вот прям сейчас возьму и сам туда побегу, а ты догоняй! — засмеялся Брайн, плюхнувшись на диван. — Давай уже, у тебя пять минут.

— Буду через три, — подмигнула я и поспешила в свою комнату.

Не желая бросать слов на морское течение и задерживаться дольше трех минут, я быстро переоделась в брюки и блузу, собрала волосы в хвост и выплыла из комнаты четко по графику.

Признаюсь, даже сама по себе прогулка до места, запримеченного Брайном, оказалась очень милой и приятной. Когда же я увидела то, ради чего мы туда отправились, я восторженно замерла.

Пройдя сквозь расщелину, мы очутились на небольшой площадке, окруженной скалами со всех сторон. Казалось, все здесь светится изнутри! Каждую скалу покрывали причудливые узоры, излучавшие нежное сияние самых разнообразных цветов — от светло-желтого до насыщенного фиолетового. При этом все они чудесным образом сочетались и гармонировали между собой, создавая удивительные картины.

На дне этой каменной чаши раскинулась целая лужайка, из густых водорослей и бамбуковых кораллов выныривали валуны, сплошь облепленные биолюминесцентными актиниями. От самого дна до краев чашу наполняли стаи пестрых рыбешек, одни из которых отражали окружавший их свет яркой чешуей, а другие и сами его излучали.

— Сегодня будний день, а сезон только начался, так что пока здесь никого. Но вот начиная с выходных народ сюда повалит! Потому я и решил сводить тебя сейчас, — улыбнулся Брайн.

Остановившись возле валуна в самом центре площадки, парень поставил корзинку, а потом, плюхнувшись на мягкие водоросли, и меня притянул к себе.

— А интересный отсюда открывается вид, — подметила я, лежа на спине и рассматривая раскинувшееся вокруг буйство света и красок, над которым возвышалась непроглядная чернота толщи воды.

— Я знал, что тебе понравится, — кивнул Брайн, переплетая со мной пальцы. — Здесь так хорошо, красиво и спокойно, — вздохнул он, произнеся последнее слово с какой-то странной печалью.

— Что, снова поспорил с отцом? — предположила я.

— Да, — тихо сказал парень, прикрыв веки. — Сегодня все утро мозги компостировал. Иногда мне кажется, что он вообще от меня не отстанет.

— И все же как-то вы должны найти общий язык. Не можете же вы грызться вечно.

— В его понимании «найти общий язык» значит, что я должен жениться на Милере и быть послушным мальчиком, — буркнул Брайн, закатив глаза.

— Но должен же быть какой-то компромисс! В конце концов, вы ведь отец и сын, а я здесь будто какой-то встрявший между вами морской еж. И с его позиции я действительно выгляжу очень даже подозрительно…

— Ир, он поднял на тебя руку, — выдохнул Брайн, привстав на локтях. — А это уже говорит о многом.

— Даже если так, вы должны помириться.

— Понимаешь, в его случае это…

Как вдруг принц уставился куда-то, и зрачки его моментально сузились. Я удивленно наморщила лоб и тихонько позвала:

— Брайн?

— Прячемся! — резко скомандовал он и, схватив одной рукой корзинку, а другой — мою ладонь, нырнул за камень, затаившись в густых водорослях. — Вот же черт!

— Что случилось?.. — удивленно выдохнула я.

Проследив за его взглядом, я заметила небольшой металлический аппарат, который плавно спускался на дно чаши. Свет от фонарей, установленных на желтом корпусе, был настолько ярким, что даже на таком расстоянии у меня заболели глаза, когда я решилась посмотреть на этот луч.

— Давненько я их не видел, — пробормотал Брайн.

— Это…

— Глубоководный зонд, — кивнул принц. — В последние годы люди стали частенько их запускать. Пару раз мы даже добывали такие и исследовали. К счастью, чувствительность камеры там довольно слабая, даже в этом месте они снимут разве что тускло светящиеся полоски рыб и актиний в кромешной тьме. Так что если действовать правильно и не попадать в луч света, вполне можно избежать разоблачения. И все же, нужна максимальная осторожность. Если люди с поверхности узнают о нашей цивилизации, нам конец.

— Знаешь, не могу не согласиться, — шепнула я, щурясь от невыносимо яркого света. — А что, если такая штука подплывет к городу?

— Подобное уже случалось пару раз. Но нам удалось обмануть их.

— И как же?

— Скатами и кракенами, — ухмыльнулся принц. — Мы отобрали самых умных и дали команду оттащить зонды куда подальше.

— А неплохая идея! — подметила я, завороженно наблюдая, как механическая рука, вылезшая из зонда, начала собирать в специальный контейнер образцы глубоководного грунта, анемоны и мелких животных, ползающих и плавающих вокруг него.

Эта штука стояла близко от нас, и я, не зная, есть ли там записывающее звуки устройство, затаила дыхание, сильнее прижимаясь ко дну. Всего несколько метров. Несколько метров, отделявших меня от глаз исследователей глубин океана… Я увидела мою повисшую на водоросли сережку из бисера за миг до того, как ее поглотил яркий луч света. Подплыв к ней, зонд сделал несколько движений механической рукой. Когда же он отплыл, сережки на прежнем месте не было. Ну, а мне оставалось только утешаться, что ученые объяснят это тем, что какая-то девушка, проплывая в этих местах на корабле, уронила ее в воду.

Вот только в следующий миг перед моими глазами больше не было ни каменной чаши, ни Брайна, ни зонда. Вернее, зонд был, но другой — тоже ярко-желтый, но немного иной конструкции. И Зайла, заметив его, точно так же пряталась за огромным валуном, а взгляд ее был прикован к единственному предмету: тонкому, потускневшему от налета золотому кольцу с красным камушком, которое лежало на камне, выпав из ее набедренной сумочки, когда она пыталась скрыться и не попасться зонду. А теперь, с силой сжимая пальцами холодный камень, темная чародейка бессильно наблюдала, как механическая рука потянулась к кольцу, чтобы забросить его в контейнер для находок.

— Ира! Ир, очнись! — донесся до меня голос Брайна. Ничего не говоря, я часто моргала, глядя на его взволнованное лицо. — Что с тобой?

— Я в норме, — заикаясь, ответила я. — Все в порядке. Зонд…

— Он уже уплыл, — ответил принц. — Ты себя точно нормально чувствуешь?

— Кажется, да… пойдем домой.

— Конечно, пошли, — кивнул Брайн и, взяв меня за руку, спешно повел к расщелине.

Когда я, придя во дворец, уединилась в своей комнате, сославшись на головокружение и слабость, недостающие кусочки мозаики сложились в голове. Вся жизнь Зайлы проносилась в моем сознании отрывистыми алыми вспышками боли, страданий и ненависти, которые ужасали… я с трудом сдерживала слезы. Теперь, когда передо мной была почти полная картина, мне все стало ясно. Ясно, зачем Зайла в срочном порядке отправилась на сушу.

Если она заговорила кольцо для ритуала, заменить его на другой перстень, с пальца второй утонувшей принцессы, уже нельзя. Чтобы провести свадебный ритуал и пробудить Левиафана, нужно любой ценой вернуть это кольцо — то самое, которое унес на поверхность желтый глубоководный аппарат, с которым она ничего не могла сделать, ведь чары не действуют на механические зонды, лишь на живых существ. А вернуть кольцо можно только находясь там, на суше. Но задача эта не из легких. Потому-то до сих пор все и было спокойно, потому мы не замечали деятельности Зайлы, кроме вялых попыток использовать сестру, чтобы замести кое-какие следы на морском дне.

Но отправляясь на сушу, приложив ради этого столько усилий и, что самое главное, по-прежнему обладая чарами невиданной мощи, Зайла наверняка не собиралась пасовать перед первыми же трудностями. А значит, она собирала информацию и разрабатывала план, как заполучить потерянное кольцо. В таком случае чародейка его, рано или поздно, найдет, после чего каким-то образом завершит начатое: то ли вернувшись сама, то ли еще как-то. Если же обручальное кольцо окажется у нее, то Левиафан пробудится, и всему живому на морском дне придет конец.

Итак, все они умрут.

Ужасный сон, в котором Левиафан черной тучей разрушал все и вся на своем пути, снова встал у меня перед глазами, и меня неистово затрясло. Проклятье, нет, только не это! Этого не должно произойти. Нельзя этого допускать. Нужно остановить Зайлу, любыми способами, любой ценой.

Только вот… только вот, чтобы остановить ее, нужно…

Кайла. Клайк, Милера и их ребенок, которому еще предстоит родиться. И Брайн, мой Брайн — самый дорогой, самый любимый на всем белом свете. Я единственная, кто может защитить их. И я должна сделать это, несмотря ни на что.