18 июля 1939 года. Москва. Большой Кремлевский дворец, Георгиевский зал, закрытое совещание советско-германской конференции

- ... таким образом, мы сможем добиться полного устранения недопонимания в советско-германских отношениях, дабы неприятного инцидента подобного тому, что произошел в Чехословакии, больше не повторилось, - подвел итог своей речи Риббентроп.

- Мы также с радостью пойдем навстречу нашим германским друзьям, - ответил ему Молотов. - Но хотелось бы уточнить несколько вопросов. - Он сделал паузу. Обвел глазами всех присутствующих. И продолжил. - Совет народных комиссаров Советского Союза выступил с инициативой от десятого числа сего месяца к назначенному на второе августа XIX съезду ВКП(б) с предложением провозгласить СССР полноправным наследником Российской Империи. И, соответственно, взять на себя все ее права и обязательства. В связи с чем, я хотел бы предложить уточнить наши взаимные интересы с учетом этой небольшой, но очень важной детали.

- Иными словами, вы хотите установить границу между нашими государствами по той линии, что была в одна тысяча тринадцатом году? - Осторожно поинтересовался Риббентроп.

- Именно так. Кроме того, нам хотелось бы, чтобы вы учли наши интересы в Прибалтике, Финляндии и в других регионах.

- Вы считаете, это выгодно Германии?

- Более чем, - улыбнулся Молотов.

- Чем же? Можете пояснить?

- Охотно. Мы отлично понимаем, что перед Берлином стоят две важные военные задачи - разгром Польши и Франции. Кроме того, в Москве отлично знают о нарастающих затруднениях в германской экономике, которая начинает задыхаться от кризиса перепроизводства, что подталкивает Рейх к скорейшему началу польской и французской кампаний. Но у немцев нет сил, позволяющих разгромить даже поляков в разумные сроки.

- Чем конкретно вы готовы помочь Рейху? - Невозмутимо спросил Риббентроп.

- Мы можем принять участие в совместном разгроме Польши, а также обеспечить дружественный нейтралитет в ходе вашей французской кампании. Да у Советского Союза сейчас не самая большая армия, особенно в связи с ее преобразованием из-за оптимизации расходов. Но три-четыре десятка дивизий с нашей стороны совершенно точно ускорят процесс разгрома нашего общего врага, который за недолгое время своего существования уже стал костью в горле для всех цивилизованных людей. Или вы думаете, армия Польши способна крепко держаться на два фронта?

Риббентроп молча посмотрел на невозмутимое лицо Молотова, и задумался. Как и все остальные. Советская делегация была в курсе предложения и ждала реакции немцев и наблюдала за реакциями, а германская сторона просчитывала выгоды.

- Вы сказали, что Советский Союз желает признать преемственность от Российской Империи, - медленно начал после большой паузы Риббентроп. - Однако в этом случае Рейху и СССР придется произвести серьезную ревизию взаимных финансовых претензий, которые на данный момент нас не обременяют. И далеко не все они могут быть выполнены. Вы же понимаете, что золото, конфискованное правительством Кайзера мы вернуть не в состоянии.

- В этом нет никакой сложности, - с улыбкой ответил Молотов. - Просто обговорим форму оплаты. Совершенно не обязательно брать строго в той форме, которая была в прошлом. Она могла и истлеть. Произведем оценку и подумаем, как нам произвести взаимовыгодный учет с минимальным количеством натуральных выплат. Ведь главная задача не столько добиться каких-то преференций, сколько устранить противоречия на строгой юридической платформе, дабы ни у кого не возникало вопросов.

- Нам приятно это слышать, - улыбнулся Риббентроп.

- Кроме того, в случае успешного заключения договора, учитывающего наши интересы как правопреемника Российской Империи, мы готовы предложить Берлину расширенное торговое сотрудничество. Как я уже выше заявил, Советский Союз в курсе затруднений, с которыми столкнулась экономика Германии и готов протянуть руку помощи. Например, взять обширный кредит под долгосрочные долговые обязательства по французской схеме. Сырье, в обмен на продукты германского производства, прежде всего для оснащения заводов и реализации инфраструктурных проектов.

- Это щедрое предложение, но, к сожалению, этот вопрос я не вправе решать.

- Но разве это наша последняя встреча? - Наигранно удивился Молотов. - Если мы договоримся вместе бить Польшу, то нам придется многое согласовывать. Я бы даже сказал больше - находиться постоянно в тесном взаимодействии, дабы держать руку на пульсе и полностью контролировать ситуацию.

- Вы, безусловно, правы, - кивнул с серьезным видом Риббентроп, - однако, все равно, мне требуется проконсультироваться с Берлином. Слишком многое нужно обсудить и обдумать. Поэтому, я предлагаю нам всем собраться здесь через три дня для подведения окончательного итога. Надеюсь, вы подготовили проект договора, который я мог бы представить моему фюреру?

- Конечно, - кивнул Молотов, сохраняя непроницаемо спокойное лицо.

Интерлюдия