Ну как я провел эти полгода… Нормально. Тускло. Крутился. И продолжаю. По железному принципу шестеренки: притерся к механизму, и все уверены в твоей необходимости. А что стираются зубцы, так тем проше — ты не цепляешь, тебя не цепляют…
Умница, через несколько дней после пожара, прямо из-за занавесочки махнул в ешиву. По шаббатам приходит весь в черном и жрет на неделю вперед все подряд, не интересуясь кашерностью. Ленке он объяснил: «Я пришел в еврейский дом. Как еврей к еврею. И если меня накормили чем-то не тем, ответственность на тебе». В последний раз он поделился планами создать собственный «двор» для харедим-интеллектуалов, и что у него уже есть один собственный хасид, который сейчас собирает пожертвования в Штатах.
Свадьбу Софьи Моисеевны гуляли с размахом. Можно сказать, с аминадавской широтой. Хупу поставили в банкетном зале «Хилтона». Теща, правда, претендовала на «Кинг Дэвид», но Наум заявил, что там он уже женился, и поэтому все приличные старые отели исключаются.
На свадьбе я знал почти всех. Половину видел по телевизору, а вторую несколько раз мельком в родном городе. Теща, борясь за равное представительство сторон, созвала всех, кого только было можно, включая Вувоса. Он явился с еще неостывшими целующимися, как голубки, бронзовыми лошадьми. А на Елке были экстравагантного дизайна серьги в почти одинаковых ушах.
Наум, кстати, мне очень понравился. Просто отличный мужик. Прекрасно сознавал как воспринимается окружающими его седьмая свадьба и сам много шутил по этому поводу. А тещу называл «мой Шаббатончик». Софья Моисеевна слегка рдела, поджимала губки, злилась, но — невероятно! — молчала. Я так подозревал, что пока. Вообще, мужчина, пронесший свою школьную любовь через полвека, достоин уважения… кем бы ни был объект любви. Нет, ну почему мужику так не везет с бабами?
Самое противное, что Наум всерьез продолжает считать медалистку Софочку очень умной. Он даже не постеснялся сказать в своей свадебной речи, что немного робеет, так как впервые в жизни ему предстоит жить рядом с умной женщиной. Теща в этот момент смотрела только на меня. И еще он сказал, что, к сожалению, у них не может быть детей. Зато, благодаря Шаббатончику, скоро у них родится первый резвый жеребенок, а там, даст Бог, их будет много.
Свадьба с какого-то момента пошла по «русскому сценарию» — меньше танцев, больше тостов. Когда дошла очередь до меня, я был уже сильно нетрезв — не каждому выпадает выдавать замуж засидевшуюся тещу. Я вышел к микрофону и сказал: «Дамы и господа! Я откровенно счастлив. Я почти двадцать лет прожил с невестой под одной крышей. Поэтому я знаю, что все ее начинания дают нестандартные результаты. Уверен, что скоро в мошаве Аминадав появится новая левантийская порода, которая унаследует не только лучшие качества матери и отца, но и упорство и интеллект своей хозяйки! Лехаим!»
Закончив речь, я обезоруживающе улыбнулся насторожившейся теще и пошел к своему месту в обход, чтобы миновать Умницу. Наш ешиботник содрогался в конвульсиях смеха, уткнувшись лицом в голые коленки какой-то местной знаменитости. Его новенький штрайбл свалился с головы и, как черный свернувшийся кот, прильнул мехом к щиколоткам брезгливо улыбавшейся дамы.
Вот только с шефом у меня так и не сложилось. И это создает определенные сложности, а главное постоянно портит настроение. В трудные минуты я делаю себе очень крепкий кофе, закуриваю и думаю о том, что скоро у Принцессы родится породистый мул. И тогда Наум поймет, что от судьбы не уйдешь, и что его Шаббатончик — такая же дура, как и предыдущие шесть.