Мы стояли вдвоём на краю огромной ямы (Рашид называл её котлованом) и смотрели вниз. Там внизу шла активная работа; несколько десятков фигурок в оранжевых комбинезонах шустро бегали между пучков торчащих арматурин, перепрыгивали через балки и строили какие-то загадочные деревянные сооружения, похожие на длинные ящики без крышек.

— Опалубку делают, — пояснил Рашид, — жопы черножопые.

Мне же сверху, всё происходящее казалось какой-то гигантской стратегической игрой на огромном компьютерном мониторе. Правая рука моя так и стремилась обвести рамкой десяток ближайших юнитов и отправить их добывать ресурсы, чтобы ускорить строительство, как в каком-нибудь старом добром «Старкрафте».

— И это всё, что вы успели построить? — разочарованно вздохнул я, — дай закурить.

— Да, больше согласовывали, где можно копать, где нельзя, — ругнулся Шагинуров, вытаскивая из кармана смятую пачку сигарет.

Мы закурили, поёживаясь от декабрьского мороза. Сверху нас посыпал лёгкий декабрьский снежок. На противоположном краю стройплощадки вдруг заурчал и начал шевелить стрелой гусеничный кран.

— Сейчас быстро всё пойдёт, — оптимистично заявил Рашид, — главное, все согласования прошли. К лету уже крышу положим. К осени переедем.

— Прямо даже и не верится, — я снова посмотрел в яму, из которой через четыре месяца должны были подняться царские шестиэтажные палаты, — всю жизнь на аренде просидел. А тут, своё!

— Ну, кому своё, а кому, — Шагинуров как-то сиротливо вздохнул, — не очень. Лично я тут кроме дополнительной боли в жопу ничего не приобрёл, — и он зачем-то похлопал по своим карманам, — у меня и так, на своём производстве пар уже отовсюду идёт, а шеф ещё и надзор за строителями на меня повесил.

— Ты, приятель, не завидуй, — я вспомнил об отнятых у меня на строительство двенадцати миллионах, — за всё приходится платить свою цену. На мне тоже до хрена всего висит… в денежном эквиваленте.

Но, что ни говори, дело всё-таки пошло. Респектабельная «International Electronics Group ltd» на собрании совета своих директоров приняла решение инвестировать кучу денег в растущую российскую экономику. В местной прессе это событие отражено не было, хотя я и предлагал тиснуть пару статеек о привлекательности сибирского делового климата для транснациональных корпораций. Но, откровенно говоря, на месте этих корпораций, я бы послал эту страну к чёртовой бабушке. Потому что к тому времени, пока мы получили подходящий участок для строительства (недорогой), выкупили землю, подключили коммуникации и прошли все согласования, в нормальной стране мы бы уже перерезали ленточку на открытии, а не ковыряли бы все ещё под фундамент мёрзлую землю. И ведь главное, вроде земля ничья, то есть городская, но только и слышишь (негромко так, на ухо), «это министра области, это вице-мэра, это депутата». И даже какого-то спортсмена-биатлониста.

— Интересно было бы, если на крыше построить пентхауз — помечтал я вслух, — и тогда можно на работу прямо по лестнице спускаться, никаких тебе пробок. И обратно вечером подниматься. Красота.

— Ага, — поддакнул Шагинуров, — и девок таскать с производства прямо на крышу. Тогда вообще можно будет месяцами оттуда не вылазить, если ещё и жратву будут приносить прямо из столовой.

— Да ну их, они машинным маслом пахнут, — пожаловался я.

— Девки или жратва? — изумился Рашид, — откуда у нас машинное масло? У меня что, автосервис?

— Шутю я, прикалываюсь, — пояснил я и выдохнул сигаретный дым в морозный воздух, — какие к черту девки. Я бы там телескоп поставил, на звёзды смотреть. Десятидюймовый, немецкий.

— Какие, какие, — пробормотал начальник производства, — которые с мужьями. Опять этого оленя Метелицина позавчера ловили по всем трём этажам. Бегал, кого-то искал, — и он искоса посмотрел на меня.

Я ощутил чувство неловкости. Чёрт бы побрал тот корпоратив! Взял бы тогда с собой Волгину из сервисного отдела. Незамужнюю. Я мрачно вздохнул. Нет, ну надо же! Уже больше месяца прошло, а этот Метелицын всё успокоиться не может. Похоже, действительно, олень. Будет за мной гоняться до следующей весны, пока у него рога сами не отвалятся. И новые не вырастут.

— А в этот раз, как он просочился? — постарался я перевести разговор на тему неудовлетворительной работы охраны предприятия, — куда наш Григорьич смотрел? Опять на футбол отвлёкся?

Сергей Григорьич это наш специалист по безопасности, бывший полковник МВД, занятный старикан. Я с ним тоже иногда советуюсь. Насчёт нейтрализации конкурентов. Правда, он всё какие-то «ликвидации» постоянно предлагает. Не знаю, чему уж там его на прошлой работе учили.

Шагинуров только бессильно развёл руками:

— Он, жопа, у своей жены украл электронный ключ от входной двери. И бэйджик себе распечатал похожий. А охраннику при встрече сказал, что, мол, он новый сотрудник.

Я изобразил на лице сочувствие:

— Ну, поймали же?

— Загнали на пожарную лестницу, — сказал Рашид, — так он в неё вцепился, еле отодрали. Ну, и скинули нечаянно с высоты второго этажа. В снег. И главное, молчит как партизан, зачем он на производство ломится. Надо ему и всё тут. Хотя, у нас тут слухи про это разные ходят, — и он снова искоса глянул в мою сторону.

Я постарался как можно более пренебрежительней махнуть рукой.

— Это всё бабушкины сплетни, — объяснил я, — вернее Дедушкины.

Сплетни, как говорится, сплетнями, но лучше я пока на производстве появляться не буду. Если им надо, пусть сами ко мне приходят. А в настоящий момент и Шагинуров вполне справится. Хотя, может, зря я беспокоюсь, вдруг этот Метелицын благополучно себе ноги сломал при приземлении.

— Так ты говоришь, он со второго этажа спланировал? И? Ничего, живой?

— Да, в снег же! Вскочил, отряхнулся, погрозил кулаком и умотал на сверхсветовой скорости.

— Понятно.

Докурив сигарету, я автоматически щелчком отправил окурок прямо в котлован. Маленькая звёздочка описала светящуюся дугу в темнеющем вечернем воздухе и приземлилась какому-то таджику-строителю прямо на каску, выбив фонтанчик искр.

— Ну, зачем ты так? — упрекнул меня начальник производства и, подав правильный пример, аккуратно размазал свой окурок ногой по мёрзлой земле.

Таджик, пережив падение микрометеорита, какое-то время озирался вокруг, а потом, подняв свою крохотную башку, подозрительно посмотрел на нас. Нам пришлось сделать вид, что мы совершенно не причём.

— Да, я, в общем, не специально рабочих твоих обстрелял, — оправдался я, — случайно так получилось.

Рашид махнул рукой:

— Причём здесь рабочие! Этим бездельникам раскалённым прутом в жопу, было бы в самый раз, а то они на морозе еле ползают. Здесь просто газовики магистраль прокладывают под отопление. Мало ли, что, утечка. На хрена нам тут ядерный взрыв?

— А, ну точно, мы же газом топиться будем, — я тут же припомнил эту историю с прокладкой отопления.

Нам тогда местные теплосети радостно насчитали какие-то нереальные суммы по отопительному проекту. По деньгам выходило, что строиться мы будем в Антарктиде, а топливо нам будут завозить на собачьих упряжках. К счастью, не очень далеко от строительного участка, некие добрые люди уже давно проложили газовую магистраль под отопление частного сектора. А вы думали, нам земля в центре города досталась? Нет уж, в нашей стране для передовых технологий предоставляются окраины и частный сектор, а в центре место всегда найдётся, кому занять. У нас в городе, например, очень сильно не хватает торгово-развлекательных центров, судя по количеству желающих их построить.

Так что мы закатали местным пару улиц в асфальт, а они нас прицепили на свой баланс, как оптового и главное, платёжеспособного потребителя газа. На радость газовикам, которые в этих фавелах годами с местными алкашами воюют, чтобы деньги за потреблённый газ с них хоть как-то вытрясти. Чиновник из теплосетей потом неделю за шефом на коленях ползал, просил вернуться к традиционному отоплению и горячей воде. Даже размер своего отката обещал сократить в два раза, но было уже поздно.

— Вон, видишь, там контейнеры стоят опечатанные? — Шагинуров показал рукой на противоположный край стройплощадки, где высились загадочные вместилища похожие на уменьшенные египетские пирамиды, зачем-то обнесённые колючей проволокой.

— Ага, — я слегка прищурился, пытаясь разобрать большие латинские буквы.

— Газовые котлы фирмы «Юнкерс», — похвастался начальник производства, — позавчера привезли. Такую жопу потом сквозь дверь не протащишь. Будем ставить, пока перекрытия межэтажные не положили на цокольный уровень.

— Грамотно, — согласился я, — хотя погоди, вы их, что в подвал ставить будете?

— Как по плану нарисовано, так и будем, — слегка удивился моему вопросу Рашид, — не на крышу же. А что?

— Да, так, — я пытался вспомнить, что меня насторожило. Вроде бы… вроде бы…. — А, вспомнил!

У меня же знакомый тоже запихал газовый котёл в цоколь. Правда, у него коттедж, а не завод. Ну, и однажды чуть на воздух не взлетел, когда газовая труба прохудилась или вентиль не в ту сторону повернулся, точно не помню. Хорошо, что у него ума хватило свет не включать, когда он запах унюхал и вниз пошёл ситуацию выяснять. Все-таки высшее техническое образование иногда бывает полезно для жизни. Для её продления. Оказывается, такие штуки, вроде газовых котлов, можно ставить только над уровнем земли, да ещё с хорошей вентиляцией, чтобы газ при утечке не скапливался и не формировал потихонечку вакуумный боеприпас. Но до этого мой знакомый уже не додумался, наверное, потому, что у него высшее образование было не совсем законченное. Не дошёл до диплома, ушёл в бизнес.

Шагинуров, выслушав мои соображения, досадливо нахмурился и бесстрашно закурил ещё одну сигарету.

— Будет всё путём, — успокоил он меня, — проект же умные люди делали. Газовики сами все трубы разводят. Специалисты. А твой друг, поди, у себя в подвале сам на коленках ползал, монтировал. Тем более, датчиков у нас газовых, — он развёл руки в стороны, наглядно показывая, сколько у него будет датчиков, — ну просто до жопы! А, оборудование! Юнкерс! — он ещё сильнее размахнулся руками и зажужжал, как немецкий пикировщик Ю-87 во время Великой Отечественной.

— Ну, если Юнкерс, то, пожалуй, да, — согласился я, отдавая дань уважения сумрачному тевтонскому гению, — тогда не страшно.

В этот момент зазвенел мой мобильник. Пока я его искал по всем своим карманам и вытаскивал на божий свет, я вспомнил ещё один важный момент в строительстве, про который я так и не спросил.

— А вы когда фундамент закладывали, обряд на удачу проводили?

— Чего? Кого проводили? — обалдело спросил начальник современного высокотехнологичного производства, — какой в жопу обряд?

Я в свою очередь посмотрел на него с некоторым удивлением. Вообще, по идее должен был знать. Мне-то, конечно, было пофигу, но наш суеверный Алексеич, целый месяц меня доставал вопросами, что же клали евреи под храм Соломона, египтяне под свои пирамиды и даже большевики под мавзолей Ленина. Он где-то вычитал, что при строительстве важного здания (а для него наша фабрика, я так понял, смысл всей его жизни), дальновидные люди приносят богам специальные жертвы или кладут под него что-то ценное. Типа, чтобы стоял долго, и вообще, на успех предприятия. А может быть, и я его на эту мысль нечаянно навёл, когда помнится, рассуждал о Трое и древних греках у него в кабинете. Я-то вообще сам по себе военную историю уважаю, а шефа на этот фильм жена затащила, без ума его старуха от Брэда Питта. Вот он и сидел у себя в кабинете, плевался, а я пытался его развлечь интересными историческими фактами, про эту саму Трою. Как там товарищ Агамемнон (этакий античный Красников) свою дочь в жертву принёс, чтобы наколядовать своему же флоту попутный ветерок прямиком до пункта назначения. Ну, а там речь потом соответственно перешла на старика Авраама с его ангелами (или глюками?) и на то, как надо первенцов в жертву приносить, если хочешь чтобы Господь был к тебе подобрее.

Нет, я, конечно, не предлагал прямым текстом шефу повнимательней присмотреться к своему единственному сыну и использовать его хоть раз с практической пользой. Хотя, по мне так, это было бы наилучшим применением этому великовозрастному болвану. Все равно от него никакой пользы нет. Шляется весь день по конторе в должности «инженера по сервисному обслуживанию» с одной-единственной фразой: «Надо замутить чего-нибудь. Надо чего-нибудь замутить».

Но поскольку фундамент уже заложили, а папиного дебила я ещё вчера видел живым и невредимым, стало ясно, что мой компаньон использовал какой-то другой способ из списка, который я ему в своё время высылал. Хотя помнится, пример с Авраамом я ему специально подчеркнул жирным шрифтом. Ну, или он тогда, получается, вообще ничего не использовал, если даже Рашид, его можно сказать левая рука (правая это я), только недоуменно на меня таращится. Что ж, я тогда за благополучную судьбу нашей мануфактуры в будущем не поручусь.

— Ладно, Рашид, забей, — я махнул рукой и приложил телефон к уху.

Звонила исполнительная Онучкина:

— Алексей Владимирович, к вам москвичи приехали. Сказали, что на встречу, договаривались.

— Чёрт, — я глянул на свои часы, — совсем забыл. Скажи им, что буду минут через пятнадцать. Устрой им пока экскурсию по производственной линии.

— Хорошо, сделаю, — отрапортовала, — а если они спрашивать будут? Я же в этом ничего не понимаю.

«Вот поэтому на всю жизнь и останешься офис-менеджером», — подумал я, а вслух сказал, — тогда просто улыбайся и говори, что я приеду и всё потом расскажу.

— Поняла Алексей Владимирович, всё сделаю.

Впрочем, нечего ей учится. Где я ещё такого офисного работника отыщу, да ещё за такую маленькую зарплату?

— Давай Елена, до связи, — я закончил разговор и отодрал мобильник от своего примёрзшего к нему уха. Что-то мороз стал постепенно крепчать, пора было лезть в свою машину и ехать в офис к моим москвичам.

Рашид по-прежнему посматривал на меня опасливым взглядом.

— Что-то у нас в конторе в последнее время все… того, — он осторожно шевельнул пальцами, — свихнулись маленько, что ли? А я-то думал, на хрена наш коммерческий директор сюда приезжал в жопу пьяный и с ящиком блэк дэниэлса? Расхерачил об каждый угол фундамента по бутылке. Всё горланил: на счастье, на счастье! Заодно и прорабу случайно башку чуть не проломил тоже на счастье, пока тот за ним по котловану бегал: боялся, что начальство в бетоне утонет.

— А, значит, всё-таки обряд провели, — резюмировал я, запихивая телефон в карман своего пуховика — жаль, что не до конца. Если бы Акулова закатали в бетон, то было бы вообще идеально. Лучше и придумать нельзя. Ну, а так… не знаю.

— Вот, этого мне ещё не хватало, — буркнул начальник производства, докуривая вторую сигарету.

— Ну, а что ж поделаешь, если шеф у нас немного суеверный? — сказал я, — скажи спасибо, что не было приказа произвести человеческие жертвоприношения, а то вон, сколько у тебя чурбанов по стройке бегает. Безо всякой пользы.

Узнав, что всё это исходит от его непосредственного руководителя, Шагинуров притих и больше не вертел пальцами, а я вспомнил про своих москвичей.

— Рашид, мне надо будет заказик протащить по нашей линии, — я даже придал своему тону лёгкую просительную ноту (я директор! прошу у своего подчинённого! до чего мы докатились!), — всего тысячу изделий. Ты их за два дня прогонишь. Ну, очень надо. А я никому не скажу, что ты шефа сумасшедшим называл.

Начальник производства насупился.

— Ты ж мне друг, — сказал он, — ты и так не скажешь.

— Друг. Не скажу. Прогони заказ.

— Посмотрим, вроде окна на конвейере есть, — Рашид почесал голову под шапкой. — А когда надо?

Я быстренько прикинул в уме сроки.

— Через три недели, — сказал я, — но железно. Заказчик из Москвы. Если я его прокину, он меня грохнет. Но зато сейчас деньги сыпет лопатой!

Это я конечно поторопился. Предоплаты за заказ у меня ещё не было. Но зато было предчувствие, что я её скоро получу, хотя я и не приносил богам для этого человеческих жертв.

— Так ты, это, про меня, смотри, никому! — напутствовал меня Рашид, пока я залезал в свой чёрный, блестящий «Ямато», изделие японского автопрома, который по уверению моего автомобильного дилера, собирали именно в Империи Восходящего Солнца (а не в каком-нибудь Китае) потомки настоящих самураев под крики «Банзай!».

Вообще, конечно никакой это не «Ямато», а обычный «Ландкрузер-200» прошлого года выпуска, но в нём столько самонадеянности и наглой мощи и так в нём удобно распихивать с дороги всякие «Форды» и «Шевроле», что я не мог не дать ему названия знаменитого флагмана Объединённого Императорского Флота. Правда, мой младший брат Миха, утверждает, что рано или поздно эти слабосильные американцы, сделают с ним тоже, что сделала американская же авиация с настоящим линкором «Ямато» где-то около острова Окинава 6 апреля 1945 года, но я в ответ на это обычно даю ему щелбан. Тем более, сам он водит древнюю японскую праворульку, которую, по причине её дряхлости, вообще невозможно причислить к классу военных кораблей. Поэтому я называю её Миха-Мару, а младший Соин в ответ ужасно бесится.

До своей конторы я добрался довольно быстро, хотя в это время улицы нашего города уже превращаются в бесконечные еле ползущие железные гусеницы. Но наш «Технопарк» по недоразумению названный мэрией бизнес-инкубатором, располагался тоже отнюдь не в центре. От Рашидовского котлована до него было не более пятнадцати минут подпрыгивания по асфальту, проложенному ещё в честь полёта Гагарина. Вообще, по первоначальному плану наше здание, отобранное у построившего его военного завода «Восток» (похоже, тоже Юрий Алексеевич над названием поработал), предназначалось для выпестовывания новых высокотехнологичных предприятий согласно последним указам президента Российской Федерации. Сам «Восток» выпестовать уже не мог никого и ничего, поскольку находился в полуразрушенном состоянии, несмотря на регулярные бюджетные инъекции. Последнее изделия, которые он худо-бедно выпускал, как я слышал, были блоки наведения для баллистических ракет средней дальности и контроллеры включения задних фонарей для автомобилей «Жигули». Ах, да, ещё и титановые лопаты для уборки снега. Ну, а что здесь удивительного? Бухгалтерия в сто шестьдесят человек, полтысячи рабочих пенсионного возраста и генеральный директор, который ещё Ленина видел. Сюда хоть триллион вложи, толку не будет. На этом фоне наш бизнес-инкубатор просто блистает; во-первых — «Астех», во-вторых — моя контора, ну и наверху сидят двое товарищей, которые делают инкубаторы (не бизнес, а для яиц) и электрические удочки для браконьерства на реках и прочих водоёмах. Да, ещё вроде кто-то на шестом этаже собирает электрические обогреватели.

Московские гости сидели у меня в кабинете, и отдуваясь пили чай с пирожными, а исполнительная Онучкина бегала вокруг, изображая хлебосольную сибирскую красавицу. При моём появлении оба визитёра сильно обрадовались. Ещё больше они обрадовались, когда после взаимных представлений, я отправил Ленку обратно к своим делам.

— Ну, как, посмотрели сборочный участок? — бодро спросил я, усаживаясь в своё кресло, — всё понравилось?

Старший по возрасту из гостей, сверкающий лысиной Геннадий Викторович, отодвинул от себя кружку с чаем и посмотрел на неё с отвращением.

— Коньяка у вас нету? — сиплым голосом спросил он вместо ответа, потирая слезящиеся глаза.

Второй москвич, молодой человек по имени Андрей, похожий на выросшего и окультуренного гопника, слегка пихнул своего товарища в бок, но тот даже не обратил на это внимания.

— Да, никаких проблем, — я был полон гостеприимства, — сейчас Елена принесёт рюмки и мы….

Оба гостя одновременно вздрогнули и переглянулись.

— А может, как-нибудь…. без неё… — пробормотал лысый, — вы мне прямо в чай плесните коньячку, если есть. Что-то я себя плоховато чувствую.

Вид у этого Геннадия Викторовича и вправду был неважный. Неужто, это его Онучкина довела? Я вынул из шкафа початую бутылку «Курвуазье».

— Очень активная у меня секретарша, — попытался я оправдаться и протянул бутылку лысому, — даже, верите, сам от неё иногда устаю. Я смотрю, она вас совсем замучила.

Геннадий Викторович только тоскливо вздохнул и зазвякал горлышком бутылки по краю стакана. Его молодой товарищ следил за ним с видом отца поймавшего несовершеннолетнего сына за непотребным пьянством.

— Замуж девке хочется, — разъяснил я полностью ситуацию, — а тут увидела двух столичных джентльменов, ну и увлеклась немного. С ней такое бывает.

— На вид, не совсем то, чего бы хотелось, — осторожно сказал молодой Андрей, — хотя мне раньше говорили, что в Сибири девушки красивые.

— Ну да, немного страшненькая, — вздохнув, признал я очевидную истину, — но зато очень работящая. Золотой работник, можно сказать.

— У меня есть жена, — нервно сказал москвич, как будто опасался, что Онучкина отсюда его живым или одиноким не выпустит.

Лысый, выпив чуть не целый стакан коньячного чая, сидел в это время с закрытыми глазами, видимо, прислушиваясь к каким-то своим внутренним ощущениям. При слове «жена» он открыл глаза. Взгляд его потеплел.

— С-сибирячки ещё и хоз-зяйственные, — с запинкой выговорил он, — вот, если взять, к примеру…

Молодой человек рассердился.

— Геннадий! Мы сюда по другому вопросу, приехали, — металлическим тоном прервал он своего товарища и одновременно разрушил Ленкины мечты, — мы уже завтра улетаем обратно, а нам надо за это время обо всём успеть договориться!

Лысый потупил взгляд. Я же принял серьёзный вид солидного руководителя, раскрыл перед собой кожаный ежедневник ручной работы и взял в руку свой «Pen Infinium».

— Совершенно с вами согласен, — деловым тоном произнёс я и начертал на белой странице несколько сверхчеловеческих профилей, — давайте начнём.