Рождение Гермеса
1
К жизни спокойной неспешно вернулись Балканы
После бушующей долго кровавой войны.
Сосланы в дальние страны Зевесом титаны,
Власти над миром навек бунтари лишены.
Брошенный матерью в море Гефест жил в пучине —
В дивном огромном дворце молодых нереид,
Феб находился в привычной для юных кручине —
Стадо отцовское пас с недовольством Зевсид.
2
Мальчик Арес подвергал сам себя испытаньям —
Бегал с дубинкой один по заросшим горам,
Гера сама занималась его воспитаньем —
Сын танцевал и шалил во дворце по утрам…
Видели редко отца шаловливые дети —
Зевс занимался делами и жизнью земной,
Он пред большой Ойкуменой за всё был в ответе,
Даже за то, что содеяно царской женой.
3
Грозным орлом облетал Зевс большие владенья,
И за врагами своими присматривал бог,
И незаметно для Геры свершал похожденья,
Мчался на север иль запад, на юг иль восток.
Он научился влюбляться в девиц очень страстно,
Облик тирана меняя порой на иной,
Так для Властителя было вполне безопасно —
Зверем иль птицей являлся он в жизни земной.
4
Вздумалось Зевсу однажды проведать Япета,
Что обитал вместе с родом у Западных гор.
Вылетел грозный Правитель туда до рассвета
И покорил до заката огромный простор.
Скромный дворец он узрел на заснеженном склоне,
Ниже, в долине – обитель прекрасных Плеяд,
Остановил взор на саде, девицах, драконе,
Бросил на девушек он обольстительный взгляд.
5
Рядом с обителью дев принял облик тирана,
Неторопливо направил свой путь в дивный сад.
Чувствовал Зевс восхитительный запах шафрана,
И завораживал взор живописный закат…
Встретил там семь дочерей возмутителя мира,
Коим являлся в то время могучий Атлант!
Каждая ярче была янтаря и сапфира,
А перед прелестью Майи тускнел диамант!
6
Был поражён Повелитель влюблённостью страстной:
«Будет моею Атланта могучего дочь!»
И, обратившись мгновенно вновь птицей опасной,
Деву схватил и умчался в кромешную ночь!
Тучи скрывали тирана от взора Селены,
Влажный Зефир похитителя нёс на восток,
И опустился орёл возле самой Киллены,
Где приготовил пещеру для девушки бог.
7
Как во дворце в ней: и пол, и широкие своды,
Выступы в стенах огромных сокрыл доломит —
Эту обитель для девы, лишённой свободы,
Сделал в пещере Киллены влюблённый Кронид.
Мощный очаг согревал пол гранитный и стены,
Сквозь потолок проникал в грот мерцающий свет,
Предусмотрел Зевс и ложе для сладкой измены,
Рядом журчащий фонтан разместил сердцеед.
8
Несколько дней здесь провёл Властелин без опаски,
Что вдруг нагрянет в пещеру царица-жена.
Щедро дарил титаниде любовные ласки,
Сильную страсть утоляя с любимой без сна…
Царь на Олимп возвращался уже неохотно —
Быть не желал под надзором ревнивой жены,
Жаль, только страсть Громовержца была мимоходна,
Хоть и достигла мгновенно в душе глубины.
9
Майя с трудом приспособилась к новой пещере,
Но не роптала она на себя и судьбу —
Хуже бывало не раз подозрительной Гере,
Денно и нощно ведущей супруга пастьбу.
Вышла Плеяда впервые из царского грота
И удивилась, увидев пожарищ следы:
Высохли бывшие речки, озёра, болота,
Жизнь замерла на земле без небесной воды.
10
Гору свою обошла титанида несмело:
«Губит леса и поля ужасающий зной!
Вот бы сюда прилетела богиня Нефела,
Смыла бы всё, что оставлено страшной войной!»
Стала она подниматься к прохладному гроту
И ощутила вдруг боли внизу живота:
«Скоро о чаде начну проявлять я заботу,
Кажется, ныне от бремени буду пуста…»
11
Роды у Майи прошли без труда и страданья,
Всё титанида сумела исполнить сама,
Бойкий малыш оправдал все её ожиданья,
Виделся явно в нём признак большого ума…
Майя кормила младенца, закутав в пелёнки,
А за пределом пещеры шумели дожди…
«Будет вся жизнь заключаться в прелестном ребёнке!» —
Думала мать, не тревожась: что ждёт впереди…
Первая проделка
12
Вечер и ночь напролёт бушевала погода,
Только к утру полуостров покинул Борей,
Позеленели луга в слабом свете восхода,
А на полях появился растущий кипрей.
Защебетали на склонах весёлые птахи,
Быстро заполнился жизнью земной окоём,
Делала, видно, Деметра широкие взмахи,
Зная, что Майя в пещере с ребёнком вдвоём.
13
Мальчик заснул на руках златовласой Плеяды,
Переложила девица его в колыбель:
«Спи, мой желанный ребёнок любви и услады,
Рада тебе из лебяжьего пуха постель…»
Вышла наружу она из глубокой пещеры
И оглядела с утра оживающий мир,
Видит: под куполом чистой, сияющей сферы
Мчит к Аравийской пустыне игривый Зефир…
14
Майя направила к лесу красивые ноги,
Чтобы порадовать сочным плодом малыша:
«Знаю, без пищи обходятся взрослые боги! —
Им для обеда и речь о любви хороша!»
С радостью дева вдыхала цветов ароматы:
«О, как сильно на природу влиянье воды!»
Вскоре узрела на ветках зелёных гранаты
И собирать стала Майя в корзину плоды…
15
А малышу в это время хватило силёнок,
Чтобы покинуть поспешно свою колыбель —
Ловко вращаясь в ней, выбрался он из пелёнок,
С радостью детской оставил пустою постель.
Тканью пелёнки обвил он по-взрослому тело,
Как в городах это делал солидный народ,
И прошагав по гранитному полу умело,
Быстро покинул ребёнок родительский грот.
16
Сладость свободы сияла в мальчишеском взоре,
Быстро спустился малыш с середины горы,
Взгляд любопытный направил на берег и море
В поисках ярких предметов для детской игры.
Шёл он вдоль кромки залива, не ведая страха,
Обозревая вокруг, что принёс ураган:
Тело медузы, ракушки, янтарь, черепаха,
Сломанный руль корабля и огромный рапан.
17
Всё просмотрел он внимательно, тронув руками,
Панцирь морской черепахи сокрыл в валунах,
И, погонявшись на отмели там за мальками,
Дальше пошёл, моментально забыв о волнах…
Так незаметно достиг он лугов Киферона,
Где обнаружил красивых коров и быков —
Стадо заставил пасти там Зевес Аполлона
И отгонять от него грозным пеньем волков.
18
Дерзкий мальчишка увидел уснувшего бога —
Спал утомлённый пастушьей работой Зевсид…
Пусть и робел однодневный ребёнок немного,
Всё же, решил пошутить он над ним без обид…
Смело дитя подошло к благородному стаду,
Мальчик потрогал колено большого быка,
Тот добродушно отнёсся к весёлому чаду,
Только от вдоха глубокого вздулись бока.
19
Начал младенец о чем-то вещать исполину,
Слушал внимательно стадный вожак малыша,
Новорождённый взял в руку с земли хворостину,
Ею взмахнул, и бугай пошагал, не спеша.
Следом ступили коровы, побольше десятка,
На увлажнённой земле оставляя следы,
Прут поднимая, твердил им малыш для порядка:
«Передвигайтесь скорей, иль не дам вам воды!»
20
Быстро достигли коровы долины холмистой,
Где находилось большое селенье людей,
Остановиться решил мальчик в роще тенистой —
Озеро за ночь возникло там после дождей.
На водопой поспешило прекрасное стадо —
Солнце в зените и жарко в долине с утра:
«Пейте, коровы! И мне подкрепиться бы надо.
Вижу, как ест что-то старец вон там, у костра!»
21
Мальчик шагал к седовласому гордой походкой,
Словно достиг он за день небывалых высот,
Дед вопросил малыша, потрясая бородкой:
«Хочешь порадовать мясом свой впалый живот?»
«Нет, старичок, мне неведом назойливый голод,
Только, почтенный, ты выручить можешь меня —
Я, несомненно, и мал, и достаточно молод,
Но пожелал обладать я частичкой огня!»
22
«Мальчик, небесный огонь для детей – не игрушка!
Детские ручки сгорят от него в тот же миг!»
«Есть у меня для него в одеянье ракушка,
Не пожалей уголька для ребёнка, старик!»
«Этих коров ты увёл у певца Аполлона,
Сильно рискуешь, ты так недостойно шутя,
Вспыльчивый бог не потерпит такого урона,
Надо б вернуть их в прекрасное стадо, дитя!»
23
«Если, старик, ты ему не обмолвишься словом,
Бог ни за что не заметит пропажи такой.
Этот певец равнодушен к быкам и коровам…» —
Молвил ребёнок с улыбкой своей плутовской.
Старец, подумав, ответил: «Молчание – злато!
Только какой мне от этого «золота» прок?
Я, хитроумный малыш, жизнь прожил небогато,
Но понимаю, как грозен Сияющий бог!»
24
«Лучшей коровой оплачено будет молчанье.
Вон, посмотри на красавиц – какие бока!»
А в подтвержденье звучало густое мычанье,
И убедило внезапно оно старика.
«Ладно, клянусь, что не выдам тебя Аполлону,
Только корову ко мне подгони пошустрей!»
«Значит, старик, говоришь, будет всё по закону?»
«Да, говорю, лишь награду мне дай побыстрей!»
25
Быстро подвёл бог животное к старцу седому:
«Часто молчанье – защита, запомни старик!
Скрыться от кары тяжёлой легко молодому,
А престарелый – не мастер искусных интриг!»
Дальше, к развилке животных погнал похититель,
Остановился у леса, пройдя поворот.
Честность седого проверить задумал грабитель,
Вид изменил и направился к старцу в обход.
26
В облике Феба зашёл пожилому за спину:
Грозно спросил: «Не видал ли ты здесь пастушка?
Скажешь, куда он пошёл и получишь скотину —
Дам двух телушек тебе и большого быка!»
Вздрогнул старик, услыхав громогласного бога,
Не пожелал отказаться от щедрых даров:
«Вон, к тем холмам увела волопаса дорога,
Гнал он быка и пятнадцать красивых коров!»
27
К облику прежнему мальчик вернулся мгновенно:
«Быстро же клятву нарушил бессовестный лгун!
Жадность свою показал ты, старик, откровенно,
И превратишься за то в придорожный валун!»
Оцепенел тут обманщик в мгновение ока
С жареным мясом телёнка, застрявшем во рту.
Так совершилось веленье всесильного рока —
Камнем застыл он навечно, как страж на посту…
28
Взяв уголёк, возвратился ребёнок к коровам:
«Скоро в пещере вас спрячу от сильной жары,
Быть вам недолго в таком обиталище новом,
Вы – лишь немые участники детской игры!»
Стадо младенец пригнал к незаметному гроту
И затащил в глубину, ухватив за хвосты,
«Можете впасть ненадолго, коровки, в дремоту,
Но не мычите тревожно, боясь темноты!
29
Двух из коров похититель оставил снаружи —
Знал он, что люди приносят их в жертву богам.
Кроме того, возжелал он мясного на ужин,
Но поспешил на луга, к возведённым стогам…
Свежей травы мальчуган притащил в грот укромный,
Чтоб не мычал, а питался похищенный скот.
К зеву пещеры придвинут был камень огромный,
Только потом вспомнил он про голодный живот…
30
Гнал двух коров мальчик той же пустынной дорогой,
К гроту родному спешил неуёмный шалун,
Отмель залива вилась серебристой миногой,
Вскоре узрил похититель знакомый валун.
Быстро развёл он огромный костёр на утёсе,
Освежевал двух коров заострённым кремнём,
Ловко разделал их туши на ровном откосе,
И укрепил это мясо над жарким огнём.
31
Вытащил мальчик припрятанный панцирь хелоны
И положил у большого костра на гранит:
«Видно, клевали сию черепаху вороны,
Край полусферы ударами клюва пробит…»
Он постучал кулачком по броне осторожно:
«О! Этот панцирь издал замечательный звук!
Кажется мне, что играть на безделке возможно,
Лишь выбивай кулачками ритмический стук!»
32
Он посмотрел на рога и кишки в размышленье,
Вымыл и то, и другое в солёной воде:
«Надо сейчас проявить небольшое уменье —
Вместе сплести всё, как ветки на птичьем гнезде».
С панцирем сделать ему оставалось немного,
Даже про мясо забыл, размышляя, шалун.
Установил на броне два изогнутых рога,
И приспособил кишки на рога вместо струн.
33
Тронул неспешно струну рукодельный воришка,
Следом другую и третью щипнул «волопас»:
«Из-за игрушки моей разовьётся интрижка,
Если я выставлю панцирь такой напоказ…»
Досыта мяса поев, он спалил остальное,
Жаркий костёр погасил, заливая водой,
И устремился вернуться на ложе родное,
Явно довольный игрушкой и вкусной едой.
34
Спрятав за камнем изделье из дара хелоны,
Мальчик поспешно улёгся на место своё.
Вдруг пробежали пугливо пред входом муфлоны,
Будто охотилось рядом с пещерой зверьё.
Это Плеяда спешила в обитель с корзиной
И напугала нечаянно горных козлов,
В гроте заметила, пахнет домашней скотиной,
Но обошлась без излишних вопросов и слов.
35
На малыша посмотрела – тот спал безмятежно,
В тонких пелёнках, как прежде, завёрнут был он,
Только успела погладить наследника нежно,
Как потревожил прекрасную мать Аполлон…
Цена лиры
36
«Лебеди видели мальчика, гнавшего стадо!
Майя, я знаю доподлинно, это был он!»
«Тихо, Зевсид Лучезарный! Шуметь здесь не надо —
Не нарушай ты ребёнка двухдневного сон!»
«Спит однодневный воришка? Смешно мне до колик!
Мной на четвёртые сутки убит был Пифон!
Вон как от страха трясётся твой сын, словно кролик!» —
Не унимался во гневе своём Аполлон.
38
Майя на ложе ребёнка взглянула мгновенно,
Ткани дрожали, как листья осин на ветру:
«Ты напугал моего малыша, несомненно!
Разве пошёл бы гулять он в такую жару?»
Феб, отстранив титаниду, приблизился к ложу:
«Как перенёс, интересно, малыш этот зной? —
Сдёрнул пелёнку с него, как змеиную кожу. —
Видишь, Плеяда? Смеётся твой сын надо мной!»
39
«Слышит младенец, напрасны твои обвиненья!
Ты для ребёнка, Зевсид, оказался смешон!»
«Нет, титанида, я быстро развею сомненья!» —
На руки взяв малыша, закричал Аполлон.
«Где ты, воришка, припрятал скотину из стада?
Думаешь, смог замести дерзкой кражи следы?
Знай, не обманет меня показная бравада,
Не вызывай с первых дней между нами вражды!»
40
Мальчик от братских упрёков заплакал притворно:
«Нет, я не крал! Ты не верь в клевету лебедей!»
И обмочил обозлённого брата задорно,
Бросив на ложе мальчишку тот, крикнул: «Злодей!»
Феб повернулся с досадой к пещерному входу,
Чтоб посмотреть на вершины белеющих гор,
И произнёс: «Потеряет ребёнок свободу —
Будет Зевесом наказан обманщик и вор!»
41
«Быстро в пелёнки оденься, ребёнок двухдневный!
К Зевсу, великому богу, пойдёшь ты со мной!»
«Нет, не пойду! – слышал Феб голосишко плачевный. —
Я слишком мал уходить из пещеры родной!
Ты посмотри, брат, на ножки мои беспристрастно!
Разве способны они дошагать до отца?»
«Я донесу!» – молвил Феб. «А вот это прекрасно!» —
Слышался хитрый ответ от ребёнка-лжеца.
42
Вмиг подхватил Аполлон прямо с ложа мальчишку:
«Скоро не жди, титанида, обратно лгуна! —
Сунул небрежно и быстро он брата подмышку. —
Будет доказана мною воришки вина!»
Вышел поспешно Певец из уютного грота,
Слушая молча грудного ребёнка нытьё:
«Вижу теперь я, какая о брате забота,
В Тартар готов ты отправить за стадо своё…»
43
Быстро доставил Феб к Зевсу-отцу сына Майи:
«Царь, посмотри на двухдневного вора быков!
Он по повадкам своим – не божественной стаи! —
С первого дня твой потомок достоин оков!»
«Трудно поверить мне, Феб, чтобы сын титаниды
Смог обокрасть волопаса такого, как ты!
Разве не славятся зреньем и слухом Зевсиды?
Или ты спать завалился на склоне в кусты?»
44
Сразу замялся Сияющий сын от Латоны:
«Я охранял тех животных от стаи волков,
Кражу свершил незаконный наследник короны —
Спрятал он больше десятка коров и быков!»
Бороду Зевс пощипал, предвкушая усладу —
Очень любил наблюдать за развитьем интриг:
«Как ты сумел подойти незамеченным к стаду?»
«Это не я был!» – воскликнул малыш в тот же миг.
45
«Только умелец бы смог обмануть Аполлона,
Мудрые волки обходят его стороной…
Кто ж обхитрил так умело полей гегемона,
Кажется, кражу заметил там кто-то иной?»
«Часто на пастбище этом бывают пейзане!
Есть очевидец пропажи скотины, отец!» —
Выкрикнул Феб, уличая ребёнка в обмане.
«Он не расскажет!» – откликнулся маленький лжец.
46
Зевс засмеялся, услышав сиё замечанье:
«Значит, ты знаешь о краже быков и коров?»
«Знаю, надёжнее панциря будет молчанье,
Не покидал ради всяких рогатых я кров!»
Мальчик с улыбкой забрался к отцу на колени
И обозрил Аполлона растерянный лик:
«Может, из стада сбежали они, как олени,
И потому у тебя нет надёжных улик?»
47
Не пожелал царь терпеть во дворце перепалку
И объявил: «Отказался малыш наотрез,
Твёрдо стоял, как скала, проявляя смекалку,
И потому получает он имя – Гермес!
Ты, Аполлон, не добился от брата признанья…»
«Но, Повелитель, я вижу Гермеса насквозь…»
«А посему, не последует, Феб, наказанья,
Не упирайся в желанье, как в дерево лось!»
48
Зевс опустил на гранит осторожно Гермеса:
«Мальчик, верни Лучезарному брату весь скот.
Знаю, что нет в краже той у тебя интереса,
Ты воровством лишь добавил Зевсиду хлопот!»
Молча покинули братья дворец Олимпийский,
И за вратами спросил малыша Аполлон:
«Снова желаешь на мне ехать в край Аркадийский?
Рад, что пелёнки сухие, как перья ворон!»
49
«Я предпочёл бы сидеть на плечах у Зевсида,
Так и быстрей, и надёжней, не правда ли, брат?
В этом пути растворится на вора обида,
Да и учитывать надо грядущий закат!»
Возликовал, восседая на Фебе, воришка,
Словно уже одержал он немало побед!
Но не закончилась этим ребёнка интрижка —
Он показал Аполлону оставленный след.
50
«Видел я эти следы, что ведут из пещеры,
Шёл я по ним, но коров не нашёл, интриган!»
«Ох, до чего ж небожители разумом серы!
В сторону сдвинь ты от входа валун-великан!»
Спрыгнул на землю малыш и умчался стрелою,
Вскоре послышалась музыка трепетных струн —
С лирой поющей уселся Гермес под скалою
И наблюдал он, как брат отодвинул валун…
51
Фебу казалось, что слышит он музыку неба:
«Это божественно! Это не песни ветров!»
Жажда узреть музыканта заставила Феба
Выбежать к свету, оставив в пещере коров.
С завистью он посмотрел на весёлого брата,
Тот улыбался, играя на лире своей.
«Мальчик не надо мне больше скотины возврата,
Только отдай мне игрушку твою, чародей!»
52
Руки у Феба дрожали, покрытые потом,
Голос Певца зазвучал, как у лиры струна:
«Я оставляю животных твоим, брат, заботам,
Мне черепаха поющая очень нужна!»
«Вспыльчивый ты, и не сдержишь мне данное слово.
Слушать тебя, как отдаться на волю ветрам!
Маленький брат стоит меньше, чем бык иль корова?
Я был причислен тобой перед Зевсом к ворам!»
53
«Слышишь, Гермес, я тебе отдаю это стадо,
И никогда не поставлю проделку в вину!
Майя быкам и коровам твоим будет рада,
Только позволь нежно тронуть игрушки струну!»
Хитрый малыш начал гладить притворно хелону:
«Жаль расставаться, певица, навеки с тобой,
Верой и правдой теперь послужи Аполлону!
Знать, ты ему предназначена светлой судьбой…»
54
Фебу младенец вручил эту первую лиру,
С коей Певец Лучезарный взошёл на Парнас…
Слава о ней разлетелась с годами по миру,
Через столетья она донеслась и до нас…
Первые знания
55
Крепко сдружились два брата – Гермес с Аполлоном,
Часто встречались они на лугах и в горах,
Вместе коров разводили они по загонам
И веселились нередко на царских пирах.
Радовал Зевса ответами мальчик смышлёный,
Словно прожил в Ойкумене он тысячу лет:
«Будет помощник мой быстрый, как мысль, и учёный,
На языке у него есть готовый и умный ответ!
56
Мудрость порой проявляет он в долгих беседах,
Как Мнемосина, он помнит событья и речь,
Но, как Арес, не мечтает о громких победах
И не желает брать в руки отточенный меч…
Мальчику этому нужен достойный учитель,
Чтоб, как алмаз, засверкал молодой мегалит!» —
Думал о сыне немало могучий Властитель
И догадался: «Пусть учит ребёнка Аид!»
57
Взялся подземный Кронид за его воспитанье —
Был он наслышан о редких талантах юнца:
«Трижды великим стать – юноши предначертанье,
Будет достойным всесильного бога-отца!»
И для юнца прекратилось внезапно веселье
После визита Аида в большой пантеон.
С грустью спускался смышлёный Гермес в подземелье:
«Лучше бы в море меня обучал Посейдон!»
58
Молча, с племянником шёл царь подземного мира
И, как обычно, он думал о чём-то своём.
Не волновала его сладкозвучная лира,
Существовал для него лишь родной окоём.
Этим путём возвращался к себе он впервые,
Чтобы узрить всю дорогу племянник мог сам —
К долгим речам обращаются только живые,
В мире ином мысль – замена любым словесам.
59
С лёгкостью ловкий Гермес поспешал за Аидом —
Феб научил отрываться легко от земли,
Мысли богов или смертных читать по флюидам,
Вмиг исчезать, как в тумане густом и в пыли.
Предупредил малыша Аполлон светлокудрый:
«Помни, что шуток не любит подземный тиран!
Он очень замкнут с богами, но честный и мудрый,
Тайного знания дар Подземельному дан».
60
Путники вскоре дошли до намеченной цели:
Встретил их бледный, красиво мерцающий свет,
Луг, на котором изящно цвели асфодели —
Быстро его миновал Олимпийский дуэт.
Грозный Аид вёл мальчишку к ладье и Харону:
«Склонен племянник мой юный к бурливой воде,
Он пожелал в обученье пойти к Посейдону,
Но повелел Зевс, чтоб мальчик учился везде!»
61
Скрылся Аид, поручив малолетка титану,
Тут же промолвил ребёнку могучий Харон:
«Действовать будем, малыш, мы по чёткому плану —
Жизнь после смерти узришь ты с различных сторон!
Смерть прилетает ко всем чернокрылою птицей —
Души из тел исторгает суровый Танат,
И прибывают они в этот мир вереницей,
Прямо к ладье, не встречая движенью преград.
62
Помни, что в каждом из правил – свои исключенья!
Сильная скорбь об усопшем – незримый силок,
Ищет такая душа на земле утешенья,
Хоть и написан о ней был людьми некролог.
Но возвратится она в этот мир через годы,
Встретит её у челна неустанный Харон
И переправит, как всех, через бурные воды,
Слушая всхлипы, рыданья и жалобный стон».
63
«Души умерших легки, словно пух тополиный,
Но почему чёлн под ними просел по края,
Словно в нём много гранита земного и глины?
Не понимаю такого феномена я!»
«Закономерный вопрос задаёшь, сын Зевеса!
Ты за вниманье достоин моей похвалы!
Души людей не имеют и малого веса,
Отягощает их то, что грехи тяжелы!
64
Смерть неизбежная, мальчик, страшит очень многих,
Те перед ней ощущают душевный надлом.
Но не спасенье ль она для больных и убогих?
Вот и подумай, работая этим веслом!»
Взялся Гермес за весло с напряженьем огромным,
А на носу древней лодки уселся титан:
«Будет для душ переезд на челне переломным —
Сбросят грехи, как листву пожелтевший каштан…»
65
Медленно лодка пошла по воде Ахерона,
А перевозчик сидел, разминая ступни:
«Это не стадо пасти на лугах Киферона
Или коров воровать у ближайшей родни!»
«Ты-то откуда узнал о пропаже из стада?»
«Это поведал убитый тобою старик!
Жизнь безвозвратна, запомни прекрасное чадо,
И с точки зренья паромщика мудрого – миг!
66
Жизни кого-то лишить могут люди и боги,
Но возвратить сможет только великий Аид!
Что ж получается, юный мыслитель, в итоге?
Каждый второй прибывающий кем-то убит…
Выйдешь на берег и черпай у душ этих знанья —
Многое скажут они, избегая тоски!
Ты обязательно вслушайся в их бормотанья,
Есть там такие, чьи тайны довольно редки!»
67
Кербера мальчик узрел сразу, выйдя на сушу,
И попытался схватить он собаку за хвост.
«Юный божок, не тревожь ты бессмертную душу —
Я хоть и пёс трёхголовый, но очень непрост!
Знай, что меня родила от Тифона Эхидна,
И оказался я здесь лишь по воле своей.
Разве по облику грозному, мальчик, не видно,
Что пред тобою титан благородных кровей?
68
И не касайся хвоста – это шея дракона,
А не свисающий хвост молодого быка!»
Вспыхнули очи собаки сияньем циркона,
И опустилась невольно Гермеса рука.
«Голос твой, чадо, сродни громовому раскату,
И от тебя улетают усопшие прочь…
Было б полезно тебе здесь увидеть Гекату —
Время её чародейства – безлунная ночь.
69
Дева трёхтелая – внучка великого Коя,
Мало кто ведает силу её колдовства.
К ней поспеши, на окраину царства покоя,
Но не шути – не приемлет она баловства!»
Путь показал пёс хвостом с головою дракона:
«Там, в глубине подземелья, ты встретишься с ней!
Знает богиня, что ты – нарушитель закона,
Впрочем, тебе будет, мальчик, на месте видней!
70
Так что, Гермес, ненадолго пойди в услуженье,
Там ты узнаешь о силе магических трав!»
Бог устремился, не чуя земли притяженья:
«Каждый из этих титанов по-своему прав!»
В мглу подземелья ворвался сын Зевса болидом,
Перед Гекатой предстал он серьёзным юнцом:
«Послан к тебе на учёбу великим Аидом,
А в подземелье направлен могучим отцом!»
71
Та одарила Гермеса улыбкой тройною:
«Знаешь, впервые узрила я здесь малыша…»
Мальчик сражён был её красотой неземною
И восхитился: «О, как ты собой хороша!»
Сразу прониклась симпатией к гостю Геката:
«В силах ли ты управляться с небесным огнём?»
«Да, – был ответ. – Я коров светлокудрого брата
Без обученья поджарил прекрасно на нём!»
72
«Мы приготовим сейчас для леченья отвары,
Я объясню назначение собранных трав,
То, что ценны в них цветки, стебельки и нектары…
Лекарем станешь, Гермес, всю науку познав!»
Так началось обученье Зевсида Гекатой.
Вскоре узнал он секреты растений земли,
Стал привыкать мальчик к этой стране мрачноватой
И не скучал, находясь от Олимпа вдали.
73
Он к волшебству приобщался во тьме понемногу,
Дева твердила, что магия миру нужна:
«Станешь творить чудеса, как положено богу,
Будешь ты сеять познаний моих семена!»
И наступил для юнца грустный миг расставанья:
«Мой ученик, ты уже преуспел в колдовстве,
Но не спеши избегать под землёй пребыванья…
Следуй к Танатосу, помня: он с Нюктой в родстве!»
74
Снова Гермес оказался у лодки Харона,
Тот улыбнулся, узрив пред собою юнца:
«Напоминаешь, Зевсид, молодого грифона —
Облик орла, а походка и стать – от отца!»
«А отчего мне иметь ныне облик унылый,
Если опять предо мною Харон и ладья?
Добрый паромщик, скажи мне, где бог чернокрылый —
Должен теперь у Таната взять знания я!»
75
«Возобновили военные действа титаны,
Гибнет немало ни в чём неповинных людей,
И на земле возникают из душ караваны,
В коих совместно с погибшим витает злодей!
Можешь Таната найти ты у черных расселин,
Там, где слегка пробивается сумрачный свет,
Путь в наше царство отнюдь не коврами устелен —
Часто дорога сюда для умерших – секрет…»
76
И устремился сын Зевса навстречу потоку
Душ убиенных, взлетая, как грозный Борей:
«Все в этом мире подвластны могучему року:
Смертные, боги, сторукий гигант Бриарей…»
Долго беседовал мальчик с могучим Танатом,
Много вопросов они обсудили вдвоём…
Сколько же тайн нераскрытых есть в боге пернатом,
Шире открытого мира его окоём!
77
«Нужен помощник, бессмертный, летающий птицей,
Тот, кто в движенье своём не заметит преград,
И для которого твердь бы не стала границей,
Чтоб провожать души мог до подземных палат. —
Так сокрушался Танат. – Без помощника плохо…
Есть ли на свете бессмертный, что мысли быстрей?
Души вести не могу от последнего вздоха —
Пряди волос лишь срезаю, как люди – кипрей…»
78
«Я бы помог, но пока нахожусь в обученье…
Знаю, проверит Властитель на знанья меня!
Я лишь освоить успел у Гекаты леченье,
И не могу без уроков потратить ни дня!»
«Всё, что известно мне было, узнал ты в беседе,
Тяга к познаньям похвальна, мой добрый Зевсид!
Но обращаюсь с советом к тебе, непоседе —
К Стикс загляни, «погрызи» новых знаний гранит!»
Опыт
79
Знаний глубинных хотелось натуре свободной,
К Стикс благородной пошёл обучаться Гермес.
Стопы свои он направил к реке полноводной
Мимо цветущих кустов и высоких древес.
Выйдя на берег, усыпанный мраморной крошкой,
Замер в раздумьях о вечности юный Зевсид,
Вздыбилась водная гладь вдруг рассерженной кошкой,
Приобретая внезапно пугающий вид.
80
Сразу приблизился рокот могучей стихии,
Словно от сна пробуждался земной водопад:
Слышались мальчику в шуме рыданья глухие,
Топот тяжёлых копыт фантастических стад.
Заворожённый Гермес отступил от потока:
«Дочь Океана прекрасна, сильна и грозна!
Слышал, что Стикс исполняет веления рока,
Власть этих вод для клянущихся очень важна!»
81
Волны явили очам молодого Зевсида
Женщины дивной прекрасный сияющий лик…
Вышла из вод величаво на брег титанида,
Замер в восторге пред нею Гермес-ученик!
Он восхитился текучим её одеяньем,
Плавным и властным движением правой руки,
Вдруг, ослепляя юнца серебристым сияньем,
Громко спросила Гермеса богиня реки:
82
«Знанья подземного мира сбираешь по крохам,
К скромной богине малыш проявил интерес?
Слушая Стикс, ты вернёшься к далёким эпохам,
Коих не помнят Аид и Властитель Зевес!»
«Да! – молвил мальчик. – Тянусь я к загадочным знаньям!
Но наверху все погрязли в пирах и войне,
Если меня проведёшь по своим вспоминаньям,
То благодарен за это я буду вдвойне!»
83
«Я не намного, юнец, младше грозного Крона,
Видела я, что творилось на Гее-Земле,
Лава сжигала богини прекрасное лоно,
Даже лицо у неё было в чёрной золе!»
Стикс рассказала юнцу про несчастья и беды,
Что претерпели Земля и богиня сама,
Много узнал ученик из полезной беседы,
Понял тогда: знаний кладезь – подземная тьма!
84
«После того, как Крониды повергли титанов,
Мне предложил твой отец править этой рекой,
Зная, что я не терплю ложных клятв и обманов
И накажу непременно за грех плутовской!»
«Как ты накажешь? – спросил мальчуган осторожно. —
Чем, например, покараешь, воришку-лгуна?»
«Клятву над водами Стикс нарушать невозможно,
Иль проведёшь год в полоне мертвящего сна!
85
Воды моей леденящей реки ядовиты —
Только копытам животных они не страшны,
Те, кто испьют из неё, ядом будут убиты —
Примут они эту кару без всякой вины».
Юный Гермес отступил от богини с тревогой:
«Вот как смертельна бывает порой красота!
Видно, людей было влагой погублено много.
Жизнь под землёй у Аида совсем непроста…»
86
«Труд у богини подземной, как видишь, несладок…
Хватит учиться тебе за чертой похорон!
Ты на земле разгадаешь немало загадок,
Часть из которых поведает мудрый Хирон!
Этот кентавр – дивный кладезь глубинных познаний,
Он, говорят, основатель всех точных наук!
Хватит тебе тёмных тайн, волшебства, заклинаний!
На Пелион поспеши, мой внимательный друг!»
87
Вылетел отрок из царства Аида орланом
И устремил свой полёт на хребет Пелион,
Где жил в пещере потомок могучих титанов —
Мудрый, бессмертный вожак всех кентавров Хирон.
В грот освещённый влетел мальчик в облике птицы,
Мощный кентавр находился у дальней стены,
Где он чертил на граните значки и таблицы,
Контуры горных хребтов и могучей волны.
88
Облик вернув, обратился подросток к Хирону:
«На обученье пришёл по веленью царя!
Сын образованный нужен отцу-гегемону,
Знаю, кентавр, что к тебе обращаюсь не зря!»
Тот повернулся, услышав к себе обращенье:
«Знанья – великая сила людей и богов!
Я выражаю, царевич, тебе восхищенье,
Если стремишься к познаниям с первых шагов!»
89
Жизнь для юнца забурлила могучим вулканом:
Бег по долинам, по горным отрогам ходьба,
И упражненья в тени под широким платаном,
Плаванье в море холодном, из лука стрельба:
«Ты от гимнастики будешь сильней всех на свете,
Светлою станет, царевич, твоя голова —
Всё совершенным должно быть в могучем атлете —
Миру послужишь, Гермес, образцом божества!»
90
Юноша скоро узнал о созвездиях неба —
Мудрый Хирон рассказал о рожденье планет,
Песни слагал ученик лучше дивного Феба,
Часто кентавр повторял: «Настоящий поэт!»
Видя огромную тягу Гермеса к наукам,
Добрый Хирон не скупился отдать их юнцу:
Числами мальчик владел, как охотники луком,
Что недоступно всегда было брату-Певцу.
91
Письменность отрок освоил в мгновение ока —
Увековечивать мысли умел на скале,
Были подобны они изреченьям пророка,
Истиной стали в дальнейшем они на земле.
Многие тайны хранились под сводом пещеры:
Календари, образцы необычных часов,
Разных затмений расчёты, небесные сферы,
Здесь разработал кентавр меры длин и весов.
92
Не ограничилось этим юнца обученье:
Мудрый Хирон насмотрелся напрасных смертей
И преподал он Зевсиду уроки леченья:
Чтоб восстанавливал тот переломы костей.
Глядя на мальчика, с грустью промолвил учитель:
«Все свои знанья и опыт я отдал тебе!
Пусть принимает экзамен у сына Властитель,
Ты ж приготовься, царевич, к отцовской хвальбе!
93
Только, Зевсид, не спеши никогда с наказаньем —
Равных по знаньям тебе в мире солнечном нет!
Не упивайся, царевич, и скорым признаньем —
Быстрая слава – незримый родник многих бед!»
Военная хитрость
94
С радостью к Зевсу помчался юнец быстроногий,
Знаньями он собирался блеснуть пред отцом,
Только не встретили мальчика добрые боги —
Грозные тучи нависли над царским дворцом.
Вновь Олимпийцам войну объявили титаны,
И потеряла земля свой недолгий покой,
С запада мощный Япет наступал на Балканы,
С севера к Офрису шёл ужасающий Кой.
95
Зевс близ Олимпа собрался держать оборону,
Смелый Арес пресекал бунтарям все пути,
Чтоб не пробрались титаны на выручку Крону —
Тот был в осаде на Офрисе, как взаперти…
Юный Зевсид опустился поспешно в долину,
Намереваясь помочь, чем возможно, отцу,
Воином смелым явился Гермес к Властелину —
Скорая битва была не страшна храбрецу.
96
«Ловкий проказник! В Аиде ты вырос заметно!
Скоро титаны устроят экзамен тебе!
Жизнь олимпийских богов, как ты видишь, двухцветна —
Или мы в скуке зелёной, иль в красной борьбе!
Что посоветуешь сделать мне, сын просвещённый,
Против безумных титанов, идущих сюда?»
«Как понимаю, отец, ныне враг разобщённый —
По одиночке их бить не составит труда!»
97
«Самый опасный противник – наследник Япета,
Силой Атлас превосходит любого из нас…»
Понял Гермес, ожидает Властитель ответа —
Выдал тревогу отца свет сапфировых глаз.
«Добрый отец, почему ты сошёл на равнину,
Разве не лучше с Олимпа бить грозных врагов?»
«Мощный Атлас может небо спустить на вершину,
Коим придавит ему ненавистных богов!»
98
Бросил царевич вдруг взор на вершины Парнаса:
«Это титаны сорвали с него острый пик,
Может быть, даже рукой Япетида Атласа
В ходе последних боёв и военных интриг!
Разве по силам такое певцу Аполлону?
Да и неистовый брат мой, Арес, не сильней!
Только втроём поразить можно эту персону
Или схитрить… это будет, пожалуй, верней!»
99
«Зевс, разреши мне узрить Ойкумены просторы,
Вдруг я избавлю тебя от излишних тревог!»
«Что ты придумал?» – «Взойти на далёкие горы,
Думаю я, что титан, не умнее, чем бог!»
«Что ж, отправляйся… Ты здесь – не помощник тирану,
И для защиты Олимпа пока слишком мал.
Не подходи, мой шалун, очень близко к титану —
Невероятно огромен Атлас – выше скал!»
100
Скрылся поспешно Гермес за высокой горою
И превратился за нею в степного орла.
Снова для мальчика жизнь становилась игрою —
Он устремился на запад, летя, как стрела.
Издалека между гор обнаружил Атласа,
Сад с золотыми плодами и стайку Плеяд,
Под деревами – дракона златого окраса,
Несколько домиков, стройно поставленных в ряд.
101
В зарослях кедра орёл превратился в подростка,
В лёгких обычных одеждах и с тонким прутом,
Всё показалось вокруг непривычно громоздко,
Даже в сравненье с ближайшим скалистым хребтом.
Ловкий царевич приблизился смело к Атласу,
Тот расчищал горный склон от огромных камней —
Добрый отец собирался устроить террасу,
Чтобы гуляли девицы Плеяды по ней.
102
«Здравствуй, титан! Ты сумеешь большими руками
Землю оставить навек без сияющих гор,
Боги расстанутся точно тогда с облаками!» —
Молвил Гермес, начиная с врагом разговор.
«Да, упражняюсь, малыш, перед дальним походом,
Скоро с роднёй мы Олимп разнесём на куски,
В Тартар глубокий отправим Зевеса с приплодом,
Ниже подземного мира и мёртвой реки!»
103
Паузу выдержав, вымолвил путник нежданный:
«Не понимаю, зачем этот дальний поход?
Можно и здесь получить результат свой желанный,
Если, взойдя на вершину, встряхнуть небосвод…»
Сел на валун Япетид, почесал в думах темя:
«Мысль гениальна твоя и довольна проста!
Брат Прометей создаёт очень умное племя,
Только вы мелкие все, чуть побольше перста!»
104
«Ты посмотри, вон вершина уходит за тучи!
Небо лежит на макушке высокой горы.
Ты же, титан и огромный, и самый могучий,
И для тебя эти горы – простые бугры!
Мудрый великий Атлас, я не вижу коварства
В том, что руками встряхнёшь над собой небосклон!
Рухнет оттуда на землю Зевесово царство —
Освободишь для себя Повелителя трон!»
105
«Как это я не додумался сам до такого?
Будет победной теперь на Балканы ходьба!
Мальчик, ты – самый толковый из рода людского,
Видно, тебя подослала к титану судьба!»
Намереваясь достичь вожделенной вершины,
Быстро убрал собеседник сомненье с лица
И пошагал сквозь кедровник и дебри крушины,
Припоминая с улыбкой совет хитреца…
106
Юный Гермес посмотрел на движенье титана:
«Сколько же силы сокрыто в руках и ногах!
Вверх по горе он помчался быстрей урагана,
Гонит к вершине его злая мысль о богах!»
И обратился царевич вновь в птицу степную,
Лёгкий полёт устремляя к седым облакам.
Издалека видел юноша мощь неземную,
Рад был – нашёл примененье Атласским рукам.
107
Залюбовался Гермес изумительным садом —
Именно в нём встретил Майю всесильный отец…
Мысли его прервались вдруг большим камнепадом —
Неба коснулся спиною могучий храбрец.
Стал выпрямляться титан, в свод упёршись руками,
А под ногами крушилась вершина горы:
Трескался прочный гранит, отрываясь кусками,
Падая вниз, как последние в жизни дары…
108
Стал поднимать Япетид тяжкий свод Ойкумены,
Мышцы взбугрились, как воды подземной реки,
Кровью, бурлящей вулканом, наполнились вены,
От напряженья ломило Атласу виски.
Не удавалось титану встряхнуть эту сферу —
Крепкие руки в ней вязли, как в тёплой смоле,
Но не терял возмутитель спокойствия веру
В то, что он станет царём на прекрасной земле!
109
Долго парил в поднебесье орёл темнокрылый,
Он не испытывал радость от дел на горе,
Слышал Зевсид, как трещали Атласовы жилы,
Словно нагретые камни в огромном костре.
Видя в ужасном деянье титана упорство,
Юный царевич подумал о праве на трон:
«Вот почему проявлял он царю непокорство —
Сам во владение взять пожелал небосклон!»
110
Вмиг опустился подросток на склон каменистый,
Крикнул язвительно, голову кверху задрав:
«Что же ты замер, упорный, могучий, плечистый,
Не предъявляешь на трон завоёванных прав?»
«Кто ты такой, заманивший в ловушку титана?
Значит, ты – враг? Только мне показалось, что друг!»
«Я не случайно сюда прилетел для обмана,
Знай же, мой дед, пред тобою стоит юный внук!
111
Скинь же за это меня с каменистого склона!»
«Пошевелить не могу ни ногой, ни рукой —
Давит нещадно на тело хрусталь небосклона…
Жаль, что услышал я внука совет плутовской!»
«Мойры тебе предписали такую планиду —
Знай, что менять ничего не дозволено в ней…
Буду тебя почитать, но доверюсь Крониду —
Зевс – мой отец, он мне прочих великих родней!»
112
«Сколько ж держать эту тяжесть небесного свода,
Претерпевая морозы, жару и ветра?»
«Это не Тартар, Атлас, а навеки свобода,
Именем славным твоим назовётся гора!
Только подобный титану взойдёт на вершину,
Смело подставит плечо под седой небосклон,
Ты ненадолго, быть может, сойдёшь на равнину,
Но лишь Атлас тяжесть неба держать обречён…»
Посланник богов
113
Быстро вернулся Гермес в Олимпийское лоно,
В светлых палатах царил необычный покой,
В Тартар отправили боги Япета и Крона,
Следом исчезли там Крий и влиятельный Кой.
Весь пантеон приготовился к долгому пиру,
Зевс объявил: «Пусть и прервана войн череда,
Но только жизнь на земле возвращать надо к миру,
И приложить всем придётся немало труда.
114
Нас ожидает не радостный пир, а работа —
Добрых людей и животных сгубили враги,
Пастбищ немало они превратили в болота,
Всюду видны нам пожаров больших очаги.
Много теперь в Ойкумене земель непригодных,
Чтобы на них люди строить могли города,
И не осталось почти там долин плодородных —
Их уничтожили в войнах огонь и вода.
115
Будешь, Деметра, богиней дерев и растений,
Станешь великой царицей лугов и полей.
Выведи их из пожарищ, болот, запустений,
Чтобы земля стала людям для жизни милей!
Гера, давать будешь женщинам лёгкие роды,
А человечество вновь возродит Прометей,
Ты, Аполлон, смертным гимнами скрасишь невзгоды,
И Артемида спасёт от звериных когтей».
116
Царь посмотрел на богов вопросительным взглядом —
Всех ли привлёк к возрождению жизни земной:
«О, победитель Атласа! Ты должен быть рядом —
Вестником царским, Гермес, назначаешься мной!»
Зевс улыбнулся, поднялся, достал из-за трона
Пару сандалий и петас из кожи быка:
«Шляпа глашатая – скромный убор, не корона,
И окрылённая обувь гонца-ходока.
117
Это Фетида прислала в подарок Гермесу,
Чтобы летал он по свету быстрее орла,
Сквозь темноту, твердь земную, ночную завесу.
И выполнял по указу тирана дела.
Времени нет, Олимпийцы, у нас на веселье,
Требует жизнь возродить в Ойкумене Аид —
Души людей заполняют собой подземелье,
Каждый второй на земле был невинно убит.
118
Многие души, по мнению бога Таната,
Не попадают во чрево земли никогда —
Это война с Уранидами здесь виновата,
Преодолимой должна быть и эта беда!
В наших рядах есть хороший помощник Танату —
Сын мой прошёл обученье под твердью земной!
Он провожать будет души заблудшие к брату
В мир, окружённый покоем, тоской, тишиной…
119
Ты не откажешь, юнец, чернокрылому богу,
Сопровождать заблудившихся в царство теней?»
«Да, царь, получат они от Гермеса подмогу —
Груз прошлой жизни для душ тяжелее камней!»
«Больше не смею задерживать вас в этом зале!
Лишь Психопомпа прошу задержаться на миг!
Зевсу, малыш, расскажи о титане-бахвале…»
Но Громовержца прервал оглушительный крик:
120
«Лук серебристый пропал, как и стрелы из злата!» —
Первым воскликнул внезапно певец Аполлон.
«И мой тяжёлый трезубец исчез вдруг куда-то!» —
С недоуменьем большим произнёс Посейдон.
Больше других возмутился Арес разозлённый:
«Это же надо: пропал с тела пояс с мечом!»
Зевс даже встал, сообщеньем таким изумлённый,
Только Гермесу шумиха была нипочём.
121
Громко смеялись, услышав такое, богини:
«Память утратили боги в ужасной борьбе!
Надо теперь обращаться толпой к Мнемосине —
Та все событья Олимпа хранит при себе!»
Скипетром Зевс привести собирался всех в чувство,
Только и посох исчез, как в пучине дельфин.
«Это Гермес показал Олимпийцам искусство,
Быстро верни всё богам!» – приказал Властелин.
122
«Это не я, Зевс, снимал пояс с брата Ареса!
Видишь, на мне нет его, как и лука, и стрел!
Кем-то другим на Олимпе разыграна пьеса,
Кто-то иной сотворил во дворце беспредел!»
Стали пропажу искать Психопомп с Аполлоном:
Был под скамьёй обнаружен трезубец морской,
Скипетр царя увидали лежащим за троном,
Стрелы и лук обрели на балконе покой.
123
Мирно лежали доспехи Ареса за створкой
Кованых золотом мощных дубовых дверей.
«Это юнец сотворил! – молвил царь с оговоркой. —
Нет никого на Олимпе Гермеса хитрей!»
Смех прокатился по залу и всей анфиладе,
Так в Олимпийском дворце не смеялись давно,
Вспомнил Сияющий Феб вдруг об угнанном стаде,
Но промолчал – знать об этом другим не дано.
124
А Посейдон обменялся с ним взглядом тревожным —
Понял, что многое может творить Психопомп:
«Надо быть с этим подростком во всём осторожным,
Не проявляя пред Вестником власть и апломб…»
Переломил, хохоча, Зевс свой посох державный
И протянул он короткую часть шалуну:
«От Повелителя жезл – вот подарок мой главный!
Им усмиришь ты легко и раздор, и войну!
125
Факелом станет сиять он во тьме непроглядной…
Ты осветить им сумеешь немало дорог,
Можешь гордиться, подросток, вещицей изрядной,
Только всегда с нею будь осторожен, дружок!»
Взял, улыбаясь, Гермес дар из рук Властелина —
Разве когда-то подросток мечтал о таком?
«Мальчик, теперь станет лучше твоя дисциплина
Или по-прежнему будешь шутливым божком?»
126
Тут же Арес подарил брату меч с кривизною:
«Латы любые разрубит сей дар от меня!
С детства прекрасного был он всё время со мною,
От неприятностей многих надёжно храня!»
Всех по делам отпустил Властелин Олимпийский,
Но задержал ненадолго юнца парой фраз:
«Можешь спуститься на землю в свой край аркадийский —
Майя давно не смыкает заплаканных глаз!»
127
С радостью юный Посланник отправился к гроту —
Мать для любого ребёнка дороже себя!
Бог проявить был намерен о Майе заботу,
Мчался к Киллене он, тучи крылами дробя.
Вскоре приблизился отрок к земле каменистой —
Низко лететь и легко, и дорога прямей!
Только заметил Гонец на лужайке тенистой
В схватке свирепой сцепившихся двух жёлтых змей.
128
Он опустился на землю вблизи хладнокровных:
«Вот и возможность устроить проверку жезлу!
Хоть и не любит Властитель речей голословных,
Только и сладкая ложь подаётся к «столу!»
Яростно змеи бросались в борьбе друг на друга,
Не замечая опасности рядом с собой.
Длинные шеи с телами качались упруго,
Словно высокие мачты в дали голубой.
129
Жезл между ними поставил Посланник тирана,
Замерли жёлтые гады, вражду позабыв.
Вмиг потянулись они по жезлу, как лиана,
Древко обвили, в объятье последнем застыв…
Юноша их приподнял, но не падали змеи,
Словно сцепились десницами два силача,
Как повисает дитя на родительской шее.
Дар Властелина стал лучше любого меча!
130
Так появился особенный жезл у Гермеса,
Имя ему «Кадуцей» и ещё: «Керкион»,
Будет служить он высоким задачам прогресса,
Как примиритель враждующих злобно сторон…
Освобождение Ио
131
С матерью встреча была, и велись разговоры
О пантеоне богов, о походе в Аид,
Как он к Атласу летал, про далёкие горы,
И о Плеядах прелестных, про сад Гесперид…
Вновь возвратился Гермес в золотую обитель,
Стал во дворце приобщаться к небесным делам,
Как-то его озадачил верховный Властитель:
«Время пришло для работы ногам и крылам…»
132
С трона сойдя, Зевс расправил могучие плечи,
Начал по залу ходить он, тряся бородой:
«Слушать придётся, Посланник, недолгие речи,
В коих с тобой поделюсь я нежданной бедой».
Окна закрыв, царь захлопнул тяжёлые двери,
Занял он место за длинным блестящим столом:
«Всё, что скажу, не должно стать известием Гере —
Каждую деву царица терзает со злом…
133
Майю она не подпустит к дверям пантеона,
Даже с Деметрой-сестрой конфликтует она,
Гнева страшась, на Олимп не восходит Латона,
Знать не желает владычица муз имена!
Первенца Гера ревнивая сбросила в море,
Очи мои не смотрели тогда на жену,
Что пустяком посчитала родителя горе
И до сих пор за собой не признала вину!
134
Я на земле находил добрым чувствам усладу,
Там извергался мой страстный любовный вулкан,
Так я и Майю увидел, бродящей по саду,
Где на горе усмирён был тобою титан.
В Аргосе я оказался проездом недавно,
Встретил царевну там с именем редким Ио,
Было со смертной девицей встречаться забавно —
Прямо старинный сюжет для историй Клио!»
135
Странно судьба проявила о Зевсе заботу —
В Аргос отправив царицу, где та рождена.
Там совершила супруга на мужа «охоту» —
С девой прекрасной тирана застала она!
Не умолчал Властелин о подробностях дела,
Даже о главном поведал родитель юнцу:
«Действовать надо бы скрытно и очень умело,
Чтоб разговоры о том не пошли по дворцу…
136
С девой счастливой тогда я гулял по долине
И обратил на владенья небесные взор,
Геру увидел в повозке на ярком павлине,
Быстро летящую к нам меж седеющих гор.
Я обратил моментально царевну в корову,
Чтоб не узрила богиня её с высока…
Глупость свершил я с девицей, сказать можно к слову —
С лёгкостью мог превратиться и сам я в быка!
137
Гера с любезной улыбкой сказала нежданно:
«Я увидала на поле тебя с высоты!
Что же тебе, Властелин, на земле так желанно
Иль волопасом божественным трудишься ты?»
Я отвечал ей, что нравится мне Арголида,
Родина дивная строгой супруги моей,
Якобы, здесь и должна бы стоять пирамида,
Славя царицу во имя грядущих детей.
138
Но обратила вниманье она на корову:
«Эта скотина альпийского снега белей!
Может, её приглашал ты в порыве к алькову,
При посещенье обширных аргосских полей?»
Что мог ответить тогда я супруге ревнивой?
«Это подарок от Зевса царице богов!
Радуйся, милая Гера, корове красивой
С парой сверкающих златом изящных рогов!»
139
И улетела Аргея с Ио белоснежной,
Тщетно скрывая великую ревность свою,
Спрятала деву она в Ойкумене безбрежной,
Слышал, что где-то у самой земли на краю.
Молвили, будто девицам другим в назиданье
Аргус стоглазый приставлен был сторожем к ней
Терпит от жажды и голода дева страданье,
Этим царица желает мне сделать больней!»
140
«Молнией быстрой ты мог бы убить великана!
Ею способен ты сжечь даже войско дотла!»
«Честно отвечу, что это – не дело тирана —
Здесь, на Олимпе высоком иные дела!
Хвалится Гера подарком направо-налево,
Знает о белой корове богов пантеон,
Так получилось невольно, что отдана дева,
И не поможет ничем ей теперь Кронион!
141
Гера следит за супругом, забыв про усталость,
Денно и нощно владычица настороже.
А для тебя злобный Аргус – невинная шалость,
Этим урок преподашь ты моей госпоже!»
«Меч с кривизною и пара сандалий с крылами
В этом серьёзном походе – успеха залог!
Можешь спокойно, отец, заниматься делами,
Недругам Зевса я дам настоящий урок!»
142
Быстро глашатай исчез из огромного зала —
Вылетел с лёгкостью сокола прямо в окно,
В сумерках только сверкнул, как огонь от кресала,
И поспешил совершить, что судьбой решено.
Слышал когда-то Гермес от кентавра Хирона,
Что у царицы богов есть загадочный страж —
Или подарок Земли, иль родителя Крона,
Малоизвестной легенды большой персонаж.
143
Отрок, конечно, не знал мест его обитанья —
Это был Геры ревнивой огромный секрет!
Как же! Оставила деву она без питанья —
Это ж позор для Аргеи на весь белый свет!
«Где же искать истязателя девы несчастной?
Север холодный не любит царицын павлин!
Грозный Кавказ? Он известен погодой ужасной!
Значит – страна без воды и цветущих долин!
144
Гера на запад летала почти ежегодно,
В юности пряталась часто в саду Гесперид,
Где ей с Фетидой загадочной было вольготно…
Там небосвод держит ныне титан-мегалит.
Может, мои рассужденья – пример ахинеи,
Но устремлю я полёт непременно туда —
Северней сада чудесного есть Пиренеи,
Где только скалы, жара и морская вода.
145
Тёмная ночь опустилась на тёплое море,
Спрятала лик серебристый от взоров луна,
Думал Гермес о вечернем с отцом разговоре:
«Жаль, что досталась Крониду такая жена!
Как хорошо, что меня не увидит Селена,
И не заметит полёта моряк Посейдон,
Крепко заснула в безлунную ночь Ойкумена,
Аргус не спит только, слушая девичий стон…»
146
Быстро Посланник достиг Пиренейских отрогов,
Зренье его позволяло смотреть, как сова,
Горы страдали ужасно от многих ожогов —
Не возродилась ещё молодая трава:
«Как же бывает супруга Зевеса жестока —
Даже без цепи девицу-корову ждёт мор,
Сторожу девы здесь хватит единого ока,
Та и без стражи умрёт средь оплавленных гор!»
147
Издалека он узрил неусыпного стража —
Тот что-то жарил в объятьях большого костра,
Возле скалы возлежала Зевеса пропажа,
Освободить кою бог пожелал до утра…
«Аргус стоглазый немного поменьше титана,
Что подпирает по воле судьбы небосвод,
Только признать надо – выше любого каштана…
Сколько ж он ест, чтоб наполнить глазастый живот?
148
Мне не поможет подарок, мой меч с кривизною —
Аргус в отместку накроет меня валуном!
Надо б глаза великана застлать пеленою,
Лучше всего одарить Неусыпного сном!»
Из темноты вышел к Аргусу Вестник Зевеса:
«Не помешаю тебе, посидев у костра?
О, великан, не нашёл, я ни речки, ни леса,
Можно с тобою мне ночь скоротать до утра?»
149
«Ты за коровой пришёл, признавайся, мальчишка?»
«Разве ты стадо пасёшь на лугах без травы?»
«Ладно, сиди! Это просто мелькнула мыслишка…
Только не вздумай украсть, не снесёшь головы!»
«Не проявляю к скотине чужой интереса,
Я музыкант, а не то, что – простой волопас!
(Взгляд многоглазый титан устремил на Гермеса).
Разве с коровой сравнится великий Атлас?»
150
«Я не слыхал про Атласа. Он – зверь или птица?»
«Тот вдвое больше тебя, но без сотни очей,
Словно раскидистый дуб у титана десница,
И в Ойкумене нет равных ему силачей!»
«А музыкант – это кто? Скотовод иль охотник?
Много, пришелец, ты знаешь загадочных слов!»
«Нет, музыкант – не рыбак, не охотник, не плотник,
Но говорить об увиденном может без слов!»
151
Так стал Гермес у костра просвещать великана,
Новую флейту достал из-за пазухи он,
Звуки вились возле Аргуса, словно лиана,
Одолевал многоглазого сладостный сон…
Смежила веки свои глаз последняя пара,
Ярко сверкнул золочёный изогнутый меч,
Над великаном свершилась ужасная кара,
И голова многоглазого рухнула с плеч.
152
Кровь убиенного хлынула бурным потоком,
И намочила лежащей корове весь бок.
Справился ловко Посланник с кровавым уроком,
Перемещая девицу опять на восток.
Сразу доставил несчастную он в Арголиду,
Быстро омыл там корову в прозрачной реке,
В поле оставив её, улетел он к Крониду,
С яркой улыбкой и флейтой певучей в руке…
Любовь
153
Дни у Гермеса летели в различных заботах:
Споры с богами, советы, походы в Аид…
Но размышлял юный Вестник о женских красотах,
Страстные взоры бросать стал на дев эрудит.
Сравнивал юных красавиц Гермес с Афродитой,
Та для него представлялась венцом красоты!
Видя её у Гефеста под сеткою свитой,
Понял, Киприда – предел долгожданной мечты.
154
Вымолвил он: «Я стерпел бы упрёки тирана
И оскорбительный смех Олимпийских девиц,
Лишь бы проснуться в объятиях дщери Урана —
Самой прекрасной из всех неземных чаровниц!»
Спешно тогда он оставил покои Киприды,
Жаркая кровь забурлила по венам юнца:
«Счастливы были с красавицей братья-Зевсиды,
Страсть познавая в уютных покоях дворца!
155
Оба достойны с прелестной богиней быть рядом,
Только и я для красавиц – мужской идеал!
Путь к Афродите откроется брачным обрядом,
Но обещанье Ареса – мне в сердце кинжал!
Ах, эти Мойры-ткачихи и Эрос небесный!
Что вы творите со мною в дали неземной?
Страстью безумной горю, словно уголь древесный,
Сжалься, богиня Лахесис, сейчас надо мной!»
156
Быстро спустился на землю Посланник влюблённый,
Чтобы не слышать смеющихся вслед голосов,
И полетел, сокрушаясь, на брег отдалённый,
К чистой реке, мимо хвойных высоких лесов.
Сел там на камень гранитный с невнятной досадой,
Звонкую флейту достал из-за пазухи он,
Нежные звуки поплыли над тихой левадой,
Эхо ему подпевало почти в унисон.
157
Грустью прониклись дубрава и кущи густые,
И замерла от мелодии дивной река,
Не улыбались заката лучи золотые,
Остановились в тоске над водой облака.
Тёплую ночь бог провёл возле тихой стремнины,
Флейта звучала над ней, как весной соловей,
Смолкли цикады – ночной тишины властелины,
Ласковый Нот не касался могучих ветвей.
158
Лёгкий туман опустился на тёплую воду,
Эос вонзила в холодное небо персты,
Ей показалось, что бог, обращаясь к восходу,
Пел ей о том, что она – образец красоты.
Вдруг разглядел опечаленный Вестник Зевеса
С маленькой ножки сандалию в чистой воде,
Оборвалась сразу песня младого Гермеса —
Девушка тонет, помочь надо срочно в беде!
159
Быстро помчался на крыльях он вверх по теченью,
Чтоб поскорее увидеть беду с высоты,
Но наступил моментально финал огорченью —
Он на песке увидал эталон красоты.
Там Афродита ходила в волненье по брегу,
Крепко сжимая сандалию в нежной руке,
И предвкушала с Гермесом усладу и негу,
Глядя на лёгкую зыбь на широкой реке.
160
Тихо спустился на землю Гонец перед нею:
«Ты потеряла сандалию в водах реки?»
«Нет, я доверила лёгкую обувь Пенею,
Чтоб ты узнал, как горю без тебя от тоски!»
«Ты красотой обжигаешь влюблённое сердце,
Жизнь без тебя, Афродита – очаг без огня!
Мне не опасны упрёки отца-Громовержца,
Даже взбешённый Арес не пугает меня!»
161
«Мне не указ ни Арес, ни Властитель Вселенной,
Вправе сама я себе выбирать жениха!
Юноша, ты для меня стал мечтой вожделенной,
А к остальным, Психопомп, я слепа и глуха!»
Вмиг очарованный отрок обнял Афродиту,
Та засмеялась в восторге, улыбкой горя —
Ловко она обрела у Гермеса защиту,
Страсть с красотой молодому Зевсиду даря…
162
Стала счастливою встреча у них у Пенея,
Только любовь утаили они от богов,
Свадьбы ждала Златокудрая, чревом полнея,
Но не свершал бог к женитьбе поспешных шагов.
Речи Киприды тому послужили причиной:
«Может со свадьбой Арес подождать целый год…
Я же хочу насладиться любимым мужчиной!
Он – грозный воин, а ты – музыкант и рапсод!»
163
Чувствовать стала Киприда к себе охлажденье
Прежде пылавшего трепетной страстью юнца,
Всё изменилось у них после деторожденья —
Скрыла младенца родного она от отца.
Нимфам ребёнка вручила легко Афродита,
Чтоб воспитали его до сознательных лет,
Быстро Гермесом любовь оказалась забыта,
И у богини сошли все мечтанья на «нет»…
Союз с Дриопой
164
Вновь погрузился Посланник Зевеса в деянья:
Просьбы, советы, по царским приказам дела…
Женщинам мало тогда уделял он вниманья —
По Ойкумене летал, словно Феба стрела.
Стал он задумчивым после Аресовой свадьбы,
Сердце остыло, как бывший костёр на ветру:
Думал он: «К матери надо меж делом слетать бы…
Завтра к Килленской пещере умчусь поутру!»
165
Эос уже распахнула пред солнцем ворота,
Тень от Киллены легла на густые леса,
Остановился Гермес у знакомого грота —
Именно здесь начинал он творить чудеса.
«Майя, встречай! – он воскликнул с улыбкой широкой. —
Сын возвратился в пещеру на несколько дней!»
Через мгновение вышла из ниши глубокой
Та, что была для Гермеса всех женщин родней.
166
«О, как ты вырос, мой прежний шалун однодневный!
Можешь присесть, я сейчас приготовлю еду! —
Нежно звучал для юнца мамин голос напевный,
Ждавшей давно возвращенья Гермеса к «гнезду».
«Ладно!» – сказал улыбаясь, Гонец пантеона —
Выгоню беленьких коз из загона на луг.
Я – пастухов покровитель, и это законно,
Вижу, что к лучшему всё изменилось вокруг!»
167
Флейту достал из-за пазухи сын титаниды
И заиграл пастораль олимпийский рапсод.
Ею когда-то привлёк он вниманье Киприды,
Пьесой заслушались Нот и пасущийся скот.
И проявилась волшебная сила игрушки:
Птицы покорно слетали к ногам пастуха,
А из соседних лугов прибежали пастушки,
В тайной надежде найти здесь себе жениха.
168
Музыке дивной на пастбище все были рады:
Лисы и зайцы из леса бежали туда,
Дальние рощи покинули гамадриады,
С горных лугов на равнину спустились стада.
Взоры бросать стал Гермес на девиц загорелых —
Были, подобно Киприде, они хороши!
Видел средь них юных бог и кокеток умелых —
Дивный товар для телес и влюблённой души!
169
Затанцевали под музыку гамадриады,
Образовали они веселящийся круг,
Долго играл музыкант неземные баллады,
Нежную деву приметив средь бойких подруг.
Он позабыл про еду и мучительный голод…
Разве об этом он думал, увидев девиц?
Вот что бывает, когда ты азартен и молод
При лицезрении радостных девичьих лиц!
170
Флейта умолкла, затихли прекрасные звуки,
Юноша нимфы коснулся, что взору нежней —
Крепко обняли девицу горячие руки,
Стала она от испуга Селены бледней.
«Будь, о, прекрасная нимфа, Зевсиду женою! —
Молвил он деве, коснувшись губами щеки. —
Хочешь ли жить на высоком Олимпе со мною?
Иль без тебя я, бессмертный, умру от тоски!»
171
«Быть небожителю верной супругой опасно —
Слышала часто такое от наших дриад.
Но пастуху стать женою я буду согласна,
Можешь вручить в знак союза мне спелый гранат!»
«Имя своё мне поведай невеста-девица!».
«Звали Дриопой и мать, и любимый отец!» —
Молвила скромно Гермесу в ответ чаровница.
«Вот и чудесно! Пойдём в мой пещерный дворец!»
172
Стала Дриопа супругой земной для Гермеса
И осчастливила этим любимца богов,
Но отказалась уйти из любимого леса —
Жить не могла без дубрав и цветущих лугов.
Несколько дней обитали супруги в пещере,
Только на службу был призван Гермес в небеса —
Нужен он был на Олимпе и Зевсу, и Гере,
А молодая жена устремилась в леса.
173
Только свободного времени было немного
У молодого супруга для милой жены,
По Ойкумене метался, как в речке сорога —
Всюду деянья Посланника были важны!
Деве смириться пришлось со своим положеньем,
Видно, служенье Олимпу у бога в крови —
Он не пожертвует властным своим окруженьем
И не останется здесь даже ради любви.
174
Вскоре заметили юные гамадриады,
Что их подруга явилась с большим животом…
Стал о ребёнке Гермес петь супруге рулады,
Перед Дриопой Зевсид заливался клестом.
Переживая с тревогою время разлуки,
Он прилетал ежедневно к супруге своей,
Страстно мечтал, что у Зевса появятся внуки,
И перед ними не будет закрытых дверей…
175
Осень пришла, и задули холодные ветры,
Пала недружно на твёрдую землю листва,
К мужу Аиду сошла дочь богини Деметры,
Канули в Лету деянья её торжества.
Близилось время рожденья дитя у Дриопы
И о здоровье жены волновался Гермес,
Вестник открыл повитухам к обители тропы,
Кои скрывал от людей тёмный лиственный лес.
176
Мальчик на свет появился легко, без мучений,
После купанья укутан был в нежную ткань,
Чтоб, не доставив ему никаких огорчений,
Этим деяньем отдать уважения дань.
И поднесли повитухи ребёнка дриаде,
Нежно раскрыла пелёнки счастливая мать…
Вдруг закричала и скрылась в зелёной «аркаде»
Вмиг потеряв красоту, умиленье и стать!
177
Мальчик имел на головке козлиные рожки,
Нежная шерсть покрывала его серебром,
Ярко сверкали копытца божественной крошки,
Голос его прозвучал, как раскатистый гром.
К матери Майе отправился Вестник счастливый,
Нежно младенца держа на могучих руках.
«Будет весёлый мой сын, как и я, шаловливый —
Ямочки хитрые вижу на детских щеках!»
178
Майя простёрла к младенцу дрожащие руки
«Я дождалась наконец-то прекрасного дня!
Можешь оставить здесь сына на время разлуки —
Будет ему хорошо на земле у меня!»
«Нет, не могу я оставить ребёнка в пещере —
Мальчика должен воспитывать строгий отец!
А у тебя станут жить только милые дщери,
И для огромной семьи я построю дворец!»
179
Юный отец на Олимп внёс потомка Зевеса,
Принято было с восторгом Зевсида дитя,
Все Олимпийцы поздравили с сыном Гермеса,
А Властелин произнёс и всерьёз, и шутя:
«Сын твой прекрасней бутона земного тюльпана,
Принял его торжествующе весь пантеон,
И потому-то достоин он имени Пана,
Будет божественной лаской малыш окружён!»
Спаситель
180
Кончились в мире непрочном глобальные сдвиги,
В Тартаре буйных титанов держал Властелин,
Гера плела незаметно для мужа интриги,
Хрупкое небо держал на плечах исполин.
В тёмном Аиде встречались усталые души,
Занят был делом созданья семьи Посейдон,
Не уставая бродила Деметра по суше,
Рьяно супругу искал для себя Аполлон.
181
Зевс не спускал с небожителей зоркого глаза,
Не забывая поддерживать смертных детей,
Начал томиться на склонах отвесных Кавказа
Самый талантливый в мире титан – Прометей.
Много работы добавилось богу Гермесу:
Сфера влиянья Зевсида не знала границ,
Но проявлял он вниманье к знакомому лесу,
Где подрастал козлоногий шалун у девиц.
182
Ловкий Гермес успевал помогать и Танату
Разные души людей доводить до суда…
И совершенно нежданно помог он и брату —
Феба однажды настигла с любовью беда.
Бог Стреловержец влюбился тогда в Корониду,
Неотразимую дочерь лапифа-царя,
Ликом она превзошла бы богиню Киприду:
Очи – как небо, а волосы – цвет янтаря.
183
Сладкую ночь Феб провёл с ненаглядной юницей
И обещал вознести на двуглавый Парнас,
Ждал он, когда станет та наконец роженицей,
От нетерпенья сверкал, как индийский алмаз.
Бог наблюдать за любимой отправил ворону,
Помня, что в чреве царевны божественный плод.
Только она изменила тогда Аполлону,
Видела умная птица любви эпизод.
184
Смертного выбрала дева для чёрной измены,
Исхий-аркадец стал мил для красавицы той —
С ним оставляла царевна дворцовые стены
И уходила ночами на берег крутой.
А серебристая птица за время полёта
Стала от вести печальной, как уголь, черна,
Знала, пронзит Аполлон сердце нежное чьё-то —
Смертного жизнь Стреловержцу совсем не ценна!
185
Был Аполлон в это время с сестрой на Киллене,
Видели оба стада и зверей с высоты,
Птица прокаркала им о коварной измене,
Вмиг обострились у дивного бога черты.
Лук оказался мгновенно в руках Артемиды,
И поразила богиня девицу стрелой:
«Нет больше в мире предавшей тебя Корониды,
Скоро красавица станет холодной золой!»
186
Двинулись к дому изменщицы дети Латоны,
Вскоре почуяли брат и сестра едкий дым:
Тело сжигали – у смертных такие законы,
Но тяжело погибать от любви молодым!
С горечью Феб сожалел о потерянном сыне —
Из-за коварства лишился потомка Певец,
Может, не надо давать было волю гордыне?
Не состоялся теперь он, как добрый отец…
187
Он посмотрел у костра на прекрасное тело,
Яркие угли пылали там вместо ступней:
«Скоро охватит огонь Корониду всецело,
Так и погибнет желанный мой сын вместе с ней!»
Вдруг Лучезарный заметил в убитой движенье —
Дрогнул у мёртвой девицы округлый живот.
«Жив мой ребёнок!» – воскликнул он в то же мгновенье,
Сообразив, что шевелится трепетный плод.
188
«Кто мне поможет извлечь это чадо из чрева?
Помощь приди к Аполлону с высоких небес,
Или сгорит вместе с сыном убитая дева!»
Тут пред растерянным Фебом явился Гермес.
Вмиг оказался Гонец на горящем настиле
И применил осторожно свой меч с кривизной,
Не замечая, что сам пребывал, как в горниле,
Лишь понимая, что мальчик – племянник родной.
189
Вылетел бог из костра, словно шмель из бутона,
И приземлился с ребёнком вдали от огня:
«Я отнесу малыша в дом кентавра Хирона,
На Пелионе найдёшь, Лучезарный, меня!»
Возликовал Аполлон, видя мальчика целым,
Только смутили ожоги на детских ногах…
Так и оставил Посланник Певца оробелым
На роковых Аркадийских морских берегах…
190
Смелый Гермес спас младенца из мертвого лона,
Будет Асклепием этот малыш наречён.
Важным искусством прославится сын Аполлона.
Богом врачующим станет впоследствии он…
Глоссарий к поэме Гермес
Аи́д – старший сын Крона и Реи, брат Зевса, Посейдона, Геры, Гестии, и Деметры, властитель подземного царства душ умерших. Также словом «Аид» обозначалось и само подземное царство.
Аполло́н – грозный и могучий олимпийский бог-Стреловержец сын Зевса и Латоны, брат-близнец богини Артемиды. Аполлон считается богом музыки и искусств, прорицания и покровителем стад и скота.
Арави́йская пустыня расположена на африканском континенте в Египте между Красным морем и долиной Нила. Она является частью великой пустыни Сахары.
Арге́я – один из эпитетов (прозвищ) царицы Олимпа, богини Геры, по легенде, рождённой в Аргосе (Арголиде).
А́ргус – великан, тело которого было покрыто глазами. Он считался сыном Земли и служил супруге Громовержца Зевса Гере. По ее поручению он охранял привязанную к дереву Ио, возлюбленную Зевса, превращенную в корову. Аргус сторожил ее: ведь у него было много глаз, и во время сна закрывалась только одна пара, а остальные смотрели.
Аре́с (Арей) – по одной из версий его имя означает: «воин», законный сын Зевса и Геры – бог войны. Входит в состав двенадцати главных олимпийских богов.
Аре́сова свадьба – торжественная женитьба бога войны Ареса на богине любви и красоты Афродите, которую разлюбил юный Гермес.
Арка́дия – область Древней Греции – центральный горный район греческого Пелопоннеса. Там находилась гора Киллена, в пещере которой родился бог Гермес.
Аскле́пий (в древнеримской мифологии Эскулап, «вскрывающий») – великий бог медицины и врачевания.
Атла́с (Атла́нт) – титан, сын Япета и океаниды Климены, брат Прометея, Эпиметея и Менетия. Он отличался огромной силой и принимал деятельное участие в борьбе против Олимпийцев. Обманут с помощью военной хитрости Гермеса и обречён вечно поддерживать на крайнем западе, вблизи сада Гесперид, небесный свод.
Ахеро́н (Ахеронт) – большая река в подземном царстве, в которую впадают Пирифлегетон и Кокит. Через неё перевозит души к дворцу Аида Харон.
Афроди́та (Киприда) – в греческой мифологии богиня красоты и любви, входящая в число двенадцати великих олимпийских богов. Богиня родилась из морской пены и капель крови титана Урана-Небо, у острова Кипр.
Балка́ны, или Балканский полуостров находится в юго-восточной части Европы. Он омывается семью морями, а береговая линия его сильно расчленена.
Боре́й – быстрый и могучий бог северного ветра.
Братья Зевси́ды – здесь речь идёт о мужьях Афродиты, сыновьях Зевса: Гефесте, первом её муже, и втором муже – Аресе.
Бриаре́й – «могучий» – второе имя гекатонхейра Эгеона, пятидесятиголового сторукого сына Урана и Геи. Известен под именем «Бриарей» среди богов, «Эгеон» – среди людей.
Бунтари́ тита́ны – буйные и неразумные дети Урана-Неба и Геи-Земли, пытавшиеся отнять власть у Олимпийских богов. Их было шесть братьев – Океан, Кей, Крий, Гипперион, Иапет, Кронос и шесть сестер – Тефида, Феба, Мнемосина, Тейя, Фемида, Рея. А олимпийские боги, или Олимпийцы – боги третьего поколения. Царём богов Олимпа был Зевс, освободивший всех своих братьев и сестёр из чрева поглотившего их отца – титана Крона. Все титаны, кроме Океана, затеяли кровопролитную войну с богами – Титаномахию, но были побеждены.
Ве́стник – Гермес, ибо он был Вестником и Глашатаем богов.
«Видя её у Гефеста под сеткою свитой» – здесь речь идёт о том, что Афродиту и её любовника Ареса Гефест накрыл на ложе тонкой прочной сетью-ловушкой и позвал богов, чтоб устыдить изменницу. А юный Гермес тогда восхитился красотой богини.
Гамадриа́ды – в древнегреческой мифологии – нимфы деревьев, которые были смертны и умирали вместе с деревом.
Гегемо́н (греч. «руководитель, наставник») – лицо, осуществляющее гегемонию.
Гегемо́ния («предводительство, управление, руководство») – верховенство, преобладание, господство одного над другими.
Гека́та – прекрасная, трёхтелая титанида, великая богиня колдовства, волшебница и покровительница чародейства, совершающегося под покровом ночи.
Ге́ра – дочь Крона и Реи, сестра и ревнивая и мстительная жена Зевса и царица Олимпа. Это самая могущественная из богинь Олимпа. Мать Ареса, Гефеста, Илифии и Гебы.
Герме́с – изворотливый, хитрый, ловкий, носящийся быстро, как мысль, по свету прекрасный сын Майи и Зевса. Он уже в раннем детстве своем доказавший свою хитрость и ловкость, служил также и олицетворением юношеской силы. Всюду в палестрах стояли его статуи. Он – бог молодых атлетов. Его призывали они перед борьбой и состязаниями в быстром беге. Кто только не чтит Гермеса в древней Греции: и путник, и оратор, и купец, и атлет, и даже воры. Этот молодой бог – вестник богов Олимпа. Ему открыт путь в три мира: мир богов, мир людей и мир мертвых. За возможность бывать во всех трёх мирах и владение тайными знаниями этих миров Гермеса называли Трисмегистом – Триждывеличайшим.
Геспери́ды, по одной из версий мифа – дочери титана Атласа (Атланта) от первого брака с нимфой Гесперидой. Девы-Геспериды – хранительницы чудесных золотых яблок. Они живут в саду на крайнем Западе земного круга, где и растёт яблоня, приносящая золотые плоды.
Гефе́ст – сын Зевса и Геры, бог огня, покровитель кузнечного ремесла и самый искусный кузнец и ювелир мира.
Гранат – плод дерева, считавшийся в Элладе символом брака.
Громове́ржец – царь богов Зевс, ибо ему подвластны молнии и громы.
Деме́тра – великая богиня, сестра Зевса, олицетворяла собой земное плодородие. Деметра своей властью заставляла оживать природу и побуждала землю и дерева приносить людям различные плоды.
Дриа́ды – лесные нимфы, живущие в деревьях.
Дрио́па – прекрасная нимфа, возлюбленная Гермеса, от которого родила сына. Ребёнок родился покрытым волосами, с рогами и козьими копытами. Испуганная его видом, Дриопа бросила сына, но Гермес отнёс его на Олимп, где мальчик всем понравился, был принят в пантеон богов и получил имя Пан.
Зеве́с, Зевс – титан, младший сын Крона и Реи, самый могучий из их детей, брат Деметры, Гестии, Посейдона, Аида, Геры. Царь богов.
Зевси́д, Зевси́ды – дети царя богов Зевса.
Зефи́р – западный ветер.
…имя «Гермес» – греческое значение имени, вероятно, такое – «каменная пирамида». Зевс восхитился тем, что малыш Гермес был стоек, словно камень, отрицая похищение коров Аполлона, и не говорил правду даже грозному отцу. У эллинов имя «Гермес» является символом надежности. Этот бог выполняет все многочисленные обязанности и всегда держит своё слово.
Ио – прекрасная царевна, дочь правителя Аргоса (речного бога Инаха) возлюбленная Зевса, мать первого царя земель у реки Нил, Эпафа.
И́схий – аркадский царевич – смертный с кем изменила Аполлону его возлюбленная – беременная от Аполлона царевна Коронида.
Ке́рбер (Цербер) – могучий и страшный наследник ужасного сына Геи Тифона и его супруги – прекрасной змеедевы Эхидны. Имеет облик огромного трехглавого пса с головой дракона на хвосте и горящими багровым пламенем глазами. Высокороден, ибо он – внук самой Геи и великого таинственного Тартара.
Килле́на – гора в богатой области Аркадии.
Килленская пещера – пещера горы Киллена в Аркадии, в которой родился Гермес.
Кипри́да – богиня красоты и любви Афродита, ибо по легенде, она была рождена из крови Урана и морской пены у острова Кипр.
Киферо́н – знаменитая своими пещерами гора Киферон считалась местом эриний и нимф. Покрыта густым лесом и пастбищными лугами.
Клио́ (др. – греч. Κλειώ, «дарующая славу» – муза истории в Элладе. Дочь Зевса и богини памяти Мнемосины.
Кой – сын Урана и Геи. Властелин Севера, титан небесной оси и неба. Дед великой Гекаты.
Корони́да – прекрасная царевна, дочь царя Флегия, возлюбленная бога Аполлона.
Крий («Повелитель холода») – мятежный титан, сын Урана и Геи. Был повержен во время Титаномахии и сброшен в Тартар.
Крон – титан, сын Урана и Геи (богиня земли). Оскопив отца, стал верховным богом и богом времени. Убоявшись, что его тоже свергнут дети, он проглотил и скрыл в чреве младенцев: Аида, Гестию, Геру Посейдона, Деметру. Уцелел младший сын Зевс, вместо которого жена Крона Рея дала ему проглотить длинный камень в пелёнках. Выросший Зевс заставил Крона вернуть из глубин чрева-времени всех детей.
Крони́ды – дети бога времени Крона, олимпийские боги.
Лато́на (Лето́, Лато́) – возлюбленная Зевса, мать близнецов Аполлона и Артемиды, отцом которых был Зевс.
Левачда – береговой лиственный лес, роща из ольхи, вербы, тополя, вяза на поймах рек, заливаемых в половодье.
Ле́та – река забвения в подземном мире бога Аида. Её воды смывают память.
Ма́йя – старшая дочь титана Атланта и самая красивая из сестёр-Плеяд. Возлюбленная Зевса и мать Гермеса.
Мнемоси́на – дочь Урана и Геи, позже ставшая богиней, олицетворявшей память, мать Муз, рожденных ею от Зевса.
Мо́йры в греческих мифах – три сестры, богини судеб для людей и богов. Лахе́сис отвечала за прошлое. Она назначала жребий ещё до рождения человека, а затем следила за его исполнением. Лахесис, как бы разматывала и пропускала сквозь жизненные невзгоды, превратности судьбы смертного человека ту нить, которую для каждой судьбы пряла, в свою очередь, Клото́. При этом невозможно было нарушить жребий, поскольку его исполнению помогали все боги Олимпа. Клото была мойрой настоящего. Она пряла нить судьбы, на которую нанизывались события настоящего времени в жизни человека, и завязывались узелки важных событий. Атро́пос – мойра будущего. Это она перерезала ножницами нить человеческой жизни, обрывая её. Атропос записывала судьбы всех живущих в Книгу жизни, а что записано в Книге Жизни, то даже боги не могут исправить.
«… муз имена…» – музы, это незаконные дочери Зевса от богини памяти Мнемосины.
Нереи́ды – 50 морских нимф, дочерей морского бога Нерея и океаниды Дориды. Они спасли брошенного Ге́рой в море её сына – Зевсида Гефеста.
Нефе́ла – богиня-Туча, повелительница небесных туч и облаков.
Нот – бог южного ветра и сам южный ветер.
Ойкуме́на – буквально «обитаемая земля», то есть, Вселенная, мир.
Океа́н – отец Стикс, титан первого поколения, первенец Урана-Неба и Геи-Земли, самый могучий из титанов. Океан – божество и персонификация великой реки Океан, омывающей всю планету.
«… окрылённая обувь гонца-ходока» – это талари, сандалии Гермеса, имеющие крылышки…
Олимпи́йцы – боги, живущие на горе Олимп. Царь богов Олимпа – Зевс.
О́фрис – гора, на которой обосновались мятежные титаны. Они сражались с богами, жившими на Олимпе.
Пан («понравившийся всем»), в греческой мифологии – божество стад, лесов и полей, сын вестника богов Гермеса и нимфы Дриопы.
Парна́с – двухвершинная священная гора в Элладе, место обитания Аполлона и муз.
Пастора́ль в музыке (франц. Pastorale.) – «пастушья музыка», музыкальная пьеса, воспевающая простую, сельскую жизнь.
Пелио́н – горный хребет, покрытая лесом гора в восточной части Фессалии, где в пещере жил великий кентавр Хирон.
Пене́й – наиболее крупная река в Фессалии, в Элладе.
Пе́тас – шляпа путников и глашатаев, распространённая в Древней Греции. Изготовлялась из войлока, или кожи. Атрибут вестника богов, сына Зевса Гермеса.
Пирене́и – цепь средневысоких гор на границе нынешней Франции и Испании.
Пифо́н – страшный дракон, преследующий мать Аполлона, Был убит очень быстро выросшим богом Аполлоном.
Плея́ды – дочери титана Атланта и океаниды Плейоны: Майя, Алкиона, Келено, Меропа, Стеропа, Тайгета и Электра.
Посейдо́н – сын Крона и Реи, брат Аида, Геры, Деметры, Гестии и Зевса. Бог морей.
Промете́й (Промыслитель, Предсказатель.) – самый умный сын Япета и брат Атласа (Атланта). Согласно мифу, он вместе с братом Эпиметеем лепил из глины первых людей.
Психопо́мп – проводник душ умерших – Гермес.
Селе́на – Луна, в греческой мифологии олицетворение луны, дочь титанов Гипериона и Тейи, сестра Гелиоса и Эос.
Сияющий – один из эпитетов бога Аполлона. Назван бог так потому, что при его рождении остров Делос озарился ярким светом.
Стикс – могучая, суровая и прекрасная титанида, богиня одноимённой реки в царстве Аида. Стикс – одна из старших дочерей титанов Океана и Тефиды. Водами Стикс клянутся боги, и эта клятва нерушима.
Стрелове́ржец – бог Аполлон, который славился меткой стрельбой из лука.
Тана́т (др. – греч. «танатос» – смерть) – бог смерти, сын Нюкты и Эреба, брат-близнец бога сна Гипноса. Является к людям, чья нить жизни прервана Мойрами, в виде прекрасного чернокрылого юноши с потухшим факелом и мечом в руках, и срезает острым мечом прядь волос, исторгая душу.
Та́ртар – глубочайшая бездна, находящаяся под царством Аида. Там властвует один из самых таинственных богов, первый муж Геи и отец змееногих гигантов и бог неизведанного пространства. Описывается, как огромный могучий мужчина с черной воронкой вместо лица.
Тифо́н – чудовищный великан, сын Геи и Тартара, олицетворение огненных сил земли с их разрушительными действиями. Имел вместо ног двух могучих змей, а вместо пальцев – сто драконьих голов.
Ура́н – в греческой мифологии, бог-Небо супруг Геи-Земли, от брака с которой родились титаны, киклопы и сторукие великаны. Уран был свергнут и оскоплен своим сыном Кроном, отцом олимпийских богов. Из капель крови Урана, попавших в море, родилась богиня любви и красоты Афродита.
Феб – «сияющий» – эпитет бога Аполлона. Назван бог так потому, что когда он родился, то всё вокруг засияло.
Фети́да – самая красивая и загадочная нереида – дочь доолимпийского морского бога Нерея и океаниды Дориды.
Харо́н – (др. – греч. – «яркий») – перевозчик душ умерших через реку Ахерон в Аид (подземное царство мертвых). Сын Эреба-Мрака и Нюкты-Ночи. Это бессмертный могучий молодой мужчина, которого неверно изображали в виде согбенного старца.
Хело́на (др. греч.) – черепаха.
Хиро́н – получеловек-полуконь – кентавр, сын бога Времени Кроноса и океаниды Филиры. Среди других кентавров он выделяется учёностью, мудростью и благожелательностью и является воспитателем многих героев Эллады. Как лекарь, он обучал врачеванию бога врачей Асклепия. Он изобрёл меры веса и длины, числа и азбуку, он знал свойства растений и тайну музыки. Был сведущ в воинском искусстве.
Шафра́н – древние греки считали шафран афродизиаком, принимали с ним ванны, усыпали им постели. Шафраном лечили многие болезни, ароматизировали вино и пищу, вплетали нити шафрана в одежду.
Э́ос – в древнегреческой мифологии богиня зари, дочь Гипериона и титаниды Тейи, сестра Гелиоса и Селены.
Э́рос – всеоживляющая, могучая сила любви, родившаяся из первоначального Хаоса.
Япе́т – мятежный титан, считавшийся до титаномахии Властелином Запада, верный супруг океаниды Климены.
Япети́д, Япетиды – сыновья титана Япета.