728
Эос пронзила перстами восток небосклона,
А властелины-друзья засиделись вдвоём.
В думах хмельного лапифа была Персефона,
А победитель Тесей размышлял о своём:
«Как красота неземная рождает влеченье,
Голову может вскружить посильнее вина…
Скоро пойдём – надо слугам раздать порученья,
Следует мать навестить – ожидает она!»
729
Ход размышлений нарушил лапиф неуёмный:
«Молвят, Тесей, что ты знаешь местечко Колон,
Где в подземелье имеется вход очень тёмный —
Именно там царь Эдип взят в «последний полон.»
«Необходимо оставить для слуг указанья,
Мать свою Эфру хочу навестить, Пейрифой…»
«Не беспокойся, Тесей, будет быстрым свиданье,
Ты из Аида придёшь непременно живой!»
730
Вышли друзья из Афин в боевом снаряженье,
Молча они прошагали до рощи святой:
«Вон от того валуна начинаем движенье —
Молвил Тесей. – Прямо вглубь этой чащи густой!»
Шёл в эйфории лапиф, а Тесей – безучастно,
Мысль о грядущей беде тяготила царя:
«В голову вбил Пейрифой, что богиня несчастна,
Скоро поймёт, что затеял поход этот зря!
731
Даже Эдип обречённый так не был доволен,
Что покидал эту грешную землю навек!
Женщин на свете немало, но друг обездолен —
В царство Аида спешит, ускоряя свой бег!»
Долго по чаще кружили друзья-властелины,
Но, обнаружив под толстой сосною провал,
Поняли сразу: «Вход в бездну – в расщелине глины!»
Первым туда устремился влюблённый бахвал.
732
Мысленно грустный Тесей попрощался с Элладой:
«Великодушно прости за грехи, белый свет!
Клятва меня заставляет идти за «наградой»,
Здесь оборвётся история славных побед…»
Прыгнув в расщелину, он пролетел без помехи
В тёмном пространстве не больше десятка локтей,
Звякнули громко ударившись в стенку доспехи,
И покатился правитель по дну полостей.
733
Долго скользил по камням он и падал в потоки
Грязной, пахучей и дух леденящей воды.
«О, как безумцы тщеславные к людям жестоки,
Умные мысли друзей и родни им чужды!
Эта дорога к Аиду – в одном направленье,
Сколько уже пролетел, и не видно конца,
Слава богам, что спасает от ран снаряженье,
Я не желаю, чтоб встретил Харон мертвеца!»
734
Вспомнил трезенец и детство, и деда Питфея,
Эфру – любимую мать, Антиопу-жену,
Свежий рассказ о походе к Аиду Орфея,
Бой с Минотавром, нырянье к отцу в глубину…
Долго носило царя по невидимым гротам,
Тело болело от сильных ударов о твердь,
Он потерял при падениях счёт поворотам,
Ждал, как спасенья от бед, неминучую смерть.
735
Напрочь забыл Победитель, за что эти муки,
О Пейрифое ни разу не вспомнил тиран,
Копьями в душу вонзались оружия стуки,
Шлем при ударах гремел, словно медный тимпан.
Свет ощутил властелин сквозь закрытые веки,
Следом почувствовал чем-то смягчённый удар,
Будто на ветки упал, чем полны лесосеки,
Ветер принёс на лицо ему пепел и жар…
736
На Пейрифоя упал измождённый властитель,
Сильно кружилась под шлемом его голова,
Встретила грустно героев Аида обитель:
Жаркий поток, тусклый свет, асфоделы, трава.
Оба себя ощущали рассохшейся глиной,
Что при падении вниз, разлеталась в куски,
Тихо шептал Пейрифой: «Где-то там за долиной
Должен стоять властелина дворец у реки!»
737
Медленно царь афинян возвращался в сознанье,
Не понимал до конца, где находится он:
«Коль притащил ты к Аиду меня на закланье,
То, Пейрифой, поднимайся, нам нужен Харон!»
И побратимы пошли по пологому склону,
Издалека разглядели мужчину с веслом:
«Это же он! Направляемся прямо к Харону,
Знаю, Тесей, ко дворцу не пройти напролом!»
738
На перевозчика душ устремились их взоры.
«Телом могучим Харон на Геракла похож,
Этот свернёт, если надо, высокие горы —
Молвил спокойно Тесей. – Как же он темнокож!»
Не испугался хвастливый лапиф великана:
«Перевези нас на берег другой поскорей!»
«Кто ты такой, что шумишь погрознее вулкана,
Иль не имел никогда от весла волдырей?»
739
«Разве не знаешь меня ты, Владеющий лодкой?
Я – Пейрифой, и возможно, твой будущий царь!
Перевози, я спешу на свиданье с красоткой,
Там, у дворца усмиришь трёхголовую тварь!»
И усмехнулся могучий потомок титана,
Поторопился исполнить приказ чужака —
Знал, что за дерзость заплатит тот поздно иль рано,
Сжал он весло, успокоилась сразу река.
740
Взглядом суровым Харон указал им на место,
Весело впрыгнули в чёлн побратимы-цари.
«Скоро увидишь, приятель, какая невеста
Будет женою моей – ярче светлой зари!»
Лодка качнулась, Харон оказался пред ними,
И, обернувшись, взглянул на пришедших тела,
Не оценил мощь в хвастливом царе-побратиме:
«Этот падёт, как дитя, при подъёме весла!»
741
Но с восхищеньем смотрел на Харона трезенец:
«Этот потомок титана нисколько не слаб!
А Пейрифой перед ним просто сущий младенец,
Выбросить может Харон нас веслом, словно жаб!»
В месте слиянья двух рек грозной Стикс с Ахероном
Славный Тесей наблюдал очень мощный гребок:
«Наш перевозчик сумел бы владеть даже троном —
В битве осилить не сможет паромщика бог!
742
Тёмная кожа его от титана Эреба
Или от Нюкты, богини ночной темноты.
Происхожденьем он выше властителя неба,
А занимается чем у последней черты?
Нет у него ни семьи, ни уютного дома,
Целую вечность провёл здесь на лодке с веслом!
Разве достоин великий титан лишь парома?
Лучше бы был на Олимпе огромным орлом!
743
В битве за власть усмирили титанов крониды,
Значит, их воля к победе была велика!
Или расклад сил и власти такой у Планиды,
Чтоб у Харона остались лишь чёлн и река?
Я понимаю, что вся справедливость туманна —
Честно ль вдовцу домогаться замужней жены?
Вот потому не имеем того, что желанно,
И погибаем, бывает, без всякой вины!»
744
Шумно скользнула по камешкам берега лодка.
«Смело идите, безумцы, путь к цели открыт!
Ждёт жениха с нетерпеньем невеста-«красотка»,
Сильно печалится, плачет, тоскуя, навзрыд!» —
Громко воскликнул Харон, улыбнувшись зловеще.
Лодку покинув, цари зашагали к дворцу,
Сжали весло перевозчика руки, как клещи,
Чёрная тень пролетела волной по лицу…
745
Крикнул Харон: «По тропе до проёма в граните
Смело идите – не тронет вас яростный пёс!
Слева, над рощей, увидите свод в лазурите,
А впереди, вдалеке – с дивной аркой утёс.
Там на стене есть застывшая кариатида,
Не обделите вниманием деву, друзья!
Сразу поймёте вы, надо ль тревожить Аида,
Чтоб не страдать Вам в веках под землёй, вопия…»
746
«Мрамор дорожки к вратам очень чист, без царапин —
Молвил Тесей. – Бог не часто встречает гостей!
Этот визит для него вряд ли будет внезапен —
Грозный Аид впереди самых свежих вестей!»
Невероятно спешил Пейрифой к Персефоне,
Страстью безумца, казалось, лапиф был гоним,
«Может, охвачен он тягой к великой короне,
А Персефона – предлог, чтобы шёл я за ним? —
747
Начали мучить Тесея глухие сомненья —
Сколько на тронах в Элладе нечестных людей?
Славный Эдип претерпел от Креонта гоненья,
Или известный Паллант – настоящий злодей!»
Бросился сразу лапиф на ворота под аркой,
В дивный орнамент из бронзы ударил мечом,
Грянула речь, словно спорил пастух со свинаркой,
В створки ворот бился воин могучим плечом.
748
«Эй, мрачный бог, выходи, Пейрифой в подземелье!
Ты незаслуженно держишь богиню в плену,
Ты подливаешь ей в пищу опасное зелье,
Околдовал с троетелой Гекатой жену!
Мы не уйдём, Повелитель, с пустыми руками,
Освободи Персефону от тягостных пут!
Чем её радуешь ты, неживыми цветками?
Вместо театра что видит? Ваш с Миносом суд?»
749
Грустный Тесей наблюдал за угрозой лапифа,
И равнодушно глазами скользил по стене,
В странном орнаменте арки увидел он грифа,
Что устрашающе злобно парил в вышине.
Кариатида над ним завладела вниманьем —
Утренним небом сверкнули у девы глаза,
Словно подвержена женщина горьким стенаньям,
Ярко сверкнула на лике живая слеза!
750
«Меч затупился совсем, и устал я немного,
Голод и жажда свернули нутро живота!
Если б ты знал, как я зол на трусливого бога —
Выйти боится – пугает моя правота!
Хватит бесплодно ходить здесь, садись на сиденье,
Что прорубил в самоцветной скале камнетёс!
Произведенье искусства, Тесей, загляденье!
Сев на другое, сказал Пейрифой. – Где же пёс?»
751
Сели друзья на сиденья из обсидиана
Слева и справа от входа в большую скалу.
«Очень удобно, Тесей, для усталого стана,
Я поражаюсь высокому здесь ремеслу!
Что ж, подождём на скамьях самоцветных итога,
Слышал я, здесь не считают ни дней, ни ночей,
Скоро откроются двери сурового бога,
Выйдет она, Персефона, услада очей!»
752
«Время, возможно, течёт, Пейрифой, скоротечно —
Год наверху пролетит, а в Аиде – лишь миг!
Но ожидание здесь не протянется вечно,
Мы всё равно будем ждать – бог услышал твой крик…»
Двери открылись, и вышла прекрасная пара —
В ярких одеждах богиня, и с нею Аид,
А во дворце громогласно звучала кифара,
Смертных привёл в восхищенье божественный вид.
753
От неожиданной встречи умолк Победитель,
Острая мысль пронеслась: «Побратим мой – глупец!
Прав был в отцовских решениях Тучегонитель —
По голове примерять надо каждый венец!
Друга мне жаль, но богиня лапифу не пара —
Не по заслугам подняться хотел до небес!
Слышал бы песню печальную он про Икара,
То не бежал бы к Аиду, как волк в тёмный лес!»
754
Глянул на бога Тесей и почувствовал холод:
«Очи Аида сверкают недобрым огнём!
Стройный красавец власами украшен и молод,
Мощь беспредельная зримо является в нём!
Друг Пейрифой для сражений с кронидами мелок —
Стадо кентавров дурных – не богов пантеон!
Бог, как медведь, и не будет гонять в роще белок,
И не боится, что кто-то займёт царский трон».
755
Голос Аида звучал, как поток водопада:
«Не ожидал встретить здесь столь высоких гостей!
Дивно звучала недавно лапифа «рулада»,
Ею заслушался я, отдохнув от смертей!
Эти скамьи – персонально для вас из массива
Редких камней, коих нет в Ойкумене во всей!
Смотритесь вы на сиденьях, герои, красиво!
Только удобно ли вам, Пейрифой и Тесей?»
756
«Да, нам удобно, Аид!» – изрекли побратимы.
«Но мы пришла за…» – осёкся внезапно лапиф —
Ноги властителей стали совсем недвижимы,
Вкрадчиво бог им сказал: «Буду к вам справедлив!
Вы от навязчивых мыслей устали навечно,
Так отдохните, пришельцы, под этой стеной!
Долгая жизнь у меня, Пейрифой, безупречна —
Я овладеть не пытался чужою женой!»
757
«Не попрошу Посейдона, чтоб вспомнил о сыне —
Я по заслугам подземным властителем «бит»!
Буду закованным в камне навеки отныне —
Был справедливым в деянье великий Аид!
Мир не узнает вовек о моём угасанье! —
Клятва моя – между камнем и славою клин! —
Молвил Тесей. – И не сложат рапсоды сказанье,
Где по делам возвеличен герой-властелин!»