Перед отчаянными безумцами, шагнувшими в самую бездну Земли, раскинулась ледяная пустыня, обрамленная горными хребтами. Ото льда исходило неяркое сияние, озаряющее округу зловещим бледным светом

Тим поежился.

— Мы явно одеты не по погоде.

— Надеюсь, обнаружим какое-нибудь человеческое поселение или заброшенное убежище, — сказал Феликс. — Ведь кто-то построил этот подъемник и уже спускался сюда.

— Дьявольщина! — выругался Исидор. — Эх, напасть!

— Что? Что опять стряслось?

Ученый продемонстрировал костяной жезл.

— Все! Мы исчерпали его полезные свойства. Сила жезла истощилась. Теперь это не более чем игрушка.

— Что будешь с ним делать? — спросил Седоус, не скрывая своего желания присвоить необычное устройство.

Но Исидор был далек от мысли расстаться с жезлом:

— Эта вещь весьма экзотичная. К тому же из кости неведомого животного. Я его сохраню, пока не найду для него лучшего применения.

Путники осторожно ступали по поверхности странного светящегося льда.

— Думаю, перед нами какое-то замерзшее озеро, — теоретизировал ученый. — Почему оно светится? Предположим, в толще льда оказались замурованы какие-нибудь микроорганизмы.

Четверка шла по равнине, которая то сужалась, то расширялась и, наконец, сократилась до размеров узкой тропы среди целого леса остроконечных скал.

Феликс с Исидором прокладывали дорогу, а Тим и Седоус отстали, увлекшись разговором о часовой башне.

— Ты меня удивил, — говорил Седоус — Разве ты не собирался остаться в городе, чтобы позаботиться о часах?

Вору в его словах послышался упрек.

— Это ты меня удивил. Я-то не часовщик. Вот ты — другое дело: возился с башней всю жизнь и вдруг променял ее на какие-то новые механизмы.

— Э нет, шалишь! Ты тараторил, что без ума от мелодии часов. Я — всего лишь механик. Я мечтал найти лучшее применение своим знаниям и способностям. А как же ты бросил то, что любил?

— Друзья мне дороже, — отрезал Тим. — Мелодия башни… Я скучаю по ней. Всегда буду скучать. Но она и сейчас живет у меня в сердце и звучит в моей голове.

— Так или иначе, но теперь завод уже кончился, и часы замолчали навсегда! — насупился Седоус.

— Хорошо бы кто-нибудь из горожан осмелился подняться в твою мастерскую. Ты как хочешь, а я буду считать, что у башни уже есть новый часовщик!

Седоус не успел поделится собственным мнением на этот счет. Ни с того ни сего ледяная гладь под ногами шедших впереди путников просела. Треск! Лед разошелся! Льдины крошились, как печенье, переворачивались и ускользали в воду.

Исидора сразу же утянуло в полынью. Феликс не сумел удержать друга — он тоже провалился в черный пролом. Вода накрыла его с головой.

Тим плашмя упал на лед, протягивая тонущим руку:

— Хватайтесь!

Часовщик со своим железным корсетом никак не мог поучаствовать в спасении: он был слишком тяжел, даже чтобы просто приблизиться к хрупкой ледяной кромке.

Исидор безуспешно пытался поймать ладонь Тима, но ему было не дотянуться. Феликса глубинное течение затягивало под лед. Вытащив из-за пояса топор, он собрал все силы. Рывок — он вынырнул! Секунды хватило ему, чтобы вонзить угол лезвия в край ледяной плиты.

Острие впилось в твердую поверхность. Держась за рукоять топора, Феликс прокричал ученому:

— Цепляйся за меня, ради бога, и выползай на берег! Быстро!

Исидора не надо было уговаривать. Он вскарабкался по спине Феликса и вылез на лед из обжигающей холодом воды, а потом вытянул за собой на безопасную площадку и товарища. Тим и Седоус суетились на противоположной стороне полыньи — от друзей, окунувшихся в студеное озеро, их отделила полоса черной воды.

Феликс и Исидор промокли до нитки, и в промозглом подземелье у них не попадал зуб на зуб. Оба сознавали всю незавидность своего положения — ни переодеться, ни обсушиться.

Седоус вытащил из-за пазухи фляжку со спиртом и кинул ее через полынью:

— Ловите!

Феликс схватил фляжку на лету. Онемевшими пальцами еле-еле отвинтил крышку, сделал большой глоток и передал Исидору. Ученый отпил и закашлялся, у него перехватило дыхание.

— Мы переправимся к вам, — пообещал Тим. — Я перепрыгну!

— Через полынью мне не перескочить, — оценил свои возможности часовщик.

— А ведь верно! Ты уйдешь на дно раньше, чем досчитаешь до двух.

Но часовщик кое-что придумал:

— Я — к подъемнику. Там остался металлический трос. Перекинем его на другую сторону, я налажу переправу.

Тим согласился, что это будет самым разумным.

— Мы мигом! — сказал он к Феликсу и Исидору. — Ждите нас и не жалейте спирта, чтобы согреться!

В сундуке у Седоуса среди прочих инструментов хранилась острозубая ножовка. Ей он и собирался отрезать большой кусок от оборвавшегося и стелившегося по земле металлического троса, чтобы натянуть его над полыньей…

У подъемника Тим равномерными шагами отмерил длину стального каната, которого с лихвой хватило бы для переправы грузного часовщика, а Седоус отпилил там, где указал вор.

— Обратно! — поторопил Тим, когда работа была закончена. — А то Феликс и Исидор превратятся в две светящиеся ледышки.

Однако Седоус со своим полуискуственным телом не мог передвигаться так быстро, как того требовал вор, и Тим то и дело издали покрикивал:

— Что ты копаешься? Прибавь ходу!

Через какое-то время его окрики стихли, и Седоус понуро побрел в одиночестве, позвякивая своим железными частями. Впрочем, когда он нагнал вора, тот обескуражено таращился на другой берег, где они с часовщиком оставили Феликса и Исидора.

— Их нет! Они пропали! — выдавил из себя Тим.

На льду валялась лишь фляжка.

— Феликс! Исидор? — негромко позвал вор, не решаясь повысить голос: исчезновение спутников было в высшей степени подозрительным.

Ему никто не ответил. Тим знал, что Феликс и Исидор не могут бросить друзей, даже не предупредив. Но он никак не мог взять в толк, куда делись его товарищи. Разве что… Нет! Жуткие мысли Тим старательно гнал от себя.

Часовщик покосился на полынью:

— Хочется верить, что подо льдом не живут какие-нибудь существа, которых мы пробудили нашим неосторожным переходом. Подводное чудовище вынырнуло и утащило их, если они оба стояли близко у края.

— Что ты знаешь о чудовищах? — сжал кулаки Тим. — Подводное оно или подземное… Феликс и Исидор смотрели в глаза самой смерти и не сдались бы без боя. Мы должны их найти! Надо переправиться поскорее и поискать следы.

Тим храбрился, но таинственные обстоятельства исчезновения двоих спутников навевали ужас. Что за коварное место! Вор не желал признаваться даже самому себе, что охотнее всего унес бы отсюда ноги.

— Я планировал перебросить трос через полынью, — мрачно заметил часовщик, — чтобы наши друзья закрепили его где-нибудь на утесе. А как мы теперь переберемся?

— Беру это на себя. Я перепрыгну и сам закреплю трос на той стороне.

Прыжок через полынью сулил нешуточную опасность: лед мог проломиться под ногами вора от толчка, или когда тот со всего маху приземлится на другой стороне. Тим воскликнул:

— Была не была!

— Все равно обратно в город нам пути нет, — пробурчал часовщик. — Подъемник-то рухнул.

Тим не дослушал его. Коротко разбежавшись, он перемахнул через полынью и упал на четвереньки на противоположном краю. Вскочив, вор первым делом наклонился за флягой и вздрогнул — рядом с ней темнел окровавленный клочок густой рыжей шерсти, и еще несколько пятен крови впитались в лед. Отпечатков ног было не разглядеть — кто бы здесь ни прошел, их ступни не оставили отчетливого следа на твердой ледяной поверхности.

— Что там стряслось? — нетерпеливо спросил часовщик.

— Не знаю. На них напали — это точно: тут кровь. И шерсть. Звериная…

Мертвых тел нигде не было, но ведь чудовища могли и утащить к себе в логово истерзанную добычу.

— Эй, на другом берегу, давай трос, раззява! — сердито поторопил Тим часовщика.

Седоус, размахнувшись, перекинул через пропасть конец троса. Тим крепко обмотал его вокруг утеса, торчащего из озера. Часовщик со своей стороны точно так же зацепил трос на ледяном зубце, под наклоном натянув над водой.

Переправился Седоус при помощи нехитрого приспособления: он сделал карабин из металлического штыря, извлеченного из поручней платформы, и, вцепившись в него руками, медленно проскользил над полыньей. Под его тяжестью трос напрягся и зазвенел, но часовщик благополучно дотянул до противоположного края.

Тим вытащил из-за пояса драгоценный кинжал-иглу. Они с Седоусом сунулись туда, где могла шастать нечисть, которая подстерегла Феликса и Исидора. Неведомые существа напали на вооруженных мужчин, чья стойкость была проверена сражениями в лабиринте, в замке Гедеона, в притоне мыловара. В глубине душе Тим подозревал, что там, где потерпели поражение Феликс с Исидором, у него самого даже вместе с часовщиком шансы невелики.

— Скверно, — брюзжал Седоус. — Если наших товарищей уже нет в живых, нам-то что делать? Они хотели уничтожить Магога — самоубийственная затея. Но я пошел с ними, потому что по пути нам могли попасться уникальные механизмы…

— Я с ними не ради механизмов. Феликс с Исидором — мои друзья, — резко возразил Тим.

— Я не имею в виду, что их судьба мне безразлична. Эти парни открыли мне новый смысл жизни. Один механизм, может, не самый сложный, мы уже обнаружили, и я убедился, что покинул башню не зря. Но все-таки, если Феликс с Исидором погибли… По правде, тогда мы остались с носом. Чем мы будем заниматься в этом ледяном царстве?

— Искать их, — убежденно ответил вор. — До тех пор, пока не найдем или не удостоверимся, что наших друзей больше нет.

— Ну а потом? — не отставал часовщик. — Не ручаюсь, что поблизости есть человеческое поселение. Те, кто построили подъемник, спустились сюда сотни лет назад. От них уже и памяти не осталось. Мы так и будем скитаться по ледяной пустыне без всякого смысла?

— Смысл есть! Я пойду дальше.

— Куда?

— Попробую уничтожить Магога. Друзья рассказывали, что он хочет вырваться на поверхность Земли, и надо его остановить, иначе Магог снова начнет бесчинствовать. Я поступлю так, как считали правильным Феликс и Исидор. А ты… ты волен жить, как хочешь, и ржаветь, где тебе заблагорассудится.

— Ладно, присмотрю местечко, где такая развалина, как я, может спокойно ржаветь, — хмыкнул часовщик. — Но пока что нам по дороге.

Острые зубцы утесов и гладкий голубоватый лед освещали пространство. Но вскоре вокруг стало темнеть. Озеро кончилось, под ногами заскрипела покрытая инеем почва. Тим зажег факел. Им все сильнее овладевала безнадежность. Безжизненный, закованный во льды пейзаж грозил погибелью, а у них с Седоусом не было ни единой путеводной нити. Что за поиски можно вести, когда и сами они тут потерялись? Нигде ни души!

Однако едва эта мысль пришла Тиму в голову, как он заметил, что они не столь уж и одиноки в этих безотрадных краях.

Из мрака со всех сторон вынырнули какие-то твари. Сначала Тим принял их за людей. Но тотчас понял, как жестоко ошибся.

Каждое чудовище, словно было собрано из отдельных, наспех скрепленных друг к другу частей. Свет факела выхватывал из тьмы и человеческие руки, и когтистые лапы, туловища выродков кое-где прикрывали клочья изношенной одежды, кое-где — дикая шерсть. У некоторых в телах оказались даже металлические вставки, так что часовщик теперь был не единственным полужелезным существом, которое встречал в своей жизни Тим.

Безобразные отродья держали наизготовку прочные сети. Вор нисколько не сомневался, что именно такими сетями они опутали Феликса и Исидора, лишив их возможности сопротивляться.

Монстров было более дюжины. Они неуклюже наступали — конечности у многих были разной длины, точно у их безумного творца не всегда находились в запасе соответствующие по пропорциям детали. Кроме сетей, твари были вооружены, чем попало: дубинками, ножами, камнями, даже осколками льда.

— Ну, подходите, красавцы! — Тим рассек воздух клинком.

Он рвался в бой, сознавая при этом, что битва во льдах станет для них последней — им с Седоусом не справиться с такой кучей врагов. Удача отвернулась от Феликса и его спутников с той минуты, как они ступили на сооруженный неизвестно кем подъемник. Сперва оборвался трос, потом под ногами провалился лед. А теперь их маленький отряд перебьют по частям. Тим замахнулся кинжалом и с яростным воплем обреченного налетел на неприятеля.

Седоус тоже настроился дорого продать свою жизнь. В здоровой руке он сжимал молот, другая, механическая, и сама оказалась оружием не хуже. Проклепанный корсет, словно панцирь, отражал сыплющиеся на неповоротливого часовщика удары камней и дубинок, а он раскидывал монстров, как мельница.

— Я переломаю вам кости! Расплющу ваши черепа! — басил он под лязг надетого на нем железа.

Тим, ничем не защищенный, полагался лишь на собственную изворотливость. Зато когда Седоус уже запутался в наброшенных на него сетях, Тим все еще был на свободе — он умудрялся выскользнуть из ловушки раньше, чем сеть накроет его.

Часовщик не был столь же ловок. Его поймали в сети, и будто паутина облепила его руки и ноги — он отчаянно вырывался, запутываясь все сильнее. Тим метнулся к нему, чтобы разрезать сети. Но твари, не давая ему приблизиться, уже поволокли куда-то обездвиженного Седоуса.

— Как же так?! — простонал Тим.

Он понимал, что посреди голой ледяной равнины ему рассчитывать не на что. Кто тут придет ему на выручку? Разве что призраки загадочных людей, соорудивших подъемник… Тим сражался, сколько хватало сил. Он сражался… только и всего… больше от него ничто не зависело. Удар за ударом, и один из выродков дубиной выбил у вора кинжал и огласил округу победоносным рыком. Но как же были ошарашены и уродливый победитель, и поверженный им человек, когда в мареве темноты появились силуэты в белом! Точно и впрямь то налетели призраки! Их было меньше десятка, но они без колебаний ринулись в атаку.

— Убейте созданий Магога! — загремел клич их предводителя.

Ярость монстров переключилась на нападающих. Воспользовавшись этим, Тим схватил кинжал, мигом добрался до часовщика и парой взмахов рассек опутавшую Седоуса "паутину". Подоспевшие на подмогу воины в белом облачении насаживали монстров на острия своих копий. С рычанием и визгом твари пытались накинуть на кого-нибудь из них сеть. Но, судя по всему, незнакомцы досконально изучили тактику мерзких существ — они не подпускали отродий ближе, чем на длину копья. Битва была выиграна. Отвратительные тела выродков распластались на льду.

— Мы взяли верх! — провозгласил командир отряда. — Воздух долины стал чище!

Только сейчас у Тима и Седоуса появилась возможность получше разглядеть спасителей. Отряд состоял из четверых мужчин и двух женщин в широких белоснежных плащах, подбитых мехом. У всех были копья, за спиной — арбалеты. Воины, в свою очередь, с интересом рассматривали спасенных.

— Вы храбро бились. Враги наших врагов — наши друзья, — произнес предводитель, но, приглядевшись к часовщику, настороженно добавил. — Кто это сделал с тобой?

Он подразумевал механическую руку и корсет.

— Я сам, — ответил Седоус. — Однажды я лишился руки и сконструировал себе искусственную.

— Думаю, тебе можно верить, — принял это объяснение воин. — Хотя ты и не целиком человек, но раз создания Магога напали и на тебя, то ты не из них. Никто из вас не ранен?

— Все в порядке, — заверил вор. — Вы появились очень кстати!

— Мы не ожидали повстречать здесь чужаков. Услышав шум боя, я решил, что в беде кто-то из наших, — признался предводитель. — Откуда вы взялись?

— Спустились на подъемнике, — сказал Седоус. — Я его починил. Правда, теперь он опять сломался. Случайно, не вы соорудили его?

— Вы из города наверху?! Значит, там все еще живут люди! Подъемник построили наши предки, но им давным-давно никто не пользовался. Что привело вас сюда?

— Нас было четверо, — поведал Тим. — Мы спустились в долину, чтобы найти и уничтожить Магога. Но с нашими друзьями произошло несчастье: их поймали и уволокли эти твари. — Мы с Седоусом отправились на поиски друзей и тоже угодили в засаду. А кто такие вы?

— Меня зовут Радимир, а воины со мной — бойцы отряда "Коготь", — назвался предводитель. — Мы защитники Ледяного форта. Пойдемте с нами, и мы поможем вам разыскать ваших друзей.

— Наконец-то хоть какая-то удача, — не сдержал радости Тим. — Но что за гнусные уроды водятся здесь? Зачем эти твари забрали наших друзей?

— Твари охотятся на всех живых существ. Они убивают их и волокут к своему гнусному хозяину. Магог расчленяет трупы и собирает из их частей точно таких же тварей, еще и еще, оживляет их и натравливает на Ледяной форт. Иногда Магог скрепляет их тела даже металлическими деталями, вот почему меня насторожил человек с железной рукой, — Радимир кивнул на часовщика.

— Неужто и наших пропавших друзей ждет такая же участь? — перепугался Тим.

— Вот поэтому мы никогда не бросаем мертвецов и даже не закапываем их в землю. Погибших воинов мы предаем огню. И Магоговых отродий — эту падаль — тоже сжигаем. Иначе Магог наделает из них новых чудовищ. Как только мы расчистим местность, можно будет двигаться.

По жесту командира воины начали стаскивать тварей в кучу. Из мертвых чудовищ нагромоздился курган, люди облили его какой-то жидкостью из баклажек, висевших у каждого на поясе. Радимир бросил сверху факел. Ветошь и шерсть вспыхнули, и вскоре огонь охватил скопище отвратительных трупов — над курганом заклубился удушливый дым.

— Возвращаемся домой! — приказал Радимир.

Воины, а с ними Тим и часовщик, зашагали по застывшей от мороза равнине. Смельчаков окутывала тьма, и воины разгоняли ее факелами. Но вскоре вдали показалось сияющее пятно. Оно становилось все крупнее и наконец превратилось в величественную крепость.

Тим и Седоус недоумевали, откуда берется свет, пока не подошли к самому форту. Стены и башни оказались сложены из массивных ледяных плит. Было нетрудно догадаться, что глыбы для постройки местные жители привозили со светящегося озера. Жители крепости обтесывали их и громоздили друг на друга. Форт окружал глубокий, выдолбленный в мерзлой земле ров.

Укрепления были возведены столь умелым образом, что их строителей, определенно, можно было охарактеризовать, как искусных фортификаторов. По всей окружности крепости стояли дозорные посты. Кроме того, из стен наполовину выдавались круглые башни, где, очевидно, в случае вражеской атаки могли размещаться отряды бойцов. Дополнительную защиту обеспечивали угловые башни — тактически выгодные для лучников.

Но как бы ни восхищали Тима и Седоуса эти почти неуязвимые укрепления, обоих еще и пробрал страх — такая мощная оборона нужна обитателям форта только в единственном случае — если им грозит немыслимая опасность!

Перед воротами крепости высился зловещий частокол: все колья были увенчаны насаженными на них черепами монстров.

— Наши трофеи! — объявил Радимир. — Пусть эти чудища хорошенько запомнят, что Ледяной форт несет им погибель.

Остановившись, он сделал знак факелом, на особый лад взмахнув им над головой. В ответ с башни над воротами тоже сверкнул открытый огонь, выписывая в воздухе замысловатую фигуру. Радимир снова поднял факел, очертив им круг.

— Я дал знать караульным, что мы пришли. Мост скоро опустят, — растолковал он Тиму и Седоусу смысл этих действий.

И правда, ворота отворились, цепи заскрипели, и поперек рва с грохотом лег подъемный мост. На его поручнях качались целые гроздья побелевших костей монстров.

Во главе с командиром воины отряда "Коготь" и Тим с часовщиком перешли ров. Позади вновь раздался лязг, и мост поднялся.

— Мы дома, — выдохнул Радимир, и стало ясно, каким тяжелым и долгим был поход для него и его отряда.

Внутри форта располагались сотни легких кожаных шатров — немудреных, без излишеств и особой отделки. Со стороны могло показаться, что это лишь временно разбитый стан. Возле шатров горели костры, на которых что-то готовилось; на площадке, оцепленной веревками, молодые воины оттачивали боевые навыки — на равных и юноши, и девушки.

Радимир распустил подчиненных по шатрам и уведомил гостей:

— Я должен доложить о вас полководцу Северину. Потом и вы сможете отдохнуть.

— Почему вы поселились в этом опасном месте? — поинтересовался Тим.

— Позже вам все расскажут. Идите со мной.

Радимир проводил Тима и часовщика к просторному круглому шатру, над которым на высоком флагштоке развевалось знамя форта — круг с расходящимися лучами. Откинув полог шатра, Радимир громко сказал:

— Радимир из отряда "Коготь" с докладом.

— Входи, — послышался ответ.

Тим и Седоус тоже нырнули под полог. Пол внутри шатра был устлан мохнатыми шкурами. На одной из них, свернувшись, спал кот — крупный, мускулистый, с длинной шерстью. Он производил грозное впечатление широкой грудной клеткой, огромным хвостом и увесистыми лапами. Вокруг его шеи шерсть образовала густой воротник, а кисточки на ушах делали животное похожим на рысь. Кот приоткрыл глаза — большие, круглые, слегка раскосые, янтарного цвета, — и, оценив вошедших, погрузился обратно в сон.

Хозяин шатра — полководец, в таком же длинном плаще, как и Радимир, — встал навстречу гостям.

— Приветствую, полководец, — почтительно поздоровался Радимир. — Отряд "Коготь" вернулся без потерь. Мы отбили атаку созданий Магога и спасли людей из города наверху. Они утверждают, что сошли в ледяную долину, чтобы сражаться с Магогом.

— Одобряю твои действия, Радимир, — отчеканил полководец, рано поседевший, жилистый человек с резкими чертами лица — Кто оживил твою железную руку? — повернулся он к Седоусу.

— Клянусь, мои изобретения не имеют ничего общего с магией Магога. Я знаю, что Магог оживляет тварей, собранных из различных частей. Но моя рука не живая. Она механическая, я могу ее снять.

Слово попросил Тим.

— Радимир говорил, что нам помогут найти наших пропавших спутников, — просьба об этом давно уже вертелось у вора на языке. — Они уничтожили лабиринт — проклятье Магога, кошмар Огненного города. Наши друзья — храбрые люди: если вы освободите их, вам они тоже будут полезны.

— Лабиринт уничтожен?! — вырвалось у полководца.

Радимир тоже выглядел потрясенным. Тим был счастлив: наконец-то нашелся кто-то, кому на это не наплевать!

— Ей-богу! Я своими глазами видел!

Северин просветлел:

— Важное известие. Пообедайте со мной, и мы все обсудим. И ты, Радимир. Нам о многом нужно потолковать.

По приказу полководца в шатре накрыли стол. Вернее, столом послужили несколько прямоугольных щитов, сложенных прямо на шкуры. Сам хозяин и гости уселись вокруг. К ним присоединилось еще несколько воинов — такие же командиры, как Радимир. Рыбная похлебка, блюда с жареной рыбой и бутыль с мутноватым содержимым — вот и все, из чего состояло угощение.

Полководец разлил содержимое по кружкам.

— За добрые вести!

Все выпили. Из-за сивушного запаха Тим с трудом проглотил свою долю. Часовщик с видом знатока подержал самогон во рту и тоже поморщился. Но начинать застолье с того, чтобы хаять угощение, было не самой лучшей идеей, и оба смирились.

— Откуда в форте знают про лабиринт? — спросил полководца Тим. — Почему для вас важно, что с Огненного города снято проклятье?

— Я расскажу вам историю форта. Когда-то в древности наш народ нанес тяжелое поражение Магогу. Легенды повествуют о долгом и жестоком сражении. Множество людей отправилось к праотцам, но сердца воинов были крепче камня, места павших занимали живые. Гигантский Магог устал и дрогнул, и они пронзили его стрелой из баллисты, — стрелой величиною с бревно. Но злобное чудовище, хотя и тяжело раненное, ускользнуло от окончательной гибели. Магог бежал прямо в глубины земли. К несчастью, он успел отомстить — вслед за собой в разверзшуюся бездну он обрушил и непокорный город. По воле Магога мы превратились в подземных жителей. В те роковые дни под городом появился и лабиринт. Но среди жителей нашлись герои, не пожелавшие прекратить борьбу. Они объединились, чтобы спуститься в самые недра и добить поверженное божество. Герои верили, что тогда вновь завоюют себе путь в мир под открытым небом, и что лабиринт после гибели Магога тоже утратит силу.

— Однако город не послушался бесстрашных добровольцев, — продолжил полководец. — Многих жителей охватили паника и отчаяние. Горожане жалели, что дали отпор Магогу, и теперь вынуждены расплачиваться вечным заточением в подземных пещерах. Кругом толковали, что добровольцы лишь навлекут на город новые проклятья и месть. Жители разделились. Большинство осталось в своих домах и покорилось собственной участи. Другие спустились в глубины и построили форт из светящегося льда. Мы их потомки. И до сих пор вынуждены вести затяжную войну с созданиями Магога. Никто не может подступиться к его убежищу. Мы даже не знаем, где точно оно находится. Пусть Магог достаточно ослаблен, чтобы не вырываться на свободу, — но ему все еще хватает могущества защищать самого себя.

Северин перевел взгляд на Тима:

— Если то, что ты сказал, верно, и если ваши друзья и впрямь уничтожили лабиринт, то они исполнили один из обетов форта. Мы сделаем все, чтобы освободить пропавших, коль скоро им еще можно помочь.

— Ну вот лабиринт и пригодился! А я-то уж было решил, что мы даром мучились и убивали его. Никто из горожан даже спасибо не сказал!

— Город по-прежнему боится героев? Ничего удивительного, что оттуда до сих пор никто не приходил в форт. Они все еще не смеют нос высунуть дальше своего порога!

— Поторопитесь же, пока Магоговы отродья не разорвали наших друзей на части! Надо начинать поиски!

— Мы дали слово, — не отрицал полководец. — Но сейчас у нас нет свободных людей. Стражи форта — все на постах. Другие воины сражаются с врагами на подступах к крепости или участвуют в вылазке. А тем, кто вернулся из боевого похода, нужно отдохнуть хотя бы несколько часов, иначе проку в битве от них не будет. Не стану подавать вам пустую надежду — я хорошо знаю тварей Магога, и раз они захватили ваших друзей, то сразу прикончили их, а тела потащили к своему господину. Почему ты вообще решил, что они еще живы?

— На месте, где они пропали, осталась лишь пара пятен крови да клочок шерсти, и по дороге мы не видели кровавых следов, подтверждающих, что кого-то растерзали. Я чувствую, что наши спутники не погибли!

— Дай бог, чтобы монстры поступили с ними не так, как обычно. Но я не вправе снимать стражников с бастионов и оголять нашу оборону ради такого мизерного шанса. Поешьте и отдохните, и затем мы снарядим отряд для спасения ваших друзей.

Северин снова разлил по кружкам алкоголь:

— За удачу. Она нужна всем, кто в меньшинстве противостоит злу.

— За удачу!

— Будь по-вашему, — нехотя сдался Тим.

Опрокинув по еще одной, гости потянулись к закуске, только Седоус проигнорировал еду и, сощурив здоровый глаз, поднес бутылку к монокуляру, вглядываясь в ее содержимое.

— Что-то самогон у вас мутный.

— Лучший во всем форте, — обиделся Северин.

— У меня будет почище, — часовщик достал из-за пазухи флягу и предложил полководцу. — Попробуй-ка.

Северин перелил немного спиртного в свою кружку, внимательно разглядывая струйку на свет.

— Прозрачный, как слеза, — он отпил. — Отменно! Где ты его раздобыл?

— Сам гоню, — ухмыльнулся Седоус — Я сконструировал перегонный аппарат, который почти полностью отфильтровывает осадок. Пожалуй, я и вам могу сварганить такой же.

— Да ты, кажется, отличный парень, — заулыбался Северин. — У нас тут суровая жизнь, и глоток приличной выпивки иной раз не мешает. Возьмешься усовершенствовать мой аппарат?

Он движением головы указал куда-то вбок. Там отчетливо выступал из сумрака здоровенный цилиндр с изогнутым змеевиком.

— Что откладывать? Вмиг разберемся, — Седоус с готовностью подошел к цилиндру.

Прихватив окованный сундук с инструментами, он погрузился в работу. Тим неодобрительно наблюдал за действиями часовщика. Феликс и Исидор в опасности, а ему лишь бы похвастаться своими изобретениями! Ну, ясно, Седоус ведь и сам говорил, что отправился в этот поход только ради механизмов…

— Нельзя сидеть сложа руки, — возмутился Тим. — Пока мы едим и пьем, друзья расплачиваются жизнью за наше промедление!

— Как насчет лазутчиков, которых недавно привели мои люди? — напомнил один из начальников патрулей.

— Патрульные схватили лазутчиков Магога, — подтвердил Северин. — Мы допросим их. Если у монстров и впрямь были какие-то особые планы, лазутчики могут знать, что те затевают…

Но тут в беседу вклинился часовщик.

— Сейчас бак нагреется, и из змеевика начнет капать чистейший спирт. Уж я-то в этом кое-что смыслю.

— Распорядитесь, чтобы привели пленных, — скомандовал полководец и, весьма заинтригованный, подошел к самогонному аппарату.

Часовщик растопил небольшую печь под баком, и вскоре действительно с конца змеевика сорвались первые кристально чистые капли. Северин подставил кружку и, дождавшись, пока в ней наберется немного спирта, отведал.

— Да ты искусник! Не ожидал, что ты так быстро справишься.

— В этом не было ничего сложного, — поскромничал польщенный Седоус.

Под полог шатра заглянул воин:

— Лазутчиков доставили.

— Введите!

В шатер втолкнули двоих связанных людей с широкими черными повязками на лицах. Оба были в кожаных штанах и мохнатых куртках, таких же, как у обитателей форта.

— Снимите с них повязки, — разрешил Северин, пояснив для часовщика и Тима. — Никому из врагов не позволено видеть форт изнутри, поэтому мы завязываем пленным глаза.

— Они переоделись в ваших воинов, чтобы тайно проникнуть в форт? — спросил Тим.

— Нет, — ответил командир патруля. — Шпионы врага провалились под лед, на них сухой нитки не было. Пришлось дать им одежду, а то бы они совсем заледенели.

Тим, осененный догадкой, открыл было рот, но не успел ничего сказать. С пленников уже сорвали повязки.

— Феликс, Исидор! — ахнул Тим. — Вот так штука!

— Это вы?… Вы "лазутчики Магога"? — обескуражено пробормотал часовщик.

Феликс с Исидором были ошеломлены не меньше.

— Тим! Седоус! Вы тоже пленники? — закричали они наперебой.

— Они и есть ваши пропавшие друзья? — вмешался Северин. — Почему тогда вы утверждали, что их захватили монстры?

— Но мы нашли на льду клок шерсти тех тварей, что бродят по округе и убивают все живое!

Северин потребовал от командира патруля, захватившего "лазутчиков":

— Рапортуй, как вы взяли этих людей?

В шатре повисло молчание. Полководец был прав: рассказ командира мог внести в ситуацию ясность. Тот наморщил лоб:

— Моему отряду пришлось сразиться с созданиями Магога, но мы одержали победу и продолжали патрулирование. Мы вышли на светящееся озеро, и нам попалось двое подозрительных незнакомцев. Я велел им следовать с нами. Они не стали сопротивляться…

— А пятна крови? — перебил Тим.

— С нами был раненый, это его кровь. Что до шерсти монстра — я счистил ее с острия собственного копья. Мы обыскали пленников, и у одного из них оказался костяной жезл. Подобное оружие в давние времена принадлежало Магогу. Мы решили, что пленники — его доверенные слуги.

— Развяжите нас, — попросил Феликс полководца.

Северин взял нож и собственноручно разрезал веревки на пленных.

— Примите наши извинения. Нам уже известно о ваших подвигах: вы уничтожили лабиринт под Огненным городом. По справедливости, вам следует быть не узниками, а почетными гостями форта.

— Мы не держим на вас зла — военное время от всех требует осторожности, — успокоил Феликс. — Мы с Исидором готовы стать вашими союзниками в борьбе с Магогом.

— А костяной жезл мне достался в городе, — присовокупил Исидор. — Бывший хозяин жезла, человек по имени Гедеон, уверял, что его предки подобрали это необычное оружие, как трофей, на поле сражения. Правда, не могу сказать, что сам Гедеон владел им с честью. У себя в замке он устраивал оргии, наслаждаясь страданиями невинных. Мы положили конец жестоким развлечениям, и я завладел жезлом, чтобы направить оружие врага против него самого.

— Как низко пал Огненный город! — сокрушенно молвил полководец. — Потомки героев выродились в душегубов и негодяев! Они сами выбрали свою участь, когда отказались от борьбы с Магогом. Пускай, здесь в форте, мы — на волосок от смерти, но совесть у нас чиста. Борьба и вера в победу над злом освещает выбранный нами путь. Наша суровая жизнь куда светлей, чем жизнь любого мерзавца, купающегося в роскоши и предающегося развлечениям. Вы можете доверять нам вполне. Вас проводят в отдельный шатер, где вы выспитесь и соберетесь с силами.

Выйдя из жилища полководца, Феликс и Исидор впервые получили возможность, рассмотреть место, в которое попали. До сих пор их держали с завязанными глазами, и теперь они не без любопытства озирались вокруг. Увидев стяг форта, изображающий круг с исходящими из него лучами, ученый спросил:

— На вашем знамени — солнце?

Сопровождавший его Радимир не понял:

— Что значит "солнце"?

— Солнце — небесное тело. Огромный светящийся шар. Его видно с поверхности земли, и он действительно напоминает круг с лучами.

— Не знаю. Никогда не слыхал про солнце. Но под этим флагом мы идем в бой, он нам почему-то близок.

В шатер, где обосновались путники, им принесли такие же меховые плащи, как у воинов Ледяного форта. Здешняя жизнь была походной — о постелях нечего было и мечтать. Плащи служили обитателем форта и одеждой, и одеялами, и палатками на привалах.

Однако путники были рады даже такому скудному ночлегу. Они улеглись без долгих разговоров и вскоре погрузились в сны под защитой крепостных стен.

Исидору приснился кошмар. Задыхаясь в плену мучительного видения, ученый никак не мог пробудиться. Его стоны подняли на ноги остальных. Феликс потряс Исидора за плечо, но оказалось, что тот в глубоком беспамятстве. Друзья встревожились. Купание в ледяном озере, похоже, не прошло для ученого даром. Обеспокоенный Феликс отлучился к командующему фортом — попросить, чтобы прислали врача. Вскоре в шатре появился седой старик, посвятивший свои способности лечению воинов.

После осмотра больного он не сказал ничего утешительного и обещал, что зайдет еще.

Для Феликса и его спутников наступило временное бездействие. Непоседливый Тим вышел побродить по крепости и ознакомиться с повседневной жизнью ее обитателей. Часовщик и Феликс остались в шатре.

Седоус изнывал от безделья. Он смазал свои механические протезы, проверил, в порядке ли сундук с инструментами, но ему больше нечем было заняться. Седоус покосился на кольчугу Феликса и его топор.

— Неужели ты отправился сражаться с Магогом, прихватив с собой лишь это?

— Даже меньше того, Седоус. Кольчугу мне подарил оружейник Дарен. Топор я подобрал в заколоченном доме мясника.

— Ба! Не хочешь ли ты сказать, что собрался воевать голыми руками?

— У нас с Исидором не было выбора: мы оказались в плену у слуг Магога — по виду, они казались монахами, но отнюдь не смиренными. У их настоятеля вместо глаз были два стеклянных шара. Исидора держали в яме, а меня пытались заставить работать на них. Мы бежали практически с пустыми руками. Оружие нам удалось раздобыть недавно. Впрочем, у меня был пистолет.

— Еще один механизм? — оживился часовщик.

— Можно сказать, да. Приспособление, стреляющее пулями — специальными свинцовыми конусами.

— Оно работает? — монокуляр Седоус так и сверкнул.

Феликс продемонстрировал пистолет часовщику.

— Патроны только кончились.

— Кончились свинцовые конусы? — переспросил Седоус. — Будь у меня свинец, я бы мог отлить вам эти… патроны. Плевое дело.

— Бесполезно. Патрон — это гильза с порохом, в которую вставлена пуля. Когда я спускаю курок, боек пистолета ударяет в капсюль гильзы, порох воспламеняется и выбрасывает свинцовый конус с огромной силой. Даже если мы отольем сотню пуль, без пороха пистолет не выстрелит.

Часовщик задумался. Феликс разобрал пистолет на его глазах, чтобы наглядно объяснить работу спускового механизма.

— Про порох я первый раз слышу, — признался Седоус — Значит, теперь твой пистолет — никчемная штука?

Феликс подтвердил, и часовщик как будто этого и ждал:

— Отдай его мне! Авось я найду ему применение.

Феликс колебался. Ему было жаль отдавать пистолет сумасбродному любителю механизмов. Седоус разберет его на запчасти, использует для улучшения своего протеза или на что-нибудь еще… Но Феликс подавил в себе это чувство. Чем таскать с собой ни на что не годный "механизм" в качестве талисмана, лучше пусть часовщик и правда отведет душу.

— Ладно, пистолет твой.

— Вот спасибо, так спасибо! Посмотрим, куда его приспособить!

Завладев вожделенным пистолетом, часовщик сразу же отключился от всего мира и углубился в размышления.

Пока суд да дело, Тим прогулялся между шатрами и немного поторчал возле площадки, таращась на то, как тренируются молодые воины под присмотром старших. Копейщики кололи гигантские ледяные валуны, которым кто-то придал общие черты монстров Магога. Металлический наконечник копья с неистовой силой врезался в глыбу, и ледяная крошка летела в лицо воину, будто кровь пронзенного им врага.

Тут же осваивали военную науку стрелки из арбалетов. На кусках льда были начерчены круговые мишени, и каждый из арбалетчиков стремился попасть болтом в самое яблочко.

Те, кто закончил тренировку, стояли поблизости и, отдыхая, обсуждали успехи или промахи, свои и своих товарищей. Тим приблизился к кучке парней, которые делились друг с другом какими-то веселыми историями и раз за разом взрывались задорным смехом. Один из парней окликнул Тима:

— Эй! Это ведь ты городской?

Новость о появлении чужаков уже разнеслась по всему форту.

— Да. Мы пришли сражаться с Магогом.

— Сражаться?! — расхохотался парень. — Какой от городских толк!

Задира был на целую голову выше щуплого вора и чуть ли не раза в два шире в плечах.

— Оставь гостя в покое, дружище, — строго одернула его проходившая мимо девушка-воин.

Но Тиму не нужны были защитники — он и не думал ни за кого прятаться.

— Мы не ссоримся, — вор дружелюбно похлопал обидчика по могучей груди. — Я всегда говорю: чем ты больше — тем тебе больнее падать.

— Ух наглец! Да я тебе язык отрежу! — воин оттолкнул Тима так, что тот, попятившись, едва не споткнулся; однако вор был достаточно проворен, чтобы и от сильного толчка устоять на ногах.

— Скажи-ка, бугай, как ты отрежешь мне язык без ножа? — с лукавым огнем в глазах сказал Тим.

Воин схватился за кожаный чехол у пояса. Но его рука не нащупала знакомой костяной рукояти. Тим показал воину нож:

— Ты это потерял?

Здоровяк разинул рот, не понимая, как городской умудрился его обезоружить. Тим протянул нож воину:

— Возьми. Драку надо выигрывать до ее начала, понял?

— А ты ловкач, городской! — вдруг расплылся в улыбке его обидчик. Он был только с виду грозен. — Ты стянул у меня нож, пока мы говорили? Здорово ты это ухитрился. Раз ты такой мастер, добро пожаловать в форт. Я просто проверить тебя хотел, думал, ты струсишь.

— Знаешь ли, я такое видывал, что бояться уже отвык, — заявил вор.

Другие воины уважительно посмотрели на шустрого малого. Некоторые из них были еще безусыми юнцами и носу не показывали из форта, не участвовали ни в единой серьезной передряге, а Тим, невзирая на его безобидную внешность, рассуждал, как опытный солдат.

— Как зовут командира вашего отряда? — спросила девушка-воин, недавно пытавшаяся заступиться за Тима.

— Феликс.

— Хорошо, что вы присоединились к нам. Я проводник, разведчица. Меня зовут Орхидея. Рада, что гарнизон форта пополнился храбрыми и находчивыми воинами.

В густые светлые волосы Орхидеи были вплетены цветные нити.

— Красивое украшение, — сделал комплимент Тим.

Он подумал, что даже суровая воительница вряд ли обидится на его похвалу.

— Это не для красоты, — провела рукой по волосам Орхидея. — У многих из нас есть свои талисманы. Смерть витает над жителями форта каждый день, и у воинов со временем появляются приметы на удачу. Амулеты, татуировки, особые заговоры перед битвой… Некоторые талисманы у нас носят на виду, некоторые берегут от чужих глаз и называют "сокровенными". Я не уверена, что они помогают, но таковы наши обычаи, счастливые приметы поддерживают боевой дух.

— Точно, — поддержал Тим. — Я тоже храню одну штуку.

Вор достал из кармана и подбросил на ладони медяк:

— Везучая монетка. Я нашел ее на улице, а она с дырочкой. Потратить нельзя, я и решил, пусть будет на счастье.

Между тем Тима обступили молодые воины. Они хотели послушать о приключениях вне пределов форта, но их желанию было не суждено сбыться. Беседу прервал сигнал рога.

— Не к добру это, — молвила воительница. — В штабе форта назначен сбор всех командиров.

Тим вернулся в шатер к своим друзьям. Исидор по-прежнему не приходил в себя. Рассудок ученого был целиком во власти беспокойного бреда. Исидор стонал и даже жестикулировал во сне, было похоже, что странная болезнь усиливалась. Его нельзя было оставлять без присмотра. Тим сменил Феликса, усевшись возле больного на застеленные шкуры. Часовщик, скорчившись в глубине шатра, увлеченно колдовал над доставшимся ему пистолетом, и вор искренне сомневался, что из Седоуса получиться заботливая сиделка. "Железяки ему важнее людей", — возмущался Тим.

Феликсу же нужно было срочно уходить — только что заглянул посыльный и передал, что гостя просят прибыть к полководцу для важного разговора.

В штабном шатре Феликс застал Северина в тяжелом расположении духа.

— Я позвал тебя по делу, о котором мне трудно и горько говорить с чужаком, — начал командующий, на лице которого лежала мрачная тень. — Но так сложилось, что именно от чужака, от пришельца извне форт сейчас вынужден ожидать помощи…

Губы полководца плотно сомкнулись, точно ему и впрямь нелегко было говорить.

— Я — ваш союзник, — поддержал его Феликс. — И я слушаю.

— Спасибо за такой ответ. Форт столетиями находится на краю гибели. Участь любого из нас зависит лишь от того, не подведет ли его товарищ. Предательство для нас страшней легиона монстров, открыто штурмующих крепостные стены.

— Предательство?

— Да. Подобного не случалось на моей памяти. Большинство из нас убеждены, что измены в форте быть не может. Поэтому я приказал держать происшедшее в тайне от простых воинов. Их дух надломило бы сомнение в соратниках. Предупреждены только командиры.

— Я хотел бы задать один щекотливый вопрос. Я и мои спутники вне подозрений?

— Вполне… По моему приказу за вами наблюдали, и благодаря этой предосторожности мы уверены, что предатель — не среди вас. О, как все было бы просто, если бы это оказались вы! Мы бы потолковали о "городских трусах" и о собственной верности и стойкости, и на том бы успокоились. Не сочти за обиду, моя ирония относится не к вам, а к нам. Мне стыдно признаться, но перед предателем из "своих" мы беспомощны.

— Потому что боитесь огласки?

— Не только. Мы связаны слишком прочными узами боевого братства. Никто не посмеет "копать" под собрата по оружию. Ты понимаешь, зачем нам понадобился человек извне?

— Понимаю — и отнюдь не в восторге. Получается, "копать" должен чужак, а вы намерены и дальше трогательно чтить законы боевого братства?

— Я не об этом, Феликс. Мы слишком сроднились. Мы многие поколения не сталкивались с предательством. Это сделало нас сильными против врага и беззащитными друг перед другом.

— Что именно произошло?

— Неизвестный предатель подрезал тетиву у наших баллист. Он хотел оставить нас безоружными перед новым нашествием созданий Магога. Мы обязаны покарать изменника раньше, чем он вновь совершит диверсию. Повреждение баллисты заметил новобранец Мак — совершенно случайно. Затем мы проверили остальные орудия. До отбоя они были в полном порядке. Сейчас на всех баллистах заменяют тетиву. Не обнаружь мы дефекты вовремя, в бою наше оружие отказало бы. Оборона форта была бы прорвана. Враг бы нас смял.

— А на самого юношу можно положиться?

— Он проходил обучение, чтобы обслуживать баллисты. Учебное орудие находится во дворе форта. Маку еще не приходилось стрелять из боевого. Но он часто поднимался на крепостную стену, мечтая о дне, когда сам будет заряжать баллисты и направлять их на врага. Возле орудия его заметил Берилл, командир дозорного отряда "Око". Мак доложил ему о неисправности.

— То есть юноша сообщил о неисправности уже после того, как его заметили? — установил Феликс.

— Да. Берилл вечно гоняет его от баллист. Сразу набросился на парня: "Эй, что ты здесь вертишься?". Командир Берилл до сих пор зол, ведь получается, что он и его дозорные проморгали предателя, а бдительность Мака спасла форт. Теперь Берилл твердит, что юноша сам и перепилил у баллист жилы, чтобы потом строить из себя героя.

— И Мак способен на такое?

— Как тебе сказать… Мак — выдумщик и баламут, его не уважают товарищи, а он из кожи лезет вон, чтобы показать им, чего он стоит.

— А Берилл и его дозорные — что насчет них?

— Берилл когда-то был простым воином в отряде "Камень". Они отправились на патрулирование западного предела и попали в засаду. "Каменные" победили, они перебили всех Магоговых тварей до последней. Но из отряда в живых остался лишь сам Берилл. Мы считали его пропавшим без вести, однако ему удалось вернуться. Он храбрец. После этого Берилл и был назначен командиром "Ока", несущего дозор на стенах.

— Кто-то еще из ваших людей надолго пропадал из форта?

— Догадываюсь, к чему ты клонишь. Мне самому приходили мысли о том, что кто-то мог втайне совершить сделку с противником. Я перечислю тебе всех, кто побывал в плену или имел иную возможность связываться с Магогом либо его слугами. Среди них еще один дозорный из "Ока" — Агат.

— Он был в плену?

— Да. Его похитил со стены снежный летун. Это крылатые создания, что живут в ледяных пещерах — тоже Магоговы отродья, падаль, собранная из разных кусков и оживленная им. Против них мы и держим баллисты. Хитрые бестии. Они взмывают туда, где под сводами пещеры царит вечная тьма, и внезапно обрушиваются на тебя сверху. Летун камнем упал на Агата, когда тот нес дежурство на стене, вцепился когтями и потащил с собой. Агат боролся с ним в воздухе, вогнал клинок ему в брюхо, и летун, обливаясь кровью, стал снижаться, пока не выронил его из когтей. Агат, израненный, добрался до форта, чуть отлежался. Он старый солдат, не верится, что он способен на черное дело.

— Кто еще?

— Тёрн, ветеран многих сражений. Ему чудом удалось выжить. Несколько месяцев назад в бою во время дальнего рейда создания Магога оглушили его ударом по голове и посчитали мертвым. Тёрна опутали сетями и поволокли к своему хозяину. Тупые скоты даже не сторожили его: куда сбежит мертвец? Но твари устроили привал, а он очнулся и улизнул.

— Все?

— Наши воины сражаются до последней капли крови. Попадают в плен, а уж тем более — возвращаются из него — очень редко. Вот только Орхидея…

— Она тоже попадалась в сети отродий Магога?

— Нет. Но Орхидее не раз доводилось отправляться на задания в одиночку. Она разведчица. Бесстрашная, хоть и юная. Иногда бывает, отряду не проскользнуть. Тогда и посылают Орхидею. Она — пример для всех молодых разведчиков, каждый из них стремится стать похожим на нее.

— Таким образом, если кто-то из них изменил форту, то все равно у них за плечами годы честной и безупречной службы… — рассуждал Феликс. — Перелом в их судьбе произошел внезапно. Может быть, кто-то из них начал вести себя странно? Не совсем так, как раньше?

— Тут я плохой советчик. Мы ежечасно глядим в лицо смерти. После плена Тёрн слишком часто прикладывается к бутылке. Командир "Ока" Берилл на весь форт прославился своей вспыльчивостью, а ведь до гибели "Каменных" он слыл уравновешенным человеком. Орхидея… Орхидея — красавица. Многие воины любуются ей, заглядываются на ее чудные светлые волосы, куда вплетены разноцветные нити. Но кто бы ни пытался за ней ухаживать, она сразу без обиняков заявляет, что ей не нужен никто. Она слишком нелюдима.

— А дозорный Агат, вырвавшийся из когтей летуна?

— Агат, похоже, благополучнее всех. Он — примерный семьянин, но годы берут свое. Агат боится, что его переведут из дозорных на мирные внутренние работы в форте. Если хотите вывести его из себя, пошутите, что у него прибавилось седых волос… Но поймите, у любого из нас в шрамах не только тело, но и душа. Стоит порыться — и в ком угодно найдешь, что назвать "странностью". Наша жизнь — сплошное поле брани. Число героев, которые полегли на нем, немыслимо. А теперь скажи, Феликс, ты видел здесь кладбище? Нет. Мы чтим погибших своей доблестью. Каждый удар по врагу, каждый успех — это памятник сложившим голову воинам. Отыщи изменника и не дай ему осквернить память павших, Феликс. Сохрани наше расследование в секрете от всех, кто в нем не замешан.

Феликс с противоречивым чувством положил в карман подписанный полководцем приказ, дающий предъявителю особые полномочия на время расследования. Тем самым Феликс оказался на службе у форта

Это был шанс поблагодарить воинов за пищу и кров для его друзей, за лекаря, заботившегося об Исидоре. Феликсу было неловко оставаться нахлебником в крепости, безопасность и само жизнеобеспечение которой обходилось ее защитникам ценою их крови. Он готов был сделать все от него зависящее, чтобы внести в оборону форта собственный вклад.

Однако роль сыщика всколыхнула в нем массу скверных воспоминаний. Само слово "свидетель", "улика", "обвиняемый" слишком живо напоминали Феликсу о сломавшем его жизнь суде, который вынес приговор невиновному. Феликс пытался выбросить это из головы.

Для начала он собирался встретиться с Маком. Феликс предположил, что скорее всего найдет юношу в той части форта, где располагались учебные баллисты. Там действительно собралась горстка молодых воинов. Под бой барабана они вращали тугой ворот орудия и натягивали скрученную из толстых жил тетиву. Феликсу бросились в глаза водяные часы. Рядом с ними стоял инструктор, то контролирующий хлопочущих возле баллисты бойцов, то отмеряющий взглядом струйку воды, вытекающую из сосуда.

Феликс не стал торопить события. Он терпеливо дождался, пока струйка из водяных часов перестанет течь. Едва время вышло, инструктор скомандовал:

— По местам! — и подошел к орудию, чтобы проверить, правильно ли оно заряжено.

Феликс окликнул инструктора.

— Мне нужно перемолвиться парой слов с Маком, он здесь?

— Мак, — позвали одного из юношей, — с тобой желает поговорить командир Феликс.

Молодой воин поспешил к Феликсу, точно заранее догадывался, о чем пойдет речь, и не хотел, чтобы кто-нибудь еще догадался.

— Отойдем, — предложил Феликс.

Он решил не пользоваться мандатом за подписью Северина без крайней необходимости. Если юноша готов на обычный доверительный разговор, незачем лишний раз на него давить.

— Я хочу обсудить происшествие с баллистами. Это ведь ты обнаружил, что на одной из них подрезана тетива?

Мак опустил голову.

— Я не виноват… Не я испортил баллисты, — сразу сказал он, как будто бы ничего другого, кроме обвинения, и не ожидал.

— Не волнуйся. Я никого пока не обвиняю. Впрочем, я в курсе, что командир "Ока" Берилл подозревает тебя. Меня как раз и интересует, за что он на тебя взъелся?

Мак замялся.

— Просто все привыкли, что у меня со службой неладно.

— Что именно?

— Да все. Можно я не буду рассказывать, каких глупостей напорол? Дисциплина, порядок — для меня они, как кандалы. Я для всего отряда был головной болью.

— Был?

— Был. Я взялся за ум, почти год уже никаких взысканий. Только все привыкли, что если кто чего натворит — то это я.

— Что же тебя образумило, если не секрет?

— Я мечтаю драться на стенах форта, бить летунов из баллисты. Меня не пустят на стену, пока не сочтут настоящим солдатом!

— Само собой. С этим трудно поспорить.

— А теперь, если подумают, что баллисты испортил я, мне никогда в жизни больше не дадут в руки оружие, — голос у Мака дрогнул. — Отправят на мирные работы, всю жизнь похлебку варить, будто я старик или калека…

— Не отчаивайся, Мак. Полагаю, у полководца не будет для этого причин. Желаю успехов.

— Спасибо.

Феликс не задерживал больше новобранца, видя, что инструктор намерен возобновить учения. Следующим в списке Феликса шел командир Берилл.

Берилл был в числе тех, кто имел шанс лично вступить в сговор с Магогом: после гибели отряда "Каменных" он, по словам Северина, "пропал без вести" и вернулся в форт спустя довольно продолжительный срок. Феликс поднялся на крепостную стену, чтобы расспросить дозорных, где найти их командира. Те указали на караульное помещение.

Берилл, сумрачный черноволосый человек, встретил Феликса враждебно.

— Пришел вынюхивать? — без обиняков спросил он.

— И надеюсь на твою помощь, — постарался избежать конфликта Феликс.

— Никто из воинов форта не мог совершить измены. Ты, чужеземец, только внесешь раздор в нашу жизнь.

— Я делаю это не для своего развлечения. Таково решение Северина и остальных командиров. Мне тоже кое-что не нравится.

— Ты о чем?

— О том, Берилл, что ты избегаешь расследования и готов просто свалить вину на юношу-новобранца, пользуясь его прошлыми ошибками. Мак уже год пытается их загладить.

— Почему ты защищаешь его?

— Он тоже имеет право на справедливость. Не меньше, чем побывавшие в боях герои, которых защищаешь ты.

— Чего ты от меня хочешь, чужеземец?

— Только твоего мнения по некоторым вопросам. Я здесь новый человек, и мне бы мог понадобиться твой совет.

Берилл насторожился:

— Какой совет?

— Есть обстоятельство, кажущееся мне очень странным. Если все-таки кто-то из воинов форта заключил союз с Магогом, какой мотив у него был? Перенесенные пытки, ужас смерти — я способен это понять. Но почему Магог решил, будто отпущенный на свободу пленник останется верен условиям договора? Я не нахожу объяснения, что мешало пленнику, вернувшись в форт, наплевать на соглашение с Магогом и по-прежнему честно нести службу.

Командир Берилл был озадачен.

— Предатель должен иметь некую причину идти на поводу у Магога, — добавил Феликс. — И эта причина существует до сих пор, даже сейчас, когда бывший пленник на свободе и под защитой стен форта.

Берилл раздраженно потряс головой:

— Лишний раз доказывает, что никакой измены нет и в помине! Ты же сам разбил свои домыслы в пух и прах.

— По-твоему, этой причины даже нельзя вообразить? Магог обладает силами, значительно превышающими наши. Я видывал монахов, которым он пообещал вечную жизнь. Постарайся хладнокровно взвесить, Берилл, неужели даже при таком раскладе Магог не в состоянии исполнить какое-нибудь заветное желание своего союзника? Доводилось ли тебе слышать, что кто-то из воинов форта прямо-таки одержим необычным желанием, страстной мечтой? Особенно меня интересуют Агат, Орхидея, Тёрн.

— Бред, — отмахнулся командир Берилл. — Главное их желание, как и мое, — безопасность форта и победа в войне с Магогом. Больше ничем не могу тебе помочь, Феликс. Наш разговор зашел в тупик.

Феликс оставил Берилла в караульной, перед уходом выяснив, где шатер дозорного Агата.

Полководец Северин упоминал, что Агат — примерный семьянин. После недружелюбной беседы с Бериллом Феликс удивился, когда старый дозорный с ходу пригласил его посидеть с глазу на глаз за кружкой местного самогона.

— Когда случилась эта оказия с баллистами, — охотно беседовал Агат, — я дежурил на стене. И как на зло, ничего особенного не приметил.

— Пусть не было ничего особенного, но я бы послушал и о самом обыкновенном, — искал хоть какую-то зацепку Феликс. — Как прошел дозор?

Агат потер лоб:

— Я прохаживался вдоль стены. Не спускал глаз с окрестностей и с каменных сводов над головой. Своды теряются во мраке, но мы-то знаем, что они каменные, и под ними, словно летучие мыши, висят треклятые летуны. Небось, слыхал, — поганая тварь однажды схватила меня в когти и попыталась унести?

Феликс не перебивал. Дозорный, привыкший ожидать опасности только от монстров, не мог быть серьезным препятствием для диверсанта из "своих". Тот, кто поднялся на стену со стороны внутреннего двора, не так уж сильно и рисковал попасться.

Но все-таки старый дозорный вспомнил, что видел кое-кого.

— Милорад! Да, Милорад поднимался на стену, постоял немного и ушел в свой шатер.

— Милорад? Что ему понадобилось?

— Проведать Одноглазого, — рассмеялся Агат. — Одноглазый — талисман всего форта. Здоровенный боевой котяра — спит под баллистой, и во время сражения всегда остается на крепостной стене — никогда не поджимает хвост перед нежитью.

Феликс отметил про себя: "Вот и еще один подозреваемый, а, ведь Северин не заикнулся про Милорада, во всяком случае, тот не числился среди воинов, пропадавших или отлучавшихся из форта в одиночку. Стоит допросить нового участника этой истории".

— Где мне искать Милорада?

— Он живет возле северной башни, там любой покажет.

Феликс простился с Агатом и направился к северной башне. По дороге он размышлял о внушительных размеров котах, обитающих в крепости, — косматых, желтоглазых, сумрачных с виду. Всеобщие любимцы, они бродили там, где им угодно, их подкармливали, пускали в шатры. Ничего странного в том, что один из матерых котов был талисманом форта.

Разговор с Милорадом представлял определенное затруднение для Феликса. Полководец просил не предавать дело огласке, а Милорад не входил в круг воинов, на допрос которых было дано разрешение. Феликсу следовало бы вернуться к Северину и уведомить, что объявился новоиспеченный свидетель. Но Феликс предпочел для начала просто прощупать почву.

Он застал Милорада с миской в руках, а об его сапоги терся огромный кот. Массивную морду котяры пересекал глубокий шрам, левый глаз погас навсегда, а правое око смотрело с угрюмой воинственностью.

— Уж не этого ли кота кличут Одноглазый, — затеял разговор Феликс. — Мне о нем только что рассказывал Агат.

Милорад, поставил перед котом миску с отварной рыбой:

— Да, этот самый. Кот знатный, легендарный. Как-то раз спас мне жизнь.

— В самом деле?

— Наш отряд отправился в дальний рейд. Мы устроили привал и выставили стражу. Но нежить сняла часовых. Нас бы всех перерезали во сне, да, к счастью, Одноглазый был с нами. Он завыл и зашипел, когда отродья Магога начали приближаться. Только благодаря ему мы успели схватиться за оружие и дали отпор. В той драке котище и лишился глаза.

— Агат сказал, что теперь кот спит на стене под баллистой?

— Да, Одноглазый — доблестный воин, — поддержал Милорад. — Я кормлю его самой свежей рыбой, ведь у меня перед ним должок.

— Ему нездоровится? Агат говорил, что ты даже после отбоя поднимался на стену, чтобы проведать кота.

— Нет, он здоровее нас с тобой, — заверил Милорад. — А накануне… Я дремал у себя в шатре, как вдруг Одноглазый взвыл во все горло. Я сразу узнал его по голосу и встал поглядеть, что там. Но стало тихо. Должно быть, Одноглазому что-то привиделось, а может, он повздорил с другим котом. Я встретил Тёрна, — тот тоже не понял, почему кот воет.

— Тёрна?

— Точно. Мы столкнулись у лестницы, ведущей на стену. Думаю, и его поднял на ноги этот вой.

Феликсу было известно про Тёрна, что тот тоже побывал в плену. По словам Северина, воину чудом удалось выжить — его, оглушенного, исчадья Магога приняли за мертвеца, но, очнувшись, Тёрн сумел бежать.

После беседы с Милорадом Феликс собрался посетить этого человека.

В жилище Тёрна царил беспорядок, какой бывает в домах у одиноких и много пьющих людей. Трудно было разобрать, трезв сам Тёрн или пьян, но его взгляд казался воспаленным, как после бессонной ночи. На полу валялось несколько бутылок с остатками мутноватой жидкости на самом дне.

— Что ты делал после отбоя у лестницы, ведущей на крепостную стену? — спросил Феликс после того, как они обменялись приветствиями.

— Замучила бессонница, — осипшим голосом произнес воин. — Врач приготовил мне какой-то отвар, но он не помогает. Только и выручает, что глотнешь из бутылки. Но чертова зелья хватает лишь на полночи. Со мной такое после контузии.

— Сочувствую, — отозвался Феликс. — Раз уж ты был на стене, не бросилось ли тебе в глаза что-либо необычное?

— Может, и бросилось, — буркнул Тёрн. — Только у меня нет желания никого чернить.

— Речь идет о безопасности форта!

— И я обязан отвечать?

— Вот приказ, подписанный Северином, — лаконично подтвердил Феликс.

Неторопливо ознакомившись с мандатом, Тёрн неохотно признался:

— Я видел Орхидею.

— У нее тоже бессонница?

— Не хочу, чтобы из-за меня на нее пала тень подозрения. Для чего бы Орхидея ни выходила после отбоя из своего шатра, — готов присягнуть, это не имеет отношения к поврежденным баллистам.

— А ты не знаешь, почему взвыл кот? — допрашивал Феликс. — Милорад утверждает, что его поднял на ноги вопль Одноглазого.

— Чем это тебе поможет? — спросил Тёрн.

— Говорят, кот спит под баллистой. Может, он выл на диверсанта. Допустим, тот полез к орудию и нечаянно наступил на кота.

— И что? Одноглазый еще не научился человечьему языку и не сумеет сказать, кто это сделал.

— И все же кое-что мне стало ясно… Предатель натыкается на кота, кот яростно воет. Предатель убегает. Тут же у крепостной стены ты наталкиваешься на Милорада и замечаешь Орхидею. Кстати, Милорад не говорил про нее.

Но Тёрн совсем замкнулся:

— У меня голова болит, оставь меня в покое.

Расставшись с ним, Феликс поинтересовался у встречных обитателей форта, где сейчас может быть Орхидея. Ему отвечали, что, если разведчица не упражняется на стрельбище, то, вероятнее всего, отправилась в Галерею Грёз.

Феликс еще не бывал в Галерее.

Так именовалась аллея статуй, искусно вытесанных из цельных глыб льда, явно, привезенных с того самого светящегося озера, из которого брали материал и на строительство форта.

В Галерее на Феликса снизошло умиротворение. Ледяные скульптуры источали покой. От статуи к статуе прогуливалась девушка, в ее светлых волосах пестрели вплетенные туда цветные нити.

— Орхидея?

— Чужеземец пришел полюбоваться Галереей? Нравится тебе здесь?

— Нравится — не то слово. Я и не думал, что внутри форта есть такое сказочное местечко. В крепости, окруженной кромешным мраком, осажденной самыми гнусными монстрами, вы сумели сохранить в себе что-то, кроме ярости и отваги. Любовь к прекрасному…

— Эти статуи вырубил изо льда Лавр. Он командир разведчиков, мой командир.

— В самом деле? Значит, Галерея Грёз — не старинная достопримечательность?

— Лавр работал над ней годами. Многие наши воины приходят сюда, когда хотят отдохнуть душой.

— У тебя тоже тяжело на душе?

— Я пытаюсь понять, почему среди нас оказался предатель? Сначала он всю жизнь был с нами, а потом ему стали дороже злобное подземное божество и мерзкая нежить. Разве так бывает? Может быть, этот воин сошел с ума? Ты напал на след предателя, Феликс?

— Пока нет. Но его след, однако, пересекается с твоим.

— С моим?

— После отбоя тебя видел возле крепостной стены Тёрн.

Орхидея разволновалась, но быстро совладала с собой.

— Но… Меня там не было. Я не выходила из шатра.

— Тёрн лжет?

— Ему померещилось. Он мог быть пьяным. Феликс, ты не там ищешь. Ты просто зря теряешь время!

— Кому мне верить, тебе или Тёрну?

— Тёрн обознался! — запальчиво возразила девушка.

— Придется искать того, кого он видел на самом деле, — невозмутимо сказал Феликс. — Больше вопросов у меня нет. Если захочешь для меня что-нибудь прояснить, ты меня найдешь.

Дожидаясь Феликса, Седоус по-прежнему упорно корпел над разобранным пистолетом. Тиму не терпелось сообщить Феликсу добрые вести: Исидор пришел в себя и уверял, что чувствует себя лучше. Снова заглянул лекарь и, потрясенный, констатировал — больной, чье состояние еще недавно казалось ему угрожающим, теперь мог пожаловаться разве что на слабость. Когда врач был у Исидора, ученый вдруг уставился на свое плечо:

— Невероятно. У меня был шрам от ножевого удара!

Но недавно еще свежий красноватый рубец каким-то чудом полностью рассосался и исчез.

В шатер возвратился Феликс. Он только что побывал на стене, осмотрев поврежденные баллисты.

— Да ты пошел на поправку! — он обрадовался за Исидора.

— Никогда не чувствовал себя более здоровым! — откликнулся ученый.

— Прекрасно. Значит, нам недолго уже гостить в форте.

Он поведал друзьям о выведенных из строя баллистах и о просьбе полководца Северина расследовать это преступление.

— Орхидея тоже замешана?! — спросил Тим. — Это та девушка, у которой волосы перевязаны разноцветными нитями?

— Она самая, — сказал Феликс. — И с ней что-то не так. Тёрн будто бы видел ее после отбоя — она тайком шла куда-то. А Орхидея клянется, что спала и даже не выходила из шатра. Она тебе, случайно, ни о чем не проболталась?

— Нет, мы с ней трепались только о талисманах. В форте некоторые талисманы принято носить на виду, но самые сильные называют "сокровенными" и никому не показывают, — спеша похвастаться своей осведомленностью, выложил вор.

— Значит, лжет или Тёрн, или Орхидея… — вслух анализировал Феликс, а потом улыбнулся ходу собственных мыслей. — Больше всего я рассчитываю на кота. На Одноглазого. Только осталось уговорить его помочь следствию.

— Ну ты шутник, Феликс! — покатился со смеху Тим. — Что у тебя на уме?

— Пока рано раскрывать карты. Всего лишь версия. Поверь, не так трудно придумать версию, чтобы загнать в угол невиновного. Я не собираюсь науськивать жителей форта на человека, который просто очутился не в то время не в том месте. Моя цель — найти настоящего предателя, а не подставить какого-нибудь бедолагу вместо него.

— Кажется, что это расследование важно лично для тебя, Феликс, — заметил Исидор.

— Да, это личное. Я разве никогда не рассказывал, что был приговорен к пожизненному заключению? Меня обвинили в убийствах, предъявив нескольких никчемных улик, и пыткой добились от меня признаний. Я на своей шкуре испытал, что следователям достаточно немного хитроумия и парочки совпадений, чтобы посадить человека на скамью подсудимых.

— Забавно ты рассуждаешь, — встрял часовщик. — Обычно люди думают: "Как поступили со мной — так и я теперь буду поступать с другими". А у тебя, получается, наоборот: "Со мной обошлись несправедливо, но другим-то я не желаю такой участи!"

— Я уважаю себя, — ответил Феликс. — А тех, кто сломал мне жизнь, я глубоко презираю. И вовсе не стремлюсь становиться как они.

— Странно… — произнес Исидор. — Люди не любят тех, кто причинил им зло. Складывается впечатление, будто все люди искренне ненавидят зло. Но в случаях, которые не задевают их лично, зло для большинства становится вполне естественным и заслуживающим понимания.

— Чужая голова не болит, — хмыкнул Тим.

— Я не питаю иллюзий насчет людей. Но я не склонен никого осуждать, не разобравшись, — Феликс встал, собираясь уходить. — Я должен еще раз встретиться с Орхидеей.

Феликс приподнял полог и, выбравшись наружу, лицом к лицу столкнулся с молодым воином.

— Ты не меня ищешь? — догадался Феликс.

Он узнал этого воина. Тот входил в число командиров, обедавших у начальника форта, когда пленных Феликса и Исидора привели в штабной шатер на допрос. У Феликса прочно запечатлелось в памяти его лицо. Оно было сплошь покрыто татуировками — трудно было его не запомнить.

— Я ищу тебя. Я Лавр, командир разведчиков.

— У тебя служит Орхидея?

— Да, и потому я и пришел к тебе. Я раскрою тебе глаза на то, что она делала у крепостной стены нынче после отбоя, но, прошу, сохрани это в тайне.

— Я чужой человек в форте. Очень скоро мы с друзьями покинем крепость, и вы с Орхидеей о нас, наверняка, больше никогда не услышите. Так что можешь смело доверить мне свой секрет.

— Орхидея ждет нас в Галерее Грёз. Идем, теперь она все расскажет.

Когда они достигли места, в окружении искусных статуй Феликс выразил восхищение воину-скульптору. В неприступном форте, где мужчины и женщины с юности берутся за оружие, у Лавра вряд ли была возможность всерьез учиться ваянию. Он был самородок, художник от природы, сам освоивший искусство высекать фигуры из ледяных глыб.

— Я часто думаю, что станется с ними без меня, — признался Лавр.

— У тебя нет учеников? — спросил Феликс.

— Все воюют. Каждый мечтает управляться с копьем и арбалетом, уложить десяток Магоговых тварей. А не вырезать фигуры изо льда…

— Со слов Орхидеи мне показалось, что жители форта любят Галерею, — возразил Феликс.

— Да, любят. Воины часто проводят там время и будут жалеть, когда она придет в запустение… Ладно… бог с ним… Не понимаю, с чего это у меня в голове поселились такие мысли…

Орхидея нетерпеливо вышла им навстречу, Лавр сжал ее в объятиях.

— Орхидея — моя жена, Феликс. Тёрн видел ее, когда она шла ко мне на свидание.

Феликсу сразу вспомнилось, что говорил про Орхидею начальник форта: многие воины, не оставшись равнодушными к ее красоте, пытались ухаживать за ней, но она всем отвечала отказом. Вот где причина такой неприступности — она жена Лавра!

Однако почему они с Орхидеей держат это в секрете? Конечно, в Огненном городе влюбленный кузнец Дарен вынужден был украдкой видеться с дочерью богача Мирой. Но в форте, где богатство ничего не значило, а жители считали себя связанными узами боевого братства, зачем было скрывать свою любовь?

— Жизнь разведчика часто висит на волоске, — сказала Орхидея. — И раз Лавр командует отрядом, то кто-нибудь может посчитать, что порой он бережет меня нарочно, а на самое опасное дело посылает других. Но Лавр не бережет меня, я бы ему не позволила!

— Верно, — взял слово Лавр. — Я не пытаюсь защитить Орхидею, хотя иногда бывает нелегко удержаться. И все же мне стало бы вдвойне трудней принимать решения, будь у воинов сомнения в моей справедливости.

— Не собираетесь же вы таить свои отношения вечно? — затронул деликатную тему Феликс.

— Я быстро выдвинулся и еще не успел заслужить безоговорочного авторитета у воинов. Но со временем я проявлю себя как командир — тогда и настанет срок сбросить маски, — поделился Лавр. — Теперь тебе все известно, Феликс. Тёрн вовсе не обознался, он сказал чистую правду.

— У меня есть последний вопрос. Мне как раз пригодилась бы зоркость разведчиков, — и Феликс достал из внутреннего кармана плаща белую отполированную косточку, напоминающую фалангу пальца; она была покрыта сложным резным узором. — Чьё это?

— Откуда ты взял такую вещь?

— Кто-то обронил ее на крепостной стене.

— Мы с Лавром ни у кого не могли видеть ничего подобного, — ни секунды не колебалась Орхидея. — Это похоже на "сокровенный амулет", их никому не показывают.

— У нас есть обычные талисманы, — заговорил Лавр. — Орхидея вплетает в волосы разноцветные нити. Я сделал татуировки на лице. Но у иных есть особые амулеты. Их не носят напоказ.

— Так что, "сокровенные" талисманы есть не у всех? — переспросил Феликс.

— "Сокровенными" становятся лишь те, с которыми связано что-то исключительное, — ответила Орхидея. — Если фляга чудом спасет тебе жизнь — примет на себя удар вражеского клинка, — то помятая фляга потом перейдет к твоим детям и внукам, не только как память о стародавних сражениях, но и как твое благословение. О "сокровенных" амулетах не принято болтать без нужды.

— Нужно вернуть амулет владельцу, — обеспокоено молвил Лавр. — Наверное, хозяин уже ищет его по всему форту.

— Полагаю, эта вещица принадлежит предателю.

— Немыслимо! Почему?!

— Именно потому, что хозяин его не ищет. Думаю, столь важную пропажу он обнаружил бы очень скоро. И уже сейчас расспрашивал бы каждого встречного и обшаривал бы каждую пядь земли. Как бы ты поступил, случись подобное с тобой, Лавр?

— Перерыл бы весь форт.

— Я побывал на месте происшествия, — развивал мысль Феликс, — и мне самому пришло в голову, что попавшаяся мне отполированная косточка — украшение или талисман, хотя я даже не представлял, насколько ценный. Хозяин обязательно предъявил бы на эту кость права. Однако хозяин "сокровенного" амулета не предпринимает попыток получить его назад. Странно, да? Видимо, он боится, что остальные узнают, где эта штука была потеряна.

— Но как ты его вычислишь? Раз талисман "сокровенный", владелец мог никогда не доставать его на свет божий при посторонних.

— Не спорю, да и маленькой отполированной косточки недостаточно, чтобы предъявить воину столь тяжкое обвинение. Мне нужно что-то более существенное, — подытожил Феликс.

Приближался час отбоя. И приближался еще один — страшный для защитников форта час. Все свидетельствовало о том, что грядет штурм крепости, большое наступление нежити на Ледяной форт.

Каковы бы ни были условия договора между Магогом и предателем, очевидно, что тот получил приказ вывести из строя баллисты перед самым началом битвы. И теперь где-то поблизости уже стягивались ужасные войска монстров, собранных из отдельных кусков плоти и оживленных злой волей.

Под каменными сводами подземелья изготовились к атаке летуны. Обычно их встречали в воздухе тяжелые стрелы из механических орудий; так произойдет и на сей раз, хотя Магог ожидал, что тетивы на баллистах будут подрезаны и лопнут во время боя. Что еще должен был совершить предатель? Диверсия с баллистами провалилась, но что если другие поручения Магога изменник выполнил успешно? Феликсу важно были найти этого человека и помешать ему соблюсти договор с чудовищем до конца.

Феликс после беседы с Орхидеей и Лавром шел обратно в шатер, но там перед входом столпилось более десятка воинов. Не имевший понятия о причинах этой сходки, Феликс прислушался и услыхал голос Исидора. Ученого спрашивали:

— Скажи, какого цвета солнце?

— Оно выглядит иногда желтым, иногда оранжевым, а иногда красным, — давал ответ астроном. — Солнце окружает солнечная корона, которая имеет очень высокую температуру, однако она крайне разрежена, поэтому видима невооруженным глазом только в периоды полного солнечного затмения. Солнце интересно целым рядом грандиозных явлений — на нем бывают солнечные пятна, солнечные вспышки, вариации солнечного ветра, а на Земле его могущество проявляется, вызывая полярные сияния и геомагнитные бури!

Ученый и дюжина его добровольных учеников были так поглощены лекцией, что не замечали Феликса. Тот еще некоторое время слушал, как Исидор наставляет жителей подземного форта, никогда не видевших ни открытого неба, ни звезд.

— Вот и ты, друг мой! — внезапно опомнился ученый, завидев Феликса. — Я вышел подышать воздухом, а молодежь проявляет интерес к Солнцу…

Судя по всему, астроном был совершенно растроган вниманием воинов к небесному предмету своей науки.

— Ученье — свет, — улыбнулся Феликс и нырнул под полог шатра.

Оказалось, что внутри его ждал только Тим.

— Седоус схватил сундук с инструментами и пошлепал искать кузнеца. Конец твоему пистолету, Феликс! — посочувствовал вор. — Часовщик из него сделает самогонный аппарат или что-нибудь в этом роде.

Но Феликс уже смирился с тем, что подарил пистолет Седоусу.

— Что ж, все при деле: наш ученый просвещает молодежь, мастер изобретает… А ты, Тим?

— Да я уже со всем фортом перезнакомился!

Тим начал с живостью перечислять имена новых знакомых: Базальт, Нефрит, Сердолик, Зима, Рута…

— Мак, Берилл, Агат, Лавр, — добавил Феликс, уловив общую закономерность. — Смекаешь, Тим? Ледяной форт веками пытается сберечь память о поверхности Земли. У некоторых здесь обычные человеческие имена, разве что устаревшие. У многих вместо имен — слова, значение которых утрачено. Местные жители никогда не видели солнца, но несут его на своем знамени. Им неизвестно, что такое "рута" и "мак". А еще здесь не бывает зимы, они не добывают ни агатов, ни сердоликов, но жители Ледяного форта сохранили эти слова, пусть и столь необычным способом.

В уме Феликса вспыли непереводимые прозвища, которыми тайно называли друг друга монахи Магоговой пустыни. Брат Константин назывался "Хасшериком", кто-то из его сообщников — "Эльшибаром". На каком языке? Кто окрестил их так — не сам ли Магог?

Но Феликс заставил себя отбросить ненужные догадки. Сейчас более насущные вопросы требовали решения. Феликс улегся на теплую шкуру, покрывавшую земляной пол шатра. В его уме все четче вырисовывался план разоблачения предателя форта.

Спящий форт накрыла мертвая тишина. Дозорные стояли на часах, Одноглазый свернулся под баллистой. Матерый старый кот редко спускался во внутренний двор. Лишь раз в сутки он покидал свой пост и навещал Милорада, чтобы полакомиться отварной рыбой. Воины форта почтительно уступали дорогу угрюмому коту с поседевшим воротником и косматой мордой, пересеченной боевым шрамом. Одноглазый привык, что ему незачем сторониться людей: в его присутствии они сами смотрят под ноги и почтительно останавливаются, когда ему нужно пройти.

Но недавно покой Одноглазого был возмутительно потревожен. После отбоя никто не смел приближаться к месту отдыха кота, к "его" баллисте. Единственной причиной побеспокоить его во время сна могла быть лишь всеобщая боевая тревога. Однако отыскался некий человек, который потревожил Одноглазого. Он копошился у баллисты, не замечая кота. Одноглазому не понравилась эта таинственность. Дозорных кот всегда узнавал, но постороннему воину простить вмешательства в свою жизнь не мог. Одноглазый в бешенстве завыл, выгнулся дугой и с размаху полоснул наглеца лапой с выпущенными когтями. Кот метил ему в лицо, но склонившийся над баллистой человек успел отшатнуться. Кошачьи когти зацепились за что-то, и Одноглазый, дернув на себя лапу, сдернул с шеи незваного гостя небольшой предмет. Человек сдавленно охнул и метнулся прочь. Одноглазый шипел, он преподал незнакомцу урок.

Утром кот обнаружил мелкую вещицу, что сорвал с шеи нарушителя своего покоя — гладкую, покрытую узорами кость. Кот неторопливо подтолкнул ее лапой и лениво поиграл добычей, пока она не укатилась слишком далеко от баллисты. Ледяные площадки на стенах форта были вымощены камнями, чтобы воины могли ходить, не опасаясь поскользнуться. Кость застряла в узкой щели между двумя булыжниками, и Одноглазый поленился ее искать.

Зато один из обитателей форта пошел бы на все, лишь бы отыскать эту узорную кость — человек, который ее потерял. Вновь дождавшись отбоя, он поднялся на стену, хотя отчетливо представлял себе, чем рискует. По приказу полководца дозоры были усилены, но сама диверсия, чуть не лишившая форт баллист, держалась в секрете. Воинам было только сообщено, что, по данным разведки, в ближайшие дни ожидается крупная атака нежити.

Неизвестный прокрался к баллисте, сжимая в руке нож. Чтобы окаянный кот не завыл снова, придется его прирезать. Любой ценой владелец "сокровенного" талисмана должен был вернуть себе полированную косточку, в которой заключается его удача. Но кота под баллистой почему-то не оказалось, какое везение! Размытая в полутьме фигура неизвестного опустилась на колени. Стараясь не высовываться, он лихорадочно шарил вокруг.

Феликс выступил из-за круглой сторожевой башни:

— Это ищешь?

Размытая фигура медленно выпрямилась.

— Не вздумай напасть, я готов к неожиданностям, — предостерег Феликс.

Он держал за оборванный шнурок гладкую разрисованную кость:

— Вот она, Тёрн. Я знал, ты придешь за ней.

— Я предчувствовал, что мне конец, — разоблаченный изменник форта опустил голову. — Когда теряешь "сокровенный" талисман, надеяться не на что. Отпираться я не стану.

— У тебя нет ни слова в свое оправдание? Тёрн, за твоей спиной годы честной и мужественной службы, форт считает тебя ветераном. Неужто Магог предложил такую выгодную сделку, что ты поставил крест и на былых подвигах?

— Как ты выследил меня? — проигнорировал упрек Тёрн.

— Одноглазый намекнул мне. Если кота побеспокоить, он может и поцарапать. Я сантиметр за сантиметром обшарил каждый камень возле баллисты в поисках пятна крови, обрывка одежды. Редко мне доводилось встречать таких крупных котов, как в Ледяном форте. Уж если Одноглазый полоснул предателя, то вырвал клок рубахи вместе с кожей. Это могло стать приметой, которая навела бы меня на след.

— Но тебе попалось кое-что получше…

— Когда я установил, что у меня в руках не простая кость, а "сокровенный амулет", я посчитал, что предатель явится за ним во что бы то ни стало. Ведь потерять амулет — это лишиться благословения предков, лишиться удачи.

— Это так. Я проклят. Что-то подсказывало мне, что потеря талисмана — мой приговор. Словно кто-то дал мне понять, что я купил свою жизнь слишком дорого.

— Жизнь? Ты служил Магогу только потому, что он сохранил тебе жизнь?!

Тёрн покривился:

— "Только"?..

— Но ведь Магог отпустил тебя! Вероятно, пыткой он вырвал у тебя обещание ему служить. На пороге смерти ты дал это обещание. Что тебя заставило соблюдать эту ничтожную клятву, добытую бесчестным путем, когда тебя отпустили? Какая-то особая награда?

— Нет, я не солгал. Магог обещал мне жизнь. "Только жизнь", как ты говоришь, — повторил Тёрн.

Феликс смутился. Он сам настолько привык к мысли о скорой смерти, что позабыл, как мила жизнь другим людям.

— Лучше бы ты предал Магога, чем боевых товарищей, — произнес Феликс.

— Магог позаботился об этом. Я у него не крючке.

— Что он с тобой сделал?

— Заставил проглотить капсулу с ядом. Капсула растворяется — очень медленно, я нутром чую, как ее стенки становятся все тоньше. Скоро она выпустит яд мне в кровь. Магог сказал: "Ты будешь невыносимо страдать, и твои органы начнут разлагаться день за днем. Но если Ледяной форт падет, ты получишь противоядие вовремя".

— И ты помог бы Магогу победить в войне, чтобы заслужить противоядие? Ты безумен! — вырвалось у Феликса. — Гибель форта — плата за твою шкуру?

— Я не страшусь смерти в бою, — угасшим голосом отвечал Тёрн. — Но в плену я оказался один, лицом к лицу с безжалостным чудовищем. Ты никогда не видел Магога. Никто в форте никогда не видел его иначе, как на древних изображениях. А я своими глазами смотрел в его нездешние, потусторонние глаза. У него сотни инструментов для того, чтобы расчленить тебя и собрать из твоих частей новое создание. Из тебя сделают кого-то еще, твою голову приставят на плечи омерзительному отродью. Да, мне не хватило мужества умереть такой смертью. И еще я боялся, что не умру до конца, и какая-то часть меня все же останется жить внутри монстра. Вообрази: тобой управляет тупой кровавый инстинкт, заставляя рвать и кромсать человеческую плоть, а в глубине души ты еще помнишь, кто ты, но не можешь ничего поделать…

Голос Тёрна задрожал, измученное лицо покрылось капельками пота. Он лихорадочно продолжал:

— Твоя правда, это безумие. Я боюсь засыпать. Мне снятся кошмары. Разве что бутылка самогона дает мне два-три часа забвенья.

— Пути назад нет, — прервал Феликс. — Тебе самому будет легче, когда все закончится. Ты арестован.

— Веди меня к полководцу, Феликс. Я упустил шанс погибнуть достойно. Мои заслуги, мое доброе имя… все перечеркнуто. Вернувшись в форт, я должен был послать Магога ко всем чертям и искать смерти в бою раньше, чем подействует мучительный яд. Я не оправдываюсь, обратной дороги нет. Скоро начнется штурм, времени на мою казнь осталось не так уж много. Делай свое дело!

— Не в моих силах избавить тебя от позора. Ты сам навлек его на себя.

— А если в твоих силах? — в глазах Тёрна вспыхнул проблеск надежды. — Позволь мне умереть в бою! Скоро форт атакуют самые многочисленные силы Магога. Нас ждет много потерь. Клянусь, меня найдут среди убитых.

— Могу ли я тебе верить? Ты слишком часто меняешь сторону, Тёрн.

Феликсу стоял перед тяжелым выбором. Тёрн смалодушничал, но сам осуждает себя. Неужели нельзя подарить ему право уйти из жизни, не заклейменному всеобщим презрением?..

— Что еще приказал тебе Магог? — оттягивая решение, осведомился Феликс.

— Для второго задания Магог мне кое-что дал. С помощью этого устройства я взорвал бы ворота и впустил нежить в крепость.

— Ты сумел пронести его с собой в форт?

— В вещевом мешке.

— Тебя не обыскивали?

— С чего бы кому-то рыться в моих вещах? Я бежал из плена, я был героем.

— Каков же план Магога?

— Едва начнется штурм, в суматохе я проскользну к воротам и — бум!..

По этому описанию Феликс сделал вывод, что Магог снабдил предателя какой-то бомбой.

— Отдай мне это устройство, — решил Феликс, — и я позволю тебе искупить вину кровью.

— Спасибо, чужак! — воспрянул Тёрн. — Я буду благодарить тебя до последней минуты! И умоляю — верни мне мой талисман. Он достался мне от моего отца, а ему от моего деда.

Феликс протянул Тёрну покрытую узорами кость, хотя и не был уверен в своей правоте. Он колебался при мысли, что Тёрн предаст снова и воспользуется отсрочкой, чтобы все-таки заложить "бомбу" в ворота. Феликс предпочитал изъять опасное устройство, не оставив Тёрну никакого выбора.

— Иди вперед, — велел Феликс и пропустил предателя мимо себя на лестницу, ведущую вниз с крепостной стены.

Но они не успели спуститься. Над фортом раздался оглушительный шум, похожий на шелест множества крыльев. Прежде чем Феликс понял, что происходит, Тёрн крикнул:

— Летуны!

— Летуны! Летуны! — неслось с дозорных башен.

Резкие звуки сигнальных труб воззвали к спящему форту. Дозорные ощетинились копьями и готовы были принять на себя первый удар созданий Магога.

— К баллистам!

— Все на стены! Занять позиции!

По лестницам поднимались защитники форта, на стенах закипал бой. В баллисты были заряжены громоздкие неоперенные стрелы.

— Арбалетчики! На башни!

Летуны пикировали со сводов подземелья.

— Огонь! — отдавали приказы командиры.

Факельщики поджигали наконечники стрел, и они, точно огненные молнии, врезались в летучих монстров. Легкие костяки этих тварей с хрустом ломались, и насаженные на стрелу, летуны трепыхались в агонии прямо у подножия сбившего их орудия. Командир "Ока" Берилл добил копьем поверженную тварь и свирепо прокричал в воздух:

— Не ожидал Магог? Наши баллисты наготове!

Один из летунов понесся на Феликса. Крылья монстра были точно сшиты из лоскутов. Из вытянутых лап летуна выпростались железные когти. Они впились Феликсу в плечо. Выхватив из-за пояса топор, Феликс нанес несколько беспорядочных ударов по туше чудовища. Летун протащил его еще немного и выпустил из когтей. Кольчуга Феликса выдержала хватку крылатой нежити, оружейник Дарен был прав, похвалившись своей работой — Феликс не был даже ранен, но сердце… сердце его похолодело. Тёрн исчез! Предатель скрылся!

Чудилось, атака отбита, изрядно потрепанная стая летунов взмыла вверх и канула в непроглядной тьме под сводами. Молодежь на стенах крепости разразилась победными кликами.

— Это была разведка боем, — одергивали их опытные воины. — Грядет настоящий штурм.

Феликс бросился к шатру предателя. Тёрна там не было. Без лишних церемоний Феликс перевернул весь скарб в поисках "бомбы". Тщетно! Тёрн, очевидно, уже побывал в шатре и успел забрать устройство!

В досаде Феликс нещадно ругал себя. Если бы Тёрн и впрямь искренне решил искупить вину честной смертью, зачем ему было забирать артефакт? Значит, он замышляет взорвать ворота или часть ледяной стены, пробив дорогу наступающим исчадьям Магога. "Назад! На стены! Сражаться и помешать подонку!" — стучало в висках Феликса.

На форт нахлынула новая волна атакующих. Летуны вились над головами. На приступ шли бесчисленные силы нежити. Существа преодолевали крепостной ров, и это зрелище вызывало неодолимый ужас. Идущие в авангарде засыпали ров собственными телами, а следующие ступали по этой издыхающей массе, спеша приставить к стенам лестницы и взобраться по ним.

— Чего стоит наша отвага, если у них нет страха! — упавшим голосом произнес кто-то рядом.

Феликс оглянулся. Это Исидор бессильно сжимал в руках костяной жезл. Увы, элемент питания в жезле Магога полностью разрядился, еще когда ученый сдержал с его помощью падение лифта в шахте, чуть не стоившее жизни всем его спутникам.

— У этих тварей нет инстинкта самосохранения, — сказал подавленный Исидор. — Взгляни, Феликс, они насаживают себя на копья, чтобы проложить путь остальным!

И впрямь, тактика нежити была жуткой. Передние ряды становились как бы живым щитом — они повисали на копьях, а задние с остервенением лезли вперед.

— Не первый штурм захлебнулся у этих стен! — напомнил ученому Феликс. — Держи себя в руках, Исидор, или иди обратно в палатку, тебя никто не принуждает сражаться.

— Это противоречит разуму, это противоестественно… — твердил ученый, не слушая Феликса.

Однако в следующий миг, как по чьему-то неведомому приказу, тактика созданий Магога изменилась. Летуны перестали бросаться на воинов с высоты. Они начали курсировать за стены форта и обратно. Летуны цепляли когтями кого-нибудь из своих бескрылых собратьев, и доставляли их в гущу боя. С пронзительным воплем летун сбросил безобразного монстра прямо на Феликса. Феликс рубанул топором, — чудовище покатилось с отрубленной головой.

Баллисты посылали в летунов стрелу за стрелой, но тех было слишком много. Высадив в крепости очередной десант, они мчались за новыми монстрами. Феликс пробивался к воротам. Очередной летун спланировал почти над самой его головой, выпустив из когтей злобно скалившуюся тварь. Феликс изготовился к стычке, но неожиданно монстр выронил из лап дубину и распластался у его ног.

— Вот наглецы. Того и гляди на шею сядут! — на месте чудовища появился Тим, в каждой руке у него было по кинжалу.

— Браво, Тим! А где Седоус? — мимоходом спросил Феликс.

— На стене! Машет молотом, как заводной!

Больше им не удалось перекинуться ни словом: мимо в бреющем полете промчались летуны, и перенесенные им через стену монстры-пехотинцы в слепой ярости накинулись на ближайших защитников форта.

Феликс вырвался из сражения — у него была иная цель. Отыскать Тёрна, где бы он ни был!

Нежить все прибывала. Твари лезли по приставным лестницам сплошным потоком. Их били и сталкивали вниз, а они лезли… лезли… Пугающе равнодушные к смерти, они брали утомленных воинов измором.

— Обороняйте баллисту! Держите строй! — приказы исходили от уверенного в себе молодого командира — от Лавра. Его отряд окружил поврежденную баллисту, не подпуская к орудию наседающих исчадий Магога.

— Еще минутку и починю! — сипло обещал Лавру неуклюжий человек, сидящий верхом на ложе баллисты.

Его торс был закован в металлический корсет. Часовщик использовал свой молот не только для того, чтобы плющить врагов. Он сжимал его в своей железной руке и деловито подгонял что-то в метательном механизме баллисты.

В десятке шагов от него Орхидея спустила тетиву арбалета. Враг заверещал — острый болт точно пронзил ему глаз. Девушка выхватила из колчана новый болт.

— Берегись! — закричал Лавр, но его крик потонул в реве наступающих.

Летун камнем рухнул на Орхидею. Мгновением раньше Лавр успел заслонить разведчицу, подставив крылатому копье. Но напоротый на копье летун обрушился на воина всей тяжестью, выбросил вперед когтистые лапы и изо всей силы ударил ими Лавра в грудь. Острые крючья когтей пронзили его куртку, придавленный тушей монстра, воин упал.

Орхидея в ярости выпустила арбалетный болт в содрогающегося от агонии летуна и, забыв о сражении, склонилась над командиром разведчиков.

— Мой командир! Мой командир! — ласково приговаривала она, гладя умирающего Лавра по непослушным волосам.

Тут же Феликс потерял ее из виду. Исчадья Магога прорвались к баллисте, их пытались оттеснить.

Защитники форта падали один за другим. Стены крепости буквально кишели нежитью. Все линии обороны были прорваны. Сражение перекинулось во внутренний двор.

— Баллиста готова, стреляйте, — оповестил закончивший стучать молотком Седоус — К орудию!

Но весь орудийный расчет погиб. Часовщик сделал попытку сам натянуть тетиву. Безуспешно.

И тут, когда отчаяние нависло над фортом, как туча, Феликс, наконец, столкнулся с Тёрном. Тот был у самой бойницы, прижимая к себе странный предмет, чем-то напоминающий черную морскую звезду.

Ненависть заклокотала в груди Феликса:

— Тёрн! Тёрн! Стой, предатель!

Изменник занял позицию у самой лестницы, по которой в бойницу стены ползла и ползла нежить.

На миг он приложил к губам свой сокровенный амулет.

— За Ледяной форт! Сдохни, нежить!

Тёрн вскочил на приставную лестницу и изо всех сил ногой оттолкнулся от стены. Лестница описала широкую дугу. Тёрн вцепился в нее и рухнул в копошащееся перед крепостным рвом скопище Магоговых пехотинцев. Они разом насели на Тёрна. Погребли его под кучей собственных тел.

Взрыв был беззвучный, но от него задрожала земля. Монстров пронзили зигзаги неизвестной энергии. Враги обугливались и рассыпались пеплом. Целое поле вокруг лежавшего навзничь на льду Тёрна было выжжено смертоносными лучами. Он сам — эпицентр этого гибельного взрыва — продолжал искрить, пока последний сгусток энергии не выплеснулся из зажатой в его недвижимых руках "морской звезды".

Из клубящегося мрака вырвался уцелевший летун. Часовщик не успел занести свой молот. Навстречу крылатому монстру взметнулась стрела. Ломая крылья, сбитое насмерть чудовище свалилось на крепостную стену.

Кто-то управлялся с баллистой!

— Я убил летуна! Смотрите, это мой первый! — это новичок Мак взялся за ворот взводящего механизма.

— К победе! За Солнце! — прогремел боевой клич.

Сам полководец Северин со стягом форта в руках созывал оставшихся в живых воинов, чтобы добить дрогнувшего врага.

— За Солнце!

— За Солнце!

— За Солнце! — вдохновенно подхватил сотни голосов.

По приказу Северина распахнулись настежь ворота. Войско защитников ледяной крепости, следуя за знаменем с изображением солнца, устремилось на поредевшую орду исчадий Магога. Феликс присоединился к ним. Воины форта крушили своих извечных врагов. Исход штурма был предрешен. Монстров поднимали на копья, летуны исчезли и больше не показывались.

Костяным жезлом, покрытым колючими отростками, Исидор сбил с ног прыгнувшего на него пехотинца и продолжал молотить его без остановки, как будто хотел размазать по льду. Острые кости жезла впивались в извивающееся тело нежити, вырывая из него куски.

Со стен крепости, возвещая победу, трубы заиграли отбой.

Феликс крепко схватил Исидора за локоть:

— Все кончено, успокойся! Что с тобой?

Прикосновение точно парализовало ученого. Ученый в шоке глядел на растерзанное, превращенное в кровавое месиво тело монстра.

— Это сделал я? Что на меня нашло?!

— Битва закончилась, Исидор. Все закончилось! Пойдем. Вроде бы у Седоуса была припасена фляжка со спиртом, тебе не повредит глоток-другой.

Защитники форта стаскивали в кучу трупы Магоговых тварей, чтобы их сжечь. Для воинов, сложивших головы за ледяной форт, были возведены погребальные костры. Победа обошлась недешевой ценой.

— Задали мы этим ублюдкам! — радовались победители.

— Такого мощного штурма не было лет сто!..

— Славно! Они нескоро оправятся!

Возле баллисты Седоус угощал из своей фляги Мака. Угрюмый и растрепанный кот Одноглазый теребил крыло мертвого летуна.

Орхидея так и стояла на коленях возле Лавра, обеими руками поддерживая его голову. Ее любимый уходил в иной мир и прощался с ней:

— Первый раз вижу тебя плачущей, Орхидея. Ты такая сильная, оставайся всегда такой — пусть это будут последние слезы в твоей жизни.

Орхидея тихо плакала. Они с Лавром больше не пытались скрывать, что любят друг друга. Несколько разведчиков окружили их и лишь теперь начали догадываться, что между командиром и Орхидеей было нечто большее, чем обычное боевое братство.

— Не ты должен был умереть, Лавр, а я, — шептала девушка. — Ты принял на себя удар, который предназначался мне!

— Я старался быть справедливым… Сегодня я первый раз поступил не так, как был должен… Я так хотел…. Я всегда хотел защитить тебя, Орхидея.

Орхидея обняла Лавра, положив голову ему на грудь. Она запоминала, как бьется его сердце. Ее муж умолк и навсегда закрыл глаза.

Разведчики уложили командира на плащ и понесли к лестнице, ведущей во внутренний двор. Во дворе в длинном ряду, точно в строю, ожидая погребального огня, лежали тела погибших.

Но прежде чем с почетом проводить их в последний путь, обитателям форта предстояло избавиться от трупов чудовищ. Их сволокли в огромную, вызывающую омерзение груду за воротами форта. Когда дело было сделано, останки нежити щедро облили горючей жидкостью и подожгли. Над курганом мертвецов заклубился удушливый дым. Черным столбом он вздымался над фортом, теряясь в непроницаемой тьме подземного свода.

Затем воины форта смогли справить тризну по своим погибшим. Посреди двора воины сложили большие прямоугольные щиты, на которых расставили кувшины и блюда. Выжившие в бою безмолвно расселись на шкурах. Феликсу тоже дали место за этим походным столом, возле него расположились Исидор, часовщик и Тим.

В глубокой тишине полководец Северин произнес:

— У Ледяного форта нет стен прочнее, чем ваше мужество. У форта нет оружия грознее, чем ваша храбрость. Ваши души — огонь, и огонь примет ваши тела.

Краткая речь полководца была единственной, прозвучавшей над убитыми. Форт привык хоронить павших, и не было смысла ожидать долгих проводов и пышных обрядов. Северин скорбно и торжественно двинулся с факелом от погибшего к погибшему.

После полководец вернулся к щитам, на которых была расставлена снедь, и наполнил чашу. Увидев это, воины тоже разлили по чашам спирт.

— Мы победили, и настало время для празднества, — провозгласил Северин. — Еще не догорели погребальные костры, но наш дух не сломлен. Поешьте и наберитесь сил после сражения. Цените время мира, оно достается нам дорого.

Уставшие воины принялись за еду. Многие потеряли в сражении близких, но в крепости веками сложилась привычка к потерям. Воинов поддерживала мысль, что нужно жить и сражаться дальше.

Утолив первый голод, разогретые спиртным, воины стали вставать с места для застольной беседы. Седоус подошел к Маку:

— А ты неплохо справлялся с баллистой, приятель! Ты всадил в бок летуна стрелу, превосходное зрелище. Правда, вот радиус обстрела у ваших баллист маловат.

— Спасибо! Я сам все время об этом говорю. Сто раз пробовал найти способ, как улучшить подъемный и поворотный механизм. Смотри, — ножом прямо на земле он стал делать чертеж.

— Угу… А если так? — пробормотал часовщик, добавляя свои штрихи в рисунок.

Орхидея не сводила глаз с погребальных костров. Когда от погибших останется пепел, кострища засыплют снегом и щебнем. Не будет ни холма, ни памятного знака. Молодой скульптор — он словно предчувствовал скорую гибель. Накануне штурма почему-то признался, что боится за судьбу своих высеченных изо льда статуй.

На поминальном пиру полководец Северин не мог обойти Феликса и его друзей.

— Вы хорошо сражались, хотя вы — гости форта, и могли бы остаться в шатре. Никто не призвал бы вас в бой насильно. Но вы предпочли разделить с нами не только хлеб и кров. Вы взяли на себя и долю жестокой борьбы, что мы вынуждены вести с Магогом.

— Магог — наш общий враг, — сказал Феликс. — Мы намерены биться с ним не только на стенах форта, но собираемся отправиться дальше. Скажи, уважаемый Северин, твой форт веками держит героическую оборону, но пытались ли вы перейти в наступление?

— Нас слишком мало. Мы защищаем форт и патрулируем окрестности, но на большее нас не хватит. Единственный выход — быстрый удар, бросок к убежищу Магога и последняя битва: либо мы, либо он… Вы еще ничего не слыхали о "рейдах обреченных"? Порой форт собирает небольшой отряд из добровольцев. Они отправляются на поиски тайного логова врага и дают клятву, что возвратятся лишь тогда, когда смогут указать к нему путь. Если нет, они ведут поиски до тех пор, пока не погибнут.

— И никто никогда не возвращался?

— Да. Они исчезали бесследно. Поэтому и мы зовем эти экспедиции "рейдами обреченных".

— Разве подземная долина столь огромна, что ее нельзя было исследовать за сотни лет? Из множества попыток хотя бы по счастливой случайности какая-либо должна была увенчаться успехом.

— Это наводит на мысли, что Магог сумел спрятать свое логово от посторонних глаз каким-то особенно хитрым и коварным способом. Недостаточно отыскать какую-нибудь неприметную тропу, чтобы до него добраться.

— Хм, "рейды обреченных"? Неплохо сказано. Будто про нас. Мы идем от самой поверхности Земли, чтобы покончить с Магогом. Падали в шахту, проваливались под лед. Блуждаем по незнакомым местам, набитым ловушками.

— То, с чем вам еще предстоит столкнуться, куда страшнее, — вдруг помрачнел Северин. — Вам нужен надежный проводник.

— Нет! — возразил Феликс. — Форт и так понес тяжелые потери. Лучше дай нам посмотреть карты. Пусть опытный разведчик расскажет, куда нам идти, чего остерегаться, с чем мы столкнемся.

— Карты и добрые советы не заменят умелого проводника, который нутром чует врага и находит направление по множеству едва различимых примет.

В душе Феликс понимал, что проводник им нужен. Проложенный на карте маршрут и инструкции искусного разведчика не принесут такой пользы, как опытный спутник, знающий местность и на зубок заучивший все повадки нежити. Однако Феликс не мог позволить себе просить помощи у и так уже обескровленного сражением форта

Северин не настаивал:

— Будь по-вашему. Я не стану назначать вам проводника своим приказом.

С этими словами он встал возле стола и поднял ладонь в знак того, что хочет обратиться к пирующим.

— Воины! — заговорил Северин — В наш форт явились четверо чужаков. И явились они к нам, чтобы не прятаться за нашими стенами, а отправиться дальше, в "рейд обреченных". Они выйдут на поиски убежища Магога и не вернутся назад, пока не достигнут цели. Но этим бесстрашным людям нужен хороший проводник, который поведет их безопасными тропами мимо засад Магоговых тварей. Давайте покажем людям с поверхности, что не зря мы веками не складывали оружия. Среди нас есть разведчики, вдоль и поперек исходившие ледяную равнину далеко за пределами форта. Я спрашиваю: кто готов быть проводником рейда?

В ответ полководцу прозвучал твердый молодой голос:

— Я пойду!

Вызов полководца приняла Орхидея.

— Послушайте меня! — сказала разведчица Феликсу, Тиму, Исидору и Седоусу. — Только что мы отбили наступление Магога. Мы должны выйти из форта немедля, пока орды нежити рассеяны и бежали. Мы их сильно потрепали, и они не сунутся, если Магог вновь не создаст целую толпу таких же извергов. Мы сможем продвинуться далеко вперед без особого риска. Когда нежить опять заполонит все тропы в долине, мы будем уже далеко. Надо пользоваться случаем, купленным жизнями наших бойцов. Слышишь, Феликс? Если ты и впрямь хочешь успеха, вставай из-за стола!

— Не торопись, Орхидея, — сдержал ее Феликс. — Я прав — потеряв Лавра, ты теперь сама ищешь смерти?

— Ты умный. Думаешь: зачем тебе проводник, который, вместо того чтобы стараться миновать все опасности, мечтает поскорей умереть? Не волнуйся, Феликс. Я поведу твоих людей так осторожно и ловко, как если бы Лавр, живой, ждал меня в форте. Как и ты, я мечтаю добраться до убежища Магога.

— Чтобы отомстить?

— Да. Если даже не я сама вырву Магогу сердце, то хотя бы наведу на его логово воинов. Не отказывайся от меня.

"Подходящая подобралась компания, — мелькнуло в голове у Феликса, — настоящий рейд обреченных. У Тима нет никого из родных и нет дома, куда он мог бы вернуться. Седоус оставил за плечами самое дорогое, что у него было — но это был всего лишь изношенный часовой механизм в опутанной паутиной башне. Исидор в долгу как в шелку, беглец от кредиторов. А сам я неизлечимо болен. И теперь к ним присоединится юная разведчица, которой тоже больше нечего терять. Как на подбор!"

— Кстати, и я за то, чтобы побыстрее уходить из форта, — поддержал Орхидею часовщик.

Тим вытаращил на него глаза:

— Тебе так не понравилось тут?

— Экий ты балбес. Посчитай-ка, что мы до сих пор видели? Ржавый лифт в окрестностях Огненного города — раз, — Седоус стал загибать пальцы. — Самогонный аппарат с неудачным фильтром — два. Баллисты с примитивным поворотным механизмом — три. Ради этого я покинул башню с часами? Я мечтал научиться чему-то новому. А вместо этого мы набредаем на простейшие приборы, которые я сам же и совершенствую.

— Ты уже и баллисты успел усовершенствовать?

— Подправил чертеж этому пареньку, Маку. Он молодец. Верно ухватил суть, но ему не хватает опыта. Посоветовал ему кое-что, но не собираюсь отнимать у парня славу изобретателя. Идея была его. Пусть отнесет чертеж командиру и получит награду.

— Иногда ты рассуждаешь прямо как человек, а не как куча старого железа, — одобрил Тим.

Полководец Северин с грустью принял решение Орхидеи.

— Нам трудно будет найти замену такой искусной разведчице, — сказал он Феликсу. — Но это ее выбор. Мои тревоги сейчас о другом. Я прошу тебя не уходить, пока не изобличен предатель.

— Забудь об этом, Северин! Предателя больше нет в живых. Он искупил свое преступление славной смертью в бою, защищая форт. Нет нужды чернить его имя, он заплатил сполна.

— Пожалуй, я этому рад, друг мой. Ты снял камень с моей души. Если ты утверждаешь, что предательство больше не грозит крепости, я ни о чем не стану расспрашивать. Форт поможет тебе со снаряжением. По нашей традиции, воинов "рейда обреченных" провожает вся крепость. Что ж, выпьем в вашу честь, а потом приступим к сборам.

Полководец воззвал к пирующим.

— Наполните чаши, друзья! Только что я обращался к вам в поисках добровольца. Итак, Орхидея поведет отряд. Мы же простимся с Феликсом и его спутниками, как с братьями по оружию, и поделимся с ними провизией и снаряжением. Выпьем за их храбрость и за нашу надежду на успех.

— Подождите! — внезапно прервал полководца Тим.

Все оглянулись на него. Вор держал в руке золотой кубок — свою добычу из дома Гедеона.

— Возьми этот кубок на память, Северин! Может быть, когда-нибудь ты наполнишь его за нашу победу!

Форт проводил Феликса и его "рейд обреченных" с почетом. Им преподнесли подбитые мехом белоснежные плащи и подкованные железными скобами сапоги, удобные, чтобы ходить по обледенелой земле равнины, снабдили провизией и маслом для походной лампы.

Перед путниками с грохотом опустился подвесной мост, поручни которого были увешаны гроздьями побелевших костей — в память о победах над нежитью. Феликс и его друзья перешли через крепостной ров.

Мост за ними с лязгом поднялся, отрезая им возвращение.