Прошло пять дней. Рана на шее Нерона окончательно затянулась. Собака была снова энергична и весела.
Можно было отправляться в путь.
Солнце зашло в тучу, и узкая полоса чистого неба на западе приобрела пурпурную окраску. Такой закат предвещал грозу или ветер. Но ни то, ни другое не могло задержать Морозова. Дорожный мешок был уже упакован, ружье вычищено, и драгоценные камни лежали завернутые в промасленную бумагу на уступе стены. Собираясь уходить, Морозов любовался их игрой все чаще и чаще. Теперь, когда задача «экспедиции» была выполнена, и сама она почти закончена, к тому же благополучно, Морозову было жалко покидать ставшие близкими места. И ворчливая речка Каменка, и окружающая ее тайга, и мрачные норы подземелья, и, наконец, карстовый дворец с озером - все в одинаковой степени было дорого пытливому исследователю.
Морозов был горд своим открытием: ему, скромному труженику, по воле случая на время ставшему исследователем-разведчиком, посчастливилось вырвать у природы одну из ее бесчисленных тайн.
Дикий таежный район Таганайских гор - край непроходимых болот с грудами гниющего бурелома, обиталище медведей и змей, рассадник комаров и гнуса, малоизвестный уголок Южного Урала, по существу одно из многочисленных его «белых пятен» - благодаря открытым в нем драгоценным камням превратится в промышленный край с несколькими рудниками, заводами и культурными лесными угодьями.
Так Морозову рисовалось будущее…
Метеоролог на прощанье решил сварить уху из хариусов. Он чистил рыбу и бросал ее в котелок. Нерон растянулся рядом у костра на своей моховой постели- его ждала сытная еда.
После ужина, прежде чем лечь спать, Морозов вышел из пещеры проверить свое предположение о перемене погоды. В темноте был слышен тихий плеск Каменки, дул свежий ветерок. На небе блестели яркие звезды. С запада подымалась туча, но ее, кажется, проносило мимо. Над вершиной далекой горы посветлело небо - над горизонтом всходила луна. Постояв минут десять, Морозов вернулся в пещеру. В грот постепенно пробралась ночная свежесть, и он устроился спать в нише, отделив себя от входа в нее костром, по другую сторону которого лежал Нерон.
Постепенно сгорал легкий хворост, и только сырые толстые стволы тлели, превращаясь в уголья…
В полночь над лесом взошла полная луна и осветила безбрежное таежное море…
Вьется от болота узкая песчаная тропа; на поворотах и прогалинах луна проникает в чащу леса и освещает голубоватые галечниковые намывы. Тропа идет от болота на восток; она пересекает Каменку и по .левому берегу между кустами тальника тянется на несколько верст. Тропу эту Морозов не знает, иначе она бы его заинтересовала. На илистых намывах вперемежку с рисунчатыми отпечатками лапок лесных обитателей видны широкие следы сапог… Они еще свежи - острые кромки не осыпались, и даже сохранились отпечатки шляпок гвоздей…
По тропе ползут тени. Лунный свет то гаснет, то вспыхивает. Быстрые облака скользят по небу, и медленно надвигается тяжелая туча…
Нерон внезапно проснулся и стал прислушиваться. Рядом с ним журчал ручей, потрескивали сырые головни, знакомые звуки наполняли пещеру. Кажется, не о чем беспокоиться, но собака тем не менее насторожилась. Через равные промежутки времени к журчанию ручья присоединялись короткие тихие звуки, походившие на шорох шагов крадущегося человека…
Сгорела высохшая головня, и костер почти погас; куча угольев освещала только спящего Морозова и нависший над ним белый известняковый свод.
Нерон медленно повернул голову в ту сторону, откуда доносился шорох, и стал всматриваться в темноту коридора. Шорох постепенно усиливался. Через некоторое время, когда вспыхнувшая головня озарила грот, Нерон вскочил и бросился вдоль ручья к выходу из пещеры. Добежав до кучи щебенки, он сделал прыжок через ручей, но впереди раздался глухой удар - и камень, повернувшись, загородил выход. Нерон ударился головой о камень и упал в ручей.
Отряхнувшись, он начал лаять и искать выхода, но камень плотно прилегал к стенкам грота. Убедившись в невозможности выйти на поверхность, Нерон побежал обратно. Мимо костра он пролетел стрелой, даже не взглянув на спящего хозяина, перепрыгнул через провал и, миновав узкий коридор, выбежал в лес: по берегу Каменки он обогнул гору и остановился у заводи перед Белым камнем.
На площадке никого не было. Сделав несколько кругов около входа в пещеру, Нерон низко опустив голову, побежал по тропе. Чутье вело его на берег Каменки.
Морозов привык пробуждаться в тот момент, когда последняя головня издавала звук, похожий на птичий писк, рассыпалась на уголья и падала в кучу золы. Отсутствие Нерона не удивило Морозова - собака, верно, где-нибудь носилась в лесу, выгоняя из кустов задремавших птиц.
Поставив на костер пирамидой несколько поленьев и подбросив хворост, Морозов снова лег.
Через час к разгоревшемуся костру подошел мокрый и грязный Нерон. Он часто дышал и отряхивался.
Нерон лег на берегу ручья, по дну которого едва сочилась вода.
Собака уже задремала, когда раздался громкий плеск воды. Волна так сильно ударилась о выступ, что веер брызг поднялся до потолка грота и зашипел костер. Нерон отскочил ближе к стене. В одно мгновение ручей превратился в ревущий поток, вода не умещалась в его русле, и уровень ее быстро поднимался…
Начало заливать площадку, костер, и Нерон, чтобы разбудить хозяина, залаял.
Морозов вскочил. «Камень повернуло!» - сразу мелькнула у него мысль. Но раздумывать не было времени. Грот наполнялся водой. Площадка-ниша представляла собой остров среди бушующего потока.
Новой волной потушило костер, и в гроте стало темно. Нерон жался к ногам хозяина. Едва Морозов успел зажечь фонарик, с которым он не расставался, как его сбросило с площадки. Такое количество воды могло прорваться в пещеру только в единственном случае - при полностью повернутом камне.
Морозова увлекало потоком, рядом с ним плыл Нерон. Впереди был провал, к которому несло человека и собаку. Только чудом можно было избежать стремительного водоворота, который теперь грохочет над отверстием. Морозов несколько раз пытался схватить Нерона за ошейник, но собака не давалась.
Буквально с каждым мгновением вода прибывала и все больше заполняла и без того тесное пространство коридора. Теперь Морозов уже не касался почвы ногами. Не в силах бороться с бешеным потоком, он, прижав, наконец, Нерона к себе, мчался с колоссальной скоростью к провалу.
Сейчас в последние секунды так глупо обрывающейся жизни удивительно четко работали мысли: если сильно оттолкнуться от кромки провала обеими ногами, то поток пронесет его над гибельной пропастью и выбросит из пещеры… только бы сохранить ясность мысли до конца… не удариться головой о каменный выступ кровли…
В ушах загудело - это повысилось давление от сжатого водой воздуха у потолка каменной трубы. Твердая опора под ногами… Вот бы оттолкнуться. Напором воды Морозова переворачивает вниз головой, и в следующее мгновение он ощущает свободное падение. Вместе с Нероном он летит куда-то вниз, затем ударяется о поверхность воды, идет в глубину, встречает дно, отталкивается от него и, как пробка, вылетает па поверхность. Все это происходит в промежуток времени, в течение которого Морозов сдерживает дыхание.
Очутившись на поверхности воды, метеоролог сделал выдох, затем набрал полные легкие свежего воздуха и… был оглушен страшным ударом, от которого сильно загудело в ушах. Когда яркие голубые отсветы разрядили на мгновение темноту, Морозов понял, что ошеломляющий удар был только звуковым- это был удар грома.
Еще колоссальной мощности взрыв, сильная голубая вспышка - и Морозов видит себя на поверхности черной воды, а над ним каменные стены с характерными, хорошо знакомыми сосульками сталактитов. Да, действительно, бывают в жизни чудеса! Подземный дворец, который Морозов покинул только вчера и не рассчитывал в него скоро вернуться, окружал его снова.
Наглотавшийся воды и, видимо, оглушенный, Нерон начал подавать признаки жизни. Когда собака окончательно пришла в сознание, Морозов перестал ее держать, и она свободно и легко поплыла рядом.
Метеоролог ждал очередной вспышки молнии» чтобы ориентироваться и сообразить, куда плыть. Вода была прохладной, и вынужденное купание в ней не составляло удовольствия. Больше того, через некоторое время могут начаться судороги, и тогда так чудесно обретенное спасение окажется ненужным.
Вот снова блеснул похожий на сияние луны свет, и Морозов увидел, что он плывет к месту, где вчера оставил плот.
- Вперед! - крикнул метеоролог собаке почти весело.
Морозов и Нерон доплыли до берега благополучно.
Пользуясь короткими вспышками молнии, метеоролог отыскал плот, вытянул его дальше на берег, затем разделся и выжал одежду. Снова одевшись, он несколько согрелся и, наконец, обрел способность обдумать все происшедшее.
Каким образом Белый камень мог повернуться? При быстром поднятии воды в речке, что могло произойти в связи с сильным дождем, камень, наоборот, мог только плотней прикрыть вход. Без участия человека воды речки никогда не потекут по своему подземному руслу. Однако, кто мог повернуть камень и с какой целью? Надо полагать, это сделал тот человек, который ранил собаку, а затем бесследно исчез.
Гроза между тем пошла на убыль: реже и реже гремел гром, слабее становились вспышки.
Долгие часы до рассвета Морозов провел в составлении плана освобождения из сталактитового дворца, превратившегося теперь в каменную тюрьму.
Давно уже кончилась гроза, ее сменила тишина, но рассвет все не наступал. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем бледные полосы света упали на поверхность озера.
Пришло время действовать, и Морозов быстро пошел к наклонному ходу, через который он два дня назад спустился сюда.
Как он и предполагал, почти четверть сечения каменной трубы хода была заполнена водой. Возможность выбраться из пещеры через этот ход исключалась, и Морозов вернулся обратно. Оставалось еще два пути: провал в кровле «дворца» и сообщение, через которое проникал солнечный свет.
Оба пути были исключительно трудными, и метеоролог пока не имел ни малейшего представления, как к ним подступиться, но, как говорят: утро вечера мудренее. Кстати, утро начиналось ясное и тихое. Когда из-за горизонта поднялось солнце, в сталактитовом дворце стало значительно светлее, и Морозов, встав на плот, поплыл по озеру.
Потоки воды по прежнему низвергались с большой скоростью из широкого отверстия в кровле дворца. Достаточно было беглого взгляда на этот предполагаемый путь спасения, чтобы решительно отвергнуть малейшую возможность воспользоваться им.
Морозов решительно повернул плот и поплыл к ясно обозначившимся световым столбам. К полудню Морозов установил, что можно подняться на каменный выступ и с него перебраться в щелевидную впадину, переходящую в довольно широкий карниз, а затем дальше, по вертикальной, но не ровной каменной трубе выбраться на поверхность. Но все это путешествие, во-первых, нужно было совершать на высоте около трех саженей над поверхностью озера и, во-вторых, нужна была веревка, чтобы забраться на выступ. Веревка - легко сказать! Из всех вещей у Морозова остался только электрический фонарик, да и то теперь уже не действующий.
Нерон плавал вокруг плота, хватал попавшие в озеро с водным потоком куски гнилушек и играл с ними. Стоя на плоту, метеоролог смотрел на беспечного пса и думал, что не только одни гнилушки попали сюда с водой Каменки, наверное, большинство его вещей также попало в озеро. Не исключена возможность, что и веревка змеей свернулась где-нибудь на дне.
Морозову повезло: веревку он нашел в неглубоком месте, недалеко от берега. Попавшая в озеро через провал, она плавала, пока не намокла, а потом потонула.
Переживший так много за эту ночь Морозов держал небольшую бухту найденной веревки, как огромную драгоценность. Теперь он не сомневался в своем спасении.
Морозов завязал на одном конце веревки узел и изготовил петлю - получилось подобие аркана или мексиканского лассо, которым ковбои с изумительной ловкостью ловят диких лошадей.
Метеорологу казалось, что он так же просто, как охотник прерий, забросит лассо на каменный выступ.
Подплыв на плоту к световым столбам и остановившись так, что известняковый рог выступа находился с правой руки, он размахнулся и с силой метнул вверх бухту веревки. Искусство забрасывать петлю оказалось далеко не простым. В этом Морозов убедился, когда конец веревки, даже не задев уступ, упал в воду. После многократных попыток метеоролог добился немногого - петля иногда задевала за каменный выступ, но, скользнув по нему, падала вниз.
Уже несколько раз Нерон подплывал к хозяину и с недоумением следил за его странными занятиями.
Прошло три часа, и выбившийся из сил Морозов был вынужден смотать веревку и отплыть на своем плоту к берегу.
Пообедав и отдохнув, Морозов возобновил свои упражнения с веревкой.
Теперь Морозов ловким взмахом забрасывал петлю на каменный выступ, но при натяжении веревки она соскальзывала вниз и падала в воду. Четыре часа было затрачено только на то, чтобы убедиться по существу в простой вещи: угол наклона верхней плоскости каменного выступа по отношению к горизонту был настолько велик, что при малейшем натяжении петля с него сползала.
Голодный, уставший и удрученный неудачей, Морозов в изнеможении сел на плот и низко опустил голову.
Снова лихорадочно заработала мысль, и уверенность, что только с помощью веревки он выберется из пещеры, неожиданно подсказала новый способ применения аркана. Морозов выловил из многочисленных, плавающих вокруг кусков дерева короткий, но крепкий сучок лиственницы и, набросив на него петлю, крепко затянул: метеоролог рассчитывал забросить его в расщелину, где он заклинится. Сучок довольно легко попадал в щель, но так же легко из нее и выскальзывал.
Морозов без конца повторял попытки, зная, что, может быть, в пятисотый или семисотый раз заброшенный сучок встанет поперек щели. И это, наконец, случилось. Морозов забросил сучок в щель, осторожно потянул веревку и, почувствовав сопротивление, повис на ней всем телом. Веревка натянулась, как тетива лука,- видимо, деревянный якорь крепко заклинился в щели. Морозов с осторожностью и выдержкой циркового гимнаста начал подниматься вверх.
Вздремнувший на берегу Нерон мгновенно очнулся, когда громкое «ура!» потрясло своды пещеры и раскатилось по ее коридорам и закоулкам многоголосым эхо. Повернув голову на крик, собака увидела своего хозяина висевшим под самым потолком пещеры.
Поняв крик Морозова, как призыв помочь ему, Нерон бросился в воду и быстро поплыл к плоту. Но метеорологу не нужна была помощь. Он стоял на каменном карнизе, держась за выступающие на известняковой стене неровности.
Карниз имел ширину около аршина. В направлении кровли пещеры он несколько расширился и заканчивался уступом. В противоположную сторону шел небольшой подъем, который постепенно сужался. В том месте, где ширина его равнялась ладони взрослого человека, каменная труба выхода из «дворца» достаточно расширялась и имела ряд выступов, подобных ступеням.
Внимательно осмотрев последний этап пути, Морозов понял, что те несколько шагов, которые отделяют его от ступеней в каменной трубе, преодолеть нелегко. Здесь необходимы исключительная осторожность и хладнокровие. Положение осложнялось еще тем, что нужно было вытащить вслед за собой собаку.
Но последние препятствия с упорством и бесстрашием настоящего следопыта метеоролог, наконец, преодолел и вместе с Нероном вырвался на свободу.
Лес встретил потерпевших бедствие приветливым шумом. Омытая дождем тайга благоухала. Прохладные токи воздуха легким ветерком порхали в листве.
После всего перенесенного уставший и голодный Морозов свалился в тени ели и мгновенно заснул. Нерон последовал его примеру.
Оба проснулись уже ночью.
Свежий ветер гнал низкие лохматые облака. Морозов пошел вдоль берега бурного ручья. Луна освещала ему путь.
Появление в лесу человека заставило Морозова быть осторожным. Ему было ясно, что повернутый и заклиненный им камень кто-то нарочно поставил в прежнее положение, открыв тем самым Каменке доступ в пещеру.
Когда прибрежные скалы отошли на запад, Морозов тихо позвал Нерона и велел ему идти рядом. Осторожно раздвигая кусты, он подошел к площадке перед входом в пещеру и из-за уступа стал смотреть вниз.
На берегу Каменки ярко пылал костер. Перед костром спиной к Морозову сидел человек. Около костра лежал ствол березы, служивший рычагом для вращающегося камня. Как только Нерон увидел человека, шерсть на его спине встала дыбом, и мускулы напряглись для прыжка.
- Спокойно! - прошептал Морозов и положил руку на голову собаки. Человек не спал, он поправил головни и посматривал на темный вход в пещеру, куда с ревом устремлялась вода. Он выжидал.
Морозов и Нерон тихо стояли за камнем.
Человеку, должно быть, надоело сидеть, и он встал.
«Антипов!» - чуть не вскрикнул Морозов, увидев его лицо.
Теперь все стало ясно. Хищник-старатель, узнав, что метеоролог отправился в Таганайские долины, сообразил, в чем дело, и пошел следом. По пути, недалеко от пещеры, в бурную ночь он встретил собаку. При схватке оба пострадали, но Антипов нашел силы уйти в безопасное место и там укрыться.
Антипов задумал недоброе. Наводнение было делом его рук. Сейчас Антипов подошел к пещере и, действуя стволом, как рычагом, начал поворачивать камень. Поток стал уменьшаться, и через некоторое время освободился проход. Антипов укрепил ствол в трещине, зажег от костра смолистую лучину и скрылся в пещере.
«Пошел посмотреть на мой труп, который, по его предположению, сейчас лежит на уступе в провале»,- сказал себе Морозов, выйдя из-за камня.
В этот же момент раздался треск, и рычаг, сдерживающий камень, сломался. Вода снова хлынула в пещеру. Все попытки Морозова поставить камень на место не привели ни к чему. Обломок ствола был слишком короток. Только после того, как Морозову удалось найти и сломать достаточно прочную березу, русло Пропащей было перегорожено.
Морозов с ярко пылающей головней побежал по коридору пещеры вслед за последней волной.
Около провала поток еще бурлил.
Когда уровень воды понизился, на уступе Морозов увидел тело Антипова. Руки его были вывернуты и неестественно запрокинута голова.
С тяжелым чувством вышел Морозов из пещеры. От его геологических инструментов осталась только стеклянная пластинка, случайно положенная им в карман, а от продуктов не сохранилось даже куска хлеба. Все остальное, в том числе и сверток с рубинами, унесло во время наводнения.
Началось утро. Около костра Морозов нашел старый меховой пиджак, топор и полмешка сухарей. К счастью, этого было достаточно, чтобы отправиться в обратный путь.
* * *
Со времени описанных событий прошло почти под столетия. В нашей стране пока еще не найдено крупного месторождения рубинов, хотя в россыпях, по берегам ручьев и речек встречаются отдельные камни.
Данные современной геологии показывают, что Морозов в своих поисках был на правильном пути и не исключена возможность, что кому-нибудь еще посчастливится найти на Южном Урале, в этом красивейшем и богатейшем крае, красные самоцветы.