Храни, Господь, Россию и Дубну!

Михайлов Михаил Алексеевич

Вы держите в руках книгу, каждое стихотворение которой пропитано воспоминаниями. Дух родины, дух России – в этих стихах. В строки вложено все, что не чуждо человеку – и печаль, и радость, и тоска, и, конечно же, любовь, маяк, ведущий нас по этой жизни.

* * *

Составитель Д. Чернухина

Михаил Михайлов

Родился в 1956 г. в городе Барнауле Алтайского края. В настоящее время проживает в г. Дубна Московской области.

Образование высшее.

Трудовую деятельность начал в 1973 году фрезеровщиком на аппаратурно-механическом заводе в г. Барнауле. Служил в органах внутренних дел (ОБХСС, уголовный розыск), работал в органах исполнительной власти, различных коммерческих организациях. Завершил трудовую деятельность в должности Вице-президента Банка. В настоящее время – пенсионер.

Действительный член Академии русской словесности и изящных искусств им. Г.Р. Державина.

1989 год – первые публикации стихов в газете «За примерный труд», выходившей в системе исправительно-трудовых учреждений Алтайского края.

2005 год – Сборник стихов «Мы до утра сегодня не уснём».

В разные годы печатался в сборниках стихов – «Высокая поэзия России», «Поэтическая библиотека России», альманахах «Золотая строфа», «Российский колокол» (Альманах Надсона), «Планета друзей» (Ялта).

Победитель Международного музыкально-литературного фестиваля «Ялос – 2016» в номинации «Тайный гость. Поэзия».

Два диска с песнями на стихи.

Дубна

Опять я возвращаюсь из Парижа, Стучит капелью за окном весна, Париж хорош, но мне милей и ближе Мой остров с гордым именем Дубна! Здесь нет Монмартра улочек и крыш, Зима приходит часто и надолго, Но обделён блистательный Париж, Его не делит на две части Волга. Париж хорош, но даже Нотр Дам Мне не заменит Ратмина красы, И в небо устремлённый Божий храм, Кусты сирени с каплями росы. Густой туман над речкою Сестрой, Вдоль набережной, яблонь хоровод, И Ильича с протянутой рукой, И в море, цвета счастья, – теплоход. И женские, прекрасные глаза, И улочки в искрящемся снегу, Без этого в Париже – жить нельзя Храни, Господь, Россию и Дубну!

Ратмино

Богородица, гуляя по Руси, Притомилась – дальняя дорога, И промолвив: «Господи, спаси!» Отдохнуть надумала немного. Села тихо, у слиянья рек, В косы травы летние вплетая. Волны, замедляя бурный бег, Шелестели, ноги омывая. Пенье птиц струилось с высоты. Предлагал прохладу тёмный бор. И сирени пышные кусты, Расцветая, радовали взор. От дубов тень на воду легла, Песня рыбаков вдали звучала. Матушка подумала тогда — Что прекрасней места не встречала. Благолепен край полей и рек, На душе спокойно и светло, Пусть живёт здесь мудрый человек, Пашет землю и творит добро. И Господь, её молитве внемля, Улыбнулся – так тому и быть, И благословил он эту землю И всех тех, кто будет на ней жить. С той поры промчались сотни лет, Ни царя нет, ни генсека, ни тирана, Но теплей на свете места нет, Чем на Стрелке, в Ратмино, у храма. Слушаю, как колокол звонит, В душу святость каплями вливается, Мнится – Богородица стоит За спиной, и нежно улыбается.

Я люблю этот город…

Я люблю этот город – его тишину И его самобытный покой. После частых разлук, возвращаясь в Дубну, Я подолгу сижу над рекой. Волга к Каспию волны степенно несёт, Чайки в небе, кузнечик стрекочет, И церковный, вальяжно – задумчивый кот Сидя рядом, о чём – то бормочет. Я люблю этот город – успешных людей, Где с младенчества дети поют, И отсутствие шумных больших площадей, И тенистых аллеек уют. Я люблю этот город – зачем? Почему? Неуместны казённые фразы, Просто всем своим сердцем, однажды, в Дубну Я влюбился – навеки и сразу!

Крещение

Трещат за окнами Крещенские морозы, Завален белым снегом лес, Искристый иней побелил берёзы, И плеск волны под толщей льда исчез. Но прорубь, ледорубами и ломом, На Стрелке прорубили мужики, Старушки, кто с ведёрком, кто с бидоном, Идут степенно к берегу реки. Честной народ вокруг купели встанет, А батюшка молитву сотворит, И Божье слово каждого достанет, И в каждом сердце нежность воцарит. Всё выслушаем, молча, а потом На лёд уроним зимнюю одежду, И, трижды осенив себя крестом, В Святой воде мы обретём надежду — Что беды канут, и придёт успех, Что обновимся телом и душой. Я вас с Крещением поздравляю всех, Желаю счастья и любви большой!

Ночной Париж

У Вас уже давно своя семья, И жизнь течет уверенно и гладко, И ходят в гости старые друзья, Домашние заботы, муж, тетрадки. А помните, кружил над миром март, И шансонье пел о потерянной любви В кафе, на кромке площади Монмартр — Бокал вина и только я и Вы. И между нами нет любовных уз, Вы независимы, свободны и счастливы, А из бистро, напротив, тихий блюз И огоньков Парижа переливы. И воздух, опьяняющий, весны Нам головы пытается кружить. Бокал вина и только я и Вы, И между нами – тоненькая нить. А где-то далеко – Дубна в снегах, Работа, дом, с женою заморочки, А здесь – каштаны жарят на углях, И на деревьях набухают почки. И ради нас, в совсем пустом кафе, Поёт француз, играет пианистка, Бармен за стойкой, малость подшофе, Бокал вина и Вы, так близко-близко. Мы не шагнули с Вами за черту, О, сколько годы унесли воды, Но до сих пор я в сердце берегу Ночной Париж, где только я и Вы.

Рождество

Серебром усыпан ельник, Бродит вьюга за окном, Добрый, сказочный сочельник К нам пришёл сегодня в дом. Пироги подходят в печке, Всюду праздничный уют, Мы зажжём на ёлке свечки, Пусть гирлянды отдохнут. С ребятнёй устроим пляски, Рано им сегодня спать. Мы на них наденем маски И пошлём колядовать. Старшим – зеркало и свечка — Воск на воду выливать, Башмачки бросать с крылечка — На любимого гадать. Стол накрыт, на окнах иней, Звёзд мерцанье и мороз. Мы бокалы дружно сдвинем, С Днём Рождения, Христос!

Вы напишите мне…

Вы напишите мне письмо — Как Вам живётся на чужбине, Какие снятся сны Вам ныне, И что Вы видите в окно. И есть ли верные друзья, И чем Вас балует погода, Что шепчут звёзды с небосвода, Над Вами медленно скользя. Какие любите цветы, В какие ходите театры, Какие люди Вам приятны, Кому приятны лично Вы. Что Вас тревожит по ночам? Какие дарят Вам подарки? Давно ли были у гадалки? И что она сказала Вам? Я жду от Вас вестей давно, Диктует жизнь свои законы. Хоть нынче в моде телефоны, Вы напишите мне письмо.

Чухлома

Когда придут сплошные неудачи, Завоют псы ночами на луну, Махну рукой на нерешённые задачи, Пошлю всех… И уеду в Чухлому. В старинном храме встану у икон, О здравии всех близких помолюсь, Под колокольный гулкий перезвон Сольюсь с тобой, Моя святая Русь. Затопит баню молодая прихожанка, К которой батюшка устроит на постой. И соловьинные напевы спозаранку Прольются над Никеровкой – рекой. Густой камыш вдоль озера, в тумане, Не сможет спрятать голубой простор, Рыбачья лодка к берегу пристанет, И запылает, под ухой, костёр. Здесь сотни лет и сотни долгих зим На сонных улочках пасутся тишь да гладь, Печные трубы вверх выбрасывают дым, Над городком витает благодать. Берёзок с елями кружится хоровод, А чаша неба синевой полна. Укрой меня от горя и невзгод, Святой Руси кусочек – Чухлома.

Наваждение

Не спится, сяду у окна, Зажгу на столике свечу, Налью себе в бокал вина И глядя в небо, помолчу. Да и смешно болтать в ночи, Когда на стенах тени зыбки, И в закоулочках души Звенит струна волшебной скрипки. На небе, в дымной кутерьме, Медведицы играют в прятки, И на сияющей луне Лежит тень вековой загадки. В стекло скребётся летний дождь, Прохладой веет от сирени, Почудится – ты в дом войдёшь, И скрипнут радостно ступени. Ты сядешь рядом, у стены, Как будто не было разлуки. И будут таинства полны Твои улыбка, плечи, руки. И будет нежен кроткий взгляд, И чуть кокетлив светлый локон, Прояснит вдруг, и звездопад Ворвётся в дом из тёмных окон. Светает, вдаль уходит мрак, Птиц голосистых слышно пенье, И лай проснувшихся собак Прочь прогоняет наваждение. И тени больше не видны, Туман клубится у ворот, А на скамейке, у стены, Спокойно дремлет рыжий кот.

Вдова

Я представил, что ты вдова, Обрядил тебя в чёрный цвет, Не кричала ты, не звала, Лишь смотрела на мой портрет. И молчала ты, зубы сжав, Всё ждала, может я вздохну, Тут я понял, что был неправ, Что оставил тебя одну. Что заставил тебя страдать, Под глазами навёл круги, Мне бы надо тихонько встать И коснуться твоей руки. И губами припасть к губам, И щекою прижаться к щеке, Закричать: «Никому не отдам, Не уйду, не оставлю в тоске! Сбрось скорее вороний наряд, Где пуховая наша кровать?» Только слышу, вокруг говорят — «Все, прощайтесь, пора забивать, Всё прощайтесь, пора выносить, Всё равно всех не выплакать слёз», Но ведь так же не может быть, Я представил, а тут – всерьёз. Я представил тебя вдовой, Фантазировать любим оба, Почему же над головой Бьются камни о крышку гроба!?

Весна

Весна опять в мой город ворвалась, Девчонкам укорачивая юбки, Срывая с плеч прохожих полушубки И развозя по переулкам грязь. Она сосульки клеит на дома, Она повсюду расплескала лужи, Вокруг берёз грачи степенно кружат, Им невдомёк, что здесь была зима. А дворники, от солнца ошалев, И оттого, что было скрыто под снегами, Выходят утром стройными рядами, Опохмелясь и фартуки надев. Сказали, что на Волге вскрылся лёд, Коты в ночи устраивают сходки, И граждане, хлебнув изрядно водки, Отметили Гагарина полёт. А женихи, в любви навек клянясь, Невест от зимней спячки пробуждают, Всё чаще в ЗАГСах свадебки играют, Весна опять в мой город ворвалась.

«Мы до утра сегодня не уснём…»

Мы до утра сегодня не уснём… Огонь свечи трепещет в буйном танце, В углу, за печкой, добрый старый гном Нам будет петь волшебные романсы. На небе звёзды водят хоровод, Пурга под дверью, как собака, воет, Пробьют часы, и в старый Новый год Искристое шампанское откроем. Я поднесу к губам твоим бокал, Укутай шалью худенькие плечи, Пусть длится долго наш счастливый бал — Я пью за нас и этот милый вечер. Банальных слов не будем говорить, Тень от свечи падёт на подоконник, Я звёздный дождь хочу тебе налить В прохладные, озябшие ладони. Как хорошо, что ты ко мне пришла, Я в это счастье, верю и не верю. В моей душе звенят колокола, А ночь глядит в распахнутые двери. Мы до утра сегодня не уснём …

«Она полна загадок и чудес…»

Она полна загадок и чудес, И, как погода, жутко переменчива, Однажды в мир сошедшая с небес, Доверчивая, преданная женщина. Её воспели Пушкин и Шекспир, Петрарка посвящал свои сонеты, И был бы серым разноцветный мир Без Жанны ДʼАрк, Мадонны и Джульетты. Лихих коней треножила не раз И гордо в избы, словно в замки, заходила. Отверженных и проклятых подчас, Жалела искренне и искренно любила. Её господь творил без сна и лени, Она кокетлива, коварна и застенчива. Встают мужчины молча, на колени Пред тайной, что зовется просто — женщина.

«Я хочу просыпаться с тобой…»

Я хочу просыпаться с тобой, Ты подобна цветущему саду, Зимний день наполняешь весной, В летний зной ты приносишь прохладу. Нам по жизни идти суждено, Взявшись за руки-до конца. Захватила ты сердце моё Золотым ободком кольца. И из плена бежать не хочется, Ни тебе, и не мне теперь, Вот и встретились два одиночества И в надежду открыли дверь.

«Уходят годы, как в песок вода…»

Уходят годы, как в песок вода, Порою тихо, а порою звонко, И каждому дана своя судьба — Как страннику заплечная котомка. И, если в ней хранится детский смех, Любовь, мечты и жажда созидания, То страннику сопутствует успех В его блужданиях В лабиринтах мироздания. Поддержат плечи крепкие друзей, Когда усталость одолеет ноги, И нежные улыбки дочерей согреют на извилистой дороге. Домашний, незатейливый уют И внуки, как особая награда, А если помнят, верят, любят, ждут — Что ещё в жизни человеку надо!

«О чём-то плачет вьюга за окном…»

О чём-то плачет вьюга за окном, И давит одиночество на плечи, Я обхожу усталый, спящий дом И зажигаю восковые свечи. Бегут нетерпеливые часы, шампанское в бокале докипает, И кажется, что Клода Де Бюси из прошлого мне гость сейчас сыграет. Гость из прошлого, гость из прошлого, Приходи! Посидим и послушаем белую вьюгу, Гость из прошлого, гость из прошлого, Помоги! Нам понять, что же мы не простили друг другу. Дрожат пугливо тени на стене, Не всегда в этом доме был сумрачный вечер, Но сегодня темно в нём и холодно мне, Бесполезно вино и не греют случайные встречи. Он когда-то был наш, Он когда-то искрился и пел, Был наполнен друзьями, Любовью И светом. Детский смех Колокольчиком тонким Звенел, А сейчас только боль, Да тоскливая память Об этом. Гость из прошлого, гость из прошлого Приходи! Посидим и послушаем белую вьюгу, Гость из прошлого, гость из прошлого Помоги! Нам понять, что же мы Не простили Друг другу.

«Опять звонок, опять твой голос…»

Опять звонок, опять твой голос гонит сон, Опять мне кружат голову заботы, Я проклинаю и себя, и телефон, И что-то мужу вру насчёт работы. Осенний город фонари зажёг, Беру ключи, лечу к тебе навстречу, А ведь вчера дала себе зарок, Что на звонок твой ни за что я не отвечу. Квартира подруги, чужая кровать, Вся жизнь – воровские, короткие встречи, Так хочется бросить тебя и сбежать, Но муж мой не лекарь, а время не лечит. Мне так не хватает тепла твоих губ, Тепла твоих рук и тепла нашей ночи. И я не могу разорвать этот круг, А сердце не хочет, а сердце не хочет. Я так наскучалась, скорей бы – в тепло, Хотя б ненадолго, к чужому порогу, А осень бросает мне листья в стекло, И грязные фары теряют дорогу. Мокрый асфальт, визг чужих тормозов, Скрежет металла неумолимый. Вот и закончилась наша любовь, Я не приеду, прощай, любимый!

Романс

Туман клубится над землёй, Затихло всё, умолкли птицы. И кто-то за моей спиной Листает прошлого страницы. …туман клубится над землёй… В томленье чутком дремлет лес, Прохладный воздух воду студит, Очарованье этих мест Меня ночами часто будит. …в томленье чутком дремлет лес. Здесь мы бродили дотемна, Трава нам под ноги стелилась, И, словно коршун, тишина Над нами медленно кружилась. …здесь мы бродили дотемна… Я помню Ваш прощальный взгляд И Ваши ласковые руки, Не повернуть часы назад, К минутам трепетной разлуки. …я помню Ваш прощальный взгляд… Прошедших встреч не повторить, Нам души старость успокоит. И сердце больше не болит, А лишь ночами глухо ноет. …прошедших встреч не повторить… Туман клубится над землёй, Затихло всё, умолкли птицы. И кто-то, за моей спиной Листает прошлого страницы. …туман клубится над землёй…

«Помнишь барнаульские дворы?..»

Помнишь барнаульские дворы? Смех и шум, и крики дотемна, и законы жёсткие игры беспокоят маму у окна. Твист, Высоцкий, ссадины на теле, После драк дворовых – в скулах боль. Помнишь, как на лавочке сидели И твердили наш с тобой пароль. Даже – агаже – бессмыслица такая, Даже – агаже — Никто не понимает, Даже – агаже — Тайные слова, Даже – агаже — Знаем ты и я. Городок совместно с нами рос, Охраняя детские секреты, Помнишь, я нарвал охапку роз Для тебя на площади советов. Помнишь выпускные вечера Радости и слёз обиды соль. Мы, взрослея, уезжали со двора, И с собою взяли наш пароль. Даже – агаже — Бессмыслица такая, Даже – агаже — Никто не понимает, Даже – агаже — Тайные слова, Даже – агаже — Знаем ты и я. Годы по вискам бьют сединой, И дороги осень заметает, Только вот бесёнок озорной, Как всегда, в глазах твоих мелькает. Если дни унылы и серы, И скребёт по сердцу злая боль, Вспомним барнаульские дворы И весёлый, детский наш пароль. Даже – агаже — Бессмыслица такая…

Барнаул

Я вернулся, здравствуй, Барнаул! Я пришёл усталый и небритый, Усади скорей меня на стул, Окружи бесчисленною свитой. Я хочу немного отдохнуть В закоулках городского сада, Пусть уронит руки мне на грудь Майская, вечерняя прохлада. Проведи меня по площадям, Покажи товар своих купцов, Пригласи в «Центральный» ресторан С плясками весёлых удальцов. Здравствуй, мой сибирский городок, Поредевший твой забор сосновый, Дымный, нестареющий «поток», Сильно постаревший участковый. Рыжий, переполненный «ЛиАз», Увези на «новосиликатный». Храм Христов, как хочется сейчас Мне послушать голос твой набатный. Покажи «Дворянское гнездо», Шашлыком попотчуй «У камина», Лепестками яблонь замело Ленинский проспект неповторимо. Вечер зажигает в городке Фонари у «Шпиля» и вокзала, И в ночном, приятном холодке Гаснут крики «Старого базара». Я вернулся, здравствуй Барнаул!

По дороге в Тунис

Словно тигрица из дикого леса, Упругим телом под платьем играя, Меж кресел «боинга» шла стюардесса, Смолью волос, как короной, сверкая. Усталые люди дремали сладко, Пили, ели, глотали лекарства, И грациозная эта мулатка Казалась принцессой сонного царства. Смесь диких и древних берберских воинов С пиратами, некогда сжёгшими Сус, Она, наклонившись, очень достойно, Нам предложила отведать кус-кус. Жена на меня взглянула строго — Мол, ждёт нас скоро на углях рыба, И я, отведав кус – куса немного, Сказал принцессе: «большое спасибо!» Мы предвкушали море и пляж, Принцессе – вновь разносить обед, Она проводила до трапа нас И долго, с грустью, глядела вслед.

Прощай, земля обетованная

Нас шмонали строго, как на киче, Проверяли всё, вплоть до белья, Наконец, раскинув крылья птичьи, Лайнер двинул в дальние края. Мы по первой – за удачный взлёт, По второй – за близкий уже дом, А по третьей сдвинул весь народ За страну, что распростёрлась под крылом. За страну, где каждый камень свят, Где «семь сорок» так нам и не спели, Где любая девушка-солдат, И где русскими себя зовут евреи. Где-то там внизу Иерусалим, Вин кошерных тонкий аромат, Над землёй обетованной мы летим, Там среда, а здесь у нас – шабат. Вспомнились – река Иордан, И по морю, аки посуху – Христос! С Православьем здесь соседствует Коран И стена невыплаканных слёз. Улетаем, может навсегда, Только хочется ещё вернуться, Может быть «семь сорок» нам тогда, Пропоют в каком-нибудь кибуце.

Сицилия

Завтра мы покинем этот остров, Где море, солнце, каменные скалы, Когда-то здесь резвилась Коза Ностра, Творя беспрецедентные скандалы. Покончил с этим господин Фальконе, Развеял страх, унынье и тоску. Здесь изменили звёзды Аль Копоне, И мафия уехала в Москву. Здесь Этна, сверхкапризная мадам, Бывает тихой, а то мечет грозы, И вот тогда по выжженным горам Текут её пылающие слёзы. Здесь воздух чист, здесь кактусы цветут, Трещат цикады о любви, наверно, Здесь соловьи под пальмами поют, И все дороги сходятся в Палермо. Адью, Сицилия, аривидерчи, бай! Наш лайнер расправляет крылья лихо, Не можем мы сказать тебе: «Прощай!» По-русски, – до свидания, – скажем тихо.

Гоанские зарисовки 1

Гоанский белоснежный пляж На фоне бурного прилива, Мне ловко делает массаж Чудак, назвавший себя – Шива. Как тесто месит – руку мнёт, Все пальцы выдернуть пытаясь, Под пальмой местный, тощий кот Сидит, лукаво ухмыляясь. На углях запекли омара, Наполнив ароматом мир, За столиком туристов пара Пьёт пиво и жуёт гарнир. В суставах – лень, в душе – покой, Лопочут рядом чьи-то дети, Колдует Шива над рукой, И солнце беззаботно светит.

Гоанские зарисовки 2

Рано утром спешим по пляжу, Волны бьются у наших ног. В Колво – рыбная распродажа, Вот и месим морской песок. Убежали от зимней стужи В эту жаркую, зыбкую тишь, В небе чайка, как ястреб кружит, Как и мы, она любит «фиш». Ах, пахучий гоанский рынок, Индианки в цветастых сари После торга нам сотку скинут За корзинку клешнястой твари. Пляжный мальчик, весёлый Сэм, Их пожарив, подаст красиво, Нет с обедом у нас проблем, Крабы классно идут под пиво. На просторах Райского сада Дни неспешно вершат вояж Что ещё человеку надо — Крабы, пиво да белый пляж.

Словакия (тост)

Я проехал много дальних стран: Пирамиды, площади Брюсселя, Турция, Тунис, Азербайджан, Пляжи Варадеро и Марселя. По Парижским улочкам бродил, Любовался мощью Ватикана, И в портовых кабаках кутил, Пил вино в тавернах Амстердама. Но в заморских бесконечных странах, Где достаток, сытость и покой, Ощущал себя я иностранцем С острым чувством, что я здесь чужой. И судьба меня благословила, Я среди друзей сижу сейчас, Пью «грушовку» и, конечно, пиво И хочу поднять бокал за вас. За страну, что стала очень близкой, За людей душевных, умных страстных, Я поклон вам посылаю низкий, Жизни вам безбедной и прекрасной!

Мама

Нас рожают, и мы рождаемся Под протяжный крик матерей, Подрастаем, мужаем, влюбляемся, Уходя от родных дверей. Одежонку частенько пачкал, Покрывался порой синяками И носил все обиды мрачные Я в подол своей милой маме. Высыхали слёз горьких полосы, Проходили боль и тоска, Когда гладила ласково волосы Моей мамы родная рука. Подрастая, гулял ночами, Опьянённый весенним теплом, Я бросал, и меня бросали, Жил, порой забывая про дом. Я кричал: «Вы меня не держите!», Меня ветер по жизни нёс, Тот, что вплёл серебристые нити В черноту материнских волос. Было дело – скользил по краю, Били в кровь, поднимался снова, Но зато жизнь немного знаю — Приучает ходить дорога. Кровь горячая в сердце билась, Взлёт – посадка, и так – не раз, И тихонько печаль ложилась В глубину материнских глаз. Я не помню истерик буйных, Слов упрёка и горьких слёз, Потому, когда было трудно, Я все трудности маме нёс. А сейчас и мою причёску Побелил невесёлый снег. И не снимешь его расчёской — Я такой же, как все, – человек. Подрастают мои девчонки, Наполняя дом ярким светом, Голоса – колокольчики звонкие, А косички их пахнут летом. Но не всюду расставлены точки, Не всегда жизнь проходит гладко, И бывает в глухие ночи На душе тяжело и гадко. Злобно каркают чёрные вороны, И опять, как в былое время, Я свою поседевшую голову Маме молча кладу на колени: «Я споткнулся опять, родная, Вновь терзают душевные муки, Посижу, всё пройдёт, я знаю». И целую любимые руки.

«Капитанские дочки…»

Капитанские дочки — Синеглазки мои, Золотые цветочки Моей первой любви. Запах школьных тетрадок, Завитушки волос, Миллионы загадок — В каждом слове – вопрос. Непослушные чёлки, На кроссовках – роса, Расписные заколки, Голубые глаза. Голосочки – звоночки, Соловьиная трель, Капитанские дочки — Радость жизни моей!!!

Цыганка

Цыганка, бровь полумесяцем, Ты мне нагадала, помнится, Что жизнь проживу я весело, И что захочу – исполнится. Дороги просторные, гладкие, Уколы завистников робкие, И все поцелуи – сладкие, А все расставания – лёгкие. Поверил я в твой рассказ, Крутил колесо удачи, Счастливый билет не раз В руках своих разворачивал. Я нёсся по жизни вольно, Земля из – под ног летела, Порой ветки били больно Не душу, а только тело. Работа, семейный уют, дочурок Мордашки беспечные, Дом, где, казалось, ждут, Я думал, что всё это вечное. Считалось, что мир вокруг Создан любить меня, Так я упустил из рук Любовь и тепло огня. Цыганка, зуб золотой, Твоё не сбылось пророчество. Встают сейчас предо мной — Болезни и одиночество.

«Что у меня за душой!?.»

Что у меня за душой!? Нет ни рубля, ни рубашки, Только усталый конвой Примет и сдаст по бумажке. Где-то гуляют и рвут В тёмных аллеях цветы, Где-то домашний уют, Милая, славная – ты. Где-то дочурки не спят — Ждут непутёвого папу, Но не уйти от солдат, Надо брести по этапу. Тише, собаки, не лайте, Не накликайте беду, Дочки мои, засыпайте, Я к вам не скоро приду. Пусть вам приснится хороший, Добрый и ласковый сон. Белой январской порошей След мой давно занесён. Падают снежные хлопья, Город за окнами бел, Сел бы я к вам в изголовье, Песенку нежную спел. Ветер вам парус наполнит, Вы подрастайте скорей, Пусть обо мне вам напомнит Жалобный крик журавлей. Ваши смешные глазёнки В памяти я берегу, Вы подождите, девчонки, Я к вам не скоро приду.

«Ты вошла, всё на месте, как было…»

Ты вошла, всё на месте, как было — Кухня, спальня, а в спальне – кровать, За собой дверь тихонько закрыла, Свет не стала нигде зажигать. Села молча на стул, у окошка, Всё спокойно, ни бед, ни забот, Только странно, но серая кошка По душе коготками скребёт. Отчего-то вздыхается тяжко, На плите – ни еды, ни огня, Утонул дом в молчании вязком. В этом доме не стало меня.

«Зажгу свечу венчальную…»

Зажгу свечу венчальную, Пусть освещает дом. Мне музыку печальную Сыграет добрый гном. Я занавешу шторами От всех свою беду, Пустыми коридорами От вас в себя уйду. Осенний ветер ласковый Танцует за окном, Таинственными красками Наполнен старый дом. И смотрит одиночество Из всех его щелей, И открывать не хочется Засовы у дверей. Рябина ярким всполохом Займётся у ворот. Ко мне тропинки золотом Пусть осень занесёт… Кто с тобой раньше был, В глаза глядел твои смело? Кто разжигал твой пыл, Лаская красивое тело? Кому ты шептала ночами При свете холодных звёзд, О том, что любишь отчаянно — До боли, до крика, до слёз. Сколько их было прежних, Нёсших любовный дурман? Грубых, весёлых, нежных, Ушедших потом в туман. Часто ли их вспоминаешь? Что они, как они, где? На гуще кофейной гадаешь — О бурной своей судьбе. Ночь за окном сутулится, Мы двое в ночной тиши, Где-то под нами – улица, На улице – ни души. Звёзд огоньки горят, Мы – единое целое, Лучше слов говорят Губы, глаза и тело. Я вижу твой трепет томный, Тону в водопаде волос, Любви океан бездонный Меня, как песчинку унёс. Может, задует свечи Жизни шальной буран, И я, как и те, навечно, Уйду в голубой туман. Жизнь – это поезд скорый, Помни всегда в пути — Любил тебя парень весёлый, Писавший смешные стихи.

«Ты помнишь, мир был наполнен весной…»

Ты помнишь, мир был наполнен весной, Птицы гнёзда под крышами вили, И шумели деревья кудрявой листвой — Мы в ответе за тех, кого приручили. Вдоль причала бредя каменистой тропой, Мы друг друга безумно любили, И кричал нам солёный, вечерний прибой — Мы в ответе за тех, кого приручили. Солнце тихо вставало За дальней горой, Мы росу из подснежников пили, И шуршало нам поле зелёной травой — Мы в ответе за тех, кого приручили. Запах гари, глухой самолётный вой, Поле лётное нас разлучили, И ударило в сердце воздушной волной — Мы в ответе за тех, кого приручили. Где ты? Как ты? И кто с тобой? Меня годы не излечили, Вечно в памяти глаз твоих зной — Мы в ответе за тех, кого приручили.

«Ночь коршуном упала на дома…»

Ночь коршуном упала на дома, По городу огни шальные мечутся, Из подворотен вышла тишина, А над трубой висит луна – разведчица. Она хитро́ глядит на твою дверь, Она одна следит за нами рьяно, И от её присутствия, поверь, Я чувствую себя немного пьяным. Из-за двери мелькнёт весёлый свет, Ты, улыбаясь, встанешь на пороге, Я шёл к тебе по жизни много лет, Болят от ссадин кулаки и ноги. Я, наконец, согреюсь у огня, Погасим свет, зажжём с тобою свечи, Пусть сторожит разведчица – луна Наш сон волшебный, в этот хмурый вечер.

«Ты позвони мне вечером, ладно!..»

Ты позвони мне вечером, ладно! Я буду ждать у телефона, На улице сыро, темно и прохладно, А мне тепло и уютно дома. Скребётся дождь за моим окном, Тихонько лижет деревьев кроны, Как хорошо, что есть тёплый дом, И кто – то выдумал телефоны. Как хорошо, что есть где-то ты, Твои глаза и твоя улыбка, Есть радость встреч, разговоры, мечты И ожиданий долгая пытка. Уходит из города солнечный свет, Ночь зажигает везде фонари, Нужны мне твой голос, поддержка, совет, Ты обязательно позвони!

Прощание

Осеннее золото залито грязью, На окнах – следы дождевых полос, И робкий морозец затейливой вязью В лужах рисует букетики роз. Безрадостность вечера давит на плечи, По комнатам бродит унылая тьма, Мы, молча, с тобой зажигаем свечи И тихо глядим на изгибы огня. В сумраке скрылась дорога, Ночь взяла город в плен, Я посижу немного, На ковре, у твоих колен. Прижму к щеке твою руку, Как прежде, гляну в глаза. Мы раньше сказали друг другу Всё, что могли сказать. Этот вечер молчальный Мы проведём вдвоём, И пламя свечи венчальной Пусть освещает дом. В памяти только светлое — Аллея, осенний сад, Губ твоих свежесть терпкая И милый, с хитринкой взгляд. Мирно проходит время, Где-то мурлычет кот, Трудно вернуться на землю с заоблачных высот. Этот прощальный вечер Незримо к концу идёт, Пора задувать нам свечи, Скоро твой самолёт… Мы о любви с тобою слов не говорим, Бредём вдвоём беспечно, через осень, Сжигают листья, горек синий дым… Бродяга-ветер вдаль его уносит. Вот так бы он унёс и нашу боль, И горечь от разлук и расставаний. Вели пути нас разные с тобой По переулкам жизненных исканий. Замкнутый круг нашей судьбы — Шаг вправо, шаг влево – карается строго. На счастье ли, на горе ли Свела нас вместе эта дорога? Ну, дайте нам жить, как хочется, В этом не наша вина, Что кончилось одиночество, И в осень пришла весна. Сладится или не сладится, Хороший конец, плохой? Какая сейчас – то разница! Главное, ты – со мной!

Паланга

Над нами осень кружится, В блестящих льдинках лужицы, И порыжел давно уж старый сквер, Бредут дожди осенние, прося у нас прощения За то, что летний ветер нам песни не допел. Над Палангой опять туман, Сырость студит, и студит дни, Корабли из заморских стран Зажигают на рейде огни. Под ногами хрустит песок, Набегая, шумит волна. Между нами, как между строк — Тишина, тишина, тишина… Я тебе подарю янтарь, Отыщу на морском берегу, Ты со мною в любовь не играй, Я, играя, любить не могу. Оставайся сама с собой, Я уйду – мне здесь места нет, И ворчливый морской прибой Будет брызги бросать мне вслед. Корабли из заморских стран, Увезите меня за моря, Седоусый, лихой капитан, Прикажи выбирать якоря. Пусть разделит нас океан, Ты меня на причале не жди, Над Палангой – сплошной туман И одни проливные дожди. И слезинками дождь катится, Осень в мокром цветном платьице Над миром кружит, солнца не боясь, Дни серые, осенние, И нет от них спасения, Вот видишь, в наши души прохлада забралась.

«Над миром шатёр звёздный…»

Над миром шатёр звёздный, Простыни плавят тело, К врачу обратиться можно, Но что может врач сделать? Я вёл себя в жизни строго, Боялся всегда ненастья, И только просил у Бога, Хоть крохотного, но счастья. Счастье виделось тёплым, Устойчивым, а не шатким, Красивым, бесповоротным, Как сахар – песок сладким. И был я опутан сетью, Дремала в душе сила, Любовь обожгла плетью, Покоя и сна лишила. Счастье пришло знойное, Меня превратив в пешку, Яркое, беспокойное — Слёзы и смех вперемешку. Прыгнуло как – то разом, Чуть меня с ног не сбило, Я не моргнул глазом, Оно уж гнездо свило. Жаром пылает тело, Жизнь нас порой увечит, Любовь не имеет предела, И раны она залечит.

«У женщин глаза различные…»

У женщин глаза различные: В одних – озорной блеск, Есть строгие, симпатичные, Особые – у невест. Пылают одни пламенем, Сердце спалить грозя, Другие – холодом каменным И тьмой ледяной сквозят. Есть жалобно одинокие И по-собачьи тоскливые, Есть гордые и жестокие, Добрые и ревнивые. Глаза друг от друга отличные, Есть умные, есть усталые, Но только не безразличные, И все – хоть немного, шалые.

28 февраля

Последний день и всё — зима уходит, Март притаился рядом, за углом, А старший брат меж ёлок хороводит И осыпает землю серебром Ему не хочется так рано на покой, Ему обидно – двадцать восемь не предел, И потягаться бы силёнками с весной, Но, вот беда, весна – чужой удел. Сегодня вьюга забивает в щели снег, Мороз трещит, всё застудить грозя, Но завтра март свой начинает бег, А бег весны остановить нельзя!!!

«Гулкая ночь, опустевший перрон…»

Гулкая ночь, опустевший перрон, Часы пробили двенадцать, Мелькнул и скрылся последний вагон, А я на путях остался. Падает свет голубых фонарей, Снежинки на рельсах искрятся, Стены вокруг из закрытых дверей, Стучать и не достучаться. Город впустил синеглазую ночь, Зажёг за окнами свет, Меня сегодня он гонит прочь, Мне места на улицах нет. Полынный запах и снежная тьма, Горечь хрустит на зубах, Чужие вокруг хороводят дома, Вбивая мне в душу страх. Мой поезд ушёл под весёлый стук, А здесь мне пристанища нет, Ужасно, когда тебя не ждут, Встречать в одиночку рассвет. Город напрягся, ушла тишина, Ночь изменилась вдруг, Ты всё-таки встретить меня пришла, Порвав этот замкнутый круг. Реснички в инее, как в серебре, В глазах лишь тепло и солнце, Город, в твоей неприступной стене Есть и моё оконце!

«Белым снегом замело дома…»

Белым снегом замело дома, Под балконами опять зима, Кружит снег, как в парке карусель, Я к тебе вернусь, ты только верь. Дверь открой и выйди на порог, Я устал от жизни и дорог, Я устал от солнца и дождей, От потерь и от измен друзей. От кричащих о беде ворон, От хмельных и горьких похорон, Через этот гулкий мир бредя, Я устал жить просто без тебя.

«Вы помните, я очень вас любил…»

Вы помните, я очень вас любил, Я помню, что и вы меня любили, И не было, казалось, в мире сил, Которые любовь бы в нас убили. И не было, казалось, в мире зла, Которое бы встало между нами, Ни чёрного, лихого колдовства, Которое любви б залило пламя. Я ревновал вас к каждому столбу, Мне с вами близости хотелось в этом мире, И я кривить душою не могу, Вы мне за всё взаимностью платили. А годы то тянулись, то летели, Меняя бури на достаток и покой, Мы что-то в этой жизни просмотрели, А может быть, не сладили с судьбой. А может быть!? …….. Да что гадать на гуще, Мы живы, мы здоровы, как всегда, То, что не вместе мы, возможно даже лучше У вас – своя жизнь, у меня – своя.

«Вы попросили написать…»

Вы попросили написать Для Вас, хотя бы, пару фраз, Я не могу вам отказать И вот пишу в последний раз. Я Вам осмелюсь пожелать Немерено добра и счастья, Прибудет Божья благодать Над Вами, отведя ненастья. Пусть мне Вы были неверны, Но это мелочь, наплевать, Я вам желаю, что бы Вы Смогли кому-то счастье дать. Что б избежали в жизни драм, Что б ни скользили Вы по краю, И птицу счастья – в руки Вам, Но знать Вас – больше не желаю.

«Если б знал я, где Ваш балкон…»

Если б знал я, где Ваш балкон, Я стоял бы под ним недели, И зеваки с соседних окон На меня бы взахлёб глядели. Если б мог серенады петь, Я бы пел их для Вас ночами. Постовые не стали б свистеть, А лишь «бис» до утра мне кричали. Если б дом у меня был, Я бы продал его с концами, Алых роз на все деньги купил И усыпал бы Вас цветами. Я не знаю, где Ваш балкон, Нет гитары и голоса нет. Не позволит продать дом Мне жена на старости лет. Но запомнить прошу навек, И порыв мой, отнюдь неслучайный, Что живёт в Дубне человек, Ваш поклонник, вздыхатель тайный.

С Новым годом!

Вот – вот пробьют часы двенадцать раз, И все друг другу пожелают счастья, И Украина не получит газ, Саакашвили ждут различные ненастья. Но это будет завтра, а теперь Я поздравляю всех вас с Новым годом! Желаю жить вам без ненастий и потерь И быть любимыми своим народом. Желаю всем здоровья и добра, Пускай удача вам сопутствует везде. И помните, что есть у вас друзья В прекрасной и заснеженной Дубне.

Ода сантехникам

Капля грозит превратиться в море, Если плохо затянута гайка, Море в квартире – это горе, Знает любая домохозяйка. Горе от гайки – это не бред, Это реалии нашего века — Вечно угрюмый, нижний сосед И нудные тётки, со штрафом, из ЖЭКа. Много бед натворит капля, Обрушит напрочь семейный бюджет, Если на гайке отсутствует пакля, То шубе – НЕТ! И пиву – НЕТ! В древнее время римские техники Придумали эту канализацию, И их потомки, наши сантехники, Теперь спасают цивилизацию От наводнений, душевных мук, Спасают нас и семейный бюджет, Ведь если нет их умелых рук, То в нашем доме спокойствия нет.

РУССТРОЙБАНК

Профессий разных много на планете, А мы, однажды, выбрали финансы. Ласкают слух, как па де-де в балете — Отчёты, ордера, счета, балансы. Мы добровольно взяли в руки счёты, Не чужды нам любовь, забавы, танцы, Но только после основной работы, Ведь мы однажды выбрали финансы. Без нас прогресса на Земле не будет, Весь Мир поработят американцы, Несём стабильность и достаток людям, Ведь мы однажды выбрали финансы. Мы кровеносная артерия страны, Не посвящают нам не гимны, не романсы, Но мы своей профессии верны, Ведь мы однажды выбрали финансы. Мы РУССТРОЙБАНКА держим знамя гордо. Нам доверяют и свои, и иностранцы. Стоит Банк на земле российской твёрдо, Ведь мы недаром выбрали финансы.

Санаторий «Русь»

Если захватил тебя недуг, Не впадай в истерику, не трусь, На Кавказе есть хороший друг — Санаторий, под названием «Русь». Лучшие в России доктора, Комфортабельность, сердечность и уют, Солнце, горы, минеральная вода От любых болезней сберегут. В Кавминводы срочно прилетай, В прошлое уйдут тоска и грусть, Если хочешь ты увидеть рай, Твёрдо помни – Санаторий «Русь».

Когда к тебе постучит беда

Когда к тебе постучит беда, Не вздумай сорваться на плач, Ты верь, на помощь придут друзья, Без веры на свете прожить нельзя среди неудач. А если вдруг закружит успех, Его в себе не таи, За стол усади друзей своих всех, Сияние улыбок и радостный смех ты с ними дели. Мы все на свете живём лишь раз, Так скажет тебе любой. И свет любимых и дружеских глаз В счастливые дни и в тяжёлый час будет с тобой. Живи открыто, в удачу верь, Не бойся и не проси, Не забывай любовь и друзей, А если кто-то захлопнет дверь, пойми и прости.

Взгляд

Вы на меня опять взглянули страстно, Ваш спутник был уверен и речист, Он наполнял бокал свой слишком часто, На сцене пел нетрезвый пианист. Вы откровенно за столом скучали, Но взгляд блуждал, пылая и маня, Вы явно в зале жертву выбирали И почему-то выбрали меня. Стучали вилки, и звучали речи, Вокруг жевали, танцевали, пили, Сквозь дым табачный пробивались свечи, Официанты меж столов кружили. Жил шумной жизнью ресторанный зал, Среди десятков лиц я вас заметил, И что-то невпопад жене сказал, Поймал ваш взгляд и на него ответил. Мир оказался не лишён чудес, И мы остались двое в этом мире, Куда-то зал таинственно исчез, А души меж собой заговорили. Что это было – святость иль беспутство, Огонь любви или томление тел? И если сон – то надо бы проснуться, Но мозг сам просыпаться не хотел. Пришла реальность в виде собственной жены, «Пора домой», – реальность мне сказала, И наши взгляды расцепили мы, Вернулся мир, и таинство пропало. Планета мчит, меняя дни на ночи, И этот бег остановить нельзя, Но вот порою, хочется мне очень — Вернуть тот день, тот миг И те глаза…

Свадьба дочери

Весна сегодня что-то не спешит Вступить в права, рождая кривотолки, Метель по Подмосковью кружит, И в шубы белые опять оделись ёлки. На улице безумствует мороз, И ночью вьюга завывает рьяно, Какой циклон всё это вдруг принёс, Синоптики вещают нам с экрана. Хоть за окном лютует непогода, Над миром царствуют любовь, надежда, вера, Им покоряется капризная природа, Они творят своё благое дело. И соловьёв среди сугробов пенье, И сильный дождь вдруг прекращает лить, И многие подобные явления Синоптики не в силах объяснить. Вот лучик солнца освещает нас, Прочь прогоняя стужу и мороз, Две пары добрых и влюблённых глаз Среди улыбок и букетов роз. Желаем жить вам без печали, слёз и бед, Тепло и нежность пусть сопутствуют всегда, Дорогу освещает Божий свет, Любви и счастья вам – на долгие года!!!

Высшая мера

Мы стали демократичны, Мы стали раскрепощёны, Каждый в Союзе – личность, Пора поменять законы. Каждого человека Можем мы воспитать, Расстрел – атавизм века, Ржавчину можно ковать! Днями учёная стая Спорит за круглым столом, Что лучше – убить негодяя Или в казённый дом. Люди с умными лицами, Слов правильных бьют фонтаны, Вот, мол, у них, за границей, Все вежливы и гуманны. Как мы отстали от них, Не мудро страною правим, Родных, советских, своих К стенке порою ставим. Надо менять политику, Больше грозить пальцем, Льва, при нормальной критике, Запросто сделать зайцем. Трое их было, с девочкой, К горлу комок катится, И крови застыла ленточка На разодранном платьице. Двое пили весь вечер, Водка мозги давила, Случайно им встретился третий, Удар – и тело остыло. Звуки над лётным полем, Кровь застывает в жилах, Это бандиты колют Заложников – пассажиров. Легко жить в тепле и холе, Когда за окном непогода, И чьё-то чужое горе Стоит босиком у входа. Ведь там не твоя дочь корчится, Не твой сын харкает кровью, В твой дом не вошло одиночество С сердечной тоской и болью. Легко возводить пророчество: «Жестокость рождает зло!» Конечно, каждому хочется, Чтоб зло навсегда ушло. Но жизнь – жестокая, правда, Зло живо, пока мы дышим, И всех негодяев надо — К мерам, желательно, высшим.

«Над трубами – дымные свечи…»

Над трубами – дымные свечи, Докрасна раскалился металл, Топят бани в субботний вечер, Копят щедрый, бодрящий пар. Баня встретит гудением огня, Опалит духотой влажной, Голый голому здесь родня, Все равны – и простой, и важный. Как приятно, упав на полог, Развесёлые байки рассказывать, И, не чуя ни рук, ни ног, Жарким веником тело охаживать. Пить холодный, шипящий квас, Но, а лучше, конечно, пиво, Здесь не властен лихой указ, Всё прилично и всё красиво. Из парной – прямо в белый снег Так, что сердце, то справа, то слева, С лёгким паром тебя, человек! С обновлением души и тела.

«Зной раскалённый шершавит глотки…»

Зной раскалённый шершавит глотки, Следит за нами коварный прицел, Час предрассветный, такой короткий, Ну, кто там молитву опять запел? Кто вспоминает нашего бога? Этой землёй управляет Аллах, Не надо вслух, помолчи, Серёга, Я понимаю, это не страх. Что-то в душу вцепилось крепко, Из ранок на камни сочится кровь, Орёл или решка, но нет монетки, Цыганка, где твоя чёрная бровь? Ты бы раскинула мне на картах — Сколько осталось, и что впереди, Скоро праздник – восьмое марта, Я или мне принесут цветы. Рассвет по скалам крадётся мягко, Скоро день понесётся вскачь, Упасть бы сейчас на зелёную травку, Как в детстве далёком выспаться всласть. Давай по последней затяжке, Серёга, Я слышу затворов знакомый стук, Мы и пожили с тобой немного, За что же нас убивают, друг?!

«Опять получил рецензии…»

Опять получил рецензии, Все вежливые ругательно. Моих оппонентов вензели На мне ставят крест блистательно. Ругают напропалую — За то, что хорей не жалую И с рифмой порой балу́ю, А, может быть, даже, и ба́лую. За то, что классический стиль Не стал повседневной формой, Ввести бы в поэзию штиль И всё ограничить нормой. За то, что бросаю фразы, Которые им не понять, Не слушаю их наказы И смысл не спешу менять. Поэзия – точно женщина, И дураку ясно, — Лукава, игрива, застенчива, И этим она и прекрасна. Нет на свете женщин плохих, Каждую свыше отметили, Просто встретили рано одних, Других – покуда не встретили. Плевать мне на вас, критики, Стихи мои – для читателей, Вы – старой системы винтики, Найду я своих издателей.