После перехода ничего экстраординарного не случилось, все как обычно: партизаны встретили, приняли груз и проводили в лагерь.

— Пал Палыч, — после приветствия, обратился я к командиру отряда, — на этот раз серебро техническое, собранное из разной бытовой технике. В принципе, там посторонней добавки не более тридцати процентов должно быть… подойдет?

— Подойдет, — кивнул тот головою и добавил вслед. — Но чистое, которое раньше приносили, больше по вкусу. Сможете наладить вновь поставки такого металла?

— Вопрос не ко мне, — развел руками я. — Но я попробую поговорить с главным. Возможно, что-то и выйдет.

— Лады, буду надеяться на положительное решение. Сейчас можете отдыхать.

Отдыхать не сильно и хотелось, так как переход и дальнейший марш не потребовал больших сил (видно, прежние навыки возвращаются и это не может не радовать). Поэтому, я с друзьями решил побродить по лагерю. Вернее, бесцельным брожением занялись мы с Сашкой. Никита торопливо умчался куда-то один. При этом вид у него был какой-то загадочный.

— К Алинке дернул, — прокомментировал поведение товарища Сашка.

— Уверен?

— Еще как. И могу с точностью на сто процентов сказать, что он ей что-то купил у нас. Сережки какие-нибудь или цепочку.

— И, наверное, золотую, — хмыкнул я. — Пошлет она его с таким подарком.

Как оказалось, я был прав. Когда позже к нам в столовку присоединился Никита, вид у него был мрачный и растерянный.

— Послала? — спросил Сашка.

— Угу, — вздохнул приятель, рассеяно ковыряясь ложкой в пшенной каше.

— И подарок не взяла? — продолжил допытываться Сашка до здоровяка. Тот молча кивнул, подтверждая догадку.

— А что подарить хотел? — поинтересовался я, желая проверить свои догадки. Никита достал из кармана рубашки небольшую пластмассовую коробочку и потянул ее мне. Внутри лежала красивая цепочка с крохотным сердечком. Все золотое. Я только хмыкнул, возвращая непринятые подарки.

— Ну почему ей не понравилось? — тихо проговорил Никита, прекратив устраивать раскопки в своей тарелке и отодвигая ту в сторону. — И каша невкусная.

— Каша невкусная из-за того, что сегодня постный день. На обычном подсолнечном масле сварено и воде, — заметил я. — А насчет подарка… ты бы ей лучше серебряную цепку подарил или браслет. Здесь этот металл намного дороже и ценится больше золота. Соответственно и подарки из него предпочтительнее. Сам не мог догадаться? Мы же его таскаем сюда не просто так.

— Вот же… — чуть не выматерился во весь голос друг, но сумел сдержаться. — Что-то из головы вылетело. Это все продавец… заладил, что в этом сезоне золотые изделия — самые лучшие подарки, а я повелся.

— Золото, — глубокомысленно заметил Сашка, приподняв свою ложку к потолку, как палец, в качестве наставительного жеста, — оно всегда выгодное приобретение. А продавцам процент от выручки идет. Чем больше продадут или чем дороже предмет впарят, тем сами больше зарплату получат. Так-то вот.

После наших слов Никита воспрянул духом. Причем настолько, что с аппетитом умял отвергнутую ранее кашу и еще потребовал добавку.

— Кстати, народ, — заметил он, когда с пшенкой было покончено, и мы приканчивали компот из сухофруктов, — а вы суету в лагере заметили?

— Ага, — переглянулись мы с Сашкой, — заметили.

Не увидеть, как десятки людей носятся с оружием, боеприпасами, занимаются подгонкой и починкой снаряжения, было очень сложно. Вот только нам до этого момента было как-то не до них. Ну, готовятся, ну, носятся — нам до них нет никакого дела.

— А знаете из-за чего?

— Вот ты нам скажешь, и мы узнаем, — поторопил приятеля я. — Рассказывай.

— Они собираются отбить людей, которых приготовили демоны для жертвования.

— Вот как…

— И я попросил, чтобы приняли в эту группу, — продолжил Никита. — Ну как?

— Ой дурак, — тихонько простонал Сашка, хватаясь за голову. — Кто тебя за язык тянул, не навоевался еще?

— А что такого? — удивленно посмотрел на Сашку Никита и перевел взгляд на меня. — Миха, ты-то что такой мрачный?

— Помрачнеешь тут с тобою. Не понятно, что теперь и нам придется с тобою идти в эту стычку? Неподготовленными, незнающими ничего, блина. Когда операцию собираются проводить и где?

— Через два дня в городе… ммм, — растерянно ответил Никита и с трудом вспомнил название населенного пункта, где должна пройти акция, — Светлогорск… вроде бы. До него километров под сто шестьдесят отсюда.

— Понятно теперь, зачем Пал Палычу понадобилось столько серебра, — вздохнул Сашка. — Что ж, потопали стволы чистить перед будущим делом.

К партизанским командирам мы решили не идти, чтобы сообщить о своем решении принять участие в будущей операции. Раз без лишних слов взяли Никиту, то и нас не прогонят. Так оно и оказалось. Через два дня, в четыре утра примерно около пятидесяти бойцов покинули лагерь.

Сначала пришлось попотеть, пешком пробираясь по лесным тропинкам. Часам к восьми вышли к грунтовке, на которой нас ждали три автобуса и пять УАЗов-буханок. На всех черные номера с красной полосой вдоль.

— Что за номера? — тихонько спросил я у Прокопа.

— Каратели, — так же тихо ответил он. — Их техника.

Больше никакой информации не дал. Как видно, посчитал, что остальное я должен домыслить сам. Или мне не положено знать больше. После небольшой сутолоки возле машин, командиры сумели разделить нас на небольшие группы и рассадить в транспорт. Наша группа — я с Сашкой, Никитой и троицей партизан — заняла одну из «буханок». За руль сел Прокоп, который перед этим нацепил на левое предплечье и шею металлический браслет и кожаный ошейник. Оба предмета партизан тщательно прикрыл одеждой. Подозреваю, что эти вещи предназначены для нейтрализации магии. Той самой, что запитана на ауру водителя и играет роль аппаратуры «свой-чужой».

Времени на то, чтобы разобраться по машинам, партизанам потребовалось совсем немного. После чего транспорт построили в колонну и тронулись. Первыми катили две «буханки», потом два автобуса, еще один УАЗ, опять автобус. Наша машины была предпоследней. До города со «светлым» названием добрались часа за два с половиной. На въезде, отмеченном большой железобетонной надписью «Светлогорск» (каждая буква как бы не в полметра высотою, а то и повыше), расположился пост с полицией. Пять человек и три одержимых, которых можно опознать по манере держаться — свысока, наплевательски смотрящих на любого, кто не демон. И еще их выдавали глаза — расширенный зрачок без намека на радужку. Все были одеты в бронежилеты, каски и вооружены автоматами. У недодемонов «калаши-весла», у людей оружие чуть попроще: три ППСа и два ППД. Один из «пэпээсников» стоял за пулеметом, ствол которого был направлен в нашу сторону.

Партизанская колонна встала, из головного УАЗа вышел Ложков, который о чем-то принялся говорить с одним из одержимых. При этом постоянно улыбался, старательно заглядывал в лицо и всячески выказывал свое доброжелательное отношение.

— Как он может перед этими тварями заискивать? — чуть не сплюнул в окно Никита, раздражаясь от наблюдаемой картины.

— Командир умеет играть, — заметила Алина. — Ему случалось обманывать даже старших демонов. А эти твари очень хорошо чувствуют ложь. А этих и вовсе ничего не стоит обвести вокруг пальца… вот, я же говорю.

Одержимый с брезгливость на лице и сквозившей в каждом жесте, что отлично читалось даже на таком расстоянии, принял из рук Ложкова раскрытую папку. Внутри лежало несколько листков бумаги, которые заинтересовали прислужника демонов. Минут пять он их рассматривал, прежде чем вернул папку обратно Ложкову и что-то сказал. После чего развернулся спиною к партизану и пошел на прежнее место.

Он не успел еще скрыться за стенами поста, как колонна тронулась. Когда проезжали мимо, я опознал в пулемете РПД с жестяным барабаном. Нехилое оружие, честно признаться. С такого расстояния пулеметчик наверняка накрыл бы головные «буханки» и с большой вероятностью успел бы пройтись по первому автобусу. Сто патронов — это сто патронов.

Город был не очень большим. Сперва потянулись дома частного сектора — кирпичные, рубленные, штукатуренные и замазанные то и известкой, то ли белой краской. Каждый огорожен жиденьким штакетником, набранным из узких и коротких реек. Такое припятствие десятилетний пацан легко сломает.

— Слабоват заборчик, — хмыкнул Сашка, тоже отметивший эту деталь местного пейзажа.

— Ага, демоны и их прихлебатели все опасаются, что не успеют заметить покушение на них из-за высокой и плотной ограды, — поддакнул Славка. — А вот в резервациях только такие — высокие и без единой щели. У некоторых даже кирпичные и каменные есть по три метра.

— Цыц, — негромко одернул паренька Прокоп, — не мели попусту языком о чем не знаешь. Давно ли был в резервациях, ась?

— Ну, не был, — надулся Славка. — Дальше что? Люди же говорят… те, кто бывал там.

— Люди еще не то скажут, — заметил Прокоп. — Поменьше слушай их.

Обиженный Славка замолчал, принявшись с показным любопытством таращиться в окно. Или не показным. Думаю, что парень не частый посетитель городов, которые находятся под пятой иномирных захватчиков. И сейчас ему настолько интересно, что даже страх перед демонами отошел на второй план.

Длинная прямая улица закончилась высоким шпилем: четырехгранную, сужающуюся кверху стелу венчала когтистая лапа с длинными и многосуставчатами пальцами, которая сжимала человеческое сердце. Гранитные (материал был подобран качественно — красноватый камень явно намекал на кровь) когти глубоко вонзились в беззащитную плоть, выдавливая из той тяжелые капли крови.

В этом месте машины свернули вправо, через пару сотен метров поравнявшись с четырехэтажным строением. Здание было старым, на это указывали нетипичные арочные окна — высокие, но узкие, лепнина и пара молоденьких березок, притулившихся на карнизе. Местами отвалилась штукатурка, явив кладку из красного кирпича, раза в полтора меньше привычного стандарта. Вокруг территории (весьма обширной) стояла огромная кованная ограда. Скрученные вдоль собственной оси, прутья заканчивались трехгранным острием.

— Школа для детей, — хмуро заметил Прокоп. — Тут эти твари промывают им мозги, делают из нашего потомства своих рабов. Тех, кто без всяких вопросов подставит горло или вырвет сердце другу, лишь бы хозяева остались довольны.

За школой вновь свернули, теперь налево, проскочив по узкой улочке, напоминавшую полураскрытый складной метр — столько было поворотов и изгибов. Сразу за ней раскинулась площадь с огромным памятником. Высотой скульптура была метров семи и стояла на трехметровом постаменте. Скульптор был хорош, изваяв фигуру демона в его реальном виде — четырехрукая образина с козлиными ногами, маленькой головой с сильно выдающимися вперед челюстями, кучей рогов (больших, маленьких, прямых и загнутых), от чего та напоминала лысеющего дикобраза вышедшего из «горячей» зоны Чернобыля. Все руки были вытянуты в разные стороны и сжимали по длинной цепи. Сначала я принял их (цепи) за продолжение скульптуры и посчитал выполненными из камня. Но потом увидел, что каждая такая цепь доходит до земли и удерживает человека.

Четыре обнаженных фигуры окружали постамент со всех сторон. Казалось, они вот-вот будут разорваны на две части, настолько из позы были неестественны. Ноги людей удерживались в подобии капкана, а руки были охвачены цепью, которая тянула несчастного вверх. На страдания были обречены двое парней и две девушки. Каждый не старше меня, все отлично сложены и красивы. За любой из девчонок я приударил бы без разговоров. Пригласил в кино, в кафе, покупал бы цветы, только бы избранница уделила мне чуточку своего внимания. Такие красавицы… и в таком положении.

— Кто это? — сдавленно проговорил Славка. — Дядька Прокоп… за что их?

— Жертвы, — мрачно ответил наш водитель, не смотря в сторону памятника. — Наместник питается болью и страданиями людей. Возле каждого такого изваяния всегда стоят люди — молодые и сильные, чтобы дольше хватило. Часто у таких несчастных имеется магический дар. Как только умирают, их заменяют новыми. Живыми.

— Но ведь всех одаренных демоны забирают, чтобы сделать одержимыми, разве не так? — произнесла Алина.

— Не все могут принять чужую сущность. Некоторые сильны настолько, что бес просто не может отыскать лазейку к их душам. Таких демоны всегда казнят. Я думал, что ты знаешь.

— Этого я не знала, — покачала головою девушка. — Извини, дядька…

В этот момент рация, прикрепленная под потолком на самодельной, приваренной подставке, издала серию щелчков.

— Тихо, — тут же напрягся Прокоп, сосредоточив внимание на радиостанции, небольшой плоской коробочки с микрофоном и витым шнуром. Даже на дорогу сейчас смотрел вполглаза. Когда щелчки повторились с чуть измененным порядком, Прокоп довольно угумкнул и вывернул руль вправо, прижимаясь к обочине.

— Так, — обратилась ко мне с товарищами Алина, — сейчас вы будете делать все, что вам скажут. Времени посвящать вас в план до этого не было. Да и лишнее было… посвящать.

Ее слова меня несколько царапнуло — уж очень плохо замаскировано было недоверие. И это после всего, что мы сделали? Пусть и не бесплатно, но ведь в большей мере плата пошла опять же на самих партизан. Между тем, не обращая внимания на меня (полагаю, что на лице у меня ясно отобразились чувства, что испытал в этот момент), Алина продолжила короткий инструктаж.

— Ты, — девушка указала на Сашку, — вместе с дядькой остаетесь в машине. Никита идет со мною. Славка и Михаил перебираетесь вон в тот тупичок… там лестница есть пожарная. По ней залезете на крышу той трехэтажки и контролируете подходы сзади.

Прокоп пропустил колонну вперед (вернее, тот УАЗ, что шел сразу за нами) и подъехал к узкому переулку.

— И еще, — сообщила напоследок Алина, перед тем, как разбежаться по местам, — постов не покидать. Чтобы не случилось… ясно?

— А как мы узнаем, что пора уходить? — спросил я. — Или мы тут списанные? Солдаты последнего боя?

— Не говори чушь, — поморщилась Алина. — Сигнал Славка знает. Он точно его не пропустит и тебе скажет.

Сказала и, повернувшись ко мне спиною, скрылась за углом здания. Я проводил ее мрачным взглядом и, когда девушка исчезла из виду, стал пытать напарника насчет сигнала.

— А, — отмахнулся он, — ничего особенного. Два длинных, два коротких, один длинный сигнал свистком. Вот эта лестница, да? Что-то она чудная…

Чудная… я бы сказал менее политкоректнее: паршивая. Гнутая, в двух местах штыри, которые были вмурованы в кладку, вылезли почти полностью. Когда я ухватился за нее рукой и дернул, стальная конструкция сильно завибрировала, сверху посыпалась разная труха.

— Блина, вот же… — выругался я, обеспокоенный надежностью лестницы. Потом посмотрел на Славку и, вздохнув, закинул винтовку за спину. После чего ухватился за перекладины и полез наверх.

— Сначала дай мне на крышу залезть, — произнес я, обращаясь к напарнику. — А то не выдержит этот… бобовый стебель и грохнемся мы с тобою на радость разным гадам.

Подъем оказался еще хуже, чем предполагал. Железные прутья под пальцами казались соломинками, теми самыми, что в песне должны были «держать». Вся конструкция ходила ходуном от любого движения. Приходилось через пяток перекладин замирать, одной рукой опираясь на стену, чтобы дать лестнице успокоиться. Но все когда-то заканчивается. Закончился и мой подъем. Еще через пару минут ко мне присоединился Славка.

Сверху просматривалась узкая улочка. Две трехэтажки-хрущевки создавали нечто вроде створа ворот. Именно его и надо было нам держать, чтобы ненужные личности тут не прошли.

— А нас не сдадут местные? — настороженно поинтересовался я, косясь на темные окна. У некоторых шевелились шторы, выдавая любопытных хозяев, которые с интересом пялились на нас.

— Не должны, — отозвался напарник. — Мы же считаемся одним из полицейских отрядов. И не самые простые — каратели. Местные сами постараются забиться под кровати и примутся гадать, зачем мы здесь.

Я машинально поправил широкую черную повязку с двумя багровыми ломаными линиями на плече после слов Славки. Просто так, от нервов — сама повязка и не думала сползать или собираться гармошкой. По какой-то причине она четко выделялась на одежде. Рассмотреть ее сможет любой — она приковывала внимание каждого, кто попался бы на встречу. И черный цвет не сливался с темной одеждой. Наоборот, выделялся кляксой, которая была чуждой для человеческого взгляда. Демонские технологии, для своих приспешников делали… уроды.

— Ты не думай, — продолжал торопливо говорить Славка, — нас тут поставили вдвоем просто… просто… ну, просто так. Положено так. На самом деле, тут никто не поедет… иначе просто поставили больше народа. Человек пять… ага… не меньше.

Я молча слушал, изредка кивая головою в такт словам. Было видно, что паренек нервничает сильно. Такая акция у него первая по масштабности. Операция с Кровавой Мэри казалось «слабее», ведь там и было-то нас всего ничего. И работали на глухой дороге рядом с лесом, куда можно отступить. Город же вызывал у молодого партизана инстинктивную неприязнь, боязнь даже. И ничего удивительно в этом не было, ведь родился и всю жизнь паренек провел в лесных поселках да партизанских лагерях. Вот он и говорил, стараясь в словах найти поддержку, больше успокоить самого себя, чем меня. Бывает…

Первые выстрелы я услышал часа через полтора. В той стороне, куда уехала основная колонна, разом ударили несколько автоматов. Потом к ним присоединились винтовки. Пару минут стрельба звучала так, как в пиковый момент грохочет симфонических оркестр. Потом замолчала совсем. Тишина стояла с минуту и вновь нарушилась пальбой. Но на этот раз редкой и негромкой, видимо, пистолеты пошли в ход.

— Контроль, — прокомментировал я слышимое. — Основной бой закончился. Теперь идет зачистка.

Славка не ответил, сосредоточив все свое внимание на звуках перестрелки. И его мало беспокоило, что видимость закрывают высокие дома. Поэтому, ничего удивительного в том, что появившихся противников первым заметил я. С соседней улицы промеж «хрущевок» влетела «буханка» с черной полосой вдоль борта. Узкий проезд заставил водителя сбросить скорость. Только поэтому они не пролетели мимо нас на большой скорости.

— Славик! — крикнул я напарнику и сразу после этого прижал приклад винтовки к плечу. Сквозь оптику я успел рассмотреть светлое пятно лица водителя… потом прицел дернулся, подброшенный выстрелом. На таком расстоянии (меньше ста метров) промахнуться было сложно. Машина, более не управляемая никем, дернулась в сторону и резко повернула к ближайшей стене дома, куда и влетела. Наверное, мертвое тело водилы упало на руль и заставило автомобиль совершить подобный маневр.

Но до этого момента я успел повторил выстрел… и еще…

— Не спи, — не оборачиваясь в сторону напарника, крикнул я. — Стреляй. Чего же ты?

И только после этого заработал ППШ паренька. Выжить противникам было не суждено. Свинцовая метла прошлась по салону, пробивая тонкую крашеную жесть, материю сидений, впиваясь в податливую плоть.

Я старался бить по дверям, чтобы не выпустить наружу никого. Уверен, что несколько человек (рассмотреть ничего не получалось, так как небольшие окошки были прикрыты шторками) попытались воспользоваться и выскочить из автомобиля сразу же после столкновения со стеной. Теперь их тела мешали товарищам покинуть транспорт, превратившийся в ловушку. Только в дешевых боевиках на кассетах, которыми завалили прилавки на рыночных развалах, можно увидеть, как лихие парни с оружием и защитном снаряжении выпрыгивают за пару секунд сквозь узкую и неудобную дверь. В реальности все получается наоборот… соскочил в самый неподходящий момент ремень автомата с плеча, или зацепился за что-то; излишне резко толкнул сосед сзади и ты замешкался, возвращая равновесие и мешаясь другим. Да что там говорить, когда я сам был многократным свидетелем подобных «мелочей» во время службы. Таких нюансов много и все перечислить просто невозможно.

Я расстрелял три магазина из винтовки, прежде чем решил на миг прерваться. Жестом (в ушах гудело от частой стрельбы, потому опасался, что слова не будут услышаны) приказал остановиться Славке. Он в этот момент менял диск на автомате.

— Все? — поинтересовался он через минуту.

— Не знаю. Вполне может кто-то уцелеть, прикрытый телами от пуль… надо бы контроль провести. Сиди тут.

Сразу после этих слов я закинул винтовку за спину и стал спускаться по лестнице. Вышло быстрее и проще, чем до этого подъем. А может, из-за кипевшего в крови адреналина так показалось. Не успел я оказаться на земле, как лестница вторично (первый раз во время моего движения) закачалась. Когда Славка оказался рядом, я поинтересовался:

— Зачем спустился? Кто теперь соседнюю улицу контролировать будет?

— Так там нет никого, — нервно отозвался паренек, — и не будет. Алина говорила, что тут всего один патруль может быть… вот этот.

Славка кивнул головой в сторону УАЗа, из морды которого шли тонкие струйки то ли пара, то ли дыма.

— Это ни о чем не говорит, — зло ответил я, собираясь по возвращению устроить молодому партизану головомойку. Дисциплина не для того придумана, чтобы просто так плюнуть на нее и забыть. Все уставы и руководства к действию писались кровью… простых солдат кровью.

В данный момент устраивать разборки было не время и не место. С другой стороны Славку понять можно: оставаться одному на крыше, открытой всем взглядам… страшно и неуютно. Тут и более опытный боец начнет ощущать дискомфорт, а что говорить о таком, как мой непарник?

Пока в голове крутились такие мысли, правая рука быстро вытащила из кармашка разгрузки РГДшку, левая выдернула предохранительно кольцо, усики которой были предусмотрительно разжаты до этого момента. Потом граната была брошена в салон машины. Стекла в автомобиле разлетелись во время обстрела, так что преграды на пути смертоносного снаряда не оказалось. Через три секунды хлопнуло, буханка слегка качнулась… и все. Я уже было решил заглянуть в салон и прикинуть насчет возможности прихватить парочку трофеев, когда рядом испуганно вскрикнул Славка:

— Демоны!

Голос партизана был испуганным. Даже не так — ужасно испуганным. Во время скоротечной схватки с суккубой паренек таким не был. Неужели, оказавшись в городе, он так сильно изменился? Тогда это минус командования, так как именно оно должно было провести отбор бойцов для акции.

Демонов было двое и оба молодые мужчины лет по тридцать. Низшие, если я не ошибаюсь. И совсем недавно после перерождения. Так что шансы есть. Если мы со Славкой сейчас ударим одновременно, то…

— Бежим к своим, — дернул меня за рукав парень, не пытаясь даже браться за оружие. — Нам вдвоем с ними не справиться.

И тут же бросился наутек не став дожидаться ответа. Признаюсь честно, его поступок был настолько заразен, что я машинально едва не последовал за своим трусливым напарником. Что меня остановило… не знаю. Долг, интуитивное знание, что это не спасет, подготовка, полученная во время службы у себя в родном мире? В общем, я остался на месте, словно закаменев под взглядами демонов.

Те стояли в проходе между домами, наблюдая на мною и Славкой с каменным выражением на лицах. Оружия в руках не было, только в поясных кобурах — стечкины, судя по большим размерам последних. Или нечто похожее.

Стояли они всего пару секунд, но этого мне хватило, чтобы дернуть винтовку с плеча. Стрелять я начал от бедра, не делая попыток прижать приклад к плечу или получше прицелиться. Пятьдесят метров очень мало для всех этих операций. Да и не ставил я целью свалить тварей из «светки» — не то оружие. И противники попались не самые лоховатые, как сказал бы Сашка. Грамотно разделились и рывками, качая «маятник» пошли на меня.

Последняя пуля из магазина была первой, что попала в цель. И крайне удачно: угодила левому (удобнее всего было по нему стрелять, так как длинноствольное оружие дольше переводиться вправо и много хуже из него целиться в этом направлении) противнику в бедро. Причем, судя по тому, как демон повалился на землю, повредила кость. Обычный человек или скопытился бы от болевого шока, или потерял сознание как минимум. Но не в моем случае. Раненый зло зарычал с земли и стал подниматься, помогая себе руками. На время он был неопасен, если не потянется за оружием. Но Бог миловал — к пистолету подстреленный не потянулся. Наверное, посчитал, что его товарищ, который уже был совсем рядом со мною, справиться со мною в одиночку…

Пустую винтовку я метнул в демона, когда тот был шагах в пяти от меня, и тут же потянул из поясной кобуры пистолет. Одновременно с этим отставил левую ногу назад и стал заваливаться на спину. Брошенное оружие замедлило демона на какую-то секунду, но вместе с моим падением помогло выиграть время для изготовки оружия. Патрон уже был в патроннике, осталось только сдвинуть предохранитель и нажать на спусковой крючок.

Стрелял уже лежа на земле, чувствительно приложившись копчиком и левым предплечьем. Мое падение ввело противника в замешательство: в основной массе любой нападающий ощущает чувство удовлетворения и радости при виде врага возле своих ног. От этого и теряет драгоценные мгновения, не успевает правильно среагировать на обстановку. Банальная психология, знания которой бывают весьма к месту. Ну, как сейчас.

Так и демон завис в кратковременном, радостном ступоре надо мною, не сразу среагировав на пистолет. Или посчитал тот неопасным, понадеявшись на свою регенерацию. Напрасно…

Серебряная пуля вылетела из канала ствола и толкнула тварь в переносицу. На таком расстоянии промахнуться не смог бы и слепой. Вторая ударила в грудь, в область сердца. И тут же, пока тело убитого еще продолжало стоять, я открыл стрельбу по подранку. Тот как раз успел подняться с земли и ковылял ко мне, сильно припадая на изувеченную ногу. Из большой раны на землю лилась кровь едва ли не потоком, но демона это, казалось, не сильно волновало.

Зато серебро заставило остановиться и повалиться на землю, с которой он только-только поднялся.

— Все, — проговорил я вслух. Больше для себя, чем для кого-то другого. Посторонних на улочке не было: Славка успел скрыться и не желал возвращаться, а жители домов никак не могли услышать мои слова.

Встав с земли, я первым делом «добил» магазин, проведя контроль в головы демонов. Потом сменил пустой магазин на полный и принялся за обыск. Приходилось торопиться, так как в любой момент могли появиться новые твари, с которыми справиться уже было бы сложно.

Как и думал, у демонов были «стечкины» в деревянных кобурах. Один пистолет вместе с ремнем я забрал. Перекинул через спину, как автомат. Второй оставил, хоть жаба и душила. Чтобы хоть немного ее придушить забрал все боеприпасы к пистикам. По четыре магазина на каждый ствол. Вполне неплохо выходит. Отыскались у демонов и гранаты — одна «фенька» у каждого. Им я обрадовался больше, чем пистолету с патронами. При удачном подрыве зараз можно вывести пару демонов (из низших, разумеется) из строя.

Больше полезного у демонов ничего не было. Всего имущества — оружие и патроны. Сильно разочарованный (рассчитывал на что-нибудь существенное, вроде «брюликов» или золота, которые можно толкнуть у себя дома за серебро) я поднял винтовку и сменил магазин. На этот раз я вставил серебряные патроны — восемь штук. Ровно столько выдал мне Пал Палыч для акции.

И в этот самый момент до меня донесся громкий рев моторов на соседней улице и за спиною. Что-то вроде «уралов» или «камазов». К этому моменту стрельба в районе капища уже стихла. Можно было считать, что операция завершилась. А вот провалом или удачей — мне было неизвестно. Ладно, сначала надо уйти отсюда и только потом узнавать новости. Тем более что в одиночку я уже никого не смогу остановить.

Подскочив к трупу одного из демонов, я сунул гранату с выдернутым кольцом под тело. «Эфка» должна оказаться неприятным сюрпризом для любого, кто попробует расшевелить мертвеца. И так тому и надо…

Уходил я через канализационный люк. Глубокий, метра четыре колодец заканчивался горизонтальным туннелем меньше метра в высоту. Пришлось передвигаться гусиным шагом, упираясь для удобства и сохранения равновесия одной рукой в пол. Винтовку пришлось выбросить, так как она сильно замедляла мое продвижение. Взял только патроны — серебряные боеприпасы еще пригодятся, такими вещами здесь не принято разбрасываться.

Тут и пригодился трофей — «стечкин» с его почти двумя десятками патронов, как ничто другое подходил для боя в таких местах. Только переводчик огня установил на стрельбу очередями.

Ползти пришлось долго, очень долго. «Командирские» показали, что под землей провел почти два часа. Несколько раз попадал в такие же колодцы, как тот, что стал моим путем отхода с поля боя. Но, ни один из них не мог меня вывести наверх: то не было поручней, чтобы подняться; то люк был заварен или прижат чем-то неподъемным.

Только через два часа нашелся подходящий — с лесенкой и незаблокированным люком. Вот только вывел он меня в… подвал. Судя по арочному потолку, здание было старое и не очень большое. Сам подвал давно не посещался, столько тут скопилось грязи и мусора. Было сыро и вонюче. При этом пахло какой-то гнилью и псиной, что ли. Как от мокрой грязной шерсти. Хорошо еще, что тут хватало света, струящегося из небольшого застекленного окошка над дверью.

Но зато не оказалось ни одного свидетеля моего выхода «из-под земли». А это уже было отлично. Закрыв за собою люк, я постарался очистить одежду от грязи, но не сильно в этом преуспел. Стены подземного стока были покрыты такой въедливой и липкой слизью, что она ни в какую не хотела слезать с ткани в тех местах, которыми я терся в коллекторе.

Минут через десять плюнул на это дело и пошел к двери, оказавшаяся не запертой. Там имелась обычная нажимная ручка. Сразу за этой дверью начинался узкий коридор с парой боковых дверей и заканчивался широкой лестницей, ведущей наверх. По ступенькам я шел чуть ли не на цыпочках. Они были изготовлены из толстого металла, который в любой момент мог отозваться гулом после неосторожного движения или резкого шага.

На площадке перед очередной дверью я перевел дух, дав себе несколько минут отдыха. Заодно попытался уловить любой шум с той стороны, чтобы не влипнуть в неприятности. Вот только звукоизоляция была хорошая или не имелось ни единой живой души, но ничего слышно не было. Тогда я осторожно толкнул дверь, потом увеличил усилие…

— Пакость.

Дверь не открывалась. Меньше всего мне хотелось с ней сейчас возиться и терять драгоценное время. Но пришлось. С замком возился чуть ли не полчаса, ковыряясь в нем проволочкой, гвоздями и разным металлическим мусором, годным для отмычек. Такого хлама валялось вокруг много, так что недостатка в материале я не испытывал. Зато имелся существенный пробел в знаниях по скрытному проникновению в защищенные места. На мое счастье, замок оказался дешевым. И это несмотря на то, что дверь была стальной, чуть ли не бронированной. Хозяин дома или экономный, или мало понимает в преградах. Дверь толстую поставил и посчитал себя в безопасности. А то что замок дерьмовенький упустил из вида. Ну, это его проблемы… мне от этого только легче. С более сложным запором ни в жизнь не справился.

Отомкнутую дверь я отодвигал буквально по миллиметру, прислушиваясь к любому шуму. Мысленно поблагодарил хозяина за то, что дверные петли не забывает смазывать.

Почти сразу же, как только появилась щель между косяком и дверным полотном, я уловил сильный запах каких-то благовоний. Смесь бальзама «звездочка», жженой полыни, незнакомых духов (или освежителя воздуха). Аромат был настолько силен, что я не удержался и громко чихнул. Тут же замер, напряженно прислушиваясь к тишине…

Тихо… Негромко тикали большие часы на стене напротив выхода из подвала; гудел невидимый вентилятор (или что-то похожее) в стороне. Присутствия людей или демонов не ощущалось.

Дверь на улицу отыскалась в соседней комнате. Холл, скорее всего. Такая же массивная и бронированная, как и подвальная. Только с двумя замками и толстым позолоченным засовом. Рядом нашлось окошко, занавешенное тяжелой шторой из толстой материи багрового цвета. При виде шторы я мысленно застонал: «повезло» угодить в логовище одного из демонов. Только эти твари отдают предпочтение черным и красным тонам. То-то двери покрыты черной кожей, а пол выложен паркетной доской красного и угольного оттенка через одну.

Это открытие только подстегнуло меня в попытке покинуть здание. Но не тут-то и было. Замки не открывались и справиться с ними без ключей было невозможно — на порядок сложнее подвального запора. А на окнах имелись витые решетки, выкованные из толстого металлического прута.

Пожелав, чтобы на голову владельца жилья обрушились самые страшные кары и дождик из серебряной пыли, я принялся метаться по дому в поисках выхода. Облазил первый этаж, на котором располагалась кухня, большая ванная и санузел, холл, коридор со спуском в подвал. Потом поднялся на второй, где были еще четыре двери. Три оказались закрыты на ключ. А вот последняя открыта…

Это была спальня владельца дома. Просторная комната с высоким потолком и без окон. Тут аромат благовоний был еще более силен. Причину я понял, как только увидел с десяток тонких палочек и толстых, коротких свечей, которые медленно тлели и горели. Именно их дым и нес в себе те самые ароматы.

В одной из стен нашлась дверь. Но вела она всего лишь в ванную и туалет. Я только собрался покинуть спальню, чтобы попытать удачу в соседних комнатах (замки можно и сломать), когда услышал шум снизу. Как раз стоял на пороге спальни возле полуоткрытой двери и хорошо расслышал, как щелкнули замки, и ударилась тяжелая дверь о стену.

Потом донеслись громкие голоса — женские и один мужской. Сердце замерло, позабыв, что надо стучать и гонять кровь по жилам. Мгновение молчало и вновь затрепыхалось с частотой раза в два большей, чем работало до этого момента.

Я вернулся обратно в спальню и бережно прикрыл дверь, что бы (не дай Бог) она не щелкнула язычком замка или звучно не шлепнулась о косяк. Потом огляделся по сторонам. На этот раз я искал место, где можно укрыться. Ванную отбросил сразу — почти уверен, что ее посетят (женщины и мужчина… для чего они тут появились догадаться легче легкого, соответственно просчитать и их действия не представляет больших сложностей) практически сразу. Залезть под кровать? Я посмотрел на здоровенный «аэродром» с балдахином и отказался от этой мысли. Места там и так мало, а под несколькими телами ложе провиснет еще сильнее. Оставался только шкаф — длиной метров шесть, шириною в метр и высотой почти до потолка. Куча дверей, ящичков, дверок…

В нем я и спрятался, выбрав отделение для верхней одежды, среди пиджаков, брюк и жилеток. Не думаю, что хозяин пожелает одеться, как на официальный прием, находясь у себя дома. Скорее выберет рубашку из соседнего пенала или вообще нарядиться в халат.

Спрятавшись за одеждой, я постарался превратиться в мышь. Даже обрадовался, что в спальне такой сильный аромат от свечей — дымок заглушал мой собственный запах, приобретенный в коллекторе. Но страшно было все равно. По рассказам партизан, демоны могли чувствовать людей, если те близко находились. Не все — только старшие и выше в иерархии. Так что, если дом принадлежит кому-то из них… Об этом не хочется думать.

Машинально я подался назад, прижимаясь к задней стенке и с удивлением почувствовал, как та прогибается под моим весом. Заинтересовавшись, левой рукой (в правой было оружие — люггер, лишь к нему имелись серебряные боеприпасы), принялся «оглаживать» преграду.

Пальцы нащупали что-то похожее на планку, вроде ручки на раздвижных дверях. Потянув ее в сторону, я открыл секретную дверь. За ней имелась крошечная, метра полтора на два, комнатка с несколькими небольшими телевизорами, прибором, похожим на электрический «инженерный» калькулятор, и стулом. Телевизоры были черно-белыми и исправно работали, передавая картинку. Рядом стояла невысокая плоская тумбочка, от которой провода шли к телевизору и «калькулятору». На ней стояла коробочка из дерева с десятками рун, размером примерно с сигаретный блок. Демонские знаки на ней заставили меня держаться от нее подальше… мало ли что.

Подумав мгновение, я нажал на единственную кнопку. «Дверка» на «тумбочке» раскрылась, явив моим глазам несколько небольших кассет. Раза в полтора меньше тех, которые я видел в своем мире. Что ж, картина ясная. Это — самая обычная тайная комнатка, где хозяин держит звуко- и видеозаписывающую аппаратуру. Для чего? Хм, спрашивать надо у него, а делать этого мне не хочется. Зато могу теперь с комфортом просмотреть весь дом — телевизоры исправно показывали каждую комнату. А «калькулятор» — всего лишь пульт для управления процессом. Захотел — приблизил, нужно — переключил, требуется — записал или стер.

Кстати, кассеты я вынул сразу же и запихнул под одежду. Совсем не хочется, чтобы потом демон увидел, как грязный партизан шлялся по его дому. Можно было бы все уничтожить, но как это делать — не имел ни малейшего понятия. Решил позже попросту разломать кассеты и спалить пленку.

Заодно, после короткого раздумья, прихватил и деревянную шкатулку. Пригодится. Отец Михаил должен разобраться в ее содержимом. Вдруг — поможет в борьбе с демонами? Набрав разного хлама и рассовав тот под курткой, я стал напоминать деревенского сорванца, который залез в чужой сад и набрал полную рубаху яблок. Ладно, кассеты уничтожу сразу же, как только уберусь из этого дома. А шкатулка не очень-то и мешает.

Пока возился с «трофеями» и разбирался с техникой, посетители дома успели оказаться в спальне (кто бы сомневался, и так было ясно с самого начала, куда пойдут). Я приблизил картинку и хорошо рассмотрел незнакомцев. Две ослепительно красивых девушки с идеальными фигурами и очаровательными личиками и мужчина — толстый, лысый демон. С облегчением я опознал в нем обычного, низшего инфернала. Уф, хоть в чем-то повезло: немедленное обнаружение мне не грозит. Да и свалить эту тварь можно обычными патронами.

Дальше женщины разделись и принялись с восхищенными возгласами и стонами стягивать одежду с демона. Мне стало противно от такого зрелища и выключил звук с этой камеры. Все понятно, самые обычные бл…ди, которых снял демон. Причем, человеческие женщины, не одержимые или низшие твари. И от этого все кажется еще омерзительнее.

Прошел час, полтора — троица в спальне продолжала кувыркаться, получая каждый свое удовольствие. Демон — понятно какое. А вот женщины, скорее всего, мечтали воспользоваться после «работы» оплатой — деньгами, или что им там пообещали. Мечты тоже удовольствие и весьма неплохое в своем роде.

В начале третьего часа я стал раздражаться. Даже потянулся за пистолетом, который лежал на коленях, чтобы освободить руки для клавиатуры. Прибить эту похотливую тварь, связать или оглушить женщин… Но окончательно определиться мне с решением не дали. На одном из телевизоров, который показывал холл, картинка изменилась. Входная дверь (запертая демоном при возвращении домой — вон, засов сам собою из положения «закрыто» сдвигается в «открыто») раскрылась и впустила трех незнакомцев. И вид этой троицы заставил покрыться холодным потом. Один — старший демон. С виду похож на молодого, хорошо развитого, высокого мужчину лет тридцати. Два — точные копии телохранителя Кровавой Мэри, того самого, что не хотел умирать даже от серебра. А у меня два магазина для пистолета и один винтовочный (бесполезный без подходящего оружия) с серебряными патронами. Жалкая помощь в возможной схватке с такими грозными противниками.

Гости несколько секунд стояли в холле возле двери. Ни о чем не говорили, не осматривались по сторонам — просто изображали каменные фигуры. Потом направились наверх. По телевизорам я проследил весь их путь и узнал, куда они направляются — в спальню. Толстяк не замечал гостей до самого последнего момента. Пока старший демон не заговорил с ним. Тут я встрепенулся и включил звук.

— … и как смотришь на это? — спокойно, можно сказать, равнодушно проговорил старший.

— Арчи… я… — торопливо заговорил толстяк, отшвырнув обеих женщин в сторону. — Откуда ты взялся, ты же умер?

— Как видишь, — по губам гостя пробежала короткая улыбка, — я жив. А вот ты можешь умереть прямо сейчас.

Толстяк громко сглотнул и замер, уставившись на Арчи. Тот выждал долгую паузу и, только насладившись испугом собеседника, продолжил беседу.

— Или чуть позже, если не справишься с поручением. Или остаться в живых и получить высшую награду из рук Наместника… стать Старшим.

— Господин Арчи, — тон толстяка изменился с испуганно-вежливого, на раболепно-благовейный, — все, то угодно нашему хозяину. Я с жизнью расстанусь…

— Твоя жизнь для Наместника ничто. И зачем тогда тебе награда, если собираешься умереть, а? — Арчи презрительно посмотрел на толстяка.

— Да, да, — торопливо заговорил тот, сопровождая свои слова частыми кивками головой, — вы правы, господин Арчи. Так что нужно сделать?

— Через, месяц, два или три Наместник планирует провести инициализацию нескольких десятков низших. Ты можешь попасть в их число, но придется постараться. Точный срок еще не известен, так что тебе придется все делать очень быстро, чтобы справиться со всем.

— Все, что угодно, — клятвенно пообещал толстяк и прижал ладони к сердцу. — И я обязательно все сделаю вовремя. Уж в этом наш Господин пусть положится на меня… я не подведу, обещаю.

— Подготовь место для ритуала, жертвы и высчитай подходящую дату. Жертв потребуется очень много и только высшего качества — шлюх и мужеложцев оставь себе. Впрочем, ты сам все знаешь хорошо. Поэтому и обратился к тебе. Ты же, как никто другой способен справиться с любым поручением. Не так ли?

— Да, да, — торопливо подтвердил толстяк. — Я все сделаю лучше любого другого. Намного лучше.

— Тогда собирайся, — приказал Арчи. — Нужно в магистратуру заехать и оформить тебе временную Печать.

Последнее слово высший демон произвел с неким благовением, с большой буквы. Да и толстяк после упоминания о печати едва ли не засветился от счастья.

— Воняет тут у тебя, — брезгливо проговорил Арчи, наблюдая, как хозяин дома торопливо одевается. — Людьми воняет.

В груди у меня возник холодок, который стремительно стал расползаться по всему телу, превращаясь в арктический айсберг. Почувствовал меня? На это высший демон способен и значит…

— Это человеческие продажные девки, — беззаботно махнул рукой толстяк в сторону женщин, которые сжались на кровати и боялись пошевелиться. — Я с ними сейчас разберусь.

— Я сам, — коротко отозвался Арчи. После этого он поманил к себе обеих девушек. То ли они так его боялись, что не посмели проигнорировать его жест, то ли демон воспользовался магией, но обе представительницы древнейшей профессии покорно соскользнули с шелковых багровых простыней и подошли к Арчи.

Черно-белая картинка хоть и была четкой, но все же далека от идеала — не могла передать все нюансы происходящего. Инфернал ухватил девушек за подбородки и приподнял их лица, заставив встретиться со своим взглядом. Я увидел, как жертвы дернулись, словно от сильного разряда электрического тока. Потом обмякли. Спустя минуту демон отпустил их… девушки попадали на пол сломанными куклами.

— Живее, — приказал он толстяку и повернулся в сторону двери. — Не задерживай меня.

Перед тем как выйти, Арчи обвел комнату взглядом. Мне показалось, что на шкаф, который таил в себе потайную комнату, он посмотрел более внимательно и дольше, чем на другую обстановку комнаты. Но на мое счастье ничего за этим осмотром не последовало. Арчи вышел из спальни и пустился в холл. Затем и вовсе покинул дом. А через полминуты за ним умчался и толстяк, оставив в доме одного меня… и два трупа.

Обе девушки были мертвы. В этом я убедился через несколько минут после ухода демонов, выждав это время на всякий случай. И перед смертью испытали настоящий ужас — на их лицах застыла гримаса отчаяния и страха.

Пусть они и были в моих глазах ничтожеством, но смерти им точно не желал. И еще меньше желал им умереть таким образом: Арчи высосал из них душу. Я слышал об этом от партизан и при виде недавней сцены и мертвых тел только это и приходило на ум.

Покидал я дом проторенной дорожкой — через коллектор. Лучше немного запачкаюсь (хотя, и так чистотою не блистал), чем повстречаюсь с кем-то вроде Арчи и его молчаливых спутников, следующих за ним тенями.