1

Ленинград, осень 1973 года, конец сентября.

В парке около Смольного клены роняют золотые листья. Мы ходим через парк каждый день и замечаем, что листья ложатся все плотней, устилая землю сплошным ковром. Люди идут по дорожкам неторопливо, молча; они стремятся вобрать в себя всю красоту осеннего дня. Поздно вечером мы бродим по затихающему городу. Летний сад с наступлением осени притих, в нем стало словно свободней. Только на отдельных скамьях в темноте слышен приглушенный говор.

Тускло блестит Нева. На ее набережной вытянулись дома. Стройное здание Эрмитажа. Памятник Петру. Игла Адмиралтейства. Громада Исаакиевского собора…

Но почему сегодня эти картины осеннего Ленинграда отодвигаются в сторону?

…При разгроме одной из артиллерийских группировок врага наши воины захватили штабные документы и среди них план Ленинграда. На столе лежит обычная фотопанорама увеличенного масштаба: длинная узкая полоса бумаги, на которой легко различаются сооружения, поднимающиеся над линией горизонта, и вычерченные с безупречной тщательностью тонкие вертикали. Каждая из них имеет свой номер.

Эрмитажу присвоен № 9, Институту охраны материнства и младенчества № 708, лекторию — № 174…

Вся фотопанорама — труд военных специалистов. С учетом теории и практики они разработали и обосновали данные для артиллерийского обстрела. По объекту № 736 — школа в Бабурином переулке — предписывалось вести огонь осколочно-фугасными снарядами. Для объекта № 192 — Дворец пионеров у Аничкова моста — рекомендовались снаряды фугасно-зажигательные и т. д.

Особо важные объекты на фотопанораме выделялись красными полосками. Такими полосками были выделены и больницы. То есть раненых и больных ленинградцев требовалось добивать.

Вместе с панорамой в руки наших бойцов попал и «Журнал боевых действий». В нем записаны «боевые будни» 768-го тяжелого артиллерийского дивизиона.

Вот некоторые записи.

«11 ноября 1941 года. Дивизион обстрелял Московский вокзал по карте.

5 декабря 1941 года. С 14.35 до 14.46 дивизион обстрелял 25 снарядами скопление народа на Крестовском острове и северной части Петербурга».

2

Красный уголок инструментального цеха Кировского завода. Сегодня здесь новая, необычная обстановка. На небольшом столике — вчера на нем играли в домино или шашки — стоит фанерная табличка, на которую наклеен белый лист толстой бумаги со словами: «Запись добровольцев в РККА».

Позднее обком комсомола в своем отчете Центральному Комитету ВЛКСМ доложит: в Ленинградской комсомольской организации нет ни одного комсомольца, не подавшего заявление с просьбой послать на фронт добровольцем.

Первыми ушедшими на фронт были секретари райкомов: Выборгского — Шорников, Куйбышевского — Мусинов, Ленинского — Райзенберг, Московского — Тихвинский, Петроградского — Шатунов.

К середине 1942 года численность комсомольской организации уменьшилась почти в десять раз. При этом из 26 тысяч членов ВЛКСМ мужчин было немногим более 6 тысяч человек.

Поразительно, какой колоссальной силой обладала эта маленькая комсомольская армия. Прекрасен общий итог ее деятельности в дни защиты Ленинграда.

Чувство глубокого душевного волнения не покидает, когда здесь, в архивах Ленинграда, работаешь над документами времен Великой Отечественной войны. Еще бы — множество фамилий известно тебе не понаслышке. Это люди, которых знал, вместе с которыми работал, делил и радость и горе.

Вот передо мной листок-«молния». Он открывается лозунгами: «Слава отважным воинам Ленинградского фронта!», «В бою равняться по передовому», «Будь героем!»

Листок рассказывает про воинов, отличившихся в бою. Он заканчивается поручением — прочти и передай по цепи.

Внизу стоит подпись: «Комсорг 671 с. п. л-т Краснов».

Мудрое поручение — да, надо передавать по цепи о боевых делах героев, чтобы молодежь знала, кому подражать, где искать образцы.

Враг наступал. Нужна была полная мобилизация сил, чтобы остановить гитлеровцев.

В начале сентября состоялся очередной разговор по телефону с обкомом комсомола.

— Положение очень трудное, — сказал Всеволод Иванов, секретарь обкома. — Мы хотим выступить с обращением к молодежи Ленинграда.

Текст документа опубликовали в «Ленинградской правде» 7 сентября. В эти грозные дни, говорилось в обращении, десятки тысяч молодых ленинградцев в рядах Красной Армии бьются с врагом до последней капли крови, проявляя бесстрашие, мужество и героизм.

Обком комсомола призывал комсомольцев, всех молодых патриотов к беспощадной борьбе с врагом до полной победы.

Будьте достойными сынами и дочерьми нашей Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) — так заканчивалось обращение. Его читали на передовой и в цехах предприятий, о нем рассказывали агитаторы и докладчики. И везде комсомольцы стремились найти новую возможность для сопротивления врагу, новый способ помощи фронту.

Комсомол — это одна большая семья. И, как полагается в хорошей семье, в трудный момент все сплачиваются еще тесней.

Письма на фронт — пожелтевшие от времени, написанные на оберточной бумаге, на страницах, вырванных из тетрадей и блокнотов, на крошечных листках из записных книжек.

Вот две странички на папиросной бумаге с еле различимым тусклым машинописным шрифтом.

Листок из тетради в клетку, с расплывающимися фиолетовыми чернилами: «Здравствуйте, дорогой боец, товарищ Головин! Пишет вам Таня Бакшеева из Омской области».

Страничка из тетрадки в линейку. Сначала письмо писалось темными чернилами. Потом они, видно, кончились, и автор продолжал свое послание красными чернилами: «Здравствуй, дорогой незнакомый боец Дудин.

Вчера прочитала в „Комсомольской правде“ рассказ о сибирском бойце, встретилась с вашей фамилией и решила написать вам». В письме рассказывается, как живет и работает молодежь, как она помогает фронту. Под письмом подпись: «Ходатенко Тоня, привет всем».

Серая бумага, лохматая, неровно обрезанная — письмо из города Карабаново. Синяя оберточная бумага, письмо из Ленинграда: «Добрый день! Здравствуйте, Иван, с искренним комсомольским приветом пишет ленинградка Нина Петухова».

Нина работает на телеграфе шифровальщицей. В свободное от работы время дежурит в госпитале. Здесь в палате лежит раненый Никифор Мазур. Он сразу перенес две операции. Недавно получил письмо от друга и был этому очень рад. Никифор рассказал Нине о своем фронтовом друге, о том, что он остался один, потерял связь с домом.

Поэтому Нина и решила написать письмо. Девушка заканчивает так: «Крепко, по-товарищески жму вашу руку. Передайте привет всем фронтовикам от комсомольцев и комсомолок нашей организации».

3

В теплый августовский день по дороге Псков — Луга катил «опель-капитан». Покрышки на машине стояли новые. Во время движения они издавали густой гул, словно пели.

В машине ехал генерал-майор Ричард-Портич со своим адъютантом. В России, где генерал находился второй год, его иногда охватывало чувство необъяснимой тревоги, ожидания чего-то неприятного. Сегодня этого не было. Ровно гудел мотор, воздух был прохладный. Генерал хорошо выспался, поработал с эспандером, который всегда возил с собой, выпил кофе и даже успел перелистать свой дневник.

Впереди сверкнула в лугах речушка, показался деревянный мост с поломанными перилами. Шофер сбавил газ, машина, перебравшись через канаву, осторожно вползла на мост, словно ощупывая его доски своими покрышками. Кое-где покрытие было изуродовано, и пришлось сбавить ход до предела.

Наконец автомобиль преодолел мост и по-прежнему осторожно, чтобы не задеть картером землю — около моста оказалась глубокая канава, — двинулся дальше.

Вот в этот момент из придорожных кустов в щегольской «опель» и полетели гранаты. Генерал успел увидеть, как опустил голову на баранку руля шофер и как плечом к нему привалился адъютант. Переднее стекло было выбито начисто, а по боковым стеклам пробежали бесчисленные трещины.

Ричард-Портич, схватив чемодан и портфель, выскочил из машины и побежал вперед. Он не успел сделать и нескольких шагов, как услышал выстрелы. На этом все кончилось.

К убитому подошел парень, на вид старшеклассник. Он взял оружие генерала, подобрал чемодан и портфель и скрылся в придорожных кустах.

Генерал был из войсковой части № В13801. Нападение на машину совершил 15-летний Леонид Голиков, уроженец Старорусского района Ленинградской области. Семья Голиковых проживала в доме № 5 по улице Чкалова, там, где стоит фанерный завод.

Леонид пришел в отряд весной 1942 года. Когда партизаны увидели, что новичок решителен, находчив, его стали посылать и в разведку, и на боевые операции. Вот что написал о нем командир отряда в боевой характеристике: «Тов. Голиков, действуя во всех боях, засадах и разведке, личным примером увлекал бойцов-партизан на беспощадное уничтожение немецких оккупантов».

Леонид был награжден орденом Красного Знамени и медалью «За отвагу».

В партизанских отрядах Ленинградской области сражались тысячи комсомольцев. Во всех отрядах работали первичные комсомольские организации. Комсомольские работники, начиная с секретарей обкома комсомола, сумели побывать во всех временно оккупированных врагом районах. Гитлеровцы не были и не могли быть здесь хозяевами.

В конце декабря 1943 года обком прислал в Центральный Комитет комсомола необычный документ. Это был протокол комсомольской конференции 1-й Ленинградской партизанской бригады, командовал которой тов. Степанов. Конференция состоялась 8 декабря в деревне Столыпино. Секретарь комсомольской организации и заместитель комиссара бригады по комсомолу Прохоров сделал доклад о задачах молодых партизан. В числе выступавших в прениях был комиссар бригады Захаров.

— Надо быстрей покончить с гитлеровцами. Трудности, лишения не должны нас останавливать, — убеждал комиссар. — Обязанность каждого комсомольца — воспитывать в себе качества бойца, вырабатывать ненависть к врагу.

В листовках на фронте, в письмах воинам, в беседах агитаторов в цехах ленинградских заводов, в выступлениях на подпольных собраниях в тылу врага — всюду господствовала по-разному высказанная, но единая в своей сути мысль о том, чтобы все силы и все возможности устремить на разгром врага.

4

— А что нового у вас? — спрашивает по телефону Всеволод Иванов секретаря Московского обкома комсомола Николая Красавченко.

В иное время Иванов любит подтрунивать над москвичами, шутливо изображать их тугодумами.

Теперь не до шуток.

— Ты же знаешь, нас бомбят! — краснея от напряжения, выкрикивает Красавченко. — Теперь создаем полк противопожарной обороны.

Такой полк появился в Москве в июле 1941 года. В Ленинграде полк противопожарной обороны был создан в августе. События развивались так, что времени на обучение не было. Город подвергался жестоким бомбардировкам, и, например, в октябре полк выдержал 519 вызовов.

Комсомольцы-пожарники спасли жизнь сотен людей. Полк обезвредил более 5 тысяч зажигательных бомб, отстоял от огня почти на десять миллионов рублей имущества.

Особенно тяжелой оказалась зима 1941/42 года. Бомбежки были такой силы, что полку пришлось выезжать в полном составе на 200 объектов. Зима, лютые морозы, снегопад. Не всегда можно добраться к цели на машине. Приходится шагать пешком, то скользя по льду, то утопая в снегу. И к тому же, когда бездействовал водопровод, надо было самим таскать воду. При всем этом паек для полка был такой же, как и для всех ленинградцев. От подобного питания человека могло сдуть ветром. Тем более геройским было поведение комсомольцев. Оно доказывается и тем, что весь состав полка — повторяю, весь — был отмечен наградами и поощрениями. Это еще раз подтвердило старое педагогическое правило: посейте поступок — пожнете привычку, посейте привычку — пожнете характер. Отборные семена человеческих поступков и привычек, которые культивировала Коммунистическая партия, дали прекрасный урожай.

Блокада Ленинграда длилась 900 дней. Бывали дни, когда сигналы воздушной тревоги раздавались над городом 17 раз.

Малое может говорить о большом.

В руки мне попала общая тетрадь. На первой ее странице надпись: запись общих сообщений д. № 18 по ул. Писарева (Октябрьский район Ленинграда). Начата — 27.IX.41 г. Окончена — 5.IV.42 г.

Первые записи:

«Артобстрел; отбой; артобстрел сильный; нашим летчиком сбит самолет.

Оказана помощь управхозу в доме 112 по Мойке. У него сильное артериальное кровотечение из раны на ноге. Наложен жгут, пострадавший отправлен в больницу.

Снаряд попал в д. № 5. Осколками ранена в грудь и руку Богданова. Ей оказана помощь.

Упал снаряд на чердак дома. Разворочена крыша, пробита стена, выбиты стекла.

Две фугасные бомбы дали сильную взрывную волну. Оказана первая помощь пострадавшим в количестве 42 человек.

Прибыли представители МПВО участка и района. Дом оцеплен».

Вторая запись в тот же день:

«Извлечена из-под обвала гр-ка Пешкур (из бывшей кв. № 67) в тяжелом состоянии. Отправлена в СПМ.

Извлечена и ее умершая сестра Жолудева».

Новая запись.

«Извлечены из-под обвала Эвальд А., Зорин-Шталь и его сын Эдик 10 лет. По заключению врачей, смерть была мгновенной».

Запись 1 декабря:

«Откопали ребенка Кузнецова Стасика из кв. 57, в 10 часов 10 минут.

Стасик пробыл в завале 3 дня.

В 14.40 просит есть. Оказана первая помощь. Направлен в СПМ.

Бегинская Е. Н. извлечена из-под обломков при обвале изуродованной до неузнаваемости».

Запись за 5 января 1942 года:

«Сильный артобстрел.

Снаряд попал в д. № 5.

Раненый Носов направлен в больницу».

Записи за 6, 7, 8, 9,10, 11, 12 января: «Артобстрел».

Записи за февраль — март:

«Часты артобстрелы. Сильно работали наши зенитки. Нет света, личный состав болеет».

Последняя запись 5 апреля:

«Два раза была сегодня воздушная тревога. Враг проклятый сбросил бомбы. Наш состав очень сократился. Люди из химзвена, пожарного, санитарного ушли в народное ополчение. Выбыли из строя — умерли 10 человек. Почти все страдают дистрофией. Я лежу, не могу двигаться — вернее, пробую двигаться, но получается плохо».

5

Недавно я прочел строки, снова напомнившие воюющий Ленинград, картины, которые с болью наблюдал в этом городе.

Автор этих стихов — Юрий Воронов, бывший редактор «Комсомольской правды». Во время войны Юра был пионером, состоял в пионерской дружине № 46. При бомбежке его ранило в руку: он помогал бойцам аварийно-восстановительной службы откапывать людей из-под развалин.

В Ленинграде жили и сражались настоящие герои. Теперь даже трудно представить себе, как можно было не просто существовать, а сопротивляться, воевать в условиях голода, холода, когда паек был ничтожен до крайности, дома не отапливались, за водой надо было идти на канал. И гибель десятков тысяч людей, и эти страшные санки, на которых труп, кое-как прикрытый одеялом или простыней. И безмолвные женщины на льду около проруби, с ведрами, чайниками, кастрюлями, в платках, повязанных до бровей.

Такое забыть невозможно.

В начале 1942 года в Ленинграде состоялось собрание комсомольского актива. Шла тягчайшая блокадная зима, и комсомольская семья хотела мобилизовать себя и всю молодежь на преодоление трудностей. Этому собранию предшествовали отчеты в первичных комсомольских организациях: обсуждали работу комсомольцев в условиях войны.

Как много могут говорить сделанные наспех записи!

Чем жил, например, комитет комсомола Металлического завода? Вот словно слепок или фотоснимок тех дней. В делах комитета мы нашли списки комсомольцев, находящихся на казарменном положении; очередной группы прошедших военное обучение; получивших ордера на одежду; семей военнослужащих, прикрепленных к кусту столовых. Здесь же была краткая справка о пуске комсомольской турбины.

Вернемся к собранию.

Накануне его Всеволод Иванов был в Смольном и беседовал с А. А. Ждановым.

— Займитесь бытом, — сказал Андрей Александрович. — Вовлекайте в работу всю молодежь, не допускайте настроений апатии, инертности, безделья.

Теперь секретарь обкома комсомола, как всегда, одетый в военный костюм — гимнастерка, перехваченная широким ремнем, брюки, заправленные в сапоги, — стараясь найти самые убедительные формулировки, докладывал активу об этом поручении обкома партии.

— Комсомольцы, комсомолки, вся молодежь Ленинграда держат экзамен перед партией, перед Советской Отчизной, — говорил докладчик. — Это величайший экзамен. Выдержим ли мы его? Хватит ли сил? Да! Выдержим! Обязаны выдержать, не смеем не выдержать! И пронесем через невзгоды, трудности, жертвы непреклонную силу и стремление гордой юности. На то мы и ленинградцы — любимцы страны. На то мы и комсомольцы — дети великой большевистской партии.

Напомним, что к тому времени в городе оставалось всего (считая больных и раненых) немногим более шести тысяч комсомольцев. Много ли может сделать такая армия, получая по 125 граммов хлеба в сутки?

Комсомольцы сами шатаются от ветра — и они по мобилизации обкома отправляются на заготовку хвои, из которой можно приготовить противоцинготное средство — в нем так нуждаются ленинградцы.

Нужен торф, дрова — и молодежь отправляется на заготовки в Парголовский и Всеволожский районы; агитаторы в отрядах напоминают парням и девушкам про подвиг Павла Корчагина, который надо повторить и умножить. Позднее в дневнике комсомолки Александры Демченковой мы прочитаем: «…ужасные ночи, узкоколейку занесло снегом, лошади выбились из сил, приходится самим толкать вагонетки».

На почте накопилось много писем — серых пакетиков с фронта, которых так ждут в семьях. И вот звучат во дворах пионерские горны — это юные ленинцы пришли на помощь почтальонам, и звуки горна скликают жильцов: выходите, люди добрые, получайте весточку, лишь бы она стала для вас радостью!

Нужно выпекать хлеб, а на хлебозаводе вышел из строя водопровод. И вот по тревоге созывают отряды комсомольцев. Изнуренные голодом юноши и девушки несут тяжелые ведра с водой на верхние этажи.

Ленинградцы получили свой паек хлеба.

Долой апатию, уныние, безделье!

— Сейчас вы удивитесь, — рассказывает Иванов, — но теперь в комсомольских организациях можно найти и такие решения: комсомольцу Петрову побриться; комсомолке Поляковой ежедневно читать не менее 10 страниц; комсомолке Мироновой убрать комнату; комсомолке Сидоровой ежедневно посещать мамашу.

Вы спросите: для чего это нужно? Отвечу: нам важно, чтобы комсомолец не пал духом, чтобы в нем сохранилась воля к жизни, стремление к действию — ведь нам было очень тяжело.

Да, было невероятно тяжело, и комсомольцы Ленинграда взяли на себя труд помогать семьям ленинградцев сражаться в обстановке блокады.

В Приморском райкоме работала Маша Прохорова — темноволосая, черноглазая, с доброй улыбкой. В те дни она пришла в райком партии с предложением создать бытовые комсомольские отряды. Идею поддержали и в райкоме партии, и в горкоме комсомола. Так в летописи комсомолии Ленинграда открылась еще одна страница прекрасных дел — свидетельств отзывчивости комсомольского сердца.

Дневник бытового районного отряда Куйбышевского района дает картину будничных работ и дел комсомольцев.

Командир отряда М. Богачева; далее перечисляются фамилии 30 бойцов. Записи начаты 11 декабря 1942 года, окончены 30 апреля 1943 года.

Много отметок о доставке дров семьям. Обилие таких записей объясняется тем, что всюду паровое отопление бездействовало, и обогревались только печурками.

Вот другие записи.

«Шаховская с ул. Володарской, д. 49, кв. 7. Просит помочь. Детей устроили. Мать пошла работать.

Козлова, 17 лет. Больна, дано направление в больницу.

Яковлева Н., 13 лет, ул. Гоголя, 4. Просит устроить на работу. Определена в детский дом с 13/II—43 г.

Терентьева, почта 1592, часть 10. Просит узнать о ее вещах, хранящихся в ломбарде. Написан ответ о том, что срок хранения ее вещей продлен.

Васильева, 13 лет, с ул. Нахимова, 7, кв. 35. Просит устроить на работу, т. к. жить нечем. Послана в детсад.

Зыков-Лермонтов, ул. Нахимсона, 15, кв. 45. Послан в поликлинику № 36 к глазному врачу, т. к. плохо со зрением.

Кирпичникова, ул. Чехова, 9, кв. 16. Звонила поэтесса О. Берггольц. Просит оказать помощь ее бывшей ученице.

Послана т. Скоробогатова. Кирпичникова лежит у соседки. Достали ордер, дрова, получили деньги, провели санобработку.

Долгова. Пишет ее сын с фронта, просит помочь. Послана т. Соболева, чтобы навестить мать. Долгову направили на диетическое питание.

Епифанова, канал Грибоедова, 8, кв. 11. Просит перенести вещи, съездить на завод за справкой, убрать комнату. Направлены Иванова, Горбова. Просьба выполнена».

И одна из последних записей:

«В течение 30 апреля, 1 и 2 мая члены бытового отряда навещали инвалидов и членов семей фронтовиков. Всего посетили 186 семей. Оказана помощь 32 семьям — полная и другим — частичная. Написаны по просьбе матерей праздничные письма на фронт — 13».

Маша Прохорова приехала в Москву, когда наступила весна. Она по-праздничному оделась и в туфлях на каблуках казалась еще выше.

— Обком партии считал работу бытовых отрядов очень важной, их называли утешителями, — говорила Маша. — И в самом деле, отряды подобрали и устроили в детские дома, сады, ясли почти 15 тысяч детей. Можно считать, была спасена их жизнь.

Даже блокада не могла погасить добрую улыбку Маши, подорвать ее энтузиазм, энергию.

6

В 1942 году половина комсомольцев Ленинграда была в возрасте до 17 лет. На тех предприятиях города, которые продолжали работать, можно было увидеть много подростков. На Металлическом заводе подростков 14–16 лет работало более 150 человек. В условиях блокады соблюдать нормальный рабочий день было невозможно. И если бы представить себе, что где-то на рабочем участке мастер предлагает закончившим смену рабочим уйти по домам, из этого вышел бы только конфуз: призыв такого мастера растаял бы в воздухе, потому что господствовал неписаный, нерушимый закон — уйти с завода только после того, как задание будет выполнено. Это была никем не навязанная сознательная дисциплина труда, рожденная пониманием обстановки и чувством ответственности.

Бывший секретарь обкома комсомола Чернецов рассказывал в Центральном Комитете комсомола:

— Нужно было выполнить неотложный заказ по сборке пулеметов. Конечно, это случай, может быть, и для военных условий небывалый: два комсомольца, Кучеров и Токерт, не выходили из цеха 76 часов. И когда работа пошла у них так героически, то и фрезеровщик Головин пробыл в цехе 60 часов, а гравер Изотова спала в цехе урывками, работая трое суток подряд.

Кировский завод. Беседа с группой молодежи.

Говорит Лебедев. Отца убили на фронте в 1939 году во время финской войны. Юноша живет один. Работает по 4-му разряду. В смене 15 человек, все выпускники ремесленного училища. Рабочий день продолжается примерно 11 часов.

— Каков заработок?

— Примерно 600–800 рублей.

— Куда же идут деньги?

— Почти полностью весь заработок тратится на питание. Карточки на руки мы не берем. Не хватит характера, не удержишь себя и сразу израсходуешь талоны на пятидневку. А как жить потом? Ведь и без того, если удается что-то прикупить из припасов, расходуешь почти все деньги.

— Как дела в общежитии? Свет есть?

— Есть только коптилка. Про электричество мы забыли.

Лебедев как бы переводит дух, делает паузу для отдыха, потом продолжает:

— Почему у нас Ивченко умер? Взял карточки на руки. Пять дней пировал, менял крупяные талоны на конфеты, масло. Потом голодал, потому и умер.

Когда талоны в столовую сдашь, наша официантка Таня за нами очень хорошо следит, перерасход нам не дает. У нас даже взрослые отказываются карточки брать на руки.

— Как дела с планом?

— Здесь все ясно. Все мы план всегда перевыполняем. Но это не только у нас. На городском собрании говорили, что вся молодежь в городе работает по-фронтовому. Нет парня или девушки, кто сорвал бы план. Только, по-моему, — заканчивает Лебедев, — об этом не надо много говорить. В такое время, будь я даже без руки, все равно план дал бы, нельзя иначе.

7

Обком и горком комсомола умело избирали главное направление своей работы в новых условиях; это говорит о политической зрелости комсомольской организации, ее сплоченности под знаменем Коммунистической партии.

Решая ближайшую, конкретную задачу, обком ориентировал комсомольские организации и на более продолжительный период работы.

Об отборе 15 тысяч комсомольцев в народное ополчение и 4 тысяч комсомольцев в партизанские отряды — таковы были первые решения о комсомольских мобилизациях.

И в последующем, на протяжении всей войны, ленинградский комсомол посылал на фронт своих лучших сынов и дочерей.

В начальный период принималось постановление об участии комсомольцев в строительстве оборонительных сооружений. Время показало, что и эту работу городская и областная комсомольские организации должны постоянно держать под прицелом.

Еще одно направление — посылка комсомольцев и комсомолок в команды противопожарной обороны, на работу в бомбоубежища, сандружинницами.

Армия, флот, войска ПВО требовали связистов. Обком решил и этот вопрос.

В каждом случае сразу принимались решения и о том, кто за что отвечает: произошла иная по сравнению с мирным временем расстановка сил. Секретарь обкома И. Бучурин сосредоточил в своих руках дела по мобилизациям; М. Сехчин занялся тем, что было связано с участием в строительстве оборонительных сооружений. На долю М. Гольдина выпали дела по участию в ПВО.

В сентябре 1941 года, когда накопился опыт агитационной работы среди молодежи в новых условиях, было принято постановление на эту тему. Смысл его можно изложить так: главное направление содержания агитации — сплачивать молодежь вокруг партии; главное место агитатора — бывать там, где молодежь; новые объекты для работы — бомбоубежища.

Любой обком не отгорожен стеной от всесоюзного комсомольского опыта. Движение двухсотников, начатое на Урале и в Горьком, приняло в Ленинграде широкий характер при самом энергичном участии горкома комсомола. Горком и в решениях, и при поездках комсомольских работников на предприятия звал к развитию социалистического соревнования, к авангардной роли каждого комсомольца-производственника, к настойчивому использованию всех резервов и возможностей каждым комсомольским коллективом.

Это дало свои плоды.

В ноябре 1941 года горком вернулся к вопросам военной подготовки молодежи. Цель состояла в том, чтобы каждый член комсомола овладел военной специальностью, а овладев ею, продолжал расширять и совершенствовать свои военные знания.

В дни блокады каждый комсомолец Ленинграда был готов к труду в цехе и к бою на передовой.

8

Шла зима 1943 года.

С налаживанием связи по Ладожскому озеру и по воздуху положение в городе улучшилось. Но блокада продолжалась. Гитлер подстегивал своих генералов, требовал покончить с Ленинградом, с тем чтобы двинуть свои войска на Москву и с севера. Однако попытки врага оставались безуспешными.

В глубокой тайне в ноябре 1942 года шла разработка операции под кодовым названием «Искра»: то был план прорыва кольца под Ленинградом и разгрома вражеской группировки. В начале декабря план был окончательно утвержден в Ставке Верховного Главнокомандования.

Местом предполагаемого прорыва намечался Шлиссельбургско-Синявинский выступ. Немцы окрестили его «фляшенхальс» (бутылочное горло). Этот выступ замыкал кольцо блокады и, врезаясь клином, разделял войска Ленинградского и Волховского фронтов. «Горло» здесь было узкое — всего лишь 12–15 километров.

Учитывая уязвимость клина, фашисты превратили его в сильно укрепленный район: мощные оборонительные линии; сеть проволочных заграждений; на каждые 100 метров фронта — орудие, пулемет, 2 ручных пулемета, до десятка автоматов. Численный состав — до пяти дивизий 18-й немецкой армии и четыре дивизии резерва на Невском направлении.

Советское командование создало две группировки войск. С Ленинградского фронта в направлении Московская Дубровка — Шлиссельбург должны были действовать войска 67-й армии под командованием генерал-майора М. Духанова. С Волховского фронта было приказано наступать 2-й ударной армии под командованием генерал-лейтенанта В. З. Романовского. Армии должны были наступать на участке Гайтолово — Липки, громить врага в восточной части выступа и соединиться с частями 67-й армии.

В те дни на других фронтах Великой Отечественной войны — на Волге, Украине, в Белоруссии — шли ожесточенные сражения: советские войска наносили врагу удар за ударом.

В ногу с войсками шагали комсомольцы и молодежь советского тыла. Вот некоторая хроника тех дней.

Печать сообщила, что, по неполным данным, на предприятиях работает почти 47 тысяч комсомольско-молодежных бригад, в которых занято 400 тысяч молодых рабочих. Тысячи бригад отличной работой заслужили звание фронтовых.

В Донбассе, когда захватчики были изгнаны оттуда, развертывались восстановительные работы. Молодежь московского завода «Борец» начала социалистическое соревнование за досрочное выполнение заказов для угольного бассейна. Радость побед была огромной, и это находило свое выражение в труде молодежи. Во многих областях, на сотнях предприятий был подхвачен почин молодежи завода «Борец».

К новой весне готовились хлеборобы освобожденных земель. На курсах занимались будущие молодые бригадиры, трактористы, шоферы, комбайнеры.

Вернемся к событиям под Ленинградом.

Утром 12 января в городе услышали мощнейшие артиллерийские залпы. Сухопутным войскам помогали военные моряки Балтийского флота. Они содействовали прорыву обороны врага ударами корабельной и береговой артиллерии. Исключительно скрытно балтийцы перебросили на Приморский плацдарм в район Ораниенбаума 30 тысяч войск, боевую технику, вооружение.

В день 14 января с Приморского плацдарма и 15-го — с знаменитых Пулковских высот советские войска перешли в наступление. Мужество воинов было беспредельным. Раненые отказывались уходить с поля боя. Оценивая потом боевую обстановку, командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров напишет: «Никогда еще героизм воинов фронта не носил столь всеобщего массового характера, как в этих боях».

Рядом с коммунистами шли комсомольцы — так ведь было всегда.

Это произошло в частях 64-й стрелковой дивизии. Бои велись в районе Красного Села. Все знали об общей задаче, и всем хотелось любой ценой прорвать блокаду — дух города Ленина жил в сердце каждого воина.

Комсорг роты Александр Типанов был в первой цепи атакующих: пулеметчик огнем помогал подразделению продвигаться вперед. Если на некоторых участках удавалось отвоевывать 2–3 километра в день, то можно представить себе силу сопротивления врага. Так, один из фашистских дотов заставил наступающих прижаться к холодной, изуродованной взрывами, перемешанной с огнем земле. Смельчаки хотели подобраться к огневой точке, но дело кончалось плохо. Тогда по полю пополз Типанов. Он подкрался к амбразуре, бросил гранаты. Дот затих, потом снова открыл огонь. Типанов рывком поднялся с земли, не сгибаясь, побежал к доту и бросился на амбразуру. Дот замолчал. Потрясенные подвигом секретаря, воины поднялись в атаку.

Комсорга Александра Типанова навечно зачислили в список воинской части.

Послушаем теперь, что говорил полковник Иван Бучурин — вчерашний секретарь обкома комсомола, по внешнему виду невоенный, сутуловатый, в очках, ставший помощником начальника Политуправления фронта по работе среди комсомольцев.

Мы напоминаем ему о подвиге Александра Типанова.

— Хороший был комсомолец, — говорил Бучурин, — и пулеметчик отличный. В бою, не задумываясь, показал себя геройски. Таких у нас много.

Бучурин вспоминает про члена бюро полка сержанта Попова. Рота должна была овладеть высотой: в боевых условиях высот не важных не бывает. В момент атаки, когда рота еще только приблизилась к подножью высоты, командира тяжело ранило. Солдаты, ожидая команды, залегли.

Попов поднялся во весь рост.

— Я командую ротой, вперед за наш Ленинград!

Когда схватка перешла в рукопашную, Попова ранило; высоту взяли. Сержанта наградили орденом Красного Знамени.

…Первым, кто после артиллерийской подготовки поднялся для броска, был Афанасий Ерофеев — комсорг роты и командир отделения. Солдаты вслед за своим командиром ворвались в траншеи гитлеровцев. Оставив 19 трупов, немцы вынуждены были покинуть траншею. Преследуя их, бойцы Ерофеева подошли к деревне Константиновка. Здесь отступавших ожидала помощь — гарнизон укрепленного пункта насчитывал 35 человек. У Ерофеева же в наличии — 11 бойцов. Но противник был ошеломлен и не знал, сколько воинов идет за Ерофеевым, — у страха глаза велики. И отделение выиграло неравный бой. Тем временем к Константиновне двигалась рота. К удивлению бойцов, из деревни не последовало ни одного выстрела. У крайнего дома роту встретил перепачканный землей и копотью солдат в сбитой набок шапке:

— Разрешите доложить, деревня очищена, — отрапортовал солдат.

— А где командир? Почему он не докладывает? — спросил офицер.

— Командир отделения ранен, идти сюда не мог, но отделением командует.

Потом Бучурин рассказывал и о комсорге батальона Мироненко, ворвавшемся в штаб вражеского батальона и добывшем ценные документы; о комсорге полка лейтенанте Сусенкове, приказавшем любой ценой держаться до подхода основных сил: что занято, то свято; о комсомольце Петрове, сумевшем со своим отделением уничтожить немецкую группу и захватить знамя врага.

Об этом можно сказать много.

В ночь на 19 января Ольга Берггольц выступила по радио.

— Мы давно ждали этого дня, — говорила она. — Мы всегда верили, что он будет.

В городе никто не спал. Словно это был новогодний праздник — звенели песни, музыка.

Совинформбюро в сводке «В последний час» извещало страну, весь мир:

«…Прорвав долговременную укрепленную полосу противника глубиной до 14 километров и форсировав реку Нева, наши войска в течение семи дней напряженных боев, преодолевая исключительно упорное сопротивление противника, заняли: город Шлиссельбург, крупные укрепленные пункты Марьино, Московская Дубровка, Липки, рабочие поселки № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, станцию Синявино и станцию Подгорная.

Таким образом, после семидневных боев войска Волховского и Ленинградского фронтов 18 января соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда».

Все переживали чувство огромной радости, ведь всем Ленинград в дни блокады стал особенно дорог.

Комсомольцы-москвичи посылали ленинградцам письмо за письмом.

Шлем вам горячий комсомольский привет, говорилось в письме тульских комсомольцев. Рады несказанно прорыву блокады. Отправляем вам эшелон продуктов. От всего сердца колхозники давали мясо, масло, овощи.

Из Вологды прислал письмо секретарь обкома комсомола А. Скворцов: «Ваша борьба за город Ленина есть наша борьба — борьба за нашу жизнь, свободу, за прекрасное будущее». Обещаем, писал Скворцов, помогать вам всеми силами. Будем быстрей продвигать ваши грузы, организовали колонну комсомольских паровозов. Для работников обкома посылаем небольшую посылку. Ленинградцы рассказывали потом, что посылку обком передал детским домам.

А вот телеграмма из Перми. Для нас, говорилось в ней, слово «ленинградцы» стало символом воли, несгибаемой силы и страстной любви к Родине, партии. Клянемся бесперебойно обеспечивать вас всем необходимым.

Поступали телеграммы от комсомольцев Киргизии, с вечера молодежи в Тбилиси, с митинга из Хорезма в Узбекистане, из Хорога на Памире, из Николаевска-на-Амуре, из многих других мест.

Центральный Комитет ВЛКСМ телеграфировал. «Не знаем, — говорилось в ней, — какими словами выразить чувство радости по поводу прорыва блокады. Сообщение вызвало новый прилив сил, желание сделать еще больше для разгрома врага. Горячо поздравляем, желаем новых успехов. Комсомольский привет т. Жданову. Смерть немецким оккупантам!»

В адрес А. А. Жданова была получена телеграмма от Г. К. Жукова. В ней говорилось: «Спасибо ленинградцам за помощь Москве в борьбе с кровавым гитлеризмом».

9

Михаил Иванович Калинин с чувством большой гордости и радости за нашу молодежь воспринимал каждое сообщение о подвигах комсомольцев. И он остро воспринимал каждую горькую весть о гибели героев. Калинин умел понимать молодое поколение, жить его радостями и печалями.

Однажды в самом начале войны он, задумавшись, сказал мне:

— Человеку свойственно выдавать желаемое за действительность. Ведь я прекрасно понимал, что враг не может оставить нас в покое: это было бы противоестественно.

Приходя к Михаилу Ивановичу и уходя от него, я частенько задерживался около его помощника — Г. Ф. Юдина. Невысокий, полный, с хохолком, Г. Ф. Юдин отличался добротой и внимательностью. Во время одной из таких кратких бесед он таинственно улыбнулся:

— Михаил Иванович сюрприз готовит.

Какой сюрприз, Юдин не сказал, но по тому, как пытливо Михаил Иванович расспрашивал меня о некоторых городских комсомольских организациях, можно было понять, что в самом деле он что-то задумал. Говорить раньше времени о своих планах было не в характере Калинина.

…Когда отмечали двадцатипятилетие Ленинского комсомола, — это было в октябре 1943 года, — в Ленинград пришла правительственная телеграмма. Это была статья М. И. Калинина для комсомольской газеты «Смена». Он писал: «Никакие фантазии писателя не могут выдумать столь ярких по содержанию страниц борьбы и трудовых подвигов, какими знаменуется участие нашей молодежи в Отечественной войне. Героизм и высокое благородство современного молодого поколения вызывают в народе чувство глубокого восхищения и гордости…

В эпопее Великой Отечественной войны Ленинград занимает особое место. В твердыню Ленинграда, в непреклонную волю ленинградцев защитить, не отдать город Ленина врагу уперся разгул фашизма.

…Да будут славные дела комсомола, молодежи великого города Ленина вечно жить в сердцах всего прогрессивного человечества».

10

В 1948 году, 28 октября был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР. За заслуги в деле социалистического строительства, за героизм в годы Отечественной войны Ленинградская комсомольская организация награждалась орденом Красного Знамени.

…Ленинград, осень 1973 года.

Кончилась пора летних отпусков, туристских поездок.

Начались занятия в школах и вузах. В Пушкине тихо, людей в парках очень немного.

Мы устраиваемся на влажной от ночной сырости скамье. Хочется узнать, чем живет мир сегодня, и все погружаются в просмотр свежих газет.

Что это? В «Смене» сегодня снова публикация тех лет: на снимке шестеро солдат, по три в ряд, смотрящих в объектив, в пилотках, гимнастерках образца тех военных лет. Они — курсанты полковой школы, части, стоявшей в Гродно.

Эхо войны.

«Смена» публикует отдел «Отзовитесь». В нем письма, заметки, фотоснимки тех, кого и теперь, через 30 лет после окончания войны, ищут родные и близкие.

Помогите найти отца Константина Федоровича, пишет Нина Дорофеева; мать ее продолжает верить, что отец жив.

«Я жду брата», — так начинает письмо А. Тимофеева; брат был ранен и после того, как попал в госпиталь, связь с ним прервалась.

Лиза Веселова вместе со старшей сестрой Ниной воевала под Сталинградом, под Кривым Рогом. В тяжелом бою на реке Ингулец Нина уцелела, а Лиза из этого боя не вышла. Где она?

Сын просит помочь найти отца, мать ищет сына, воспитанника полка, брат ищет моряка-балтийца.

Раны, которые война нанесла советским семьям, продолжают кровоточить. И в том, что делает комсомольская газета, есть связь с ленинградскими бытовыми отрядами: это стремление излечить от душевной боли, помочь, ободрить, принести неожиданную радость, счастье в тот момент, когда остался лишь последний крошечный луч надежды.

…Мы возвращаемся в город. Сегодня на Кировском заводе, где в годы войны подростки работали наравне со старшими, молодежь обсуждает, как развивается соревнование под девизом — выполнять пятидневную норму за четыре дня. Комсомольский активист, высокий, с длинной прической, в модном широком цветном галстуке, называет цифры, из которых видно, что среди соревнующихся немало обгоняющих время, работающих в счет июля 1974 года; растет, говорит активист, общее число участников соревнования.

Начинается обсуждение.

Выступает худенькая девушка, одетая в сиреневую фуфайку и синие брюки, очень непохожая на токаря. Она из тех, кто работает в счет будущего года. Девушка берет обязательство обучить двух выпускников школы производственно-технического обучения своему методу с тем, чтобы они с нового года тоже стали выполнять план пятидневки за четыре дня.

Потом говорит парень среднего роста с густыми баками и веселым взглядом чуть прищуренных глаз. Голос у него звонкий, а он, словно не зная этого, время от времени поправляет микрофон, ставит его так, чтобы он был ближе к губам.

— В прошлый раз, когда была встреча с ветеранами, нам рассказывали про движение двухсотников — работать за себя и за товарища, ушедшего на фронт. Хорошая была идея, и вот Нина, — парень повернул голову в сторону выступавшей до него девушки, — чем-то напомнила нам эту традицию.

Парень перевел дыхание, поднял голову вверх и продолжал:

— Как в песне поется — за себя и за того парня. Ведь так жалко тех ребят, наших сверстников, — они погибли за нас, и мы должны работать за них, отплачивать им делом всю жизнь.