Внимание!

Вы испили зелье «Пепламос Угра»!

Ваша душа пылает негасимым огнем!

Эффекты:

Сила + 15 %

Ловкость +10 %.

Выносливость +5 %

Мудрость -10 %.

Интеллект -10 %

Грузоподъемность +40 %

Быстрота ходьбы и бега +30 %

Высота прыжков +100 %

Безопасность уровня падения +25 % (так же зависит от загруженности персонажа)

Видимость в магическом великом дожде: +75 %

Стойкость к великому магическому дождю: +50 %

Скрытность в великом магическом дожде: +40 %.

Вы ощущаете действия эффекта «Целительный ливень»!

Ваша регенерация при нахождении под великим магическим дождем увеличена на 40 %.

Вы ощущаете действие эффекта «Очищающий ливень»!

Ваша стойкость к любым ядам при нахождении под великим магическим дождем увеличена на 50 %.

Вы ощущаете действие эффекта «Защищающий ливень»!

Ваш стойкость к любым ударам физическим и магическим при нахождении под великим магическим дождем увеличена на 15 %. (за исключением ударов божественного типа).

Все ваши удары (физические) наделяются дополнительным пламенным уроном магии орков!

Дополнительно:

При использовании оружия ближнего боя: +5 % дополнительного пламенного урона магии орков!

При использовании голых кулаков: +20 % дополнительного пламенного урона магии орков!..

Внимание!

Вы отравлены древним орочьим огненным ядом «Пепламос Угра»!

По преданиям, в состав яда входит пепел одного из верховных могущественных орочьих шаманов добровольно прошедшего через особый темный ритуал, а затем принявшего мучительную смерть через сожжение заживо.

Дополнительно:

Яд крайне силен!

Яд не влияет на количество хитпоинтов персонажа.

Его действие — отсроченная смерть.

02.59.55.

02.59.54.

02.59.53.

Внимание!

Вы успешно и полностью исцелены от болезни «Могильный жар»!

Поздравляем!

Внимание!

Вы первый, кто сумел исцелиться от «Могильного жара» подобным способом!

Возможно, вы стали обладателем ценных сведений?

Уникальное достижение!

Вы получили достижение «Асклепий»! (Данное достижение не имеет рангов и не совершенствуется.)

Памятное достижение для всех игроков, кто вольно или невольно нашел новый рецепт или иной способ излечения от любой болезни.

Поздравляем!

Ваша награда за достижение: статуэтка Асклепий Мудрый с памятной надписью: «Целительные силы».

Фигурка выточена из серо-белого камня, Асклепий воздел над головой руки с зажатым в них посохом обвитым змеем.

Дополнительно: фигурка является готовым навершием для любого лекарского посоха, способная существенным и удивительным образом усилить уже имеющиеся эффекты и добавить новые.

Класс предмета: очень редкий.

Статус предмета: часть коллекции «Асклепий Бессмертный».

Количество собранных предметов: 1\3

Утерев рот, Кроу отбросил опустевшую склянку, покрытую сажей, оглянулся на друзей.

Друзья дымились. По ним барабанил ливень, но мокрые плечи и головы весело курились серым дымком. Над каждым из товарищей то и дело возникало искаженное невыносимой мукой клыкастое лицо пожилого орка в странном головном уборе. Тут загадки не было — это лик сожженного заживо орка-шамана, причем сожженного вместе со всеми личными принадлежностями и ритуальными одеяниями. Призрак жестоко убиенного будет витать над каждым, кто проглотил пусть даже крохотную частичку его праха.

— Они идут! — сверкая глазами, в которых бушевало яростное пламя, изрек Миф. — Идут они!

По его вытянутой вперед руке били струи дождя. Вернувшие себе зрение игроки стояли над останками нескольких обезумевших от зелья орков, превратившихся в берсерков и на свою беду вырвавшихся далеко вперед. Они смотрели в сторону, куда указывал Миф. Там, полускрытые дождевой пеленой, шагали орки. И над их головами зажигались лики сожженного верховного шамана. Лик за ликом, лик за ликом — по мере того как подступающие орки выпивали зелье «Пепламос Угра». Минута… и множество крохотных мерцающих призрачных ликов слились в одно единое громадное лицо, повисшее над наступающей армией орков, как гигантский воздушный шар. Лицо ожило, загримасничало, яростно вспыхнувшие глаза под тяжелыми веками мрачно и многообещающе уставились вперед — на одинокий сторожевой пост Серый Пик, что лежал за спинами игроков.

— Я излечился от «Могильного жара», — поведал Кроу боевой подруге, стоящей рядом и проверяющей кинжалы.

— Отлично. Значит, умрешь здоровым, — обрадовалась Лори.

— Хорошая перспектива, — усмехнулся в ответ гном. — Моя агония будет мощной и брутальной.

— Вот это крутецкая беседа перед битвой! — закрутила головой Аму и фыркнула на Мифа. — Учись!

— Хе! Да я уже много таких слов выучил, — подбоченился тот. — О! Гихлы дохнут!

— Дохнут, — подтвердил Кроу. — Поэтому зелье «Пепламос Угра» и весь сопутствующий ритуал орки проводят только при полном отчаянии. Победа не за горами. Светлые силы теснят темных ворогов. Большая часть орков помрет здесь, остальные вернутся в горы и снова начнут строить злобные планы.

— Ясно… но почему гихлы дохнут?

— Не по Сеньке шапка, — развел руками гном. — Слишком уж малы и хилы, чтобы выдержать силу огненного призрачного зелья. Самые слабые начнут умирать и сходить с ума пачками. Причем еще до сшибки. Смотрите…

Будто услышав мрачное пророчество гнома, четверка неуклюже бегущих коротышек разом спятила и с воплями набросилась на проносящегося мимо орка. Тот с ревом принялся отбиваться, разбрасывать обезумевших гихлов, которых поддержало несколько рисефин. Образовалась свалка, на которую налетели бегущие сзади. Это столкновение породило десяток безумий и пяток моментальных смертей, когда гихлы попросту упали, еще до соприкосновения с землей обратившись в облачко дыма. Чуть поодаль сошел с ума смилодон. Доисторическая кошка рывком сбросила с себя наездника и принялась рвать его когтистыми лапами, действуя так, будто копала нору. Остальные продолжали бежать в атаку на сторожевой пост, попутно сходя с ума и умирая. В небе парило ухмыляющееся лицо старого шамана, радостно наблюдающего за многочисленными смертями, и, набирая яркость, становилось почти материальным.

Забухали барабаны. Забили бубны. Застрекотали трещотки. Завыли шаманы. На самоуничтожающуюся еще до битвы рать упали светящиеся ауры, бережно накрыв умирающих воинов, подпитав их силы, придав бодрости, чуть-чуть отсрочив смерть и умерив побочные действия особого зелья. Воспрявшие солдаты сомкнули ряды, закрыли бреши, шагая прямо через облачка серого тумана, остающиеся от только что умерших соратников, буквально попирая их цифровой прах ногами.

И никого…

На каменистой пустоши никого из противоборствующих сил, если не считать за таковые четверку игроков, бесстрашно стоящих на пригорке под струями все усиливающегося дождя в ожидании приближающейся армии. Что за безумие…

Закованный в далеко не самые лучшие доспехи гном с молотом в руке и с башенным щитом в другой. Непокрытую голову облепили мокрые черные пряди, глаза бесстрастно смотрят на шагающую к ним смерть.

О плечо гнома оперлась плечом рыжая и яркая, как солнышко, красивая эльфийка — яркая даже под этим дождем и серым мрачным небом. Девушка поигрывает двумя тяжелыми кинжалами, с ленивым прищуром смотрит на врагов.

Рядом с эльфийкой чуть испугано замерла человеческая девушка с большой гитарой в руках. Над ее головой бьется под струями дождя почти сломанный красный зонтик, прикрывая ее саму и гитару.

В полушаге от нее стоит внешне спокойный парень человеческих кровей, за его плечами большой арбалет, в руке чуть подрагивает магический жезл, другая прикрывает поясную сумку с драгоценными игральными картами, сдерживающими в себе различных монстров.

Всего четверо чужеземцев на каменистой равнине…

А к ним под грохот барабанов и стрекот трещоток шагает целая темная армия…

Между ними всего-то какая-то сотня шагов… жалкая сотня шагов…

Чуть в стороне от всех, между Четверкой и армией орков, вспыхивает яркая белая вспышка света. Темные силы ее даже не заметили. А вот игроки головы повернули, взглянув на повисшую под серо-черными облаками белоснежную фигуру крылатого ангела с пылающим золотым нимбом над головой. Огромные крылья не замечают дождя, ни капли не падает на златокудрую голову юноши с васильковыми глазами и ласковой улыбкой. Невидимой арфы перезвон заставляет исчезнуть шум дождя…

Ангел появляется и пропадает снова. Серость сгущается, грохот дождевых водопадов исчезает, пузырящаяся грязь отражает эхом затихающие ангельские слова:

— Фото дня! Поздравляем!

Гном отворачивается. Снова смотрит на противников. Между ними осталось всего девяносто шагов. Остальные из Четверки поступают так же. Хотя бард и мастер карт с куда большим трудом сумели сохранить бесстрастность лиц и не испортили великую и пафосную безразличность момента. Шагай, шагай армия Тьмы. Нам плевать. Как плевать и на ангелов, парящих в небесах…

Бедный Миф едва не взорвался от обуревающего его возбуждения. Так ведет себя каждый юнец перед битвой — да и не только он. Когда на тебя шагают ряды серых орков с витающим над ними ликом призрачного шамана — адреналин подпрыгнет еще как. У всех.

Между ними семьдесят шагов… всего семьдесят — не будь дождя, Четверку уже бы накрыло градом стрел и смертоносной магии. Но бьющие, подобно небесным водяным копьям, дождевые струи существенно уменьшали расстояние доступной атаки.

Шестьдесят шагов…

Кроу пошел вперед. Медленно, уверенно, широко. Шаг за шагом невысокий коренастый гном приближался к врагам, отдаляясь от прикрывающих спину друзей.

Между гномом и первыми рядами разгоряченных смертоносным зельем воинов всего сорок шагов. Между друзьями и орками — пятьдесят.

Гном вздел к небу молот, ударил нижним краем щита в землю, выбивая брызги грязи.

— Дунгадан! Дун ань!

— Что это он сказал? — хрипящим шепотом спросил Миф.

— Потребовал поединка. До смерти. Вроде бы. Это Кроу в нашей семье ботаник.

Вышедший вперед гном с воздетым молотом требовал у армии орков поединка один на один. Кроу опирался на древний и почти забытый племенами орков обычай. Некоторые орки чтили древнее правило, другие давно превратились в разбойников, жаждущих крови и наживы. В бесплодных горах живется несладко. Какие, к чертям, обычаи ратных поединков, если в животе ничего, кроме тощей и еще дрыгающейся ножки непентеса? Опять же зелье, одурманивающее мозги…

Ответом гному стал дикий яростный вой. Многоголосый вой. Десятки глоток отозвались на столь наглое требование от какого-то стынущего под дождем грязного коротышки, возомнившего о себе столь много, что осмелился встать на пути у армии орков, идущей в атаку!

Если вражеский полководец принимает вызов, то выбирает самого сильного и умелого из своих воинов для такого боя. Но когда полководец пребывает в огненной ярости, вызванной ядовитым зельем…

Из замедляющихся вражеских рядов прыжком вырвался огромный серокожий детина в тяжелых доспехах, с гигантским двуручным мечом в руках и прыжками понесся к наглому гному, раскручивая оружие в воздухе.

Поединок принят… и армия встала… призрачный шаман разинул рот в беззвучном вопле бешенства, закатил глаза, затряс щеками. Его можно было понять — часики отсроченной смерти тикали! Вся армия — бомба с часовым механизмом, причем у каждого из воинов взрыватели установлены на свой отрезок! Даже сейчас, просто стоя и ничего не делая, гихлы, рисефины и некоторые ослабленные ранами орки продолжали падать, как подрубленные деревья, чтобы больше никогда не подняться. Это что же? Верховный шаман зря принял мученическую смерть?

Одинокий гном остановил целую армию…

Воющий от переполняющих его ярости и сил орк мигом преодолел несчастные сорок шагов и обрушил чудовищный удар двуручного меча на непокрытую голову гнома. Меч разрезал воздух и воду, оставляя за собой серебристый размазанный след. И ударил по земле, уйдя глубоко в размокшую землю. Взревевший орк дернул оружие на себя и тут, будто бы даже лениво шагнувший вперед гном, со всего маху нанес свой удар. Молотом по затылку. Сверху вниз. Прямо как по наковальне, держа оружие двумя руками, вкладывая всю силу. Удар…

Орк упал на колени, сдавленно зарычал, попытался подняться.

Удар…

Враг окончательно поплыл, но не сдался, стараясь приподняться с колен, очнуться, стряхнуть оглушение и контузию. А Кроу снял с пояса магический жезл, убрал молот, схватился за заднюю часть воротника массивной вражеской кирасы и вспрыгнул на спину согнувшегося орка. Приставил жезл к многострадальному затылку орка и выстрелил зарядом картечи в упор. И еще раз. И еще. Закричавший орк встал. Выпрямился во весь рост. Крутнулся. Бросил меч. Замахал руками, стараясь ухватить хладнокровно убивающего его врага, так и не произнесшего еще ни слова! Куда там. Лапищи не дотягивались. Такой сильный, такой мощный и мускулистый, но такой неповоротливый. Выстрел следовал за выстрелом. Покрутившись под дождем в безумном танце восхваляющего дождь шамана, орк упал в грязь спиной, упал со всего маха, стараясь раздавить и утопить в грязевой жиже врага. Но гном не сдался, не отцепился, продолжая стрелять из жезла. Столько снопов картечи из не самого плохого жезла… это оружие условно массового поражения, могущее зацепить много врагов, если использовать умеючи. Но тут вся мощь жезла направлена только на одного врага. Редкие камни пролетали мимо цели, взбивая грязь.

Еще немного и вставший в последнем усилии орк рухнул на подломившиеся колени, а затем упал лицом в грязь и исчез в посмертной вспышке. Рядом с вбитым в землю башеным щитом снова стоял гном, поднимая к небу молот и повторяя насмешливый призыв:

— Дунгадан! Дун ань!

Армия орков ответила столь громким яростным ревом, что на несколько мгновений были заглушены и шум дождя, и бой барабанов. И опять ждать долго не пришлось. Неуклюже шатнулся вперед великан. Двухсотый уровень с лишним. Махина под три с лишним метра роста, с широченными плечами и пальцами рук, почти достающими до земли. Слишком маленькая голова агрессивно наклонена, зубы стиснуты в оскале, пузырящаяся пена и покрасневшие глаза говорят сами за себя — великан в лютом бешенстве. Горящее внутри пламя сжигает его, не дает ждать, требует действий — любых! Но сейчас! Рвать, колотить, колошматить! Гигантская дубина волочится по грязи, оставляя за собой глубокую борозду, тут же заполняющуюся водой. За тяжело шагающим великаном тянулась канава, полная грязной воды, быстро приближаясь к спокойно стоящему Кроу.

Тихо ахнула Аму, прижала испуганно ладони к щекам. Помрачнел Миф, крепче стиснув в руке боевой магический жезл. Лори внешне осталась спокойна, хотя сузившиеся глаза говорили об обратном.

— Черт! Вот это великан! Кроуччи его не одолеет! Такой уровень!

— Не одолеет, — признала амазонка. — Но этого и не надо. Не в этом наша цель. Мы тянем время, как резину, размягченную огнем. Тянем и тянем… умрет Цап — следующей пойду я с тем же кличем. Вдруг подействует. Умру я — следующий ты, Миф. И так по очереди шагаем мы на смерть. Гихлы продолжают умирать. Орков крючит и калечит, пламя в груди сводит их с ума. И немудрено! Помните книгу «Легенда об Уленшпигеле»? Там пепел Клааса стучал в сердце героя. А здесь еще тлеющий пепел верховного шамана прожигает им сердца насквозь.

— И наши тоже прожигает. Но плевать! Я могу пойти и вторым, — предложил Миф, жадно наблюдающий, как недовольно ворочаются ряды врагов, как шагает и шагает великан, раззадоривающий себя несвязными криками.

— Если Кроу падет — вряд ли орки снова прислушаются к древнему призыву о поединке. После смерти второго поединщинка с нашей стороны — почти наверняка не прислушаются. Поэтому второй пойду я. А ты перемигнешься со смертью третьим по счету.

— А насколько древний призыв? Может, есть что поновее? Ну, как с лекарствами — что новее, то мощнее…

— Орки ненавидят все новое, — улыбнулась Аму, прикрывая глаза от дождя ладонью. — Просто ненавидят. Они живут так, как жили их предки и предки их предков. Если верить игровой легенде… удар!

Великан гнома попытался обмануть. Замахнулся дубиной, а ударил ногой. И поскользнулся. Рухнул на спину, задрал ноги к небу, дождь насмешливо застучал по его огромным расплющенным пяткам. Кроу остался спокойно стоять, облокотившись о вбитый в грязь щит. Мокрый проливной дождь, может и, волшебный, а особое зелье, может и, прикрывает от его силы орков, но вот скользкая грязь играет по своим собственным правилам, и плевать она хотела на какое-то там волшебство. Не стоит слишком уж сильно задирать одну ногу, в то время как другая толком ни на что не опирается. Великан сполна познал эту горькую истину. А расположенная за ним армия завопила от огорчения и сделала пару шагов вперед. Кричали так громко и так обиженно, будто великану уже настал конец, хотя огромная туша яростно ворочалась, быстро поднимаясь.

Зелье дает сил… и прыгучесть… а вот мозгов не добавляет. Едва дурной гигант встал — тут же подпрыгнул в воздух, эпично вознесшись метров на пятнадцать. Гному пришлось задрать голову, чтобы сквозь струи ливня разглядеть темное орущее пятно. Зрелище напоминало взлет многотонного грузового самолета в дождливую погоду… и с заглохшими внезапно двигателями. Ревущий колосс не достиг небес и перешел в пике, с тяжеловесной грозностью устремившись к земле. Точнее сказать — не пике, а неконтролируемое падение. Совсем неконтролируемое. И поэтому, когда падающий враг увидел, что в месте его будущего приземления проклятый гном, особо не торопясь, укрепил в земле здоровенный двуручный меч острием вверх, его это совсем не порадовало.

Бух…

Будто минометная мина взорвалась. Во все стороны рванули грязевые брызги и потоки воды. Образовалась настоящая воронка, на чьем дне застыл враг. Воронку обрамлял грязевой вал, яма быстро превращалась в бассейн с мутной пузырящейся водой.

— Ох, ох, ох, — стонал упавший на стальной кол великан.

— Ух, ух, ух, — огорченно отзывалась рать поганая.

— Ох, ох, ох, — оглушенно продолжал жаловаться зашевелившийся великан, выплевывая грязь изо рта.

— Ух, ух, ух, — поддерживала его, чем могла, шатнувшаяся вперед армия темная.

— Ох, ох, ах! — начал было великан, но закричал и стал выбираться из воды.

Как не заторопиться — проклятый гном встал у воронки и принялся стрелять из жезла, метясь не куда-нибудь, а в спину в область копчика — самое уязвимое место горных великанов. Враг схватился за край воронки — и по пальцам ударил тяжко кузнечный молот. Здоровья сняло, но главное — лапища отдернулась и противник не смог выбраться. Выстрел жезла в колено, Кроу легко перепрыгнул через всю воронку, пролетев над головой великана. И выстрелил в копчик… ответом был разъяренный крик, великан подался к земле, но устоял и опять начал вставать.

— Жуть! — прошептала завороженно Аму. — Давид и Голиаф! Но у Давида пулемет…

Выстрел, выстрел…

Приближающийся свистящий гул с небес заставил многих взглянуть в небо — не падает ли еще один великан? И да — там было что-то большое и темное! Это «что-то» прорвало облачную пелену и устремилось вниз со скоростью сброшенной с крыши кузнечной наковальни — чем, по сути, и являлось. Гном использовал свиток «Глыба», призвав с небес гигантскую каменюгу. Великан к тому времени уже согнул ноги для нового эпичного прыжка, готовясь вознестись к облакам. Напрягся, прыгнул, ликующе заорал, поднял лицо… увидел в паре метров от своего рыла бесстрастную каменную громадину, изумленно хрюкнул и… окаменел… Буквально.

Два камня с оглушительным треском столкнулись, на крохотный миг глыбы зависли в дождливом небе, окутанные струями дождя, стегаемые водными хлыстами. Напрягшийся титан пытается сдержать огромный камень. Вот кто в древние времена подпирал небесный свод, не давая ему пасть на головы людские! Но опоры у титана не нашлось, и оба камня — живой и мертвый — ухнули обратно в воронку. Глыба запечатала ее, разбросала грязь и глину, замерла.

Великан был жив. Он использовал расовую способность петрификации, мгновенно окаменев, что многократно повысило его сопротивляемость к урону любого типа, не считая божественного, хотя и там есть свои нюансы. И почти любое оружие попросту разлетится на куски, ударив по живому камню. Упавшая великану на голову глыба повредила здоровью, но не убила. Однако радоваться ему пока рано — великаны не могут отменить свое умение самостоятельно. Три минуты он пробудет в каменном стазисе. Его жизнь за это время существенно восстановится. Затем он очнется и продолжит… к тому времени или чуть позже исчезнет и призванная с небес глыба. Великан выберется и наконец-то надерет наглому чертовому коротышке самоуверенную задницу!

Гном это знал. Но еще он понимал, что пока все выглядит следующим образом: на глазах у врагов он попинал великана, постучал ему по пальцам молотом, пострелял в него из жезла, поиздевался, как мог, а затем обрушил ему на голову исполинский валун, с чьей помощью вбил несчастного бедолагу обратно в воронку, которая и стала ему могилой с внушительным каменным надгробием… и в могиле никто и ничего не шевелится. Мертвая неподвижность и поминальные струи дождя, стучащие по камню могильному… скоро взбешенный громадный воин очнется и полезет наверх, но пока…

Пользуясь обалделым затишьем, Кроу тщательно очистил подошву сапога о «надгробие» над «могилой» великана, повернулся к врагам и вскинул руку с молотом.

— Дунгадан! Дун ань!

Даже дождь пресекся от такой невиданной наглости. Орки поперхнулись, гихлы захлебнулись, великаны зачерпнули грязи из-под ног и размазали себе по лицам — жест поминания. Они на самом деле решили, что их соратника прихлопнуло как муху.

И тут витающего в темном небе призрачного шамана прорвало. Оскалившись, он разинул искривленный рот и бешено заорал:

— УМ-Г-Г-А-А-А!!! — Из разинутого рта вылетел светящийся тускло-синим сгусток некой энергии или более плотной субстанции, упав где-то среди плотных вражеских рядов.

— Чего-то он там отхаркнул? — осведомился Миф, с великим трудом скрывающий собственное обалдение.

Аму не скрывала. Подпрыгнув, она замахала двумя красными лоскутами, зажатыми в руках, и ликующе завопила:

— Кроу! Кроу! Гномы рулят!

Учитывая возросшие силы и прыгучесть, девушка едва не улетела к облакам.

— Призрачная шаманская мокрота? — продолжал допытываться Миф у Лори. — Плевок дерзновения? Слюна усиления? Кариес привиденческий? Аль попросту дедушка поперхнулся?

— Шаман умер, и его душа в ином мире, — коротко пояснила амазонка. — Но его прах использован в зелье, выпитом множеством живых существ. Они придают его душе особую силу. Поэтому шаман пребывает и в этом мире тоже. Это особый ритуал. На нашем называется «Призрачный мост», если перевести самую суть с орочьего. Шаман на том мосту. И поэтому он может изредка и понемногу — передавать особую мертвую энергию оттуда сюда. И тот, в кого попала сейчас мокрота шаманская, как ты ее назвал, мгновенно умрет. А затем оживет… ну, почти…

— Ух! Кроуччи!

— Кроу! Кроу! — завопила Аму. — Шаман плевками живительными губит! Осторожно!

— А откуда «оттуда»? — жадно полюбопытствовал гном. — Откуда? А?

— Из Аньгоры, Великого города Мертвых, — коротко ответила Лори, и закативший в экстазе глаза Миф шлепнулся в грязь и затих.

— Р-Р-А-ГХ! Дун ань!

Окутанный синим тусклым сиянием с зелеными искрами исковерканный силуэт одним могучим прыжком преодолел не меньше сорока шагов и тяжко рухнул в грязь вплотную к гному. Ручища с зажатым в ней гигантским магическим каменным жезлом ударила по «надгробию» над окаменевшим великаном, мгновенно раскрошив ее и уничтожив. Равно как и самого великана, превратив его в исчезнувшую каменную пыль.

— Дунь ань, гротх!

— Что он сказал? — дрожащим замогильным голосом поинтересовалась Аму.

— До смерти, гротх, — перевела Лори.

— М-м-м… — хором отозвались Миф с Аму.

— Да-а-а… — крайне задумчиво изрек Кроу, снизу вверх глядя на того, кто еще недавно был пусть крупным, но обычным орком, вооруженным стенобитным магическим жезлом. Орк умер и ожил. Серая кожа потемнела, почти почернела, глаза полыхали яростным синим огнем, из клыкастого рта рвалось синее пламя, светились ногти и черные волосы, светился жезл, зажатый в намертво стиснутых ручищах. Разорванные доспехи стонали при каждом движении усиленного неведомой магией умертвия. Над его головой мрачно светилось короткое «Аньлум», что в переводе с мало кому известного языка Древних означало «Мертвый свет».

— Да-а-а… повторил Кроу, покосившись на быстро заплывающую воронку. — Да-а-а…

— Унг!

Жезл врезал по земле с такой силой, что ее дрожь ощутили все вокруг. Страшный враг снова ударил по воронке, уничтожая ее окончательно. Враг не торопился — он знал свою силу и мог вдоволь и безбоязненно насладиться переполняющей его дикой мощью. Но призрачный шаман не разделял такого мнения и вновь подал свой глас:

— УМ-Г-Г-А-А-А!!!

Приказ возымел свое действие, и полыхающее потусторонней синевой умертвие шагнуло к гному.

— АРГ! — яростный рев раздался из-за спин Аму, Мифа и Лори. Испуганно дернувшись, они обернулись и изумленно вылупились на поднявшуюся на вершину пригорка мощную фигуру седого ветерана с громадным молотом в руках. Полный доспех, множество оружия, навешанного повсюду. Сотник Вурриус явился. И указывал молотом на аньлума. Рот сотника кривился зло и насмешливо, он перешел на быстрый бег, с его губ срывались едва заметные темные клубы дыма с зеленоватым оттенком. Глаза чересчур темные для обычного человека. Сотника переполняет жуткая необычная сила, а дождь вокруг него превращается в град… Вурриус бежал в облаке белоснежного града и морозного воздуха… и похоже, плевать он хотел на волшебный шаманский дождь и его сдерживающую силу…

Кроу поступил мудро. Бой с новым противником еще не начался, они не успели скрестить оружие или обменяться оплеухами. Аньлум только и успел, что показать переполняющую его силу. Ну и славно. Гном отпрыгнул назад, хорошенько оттолкнувшись, взмыв повыше и по долгой высокой дуге вернувшись к товарищам. Вурриус пробежал прямо под летящим гномом. Промчался, как тяжело груженный товарный состав. И со всего маха налетел на аньлума, что как раз потянулся за посмевшим убежать гномом. Преображенный орк не дотянулся. Хуже того — рычащий, как дикий зверь, сотник ударил его с такой силой, что аньлума отбросило назад, он упал навзничь, в великом бешенстве завыл. Коротким прыжком медведеобразный Вурриус оказался на бронированной груди аньлума, вздел молот и принялся бить по забралу вражеского искореженного шлема с такой силой, что голова противника рывками начала погружаться в грязь. Орущий орк отмахивался, отбрыкивался, сверкал синими вспышками, но это ему ничуть не помогло. Он выглядел как едва подросший и набравшийся сил кот, что забрел в чужой двор в поисках новых ощущений и там нарвался на матерого тигра.

Удары сыпались один за другим. Порой сотник перехватывал молот одной рукой, другой срывал с доспеха какой-нибудь образчик оружия и втыкал, врубал, вкручивал и всаживал его в аньлума.

— Жуть, — отнюдь не испуганным голосом выразила свои эмоции Лори, хлопнув по плечу приземлившегося рядом гнома. — Молодец, милый.

— Повезло, — выдохнул гном, подставляя грязное лицо дождевым струям. — Они дотянулись до Аньгоры!

— Я уже поняла. Ты о другом подумай — если в сотнике сидит жрец Аньрулла, древнего бога смерти, представляешь, как жрец воспримет покушение орков на Город Мертвых и на его посмертную энергию?

— Сейчас узнаем. — Кроу указал глазами на яростную схватку. — Дым…

— Дым, — поддержала писком Аму.

— Сэнсэй, браво! — откашлялся Миф. — Хочу быть таким, как ты.

— Звероватым мужиком с молотком? — уточнила невинно Лори.

— Да нет! Таким вот воином!

— Время и опыт, Миф, время и опыт, — ответил Кроу. — И спасибо. Ого!

Аньлум доказал, что может за себя постоять. Каким-то чудом орк выгнулся, извернулся, сумел сбросить убивающего его сотника. И прыгнул следом за кувыркающимся врагом, занося боевой жезл и выкрикивая рычащие кличи. Армия орков отозвалась восторженным улюлюкающим долгим воем. Дождь зашумел с новой силой. Призрачный шаман закачался из стороны в сторону, его губы сложились в насмешливо-радостную улыбку.

— И возрадовались силы поганые! — вздохнул Миф. — У, Кощей призраковенный! Чего усмехаешься, чего пыжишься? Чтоб тебе поясницу схватило!

— У него нет поясницы… — развела руками бард.

— Тогда ежа ему в глотку!

Шаман резко прекратил улыбаться. Лоб сморщился, оскалились клыки. Миф испуганно подался назад. Одно дело — угрожать могущественному врагу, когда он тебя не слышит, и совсем другое… сейчас будут шинковать шулера…

Но Миф ошибся. Шаман снова озлился из-за Вурриуса, который наглядно доказал, что никакой аньлум или иной какой враг не сможет сломить королевского стражника, боевого ветерана, гордого воина.

Измененный загадочной магией орк ворочался в грязи вяло, как черепаха, его шею прижимал мокрый сапог сотника, глаза оглушенного, избитого орка заливал дождь, вода бурлила и в разинутом в немом крике рту. Досталось и сотнику — много оружия потеряно, доспехи изрублены, а кое-где и оплавлены. Вокруг врагов земля превратилась в лунный дождливый пейзаж — выплавленные магией жезла кратеры быстро заполнялись водой.

— Тьма будет повержена! — Хриплый крик сотника совпал с финальным ударом тяжелого молота.

Голова аньлума исчезла в серой вспышке, обмякло тело, начало растворяться медленно и неохотно. Зрелище жутковато удивительное — сопротивляющееся гибели умертвие не исчезло разом, как обычные монстры. Нет. Аньлум исчезал так же, как исчезает кусок сахара в горячем чае… Неохотное, но все же неизбежное исчезновение. Вскоре силуэт орка практически исчез… это победа. Три-ноль в пользу сил света.

Не успела Четверка выдохнуть, свободная рука сотника вытянулась вперед, он буквально окунул пальцы в серую растворяющуюся муть, сжал их, вырвал наружу сгусток пылающей тускло-синей энергии, что впиталась в его ладонь за долю секунды. Потянувшись всем телом, сотник развел руки, опустил голову, застыл в таком положении — будто распятый на кресте.

— Чтоб тебя! — рявкнул Кроу.

— А? — одновременно спросили Миф с Аму.

— Драка за руль.

— А?

От сотника рванул черный дым. Отовсюду — из щелей в доспехах, изо рта и глаз. Оживший Вурриус рывком развернулся, направил руку на огромного призрачного шамана, бешено закричал:

— Как смеешь ты посягать! Как смеешь черпать небеса Аньгоры! ДА КТО ТЫ ТАКОЙ?! НИЧТОЖЕСТВО!

Над фигурой сотника вырос гигантский призрачный силуэт облаченного в черно-зеленый балахон мужчины, чью макушку украшала зеленая же шапка. Глаза полыхают яростным зеленым огнем, вся фигура окутана черным дымом, что бьет из сотника, как от горящей автопокрышки.

— КТО ТЫ ТАКОЙ?! — громоподобный крик расколол небеса. Четверка и воинство врагов одновременно схватились за уши, будучи оглушенными злобным воплем.

Шаман испуганно отшатнулся. В его расширенных глазах плескался жуткий страх, а выражение лица такое, будто его поймали за воровством яблок из чужого сада. Очень жуткого сада, где сторожем служит настоящий кошмар, который вроде бы куда-то ушел, а тут вдруг вернулся и поймал с поличным.

— УМ-Г-Г-А-А-А!!! — ответил шаман, «стоящий на мосту».

Дождь упал с неба сплошной водяной стеной. Не помогло и зелье «Пепламоса Угра». Разве что видимость сохранилась, а вот к земле придавило будь здоров. Гихлы, рисефины и слабые орки начали уходить в землю, погружаться, как в болото. Они пытались выбраться, хватались за соратников, утягивая их за собой. А земля уже перестала впитывать невероятное количество воды. Повсюду разлились грохочущие реки, разбив армию орков на множество островков. Многих смыло пенными потоками, унесло куда-то к гранитному пику. Утихли трещотки, замолчали барабаны, потухли ритуальные факелы. Серое небо обрушило на мир море.

— Р-Р-РА! — Сотник метнул молот, что сверкающей дугой разрезал воду и воздух и ударил в лоб привидению. Шамана откинуло назад так, будто он и не был призраком, будто его лоб был из твердой материи. Громадный лик упал на армию. И те, кого зацепил рухнувший призрак, умерли разом. Попросту упали и пропали в воде, небрежно исторгнувшей серые вспышки, что быстро потухли.

Витающий над головой сотника черный призрак развел руки, опустил голову к груди, начал гортанно произносить загадочные слова. На стоящих позади сотника онемевших игроков призрак не обратил внимания. Попросту проигнорировал. Его занимали куда более важные дела, сравнимые, если верить искаженному в злобном бешенстве опущенному лицу, с самым настоящим святотатством.

Заклинание было произнесено быстро.

И подействовало мгновенно, но несколько неожиданно — в одном месте небосвод посветлел, тучи испуганно разбежались, вниз рухнул край сверкающего ажурного дугообразного моста, выточенного из цельного белого, а местами сине-прозрачного кристалла. Один конец здесь. Другой — далеко-далеко, но в пределах видимости — по крутой дуге уходит в землю.

Пульсирующее сияние накрыло огромное пространство. В этот миг из воды один за другим начали подниматься серые силуэты павших воинов, вздымающихся в воздух и летящих к мосту, скользящих по нему и уходящих вдаль — прямо к спуску на противоположном конце.

Призрачного шамана подбросило в воздух, раздутая голова завопила, попыталась вцепиться в землю клыками, не желая уходить. Оскаленные клыки зацепили еще живых воинов, что тут же погибли. Черный призрак недовольно зарычал, и от его рыка по коже прошел колючий мороз. Ни одно живое существо не может так рычать. Еще несколько слов, и те вражеские воины, что погибли только что, приостановились на пути к мосту, подхватили полупрозрачными руками голову воющего шамана, приподняли ее и повлекли за собой. Верховный шаман жалобно завопил. Его мученическая смерть была напрасна, он не повел воинов на штурм… вот он уже на мосту… и гигантский шарик жалко сдулся за мгновение. Вместо грозной громадной головы показался старый седой орк, согнутый от старости, упирающийся на посох, едва переставляющий дрожащие тонкие ноги. Мост проглотил его, захватил еще несколько душ, полыхнул еще более ярким сиянием, что прошло насквозь через воинов… и мост пропал… растворился, канул в землю, просто исчез…

Вновь обрушился дождь, что быстро начал слабеть, став сначала обычным проливным, а затем просто частым и сильным.

Внимание!

Поздравляем!

Зелье Пепламоса Угра нейтрализовано!

Вы отравлены древним орочьим огненным ядом Пепламос Угра!

Дополнительно:

Отравление понижено с очень сильного на весьма сильное.

Рекомендуется срочно принять противоядие или навестить опытного лекаря.

Яд не влияет на количество хитпоинтов персонажа. Его действие — отсроченная смерть.

02.17.12.

02.17.11…

Черный гигантский призрак втянулся в зашатавшегося сотника.

Очнувшийся Вурриус сделал неверный шаг навстречу врагам, поднял молот, сделал еще шаг, преодолевая слабость, упал на колено, но сумел подняться и сделать новый шаг.

— За Свет! — хрипло произнес он, шатаясь под дождем и упрямо шагая вперед. — За Свет!

Оставшиеся в живых орки, гихлы, великаны, рисефины и прочие отозвались все нарастающим яростным криком. Скользя в грязи, они подбирали оружие, цеплялись взглядом за шатающийся силуэт старого воина и начали шагать к нему.

— За Свет! — с криком побежал вперед Кроу.

— За Свет! — поддержала его рыжая амазонка, быстро вырываясь вперед.

— За Свее-е-ет! — не остались в стороне Миф с Аму, устремившись за учителями в бой.

— Враг не пройдет! — зарычал Вурриус, нанося первый удар и вбивая гихла с копьем в землю.

— Не пройдет! — согласился гном, закрывая сотника с фланга щитом, принимая удар орка с ятаганом, пиная еще одного под колено, замахиваясь молотом.

— За Серый Пик! — крикнула Лори, вбивая крисы в горло великана и прыжком уходя от его удара.

— За Серый Пик! — Два призванных волка с рыком набросились на завизжавших гихлов. Выстрел из жезла посек картечью нескольких орков.

Песня девушки барда зазвучала в дожде, с каждым мгновением набирая силу.

— Враг не пройдет!

— Не пройдет!

— Никогда!