Дрожащее грязное тело, приткнувшееся в технологической нише, изнывало от жестокой лихорадки. Потрескавшиеся губы, заострившиеся скулы, иссушенная кожа – все говорило о высокой температуре и обезвоживании. Будь Вертинский обычным парнем только из костей и плоти – он бы умер. Но его умная технологическая начинка перешла в аварийный режим, начала сберегать каждую каплю воды, многократно прогоняя через фильтры и снова отсылая драгоценную влагу в кровь. Ничего в отходы. Обезвоживание и высокая температура – смертельная комбинация. Но воду нельзя очищать бесконечно. Часть ее все же нужна для вывода токсичного мусора собранного из больного организма. Загустевшая в венах кровь едва бежала – и за это снова надо благодарить искусственное сердце не знающее усталости, что продолжало ровно биться.

Пересохшие губы едва заметно двигались, выплевывая никому не понятные слова. Не просто слова – холодный бесстрастный список, важнейшая информация, его главнейшая жизненная цель.

— Бассери Сальвати – он же Басс. Женат, двое детей. Чиновник. Гильермо Ксавье – он же Гикс. Холост. Инженер. Мишель Линдрес – он же Линдро. Полицейский. Вольфганг Манн – он же Ржавый. Возраст – тридцать два года. Холост. Специальность не установлена.

Короткая пауза. Сухой выдох сдувает пыль. И снова слышны шипящие слова:

— Бассери Сальвати. Женат, двое детей. Чиновник. Второй сектор. Гильермо Ксавье. Холост. Инженер. Третий сектор. Мишель Линдрес. Коп. Четвертый сектор. Вольфганг Манн. Холост…

Устройства внутри истощенного лихорадкой тела загудели чуть громче. Деформированная грудная клетка содрогнулась, Нортис дернулся в судороге, затих.

— Басс. Гикс. Линдро. Ржавый. Басс. Гикс. Линдро. Ржавый. Басс. Гикс. Линдро. Ржавый. Басс. Гикс. Линдро. Ржавый. Басс. Гикс. Линдро…