1

Неро. Судебная тюрьма. Поздно вечером 18 меркурия

Получалось, что всего трое суток жизни оставалось Сане – и первые уже миновали, ни на шаг не приблизив ее к свободе, к спасению.

Хотя она, полностью сохраняя внешнее спокойствие, все это время думала только о побеге, который, как выяснилось, нельзя было совершить тем способом, на какой она рассчитывала и в котором уверен был даже Рогнед Трим. Ее незаурядные способности гипнотизера на сей раз не сработали, никакого воздействия на надзирательниц оказать так и не удалось, все они по-прежнему оставались невозмутимыми, холодными и педантичными, не позволяли ни Сане, ни себе самим ни малейшего отклонения от установленного инструкцией порядка содержания смертников. Этот вариант пришлось, пусть и не сразу, отбросить. Надо было искать и найти другой. Она искала – и (во всяком случае, до сих пор) не нашла ничего.

Собственно, и выбора-то никакого не было. Если не можешь заставить тех, кто тебя стережет, отомкнуть замки и распахнуть перед тобой двери – значит, остается только проделать это самой. Можно сделать это двумя способами: хитростью или силой. И следовало испробовать оба. Надо было только установить очередность: сперва хитрость – а потом, в случае неудачи, сила? Ответ напрашивался сам собой: силы у Саны было заведомо меньше, чем у десятка крепких надзирательниц, из которых трое, четверо, иногда даже пятеро находились внутри, в камере вместе с нею, а остальные – где-то поблизости, совсем недалеко, и главное – не спали, а бодрствовали, Сана уже не раз в этом убеждалась; могло даже показаться, что они вообще не нуждаются в отдыхе – не спят, не расслабляются, бдят каждую минуту и секунду каждых суток. И они были, ко всему, еще и вооружены; не самым мощным, конечно, оружием – но чтобы справиться с одной женщиной, их дистантов было более чем достаточно. Нет, пытаться применить силовой вариант – это всего лишь форма самоубийства. Попытка не спастись, но просто самой выбрать способ своей смерти. Это – полагала Сана – никогда не будет поздно. Даже и тогда, когда за ней придут, чтобы исполнить приговор.

Значит, хитрость.

Если ты не можешь проломить окружающие тебя стены или взломать замки на двери этой камеры, надо прежде всего постараться сделать и стены, и затворы другими, проще и слабее этих. Сделать это можно лишь одним способом: заставить перевести себя в другое помещение.

В какое? Скажем, в тюремную больницу. Когда Сану знакомили с теми немногими правами, которые у нее здесь оставались, упоминалась и больничка, вообще медицинская помощь. Как ни странно, но лишать жизни полагалось лишь здоровенького приговоренного, а если он болен – следовало сперва его вылечить, и только после этого убить. Значит, если она заболеет – это позволит хотя бы отсрочить казнь, а если при этом добьется перевода на больничную койку – возникнет (как она надеялась) не одна даже возможность побега, но целый их букет. Итак, следовало заболеть.

И притом достаточно серьезно. Чтобы вмешательство медицины не ограничилось визитом врача с таблетками, микстурами или инъектором, но выразилось бы прежде всего в переводе отсюда в палату. Заболеть как можно тяжелее. Только – чем и как?

Беда была в том, что Сана, обладая прекрасной способностью влиять на поступки и даже на мысли других людей (кроме здешних десяти, конечно), до сих пор почему-то не освоила в полной мере владение собственным организмом. Его анатомией и физиологией. Наверное, ей казалось, что это никогда в жизни не понадобится: она всегда первой успеет справиться с противником. Но карать самонадеянность – одно из любимых развлечений жизни, и сейчас она именно так и поступила с Саной, тем самым приближая и свой собственный конец.

Она пыталась заболеть, уговаривала сердце, печень, почки… Впустую.

Оставалось лишь одно: симуляция. И такая, разоблачить которую будет труднее всего, а лучше – вообще невозможно.

Сердце?

Вряд ли: придет врач с кардиометром и не обнаружит никакого нарушения органики. Сочувственно промолвит: «Это всего лишь нервы, в вашем положении, знаете ли, реакция вполне естественная, но сердце у вас, да и вся система, совершенно здоровы». И уйдет.

Что касалось той же печени с почками, она даже нужных симптомов толком не знала: что и как надо сыграть. А ошибаться тут нельзя. Попытка должна быть единственной – и успешной.

Наверное, помог бы какой-нибудь перелом – руки или ноги. Но, во-первых, тут сломать себе что-нибудь не так-то и просто: все мягкое – и стены, и пол, наверное, когда-то приговоренный пытался, может быть, впав в полное отчаяние, разбить себе голову о стену, может быть, попытка ему даже удалась – и после этого тюремщики приняли меры, поскольку закон требует, чтобы человек не просто стал мертвым, но чтобы это произошло именно так, как предписывает приговор. Закон должен быть исполнен буквально! Это одно. А второе – со сломанной ногой, или хотя бы рукой, не очень-то и сбежишь. Не годится.

И все же такой выход был.

Недаром Сану в ходе судебного процесса таскали в психушку и решали там вопрос: нормальна она или нет и можно ли ее, вменяемую, казнить, или же следует, больную, оставить здесь и сперва вылечить?

Сана была из числа людей легко обучающихся, и того, что она увидела в той клинике, было достаточно, чтобы представить – как нужно себя вести, чтобы поверили – хотя бы вначале. Снова направили бы к тем докторам. А там уж… Там!..

И тут же, не сходя с места, она сошла с ума.

Свела глаза на кончике носа. Безвольно опустила нижнюю челюсть. Постаралась, чтобы ниточка слюны свесилась. Язык выдвинулся, закрывая ротовую полость. И запела – да нет, не запела, а скорее завыла – тихо, уныло, безнадежно…

В камере в тот миг охранниц было четверо: старшая и еще три. Они разом повернули к ней неподвижные, как всегда, лица.

Сана засмеялась. Неестественно, визгливо, громко. На них она не смотрела, словно бы их тут и не было. Снова завыла, задергалась…

– Прекратить телодвижения!

Она этого, конечно, не услышала, ее сейчас вообще не было в реальности – во всяком случае, так они должны были решить.

Старшая направилась к ней – спокойно, уверенно – для того, наверное, чтобы встряхнуть как следует и тем вернуть в сознание.

Прекрасно. Но это не просто сумасшествие; оно к тому же и буйное!

Старшая надзирательница была уже в шаге от приговоренной. И протянула руку – наверное, хотела схватить за плечо или еще что-нибудь такое…

Сана рванулась навстречу, оттолкнувшись руками и ногами. Ударила собой. Обе упали, Сана оказалась сверху. Какой-нибудь болевой прием. Уши. Такие большие уши, прямо напрашиваются, чтобы схватить их, закрутить… Потому что противница одной рукой уже дотянулась до горла Саны.

Одной рукой, левой, Сана перехватила пальцы надзирательницы. А правой – ухватила все-таки за ухо и рванула от всей души.

Противница замерла. И остальные, что уже подскочили, чтобы оторвать Сану от начальницы, скрутить, утихомирить, тоже остановились, как бы в нерешительности.

А старшая проговорила спокойно:

– Вызов принят. Ожидаю распоряжений.

Вот тут Сана по-настоящему растерялась. Немая сцена продолжалась три секунды – потом снова прозвучало:

– Ожидаю распоряжений.

Некогда было раздумывать над тем – что, как и почему. Факт был: ей подчинились, от нее ожидали распоряжений. Невероятно, но… мало ли в жизни случается невероятного? На деле все вероятно, просто у людей не хватает воображения.

Сана поднялась, готовая в случае чего к сопротивлению. Но никто ее не атаковал, все сохраняли неподвижность. Тогда она решилась:

– Встать.

Надзирательница повиновалась.

– Все предыдущие распоряжения отменяю.

Они как бы чуть обмякли, стоя по-прежнему без движения.

Интересно, а остальные тоже?.. Вот эту, что справа, так же – за ухо.

– Ожидаю распоряжений. – Спокойно так, буднично.

– Раздеться до белья!

Та разделась – без малейшего удивления, смущения, без сопротивления. Под униформой белье оказалось нормальным, женским. Ничего, не простудится – если они вообще способны простужаться. Сана подхватила тряпки. Сбросила свое, арестантское, смертное. Быстро натянула форму. Почти по мерке. Во всяком случае, движений не стесняет.

– Отпереть камеру.

Старшая послушно завозилась с замком.

– Проводить меня и вывести за тюремные стены.

Опять – ни малейшего удивления. Всего лишь крохотная задержка после каждой ее команды – словно им нужно было немного времени, чтобы усвоить сказанное.

Дверь распахнулась. Надзирательницы выстроились парами. «Ну, или они сейчас меня убьют – или…»

Сана возглавила процессию. Прошла мимо остальных сторожих, что сидели в соседнем помещении, в предбаннике камеры; ни одна из них не шевельнулась, не подняла взгляда.

Миновали коридор. Никто не задержал, наоборот – немногие встреченные прижимались к стенам, освобождая путь: видно, у этой десятки репутация в тюрьме была – выше некуда.

Пост на выходе. Отперли по команде старшей надзирательницы, не задавая вопросов: куда, зачем? Вышли из корпуса. Прошли по двору. Пост у ворот: последнее препятствие. Сана внутренне сжалась: если здесь будет попытка задержать – придется открывать огонь, хорошо, что дистант раздетой – тут, на поясе. Но задерживать никто не стал.

За воротами, уже на воле, промаршировали еще шагов двадцать, потом Сана распорядилась:

– Стой. Вернуться к месту службы, ожидать дальнейших распоряжений.

Трое повернулись – четко, одновременно. И зашагали обратно, к воротам.

Правее, в нескольких метрах, стояло четыре скользуна – наверное, на них приехало начальство, то, которое в тюрьме не живет. Подходя, Сана уже знала, какой угонит: самый быстрый. Ничего, потом найдут. Ей он нужен только для того, чтобы добраться до того места, где, по уговору с Рогнедом, она должна будет ждать его. И дождется, гори они все синим огнем!..

 

2

Маргина. Ночь с 18 на 19 меркурия

Возвращаясь в место, которое называлось тут «расположением», Зора уже не обращала внимания на лес, на воздух, вообще ни на что, кроме путаных мыслей, которые все еще не желали образовать какую-нибудь логическую систему, но, напротив, явно противоречили друг другу. Мысли – это бы еще куда ни шло, но факты! Очевидные факты никак не хотели сочетаться. И пока этого не произошло, трудно было рассчитывать на помощь со стороны женщин; а без такой помощи не удастся справиться с тем, что поручил ей, уходя навсегда, Рик и что несколько минут тому назад, в миг высшего нервного напряжения, она вдруг четко вспомнила, выполняя полученную от него же и заблокированную им в ее памяти команду. Задача стала ясной, но от этого никак не сделалась легкой.

«Они меня обманули, – сказал ей тогда Рик. – Новая разработка гравина действительно существует; но не на Улусе – это вообще не планета, а маленький осколок, астероид, каменный, на нем нет ничего, – но на той же Маргине, в нескольких шагах от «Круга»; по сути дела, это та же залежь, просто они разрабатывают ее с другой стороны. Нарушают все правила – например, не платят налогов, занимаясь якобы освоением нового мира, то есть врут – но при этом почти не рискуют: военные поддержат их в любой ситуации, для них новое оружие важнее всего, а вооруженные силы – это прежде всего сила политическая – и, как любая политическая сила, заботятся в первую очередь о том, чтобы расширять и укреплять самих себя. Под любым соусом. Против них выстоять очень трудно, почти невозможно. Но нужно, необходимо – если мы хотим, чтобы и нашим детям, и всем детям Федерации было гарантировано выживание и самое благоприятное развитие. Группа исследователей, которую я создал, разобралась и пришла к выводу: из всех известных нам миров наилучшие условия для вынашивания, рождения и развития детей существуют именно на Маргине».

«Но разве, в конце концов, нельзя сочетать одно с другим? – спросила тогда она. – Планета ведь достаточно велика, на ней могут жить миллиарды, рожать и растить, а все эти разработки, мне кажется, занимают не так уж много места, разве не так?»

Рик в ответ невесело усмехнулся:

«Если бы дело было в территории!»

«В чем же тогда?»

«В гравине. Именно его залежи и создают такие уникальные условия для жизни людей. Это странное вещество то ли излучает, то ли влияет каким-то иным образом – мы пока этого просто не знаем…»

«Как же можно пользоваться им – не зная?»

«Сколько угодно. Мы веками пользовались электричеством или гравитацией, не имея представления о природе, о сущности и того, и другого. И хлеб стали выращивать на тысячи лет раньше, чем разобрались в биологии и генетике. И воздухом дышали, зная, что это необходимо для жизни, но не зная ни его состава, ни роли кислорода – да таких примеров не счесть. Но то, что именно гравин создает нужные условия – а именно создает у человека своего рода иммунитет против всех гадостей, которые вносит в нашу жизнь технологическая цивилизация, – установили совершенно точно. А мы – моя компания – не очень быстро, но постоянно уменьшаем его запас в недрах – и тем самым лишаем планету ее свойств. И делаем это все активнее. Поэтому добычу надо немедленно прекратить, предприятия закрыть и сделать Маргину этаким инкубатором, откуда новое, здоровое человечество начнет распространяться по мирам Федерации, естественным путем сменяя отравленные поколения».

«Но разве кто-нибудь осмелится возражать против этого? – удивилась тогда она. – Это ведь значит – выступать за вымирание людей, за исчезновение всего человечества – и вовсе не в неопределенно-отдаленном будущем, но уже через одно-два поколения! Простой здравый смысл требует, чтобы с твоим планом согласились. Ты ведь говорил, что у тебя и такой план готов?»

«Да. И я предложил его на самом верху Федерации. Даже ничего не просил для этого – соглашался начать необходимые работы на средства компании, а когда результаты станут неоспоримыми – хотел имитировать новые акции, деньги хлынули бы рекой: дивидендами ведь станет здоровье собственных жен и детей! Но мне отказали – на самом высоком уровне. Нет, никто, конечно, не выступал за вымирание людей, за гибель младенцев, все заявляли, что необходимо вести исследования, поддерживать ученых и так далее. Но ни в коем случае не сокращать производство оружейного гравина, не говоря уже о закрытии разработок вообще. Военные и оружейники с пеной у рта требовали, наоборот, увеличить добычу. И, к сожалению, и правление, и директорат компании целиком согласны с ними, а не со мной. Это, в общем, понятно: человечество когда еще вымрет, а прибыль уменьшится вот сейчас, и какое-то время расти не будет, придется лишь инвестировать. Они думают так же, как каждые девяносто девять из ста деловых людей».

«Рик, неужели ничего нельзя сделать? В конце концов, это же твоя компания! И ты имеешь право изменить ее профиль…»

«Да – если бы я производил посуду, или одежду, или средства транспорта. Но когда затрагиваются высшие интересы, все не так. Я всего лишь человек. Сегодня есть, завтра меня может и не быть».

«Рик, не смей об этом! Запрещаю тебе!..»

«Больше не буду, успокойся. Но на этот раз позволь закончить. Если что-то подобное произойдет, компанию наследуешь ты. И будешь стараться сделать то, чего я не успею».

«Что смогу я – если даже ты не сможешь? Кто поддержит меня?»

«Люди. Миллиарды людей. Во всех мирах. Кому дети важнее прибылей. Сейчас они просто не знают. Но как только мой план станет известен…»

«Почему же ты не объявишь об этом громогласно, по всей Федерации?»

«Обдумываю, как это сделать. Вовремя не позаботился о создании медийных компаний или покупке какой-нибудь из них. Сделал уже несколько попыток, но безуспешно. Мне не хотят продавать. Думаю, хотят оставить меня без трибуны. Но я найду выход. А если нет – его отыщешь ты».

«Рик, ты это серьезно?»

«Более чем. Ты это сделаешь. Найдешь решение – тогда, когда оно будет рядом, ты его вдруг увидишь. Все документы по плану записаны на кристаллах, они в тайнике, ты их знаешь, но только они не здесь, а на Маргине – в таком же месте. Будешь действовать по ним. А сейчас – ты забудешь весь этот разговор. И вспомнишь только тогда, когда решение окажется рядом с тобой. Ты забыла. Забыла…»

«Я забыла», – покорно повторила Зора тогда.

А сейчас вспомнила. Хотя никакого решения не видела.

Да и все ли вспомнила? Кажется, еще что-то было… Нет, не все.

Значит, еще не пробил час. Ладно.

Вот, значит, какие тексты перемешались с инструкциями по комбионам. С указаниями, которые почему-то не работают. Так что ничего другого не остается, как поладить с ними. Завещанное Риком одной не выполнить, нужна поддержка. Чья? Да вот этих – кем бы они на самом деле ни были.

Она поймала себя на этой мысли: как это – «Кем бы…» Ясно же, кто они такие.

Или… не совсем ясно? Совсем не ясно?

Наверное, стоило эту мысль углубить. Но как раз в это мгновение они, все трое, миновав и лес, и лужайку, оказались уже на пороге клубного домика. Остановились, и Мила озабоченно сказала:

– Ну, я побежала, десять минут осталось, а мне еще гостинцы забрать. Вон, уже вернувшиеся идут. Счастливо, подруги.

– Седика привезешь? – крикнула Фея вдогонку.

– А как же!

– Куда это она? – спросила Зора. – И кто это вернулся? Откуда?

– Пошли, – сказала в ответ Фея. – Надо доложиться капитану. Ее и спросишь.

Зора невольно помедлила, вдохнула воздух так, что можно было испугаться, что легкие не выдержат и лопнут – с такой жадностью стали они втягивать в себя здешнюю атмосферу (как-то не хотелось называть ее просто воздухом) – как-то вдруг меняющую настроение, заставляющее улыбнуться от души ничему в частности, а просто – самой жизни, ощущению того, что ты действительно живешь, живешь для того, чтобы быть счастливой, и еще уверенности в том, что именно такой ты и будешь, обязательно, счастье – уже где-то рядом, за ближайшим углом. Почему вдруг такое ощущение? Потому, что понятно стало – откуда все это берется? Или не только?

– Эй, не отставай!

– Куда мы? Не в клуб?

– Катерина приказала доставить тебя на НП. Так что держись!

Зора спохватилась и припустила бегом, вдогонку Фее.

* * *

Ей открылось просторное помещение, вытянутое в направлении от двери. Светлое, озаренное утренним светом, беспрепятственно проникавшим через противоположную от двери стену, по сути представлявшую собой окно, от стены до стены и от пола до потолка; первое окно, увиденное ею в этом мире. И, кажется, в нем проход был, дверь, выводившая наружу, где виднелся и зеленый лужок, на самом краю которого она ухитрилась уснуть, и некоторые из построек, что она видела, и дальше – опушка леса, который отсюда показался ей куда более безопасным, чем когда она бежала, петляя между стволами, боясь погони. Но вот странно: яркий свет озарял не все помещение, но только среднюю его часть – словно яркая дорожка лежала от окна до двери, а по сторонам каким-то образом сохранялся полумрак. И в нем были различимы стоявшие вдоль обеих длинных стен стандартные столы, занятые всяческой аппаратурой; из нее Зора сразу же опознала компьютеры, хотя и не совсем такие, какими она пользовалась в компании, другие приборы оказались ей незнакомыми – объемистые ящики, тоже с экранами, но не прямоугольными, а круглыми, некоторые из них светились, и на них можно было увидеть – на одном координатную сетку, на другом бегущий по кругу луч. «Ага, похоже – радар», – предположила Зора, на третьем, черном, вроде бы и не включенном, если вглядеться, было множество светлых точек: звездное небо, каким оно видится не с поверхности планеты, но в пространстве, где атмосфера не ослабляет и не искажает картины. «Серьезное заведение, – подумала она удивленно, – не вдруг возникшее, как же это о нем ничего не было слышно ни в компании, ни вообще? И действующее: почти за каждым столом – женщина, одна просто глядит на экран, другая что-то набирает на пульте, и они одеты, кажется, одинаково – очень похоже на форму, да, так и есть, что же все это значит?» Но сейчас времени для раздумий на эту тему просто не осталось, потому что Фея проговорила:

– Ты, девушка, не очень-то разглядывай – как бы это тебе потом не повредило. Гляди перед собой. Тут, знаешь, не курорт.

Остановилась перед одной из боковых дверей. Постучала. Донеслось: «Да!»

– Старший наблюдатель Фея Сент и временно находящаяся на территории…

– Входите!

Вошли. Тут был кабинет, за компьютером сидела Катерина. Но – другая. Без улыбки на губах. С острым, колючим взглядом слегка прищуренных глаз.

– Фея, свободна. А ты, девушка, садись. Твою просьбу мы выполнили, тебе помогли, так? Теперь отвечай на вопросы. Не так, не в общем, как раньше. Без уверток. К нам прийти несложно, а вот уйти – с этим могут быть проблемы.

– Катя, что же такое тут, в конце концов, творится?

– Задавать вопросы я не разрешала. Итак, по порядку: кто ты, откуда, зачем, – всю биографию. А не только то – чья ты вдова.

– Так уж и всю?

– До мелочей. Не стесняйся: журналистов тут нет – если только ты к ним не относишься. Ты – чужая. А здесь таких быть не должно. Давай. Я жду.

* * *

Минут через сорок Зора почувствовала, что уже и голос садится, хотя чуть ли не целый кувшин воды (принесенный по команде Катерины) успела выпить. Но свое жизнеописание изложила более или менее связно – хотя какие-то детали, как это всегда бывает, предпочла на время забыть. Когда она наконец умолкла, Катерина заговорила не сразу – наверное, ей понадобилось какое-то время, чтобы усвоить услышанное, разложить мысленно по полочкам и сделать окончательный вывод – так, во всяком случае, подумала Зора.

Оказалось, однако, что начальнице нужны были еще какие-то уточнения. Хотя вернее было бы назвать их доказательствами.

– Выходит, что ты теперь – хозяйка всего, что в этом мире есть?

– Ну да. Только насчет вас – не знаю: Рик никогда о вас не упоминал. Может, и не знал, что вы тут существуете? Хотя… зачем тогда ему понадобились инструкции по вам… я хотела сказать – по комбионам?

– Это мы, по-твоему, комбионы? Куклы? Квазиженщины? Нет, Зора, ошибка. Все твои пули ушли за молоком.

– Ничего не понимаю. Вас же программировали…

– Опять ты за свое! – сказала Катерина с досадой. – Кто тебе залил мозги всякой чушью? Ты что, и в самом деле не в силах отличить живую женщину от куклы, хотя бы и компьютерной?

– Объясни! Иначе я, честное слово, и в самом деле созрею для психушки.

– Нам вообще-то не объясняли, но есть такое явление, как солдатское радио, и эта информация до нас дошла. Выходило, что сюда и на самом деле направляли опытную партию квазиженщин – для обслуживания здешнего народа. Вообще-то все эти изделия принадлежат армии, но там кто-то решил, что лучше обкатать их в достаточно укромном месте, куда не дотягиваются инфоры, а значит, информация не утекает. Их уже успели сюда доставить, но что-то не срослось, номер не вышел. Тогда их перехватила Служба покоя Неро – им вроде бы требовалось укрепить персонал, кажется, Дома признаний, есть в столице такое заведение (Зора молча кивнула), или, может быть, какой-то другой тюрьмы. Армия на это согласилась: в таких местах информация тоже сохраняется достаточно надежно. И всю партию сразу же увезли на Неро. Но сама идея, видимо, понравилась кому-то в вашей компании, и через небольшое время сюда привезли новую партию этих самых комбионов – только на этот раз QM – то есть мужского пола. И они, похоже, тут остались, на объекте-два. Ну, подробностей не знаю, в конце концов мы тут не для того, чтобы надзирать за компанией.

– Так для чего же, в конце концов? Устроено тут все серьезно, но мне не очень-то верится, что это просто было базой природоразведчиков.

– Не верится? Ну, в общем-то, правильно. С нами все просто.

– Да кто же, в конце концов, вы?

Катерина усмехнулась:

– Разрешите представиться: начальник сторожевой заставы Федеральной службы границ. А девушки – личный состав. Наши красавицы. Умелицы. Прекрасные специалисты. И – такие женщины, между прочим, что лучше не бывает. Не знаю, в курсе ты или нет, но Маргина – пограничный мир, есть такое понятие. То есть, за нами больше нет ни обитаемых, ни даже просто используемых или хотя бы разведываемых миров. Звездная система Маргины, как и еще два десятка других на окраинах обитаемой части Галактики, играет роль как бы пограничного столба. И тут, как на всяком пограничном мире, находится застава. Потому что мы ведь толком не знаем, что таит в себе неисследованная часть Галактики, а ее – девяносто с лишним процентов. Вот мы и являемся личным составом заставы – значит, военнослужащими. Специалистами. Наблюдаем все прилегающее пространство – чтобы в случае чего хотя бы подать сигнал. Ну и – при необходимости – соответственно действовать.

– Женский гарнизон?

– Не сразу, но понемногу все мужчины отсюда уволились или перешли на другие миры, тут им тяжело показалось. Знаешь почему?

– Похоже, что уже поняла. Хочется любви – так я сказала бы. А вас это, выходит, не задевает?

– Не задевает. Есть причины. От этого воздуха мы сначала тоже сильно хмелели, потом стали прикидывать: что-то в нас происходит. Сама знаешь, женщина может быть всякой, пусть даже десантница, и настроения меняются вдруг, и физика – то лучше, то хуже, а тут все такое как рукой сняло: всегда здоровы, всегда веселы, дружны – но и несение службы не страдает, наш лагерь все контролирует, и все, что происходит, мы фиксируем, хотя пока нет надобности вмешаться – не вмешиваемся, мы же не полиция, не Система покоя, мы – Граница. Например, тут не очень далеко возник еще один рудник, этот самый второй объект, но у нас насчет них никакой команды не было, мы к ним и не заглядываем, пока там ничего опасного не происходит. Доложили, понятно, по команде, там информацию приняли – и дело с концом. Вот, кстати, вчера у них там транспорт приземлился, мы это просто отметили в вахтенном журнале. Да, а что касается любви – мы быстро нашли выход. Но это – наше внутреннее дело.

– Военная тайна?

– А ты не улыбайся. Так оно и есть.

– Хорошо. Но удивительно.

– Что именно?

– Почему о вас никто нигде не знает? Даже здесь, уж не говорю – на Неро и в других мирах.

– Знают все, кому следует. В том числе и в жилых мирах. Там у нас… ладно, это неважно. А здесь о нас не говорят – ничего удивительного. Кому говорить-то? На здешних объектах и те, кто работает, и прочий персонал за пределы их территории не выходят: такой тут установлен порядок, кстати, твоим супругом. И мы к ним не приближаемся: их проблемы нас не касаются.

У них – гравин, у нас – граница, совсем разные вещи. Мы, как ты сама убедилась, от посторонних взглядов укрыты надежно – как и полагается. Пройдешь рядом и не заметишь. Ладно, в общих чертах мы с тобой определились. Но ты мне вот что скажи. Мы по себе знаем, да и ты сразу почувствовала – какая тут благодать. И не только для нас, баб. Один секрет тебе, так и быть, открою: здесь детишки себя чувствуют ну просто великолепно, через несколько дней смотришь – это уже совсем другой пацан или девчонка, был как сонная муха – превратился в вечный двигатель, и соображает все на лету, и хоть бы раз кто-нибудь кашлянул! И вот…

– Постой, постой. Какие дети, где тут дети, откуда? Ни одного не видела.

– Потому что сейчас их тут и в самом деле нет. Но если еще побудешь на Маргине – увидишь. Как, откуда – какая тебе разница? Это не главное. Но вот мы служим тут, думаем – и понимаем, что копать гравин, может быть, и нужно, пусть даже очень, но детей рожать и растить здоровыми все-таки важнее, иначе скоро каким бы мощным ни стало оружие – защищать им будет некого, если даже найдется – от кого. Войска есть в любом мире, и есть солдатское радио, так что нам известно: другого мира с такими условиями, как здесь, просто не существует. И мы начали думать: а не лучше ли было бы эту вашу кухню – не обижайся, хозяйка, – ко всем чертям закрыть, а вместо этого везти сюда и селить тут беременных, здесь рожать, здесь ставить на ноги… Ну такая была бы благодать всей Федерации! Да разве это докажешь – таким, как твой мужик покойный? Да и тебе, наверное, не втолкуешь, ты теперь богатая.

– Мне это втолковывать – только время терять, – согласилась Зора.

– Ну вот, я и говорю…

– Втолковывать не надо. Потому что все это я уже знаю. Мало того: такой план уже есть. Именно так развивать этот мир.

– Загибаешь.

– Могу показать.

– Кто же его составил, что за светлый человек? Я бы ему руку поцеловала за такое.

– Опоздала, – голос Зоры дрогнул. – Это мой муж. Которого больше нет.

Катерина откликнулась не сразу, сердито проговорила:

– Не делай так: показала краешек надежды – и сразу убила.

– Вовсе нет. Рика убили, это правда. Но замысел остался. Все права у меня. И если бы удалось…

– Как бы и тебя не убили. Хотя пока ты здесь – не смогут. А стоит тебе высунуться… Но все так и останется.

– А если бы начать – ты поддержала бы?

– Да не одна я! В вооруженных силах нас – сорок пять процентов, и не в придурках, а в строю! И вообще – найди такую мать в Галактике, которая не захотела бы...

– Верно. Дело за малым: довести этот план до матерей. До всех. Везде.

– Легко сказать.

– Ты же сама только что говорила: «солдатское радио»…

– Погоди. Дай сообразить. Можно! Но… мне пришло в голову: есть и другой способ. Еще лучше.

– Объясни.

– Не могу, извини. Сейчас, так сразу – не могу. Служба. Вот поговорю со всеми девушками – сейчас половина их в увольнении, но завтра вернутся, все вместе и обсудим.

– Куда же это они в увольнение ходят – или ездят? Неужели к мужикам?

– К ним. И к детям.

– Где же все это?

– Далеко. Слушай, не заставляй меня грешить против службы. С вами, штатскими, всегда так: простых вещей не понимаете.

– Да. И строем не ходим…

– Вот именно. Так что потерпи.

– Катя! Информация!

Это позвали ее откуда-то из оперативного зала, и голос был тревожным. Катерина вскочила.

– Что? Докладывай.

– На том, втором руднике ненормально. Вроде бы дело дошло до стрельбы.

– Ясно. Тата! Подвахтенную десятку – по тревоге туда. В полной боевой!

– Есть, подвахтенную десятку ко второму руднику!

– Вот так, – сказала Катерина недовольно. – Выходит, перехвалила. Ладно, давай пока поедим – может, и нам придется подключиться…

 

3

Маргина. «Овал». Ночь 19 меркурия

– Трим, не ваши ли это друзья – те, с кем у вас заключен договор?

– Это Яр Ганиф, – вместо спрошенного ответил Рик Нагор. – Его голос. Что, по-вашему, могло там, наверху, случиться?

– Видимо, я засветился, – сказал Рогнед невесело. – Недооценил их любопытства – и страха тоже. Я не предупредил их о том, что иду сюда потому, что одного меня они не отпустили бы, а они спохватились, что меня нет, – и вычислили. Не пойму только, как они узнали, что я тут не один. Вы что – оставили где-то там свои визитные карточки?

– Скорее всего, – сказал Лен Казус, – обнаружили наши крылышки: скайскутеры. Укрыть их было некогда – да и невозможно, пожалуй.

– Ладно, – проговорил Трим. – Причины сейчас не важны, важны последствия. Сдаваться – во всяком случае, для меня – исключено: думаю, они уже догадались, кто я на самом деле. Так что я буду выбираться отсюда – но не так, конечно, как они предлагают. А вы – вам решать самим.

– Решать, собственно, нечего, – сказал Нагор. – Во всяком случае, мне. Стоит им увидеть меня живым – и они сразу же постараются исправить свою недоработку. Я с вами, Трим.

– Как и я, – кивнул Казус. – У меня есть основания думать, что и меня заказали они – потому что я должен был расследовать дело о вашем, Нагор, убийстве. И они, веря в то, что оно действительно состоялось, очень не хотели, чтобы я вышел на след предполагаемого исполнителя. Вероятно, им был Штель?

– Не был, – поправил Нагор. – Но хотел стать. Был готов.

– А вы ему помешали.

– Не я. И если вы еще раз выскажете такое предположение, Казус…

– Разберетесь потом, – урезонил их Рогнед Трим. – Сейчас надо уходить. Потому что я не думаю, что их предупреждение о крутых мерах – пустая угроза. Наверное, тут есть такие возможности.

– Наверху у лифтовой шахты нас ждут, – проговорил Казус. – Рик, вы знаете все эти конструкции куда лучше нас. Как мы можем выбраться в обход подъемников – если вообще можем?

Нагор сказал:

– Да я уже прикидываю… Пока вижу только один способ. Лестницы. Не очень легко и достаточно рискованно, однако… Кто-нибудь страдает от головокружений? От боязни высоты?

– Только не я, – сказал Рогнед.

– Честно говоря, не знаю, – признался Казус. – Во всяком случае, в операциях такого со мной не случалось.

– Хорошо. Поднимаемся по лестницам наверх…

– Нагор, вы полагаете, что они о лестницах не знают? И не страхуют этот выход?

– Знают, конечно. Но нам и не нужно на самый верх. Доберемся до верхнего уровня; а с него на поверхность можно подняться не только там, где они нас ждут, но и в противоположном конце штрека, где должен быть временный вентиляционный люк. Во всяком случае, такова схема, по которой они этот рудник и строили – та же, что у меня на «Круге». Надеюсь, этот люк не взорвали и не засыпали. Теперь о нем уже наверняка забыли все – или почти все. Это наш шанс.

– Ну, что же: постараемся его использовать. Ведите нас, Нагор.

– Слышите? Опять пошли заклинания, – сказал Казус.

– Ну, пусть покричат. А мы тем временем успеем подняться повыше. Но учтите: лестницы вертикальные, это вам не парадное крыльцо, и лезть будет нелегко. Если кто-то почувствует, что нужно отдохнуть, – кричите, хотя лучше бы, конечно, двигаться бесшумно. Но уж если иначе нельзя будет…

– Нагор, не лучше ли нам идти в связке? – предположил Рогнед.

– Хорошо бы. Но веревки нет.

– У меня в сумке – моток шнура. Я ведь не знал, с чем здесь придется столкнуться. Зато по горам и пещерам в свое время полазить пришлось.

– У вас богатая биография, друг. Слишком богатая для налогового контролера.

– Я не с налогов начинал – и, надеюсь, не ими закончу. Галактика велика, и всяких дел в ней всегда имеется в изобилии. Ага. Вот тут начало?

– Именно. Давайте шнур. Сколько его тут?

– Полста метров.

– Давайте установим дистанцию – десять. Я иду первым. Нагор, думаю, за мной – он, как мне кажется, наименее опытный из нас. Вы, Трим, замыкаете.

– Это что – вотум недоверия?

– Здравый смысл. Если, паче чаяния, нас и там будут ждать, то при виде вас сразу же прибегнут к крутым мерам – ваше появление их не удивит, наоборот, они его и ждут. А если появлюсь я, покойный, то хотя бы небольшой шок для них неизбежен: меня они ожидают увидеть даже меньше, чем президента Федерации. Пусть секунда-другая – но и это неплохо, чтобы можно было принять ответные меры.

– Разумно. Сигналы: стоп, опасность – два рывка. Мне плохо – три. Один рывок считается случайным. Уяснено? Вот вам конец. Обвяжитесь по поясу и…

– Я знаю, как это делается, Рогнед. Помогите лучше Лену.

* * *

До верхнего уровня добрались без приключений. Но…

– Черт бы их взял! Догадались все-таки!

– Что вы там нашли, Рик?

– Тупик.

– Объясните.

– Вход в штрек отсюда закрыт. Аварийные ворота приведены в действие

– То есть нам туда не попасть?

– Очень здравая мысль. Эти ворота можно было бы разве что взорвать – но нечем. Да и кроме того, от лестниц тогда мало что останется.

– Понятно. Ваше предложение?

– Пойдем вторым уровнем: когда мы поднимались, он был открыт. Из него по бремсбергу поднимемся туда, куда нас не хотят пропустить. Теперь вы, Рогнед, спускаетесь направляющим.

– Понял. Казус, как ваше самочувствие?

– Бывало и лучше, но один перегон я продержусь.

– Двинулись.

* * *

– Ура. Здесь открыто. Захожу в штрек. Казус, осторожно… Давайте руку. Не запутайтесь в шнуре. Молодцом! Рик, ваша очередь.

– Все в порядке. Можем развязаться. Я иду первым. Бремсберг должен быть где-то метрах в тридцати…

– Ну и ветер тут! Как бы не простудиться.

– Это главный вентиляционный штрек. На первых порах мы думали, что она понадобится, потом вообще отказались от нее.

Излучения гравина очищает любой воздух, регенерирует…

– Право же, Нагор, на вашем месте я построил бы тут хотя бы санаторий, что ли. Великолепный климат, прекрасное самочувствие – сужу хотя бы по себе. Во многом себя не узнаю: вообще-то я человек острый, придирчивый и язвительный, а также крайне обидчивый. А тут… Просто удивляюсь: да я ли это?

– Рогнед, санаторий – это идея, но патента на нее вам не видать.

– Это почему?

– Потому, что я ее застолбил первым. Хотите знать, с чего начались мои несогласия с Ганифом и прочими? Как только я – с помощью специалистов, конечно – разобрался в роли залежей гравина в создании такого климата, так понял: нельзя лишать Маргину этого элемента, хотя бы он был и очень важен для технологий, нельзя разрушать такое создание природы, как этот климат, воздух, здоровье. И я решил: производство – добычу – прекратить, а компанию совершенно переориентировать, сделать ее просто курортной. Будут, конечно, убытки, но через несколько лет мы начнем зарабатывать куда больше.

Ну а моим соратникам – бывшим – это настолько не понравилось, что они решили избавиться от меня самым быстрым и радикальным образом.

– Вы не подумали, Рик, как отнесется к этому Федерация: производственникам нужен гравин…

– Это не единственный его источник в Галактике. Но единственное место, где он вызывает такие вот эффекты. Где его количество переходит в качество. И думаю, что Федерация согласится. Но чтобы подстраховаться в любом случае… знаете, что я уже сделал до того, как изложить мой замысел правлению компании? Я законным образом оформил и отправил в Федерацию заявку на признание Маргины самостоятельным миром, а не сырьевым спутником. И как только официально воскресну, улечу в Главные миры, чтобы лоббировать этот мой проект.

– Это будет нелегко – но я постараюсь помочь вам по мере возможности. У меня, знаете ли, там куча знакомого народу.

– Благодарю. Надо только обезвредить Ганифа и прочих.

– Вот уж о чем не стоит беспокоиться. Я их арестую, как только мы появимся на поверхности и я смогу свободно передвигаться. Тем более при наличии ваших скутеров…

– Думаете, мы втроем справимся? Ганифа наверняка поддержит здешний персонал…

– Почему втроем? А рубежная станция, о которой вы прекрасно знаете? Их надо только попросить, и я это сделаю – потому что у меня есть права и полномочия, чтобы требовать помощи любого воинского подразделения – и получить ее. Скоро ли вы вылезем отсюда?

– Уже скоро. Вот… Ах, дьявол!

– В чем дело? Ушиблись?

– Бремсберг перекрыт. Такая же аварийная дверь. Они все делают логично, ничего не упускают.

– То есть отсюда нам не выбраться наверх?

– Нет.

– Что в таком случае?

– Назад, к лестницам. Придется прорываться наверх силой. Другого пути не вижу.

– Пошли.

* * *

Но выход к лестницам был уже заперт: аварийная дверь закрылась и здесь.

– Мы в мышеловке, Рик?

– Еще не совсем, но… Спускаемся ниже по тому бремсбергу, что ведет на третий уровень. Скорее, пока его не закрыли. Может быть, по тому штреку все же выберемся к трапам.

* * *

Они вышли на третий уровень – чтобы увидеть, что выхода больше нет ни на лестницы, ни наверх, на второй уровень.

То же самое повторилось и на четвертом.

Но не повторилось на пятом – просто потому, что пятый был самым глубоким, и ниже спускаться было некуда. Больше не осталось никаких путей – ни к лифтам, ни наверх, никуда. Разве что по штреку – к комбайну. Но это вряд ли могло дать им что-нибудь.

Сели просто на каменный пол – чтобы отдохнуть и подумать о том, что выход, говорят, можно найти всегда, если только не впадать в отчаяние.

– А комбайн все работает, – сказал Казус – просто так, ни к чему.

Нагор насторожился:

– Работает, да… Только звук не тот. Он не на проходку работает. Ну-ка, поглядим…

Втроем они дошли до поворота.

Дальше идти не пришлось – потому что комбайн оказался не в глубине забоя, а тут, рядом. И медленно надвигался на них.

Трое переглянулись.

– Похоже, полная хана, – высказал свою мысль Лен Казус. – Он нас размажет по стенке.

– По воротам, – уточнил Рогнед. – Рик, им можно как-то управлять тут, а не сверху?

– Такого не предусматривалось, – сказал Нагор. – Видите, тут даже кабины для машиниста нет. Нечем управлять. Я знаю эту конструкцию, сам выбирал, перед тем как заказать – точно такой же стоит на «Круге». Надежная машина, хороший, мощный компьютер…

– Компьютер? – насторожился Лен Казус.

– А что же еще? – удивился Нагор.

– Где он на нем стоит?

– Могу показать, если хотите.

– Да конечно же! Пока нас еще не раздавило.

– И побыстрее, пожалуйста! – попросил Рогнед Трим. – Что нас раздавит – на это я плевать хотел. Но с нею ничего не должно произойти, понимаете – ничего!

– Как и с Зорой. Она сейчас в опасности, в большой опасности. И если только с ней случится что-то плохое…

– О господи, – вздохнул Лен Казус. – Уж эти мне влюбленные юнцы! Ну так что же вы медлите?

 

4

Маргина. Пограничная застава. Ночь 19 меркурия

По оперативному залу Катерина, и по пятам за нею Зора, пробежали так, как мчатся спринтеры на стометровке. Женщины за пультами провожали их взглядами, лишь на мгновение отрываясь от экранов. Катерина успела крикнуть на бегу:

– Что на подступах?

И в ответ прозвучало столько раз, сколько здесь было наблюдателей за прилегающим к Маргине пространством:

– Норма… Чисто… Порядок…

Выскочили на лужок – и тут же девушки стали появляться вокруг них, выбегая из своих домиков – но уже совершенно в иной ипостаси.

Куда только подевались легкие, пестрые кофточки, брючки в обтяжку, юбочки… Теперь их туалеты можно было упрекнуть в крайнем однообразии: они состояли из десантного комбинезона, способного противостоять и пулям даже крупного калибра, и прожигающим лучам дистантов – на протяжении самое малое пяти-шести минут (а кто же позволит себе подставляться под обстрел такую бездну времени!). Головы скрылись под прозрачными шлемами, еще более надежными (хотя полная прозрачность их, несколько нарушалась разноцветными узорами и рисуночками: женщины не могли все же удержаться от того, чтобы не украситься хотя бы и таким образом). На ногах место туфелек и босоножек заняли высокие сапоги, защищающие ноги от возможных повреждений и других неприятностей, на вид очень тяжелые, на самом же деле весьма легкие благодаря микроантигравитационным прокладкам, включив которые можно было не только быстро бежать, едва отталкиваясь от грунта, но и совершать высокие и дальние прыжки, чтобы обрушиваться на противника под такими углами и с такого расстояния, какие трудно предусмотреть, рассчитать и отразить. Затянутые в перчатки руки держали на изготовку десантные дистанты первой категории, чьи лучи прожигали десятимиллиметровую броню за считаные секунды, а у некоторых вместо дистантов были крупнокалиберные сериалы, стрелявшие по старинке пулями, всегда находившими цель; таких было меньшинство, эти девушки являлись снайперами.

Не прошло и двух минут, как на поляне возник, повинуясь команде Таты, на чьем комбинезоне и шлеме виднелся знак различия – одно золотое колечко, четкий строй в две шеренги, и Тата, шагнув вперед, доложила появившейся в последнюю очередь Катерине с ее двумя кольцами:

– Командир, оперативный отряд построен в боевой готовности для выполнения задачи.

– Сколько людей в отпусках?

– Одна, согласно графику убывшая за час до сигнала.

– Даю обстановку: на объекте-два происходит столкновение с применением оружия. Участвующие стороны пока не выяснены. Задача: навести порядок, прекратить столкновение. Огонь на поражение вести только в случае прямой угрозы отряду. В остальных случаях применять отключающие. Движение – строем в колонну по два, средства – индивидуальные, головная застава – первая шестерка под командой минус!

– Есть – идти головной заставой! – ответила Тата.

– Выполнять!

Шестнадцать женщин двинулись немедленно, включив антигравы и легкие заспинные движки. Полетели, горизонтально ложась на воздух, направляя оружие: первая пара – вперед, остальные – в стороны. Только теперь Катерина взглянула на Зору:

– Извини, для тебя снаряжения нет. Придется обождать здесь. Думаю, мы ненадолго. Пообедай пока – за всех нас, там уже, наверное, готово…

– Я хочу с вами!

– Нельзя. Это не для штатских. Иди. Мне переодеться надо.

И побежала в сторону жилых домиков. Вновь появилась через минуту уже в полном снаряжении:

– Отряд, за головной заставой – марш!

Снова двойка за двойкой стала подниматься в воздух, чтобы через считаные секунды скрыться за вершинами деревьев. И поляна снова опустела. Если не считать Зоры да еще, пожалуй, того скайскутера, на котором недавно примчалась дозорная девушка, чтобы доложить о беспорядках на объекте.

Проводив улетавших взглядом, Зора направилась было к столовой. Ноги не желали идти в ту сторону, и вообще какое-то странное состояние вдруг возникло: оцепенение какое-то, и время как бы раздвоилось, Зора одновременно была и здесь, на пограничной заставе, и оказалась у себя дома, точнее – в доме Нагора, конечно, но не сейчас, а тем вечером, накануне убийства. И Рик, живой, был рядом, и говорил… говорил… А потом…

И тут она вспомнила, что же тогда произошло на самом деле.

В следующий миг оцепенение прошло. По инерции Зора сделала еще шажок в сторону столовой. Остановилась. Глянула на скайскутер. Усмехнулась. Тряхнула головой:

– Я гражданский человек, командам не подчиняюсь…

Решительно зашагала к машине. Проверила: оружие с собой? Есть, и то, и другое. Уселась в седло. Все здесь было ей знакомо. Включила. Взлетела. Где там подруги? Ага: втягиваются в расщелину между двумя вершинами. Невысокими, это пройдем без забот. По возможности незаметно, да если подруги и засекут – не станут же сбивать свою!

Легла на курс. Проговорила: «На пять шестых!» Скутер повиновался: как Зора и ожидала, он был настроен не на конкретный голос, это ведь не частная машина была, но отрядная, хотя и не единственная, наверное. Вкусный ветерок скользнул по губам, словно легкий поцелуй, охладил щеки. «Рик, – подумала она, – если бы ты видел меня сейчас, тебе понравилось бы…»

 

5

Неро. Ночь с 18 на 19 меркурия

Инфор «Дни нашей жизни» в ночном выпуске сообщил:

«Убийца казнена. По сообщению хорошо информированного источника, сегодня рано утром приведен в исполнение смертный приговор Зоре Мель, чья виновность в убийстве известного предпринимателя Рика Нагора была убедительно доказана собранными по делу доказательствами, вынудившими обвиняемую, первоначально упорствовавшую в отрицании своей вины, в конце концов признаться в совершении жестокого преступления. Несмотря на то что до истечения срока исполнения приговора оставалось еще двое суток, суд счел возможным ускорить действие, вследствие того, что приговоренная совершила попытку к бегству. К счастью, умелой охране удалось предотвратить побег. При исполнении приговора присутствовали лишь официальные лица. Относительно места и времени погребения казненной пока не имеется никакой информации, однако есть все основания предполагать, что оно произойдет обычным порядком, то есть тело будет кремировано и пепел развеян по ветру. Можно надеяться, что это событие благоприятно воздействует на людей, готовящихся к совершению преступлений. Безопасность общества – превыше всего!»

«Аналитик Бытия»:

«К сожалению, женщине, обвиненной в совершении жестокого убийства близкого ей человека, не удалось спасти и свою жизнь: суд приговорил ее к смерти, и вот теперь, как сообщает официальный источник, население Неро уменьшилось еще на одного человека – красивого и молодого человека, о чем можно только сожалеть. Убита, сожжена, и прах развеян. Когда же наконец наше общество достигнет такого уровня развития, при котором отпадет необходимость убивать по закону? Похоже, это произойдет еще весьма не скоро. Уместно задать вопрос: собирается ли власть всерьез заняться анализом обстоятельств, которые вынуждают людей совершать столь жестокие и бессмысленные преступления? Мы имеем в виду не только убийство г-на Нагора, но и печальную судьбу людей, охранявших приговоренную в тюрьме и сильно пострадавших при ее попытке к бегству. Не является ли жестокость закона бумерангом, который, возвращаясь, поражает его обладателей? Интересно, как общественное мнение отреагирует на эти события?»

На события, недавно происшедшие в Доме признаний, первым отреагировало вовсе не общественное мнение, поскольку общество никогда и ничего о случившемся не узнало, а тот, кому и следовало: начальник этого полезного заведения. И отреагировал достаточно круто:

– Как это – сбежала? От такой охраны? Вам что – приснилось?!

Однако ему почти сразу же пришлось убедиться в том, что – да, сбежала, без всякого шума, и охрана, о надежности которой столько слов было сказано, никак не помешала. Надо запускать механизм розыска, докладывать наверх, а как верх на происшедшее откликнется, опытному служаке было достаточно ясно. Тем более что время исполнения приговора было уже не только назначено, но и обнародовано, как и полагалось. Так что выход следовало найти быстро. Мгновенно. Пока еще никто ничего не знает…

Шеф признаний схватился за коммик. Набрал номер морга.

– Доктор Сирон?

– Он самый, начальник.

– Срочно нужна покойница. Желательно свежая. С такими примерно данными… – он продиктовал. – Чтобы через полчаса… нет, через двадцать минут была тут. В смысле – в смертной камере.

– Ну, не знаю… – протянул Сирон, – Не думаю, что такая у нас есть. После завтрака будет подвоз – может, там отыщется.

– Через двадцать минут, я сказал. Вместе с твоим заключением: скончалась только что, сердце не выдержало – ну, тебе лучше знать, как это называется. Я так понимаю, что померла от страха в ожидании казни. Бывает так?

– Чего только не бывает в жизни, – философски заметил доктор Сирон. – Что, так уж горит?

– Посылаю к тебе двоих, – заявил начальник. – С носилками. На пять минут опоздаешь – гарантирую отставку без мундира и пенсии. Все. Выполняй.

Доктор Сирон только вздохнул.

* * *

Сана выключила инфор, потянулась в кресле-качалке. Подумала вслух:

– Интересно, о чем это они сожалеют: о том, что меня казнили, или о том, что я молода и красива?

Вскочив с кресла, подошла к зеркалу. Строго, критически вгляделась в отражение.

Молода и красива, да. Хоть в этом инфор не наврал. Рогнед, узнаю твой почерк: ты ведь это и обещал – после того, как я оттуда исчезну, официально будет объявлено о состоявшейся казни, чтобы дело закрыть и больше о нем не вспоминать. Хотя, собственно, это ведь и не меня казнили, но сестричке придется теперь менять имя: ее ведь больше существовать не должно. Ну, это не проблема. И жить придется не на Неро – ну и что? И пусть живет, где захочет, пока ей не надоест. Когда встречу ее – так и скажу. Рогнед, ты очень плохой человек: ну можно ли заставлять женщину до такой степени любить тебя? Я могу и рассердиться! Шучу, Рогнед, просто очень жду тебя, мне тебя так не хватает!..

 

6

Маргина. «Овал». Ночь с 18 на 19 меркурия

– Рогнед, да перестаньте психовать, вы этим ни ей, ни мне, ни самому себе не поможете! Вы же нормальный мужик, хотя и занимаетесь налогами.

– Оставьте в покое мои занятия! Интересно, если бы ваша женщина была на пороге смерти – вы бы оставались таким спокойным? Вот Нагор меня понимает.

– Но он хоть не дергается… Так, стоп! Ну-ка вы, оба, лезьте сюда, на кожух, – иначе можете пострадать, а этого ваши дамы мне не простят. Держитесь покрепче: сейчас нас начнет основательно трясти.

– Что вы там сделали, Лен?

– Просто отключил его компьютер и от команд сверху, и от управления механикой. Теперь комбайн стал, так сказать, безмозглым.

– И что дальше?

– Последняя полученная им команда – движение задним ходом, то есть в этом вот направлении: к выходу. Вот ее он и будет выполнять по мере возможности.

– То есть пока не упрется в ворота?

– И после этого тоже – поскольку никто не даст ему команды остановиться. Значит – он станет их долбить, ломать, крушить, и это закончится тогда, когда кто-то один не выдержит: либо машина, либо ворота.

– А мы – выдержим?

– Ну… если повезет. Постарайтесь выдержать.

– Ох-х!

– Это первый удар, слабенький. Так что цепляйтесь за что успеете.

– М-да… А если он выломает ворота – что он станет делать?

– Он? Ничего. Я просто отключу его от питания.

– А что будем делать мы?

– А нет ли у вас вопросов полегче? Ну, запустим лифт, поднимемся, вступим в драку… Нагор, что вы качаете головой?

– Думаю, что до этого дело не дойдет. Есть такое соображение.

– В чем оно заключается – если не секрет?

– В старой истине: красота спасет мир.

– А что мне до красоты мира, если мне жмут сапоги?

– А вы босиком, босиком…

 

7

Маргина. «Овал». Ночь с 18 на 19 меркурия

– Советник, у нас проблема.

– В чем дело?

– Комбайн вышел из повиновения. И сейчас разносит вдребезги нижние ворота. Если ему это удастся, то люди внизу ускользнут из нашей мышеловки.

– Ну и что они тогда смогут сделать? Все равно здесь, наверху, мы перехватим их в любом случае. Кто сможет нам помешать?

– Боюсь, советник, что именно это и произойдет.

– С чего вы взяли, Рен?

– А вы не смотрите вниз, лучше выгляните наружу. Смотрите на лес, поверх вершин…

– Где? Ничего не ви… Ах, будь все проклято… Кто это, откуда?

– Очень похоже на десант. Откуда – не все ли равно? Важно, что…

– Стойте! Молчите. Слышите?

– Нет. Тихо.

– Именно. Значит, либо комбайн вышел из строя, либо ворота не выдержали. В таком случае они уже в лифтовом стволе. Корнет! Стреляйте все! Вниз, туда, где стоит клеть. Может быть, хоть кого-то уложите. Чего вам, Рен?

– Что толку стрелять вниз? Надо – по десанту!

– С десантом, Рен, мы, может быть, и договоримся: объясним, что мы тут – законные хозяева, а внизу – захватчики, пираты, которых надо обезвредить.

Таким образом, они нам даже помогут…

– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А я думаю, что… У нас ведь есть скайскутер?

– И что?

– Самое лучшее сейчас – в седла. На корабль. И немедленно стартовать. Там нас никто уже не поймает.

– И бросить все? Ни за что.

– Как знаете. А я все-таки…

– Рен, постойте! Куда вы! Нет смысла…

– Счастливо оставаться, советник!

Рен с одним скутером был уже в воротах. Во дворе. Уселся.

– Водитель скутера! Старт запрещаю! Приказываю оставаться на месте.

– Баба, – пробормотал Рен, включая двигатель. – Черта с два ты дождешься…

Скутер успел подняться метра на два. Грохотнуло; так всегда откликается атмосфера на импульс дистанта. Машина как бы споткнулась в воздухе. И упала.

– Черт, – крикнул Рен. – Сука, ты мне ногу сломала!..

Комбинезоны, шлемы, дистанты и сериалы сгрудились у входа в шахтное здание. Числом – всего десять. Вторая десятка уже освоила жилой купол. Третья приближалась к «Красотке Тау», которая, впрочем, не делала никаких попыток взлететь: капитан не собирался рисковать своим кораблем, и сейчас в уме подсчитывал, во что ему может обойтись полная безопасность.

В шахтном здании советник Ганиф выступил навстречу, приказав комбионам – персоналу – держать оружие на изготовку, но без команды не стрелять. Первой должна быть попытка договориться.

– Кто вы? И что тут у вас происходит?

– Вы командир? Представьтесь, в таком случае. Я – владелец этого предприятия, советник Ганиф. Вы?

– Я капитан Катерина Тан, начальник рубежной станции Вооруженных сил. Пусть ваши люди опустят оружие: нас тут не меньше, но снаряжены мы куда лучше. Итак, что тут творится? Почему нет порядка?

– Все просто, командир. Неизвестные люди пытаются захватить рудник. Им удалось проникнуть в шахту, они выключили работающие там машины и угрожают взорвать все предприятие, если мы не пойдем на их условия.

– Каковы условия?

– Ну, как я понял…

– Минутку обождите. Зора, почему ты здесь? Я ведь приказала…

– Все объясню. Только… Ага, вот микрофон, я так и подумала. Сейчас, Катя, сейчас…

Она схватила микрофон – прямо-таки вырвала у советника. Склонилась над ограждением лифтового ствола:

– Рик! Я здесь – Зора! Рик, если ты там – отзовись! Ри-ик!

И не прошло и двух секунд, как снизу донеслось – слабо, но четко:

– Я здесь, Зора, родная…

– Рик! Ты можешь подняться? Здесь наши, не сомневайся!

– Какой, собственно, Рик? – пробормотал советник Ганиф.

– Тот самый. Единственный. Не ожидали?

– Не может быть. Командир, это всего лишь розыгрыш – Рик Нагор мертв…

– Не более, чем вы, – сказала Зора вместо Катерины. – Сейчас вы увидите.

– Я знаю его в лицо, – усмехнулась Катерина. – Знала. Так что разберусь – кто есть кто.

– Смотрите: клеть пошла вверх! Он поднимается!

– Корнет, как только клеть поднимется – огонь по ним!

– И не мечтайте, – предупредила Катерина. – Подруги, товьсь!

– Погоди, – сказала ей Зора. – Сейчас я с ними договорюсь.

Смело приблизилась к корнету. Вытянула руку. И дернула его за ухо.

Старший комбион резко повернулся к ней:

– Готов к выполнению!

– Программа: ожидание. На происходящее не реагировать.

– Выполняю.

– Охрана! – воззвал советник Ганиф. – Убейте ее!

Комбионы не шевельнулись. И ни один ствол не повернулся в сторону Зоры или туда, где должна была уже вот-вот появиться клеть. Секунда, другая – и корнет первым аккуратно положил оружие на пол.

– Вот так. И оттолкни в сторонку. Умница…

Клеть вынырнула снизу, как подводный корабль, всплывающий из бездны. Дверца распахнулась. Человек вышел.

– Рик! Ой, это не ты…

– Здравствуйте, капитан, – поздоровался с Катериной Рогнед Трим. – Я чрезвычайный контролер Налоговой службы Федерации.

– Здравия желаю, контролер. Чем подтвердите ваше заявление?

Трим поднес руку к голове:

– Мой идентифик вживлен. И мой кодовый номер есть в федеральном списке людей, имеющих право на полную поддержку всех Служб, а также и вооруженных сил.

– Разрешите проверить?

– Разумеется.

Из нагрудного кармана Катерина вынула плоскую коробочку.

– Секунду… Все в порядке, инспектор. Чем могу помочь?

– Арестуйте этого господина, – Трим кивнул в сторону советника, – именем Федерального правительства.

– Вы не имеете права!..

– Он имеет право, советник, – ответила Катерина.

Тем временем из клети успел выйти второй ее пассажир.

На этот раз Зора не стала кричать. Она просто подбежала, обняла, прижалась лицом к его щеке. А он только повторял:

– Зора… Зора…

Трудно сказать, сколько еще раз Рик Нагор повторил бы это имя, если бы к плечу женщины не прикоснулся Рогнед Трим, одновременно обратившийся к тому, кто еще недавно называл себя Штелем:.

– Простите, друг мой, отвлеку вас лишь на миг. В скором будущем мне понадобятся ваши показания по поводу вот этого незаконно действующего предприятия. Дело представляется мне серьезным.

– Согласен с вами, – ответил Нагор, не выпуская женщину из объятий. – Думаю, что мы сможем побеседовать на эту тему в самом скором будущем. А сейчас – прошу извинить…

– Отлично понимаю вас, – сказал Трим. – Ваша жена и в самом деле заслуживает всяческого восхищения. Хотя могу сказать, что знаю женщину, не менее достойную преклонения. А может быть, и чуть больше.

Зора чуть сдвинула дуги бровей:

– Вот как? Хотелось бы познакомиться с нею.

– Вряд ли это возможно.

– Интересно, почему?

– Потому, что она знакома вам с рождения.

Зора прищурилась:

– Постойте… не вы ли тот человек, за которым ей пришлось гоняться по всей Галактике? Надеюсь, ей удалось все-таки догнать вас?

– Увы, нет. Потому что это я ее нашел, а не наоборот.

– Надеюсь, это больше не повторится? Я имею в виду ваш побег.

– Знаете, я стал уже подумывать о том, чтобы сменить место работы. Но извините – мне нужно сказать несколько слов этому человеку…

Человеком оказался последний пассажир клети: вызнаватель Лен Казус.

– Здравствуйте, Зора Мель, – сказал он. – Простите, что обещанный мною разговор настолько запоздал. Но мое слово остается в силе: беседа состоится. Хотя предварительно я должен связаться с Теллусом. Срочно, немедленно! Есть тут у кого-нибудь такое средство связи? Я имею в виду ВВ-связь.

Никто не торопился с ответом.

– Это очень важно! – настаивал Лен Казус.

– Не терпится кого-нибудь арестовать? – ухмыльнулся Рогнед Трим. – Гончий инстинкт не дает покоя?

– Тебя это беспокоит? Чувствуешь за собой грехи? – Казус не остался в долгу, потом извлек из кармана полученный им еще на Теллусе приборчик. – Нет, лишь отправить запись. Результаты анализа здешних залежей. Похоже, что правы оказались ученые, а не генералы: всякую добычу тут нужно прекращать немедленно, иначе мы погубим… Да сейчас некогда объяснять, к тому же я не специалист. Итак, есть связь?

– Для такого дела найдется, – сказала Катерина.

– Будьте любезны, красавица!

Капитан Катерина покраснела – от неожиданности, наверное.

– А с вами обоими, – Казус обратился к Рику и Зоре, – мы все-таки еще поговорим серьезно.

– Интересно, на какую тему? – поинтересовался Рик Нагор.

– Да все на ту же: кто совершил убийство. Пусть не ваше, Рик, а Штеля – но убийство-то было; во всяком случае, пока это выглядит именно так.

– Знаете, Лен, у нас нет желания говорить о чем угодно в этой обстановке.

– А я этого и не предлагаю. Договоримся так: на Неро вы пригласите меня в ваш дом… Тем более что у меня остались там незаконченные дела. Вы приглашаете?

– Зора, как, по-твоему, стоит приглашать его? Могу сказать тебе, что я с ним пообщался – и на Неро, и тут – и нашел его человеком вполне приличным.

– Пригласи, – сказала Зора. – Заодно там сможешь побеседовать и с приятелем моей сестры.

– Боюсь, – сказал Рогнед, – что Сана лишится приятеля в самом скором времени.

– Ах, вот как! – произнесла Зора угрожающе. – Ну, знаете…

– Поймите, она сейчас в смертельной опасности! И если я не смогу немедленно оказаться на Неро, чтобы помочь ей… Капитан! У вас же есть станция ВВ-связи, я в курсе ваших возможностей. И требую, чтобы вы немедленно отправили меня на Неро!

Катерина колебалась не более секунды:

– Скайскутер. Садитесь! Вы имеете право на нашу помощь.

Глядя вслед поднявшейся в воздух машине, Зора улыбнулась:

– Он торопится зря: она уже в безопасности. Но сейчас останавливать его было бы просто жестоко. Да, похоже, что вместо дружка Сана вскоре приобретет более надежного спутника.

– Ты так думаешь? – спросил Рик.

Зора кивнула:

– У нас, близнецов, связь прерывается очень редко.

– Не стану возражать против такой перемены. Пригласим их в гости. Вы тоже приглашены, вызнаватель. Как только приведем дом в порядок…

– Ни в коем случае! – воскликнул Казус. – Именно, пока все там остается таким, каким было в ту неприятную ночь.

– Пусть будет по-вашему, – кивнула Зора. – Рик, нам надо поговорить наедине, срочно и серьезно.

– Понимаю. Нежик, я ведь не ожидал, что все повернется именно так. Прости…

– Рик, я не об этом. О твоем плане. Есть возможность вбросить информацию во все общество Федерации. Рассказать о твоем плане. Сейчас. Так, чтобы услышали все. Тогда помешать нам станет куда труднее.

– Что ты имеешь в виду?

– Всеобщую сеть оповещения по вневременной связи. Когда все населенные миры одновременно получают открытым текстом…

– Такой связью не обладает даже наша компания.

– Знаю. Но она есть у пограничников. Вернее, пограничниц.

– Ты думаешь, их можно заставить воспользоваться этой связью для того, чтобы… Вряд ли это возможно.

– Заставить, конечно, нет. Но это и не нужно. Понимаешь, они сами мечтают о таком мире, какой задумал ты, – для себя, своих семей, детей. И если объяснить им, что это – единственный шанс, и его можно использовать, если они согласятся поддержать тебя, – остальное сделают все женщины Галактики. Я тут успела разузнать: их связь может быть подключена к всеобщей гражданской сети, это задумано на случай внезапного нападения на Федерацию со стороны…

– Эта система никогда не использовалась: никто на нас не нападал.

– Тем не менее она существует – мне объяснила Катерина. Думаешь, она случайно выболтала, как только узнала, что я словно бы стала тут хозяйкой? Она умная женщина и решительная. Понимала, что я это запомню. Она согласится, Рик.

– Хорошо, поспешим к ней. Надо договориться, пока мы еще тут, потому что задерживаться на Маргине сейчас нельзя: на Неро компания осталась без головы, а ведь план начинается именно с ее реорганизации. Так что нельзя терять времени.

– Рик, и еще: мне, откровенно говоря, не хочется возвращаться в тот дом. А тебе?

– Это ненадолго, Нежик. И в том доме, и вообще на Неро мы не останемся. Потому что Маргина объявит о своей независимости. И жить мы будем здесь. Здесь родятся дети…

– Думаешь, Федерация согласится с этим?

– Даже у людей из высшей власти есть жены и дети, внуки… Так что Федеральной власти придется спорить не с нами, а с ними.

– И с нами, и с ними. Но для независимости нужно население числом не меньше… сколько там нужно, Рик?

– Да их через день будет больше, чем нужно. Пограничницы перевезут сюда все свои семьи сразу же, пользуясь своей ВВ-станцией. И это будет лишь началом. Уселась? – Рик тоже занял место в седле скайскутера, одного из двух, снятых с его яхты. – Держись крепче!

 

8

Маргина. «Овал». Ночь с 18 на 19 меркурия

– Объявить по Федеральной сети мы можем, – сказала Катерина, внимательно выслушав Рика и Зору. – Но последствия могут быть очень неприятными. Вообще я, да и не я одна, об этом думаем давно уже, вот Зора в курсе. Но тут ведь мы выступаем против федеральных интересов – а с генералами не очень-то поспоришь. Мы объявим – и через час тут высадится десант. Прочее можете представить сами.

– Через час? – переспросил Рик Нагор. – Откуда они вдруг возьмутся?

– Из ВВ-установки, откуда же еще, – ответила Катерина. – Любая погранстанция оборудована этой техникой. Правда, до сих пор мы ею пользовались только, чтобы летать в увольнения домой, к мужьям и детям, да и детишек время от времени сюда привозим, устраиваем им каникулы. Но предназначена ВВ-станция, сами понимаете, не для этого, а как раз для мгновенной переброски десантных контингентов в нужное место. Вооруженные силы – могучее хозяйство. И как только они поймут – а случится это быстро, – что вы собираетесь лишить их самого современного оружия, – они не пожалеют ни вашу фирму, ни вас, ни меня. И никто им не помешает. Потому что… А вы чего тут ищете?

Последние слова были обращены не к собеседникам, а к неожиданно появившемуся по соседству Лену Казусу.

– Чего вы хотите? Подслушать наш разговор?

– Собственно, это моя профессиональная обязанность, – кивнул нимало не смущенный вызнаватель. – Моя работа еще не закончена, и я без зазрения совести пользуюсь своими возможностями – в частности, теми клопиками, каких подсадил и к вам, Нагор, и к Триму. Так что весь разговор я, естественно, слышал, а подошел затем, чтобы кое в чем успокоить вас, капитан. Думаю, сейчас вы перестанете возмущаться.

– Вряд ли, – хмуро сказала Катерина. – Успокоить меня сейчас мог бы разве что главнокомандующий, пообещав, что никакой атаки на нас не состоится. А пока меня успели уже взгреть за использование служебной связи не по назначению. И заявили о неполном служебном соответствии.

– Я не обладаю властью главнокомандующего. И тем не менее могу заверить вас: никакой атаки не будет. Конечно, пока это только слова, и если вам придет в голову немедленно вывести из строя ВВ-станцию, я не стану вас отговаривать. Тем не менее повторяю: десант не состоится.

– Хотелось бы знать: почему?

– Это, как говорится, не мой секрет. Но уверяю: секретом это останется ненадолго, и думаю, что ко времени встречи у вас в доме, Нагор, я смогу весьма убедительно изложить вам все причины и следствия. А пока скажу только: если вы, капитан, действительно выйдете на всеобщее оповещение Федерации о замыслах Рика Нагора, то это станет самым значительным поступком в вашей жизни, красавица, и, возможно, важнейшим событием в Федерации – во всяком случае, за последние век-полтора.

– Но меня в гостях у Нагора не будет, – сказала Катерина резко. – Так что если у вас есть что сказать – говорите сейчас. Не то, знаете ли, людей, проникающих в военные секреты без должного разрешения, я могу очень легко присоединить к тем, кто уже оказался под арестом. И перестаньте называть меня красавицей: у меня есть имя и звание.

– А что я могу поделать, если именно это слово приходит на ум, когда я вас вижу? – спросил Казус, разведя руками.

– Катя, – сказала Зора. – А почему, собственно, тебя не будет у нас в гостях?

– Мы вас приглашаем, – подхватил Нагор. – Просим оказать нам такую честь. Возьмите увольнение, и, раз уж у вас есть ВВ-транспорт…

– ВВ я все-таки отключу, – сказала Катерина, помолчав. – Но, думаю, способ навестить вас найдется.

 

9

Неро. 20 меркурия

Солидный инфор «Аналитик Бытия» в этот день во внеочередном выпуске сообщал:

«Как нам стало известно из достоверных источников, негосударственная группа ученых, известная под именем «Продолжение», сделала официальное заявление правительству Федерации, в котором утверждает, что ей благодаря специальным анализам удалось доказать: причиной угрозы вымирания, возникшей в Федерации несколько лет тому назад и ставшей (невзирая на молчание властей) источником охватившего все человечество страха, является не что иное, как гравин-оружие. Мы и раньше обращали внимание нашей аудитории на то, что стремительное повышение смертности, в первую очередь младенческой, начиналось в каждом отдельном мире вскоре после того, как вооруженные силы этого мира принимали на вооружение именно различные образцы гравин-оружия. Теперь эта закономерность подтверждена наукой, хотя высшее командование вооруженными силами уверяет, что никто и нигде не производил тех анализов, на которые ссылается «Продолжение». Однако, несмотря на эти заверения, население всех миров, как отовсюду сообщают наши корреспонденты, крайне взволновано и следует ожидать массовых протестов и демонстраций. Кроме того, по не подтвержденным еще сведениям, группа предпринимателей, занимающихся добычей оружейного гравина, намерена в свою очередь выступить с проектом прекращения добычи рокового вещества для военных нужд и использования его с прямо противоположной целью: для быстрого оздоровления людей и прежде всего – детей. Как только нами будут получены необходимые подтверждения, мы немедленно поставим вас в известность о дальнейшем развитии событий. Следите за выпусками АБ!»

 

10

Неро. 21 меркурия

Обратный путь на Неро, с пресловутым срезанием углов, оказался не самым удобным и приятным. Но прибыли они благополучно. А дальше пути прибывших на нем людей разошлись.

Советник Ганиф и инженер Рен отправились в Дом признаний, где советнику пришлось довольствоваться камерой на троих, а Рен оказался в более приятной обстановке – в том же здании, но на больничной койке.

Рогнед Трим, оказавшись на Неро раньше остальных и наскоро выяснив обстановку, недолго сомневался, куда броситься в первую очередь: в свое ведомство – доложить о результатах командировки, а заодно проинформировать о том, что добыча гравина на Маргине прекращается по желанию самой компании, меняющей свой профиль, или же устремиться по тому адресу, где должна была ждать его Сана?

Победил, как и следует ожидать, второй вариант: Рогнед понимал, что всех дел никогда не переделаешь, да и разговоров будет много. Так сразу не получишь согласие на прекращение компанией Нагора добычи гравина, ведь проиграют и в налогах, и в нужном для промышленности материале. Придется заключать союз с какими-то из общественных организаций в разных мирах – с теми, кто выступал против гравин-оружия с самых первых дней, когда сведения о нем просочились в средства информации. У них, похоже, можно будет получить немало данных и о самом гравине, и о возможных последствиях его использования – и положительных, и отрицательных. Искать в парламентах людей, которые смогут выступить хотя бы за то, чтобы Нагор получил возможность без помех реализовать свой план на Маргине. А кроме того, собрать кучу данных о возможности как-то компенсировать предстоящий ущерб оружейным фирмам – за счет заказов на другую продукцию, скажем – техники для освоения новых миров, оно в последнее время затормозилось, все средства инвестировались в гравин. Правда, все эти миры – на окраинах, но ведь и Маргина не рядом. Предстоит арбитраж, который сможет передать незаконные деньги Ганифа и его соратников или в казну (тогда Нагору не придется платить), или «Маргина Гравин» – и они пойдут на обустройство планеты.

А на Маргину люди поедут за здоровьем, хорошим настроением, просто за счастьем.

Собственно, с какой радости он собирается ввязаться во все эти дела? А люди почему-то считают это само собою разумеющимся. Вот и Катерина уже попросила его помочь в переселении на Маргину их мужей и детей, переговорить с кем следует на верхах. Придется и на это найти время…

Да и Налоговое управление никуда не исчезнет. А вот Сана, если ей покажется, что ею хоть в какой-то мере пренебрегают, – сделает ручкой, и потом ищи ее. При этом Рогнед в ее чувстве не сомневался; но и в гордости, и в характере – тоже. А ведь именно ради нее он был готов влезть во все эти дела: сейчас, после того, как они потеряли и снова нашли друг друга, Рогнед представлял себе будущее только с нею и только в семье – сперва вдвоем, но только сперва.

Поэтому он в первую очередь бросился именно туда. И там не случилось ничего такого, что не должно было случиться. Все произошло, так сказать, по стандарту. К сожалению? Нет, к счастью. И в гости к Нагору и Зоре они отправились уже вместе, в полном согласии. Благо, все это происходило на той же Неро, далеко лететь не пришлось.

Не опоздала и Катерина. Хотя каким образом она добралась до нужного мира, так и осталось невыясненным: ВВ-станция на Маргине действительно оказалась отключенной, как Катерина и обещала. Впрочем, об этом капитана никто не расспрашивал: приходилось считаться с тем, что свои секреты у военных останутся всегда.

А что касается Лена Казуса, то он вместе с Зорой и Риком Нагором прямо из космопорта отправился в их жилище, приняв их предложение погостить до тех пор, пока не будут улажены все дела с его воскрешением из мертвых.

Там все оставалось в том виде, в каком находилось, когда Казус и Нагор встретились в скрытой комнатке. Оставалось – до того самого вечера, когда все приглашенные собрались, чтобы понять – что же в конце концов произошло. Собрались даже несколько раньше, чем предполагалось, потому что дел накопилось множество.

Гости приехали не с пустыми руками. Катерина с профессиональной четкостью доложила: текст сообщения, которому предстояло прозвучать во всех населенных мирах, уже введен в систему, оставалось только нажать кнопку.

Рогнед Трим сообщил, что успел переговорить кое с кем на Теллусе – пока только по связи, разумеется, но договорился о предстоящих встречах. Он повезет туда копии плана Нагора и попытается свести воедино все данные, какими обладали противники гравин-оружия, чтобы убедить народы Федерации в необходимости отказа не только от его производства, но и уничтожения уже существующих единиц. Нагор, выслушав его, сказал:

– Думаешь, после этого ты сможешь удержаться на федеральной службе?

Рогнед усмехнулся:

– Даже не попытаюсь: тут все ясно. Ничего, не пропаду как-нибудь. – Он перевел взгляд на Сану и исправился: – Не пропадем.

– Надеюсь, – сказал Нагор. – Потому что я остался, как ты знаешь, без первого вице-президента. А дел предстоит столько, что без сильного человека тут никак не обойтись. По-моему, это место как раз для тебя.

– Ну, если ты готов взять на службу родственника…

– Понял тебя. – Нагор улыбнулся. – Но родственником ты мне стать не можешь. Разве что свойственником. Не страшно.

– Думаешь? – усмехнулся Рогнед. – Не боишься, что две сестрички образуют такой блок, с которым нам не справиться?

Рик Нагор очень серьезно ответил:

– Думаю, что сотрудничество с этим блоком окажется даже полезным. В разумных пределах, конечно.

Сестры переглянулись, стараясь сдержать улыбки.

– Интересно, – шепнула Сана, – а кто будет определять эти разумные пределы?

– Тс-с, – предостерегла сидевшая по соседству Катерина. – Не отнимайте у мужчин их иллюзии: они им необходимы для нормальной жизни.

– Да, – согласилась Зора. – Тем более что пора к столу.

– Действительно! – громко сказал вызнаватель. – Вообще я удивляюсь: вы рассуждаете о второстепенных проблемах, в то время как не известны ответы на главные вопросы. Займемся делом, дамы и господа.

* * *

Лен Казус попросил хозяев накрыть стол в той самой музыкальной комнате, где было совершено преступление. И когда все расселись там, сказал:

– Прошу предоставить слово мне. Следует относиться ко мне, как к лицу официальному, все еще продолжающему расследовать убийство.

– Мы могли бы вообще послать тебя подальше, – откровенно ответил Нагор. – поскольку ты все еще не воскрешен. Но в конце концов ты работаешь и на нас, хотя ты и покойник…

– Я тут не один такой, – усмехнулся Казус. – Ты все еще убит, а Зора уже казнена. Видел инфоры?

– Извини, – сказал Рик. – Казнена какая-то Зора Мель. Имя совпадает – и что из этого? Зор в галактике, может быть, миллионы…

– Зора Мель, Рик!

– Не знаю ее. И не смотри на эту красавицу такими глазами, сыщик. Она к Зоре Мель отношения не имеет.

– Очень интересно. Кто же она?

– Зора Нагор, к твоему сведению. Так что убери свои полицейские ручищи.

– С удовольствием приношу поздравления. Хотя мог бы сделать это и раньше. Теперь – к делу. Что произошло в доме, и в этой комнате в частности, в тот вечер и ночь? Кое-что об этом я знаю помимо вас, но хотелось бы убедиться в вашей искренности.

– Фу, он все-таки сыщик в первую очередь, а приятный мужчина – во-вторых, – решила Зора.

– Ладно, почему бы не облегчить ему жизнь? Итак, что было. Мы отмечали начало нашего медового месяца – официального, так сказать. И решили провести его не на Маргине, как думали вначале – уж очень хорошо там себя чувствуешь, да это ты и сам испытал, – а где-нибудь в другом месте. Почему? Да потому, что Ганиф и прочие очень хотели вытащить Зору именно туда и там использовать для восстановления нормальной добычи гравина. А я уже тогда решил, что это производство нужно свертывать, а на Маргине реализовать мой план ради сохранения человечества. В тот вечер я рассказал Зоре об этом моем замысле: сохранить гравин для планеты, поскольку именно его залежи и определяют тамошние условия, и устроить там этакий райский уголок…

– Ничего себе – уголок, – усмехнулся Казус. – Целый мир…

– Ну, хорошего не бывает слишком много. Итак, они требовали от меня отдать им Зору, поскольку она ведь и появилась тут, как кандидат на такую работу, и если бы она не оказалась… ну, как тебе сказать…

– Не оказалась сама собой, – подсказала Зора.

– Вот именно. Я им отказал наотрез. И подумал, что мне это так просто с рук не сойдет. Мы с нею обсудили ситуацию и решили, что мне лучше на время исчезнуть – чтобы, так сказать, развязать руки Ганифу…

– Тем самым ты отдавал Зору в их распоряжение.

– Но мы этого не предполагали! Кто мог знать, что Штель припрется…

Да еще этой же ночью!

– Понятно. Дальше?

– Дальше просто: я собрался и спокойно ушел. Есть в городе пара местечек, где я могу, как говорится, залечь на дно. И дальнейшее произошло без меня. Ганиф оказался оперативнее, чем я предполагал. О случившемся я узнал лишь назавтра – из инфоров.

– То есть Штеля еще не было?

– Ты что – думаешь, что я оставил бы Зору с ним?..

– Ты мог сначала убить его, а потом…

– Этого не было. Можешь поверить?

– Могу. Зора, что было потом?

– Я проводила Рика и легла спать: мы ведь расставались лишь до завтрашнего дня – так мы думали. А проснулась… Да я это уже не раз рассказывала: от дыма, от шума пожарных, потом пришла и Служба покоя…

– Очень интересно, – сказал Казус. – Рик, а ты можешь объяснить, как это получилось: Штель приходит, тебя нет, Зора спит, беззащитная – и он даже не пытается увезти ее, а ведь он и убить мог в расстроенных чувствах, потому что тебя упустил. Но он не делает ни того, ни другого – почему?

– Потому что кто-то его убивает.

– Не ты. И не Зора, а? Или может быть все-таки… Зора?

– Честное слово, нет.

– То есть ни у кого из вас нет объяснения случившемуся?

– Похоже, что так, – сказал Нагор. – Но все-таки должно же оно существовать?

– Должно.

– Знать бы где.

– А я знаю. Здесь. – И Казус постучал себя по лбу. – И вот тут, – он повел руками, указывая на стены комнаты.

– Та-ак, – сказал Рик. – Похоже, теперь мы станем допрашивать тебя.

– А я и так расскажу все, мне скрывать нечего.

– Тогда начинай, будь любезен.

– Начну с того, что перед всеми этими событиями я только что успел вернуться с Теллуса. Я пробыл там три наших месяца: меня послали, чтобы я прошел курс работы с ауротехникой – в нашем мире ее до того не было, так что первый ауроскоп я как раз привез с собою, и тут же пришлось пустить в ход и прибор, и полученные на Теллусе знания. Но на самом деле я привез оттуда еще нечто, кроме этого прибора, и это «нечто» оказалось куда более важным. Хотя и не в раскрытии преступления.

Казус оглядел всех и убедился, что слушают они с немалым интересом.

– Дело в том, что пока я там проходил курс наук, моей персоной заинтересовались некоторые люди, о которых я до того практически ничего не знал. А именно – члены общественной организации под не очень определенным названием «Продолжение». Продолжать можно что угодно, правда? Но из разговора с ними я понял, что речь шла о продолжении существования человечества, не более и не менее. Согласитесь, что нельзя было не заинтересоваться этой проблемой.

Эти люди – среди них оказалось несколько весьма известных ученых – пытались установить причины, по которым за последние годы смертность во всех, или почти во всех мирах, стала возрастать чуть ли не по экспоненте, и в первую очередь – детская смертность. Они проследили распространение этого процесса по времени и по космографии. Таким образом им удалось установить время и место начала этой беды, затем – каналы ее распространения… И тогда впервые пришли к мысли о том, что процесс этот прямо зависит от производства, распространения и размещения гравин-оружия. Об этом они составили доклад и представили его на самый верх. Результат оказался для них неожиданным: им запретили продолжать исследования, каким-либо способом упоминать о них, пользоваться результатами – и так далее. Мало того: и само «Продолжение» оказалось распущенным.

Это, однако, их не остановило: ученые бывают крайне упрямы, особенно когда считают, что прикоснулись к истине. Они занялись поисками механизма, при помощи которого такой технологический процесс, как производство гравин-оружия, мог влиять на смертность вообще и детскую, – в частности. В конце концов пришли к выводу, что причина крылась в самом гравине. Но тут к ним поступила совершенно иная информация: некая женщина, недавно побывавшая на Маргине, сообщила, что условия жизни для людей в этом мире, обладающем известными наибольшими запасами природного гравина, где и производится его добыча для военных нужд, эти условия жизни являются более чем благоприятными. Мне даже называли имя этой женщины…

– Но вы его, конечно, забыли, – перебила его Сана.

– Я его, конечно, забыл, – согласился Лен Казус. – Познакомиться с нею мне тогда не удалось, да и не нужно было, пожалуй. Так или иначе, эта информация вначале поставила исследователей в тупик, однако вскоре они разобрались – или подумали, что разобрались – и пришли к выводу, что воздействие этого двуликого вещества на жизнь людей зависит от его количества, от общей массы. Всем давно известны свойства многих ядов: смертельные в больших дозах, они в малых могут являться лекарством. Ну а тут пришлось столкнуться с обратной зависимостью: в больших массах – благо, в малых – яд. Кажется, они даже поняли, почему так происходит. Но для меня эта теория оказалась слишком сложной, я всего лишь сыщик, а не физик и не химик.

Так что не ждите от меня дальнейших объяснений.

Тем не менее они обратились именно ко мне. Дело в том, что для того, чтобы подтвердить этот вывод – или, наоборот, его опровергнуть, им нужно было получить определенные характеристики именно больших масс гравина. То есть оказаться на Маргине с неким прибором в руках и сделать несколько замеров. Однако никто из них не был в состоянии выполнить такую работу: и потому, что теперь за ними присматривали, а также и по той причине, что на Маргину попасть вообще не просто. Просить о помощи «Маргина Гравин» они опасались, полагая, что всякая попытка скомпрометировать добычу этого вещества получит на фирме серьезный отпор, дело дойдет до властей – и тогда невозможно станет заниматься даже теорией этого вопроса. Оставалось найти человека со стороны, который согласился бы и смог исполнить такую просьбу. Желательно – обитателя одного из ближайших к Маргине миров. И тут кто-то из моих старых приятелей, коллег с Теллуса, подсказал им мою кандидатуру, заверив, что в любом случае я не побегу доносить на них – хотя бы потому, что в их действиях нет состава уголовного преступления. Вот так мы познакомились. Они правильно предположили, что мое служебное положение дает мне хорошие возможности передвигаться хотя бы в той части Галактики, где располагаются и Неро, и Маргина. Достаточно заподозрить, что на той же Маргине имеют место нарушения закона, – и никто не станет меня удерживать. К тому же маленькая птичка сообщила мне, что некоторые правительственные службы действительно предполагают, что на Маргине происходят некие беззакония.

– Я всегда знал, что в нашей Конторе полно длинных языков, – проворчал себе под нос Рогнед Трим.

– Итак, мне изложили существо дела. И, кстати, предупредили, что дело это достаточно опасное. Потому что если наверху станет известно, что на Маргину «Продолжением» направлен человек для получения каких-то данных, то установить его личность будет для них делом несложным, и воспрепятствовать ему тоже не составит проблемы. Это я и сам понимал, однако… Я, как вы, возможно, и не знаете, человек одинокий и бездетный, тем не менее проблема меня глубоко задела, и я согласился…

– Как я вас понимаю! – вздохнула капитан Катерина, воспользовавшись паузой, пока Казус переводил дыхание. – Я вот тоже… но проблема моих девочек не оставила меня равнодушной.

– Это очень приятно, – сказал Лен, – встретить, так сказать, единомышленника – и человека похожей судьбы.

– Да, – сказала Катерина. – Это очень приятно.

– Как-нибудь мы еще поговорим об этом, не так ли?

– Надеюсь, – ответила она.

– Продолжаю. Вернувшись сюда, я, наверное, сразу постарался бы попасть на Маргину – но тут возникло дело с вашим, Рик, убийством, мне приказали заняться им, и я начал работать, полагая, что много времени оно не потребует. Но тут принялись убивать и меня. Мне повезло, потому что на Теллусе не только предупредили меня о возможных неприятностях, но и, так сказать, подстраховали от них. Поэтому пуля хотя и попала в меня, но отклонилась. Опять-таки не спрашивайте меня о механизме: мне его не объясняли, я и не просил. Далее – просто: мне дважды повезло, и возможность попасть не просто на Маргину, но именно к гравинной залежи, подвернулась сразу же благодаря хозяину этого дома.

Оказавшись там, поручение ученых я выполнил, и сейчас все данные уже у них. Они получили то, на что и рассчитывали.

Занявшись делом Нагора, в тот же день я пришел сюда снова – уже к вечеру, после работы – чтобы поискать что-то, чего при осмотре не нашли, но что, как мне подсказывала интуиция, обязательно должно быть. Пришел я не с пустыми руками: притащил с собой ауроскоп, чтобы испытать в деле и его, и себя, и стал просматривать следы на стенах…

Стал рассматривать – и поначалу вроде бы не нашел ничего интересного. Но потом…

Это был необычайно сильный всплеск, высоченный пик; такие следы могут остаться лишь в случае, когда человек, которому принадлежала аура, в эти мгновения переживает сильнейшее потрясение. Колоссальную, небывалую радость – или дикий ужас. Смертельный ужас.

Непонятно было, чей это отпечаток. Но был он весьма свежим. Чуть ли не сегодняшним. Я не заметил его сразу потому, что с ходу углубился в слои перестроенного излучениями материала стен на максимальную глубину, чтобы оттуда уже прослеживать следы все более поздние. И вот…

Тогда я принялся микродвижениями менять настройку: а что тут переживалось минутой раньше? Минутой позже? А двумя минутами? А тремя?..

Получалась интересная картина. Человек возник здесь примерно за десять минут до пика. И был взволнован, но не очень. Взволнованность возрастала, но очень плавно – как это бывает, когда человек, шедший к определенной цели достаточно издалека, наконец, видит ее собственными глазами и каждый шаг уже ощутимо подводит его все ближе. Пока все – в пределах нормального.

За этим следует ощутимый провал. То есть место некоей душевной приподнятости заняло разочарование. Которое вполне может означать то, что искомой цели не оказалось на месте.

Площадка, то есть сохранение этого невысокого уровня, на протяжении от двух до трех минут. А потом уровень волнения снова начинает расти – не так, как сначала, но все же ощутимо. Как если бы я все-таки обнаружил цель – но не совсем ту. Полторы минуты.

На этом уровне – спокойная площадка протяженностью в минуту.

И – вот он, эмоциональный, сознательный и подсознательный взрыв, продолжающийся что-то порядка трех минут.

А затем – конец следов. Носитель этой ауры исчезает – или, во всяком случае, ауры больше не продуцирует.

В следующее же мгновение…

* * *

– В следующее мгновение пулю вогнали уже в меня, – сказал Лен Казус. – И больше мне тогда не удалось установить ничего.

– Тогда, – сказал внимательно слушавший Рик Нагор. – А потом?

– Определенная картина у меня сложилась, – признался Казус. – Хотя она не столь достоверна, конечно, как, скажем, видеосъемка. Но все же…

– Очень интересно, – сказал Рик. – Давайте.

– Уже потом мне удалось – помог приятель – установить, кому принадлежали эти следы. Это было нетрудно – поскольку человек этот бывал в этом доме не раз и достаточно подолгу, а следы его имелись в базах данных и Системы, как гражданина Неро, и компании «Маргина Гравин», как ее сотрудника.

– Ну, и так понятно, что это был Штель, – кивнул Рик Нагор. – Где же картина?

– К вашим услугам. Он появился. Искал тебя, Рик. Не нашел. Огорчился. Стал искать дальше. Увидел спящую Зору. И решил…

– Да, – согласился Нагор. – Он вообще-то был человеком неуравновешенным. Весьма. И в момент такого глубокого разочарования – не оправдал доверия старших – мог, наверное, убить и ее. – Он обнял Зору, крепко прижал к себе, поцеловал. – Сейчас мне делается по-настоящему страшно.

– Похоже на то, что он именно это и хотел сделать. Маленькая площадка перед пиком – это Штель изготавливается, прицеливается, не входя в спальню, но стоя в этой комнате недалеко от двери. Ясно, почему: он знает, что сейчас должно там произойти – и хочет обезопасить себя от возможных случайностей: в спальне что-то может внезапно вспыхнуть, мало ли что, там полно легковоспламеняющихся материалов – он не желает рисковать. Прицеливается. Сдвигает предохранитель… И возникает ужас.

– Почему? – спросил Рик тоном, говорящим о том, что он уже и сам понял.

– Да потому, что разряд произошел не так, как ему полагалось – вдоль директора в цель, но вся батарея мощного дистанта разрядилась у него в руках. Оружие сгорело, расплавилось, его каплями разбрызгало по комнате. А самого Штеля огонь охватил сразу: вы ведь знаете температуру, возникающую при таком сверхразряде. И он успел только понять, что погибает. Ужас и боль – вот источники этого пика. И обрыв следов: смерть. Вот такая картинка мне представилась.

– Правдоподобно, весьма правдоподобно.

– Интересно, Зора: а то, что вы опознаете тело как Рика, – это у вас было уговорено заранее?

Она покачала головой:

– Нет, конечно, мы ведь не предвидели такого развития событий. Но когда я его увидела… Я знала, конечно, что это не Рик – Штель был на полголовы выше, и хотя он обгорел, разница была ясной – для меня. Но я помнила, что Рик хотел на время укрыться, и подумала: это будет достаточно надежным укрытием, если его признают мертвым. Больше не станут охотиться. А поскольку Рик приказал мне все забыть – я и забыла.

Нагор снова поцеловал ее. Сказал Казусу, улыбаясь:

– Итак, вы все же довели расследование до конца. Честь и хвала.

– Пока еще не все, – покачал головой Казус. – Мне непонятны две вещи: как оружие могло так взорваться в руках у стрелка, еще не успевшего замкнуть контакт? И второе: как вообще Штель смог пронести оружие в ваш дом, если – а я в этом убедился – ваши средства защиты этого никак не допускают?

– Ну, – сказал Нагор равнодушно, – с оружием бывает всяко. Например, если крепление контактов ослабло – человек, еще не установив нужную мощность и дистанцию, хочет снять дистант с предохранителя – а контакт плавает, и он вместо этого замыкает разряд. Мощность не выбрана – и идет полный выброс энергии. Такое случается. За оружием надо следить.

– Да, – согласился Казус. – Хотя вообще-то эти контакты крепятся очень надежно. Однако если у кого-то был доступ к этому оружию, и этот кто-то захотел с ним несколько поработать… хотя бы потому, что у него возникли подозрения относительно возможного использования этой пушки… контакт мог и ослабнуть, и встать в самое неприятное для стрелка положение – разве не так?

– Возможно, – согласился Нагор.

– Но это не дает ответа на другой вопрос: а как оружие вообще оказалось здесь вместе с ним?

– Понятия не имею, – пожал плечами Рик, а Зора лишь покачала головой, прежде чем сказать:

– Вряд ли мы в этом когда-нибудь разберемся.

– А вот я не такой пессимист, – усмехнулся Лен Казус.

– Да? – удивился Нагор. – Вы поняли, как он смог пронести оружие сквозь мои защитные линии?

– Нет. Этого я не понял – потому, что он и не проносил дистант. Он знал, что оружие найдет в вашем доме, поскольку у вас был собственный дистант – и Штель знал, где он хранится.

– Любопытная версия. То есть знать он, наверное, знал – я и не скрывал этого…

– Да. И если развивать эту версию, то можно предположить, что некий человек, находившийся в вашем доме и предполагавший возможность покушения, мог предварительно привести механизм оружия в такое состояние, что при попытке его применения оно сработало бы именно так, как сработало.

– Некий человек, – повторил Рик Нагор.

– Да. И я бы с удовольствием побеседовал с этим человеком.

– Наверное. Но я не думаю, что это у вас когда-нибудь получится. – Рик улыбнулся одними глазами.

Лен Казус внимательно посмотрел на него. На Зору. Ответом ему были дружеские улыбки. А Рогнед Трим сказал:

– Лен, вам что, больше разговаривать не с кем? Этот ваш Штель погиб вследствие неосторожного обращения с оружием – и дело закрыто.

– А если вам хочется поговорить, – подхватила Сана, – то Катерина куда более приятный собеседник, да и тема завидная: наши судьбы… Согласны?

– Да, – сказал Лен Казус. – Признаться, я тоже думаю, что такой разговор будет намного приятнее. И состоится он в самом обозримом будущем – как только буду воскрешен в правах.

– А стоит ли ждать? – спросила Катерина. – У меня тут осталось единственное дело – нажать кнопку. И поставить Федерацию на уши. Президент, жду команды.

– Никто не передумал? – спросил Рик Нагор.

– Немного страшно, – призналась Зора. – С этой минуты мы будем жить в другом мире.

– В лучшем, надеюсь, – заметил Рогнед.

– Во всех смыслах, – подтвердил Нагор. – Потому что правление здесь я закрываю. Оно будет помещаться на Маргине. Не успеем опомниться, как туда нахлынет столько народу!..

– Да, – озабоченно проговорила Катерина. – Забот будет – выше головы. Президент, вы собирались провозгласить независимость Маргины как самостоятельного мира.

– Естественно – как только иммиграция достигнет низшего порога.

– Значит, совсем скоро. Потому что наши семьи уже укладывают чемоданы. Республика Маргина, да?

– Еще подумаем. А может быть, королевство?

– Звучит: королевство Маргина, а? – сказал Лен Казус. – Хочешь быть королем?

– Ни за что. Но королева там тем не менее будет. И, скорее всего, не одна. Сколько будет там женщин – столько и королев. По-моему, это правильно.

– А что, в таком мире можно будет жить? – задумчиво спросил Лен Казус.

– Ужасная перспектива для вас, Лен, – засмеялась Катерина. – Президент, разрешите убыть? Кнопке не терпится.

– Если не возражаете против общества покойника, я провожу вас, – предложил Казус.

– Согласна. Может быть, мне удастся воскресить вас?

Четверо улыбнулись им вслед.

* * *

Откровенно говоря, автором было задумано вовсе не то и не так.

Но что поделать: автор волен задумывать, как хочет, а жизнь – делать по-своему.

И с этим приходится мириться.