1

Когда Миграт добрался наконец до отдаленного домика (все-таки не маленьким городом был Сомонт), уже светало. Окна были темны. Ничего удивительного, Леза давно уже должна была уснуть. Плохо только, что уснула она в гневе на него, позволившего себе не вернуться домой вовремя впервые после возвращения на Ассарт. Магистр был уверен, что Леза считает это место своим домом – точно так же, как считал он, за свою жизнь сменивший, вольно и невольно, не одну крышу над головой. Но, видимо, если она и сердилась, то не очень: гневаясь – наверняка заперлась бы изнутри на засов и заставила бы его стучать и объясняться через дверь; так, по мнению Миграта, поступила бы любая нормальная женщина. Однако входная дверь оказалась незапертой, и это означало…

Что именно это означало, он понял уже через минуту-другую – как только оказался на кухне и зажег свечу. Вместо заботливо накрытого стола он увидел грязные тарелки, опустошенную кастрюлю, поваленные табуретки – явные следы чьего-то нежеланного посещения. Прикрывая ладонью огонек, бесшумно прошел в спальню Лезы, заранее боясь картины, какую мог увидеть там. Все было еще хуже. Постель оказалась измятой, одеяло сброшено на пол; кроватью явно пользовались – и вовсе не для спокойного сна… Он стиснул кулаки. Пол был истоптан – между дверью и кроватью виднелись грязные отпечатки солдатских башмаков, такие следы были ему хорошо знакомы. В большой комнате, где жил он сам, подушки лежали на ложе – проваленном диване – так же, как он их оставил, уходя. Но самое страшное все же случилось: нигде не было ни Лезы, ни ребенка.

Со всем на свете Миграт, пожалуй, смирился бы, гори оно синим огнем: даже если бы ему сейчас сказали, что никогда он не получит власти, не добьется успеха. На дом он плевать хотел: в любом случае, это пристанище являлось кратковременным, настоящую жизнь Миграт намеревался создать для себя – и не только для себя – совсем в другом месте. Но надругательство над Лезой – а в том, что оно произошло, нельзя было сомневаться, – и самое главное – исчезновение Лезы и ребенка сразу отодвинуло все остальное на задний план. И не только потому, что его расчеты строились на этих двух людях. В эти мгновения он не был властолюбивым политиком, он был просто мужчиной, защитником и добытчиком, у которого неправедно отняли тех, кого он защищал и ради кого рисковал собою. Сам он не сознавал этого и очень удивился бы, если бы кто-то попытался рассказать ему об этой перемене. Но на деле в эти несколько секунд Миграт перестал чувствовать себя политиком; он превратился в того, кем был большую часть своей жизни: в уверенного в себе, ни от кого не зависящего бойца, знающего, что его правота – в его силе.

Он не стал долго раздумывать над предстоящими действиями. Оценка положения возникла сразу: дела были плохи, но не безнадежны. Лезу и Наследника похитили. Но, совершив насилие, не убили. А значит, за них можно и нужно было бороться.

Кто был исполнителем и кто – зачинщиком? Случайностью ли явилось происшедшее, или результатом целенаправленной охоты? Если охоты – то за кем: за бывшей женщиной Властелина, за Наследником – или за самим Мигратом? И в любом случае – кто был в этом заинтересован?

Миграт размышлял недолго. Охотиться за самой Лезой как за женщиной мог только один человек: историк Хен Гот. Его отношение к ней никогда не было для Магистра секретом. О попытке историка овладеть ею Леза рассказала Миграту еще там, на Инаре; как и многие женщины, она не могла долго таить такое про себя. Магистр тогда только сплюнул: Хен Гот, по его мнению, был как мужчина, способный настоять на своем, просто пустым местом. Выходит, Миграт ошибался? Но если историк даже ухитрился каким-то способом добраться до Ассарта и достаточно быстро разыскать Лезу, то, пусть он даже вновь отважился пойти на насилие (Миграт знал, что вожделение порой может довести человека до самых сумасшедших поступков), силой умыкнуть женщину с ребенком он уж никак не сумел бы. Ему помогали? Где он мог бы найти таких дураков? Кстати, отпечатки на полу никак не могли принадлежать историку: в таких бутсах он просто утонул бы.

Что касается Наследника, то организовать его похищение могли двое: Изар и Ястра. С разными целями, конечно. Ястра – Миграт в этом не сомневался – без колебаний уничтожила бы ребенка, который мог пpетендовать на Власть, – а заодно с ним и мать. Миграт отлично знал, хотя бы по самому себе, как стремление к Власти и еще более – уверенность в своем праве на нее быстро приучает претендента к мысли о дозволенности всего возможного. Цель Изара должна была быть противоположной: вернуть себе женщину, которая была предана ему, и сохранить ребенка, который хотя бы не был заинтересован в его, Изара, скорейшем устранении. Однако, у обоих предположений были свои слабые места. Для Ястры было бы куда проще – уничтожить Лезу здесь же, на месте: все можно было свалить на бродячих солдат или местных бандитов, она бы осталась в стороне, и никому не доказать было ее причастности. Тем более что нанимала бы людей она не сама, а через третьих лиц, обычно в подобных случаях вскоре бесследно исчезающих. Что же касается Изара, то прежде всего – тут не могло быть и речи о насилии над нею. И кроме того, вряд ли он, получив сведения о Лезе и Наследнике и приказав похитить их, сразу после этого сел в машину и укатил неизвестно куда. Если только… если он не направился туда, куда велел ее доставить: подальше от Жилища Власти. Но машина его с сопровождавшими уехала не в сторону этой окраины, а в противоположную; вряд ли Властелин стал бы поступать так: он постарался бы как можно скорее забрать Лезу в свою машину, чтобы обезопасить ее от всяких случайностей. Так или иначе, машина с Изаром сейчас была далеко, и все, связанное с нею, приходилось отложить до других времен.

Значит, вероятнее всего – Ястра.

Да, здесь наверняка побывала ее гвардия: Горные Тарменары. Люди дикие и не отягощенные совестью.

Однако то были лишь умозаключения. И чтобы подтвердить их или опровергнуть, оставалось только одно: идти по свежим следам – пока они еще сохранялись.

Миграт так и поступил в самом прямом смысле.

Отпечатки грязных солдатских башмаков остались не только в Лезиной комнате, но и на кухонном полу, всегда содержавшемся Лезой в чистоте, а еще ярче отпечатались на войлочной дорожке, лежавшей между входной дверью и кухней. Без затруднений удалось установить, что за Лезой приходило двое: размер башмаков свидетельствовал, что люди были рослыми и достаточно тяжелыми. Они вполне могли быть профессиональными солдатами.

Но еще одну важную деталь открыли следы: рисунок подошв на них не соответствовал принятому в ассартских войсках. И уж никак не был похож на шипастые отпечатки ботинок Горных Таpменаpов. Судя по узору, обувь принадлежала солдатам с другой планеты. С какой именно? Просто так, по памяти, Миграт не мог ответить точно, хотя о частях Десанта Пятнадцати знал достаточно много. Напрягшись, он стал вспоминать – и в конце концов решил, что солдаты эти могли принадлежать к армиям Нельты, Вигула или Цизона.

Он думал об этом, вовсе не стоя на месте, но медленно идя туда, куда уводили следы. И уже на первых шагах обнаружил новые отпечатки – то были следы маленьких ножек в туфлях почти без каблука; этот низенький каблучок впечатался в мягкую землю – там, где она сохранилась свободной от мусора, – и это лишний раз доказывало, что именно Леза проходила тут. Шаги были ровными, не указывали на то, что она спешила – к чему-то или от чего-то. Куда же собралась она?

Следы привели к огороду. Здесь Миграт без труда разобрался в происшедшем. Ясно читалось: подкрались (отпечатки тупых носков вместо полного следа), схватили, топтались на месте, пошли к дому. В дом Миграт возвращаться не стал: все, что можно было там увидеть, он нашел и запомнил. Он дошел лишь до крыльца и, поискав немного, в ясном утреннем свете без труда определил, куда они двинулись отсюда. Дальше следить было не так удобно, порой отпечатки терялись, когда люди шагали по обломкам; но там, где он их снова обнаруживал, следы отпечатывались достаточно глубоко, женских же более не было; это могло означать, во-первых, то, что Лезу им пришлось нести на руках, и во-вторых – что место, куда они тащили ее, находилось неподалеку: далеко тащить не стали бы, не такое уж сокровище для них – женщина, от которой они уже получили то, что было нужно им самим. Поэтому он и сам пошел осторожнее, готовый к неожиданностям.

Их не приключилось: он первым услышал чужие голоса. И сразу определил: говорили по-вигульски, на приморском диалекте. Миграт мысленно возблагодарил Рыбу за то, что в детстве получил все-таки неплохое образование.

Привычка вести разведку и наблюдение помогла Миграту выбрать среди окружающих развалин удобное местечко совсем недалеко от руин, из которых и доносились голоса. Судя по ним, там, внутри, собралось немало народу: вероятно, тут было убежище бродячих солдат Вигула. Интересно, кто руководит ими? Гор Ас? Уган Темер? А может быть, и сам Ги Ор? Проследим, прежде чем предпринимать какие-то действия…

Бинокль пригодился ему, и место он выбрал такое, что солнце оказалось за спиной, так что не надо было опасаться бликов в линзах. Прежде всего Магистр установил, что солдаты здесь не просто собрались вместе, но несли службу: в том месте, где они входили в развалины, стоял часовой, через несколько минут его сменили, при этом разводящим оказался капрал; значит, была дисциплина, а в таких условиях это предполагало наличие твердой руки.

Прошло более получаса, и он увидел наконец не только эту самую руку, но и человека, которому она принадлежала. И даже слегка присвистнул от неожиданности.

То был не Гор Ас, не Уган Темер и вообще никто из десантировавшихся на Ассарт генералов. Пришедший из города, перед которым сразу же вытянулись все, находившиеся снаружи, оказался человеком, которого Миграт мысленно успел уже похоронить. Охранитель. Живой и, похоже, здоровый, а кроме того – по-прежнему признанный руководитель уцелевших тут сил!

Это совершенно меняло – или могло изменить те планы, которые Миграт успел уже обдумать и для реализации которых собирал информацию и готовил своих людей. Охранитель в роли нового претендента на Власть на Ассарте – это было по меньшей мере странно. Если только…

Нет, сразу утверждать нельзя было ничего. И Миграт, в первое мгновение едва не кинувшийся к хорошо известному человеку с радостным возгласом, вовремя удержался и остался там, где лежал.

Да, с Охранителем пока не все ясно. И лучше сначала…

Его мысли прервались: кто-то сзади невежливо ткнул его носком тяжелого башмака.

 

2

Историк не добрался ни до первого, ни до второго пристанища, на какие рассчитывал, выскользнув из горевшего корабля на поверхность Ассарта.

Хен Гот, разумеется, вовсе не для того бежал от Миграта на Инаре, чтобы в конце концов оказаться в Сомонте не в безопасности, но в подвале, где полным-полно было дурно пахнущих и весьма грубо разговаривавших солдат, которыми повелевал очень странный человек; но в человеке этом чувствовалась сила, а силе Хен Гот привык подчиняться, хотя именно по этой причине всегда старался от всякой силы укрыться. Исключением явился разве что тот небольшой срок, когда он сам стал немалой величиной, когда показалось возможным выполнить то, о чем он раньше думал разве что как о сказке. Лишь потом, на чужой планете, он понял, что в сказке главное – вовремя поставить точку, потому что за концом любой побасенки события продолжаются вовсе не так, как хотелось бы: намного хуже. Сказка – всего лишь короткий мостик между двумя былями, но жить на мосту неудобно. Его сказка в конце концов повернула в другую сторону. И надо было собраться с духом и закончить ее.

Дело было так: на четвертый день после его возвращения на Ассарт, на рассвете, уже в столице, близ Спортивной площади, в двух шагах от старого жилья, его схватили солдаты. Их было трое – в чужой форме. Похоже было, что тут война все еще продолжалась…

Историк пытался деликатно сопротивляться и уверял, что у него с собой имеются жизненно важные для Ассарта документы, которые он просто обязан как можно скорее доставить в Жилище Власти.

Солдаты потащили его с собой, лишь ухмыляясь и невежливо подталкивая.

Таким образом он оказался в подвале, на базе Охранителя. Теперь уже – главной из нескольких баз.

Его отвели в тот угол, где за кое-как сколоченным из старых половиц барьером стояло, сидело и лежало прямо на полу десятка полтора задержанных горожан; пространство это было разграничено такими же досками пополам, и в правой половине находились мужчины. В левой же части отгороженного угла – женщины.

И первой, кого он увидел среди них, была Леза.

Владетельные донки, великие и малые, передвигаясь с великой осторожностью, собрались вместе с сопровождавшими их людьми в городе Плонт, столице Великого донкалата Плонтского. Отсюда они намеpевались двинуться в Сомонт единым караваном: по слухам, на дорогах донкалата Мармик было беспокойно.

Не было только одного: донка Яширы, владетельствующего в донкалате Самор.

– Ждать не будем, – решил Намир, Великий донк Плонтский. – Он наверняка заблудился у себя дома, в непроходимом лесу.

– Или среди нефтяных вышек, – добавил Великий донк Тамирский, тоже промышлявший нефть – до войны.

Длинный караван тронулся. И не успела последняя машина пересечь границу Мармика, как принятые предосторожности начали оправдываться: караван обстреляли и пытались остановить – скорее всего какие-то разбойники.

Но это оказалось им не под силу: хорошо вооруженная охрана открыла ураганный огонь, а машины увеличили скорость.

Так что караван благополучно продолжил движение к столице единого Ассартского государства.

Пока еще единого.

 

3

Она сидела на табуретке, отвернувшись, насколько было возможно, от остальных, и кормила ребенка, кое-как прикрывая грудь несвежим платком. Глаза ее были устремлены на младенца, и Хен Гота она не заметила. Но он – он-то узнал бы ее, если бы она даже располагалась спиной к нему.

– Леза! – не удержался он от крика. Оттолкнув солдата, кинулся к женщине. Ему в этот миг и в голову не пришло, что женщина могла до сих пор хранить обиду на него – незадачливого насильника. Она же, повернувшись всем телом вместе с сыном и увидев новоприбывшего, не только не улыбнулась ему, но даже нахмурилась, и в ее взгляде промелькнуло выражение неприязни.

Правда, в следующий же миг глаза ее изменились. Взгляд ее потеплел – так показалось историку. Но смотрела она при этом более не на него. Отвернулась, как от пустого места. Он невольно повернул голову. В этой части подвала не было никого, кроме солдата, все еще крепко державшего Хен Гота за плечо. И улыбка эта, вероятно, именно солдату и предназначалась.

Это было совершенно непонятно. Даже – как бы сказать – противоестественно. Как и то, что солдат точно так же улыбнулся ей.

Но рассуждать было некогда. Тот же солдат дал ему понять, что следует войти к остальным мужчинам. Он больше не улыбался. На сей раз обошлось, правда, без битья. Введя Хен Гота за барьер, сам охранник остался по ту сторону загородки. Вероятно, он состоял при задержанных часовым или кем-то в этом роде.

Странно: оказавшись в углу, историк вдруг почувствовал себя куда увереннее, чем еще за минуту до этого. Наверное, потому, что Леза была здесь, а Миграта не было, и он теперь оставался единственным ее защитником – и обязан был проявить при этом все необходимые качества. Что касается ее заигрывания с солдатом – Хен Гот, как ему показалось, понял, в чем дело: она боялась за ребенка – и потому готова была улыбаться всем и каждому. Думать о том, что она могла бы и не только улыбаться, историк себе категорически запретил.

Правда, и сейчас, когда солдат отошел от загородки, Леза даже не попыталась найти Хен Гота взглядом – чтобы хоть получить ободряющий кивок с его стороны. Но ведь и это можно было объяснить простой предосторожностью. Тем более необходимым казалось – дать ей понять, что он, историк, чувствует себя сильным и готов к самым серьезным поступкам…

Размышляя так, он невидящим взглядом смотрел на нескольких вошедших в подвал офицеров. Они остановились неподалеку от выхода, переговариваясь. Один из них обратил внимание на задержанных горожан. Увидев Хен Гота, нахмурился и подозвал к себе охранявшего горожан солдата.

– …Ну, чего хватаешь, тупое рыло!

Никогда бы историк не подумал, что осмелится сказать такое солдату, который почему-то вновь приблизился к нему.

К счастью, воин не понимал ни слова по-ассартски. Так что обошлось. Он знаком показал Хен Готу, что тому следует выйти из загона и подойти к офицерам.

Пожав плечами, историк повиновался.

Леза так и не посмотрела на него.

 

4

Охранитель, погруженный, как все последние дни, в свои планы, встрепенулся: прибыли еще офицеры. Слухи о новом командовании распространялись среди рассыпавшегося по чужой планете воинства со скоростью, превышавшей, пожалуй, даже скорость звука, и ничего удивительного: солдатский телеграф всегда являлся самым быстрым, хотя официально никогда не признававшимся, средством связи в подразделениях Десанта Пятнадцати. Войско росло, порядок в нем устанавливался. И, поскольку большинство людей всегда тяготеет к определенности правил жизни, в ряды армии Охранителя стали вступать и те военачальники – старшие офицеры и генералы, кто успел уже создать какие-то свои, пусть и не очень крупные, формирования, чтобы было чем командовать. Так что Охранитель – или Предводитель Армад, как он звался в войсках, имел все основания быть довольным и повернулся к вновь пришедшим, доброжелательно и вместе с тем требовательно, по-начальственному улыбаясь.

И тут же едва не выказал удивления, что было бы недостойно Предводителя Армад: среди десантных комбинезонов мелькнула неожиданная в этой обстановке фигура штатского, облаченного в какие-то отрепья, но тем не менее и выражением лица, и какими-то еще уцелевшими признаками привычки к независимому поведению никак не походившего на обычного горожанина. Хотя во взгляде его и был заметен страх.

Видимо, и сами явившиеся поняли, что нужно объяснение. И один из офицеров, с вышитыми на погонах листьями полковника войск Лезара, вытолкнул чужеродно облаченного вперед:

– Вот, Предводитель Армад, доставили. Наши разведчики обнаружили неподалеку, в развалинах. Возможно, он лжет, однако упорно утверждает, что был тут большим начальником во власти Ассарта. Подумали – может быть, он представит интерес…

Приведенный переступил с ноги на ногу, проглотил комок. Но заговорил бойко, хотя голос – чувствовалось – вот-вот сорвется по-петушиному:

– Я – Главный Композитор Новой Истории Великого Ассарта. И я требую…

Было ли так на самом деле или офицерам почудилось – в глазах Предводителя Армад искрой проскочил подлинный интерес.

И, возможно, он немедленно приступил бы к допросу. Если бы на пороге не появился вдруг и срывающимся от волнения голосом не попросил разрешения для срочного доклада старший капрал Ур Сют.

– Ну что там еще? – спросил Предводитель Армад строго.

– Найден генерал Ги Ор, Предводитель Армад!

Это было прекрасным известием.

– Он жив?

– Был ранен, и все это время уцелевшие врачи его лечили. Но уже готов стать в строй и приказал передать, что с разрешения Предводителя присоединится к армии вместе со своим корпусом.

Что называлось в этих условиях корпусом, можно было только догадываться. Быть может, и совершенно ничего: остатки штаба и полсотни солдат. Но сам генерал Ги Ор, вернее – его имя, – это было куда важнее!

– Благодарю вас, господа офицеры. Я выслушаю ваши доклады и отдам необходимые приказания несколько позже. И тогда начну с вас, Ведущий Знамя. А с ним, – Охранитель кивнул на историка, – поговорю, когда найдется время. Вы ведь слышали: прибывает генерал Ги Ор! Вы же, тень-капитан, передайте задержанного охране – там, в караульном помещении, и ожидайте, пока я вас не вызову. Быть может, и генерал захочет, чтобы вы были представлены ему. Что же до вас…

Он резко повернулся к историку, которого офицер уже вел к выходу:

– Предупреждаю: если ты – тот, за кого себя выдаешь, я потребую от тебя очень много разнообразной информации. Правдивой! Подумай об этом и постарайся вспомнить побольше.

Хен Гот лишь судорожным кивком дал понять, что услышал сказанное и принял к сведению. Тень-капитан без лишней деликатности толкнул его к дверному проему.

 

5

– Я очень рад, генерал, что мне вновь представилась возможность использовать ваши обширные знания и богатый опыт в военном деле. Как вы понимаете, война не закончена и единственным возможным ее завершением может быть только наша полная победа!

В знак согласия генерал Ги Ор наклонил голову и, помедлив немного, промолвил:

– Буду рад служить под вашим командованием.

– Много ли людей удалось вам собрать, генерал?

– К сожалению, нет. Некоторое время я был не у дел. Но те, кто в строю, достаточно надежны. Уже по пути сюда мы пытались задержать большой караван машин; увы, нас оказалось слишком мало.

– Вооруженный караван?

– Он двигался в том же направлении, что и мы: сюда. И, надо полагать, уже прибыл. По свидетельству местных жителей, которых мы допросили, опознавательные знаки машин свидетельствуют, что они принадлежат разным донкалатам. Какая-то сборная колонна.

Охранитель кивнул:

– Благодарю вас за очень интересную информацию, генерал. Видимо, здешняя власть получает подкрепления. Есть ли еще что-то, представляющее для нас интерес?

– Только неподтвержденные донесения. Мои люди занимались ведь главным образом разведкой. И вот, ими был замечен еще один караван, на этот раз – небольшой. Всего три машины.

– Он тоже двигался сюда?

– Напротив: к границам донкалата.

– Вы, разумеется, постарались навести справки?

Генерал едва заметно усмехнулся:

– Можно сказать и так. И получили сведения, что одна из замеченных машин является личным транспортом самого Властелина Изара. Возможно, в ней находился именно он.

– А вот это еще более интересно… Властелин уехал? Думаю, мы найдем способ проверить это…

Охранитель помолчал немного. И заговорил на другую тему:

– Я вижу вас в качестве моего заместителя и начальника штаба объединенных сил Десанта Пятнадцати.

– Да, Предводитель.

– Если вы принимаете назначение – то одной из главных задач будет: обнаружить этот малый караван. Контролировать все дороги…

– Мои люди остались на местах.

– Прекрасно. Теперь, может быть, введем в обстановку и вновь прибывших к нам офицеров?

– Считаю это целесообразным.

Предводитель Армад – в который уже раз – повторил приглашенным то, что не раз уже говорил приходившим к нему офицерам, истосковавшимся по разумной команде:

– Итак, слушайте. Война продолжается, и для этого мы здесь и находимся. Это ясно?

Утвердительные ответы пpозвучали одновpеменно.

– Каждый из вас возглавит одну из частей. Но у меня нет для вас ни готовых солдат, ни вооружения. Ваша первая задача – собрать и то и другое. Назначить средних и младших командиров. Найти и оборудовать место расположения. Это не составит труда: в развалинах сохранилось много подвалов, есть и уцелевшие дома. И в этих же развалинах – множество солдат, еще не вернувшихся к несению службы, плохо понимающих обстановку. Они, если их не возглавить, выродятся в мародеров и бандитов. Их нужно искать и возвращать в строй.

Он перевел дыхание.

– Вам надлежит также при помощи этих найденных вами солдат организовать поиск оружия, боеприпасов, продовольствия, обмундирования – или того, из чего можно будет его пошить. Замечание: примкнуть к нам могут захотеть и бывшие солдаты ассартской армии; их следует зачислять, они хорошо знают местность, язык, обычаи и тому подобное. Но ни в коем случае не создавать из них отдельных подразделений. Их должно быть не более четверти в каждой боевой единице.

Он нахмурился:

– Предупреждаю: никаких недоразумений и столкновений! Территория города уже разделена на полковые участки. Показываю обстановку.

Охранитель расстелил на столе составленный уже по глазомерной съемке грубый, но в общем верный план Сомонта. Показал карандашом:

– Вот это – ваш участок, тень-капитан. А вот здесь, Ведущий Знамя, – ваш. Вы получите такие планы, когда мы закончим разговор. Итак: никаких поисков, никакой вербовки, вообще – никаких действий за границами ваших участков. Никаких столкновений с нашими же людьми из других частей. Город большой, хватит всего на всех. Название вашей части, Ведущий: Восьмое знамя. Ваше: Отдельный квадрат. Названия присваиваются до завершения войны, независимо от того, к армии какой планеты принадлежите вы и ваши солдаты. Сейчас это не играет никакой роли.

Он вновь внимательно оглядел обоих офицеров.

– Вопросы?

– Сроки? – спросил Ведущий Знамя.

– Через неделю часть должна быть готовой к вручению Воинского Знамени. Ваши части будут, надо полагать, последними. Когда закончите их формирование, я созову Военный совет. Остальное – там.

Он помолчал, все еще не отпуская их.

– Попутно прошу учесть: меня, как и генерала Ги Ора, будет интересовать не только расположение и число ваших солдат и их вооружение, но и состояние разведки, взаимоотношение с местным населением. Нам требуются специалисты по приведению в порядок жилых помещений для личного состава. Это могут быть солдаты или пленные. Но прежде всего – мне нужна информация, господа, как можно больше всяческой информации о том, что происходит вокруг нас. Требую, чтобы вы исходили из того, что великая десантная операция продолжается! Выполняйте. И скажите там: пусть приведут этого штатского.

Оба четко повернулись и вышли.

 

6

– Прекрасно, – сказал Охранитель. – Теперь мне ясно, кто ты такой. И я очень рад, что ты счел нужным присоединиться ко мне.

Хен Гот хотел было сказать, что у него и мысли такой не возникало, однако счел за благо промолчать; это можно было принять за согласие, но всегда оставалась возможность оспорить такое заключение.

– Мой следующий вопрос: кто эта женщина, увидеть которую ты был столь рад?

Историк колебался недолго. Его наука свидетельствовала о том, что даже и побежденным, даже и в плену врага куда лучше быть генералом, чем рядовым. И Лезе, разумеется, куда выгоднее будет, если к ней станут относиться как к первой даме государства, пусть даже неофициальной, как к матери будущего Властелина!

Он говорил, тщательно подбирая не только слова, но и интонации, изредка позволяя себе сдержанные жесты. Такую манеру он перенял у ассартских министров за недолгое время своего возвышения. Охранитель внимательно слушал. Сам он не счел нужным представиться новому пленнику, но тот и сам сразу же понял, что общается с лицом весьма высоким – хотя и оставалось не вполне понятным, на чьей стороне это лицо выступает: Властелина, Ястры, еще на чьей-нибудь? Так или иначе, на рядового вожака бандитов и дезертиров человек этот никак не походил.

Когда историк закончил, Охранитель еще несколько секунд смотрел на него молча, как бы ожидая, не захочет ли собеседник добавить еще что-то. Потом заговорил сам – медленно, тщательно отделяя слово от слова; чувствовалось, что ассартский не был родным языком этого человека, но владел им Охранитель уже совершенно свободно.

– Итак, ты утверждаешь, что ребенок, которого родила и кормит эта женщина, является сыном повелителя этого мира?

– Я готов повторить: это действительно сын Властелина Изара.

– Ты сказал также, что лично знаешь этого… Властелина и имеешь доступ к его персоне?

– Я достаточно долгое время работал под его непосредственным руководством.

– Очень хорошо. Судя по тому, что мне доложили, ты, так сказать, принимаешь живое участие в этой женщине, то есть относишься к ней не просто как к высокопоставленной даме. Это так?

– М-м… Ну, я бы сказал…

– Достаточно. Теперь слушай меня внимательно и запоминай. Сейчас ты отправишься во дворец…

– Вы подразумеваете Жилище Власти?

– Не перебивать! Ты явишься к Властелину. И передашь ему следующее: верховный Предводитель Армад Союза пятнадцати миров, по-прежнему находящийся во главе своих войск в пределах Ассарта и готовый в любой момент возобновить военные действия и одержать победу, тем не менее, не желая напрасных жертв с обеих сторон, предлагает заключить договор вот на каких условиях: так называемому Властелину возвращается его сын вместе с матерью ребенка и предоставляется гарантия беспрепятственного выезда из Ассарта в любой из достижимых миров. При этом ему будет разрешено вывезти средства, достаточные для поддержания приличествующего ему образа жизни. С ним будет выпущено некоторое количество нужных ему людей, среди которых, однако, не должно быть профессиональных военных в звании выше капрала. Точное число этих людей будет определено в ходе переговоров. Куда и когда Властелину следует явиться для ведения переговоров, ты сообщишь ему сразу же: завтра в полдень, сюда, со свитой не более двенадцати лиц, невооруженных. В случае его отказа – завтра после полудня мать его ребенка вместе с сыном будут преданы смерти, после чего начнутся военные действия. При этом солдатам будет отдан приказ уничтожить все живое, что найдется во дворце, – и самого Властелина в том числе. Далее: для того, чтобы он поверил, что твои слова не являются простым бахвальством, пеpедашь ему фотоснимок этой женщины с ребенком – тут, в нашем расположении. Постарайся дать ему понять, что я не привык бросать слов на ветер. Вернувшись, сразу же доложишь мне все в мельчайших подробностях. Но это, разумеется, не самое важное.

Предводитель Армад многозначительно откашлялся.

– В каждое мгновение, пока ты будешь находиться в этом доме, ты не устанешь смотреть – и твердо запоминать! – все ходы и выходы, все посты охраны, количество солдат, которых увидишь, их вооружение – одним словом, все, что может понадобиться нам в дальнейшем. Надеюсь, ты хорошо понял меня?

Историк понял. Его собирались использовать как обыкновенного разведчика. Но, если подумать… что он мог противопоставить воле и силе Предводителя Армад? И он ответил лишь:

– Да, но… если он не захочет отпустить меня? Что я…

Охранитель жестом заставил историка умолкнуть.

– Если же ты решишь предать меня и переметнуться на сторону бывшего повелителя, то эта женщина будет уничтожена сразу же, а ты – как только окажешься в наших руках. Можешь не сомневаться: мы возьмем этот дворец и всех, кто будет находиться в нем, потому что все их подземные выходы – под развалинами и мои солдаты никому не позволят расчистить их. Поверь: система ходов под Жилищем Власти известна мне не хуже, чем любому из них.

В последнем Хен Гот не был уверен, но промолчал ради собственной безопасности.

– Итак, ты все понял?

Надо было и тут промолчать – в крайнем случае отрапортовать что-нибудь вроде «Так точно!», командующие любят такие рапорты. Но любознательность ученого подвела. К этому времени он успел уже сообразить кое-что и вот сейчас не удержался от вопроса:

– Значит, править будет ублюдок Миграт? То есть я хотел сказать – Магистр?

Охранитель ответил небрежно:

– Это – вчерашний день…

И тут же спохватился:

– А ты знаешь, где он?

– Ну, собственно…

– Отвечать! Или…

Хен Гот струсил в очередной раз.

– Он на Ассарте…

– Откуда тебе известно? Ты встречался с ним? Где он находится?

– Ну, в общем… мы прилетели на одном корабле – он, я и Жемчужина Леза с ребенком. Правда, где он сейчас – я не знаю. Но, возможно…

Он вовсе не хотел говорить этого. И последние слова проглотил. Однако Охранитель успел понять.

– Возможно, о его местопребывании известно этой женщине, не так ли?

– Ну, я не уверен…

– Достаточно. Иди и выполняй мое приказание.

 

7

Хен Гот приблизился к Главному подъезду, стараясь ступать уверенно, хотя внутри него все содрогалось от страха – и, может быть, какой-то доли стыда.

Переговоры, однако, не состоялись. Вызванный охраной дежурный офицер сообщил: Бриллиант Власти отсутствует, нет его и в городе и связь с ним в настоящее время невозможна. Послания в письменном виде может принять он, дежурный. Вообще же аудиенции Властелин дает по третьим дням недели, преклоненные просьбы по этому поводу принимаются за две недели.

– Вы что, меня не узнали? Я – Главный Композитор Истории…

– Не получал никаких распоряжений относительно вас. Действуйте на общих основаниях.

– Скажите хотя бы: когда вернется Бриллиант Власти?

– Об этом известно лишь ему самому. Теперь слушайте: если вы не уберетесь немедленно, я отдам приказ снайперам на крышах стрелять на поражение. Мне даны такие указания. Вам ясно?

Хену Готу все было ясно. Он повернулся и пошел, стараясь ступать как можно более независимо. Хотя получалось это не очень достоверно.

Вернувшись, он был выслушан Охранителем тут же, перед входом в подвал. Дослушав до конца, тот кивнул:

– Да, мне уже доложили – была замечена группа машин… Жаль, что донесли с запозданием: я мог бы перехватить его на дороге. Ну хорошо. Теперь ты сделаешь вот что…

– Не могу ли я повидаться с дамой, Верховный Командующий?

– Меня называют – Предводитель Армад. Запомни. А что касается дамы – я уже поговорил с нею. Она находилась в одном доме с Магистром. Там ее и нашли мои солдаты. Сейчас ты отправишься вместе с ними туда, дождешься Магистра, если там его не окажется, и передашь ему, что я приглашаю его немедленно явиться ко мне. Не скрывай, что женщина находится здесь. Это поможет ему поторопиться. Ты понял?

Историк понял, что становится кем-то вроде посла по особым поручениям.

– Мне передать, что его приглашает Предводитель Армад…

– Скажи просто: его вызывает Охранитель.

– Охранитель?

– Он поймет.

– Но все же я хотел бы еще раз увидеть…

– Ты еще здесь?!

После такой отповеди историку осталось лишь присоединиться к ожидавшим его солдатам и отправиться в путь.

Одного из своих защитников Хен Гот узнал сразу. То был солдат – а может быть, не буквально солдат, но какой-то малый чин, – на которого там, в подвале, смотрела Леза так, как на него, историка – никогда. Вторым был здоровый, мрачный, быкообразный тип. При одном взгляде на него по спине начинали бегать мурашки.

Однако же конвой себе не выбирают. Эти хоть выглядели надежно. Но Хен Гот никак не мог понять, хотя и не раз поглядывал на первого солдата: что Леза нашла в нем такого, чтобы так глядеть?

Такие вот мысли его занимали. Настолько, что он даже запнулся о какую-то, словно специально брошенную под ноги бетонную булыгу и чуть не упал. Шедший сзади бугай удержал его за плечо и – в наказание, что ли? – хлопнул пятерней по заду. Как маленького.

– Да ты что! – возмутился Хен Гот.

– Хорошая задница, – одобрительно сказал солдат. – Шагай, не спи.

Историку и не до сна было.

 

8

Получив неожиданный пинок, Миграт стремительно откатился в сторону и вскочил.

Перед ним стоял вигульский солдат с автоматом на изготовку. Его лицо не выражало угрозы; видимо, он не впервые общался с местным жителем и не ожидал от встречи никаких неприятностей. На ломаном ассартском солдат пригласил:

– Идти давай.

И слегка повел «циклоном», как бы указывая дорогу.

Миграт колебался долю секунды. Встреча с Охранителем была, безусловно, желательной, а может быть, и необходимой. Но для того, чтобы разговаривать на равных, никак не следовало представать перед бывшим начальником под конвоем одного из его солдат. Вряд ли их планы будут совпадать не только в подробностях, но и в главных чертах: для Охранителя Ассарт, да и все скопление, всегда будет оставаться лишь фигурой в игре, для Миграта же он был главным и, пожалуй, единственным, ради чего стоило бороться. Нет, к Охранителю он придет, только имея за спиной реальную силу. Большую силу…

– Ты пойти хорошо?

На этот раз в голосе уже прозвучала угроза.

– Пойти хорошо, – согласился Магистр.

Он и в самом деле сделал шаг в указанном направлении, таким образом приблизившись к солдату на нужную дистанцию. Тот хотел отступить на всякий случай и уже оторвал ногу от земли, чтобы шагнуть назад. Но не успел. Миграт взвился в воздух, ударил ногой в лицо. Солдат, падая, лишь приглушенно ахнул, давясь болью. Миграт успел подхватить оружие, чтобы металл не лязгнул о камни. Нанес еще один удар, выключая солдата надолго. Опустился на четвереньки, снял у лежавшего с ремня сумку с магазинами, рассовал их по карманам. Сейчас в городе вооружиться не составляло проблемы, среди развалин можно было, поискав, найти множество всякого оружия, а коли лень искать – легко было купить, оружие продавал каждый третий бездомный – и недорого. Но все же совсем иное было – взять оружие у поверженного противника, ухоженное, готовое к бою. Никак нельзя было упустить такой случай.

Еще раз покосившись на солдата – тот разве что дышал, других признаков жизни не замечалось, – Миграт снова улегся на своем наблюдательном пункте. Немногим более минуты заняла вся операция, теперь можно было наблюдать дальше, следя еще и за тем – не двинется ли кто-нибудь в сторону того бывшего дома, на развалинах которого Миграт устроился. Впрочем, вряд ли солдата так скоро спохватятся: по всей вероятности, он шел не по какому-то приказанию, а просто – на добычу, может быть. Ну а что там Охранитель?

Он стоял уже около самого входа – задержался, разговаривая с кем-то, кто стоял к Миграту спиной – с человеком в штатской одежде, вернее – в том, что от нее осталось: какой-то грязный и местами продранный кафтан свободно болтался на плечах человечка. Охранитель что-то внушал собеседнику, наставительно помахивая указательным пальцем, тот часто-часто кивал, словно канарейка клевала зернышки. Наконец Охранитель закончил свои наставления и скрылся – как удалось разглядеть Миграту, там сразу же начиналась лестница, уводившая вниз – в подвал, вернее всего. Второй же человек, со всем соглашающийся собеседник, подошел к одному из солдат, потянул его за рукав – тот нехотя повернулся и кивнул: видимо, ему было приказано сопровождать местного жителя. К ним тут же присоединился другой, и все они двинулись – человечка не то конвоировали, не то охраняли – в сторону, в которой укрывался Миграт. И тут наконец он узнал человека, в чьей фигуре ему уже ранее почудилось нечто знакомое: то был Хен Гот.

«Да, извилисто течет время», – подумал Миграт, сбегая со своей каменной кучи в противоположном направлении и заранее прикидывая, в каком же месте ему удобнее всего будет встретиться с этими тремя – но вовсе не для того, чтобы стать четвертым: четвертый, как Магистр всегда был уверен – обязательно лишний…

Хен Готу не пришлось идти до самого дома, чтобы встретить Миграта. Он и сопровождавшие его солдаты не прошли и одного полета стрелы, как с очередной кучи битого кирпича на них обрушилось что-то, а вернее – кто-то. Через мгновение солдаты валялись на земле, а перед Хен Готом стоял разгневанный, все еще сжимающий кулаки Миграт.

– Пошли! – сказал он кратко. И привыкший подчиняться силе историк послушно повернулся и зашагал туда, куда было указано.