Нас поселили в неплохом, в общем, номере; кровать была одна, но зато двухспальная. Когда мы остались вдвоем, наступило какое-то неловкое молчание – такое, от какого возникает ощущение зубной боли, еще не острой, но уже неприятной. Я постарался нарушить его побыстрее. Любым образом.

– Ну, как тебе понравился выбор женихов?

Елизавета медленно перевела взгляд на меня. Усмехнулась:

– Надеюсь, что мне предложат клиентов не хуже.

– Пожалуйста, не нужно об этом, – попросил я. – Я и так чувствую себя подлецом, продавшим невесту в публичный дом… Не надо.

– Не переживай, – сказала она. – Я же вот отношусь спокойно.

– Ну да – потому что отлично знаешь: ничего подобного с тобой не произойдет, все уже пошло на коду, до послезавтра ничего не затянется.

Сидя на кровати, она медленно потянулась:

– Знаешь, если и произойдет… не знаю, как и что буду чувствовать потом, нет у меня такого опыта. Но тем не менее…

– Елизавета! Перестань!

Она ответила неожиданно зло:

– Сказать тебе, когда была моя последняя близость с мужчиной? Одиннадцать лет тому назад, дорогой. Первая и последняя. Потому что с тех пор я была только старухой – ты сам видел какой. Когда мы встретились в кафе, у тебя что – возникло желание близости со мной? Нет, конечно. И ни у кого не возникало. И у меня оно для вас всех и не должно было появляться. Но ведь мне было двадцать лет… двадцать пять… тридцать, наконец – внутри-то я такой и была! Боюсь, дорогой, что у меня выработался такой комплекс: с кем угодно – но снова испытать все, связанное с близостью, хотя сейчас я вспоминаю это уже достаточно смутно… С кем угодно, понял? Я не нимфоманка, Симон, но я изголодалась…

– Лиза!

– Что, презираешь? Ну да: смотришь на меня, а видишь старуху… Будь проклята романтика, которая меня, сопливую, толкнула на такую жизнь – она в мечтах казалась, конечно, совсем другой. Но я вот такая, такая, такая!..

– Да Лиза!

– Ну что, что, что?

– Но ведь я тут, рядом! Неужели я уж настолько… что не вызываю у тебя никакого чувства?

– Хочешь сказать, чтоЯ у тебя вызываю что-то, кроме отторжения?

– Ты что – слепая?

– Я…

– Ты завтра станешь моей женой. И я не хочу, чтобы это было игрой. Хочу, чтобы это стало всерьез.

Она спросила очень тихо:

– Это правда?

– Лиза, прекрасная моя…

– Нет.

– Что – нет? – растерялся я.

– Не завтра. Нас еще могут убить… Сейчас. Чтобы я поверила.

– И чтобы поверил я. Это так прекрасно, что…

– Гашу свет.

– Не надо. Хочу тебя и видеть. Сейчас. И всегда.