«Командующему войсками мира Легана на борту корабля „Неодолимый“. От подданного нейтрального мира, сочувствующего делу Леганы и желающего ей успехов.

Я располагаю информацией о том, что среди приобретенного вами на Редане контингента имеется разведчик Мадига, чья задача – внедрившись, держать вашего противника в курсе всего происходящего как на вашем корабле, так и – в дальнейшем – о ваших перемещениях, маневрах и замыслах.

Этот разведчик оказался у вас под маской прикрывающего вольного охотника, закупленного вами. На деле это – женщина, профессиональный военный разведчик.

Считаю своим долгом сообщить вам эти факты. Желаю успехов во всем.

Гражданин Конфедерации».

Таким было сообщение, отправленное Вином Ситом по приказанию командующего силами Мадига.

Как и было обещано, с Вина после этого были сняты все обвинения, он был благополучно отпущен и вернулся в свою каюту. Ощущение того, что опасность миновала, позволяло ему думать, что проделанное им было совершенно правильным и полезным не только для него, но и для той армии, в которую он теперь вступил.

Однако в глубине души он знал, что дело было не только в этом. Недаром его не мучили угрызения совести, наоборот – вновь переживая все происшедшее, он лишь усмехался.

Настоящей причиной было то, что хотя в том демонстрационном поединке, что провел его звено против звена Река, преимущество было присуждено ему, сам-то он понимал, что на самом деле бой был им проигран. Потому что в тот миг, когда схватке был дан отбой, сам Вин со своим «клювом» находился в прицелах кораблей Река, и будь этот бой реальным – в следующее мгновение он был бы уничтожен. Наблюдатели посчитали пораженным «коготь» противника. Но Вин знал, что на самом деле это он промахнулся. И даже не в тот миг, а раньше, когда настраивал прицельную автоматику. Потому что неверно оценил возможности чужого прикрывающего, зная, что это всего лишь неграмотная (в делах военных) женщина с улицы. Она же оказалась разведчицей, да еще и с какими-то неизвестными способами ведения боя. На самом деле бой был им проигран из-за нее. И Рек Телан тоже прекрасно понимал это, хотя и не подавал вида.

Неудачи, даже серьезные поражения следует переносить… Нет, не то слово. Не нужно переносить, лучше всего их просто не признавать. «Неудача? Поражение? Помилуйте, с чего вы взяли? Кто это сочинил подобную небылицу? Да не было ничего такого, уверяю вас! Вам что, мало того, что наблюдателями преимущество отдано мне? Мне! Посмотрите: разве я похож на проигравшего хоть какую-то малость? Оппонент считает решение наблюдателей – ошибочным? Ну, знаете ли, это его проблема, никак не моя. Обижаюсь ли я на него, сочиняющего невесть что? Конечно, нет: я же серьезный человек. Мне просто жаль его. Больше ничего на эту тему сказать не могу».

Все правильно. Однако, к сожалению, сколько ни внушай себе такие глубокие и верные мысли, как ни настраивай себя именно на подобное поведение – на самом деле и рассудок твой, и чувства никак с этим не соглашаются. И пусть внешне тебе удается сохранять спокойствие и даже удерживать на губах улыбку, говорящую о полном твоем удовлетворении и самим собой, и жизнью вообще, – внутри все кипит, все труднее становится сдерживать себя, и с нетерпением ждешь момента, когда останешься наконец один и сможешь дать своим эмоциям волю.

И дело тут не только в твоей личной обиде, не так ли?

Да разумеется, нет. При чем тут обида? Которой, собственно, даже и нет… Ну ладно, осталось еще кое-что. Но ведь не это сейчас заставляет тебя так переживать случившееся.

Совсем другое. Начиная с того, что – хорошо это или плохо – Рек оказался у противника. Стал врагом, потому что присягнул Легане, как ты – Мадигу. Так что вам предстоят встречи уже не в демонстрационных, а в настоящих схватках. По силам вы примерно равны. Разница только в личных качествах каждого из вас. Есть солдаты, которые никогда не поднимутся над средним уровнем. О слабых нечего и говорить: их не выставляют на продажу, они остаются в войсках Щита, и им не приходится воевать, потому что никто в Галактике не собирается причинять вред миру, поставляющему всем лучших солдат. Да, плохих среди нас, проданных, нет. Но есть талантливые. Очень талантливые! Рожденные для боя. Мало того: бывают, пусть и не часто, солдаты гениальные. И сам ты, несомненно, один из них.

Всякий талант стремится к своей реализации. Он хочет быть использованным до предела. Сделать все, на что способен. И, конечно же, получить в награду все, чего заслуживает. Солдатский талант не исключение. Он хочет того же. Поэтому все, что мешает достижению этой цели, становится его врагом. Безразлично, обстоятельства ли это или люди. И с ними следует поступать, как с врагами. Пусть даже совсем недавно ваши отношения были вполне дружескими. И наоборот: надо поддерживать и использовать все то, что благоприятствует его желаниям и действиям.

Сейчас обстоятельства сложились, Вин, в твою пользу. Сразу попасть на войну, настоящую, где встречаются сильные и решительные противники. Война – это такая пора, когда за считаные дни ты можешь одолеть такие расстояния, подняться на такие высоты, какие обычно преодолеваются годами, а порой так и остаются недостижимыми. Судьба позволила тебе занять такую исходную позицию, с которой можно сделать неудержимый рывок вперед. Только не промедлить, не упустить момента. Ты стоишь на старте: недаром тебя уже заметили и оценили те, кто сейчас на самом верху, включая самого командующего. И главное сейчас – не упустить мгновения, когда старт будет дан.

Хотя, собственно, он уже дан. И ты уже сделал первые шаги.

Ах, Рек, зря ты не послушал меня. Не записался в армию Мадига. Мы оказались бы на одной стороне. И двигались бы в одном и том же направлении. Я бы не препятствовал тебе. Мы же, как-никак, стали родственниками. Даже помогал бы, чтобы ты без особых трудностей мог занять твое законное место. Второе, конечно. Это было бы славно, разве не так?

Но ты отказался, Рек. Да, собственно, даже не ты. Я ведь прекрасно все видел и понимаю: это она. Ты сейчас не самостоятелен более, ты – под ее влиянием, как говорится, под каблуком.

Слышал я, что все женщины честолюбивы, но честолюбие бывает разным. У одних оно требует возвышения самой себя. А у других реализуется в продвижении другого: своего любимого человека или своего ребенка, самой оставаясь невидимой и лишь незримо управляя этими людьми, помогая им и мешая противникам. Вот такую женщину нашел ты, Рек, – или она нашла тебя, все равно.

В том учебном бою она показала, что не будет стесняться в средствах, чтобы достигнуть своей цели. И дала понять, что средства у нее есть.

Тем самым она объявила мне, Вину Ситу, войну.

Я этот вызов принимаю.

Но не только по моим личным мотивам. Нет, ни в коем случае.

Я – хороший солдат. Очень. Присягнувший на верность. И готовый сделать все возможное для победы той стороны, на которой нахожусь, которой служу. Нет, мне вовсе не чужды высокие интересы.

И если я веду войну против определенных людей, то еще и потому, что они являются солдатами противника. Неплохими солдатами, скажу прямо. Значит – опасными.

Количество таких солдат у противника надо уменьшать при малейшей возможности, даже не дожидаясь боевых контактов. Известно, что противника лучше ослаблять не в сражении, а до него. Любым способом.

Постой, постой. Что же: ты, похоже, признаешь, пусть и не впрямую, солдатскую талантливость… этой потаскухи?

Стоп. Отставить. Давай спокойно. Меньше эмоций. Потаскуха она или нет – это, в конце концов, проблемы Река, а не твои. А вот ее солдатский уровень непосредственно касается тебя. По сути дела, она недвусмысленно доказала тебе, что она – солдат, самое малое, весьма одаренный. В схватке она применила хитрый прием, до сих пор тобою так и не разгаданный: умудрилась вдруг возникнуть у тебя за кормой. Провела тебя, как мальчишку. Неудивительно, ведь она оказалась разведчиком.

Один-два настоящих боя – и она выйдет из прикрывающих в первые номера, станет вольным охотником. А вольный охотник в современном бою почти всегда – неубиенный козырь.

Значит, чем меньше их будет там – тем легче нам здесь.

Вот. Главное ты понял: если можно нанести ущерб врагу, это следует делать немедленно и без малейших угрызений совести. Которая, как считают в основном женщины, у нас все же есть. Или должна быть. Но в раздаточной ведомости это слово никогда не встречалось. Значит, она нам и не положена. И весь хрен.

Ты понял свою задачу. И частью уже выполнил ее. Пока связь между кораблями еще существовала. Пока мы еще находились на Редане.

Похоже, дрянь ты этакая, этот бой – за мною. А нечего было лезть не в свои дела. Теперь с тобой все.

Как думаешь: а на Реке это не отзовется?

Да нет, ничего серьезного, скорее всего, не будет. Ну, им займутся, конечно, может быть, раз-другой не выпустят в бой – до выяснения. Но он ведь, в общем, почти ни в чем и не виноват, разве не так? Ну а если даже – что же, еще одним хорошим солдатом у противника станет меньше. И это будет и моей заслугой. Надеюсь, получит оценку.

Зато его брату я помогу стать настоящим воином, воюющим на правильной стороне.

А что сделано, то сделано. Как говорится, так, не так – перетакивать не будем.

– Угол Сит!

– Угол Вин Сит готов выполнить приказ!

– Вольно. Ваше самочувствие?

– Отличное, сублейт.

– Ваш прикрывающий?

– Готов к выполнению.

– Хорошо. Слушайте внимательно. Сейчас будет подан сигнал всему личному составу – занять места в изокапсулах на время прыжка и нахождения корабля в Просторе.

– Процедура мне хорошо известна, сублейт.

– Иного я и не ждал. Однако вы и прикрывающий на этот раз останетесь в капсулах лишь на время прыжка. Вам надлежит, оказавшись в капсуле, немедленно отключить аппаратуру усыпления. Для этого вы…

– Разрешите заметить, сублейт: необходимые действия мне известны. Их выполнение входит в учебную программу – в том числе и прикрывающего.

– Рад слышать. Я и не сомневался. Сразу после выхода в Простор вам обоим будет дана команда «Покинуть капсулы». Дальнейшее будет объяснено после.

– Слушаюсь. Что, предстоит вечеринка с танцами?

Сублейт не ответил. Лишь выразительно ухмыльнулся.