Считается, что человек, умерев, обретает наконец покой.

Реку хотелось покоя. Хотя бы небольшой передышки. Пока он участвовал в бою, усталость не ощущалась: первое в жизни настоящее сражение требовало всего внимания и всех сил, на оценку своего состояния времени не оставалось. А сейчас, когда его уничтожили, наступило расслабление. Не ко времени, это он понимал. Однако тело требовало отдыха. И душа – тоже. Тем более что теперь имелись условия для того, чтобы отключиться от происходящего. Хотя бы на какие-то минуты.

Душа тоже устала. Не от боя. А оттого, что жизнь, до сих пор представлявшаяся прозрачной, простой, до конца понятной, вдруг обернулась другой стороной, и стало ясно, что на самом деле в ней не так-то просто разобраться. Определиться. Сделать выводы. Тем более что времени на это отпущено ничтожно мало.

А отключиться никак не получалось. Мешали. Требовалась помощь, чтобы хоть как-то начать разбираться в обстановке. Но вместо этого…

– Рек! Что теперь? Командуй же!

Голос Нарин стал совершенно другим: каким-то словно высохшим, ломким, но острым.

– Нарь, давай помолчим немного, а? Помедитируем хоть несколько минут. Сейчас ведь можно? Нас не видят, не трогают…

И в самом деле: их не видели. Потому что корабли – и «клюв», и «коготь» – вели бой как бы самостоятельно. Без участия обоих пилотов.

То есть, пилоты, конечно, участвовали в сражении, управляя своими кораблями при помощи телеоператоров. Сами же в это время находились в другом месте, а именно – в тесной кабине ракапса, в двух соседних креслах. Система «Незримость» работала без сбоев, и противнику – да и своим тоже – никак не углядеть было маленькую машину ни простым глазом, ни на прицельном экране. Ее и не увидят до тех пор, пока система не исчерпает свой ресурс. А вот когда это случится – невооруженный кораблик станет легкой добычей для любого желающего.

Они были тут – и в то же время их не было. Возможны ли лучшие условия для передышки во время схватки?

– Ты устал, Рек? Это бывает. Только медитировать не получится. Сейчас нужно, чтобы мы решили: какова теперь наша задача? Что делать и чего не делать? Что нам нужно?

Рек невольно усмехнулся – лениво, через силу:

– Солдату всегда нужно одно: победа.

– Конечно. Только – над кем?

– Нарь, о чем ты? Мы – бойцы Леганы, значит, победа над Мадигом.

Сейчас передохнем немного, оценим обстановку. Да вообще-то она ясна.

Противник остался в одиночестве. Его прикрывающий (тут Рек невольно проглотил комок) уничтожен. Я тоже – так он считает. И полагает, что осталось лишь уничтожить тебя вместе с твоим «когтем» – и сражение им выиграно. «Неодолимый» останется беззащитным, и можно станет без помех атаковать его антенны – то есть, выиграть всю войну.

– Это – его задача. А я спрашиваю о нашей.

– Все очень просто: сейчас ты выходишь в атаку на его «коготь». Для этого как раз хорошие условия. Делаешь боевой разворот…

– Ты считаешь, мне позволят выполнить его? Посмотри-ка: верхний средний квадрат. Надо моим «когтем», в его зените. Один, два… четверо! И на подходе – еще трое. А дальше по этой же линии зависло что-то – не «клюв» и не «коготь», намного больше… Его выпустил «Неодолимый», ты за этим не уследил – в тебя как раз влепили из радиона, тебе было не до того.

– Где… Ах, черт. «Ковчег»! И пустотники в снаряжении… в каком снаряжении? Да это подрывники! Вокруг твоего «когтя»? Вот так новость. К чему? Зачем? Раз их выслали тебе на помощь – им следует атаковать чужой «коготь», а не жаться к тебе. Они что – не в своем уме?

– Они в полном разуме, Рек. Просто им дан другой приказ. Уничтожить меня.

– Глупости! Какие могут быть у нашего командования причины, чтобы уничтожить тебя? После того, как я погиб? Они что – решили не нападать на «Покоряющего»? Эй, будь внимательна: двое уже слишком близко к тебе. Измени курс.

– Нет. Пусть атакуют меня.

– Не понимаю. Смысл?

– Хотя бы в том, что ты своими глазами увидишь, как подрывники с нашего корабля спокойно взрывают наш же «коготь» вместо того, чтобы атаковать противника. Тогда поймешь, что путь к возвращению на «Неодолимый» для нас закрыт. Если нас хотят уничтожить здесь, то там, по-твоему, передумают? Ну, пусть не нас, а только меня. Хочешь, чтобы меня убили?

– Глупый вопрос. Да объясни же наконец: что такого ты им сделала?

– Ничего. Но они считают, что я опасна.

– Но если мы вернемся и объясним им…

– Мы ничего не объясним, Рек. Я действительно опасна для них.

– Ты ничего об этом не говорила.

– Я пыталась. Но всякий раз что-то мешало. Словно судьба была против. Я тебе обязательно расскажу все. Но для этого нужно, самое малое, уцелеть. Смотри! Видишь? Подрывники «Неодолимого» уже рядом с нашим «когтем». Надеюсь, они не передозируют взрывчатку. Но на всякий случай закрой шлем: мало ли… Прости нас, кораблик.

Взрыв оказался не очень выразительным. «Коготь» на миг-другой как бы вспух, увеличившись в объеме – и тут же обломки поплыли в разные стороны, каждый сделался самостоятельным небесным телом в ранге космического мусора. Парящая мина вообще не эффектное оружие, но в умелых руках – весьма эффективное.

– Вот и меня больше нет, Рек.

– Не желаю слышать такое!

– Спасибо. Я тебя люблю, Рек.

– Я тебя – еще больше. Но ничего больше не понимаю. Я не перестал быть солдатом – пусть и вроде бы погибшим. И пока жив, должен выполнять полученное приказание: разделаться с «Покоряющим». Но если наши командиры пытаются сами уничтожить нас…

– Меня, Рек. Не тебя.

– Все равно. У них нет такого права: убивать человека, присягнувшего им. Можно обвинять, можно судить, приговорить, но так! Знаешь, это освобождает нас от клятвы.

– Значит, ты мне по-прежнему веришь?

– Не тебе. Себе. Своим чувствам. Ладно. Отдохнули. Все.

– Куда ты?

– Сейчас увидишь. К «Ковчегу».

– Ты спятил?

– Наоборот. Хоть немного, но поумнел. Что ты делаешь?

– Собираюсь поцеловать тебя, а твой шлем мешает. Сними его.

– Не сейчас. Давай отложим – до победы.