Нет, эта дверь вела, похоже, не к выходу из дома, и за нею помещалась вовсе не дежурка. Небольшая – метров пять на пять – комната, обстановкой своею наводившая на мысли о баре или в этом роде: вдоль стены, что была справа от двери, располагалась стойка, за которой, как и полагалось, виднелись зеркальные полки с неплохим ассортиментом бутылок. Похоже (мелькнула у меня мысль), что сухой закон тут и вправду применения не находит и места для приема внутрь разных напитков действительно существуют. Не только обладающих крепостью: стойка была оснащена еще и кофеваркой явно астрейского происхождения (в мире Астреи умеют готовить такой кофе, каким тебя не угостят больше нигде в населенной Галактике), рядом с кофейной механикой – пузатый сосуд родного, теллурского происхождения, с крышкой и краником, разве что без трубы; в таком на Теллуре принято кипятить воду для чая; и, наконец, триаду замыкал высокий и узкий сосуд, очертаниями напоминавший (всякому, кто хоть раз видел это древнее теллурианское сооружение) некую башню, названную именем ее конструктора и строителя. В наше время это название вспомнит один, может быть, из тысячи граждан Федерации, а может, и из миллиона; зато каждый второй уверенно скажет, что это – чуфан, сосуд для приготовления бодрящего напитка чуфы, давно уже ставшего популярным во всей Федерации, хотя родиной его является далекая Инара. Чего за стойкой не было, так это бармена; тем не менее один из шести столиков, умещавшихся здесь, был занят: за ним сидели, как оказалось, не двое – тех самых, чьи тени падали на стену напротив моей двери и чей разговор я смог услышать – хотя и не различал отдельных слов. Не двое, а трое; просто третий до сих пор помалкивал, а тень от его хилой фигуры из коридора не просматривалась.

Сейчас самое время прислушаться. Хотя и оставалось его не более пятнадцати минут – ну, от силы восемнадцать, чтобы успеть вернуться в свою, третью отсюда спальню и занять законное место Пата Пахтора под одеялом. Так о чем это они там? Что не дает людям спокойно спать в разгар ночи? И каким людям? Свежим иммигрантам вроде Пата? Или?..

Скорее – или. Сейчас разглядим их получше. Переместим точку зрения, чтобы видеть двоих сбоку, в профиль, а третьего, молчуна, – анфас. Итак: нет, это не вновь прибывшие. Об этом говорит, во-первых, возраст: все уже где-то на середине своего жизненного пути, разброс между ними – лет пять от силы, а в таком возрасте уже не вербуют. Хотя могут пригласить на работу по персональному контракту, если ты того заслуживаешь, но тогда и привезут не в толпе. Во-вторых, – их лица: на них так и написано то, что где-то называют интеллигентностью, а в других местах – яйцеголовостью: знания, ум и умение применять то и другое для выполнения поставленной – самим собою или другими – задачи. В-третьих – одежда: вряд ли завербованные иммигранты привозят такой гардероб в своих сундучках и сидорах. В четвертых – едва уловимая даже отсюда, но несомненно существующая в этом пространстве музыка – запись, конечно: люди, которых сюда привезли, вряд ли стали бы терпеть, даже в качестве фона, вторую часть семнадцатой симфонии Изота «Верди, голос вечности», они – Пат Пахтор в том числе – поставили бы «Моя рыбка утонула как-то раз» или, в лучшем случае, «Лишь дураки не знают – я лучше всех на свете, Кретина Обругайте!..» И, наконец, в-пятых – тема их разговора, который я могу, наконец, слышать слово за словом, отстроившись от ночного фона:

– …Не будем спорить, шеф-монтер, на самом деле тут вообще нет предмета для дискуссии. Я не могу использовать все те аргументы, какими обладаю, просто потому, что еще не имею на это права. Порядки тебе известны не хуже моего: когда возникает серьезная информация – ее докладывают сперва Элюру, потом, если он сочтет нужным, – на дирекции, и только после этого информация становится достоянием Узкого круга. Но, Эрб, ты меня знаешь не первый день и не первый год, я, говоря словами классика, гипотез не измышляю и говорю что-то лишь тогда, когда совершенно в этом уверен. Ты знаешь, что мне можно верить на слово. И я просто хочу тебя предупредить: положение – вот Астин подтвердит – даже серьезнее, чем можно было заключить после того собеседования наверху. И тебе вскоре придется пересматривать свои планы и графики.

– Я не говорил, что не верю тебе. Но согласись, Тазон, в таких случаях решает не вера, а твердое знание. Я тебе верю – в чем? В том, что ты искренне убежден в правильности своих предположений, хотя и отказываешься конкретизировать их содержание…

– Я только что объяснил тебе, почему не могу.

– И тем не менее это пока – лишь на уровне слов. А ты хочешь, чтобы я сделал нечто куда более страшное, чем то разглашение информации, какого ты не допускаешь для себя: ты просишь, чтобы я, ни более ни менее, снял людей с монтажа Второго метаморфа, с выполнения официально поставленной передо мною задачи – и бросил их на создание какой-то… прости, какой-то утопии, вот именно, которой нет ни в одном плане, о которой никогда нигде не говорилось вообще ни слова, смысл которой совершенно непонятен, – да ты представляешь, что произойдет, как только это станет известно? А ждать не придется – уже через десять, от силы пятнадцать минут сверху меня спросят: что происходит? Я сошел с ума или стал саботажником? И вернут бригады на прежнее место, но уже без меня. Ты предлагаешь мне не лучшую форму самоубийства, доктор Тазон. Принеси мне распоряжение Сакроста, и я со всем усердием его выполню.

– Эрб, ну… Ты, безусловно, не страдаешь предрасположенностью к суициду, я тоже, и доктор Крат любит жить не меньше, чем мы с тобой. Но если я пригласил тебя для такого разговора, понимая, что ты не только вправе, но и обязан отказаться от моего предложения и доложить на самый верх, вплоть до Элюра лично, обо всем происходящем, – если я все-таки начал разговор, то лишь потому, что угроза намного страшнее, чем тот крах карьеры, который, как ты считаешь, может грозить нам всем в наказание за наше самовольство – назовем это так. Угроза катастрофы, Эрб…

– Прости, Тазон, пока я не вижу никакой угрозы. Я только слышу слова. И совершенно не понимаю, что нужно тебе и чего ты от меня хочешь. Объясни – и я либо соглашусь, либо… сделаю то, о чем ты только что сказал.

– Доктор Крат, и в самом деле! Ну, объясни же ты ему… да и мне, кстати, тоже: до сих пор я и сам говорю об угрозе вслепую – просто из доверия тебе.

Тут в разговор вступил наконец тот, кто до сих пор хранил молчание:

– Доктор Эрб, вы слишком заняты своими делами – согласен, их у вас чрезвычайно много – и вряд ли просматриваете даже те сводки, что ежедневно загружаются на ваш дисплей; а если и заглядываете в них, то лишь для соблюдения формы. (Эрб откинул голову, хотел было что-то возразить – Астин жестом остановил его.) На том совещании я хотя и не ознакомил вас с цифрами, но тем не менее заставил всех всерьез задуматься – для начала. И то же самое приказал сам Элюр. Сейчас, когда мы тут втроем, я думаю, что некоторые цифры назвать могу – чтобы ты, Эрб, понял, что дело даже более чем серьезное. А когда вы поймете, что у нас – у меня и Тазона – есть все основания…

– Что за цифры?

– Крат, покажи ему.

– Не волнуйтесь, Эрб: на нашем уровне они не секретны, все это действительно взято из открытых для нас и вас сводок – только там они разбросаны, а я свел их воедино и проанализировал. Вам хватит нескольких минут, чтобы…

«Им-то, может быть, и хватит, – подумал я, – но вот у меня этих минут остается все меньше. Мне пора в постельку, если только я не хочу… А с другой стороны, разговор по ту сторону двери становится настолько интересным, что, кажется, стоит рискнуть, чтобы дослушать если не до конца, то хотя бы узнать как можно больше. Пожалуй, еще десятью минутами я могу рискнуть…»

Тут снова заговорил Эрб:

– Эта тенденция мне не нравится. Но до сих пор я не замечал…

– Процесс развивается по экспоненте, Эрб. Понимаете, почему мы так волнуемся? Если оставить все так, как есть, мы в скором будущем вообще останемся без энергии – так что вам все равно не удастся завершить Второй метаморф…

– Хорошо, но станет ли лучше от того, что я прекращу его монтаж и…

– Тазон сказал мне и сейчас, я думаю, повторит тебе, что уже, по сути дела, нашел альтернативный источник энергетического сырья. Я так и не догадался, как, где и что ему удалось найти, но все знают, что Тазон не бросает слов на ветер.

– Я намерен, – вновь вступил в разговор Тазон, – войти наверх с докладом самое позднее через два дня – мне осталось провести лишь пару экспериментов для полной уверенности. И как только меня там выслушают, ты, Эрб, получишь тот самый приказ, который так нужен тебе для спокойствия. Поэтому вам, монтажникам, все равно придется заниматься тем, что я предлагаю сейчас. Но тогда, к моменту получения приказа, ты не только будешь на исходных позициях – ты успеешь уже начать хотя бы нулевой цикл! Ты станешь в глазах руководства просто героем, Эрб!

– И все же… У меня ведь ничего нет! Где проект? Оборудование? Площадка, наконец? Я не могу работать вслепую!

– Открою тебе маленькую тайну: я уже сделал частный заказ, и проектировщики сидят за работой. Проект несложен. Корпус, маленький «Глаз», времеводы, места для размещения первичного сырья… Да я тебе все это объясню в деталях, как только ты присоединишься ко мне… к нам.

– Кстати, это мне показалось, что большой «Глаз» несколько сокращается в размерах?

– Увы, так и есть, – не сразу ответил уже Крат. – Не пройдет и недели, как его уменьшение заметит каждый. Представляете, что тогда начнется, если выход не будет найден заблаговременно?

– О черт… Действительно. Но если я должен уже с утра прекратить работы на метаморфе, а начальство – тот же Сакрост – еще не будет в курсе…

– Вовсе не понадобится там ничего прекращать. На Четвертом сам корпус еще не завершен, не так ли? Вот его и надо будет использовать для реализации моего замысла. В планировке это потребует минимальных изменений. Нужное оборудование я уже заказал на Шестом заводе – они делают его с предельным ускорением – двенадцатикратным. Так что самое позднее послезавтра ты всю свою команду поставишь на монтаж якобы оборудования подстанции, на деле же – малого «Глаза». По-моему, это наиболее логичный выход, и я уверен – сам Элюр согласится с этим. Если ты сейчас здраво оценишь обстановку, то не станешь возражать.

Я даже третьим глазом никак не мог разглядеть цифры, которые так быстро смогли убедить Эрба, и оставалось только разглядывать заговорщиков – или кто они там были. Тот, кого называли Астином Кратом, был плотного телосложения, с малой толикой волос на голове, гладким лицом, небольшими, но зоркими глазами и неожиданно мощными кистями рук; такой кулак пригодился бы супертяжу на ринге. То, что он говорил, звучало серьезно, однако на губах угадывался бутон улыбки, готовой вот-вот распахнуть все свои лепестки.

Крат? Уж не его ли излияния я нечаянно перехватил – там, на корабле?.. Но это неважно…

Его собеседник – Эрб, – повыше ростом, сухопарый, темные волосы с проседью, кажется, еще и не начинали редеть, с узкими, длинными пальцами, от каких не отказался бы гинеколог. Перед тем как ответить, он вздохнул; то был вздох человека, уставшего в который уже раз повторять прописные истины.

Третий же, по имени Тазон, был и вовсе плюгавым человечком, и только глаза его, холодные, с пронзительным взглядом, заставляли, наверное, окружающих относиться к нему серьезно. А впрочем, внешность нередко бывает обманчивой… Что они там еще?

– В принципе, я понимаю ситуацию, – сказал наконец Эрб. – Ну, а если Элюр не согласится?

– Когда наступит время докладывать ему – очень скоро, – я смогу доказать ему то, что ближе всего его сердцу: объяснить, что проект «Пигмей» от перевода монтажников на другую работу никак не пострадает – там же работает особая, неприкосновенная команда.

– Да, – подтвердил Эрб. – Она выведена из моей компетенции.

В этот момент собеседники, все трое, совершенно синхронно оглянулись, словно опасаясь, что мог оказаться кто-то четвертый, кто услышит их разговор; меня они не заметили, конечно, поскольку я все еще стоял за дверью, в коридоре.

– Что касается специальных программ, и в особенности «Пигмея», – сказал Крат, – тут, боюсь, и в самом деле у нас есть поводы для волнения. Ты не понял, на чем основаны мои тревоги? Да все очень просто. Пока Тазон не развернется полностью со своими альтернативными источниками сырья, нам придется ограничивать потребление энергии. Но Элюр ни за что не допустит, чтобы подачу на проект «Пигмей» уменьшили хотя бы на ватт.

– Но ты же убедил его, изложив суть проблем!

– Применительно к его уровню понимания. Печально, однако в руководстве, если не считать нас троих, ни один человек, ни из последнего поколения, ни из предыдущих, никогда в жизни не сталкивался с техникой метаморфа, они не понимают – не могут понять – самой основы ее действия.

– Руководство – ладно, – вздохнув, проговорил Эрб, – в конце концов, не они монтируют все это хозяйство и не они на нем работают. Я сейчас подумал о моих монтарях. В частности, о последнем пополнении, без которого нам никак не обойтись. С обычной энергетикой им – хотя бы некоторым – приходилось сталкиваться. Но по твоему проекту они будут вынуждены работать словно с завязанными глазами, на ощупь. Мой многолетний опыт монтажа вообще говорит: в такой обстановке все придется переделывать с самого начала самое малое три, а то и четыре раза: первые попытки будут лишь обучением, пока весь процесс не окажется вызубренным наизусть каждым, кто останется в монтажной команде, – потому что, ручаюсь, две трети их, если только не три четверти, придется отсеять уже после первой попытки из-за профессиональной непригодности. Как в таких условиях мы сможем безошибочно сделать то, что вы предлагаете? Насколько я понял, времени на ошибку у нас просто не останется?

– Тех, кто будет ошибаться, – сказал Тазон, усмехнувшись, – я стану сразу же забирать, как только ты от них откажешься: они мне очень пригодятся.

– Друг Эрб, – проговорил Крат, – я уже и счет потерял тому, сколько раз ты мне излагал все твои трудности. Но разве я столько же раз не доказывал тебе, что преодолеть все эти сложности легче легкого? Ты боишься, что не хватит времени. Но пока еще мы, все мы, им располагаем. Пока еще. Или, выражаясь красиво, еще стоим на берегу его океана. Так вот, надо только нагнуться, зачерпнуть и залить это время в каждого твоего работника, во всю твою систему – и все помчится с такой скоростью, что ты справишься с делом даже раньше всех прочих, и меня в том числе.

– Ты и в самом деле полагаешь, что подобное не приходило мне в голову задолго до того, как ты начал говорить об этом? Если ты действительно так думаешь, ты просто обязан с самого утра заявить Сакросту, что шеф-монтер Эрб не соответствует занимаемой должности и его следует немедленно отстранить! Астин, я не только думал об этом, но и обращался с подобным предложением к Самому.

– И, как я понимаю, он отверг эту идею.

– К сожалению. Он сказал… буквально не помню, но по смыслу вот как: по воле Основателей, ни капли времени не будет израсходовано на местные потребности до тех пор, пока накопители «Пигмея» не покажут полного заряда.

– Слушай, но это же… неразумно: нам ведь нужно получить больше времени – второй его формы, – для того чтобы быстрее все закончить во времени-первом. Неужели ты не смог растолковать это Элюру?

– Этого делать и не нужно было: он все прекрасно понимает. Он не против того, чтобы мы пользовались добавочным временем-два; он так и сказал: залейтесь им хоть по самые уши – но только не из ресурсов ХТС. Ищите его где хотите и где сможете – и действуйте. А ко мне впредь с такими идеями не приходите.

– М-да. Печальная картина… – вздохнул Крат. – Слушай, а зачем, в конце концов, накапливать столько… Нет, я понимаю, мне только непонятна конечная цель. В чем вершина всего замысла «ХроноТСинуса»?

Шеф-монтер Эрб, помолчав, ответил:

– Если бы мы должны были об этом знать – нам сказали бы, разве не так?

Собеседники только вздохнули. Им, похоже, все-таки хотелось узнать, в чем заключался самый главный замысел, на реализацию которого все они работали.

Я же не работал на это дело, но узнать хотел, пожалуй, даже сильнее, чем сидевшие за столиком с бокалами (к которым они ни разу не притронулись, видимо, это была декорация на случай, если кто-нибудь вдруг заглянет в неурочный час). И я рискнул: в конце концов, отсюда можно было попытаться войти в сознание хотя бы одного из них. Крат казался более уязвимым, но Эрб, монтажник, представлялся куда более интересным. Попробуем – не теряя нити их разговора…

– Слушай, Эрб, но ведь мы и в самом деле можем…

Эрб поднял руку, словно предостерегая.

– Что?

– Тсс…

И после паузы:

– Такое ощущение, словно кто-то пытается просмотреть меня.

– Не показалось?

– Я не маленький…

Он засек мою попытку, вот как. Это не есть хорошо. Но и выйти сразу я не должен: это будет признаком того, что его слова услышаны и, значит, пытающийся находится где-то совсем рядом. Ну-ка, вгоним в него малость какой-нибудь совершенной ерунды… для отвлечения. И – отступим на исходные позиции. Тихо, спокойно…

Последним, что я смог услышать, было:

– Фу ты, что за глупость!

– Что?

– Вдруг привиделась голая женщина. В такой, как бы сказать, ситуации…

– Наверное, ты просто перехватил чужой сон – частоты на миг совпали. Их же тут спят десятки…

– Голых женщин?

– Озабоченных мужиков.

Послышавшийся после этого смех я воспринял уже на пределе слышимости.

Подальше от возможного обнаружения. Спешить в кровать? Разумно. Однако время мое еще не совсем истекло. А что, если…

Эй, Ра, давай-ка без лихачества, а?

Давай-ка лучше пороемся в памяти Пата Пахтора. Он, в отличие от меня, видел все своими глазами, пусть лишь снаружи: что тут вообще есть, как выглядит, как охраняется – и так далее. Его дело – видеть, мое – делать выводы. Но выход в его память сейчас очень сложен. Программой предусматривалось, но, может быть, тут – просто так, на всякий случай – блокируют память новых работников – хотя бы на какой-то испытательный срок? Это подобие антенны над кроватью… Очень похоже.

Вижу, к сожалению, смутно и только в общих чертах, почти без деталей: вот городская улица – дома на фоне мрачного пейзажа: горы, горы, черный камень… Обычная улица, привычный транспорт. Ничего, что вызывало бы интерес. Жаль. А вот он уже едет. Их везут. Привезли. Нечто вроде промышленного района. Корпуса; много. Часть – явно производственные. Заводские. И несколько, о назначении которых можно лишь гадать. А в середине этого промышленного кратера – нет, не знаю, как это назвать. Кажется, там вообще ничего нет. Или в башке Пахтора, когда он смотрел на это, что-то не сработало. Вот если бы своими гла… то есть глаза-то были мои, это восприятие принадлежало Пату. Ладно. Зато вот что запечатлелось очень четко – башня. Такие мне приходилось видеть. Административный центр? Великоват. Кроме управленцев, там должно быть и еще что-то. Конечно, Главный компьютер. Но он, разумеется, где-то в подземных этажах: так надежнее. А может быть, и еще что-нибудь. Все это надо увидеть самому. Не «своими глазами» – они и так были моими. Нет: своим восприятием.

Было бы очень интересно уже сегодня посетить это здание – чтобы в следующий раз можно было начинать действовать.

Но за оставшиеся полчаса этого не успеть.

Или?..

Вратарь, конечно, даст мне столько времени, сколько я потребую. Но придется выйти на связь с ним. А это – риск. Зафиксируют. Значит, сигналить нужно не отсюда. А снаружи. Впрочем, об этом я уже подумал раньше.

До левой двери – восемь кают. Там – выход наружу. Заперт. Просмотрим замок. Туманно… нужно больше четкости… Легкое ощущение боли позади лобной кости: третий глаз немного отвык от серьезной работы – ничего не поделаешь, придется повторять пройденное. Ну, еще чуть-чуть… Стоп! Теперь порядок.

…Интересно, а если бы кто-то ухитрился подглядеть за этими моими превращениями и спросил бы: «Ра, а куда ты деваешься, где находишься те двадцать три часа в сутки, которые отданы Пату Пахтору?» Я ответил бы очень просто: «А куда девается актер, когда он на сцене живет в роли? Да никуда; он здесь; но зритель видит не его, а героя, которого актер играет, и сам он себя ощущает этим героем, а не собой. Вот и весь секрет. Надо только сыграть хорошо. Не забывая, что обстановка, словами классика, „не читки требует с актера, но полной гибели – всерьез“…