ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ ЛОНГО

В 1979 году Юрий познакомился с Львом Корнеевым, который был артистом оригинального жанра, работал в Московской областной филармонии и, показывая нехитрые фокусы с картами и платочками, а также в совершенстве владея гипнозом, вместе с другими артистами ездил с гастролями по стране. Корнеев продал Юрию, когда тот ещё работал официантом вагона-ресторана Москва — Тында, реквизит для фокусов, он это называл, «реквизит, показ, секрет и право на работу», а также дал основы гипноза. Но гипноз у Юры в то время не пошёл, и вместе с Людмилой они занялись только фокусами. Дома на кухне даже появились маленькие вольерчики с кроликами, приобретёнными на Птичьем рынке на Таганке, которые нужны были для отработки фокусов — накрываешь платочком игрушечного, вытаскиваешь живого, что очень забавляло маленькую дочку Юлю. Именно Льва Аркадьевича Корнеева, а не Геннадия Гончарова, Юрий всегда называл своим первым учителем, так как после знакомства с ним его жизнь повернула в принципиально новое русло.

Лев Аркадьевич Корнеев рассказывает:

Я ни Гончарову, ни Лонго по-настоящему зерно гипноза так и не успел дать. Они все ушли от меня, потому что оказались учениками одного дня, быстрого результата. Им нужно было гастролировать, деньги зарабатывать, а для учёбы нужно время. Для того чтобы на сцене сделать настоящий гипноз, тоже надо время. Надо чувствовать стадии гипноза, и в каких случаях один человек поддаётся на тот или иной вид гипноза, а другой не поддаётся. В дальнейшем они всё это изучали уже самостоятельно, без моей помощи. Я видел, что вначале все сеансы гипноза они старались делать вечером, да ещё и музыку включать. А вот без музыки пускай бы загипнотизировали! И вечером с людьми легче работать, чем позднее, тем легче. Есть, конечно, «совы», так они в это время суток не поддадутся. Первое время они очень боялись, что что-то пойдёт не по плану. Я им говорю: «Нельзя бояться!», а они мне: «А если задницей сядем на ежа?» И на сцену вначале выводили одних и тех же людей, которые стопроцентно реагировали на гипноз. Я их спрашиваю: «Почему на вас ходят постоянные люди?» А они мне в ответ: «А другие никак не поддаются». Вот так и учились. Я их в то время называл «шептунами». Зрители-то со стороны не слышали, так как на сцене музыка играла, а они подходили на сцене к человеку и шептали на ухо: «Будешь изображать Аллу Пугачёву». Или: «Дважды два — восемнадцать». Тогда они ещё не умели мысленно внушать, чтобы человек что-то говорил или делал под их указку. Это был не настоящий гипноз. Но ничего, со временем выучились.

У нас в то время только один Цаплин был настоящим, профессиональным гипнотизёром. Он в больнице работал. И Феликс Зах. Это сценический псевдоним, а в жизни его фамилия Захаренко. Я с Ним работал, когда он ещё был конферансье. Они и без музыки, и в девять утра сеансы гипноза проводили, когда люди ещё только проснулись, и их очень сложно усыпить. Для них не имело значения утром, днём или вечером сеансы проводить, в любое время суток люди засыпали. В то время у нас очень сильные гипнотизёры были, такие, что, если сейчас всех собрать, не будут стоить одного того.

Владимир Цукерман, директор «Музея трёх актёров» — Никулина, Вицина и Моргунова, что является делом всей его жизни, так как он собирает материалы о них уже более сорока лет, также много лет работал с Цаплиным. И вот, по его словам, что делал Цаплин. Он не обладал разговорным жанром, он просто ставил людей в «цепочку» и говорил: «Глаза закрыли», включал музыку Жана Жара, обычную релаксацию, и уходил за кулисы, подглядывая оттуда, как люди себя веду!’. А через десять минут выходил и с теми, кто уснул, он уже работал. Он не уговаривал: «Спать! Глаза слипаются, веки каменные, деревянные!» Он ничего такого не говорил. Уж, слава Богу, я с ним не год и не два проработал. А также и с Балашовым, Гончаровым. Лонго. и до сих пор мы поддерживаем отношения.

Я и сам делал гипноз в ЦДРИ, у меня есть видеозапись. Там в зале все заслуженные и народные искусствоведы сидели, не посторонние люди, а непосредственно относящиеся к театру, цирку, эстраде. Я сначала делал фельетоны, пародии, рассказывал анекдоты, монологи, пел куплеты, частушки, показывал фокусы, а заканчивал гипнозом. И потом, после выступления всем сказал, что я — никакой не гипнотизёр по сравнению с профессионалами, перечисленными выше, я в этом плане никто, я — рядовой артист эстрады и делал только то, что я научился делать, работая ведущим в программах у известных магистров гипноза.

Владимир вспоминает, как они с Юрой познакомились:

— В каморке у Александра Астрогора в 1981 году. Он же кукольником был, и у него на Нахимовском проспекте был кукольный кружок Он сам делал куклы, сам работал с ними, участвовал в представлениях. Он был, как Папа Карло, и даже внешне был похож на Буратино, а потому его комнатка так и называлась каморкой Папы Карло. Лев Корнеев тоже там был, он мне и посоветовал с Юрой в паре работать, сказав: «Это Юра Головко. Он любую женщину уговорит». Сам же Астрогор меня и с Корнеевым познакомил. А Юра уже позже познакомил и с Геннадием Гончаровым.

У Лонго какая-то женщина была в гостях, и он Гену Гончарова, чтобы не мешал, отправил ко мне домой. Говорит ему: «Езжай к Володе, а я позже подъеду». А времени было уже полпервого ночи, пора спать ложиться. А у меня к тому же отец болел. И вот входит какой-то молодой человек такой «маленький, деревенский пастушок», и представляется: «Меня к вам Юра Лонго послал. Я замдиректора ЖЭКа и увлекаюсь экстрасенсорикой и гипнозом». Я ему отвечаю: «Прекрасно! Начинайте! У папы болит нога». И вот он полчаса водил руками над папиной ногой и… ничего не помогло. Никакого облегчения. Никакого эффекта. Я ему говорю: «Бывает и так Не расстраивайтесь. Научитесь». Музей у меня тогда был только в маленькой комнате (сейчас под музей отдана вся двухкомнатная квартира с кухней, коридором и застеклённым балконом). Он посмотрел музей, написал отзыв в большую книгу отзывов, попили с ним чай, и где-то часа в три ночи он на такси уехал домой. Юра, естественно, не приехал. Вот такая у меня была первая встреча с Геннадием Гончаровым.

Так, постепенно, складывалась группа, наша знаменитая команда: Гончаров, Лонго, я, Рубаник, Коля Александров — факир, и мы поехали на гастроли по городам и весям от центра эксцентрики Александра Жеромского. У меня и сейчас ещё остались старые афиши, где мы все вместе. Я вёл программу, Гена Гончаров делал гипноз, Юра Лонго показывал фокусы, Володя Рубаникжонглировал, а Коля Александров был факир. Шикарная была программа. Естественно, что из нас всех, Гончаров, как гипнотизёр, пользовался особым, преимущественным, расположением женского пола. К нему после каждого концерта, чтобы познакомиться, очередь из женщин выстраивалась. А у Лонго не было никого.

И вот однажды так получилось, что нужно было ехать на гастроли одновременно и в Ленинградскую область, и в Чебоксары. А если куда-то не попадаем, — платим неустойку. И я Юре говорю: «Юра, давай! Есть шанс поработать с гипнозом! Ты видел, как Гена работает?» Он ни в какую: «Ой, не получится! А вдруг никто не уснёт?» Я ему говорю: «Уснут. Вперёд». И он поехал в Чебоксары, точнее, в какую-то деревню, и там у него действительно несколько старух уснули. После этого он почувствовал свою силу, поверил в свои способности и начал уже серьёзно изучать гипноз и работать на сцене с гипнозом, а не с фокусами.

И ещё в то время в нашей компании был Андрей Ломакин, который представлялся Андреем Мироновым. Во-первых, он внешне очень похож на Миронова, во-вторых, собирал все материалы о нём, хорошо пародировал его, читал стихи, эпиграммы. Вот такая была у нас компания.

И вот после того, как Юра съездил в Чебоксары, он вплотную приступил к изучению гипноза, вспомнил все те азы, которые когда-то ему преподавал Лев Корнеев, начал присматриваться к сценической работе гипнотизёра Геннадия Гончарова. И основные знания по гипнозу получил уже именно от него. Юрию уже было далеко за тридцать, он был на одиннадцать лет старше Гончарова, которому в то время было немного больше двадцати, и всё время шутил: «У тебя теперь есть мальчик-ассистент».

Но сложилось всё так, как сложилось, и ученик оказался более способным и дальновидным, чем учитель, который даже после смерти Юры не может достойно принять его успех. Успех, как известно, не прощают. Друг познаётся не в беде, а при достижении успеха. Пожалеть и посочувствовать может каждый, а вот порадоваться за другого почему-то сложно. Жизнь часто бывает несправедлива к нам. Овладевать профессией нужно медленно, методично и кропотливо, но, чтобы пришёл ошеломляющий успех такого масштаба, как у Юры, мне кажется, нужно иметь в душе ощущение полёта, а также решимость на авантюрный рывок, что дано немногим.

Газета «Подмосковье» № 39,

4 октября 1997 года, «Юрий Лонго:

«Побеждайте обстоятельства!»_

— Юрий Андреевич, нет ли в ваших рекомендациях некоего язычества?

— Народные целители, колдуны веками творили добрые дела на Руси. Почему же мы должны отказываться от накопленного народной мудростью опыта? Избавление людей от болезней, профилактика, говоря современным языком, укрепление нервной и физиологической систем — всё это входило в программу… оздоровления населения. И было это и в XV, и в XVIII веках. Просвещённые монархи пользовались услугами магов, колдунов. В старинных рукописях обнаружены рецепты, связанные с психопатологией, советами «крепить дух»… давались рекомендации, как овладеть способами подчинять себе людей, толпу. Тот, кто хотел достичь успехов, положения в обществе, должен был вырабатывать так называемый центральный взгляд. Посредством этого взгляда передаётся биоэнергетическая информация субъекту, ибо глаза — источник энергии.

— Что это — род гипноза?

— Это основа вашего личного спокойствия, самообладания, уверенности в себе.

 

ВЛАДИМИР РУБАНИК:

«Юра пошёл на эстраду, чтобы было

БОЛЬШЕ КОНТАКТОВ С ЖЕНСКИМ ПОЛОМ»

Из дневника Юрия Лонго

10 марта 1997 г.

Зачем всё это нужно… Как загнанная собака, бегу, бегу по пыльной дороге и думаю: «Вот добегу до того столба и остановлюсь, отдохну, расслаблюсь, будет новая жизнь, другой мир».-А добегаю до столба и бегу дальше. Обман себя!

КРУГОМ ОДИН ОБМАН!

Оказывается нельзя останавливаться, как учили евреи. Остановишься и всё, значит, смерть.

С тех пор прошло почти двадцать пять лет, всё это было ещё в прошлом веке. Юра пришёл работать в Московскую областную филармонию примерно в 1983-1984-м годах. Он был учеником Льва Корнеева, он его и привёл и меня с ним познакомил. Мы тогда шутили: «Для эстрады всех евреев нам гот овит Лев Корнеев». Хотя Юра, конечно, евреем не был. На тот момент у Юры по рекламе был псевдоним Юрий Златогоров. Фамилию Лонго он взял гораздо позже. Старый цирковой артист Карнецкий, которому уже тогда было семьдесят пять лет, сказал на этот счёт хорошую фразу: Ну, надо же, Юра взял псевдоним покойника!» Дмитриус Лонго (Дмитрий Иванович Лонго) — старый цирковой факир, который умер в возрасте более ста лет. Если говорить о его биографии, то даже в специализированной цирковой энциклопедии официальная дата его рождения непроставлена, так как он не имел ни паспорта, ни вообще каких-либо документов.

Газета «Москва-Иерусалим» № 1 3 (30), ноябрь 1994 года, «Российский КОЛДУН R Израиле».

…энциклопедические сведения о Дмитрии Ивановиче ' Лонго (1892–1977 гг.) гласят, что он был факир, шпагоглататель, иллюзионист. Иллюзионные трюки освоил под руководством бродячего итальянского артиста Лионелли, с которым работал несколько лет. После смерти Лионелли выступал в балаганах и цирках. Искусству факира учился у Дервиша Бен-Али. Исполнял много редких, эффектных трюков:

1. Ходил босиком по горящим углям, битому стеклу, лезвиям турецких сабель.

2. Брал в рот раскалённое олово и железо.

3. Исполнял «погребение». На глазах у публики артиста закапывали в землю на 30–40 минут.

Сергей Яковлевич Курепов, артист цирка…описывает Дмитрия Ивановича очень высоким человеком с аскетическим лицом и глубоко посаженными глазами, с медлительной речью. Во время империалистической войны он пробрался на баржу, гружённую углём, и уплыл в Персию нелегально… Из своих многочисленных вояжей в свою конуру — подвал на Никольской улице он привёз много необычных предметов: Будду в человеческий рост, два скелета, одетых в кольчугу, резной сундук из Китая… Стены комнаты обитания были увешаны кальянами и кинжалами, добытыми из Кургана. Последние годы он очень пристрастился к «огненной водице», меняя на неё свои реликвии. Единственным живым существом, делившим с ним одиночество, был маленький зелёный попугай. На предложение продать его Лонго цедил сквозь зубы: «Друзей не продают!»

Юра был очень способным фокусником, хотя вначале фокусы у него были очень примитивные. Но со временем «обкатался» на сцейе. Большая заслуга здесь принадлежит Льву Корнееву. Юра держался за него, они и ездили везде вместе и в гостиницах вместе селились, так как Корнеев занимался с ним, помогал осваивать фокусы, подсказывал, репетировал. Иногда и Люда ездила с ними на гастроли. Корнеев хотел дать им номер — мнемотехника называется, или передача мыслей на расстоянии — и чтобы Юра с Людой этот номер вместе в паре работали. Суть этого номера заключается в том, что Людмила выходит в зал и спрашиваету любого человека, к примеру, его имя, смотрит паспортные данные, сколько денег в кошельке и т. д., а Юрий, стоя на сцене спиной к залу, с завязанными глазами быстро и громко даёт ответы на поставленные вопросы.

Людмила:

— Во что одет молодой человек?

Юрий:

— На нём надета пёстрая рубашка с шарфом.

Людмила:

— Что в руках у молодого человека? Думайте, говорите, Юра, что там у него в руках?

Юрий:

— В руках у молодого человека билет, № 386, в другой руке у него номерок, № 3865 белого цвета с чёрным отливом.

У Корнеева был код работы с мнемотехникой. Здесь в передаваемом вопросе уже был как бы заключён ответ. Группа спрашиваемых слов — это шифр передаваемой информации. Делается элементарно, но только это надо учить. Это не так просто. Это древнейший жанр, ему несколько тысяч лет. Корнеев: «Юра, давай, введёшь в номер Люду, будешь вместе с Людой работать! Возьми эту технику бесплатно. Ну, будешь давать по шестьдесят рублей». Корнеев по-хорошему, по-доброму всегда был смешной.

Хотя Юра, конечно, и сам был не промах. Смотрел на товарищей, учился, делал выводы и всё самое лучшее, что удавалось другим и принималось публикой «на ура», с большим интересом, освивал сам и включал в свою собственную программу. Например, у нас в группе был очень хороший йог из Алма-Аты — Коля Александров. Юра из его выступлений многое для себя перенял, в частности, научился ходить по битым стёклам. Когда изучал гипноз (в то время мы ездили на гастроли во Львов), он был на вторых ролях у гипнотизёра Геннадия Гончарова. Сам фокусы показывал и был ассистентом у Гончарова. Видел, что девушки больше гипнотизёрами интересуются, чем фокусниками. А девушек Юра любил всегда. Он, может, поэтому и пошёл на эстраду, чтобы было больше контактов с женским полом. Тогда как раз Кашпировский с Чумаком появились, и на этой волне Юра тоже заинтересовался и вплотную занялся гипнозом. Со временем наш администратор стал катать Юру по стадионам и большим площадкам.

Газета «Советский спорт» № 9, июль 1991 ГОДА, «И ВСЯ КОМАНДА ЗАБОЛЕЕТ КОРЬЮ?»

— У вас есть определённая специализация?

— Нет. Мой способ воздействия универсален. Кашпировский, например, исключительно психотерапевт, Тарасов — костоправ, Джуна — работает руками. Я же взял от Кашпировского гипноз, от Чумака — биополе… Собрал всё это в один круг и использую в своей программе, которая называется «Тайна здоровья человека». Есть у меТня специальные рабочие атрибуты — хлопчатобумажная роба, вериги — крупные цепи, свечка. Я беру всё плохое в руки и сбрасываю через цепи вниз. В народе бытует мнение: порча сгорает в огне, тонет в воде и уходит под землю.

Я ставлю только положительные эмоции. Я давал присягу. Но… иной раз получается обратное. Особенно, когда провожу телесеансы. Меня критиковали за то, что порой моё лечение сказывается на пациенте отрицательно. Поймите, я не могу контролировать то, что делается в какой-либо квартире. Психически больного человека не заставишь ведь выключить телевизор… поэтому я на всякий случай не ввожу аудиторию в глубокий гипноз.

У нас с Юрой были хорошие отношения, не близкие, но и не ругались, а, наоборот, старались по работе во всём помогать друг другу. Он рассказывал мне, как работал проводником и официантом вагона-ресторана в поезде — ночью бутылка водки ценой три-четыре рубля уходила за тридцать-пятьдесят рублей. Покупали вино «Игристое», переклеивали этикетки на «Шампанское».

У нас была большая группа, цирковая бригада, и мы ездили с гастролями по Подмосковью — в Клин, Гжель, Егорьевск, Шатуру и другие города. Я — жонглёр-эквилибрист, окончил ВТМЭИ — Всероссийская творческая мастерская эстрадного искусства, и пришёл работать в Московскую областную филармонию в 1981-ом году, чуть попозже, чем Юра. Его взяли на работу на полгода на договорной основе. Директором у нас был Игорь Косарев, хороший певец, тенор, снимался в первом фильме «Двенадцать стульев», а бригадиром — клоун Володя Соколов — человек нервный, скандальный, и очень любил следить за нашим моральным поведением на гастролях в свободное от работы время. А Юра с Володей Цукерманом повадились по вечерам потихонечку ходить к ресторанам кадрить девушек Не знаю, откуда пошло утверждение, что Юра любил только полных дам, я думаю, что это у него был не главный козырь — полная — неполная. Любил всех, которые нравились. И вот однажды был. такой случай, когда на гастролях в Клину он пришёл утром в гостиницу весь поцарапанный — и лицо, и тело. Мы ему говорим: «Да как же ты теперь выступать будешь? И что Володе Соколову скажешь?» Отвечает: «Да я скажу, что с Соколовым и поругался». А Соколову это, конечно, ох как не понравилось, и он устроил собрание и отчитал Льва Корнеева за такое моральное поведение молодёжи в группе. Хотя позже признался тому же Корнееву, что ему просто обидно было, что у него самого-то девушек и нет. Но Юру после этого случая… уволили. Точнее сказать, просто дальше договор с ним не подписали. Юра уже тогда в этом плане страдал на женской почве, дважды пострадал после одного того свидания.

После этого случая в поисках работы Юра на некоторое время уехал на юг, на Кавказ и устроился работать там в местную Филармонию. Хорошо было, ему там очень нравилось. Это уже была не цирковая группа, как у нас, а какой-то эстрадный вокально-инструментальный ансамбль.

Когда в конце 80-х годов уже пошёл развал Советского Союза, работать в больших бригадах стало очень дорого — организовывать гастроли, платить за переезды, гостиницы. Все стали сольниками работать, каждый сам по себе. Раньше цирковь1е бригады были по семь-восемь человек, ещё и с животными, давали большие концерты, когда в одном концерте выступали и филармонисты, и чтецы, и певцы, танцоры, ансамбли. Интересно было работать. Хорошо, что мы застали эти времена. А потом всё это перестало окупаться, стало невыгодно в таких больших составах работать. Наша цирковая бригада тоже распалась, точнее сказать, все разделились на пары. Юра работал в паре с Алексеем Гайваном, а Володя Цукерман с Геннадием Гончаровым.

Я запомнил, что Юра всегда очень хорошо одевался. В далёкие советские времена в отличие от нас всех уже тогда зимой носил дублёнку, модные свитера. У бригадира Володи Соколова была машина — жигули-пикап четвёртая модель, и мы все, переезжая по Подмосковью из города в город, всегда сидели в багажнике, много нас народу было, один Юра сидел в машине, потому что всегда был красиво и модно одет, и было как-то несолидно в багажник его заталкивать. Он не просил, мы, посмотрев на него, сами так решали.

Последний раз я видел Юру 13 мая 1993 года у Цукермана на открытии его «Музея трёх актёров». И больше мы с ним, к сожалению, не встречались. На открытии музея было очень много приглашённых, конечно, в первую очередь главные виновники торжества — Леонид Гайдай, Юрий Никулин, Георгий Вицин и Евгений Моргунов. Юрий Никулин выступил с речью, в которой сказал, что «людям после смерти в их честь ставят памятники, открывают музеи, а у нас всё это уже есть при жизни, значит, нам теперь не надо и умирать». Но осенью того же года умер Гайдай. По программе было ещё много выступающих, но я заметил, что, когда вышел Юра, как Цукерман говорит, «веником помахать», в том смысле, чтобы провести сеанс очищения помещения от злых духов, Никулин это проигнориро-вал, отнёсся очень скептически, если не сказать негативно. Юра и раньше хотел у него в Цирке на Цветном бульваре проводить свои сеансы, но Никулин на это ответил категорически: «Нет! Пока я директор цирка, я этого в цирке делать не позволю!» И Юра проводил свои сеансы там же на Цветном бульваре, но в доме на противоположной стороне, в зале политпросвещения общественно-политического центра МГК КПСС.

Юра, конечно, молодец — сделал себе имя за такой короткий срок, за десять лет. Резко рванул вверх в профессиональном плане. В тридцать лет кубанский парень Юра Головко ещё имел восемь классов образования и работал проводником в поезде Москва — Тында, любил писать небольшие рассказы и эссе и мечтал когда-нибудь быть писателем, а к сорока годам уже стал Белым магом Юрием Лонго. Вышел из артистов, начинал свой профессиональный путь массо-виком-затейником в санаториях и на турбазах под Адлером, затем в Балашихе и Москве — на открытых площадках в Парке культуры и отдыха имени Горького. Потом Юрий Златогоров (Головко) работал фокусником в Москонцерте, далее — гипнотизёром. И, наконец, после того, как показали «оживления» трупа в субботнем выпуске ТСН 2 2 декабря 1990-го года, — Белый маг Юрий Лонго! За десять лет — четыре гигантские ступени профессионального развития и роста! Яркий был человек, который сам себя сделал, личность, прожил яркую жизнь и прошёл такой путь в своей профессии, который по силам единицам!

Из дневника Юрия Лонго

Должна быть крепкая цель в жизни, а всё остальное вокруг… Например, летит скорый поезд, а вокруг лес, дома, деревни, вокзалы мимо, ты выходишь, общаешься. Но ты едешь к конкретной цели.

Для чего человек живёт?

Каждый сам себе ставит эту задачу.

Каждый человек должен поставить себе эту задачу. Если не знаешь, для чего ты живёшь, — «умри»!

Или найди свою цель.

Да, некоторые слова не скажешь вслух, а иногда думаешь, вот я мог бы до конца своих дней жить безбедно, пользоваться женщинами, купить хорошую машину, но что-то меня останавливает, что-то не даёт мне всё бросить к ядрёной фене и. жить на накопленные за всю свою жизнь деньги и больше ничего не предпринимать.

 

АЛЕКСАНДР АСТРОГОР:

«Я ПРОШЁЛ ПУТЬ ОТ «КАМОРКИ ПАПЫ КАРЛО»

ДО ШКОЛЫ РУССКОЙ АСТРОЛОГИИ «волхвы»

Из дневника Юрия Лонго

Заповеди.

1. Всегда и во всём быть смелым!

2. Всегда и во всём быть свободным!

3. Думать.

4. Не заискивать.

5. Не спешить.

Однажды я сказал о своей даче, когда принес на дачу телевизор: «Здесь что-то исчезло». Конечно, я понял, что исчезло — прежде всего исчезло «Я», исчезло то, что называется душой. Телевизор — это монстр, от которого всё живое в человеке погибает.

Вернёмся к Арабии. Когда я в первый раз был здесь и жил в гостинице, состояние было одно. А вот сейчас живу в частном, шикарном доме с телевизором со всеми русским программами, со всеми современными прибамбасами: тостерами, грилями, аудио, видео, компьютерной аппаратурой и сразу же пришла «зараза», которая называется «некогда думать»! Как в той рекламе — сковорода думает за нас.

Как выгодно, чтобы за тебя думал этот ящик под названием ТВ. Забудь обо всём, включи ТВ.

В Гималаях, в пещерах, живут йоги до пятисот лет! Твоя квартира может быть такой же пещерой, если выбросить телевизор, радио, газеты, журналы, часть книг и оставить немного воздуха, немного света, космос и кусочек вечности. Живи пятьсот лет!

Ищешь новые ощущения?

А ведь химический состав твоей истерзанной души остался прежним.

Я сейчас уже не помню, как сам с Юрой познакомился (так давно это было), потому что у меня было столько много знакомых да и он ещё ничего из себя не представлял, чтобы это запоминать, но точно знаю, что я был первым человеком среди всех Юркиных друзей и знакомых, кто в дальнейшем свёл его со всеми остальными людьми, например, с Володей Цукерманом. Я в то время работал на эстраде актёром кукольного театра, часто в парках, на открытых площадках. Юра был фокусник. В ЦПКиО имени Горького мы с ним часто работали вместе в концертах. Институт я, правда, не успел закончить, потому что грянула перестройка. Уже нужно было сдавать спектакль на диплом, а Дом культуры и клуб, где я работал, перестали финансировать, закрыли, и всё распалось. Надо было искать какой-то новый коллектив или создавать его самому, и я махнул на это рукой: «А… не надо ничего!»

У меня на Варшавке в подвале был детский кукольный театр, мой собственный, я его сам создал, назывался «Каморка папы Карло», и мы все там собирались — и Лонго, и Гончаров, и Лёва Корнеев, и Цукерман, и ещё многие другие. Мы все вместе работали в концертах и подружились. Сам я познакомился с Цукерма-ном, когда мы вместе поступали учиться в клоунскую студию при цирке на Цветном бульваре. Я ведь тоже и на клоуна учился. В моей жизни и куклы были, и клоунада, сейчас астрология, книги пишу. В этом помещении три раза в неделю я занимался с детьми куклами, а остальное время это помещение было свободное. Ещё в те далёкие времена, когда эзотерика была под запретом и никак не приветствовалась, у меня в этом подвальчике проходили занятия и по астрологии, и по хиромантии. Мы всё сами организовывали, но я, конечно, больше. Нам всё было интересно: измеряли свои биополя, перепечатывали какие-то специальные, редкие книги по интересующей нас тематике, проводили тренинги, приглашали людей, знающих и обладающих паранормальными способностями, чтобы тоже чему-то научиться. Именно там начало всё зарождаться, там соединялись все люди. Лёва Корнеев приходил, когда ему нужно было сделать какой-то реквизит для фокусов, он его сам изготавливал, а у меня там была целая мастерская. Я и сам часто бывал дома у Корнеева. Однажды привёл к нему Юру, там они и познакомились. Встал вопрос о том, чтобы Юре сделать новый номер. Я говорю: «А у меня как раз есть знакомый артист, который сам делает номера с фокусами и продаёт их желающим. Знает коды ко всяким номерам». Вот так я их и познакомил.

Мы очень много тренировались сами, но через некоторое время я стал замечать, что после какого-нибудь сеанса целительства, например, чтобы снять головную боль, у меня у самого начинала болеть голова, и ухудшалось общее самочувствие. Я сказал: «Ребята, лично я так больше работать не хочу. Пока я не узнаю, как это происходит, почему это происходит, как нужно заниматься целительством правильно, я больше такими делами не занимаюсь». И я ушёл в теорию. На сегодняшний день у меня написано уже десять книг по астрологии и кармической медицине. Мне нравилось, что Юра всегда восхищался моими исследованиями, находками, знаниями, спрашивал: «Откуда ты столько всего знаешь?» Я говорю: «Да книжки читаю, изучаю, учу других людей!»

Мы с Юрой всё время продолжали общаться, и я всегда был осведомлён обо всех его делах, он от меня никогда ничего не скрывал. Некоторые проекты я ему сам предлагал, например, в 90-х годах открыть Школу колдунов: «Вон, посмотри! Люди открывают школы. Давай и мы откроем и будем вместе вести занятия. Ты будешь показывать свои трюки, а я буду объяснять, что, как и почему так происходит».

Так мы и сделали. Открыли Школу колдунов, Юра проводил массовые сеансы гипноза, показывал свои сверхъестественные способности, а я объяснял слушателям, как это всё действует. Я был у него таким теоретиком. У меня часто были случаи, когда после моих лекций о здоровье у женщин затихали разные болезни: прекращала болеть грудь, проходил псориаз, растворялись кисты. Я подробно объяснял, как это всё возникает и как с этим можно бороться без применения каких-либо лекарств, не прибегая к операциям.

А потом он всё больше и больше людей начал набирать, взял директора, администратора, новых лекторов, преподавателей. Я смотрю — меня совсем затёрли, хотя я со своими знаниями выглядел гораздо эффективнее, чем многие новые учителя, которые к нему подтянулись. Конечно, ему хотелось, чтобы люди и о камнях знали, и об астрологии, о целебных практиках и т. д. Это, конечно, правильно, потому что я ему сам говорил, что нужно это разнообразие.

Я помню один случай. Администратор школы, который составлял планы, кто и когда читает лекции, в конце концов, урезал мне программу до одной лекции за весь цикл занятий да ещё поставил меня в самый последний день. Мне это, конечно, было обидно, хотя я и подумал: «Ладно…, в актёрской практике ведь принято, что, если ты выступаешь последним, значит, ты — лучший. Везде так принято: всё самое важное — в конце». И вот этот администратор звонит мне вечером прямо в первый же день занятий и говорит: «Сан Саныч, вам надо срочно выйти. Публика бешеная, никто ничего не слушает, прямо на ушах все стоят и всё! Никто из лекторов не может обуздать публику». Я отвечаю: «Это вам не понятно, почему они такие, а мне понятно, но выйти завтра я не смогу, потому что у меня уже свои планы составлены». Он же сам стал задвигать меня и срезать мне лекции. Звонит Юра:

— Сан Саныч, выходи на работу!

Я говорю:

— Юра, я, конечно, через два дня выйду, но ты от меня уже совсем отбился. Ты только посмотри — начал очередной цикл занятий в школе в день солнечного затмения! Это же точно всё будет наихудшим образом!

Он:

— Да, да, Саш, я не подумал.

Они ещё два дня не могли эту публику успокоить. А через два дня я прихожу, начинаю читать лекцию, и в зале опять начинается шум, недовольство, то с одного конца зала, то с другого: «Мы это уже знаем! Нам это не надо! Рассказывайте другую тему!» Я поднял руку и сказал: «Господа! Дело в том, что три дня назад было солнечное затмение. А вы же знаете, кто и как себя ведёт во время солнечного затмения? Так вот, уже три дня прошло, но не у всех ЭТО состояние прошло». Всё. Больше никто даже не пикнул, и занятия у меня прошли отлично. На солнечное затмение так обычно реагируют неадекватные люди с неустойчивой психикой. Так что больше никто не захотел показывать другим, что у него неустойчивая психика. Для того, чтобы успокоить людей, достаточно было всего лишь одной фразы, и люди были поставлены на место. Не запрещать надо было, а пойти другим путём.

Расскажу ещё один интересный случай. Точно так же во время очередного цикла занятий в Москве ведём школу, читаем лекции, проводим занятия, а в первом ряду сидит женщина лет пятидесяти и ничего не пишет, но всё время улыбается и такими открытыми и восторженными глазами смотрит на тех, кто на сцене, на всех преподавателей! Я подхожу к ней в перерыве и спрашиваю:

— Вы такая счастливая и довольная, восторженная, а почему Вы ничего не пишете?

Она говорит:

— Да, да, мне это всё так нравится, так всё интересно!

— Ну, раз интересно, надо же себе хоть что-нибудь записать.

Она отвечает:

— Нет, мне это не нужно. Я живу в глухом, далёком казахском селе, а у нас там все по-своему шаманы. Я же приехала специально, чтобы просто диплом получить и показать им всем — всё, я окончила Школу колдунов Юрия Лонго!!! Я устала бояться, пусть теперь они все меня боятся!

То есть ей не нужны были знания, ей нужна была бумажка, некая спасательная соломинка, чтобы защититься от шаманов. Уж будут там шаманы на её диплом реагировать или нет, но себя она точно успокоила. Диплом — это её талисман. Людям была нужна какая-то защита, уверенность в себе, и эта женщина из Казахстана нашла её через Юру. И, слава Богу! А это уже большое дело. Вот такие были дела.

Гончарова Юра в свою школу в качестве преподавателя не брал. У них с Гончаровым всегда было напряжение в отношениях. Они соперничали. Я видел, что Гена в его жизни всегда играл какую-то плохую роль. Зависть была с его стороны. Я знаю, что сам Гена не особо обладает какими-либо паранормальными способностями, поэтому в то время он всегда держался рядом с Балашовым и другими значимыми людьми. Балашов в то время был популярным, известным человеком, диктором телевидения и, кроме того, он много знал и умел рассказать обо всех паранормальных явлениях, а некоторые даже и показать. В свете Балашова, фигура Гончарова тоже становилась более весомой.

А после того затмения я сказал Юре: «Не буду я с тобой больше работать, читать лекции в твоей школе». У него всегда шла очень большая реклама, но раз от разу желающих становилось всё меньше, недовольных всё больше, начались скандалы, пошло много нареканий на качество преподавания в первую очередь. И Юре пришлось школу закрыть. Он мне говорил: «Мы с тобой начнём всё заново и будем только вдвоём. Я знаю, что ты самый лучший преподаватель. Тебя люди слушают, раскрыв рот, и им всегда интересно. Дополнительно возьмём только директора и всё». Но всё закончилось, и по второму разу мы с ним так ничего и не начали.

В других городах мы школы не открывали, но наша московская Школа колдунов была выездная, то есть периодически мы ездили по городам и читали там один цикл лекций. В частности, мы проводили такую школу в Краснодаре и Новороссийске. А потом я туда выезжал с лекциями уже просто один, так как после отъезда школы в городах остаются люди, связанные общим интересом полученных знаний, которые группируются. Они потом сами приглашают отдельных лекторов, чтобы им подробнее, пошире почитать темы, раскрыть, как следует. У меня в то время уже печатались мои книги, а недавно вышла новая книга, которая называется «Исповедь болячки».

Газета «Голос», № 45 (95) от 9–1 5 ноября 1992 года, «Магистр»

— Понимаю, колдуном может быть не каждый. Но вы же организовали в самом центре Москвы, в помещении клуба «Ямское поле» школу колдунов, куда берёте всех желающих. А у них как с даром?

— Мы прекрасно понимаем, что на две сотни выпускников дай бог будет два-три человека, способных идти дальше, совершенствоваться. Но раз у людей есть желание, и они идут к нам, значит, есть предрасположенность. Надо помочь раскрыться тем двоим… К тому же диплом школы не даёт ещё звания магистра, а подтверждает овладение некоторыми систематизированными знаниями. Специалисты читают в нашей школе лекции по гипнозу, астрологии, лечебным травам, йоге, хиромантии, психологии и психоанализу, физиогномике и биоэнергетике…

Вообще нам с Юрой было хорошо и интересно общаться и работать. Мы даже делали с ним так, что я в газетах и журналах писал прогнозы под его именем. Это касалось любовного гороскопа. Он сам всегда был очень сильно занят, бывало, в Москву месяцами не приезжал. Я от себя делал, допустим, счастливый гороскоп, а от его имени — любовный. Юра говорил: «Главное сказать. Я знаю, что люди верят».

Из дневника Юрия Лонго

3 мая 1992 года.

Только примитивным людям может быть скучно. Эта маленькая каюта теплохода «Амур» напоминает мне комнатёнку, которую я снимал в Краснодаре на улице «Одесской» где-то в ранней юности.

Плывём на теплоходе «Амур» в Югославию. Круиз, организованный Одесским пароходством. Пригласили меня для выступления на теплоходе. Я и Боря (Боря Млинов — администратор Юрия Лонго — прим. А.М.). Это моя четвёртая поездка за рубеж. Этой зимой я чуть было не остался в ФРГ, в Западном Берлине. По правую руку Болгария, а полевую — Румыния. Плывём по Дунаю. Пока скучные, однообразные леса, берега. Говорят, завтра будет очень красиво. Хочу в лес, на природу. Читаю «Белую магию», пью кофе, шампанское, думаю о создании заочной школы колдунов.

22 февраля 1994 года.

Вчера вернулся из Бангкока, Тайланд. Страна, обделённая умом. Сюда бы европейские мозги!!! Климат райский, хотя солнце очень вредно…

Когда Юрина школа распалась, наши с ним пути-дороги разошлись, у меня появилась своя школа, но с Юрой мы продолжали встречаться уже просто так, по дружбе. Сначала меня пригласили в Московскую академию астрологии, и я там преподавал семь лет. А потом ушёл оттуда и создал свою школу, которая у меня есть и по сей день. Она называется «Школа русской астрологии Волхвы». Там преподаю не только я, но ещё, как правило, те ученики, которых я себе вырастил. Среди моих учеников и кандидаты наук и даже один доктор психологических наук. Мы совместно выпускаем книги, учебники, разъезжаем с лекциями по другим городам, в общем, идёт достаточно активная работа.

Из дневника Юрия Лонго

Если ты не успел сделать бизнес, не огорчайся. Немного о бизнесе.

Бизнес — это, когда быстро (вовремя — зачёркнуто), к месту и в своё время.

В 90-е годы людям была очень интересна эзотерика, в Советское время они устали жить в обмане, когда всё было под запретом. За колдовство могли даже посадить — в Уголовном кодексе существовала специальная статья на этот счёт. Диалектика марксизма-ленинизма не предполагала потусторонние учения. А потом вдруг внезапно открылись врата магии, астрологии, хиромантии… Мы стали приноравливаться к Западу. Там уже давно вошли в моду клубы колдунов и магов. Всё стало можно, это всех удивляло, восхищало: «Надо же! Оказывается можно и по битым стеклам ходить, и по горящим углям без какого-либо вреда для здоровья!» Благодаря таким, как Юра, эзотерика стала входить в нашу жизнь. А скольких людей он привлёк к тому, чтобы повернуться к миру тайной непознанного, открыть в себе какие-то сверхъестественные способности! Он помогал людям увидеть, открыть и познать себя. Это было нормально. Да, по прошествии времени уже всё кажется просто, элементарно, а надо же всё это представить, вообразить на тот момент. И поэтому Юра свою миссию на земле выполнил и ушёл. Он уже больше не видел себя в этом мире, своего достойного места.

Это называется «формула души великого человека». Взять того же Ленина. Вот какая у него формула души по астрологии, т. е. как он прожил эту жизнь и что он выполнил? Мы не оцениваем, как он выполнил, а просто констатируем: «Всё, что было ему предначертано, он сделал». То есть он реализовал себя На все сто процентов. А то бывает, что человеку что-то кармически идёт по жизни, но он и пальцем не пошевелит, чтобы это выполнить.

Потом смотрю — машина у него появилась. Я говорю:

— Ты на права сдавал?

— Нет, мне их подарили.

У него, что ни возьми, всё было настолько легко! Это потому, что у него был директный узел кармы. Это у нас в астрологии очень редкое явление. У подавляющего большинства людей он ретроградный, и только очень-очень редко он бывает директный, мы его называем благим. И говорим, что под благим узлом в эту жизнь приходят люди, которые никому ничего не должны. Что в прошлой жизни, может быть, умирая, этот человек всем всё простил и вымолил прощение у Бога. И в эту жизнь он вошёл благим. Астрологи всегда говорят: «Пришёл благим, уйди благим». А это большое дело. Не оставляй ни на кого зла, умей прощать и даже то, что Юра по телевидению говорил, что я не маг, я просто эстрадный артист, — это и есть публичное покаяние. Просто люди сами хотели верить в его чудеса, люди нуждались в этом.

Из дневника Юрия Лонго

Люди ненавидят друг друга и всё равно собираются в стаю. Это от животных.

1991 год, 20 июля.

У меня примитивное восприятие искусства. Поэтому и нравится всякая дребедень. По-моему, восприятие людей тоже примитивное, а если попадается сложный, умный человек, то я его сразу записываю в разряд сумасшедших дураков, чтобы не мучиться в понимании его души.

Разговор (общение) клеится не сразу, если общаются два умных собеседника. Им надо настроиться, найти ключ друг к другу. Это два собутыльника или тупицы могут сразу найти язык. Сентябрь 2003 года.

Неужели, чтобы узнать негодяев, надо стать негодяем.

Чтобы русскому, хохлу или другому гомо-сапиенс иметь такие мозги, как у еврея, надо прожить 45 лет минимум. Вот отсюда и ненависть. Обидно.

Люди бывают не только умные, добрые, обаятельные, но и тёплые. Актриса Яковлева — яркий пример. Это работает — тепло. Они согревают мир, планету! Энергия Солнца ничто в сравнении с энергией маленьких человечков. Этих, излучающих тепло. Звезда по имени Солнце.

А Земфиру можно охарактериризовать или назвать одним словом «свой человек» или «мой человек» или что-то в этом роде. Скажу почему. Потому что все мы в молодости проходили через это: мы проходили через бесшабашность, безоглядность, свободу действий, свободу мысли. Земфира говорит о том, о чём у нас были мысли, если ты не тупой, свободный и не глупый, ты её полюбишь. Земфира, привет! Умница, это, конечно, понт, но понт хороший, просто замечательный понт, понт молодости. Умница, без комплексов. Сейчас передача идёт о ней, кстати, хорошая. Такая девица, которая всё хватаете полуслова. Такой это свой человек, потому что она хотя бы говорит, что думает, не выё…ся, другими словами.

 

ВЛАДИМИР ЦУКЕРМАН — ЧЕЛОВЕК-ПРАЗДНИК:

«Для ЭСТРАДЫ ВСЕХ ЕВРЕЕВ НАМ ГОТОВИТ

Лев Корнеев!»

Цирк уехал, клоуны остались.

Из дневника Юрия Лонго

«У меня хорошие друзья». В этой фразе комплимент самому себе, потому что друзей выбираешь ты сам.

Только путешествия меня спасут. И хорошие, непьющие друзья. И разум.

Доброго старого времени никогда не было, была просто молодость. Август, 1997 год.

Владимир Исаакович Цукерман, директор музея трёх актёров — Никулина, Вицина, Моргунова — собирает материалы об этой уникальной троице уже почти сорок пять лет!!! Ещё восьмилетним мальчишкой впервые увидев знаменитый фильм Леонида Гайдая «Пёс Барбос'и необыкновенный кросс», он настолько увлёкся этими актёрами, что их персонажи — Трус, Балбес, Бывалый — оказали решающее значение на всю его дальнейшую взрослую жизнь. Уже тогда познакомившись с самими актёрами, он начал собирать свою легендарную коллекцию: выпросил у папы восемь копеек и купил чёрно-белую открытку с изображением «троицы». И музейный процесс пошёл. Сейчас в этой коллекции насчитывается уже пятнадцать тысяч экспонатов: портреты и скульптуры любимых актёров, сценические зарисовки всенародно-любимых фильмов, одежда, сценическая и повседневная, витражи и шторы, статуэтки, пасхальные яйца, игральные карты, значки, спичечные коробки, пластинки, программки тех лет, книги, газеты, журналы, плакаты, удостоверения, визитки и даже… окурки!!! И это не считая более чем пятисот альбомов с фотографиями!!! Пересчитать сами фотографии просто не представляется возможным!!! В его коллекции — более трёхсот видеокассет с записями фильмов и телепередач с участием актёров. Любая передача или сюжет на ТВ об этих знаменитых актёрах информационно по большей части строится на его материалах и комментариях, в кадре или за кадром. «У кого-то подобные детские увлечения быстро проходят, — признаётся Владимир Цукерман, — а я вот не могу остановиться до сих пор». Повзрослев, Владимир поступил учиться в клоунскую студию при цирке на Цветном бульваре. Работал на эстраде клоуном, кукольником, занимался конферансом.

Владимир рассказал о своей многолетней дружбе с Юрием Лонго: «Мы дружили с Юрой двадцать семь лет. Вместе работали в паре, ездили на гастроли. Я вёл концерт, Юра показывал фокусы. У него ставка была пять рублей за выступление, у меня покрупнее, от Филармонии — шесть пятьдесят. Возил он, несчастный, за пять рублей, эту тележку с фокусами по полям, по лугам, по Подмосковью. Мы тогда в детских садиках работали и в пионерских лагерях. Я говорю ему: «Юра, везёшь ты тележку по полям, по лугам, чтобы напоить одноразовых женщин». «А что делать?», — отвечает. Нас возил администратор Карнецкий, которому уже тогда было за восемьдесят лет, а женщины вокруг него вились только двадцатилетние, потому что он говорил им: «Сегодня мы под Москвой, а завтра в Болгарию едем!» Юра ему завидовал: «Человек в возрасте, а такие девчонки у него! А у нас с тобой ни хрена!»

Администратор концерта Виталик Андреев всё время нас обманывал и обсчитывал. Жулик был и аферист. И однажды Юра его проучил: схватил все деньги и уехал на машине. А администратор остался один за городохм в ста километрах от Москвы без денег. Так и не отдал и правильно сделал. Отомстил. Этот Андреев меня по ведомости два раза обманул: стёр мою фамилию и подписал свою. А мне платили прилично: ведение программы (ведущий получал в два раза больше участников) и показ собственного номера. А в другой раз этот жулик-администратор просто внаглую забрал деньги прямо у меня перед глазами.

Потом вижу, что Юра в работе начал всё время ко мне придираться: это не то, то не это. Я ему говорю: «Знаешь что, Юра, вот тебе Алексей Гайван, работай с ним, а я с Гончаровым буду работать». И вот таким образом мы сложились в пары — я и Геннадий Гончаров; Юрий Лонго и Алексей Гайван (создатель и художественный руководитель театра кукол «Легенда»), и я два года бок о бок проработал с Гончаровым, с этим «первым колдуном», до того момента, как он мне гадость сделал. А Юра ещё лет пять работал с Алексеем.

Вообще у Юры фамилия была Головко. Сидели мы как-то в компании — Юра, Лёва Корнеев и я — и кто-то ему предложил: «А что, если тебе взять фамилию Златогоров? Вроде, красиво звучит». Юра говорит: «Нет, не подойдёт. Для фокусника, как псевдоним, не подойдёт». Мы подумали, подумали и сначала остановились на фамилии Ланго. Не Лонго. Всё дурачились: «Ланго — цвета вкуса манго». Так и писали на афишах — «Театр Ланго».

Юра тогда ещё жил в коммунальной квартире, и всё в его комнате было полностью чёрное. Ширма чёрная, а за ней ведро, даже шторы чёрные, и театральный прожектор прямо на эти шторы высвечивал «Театр Ланго». И по всем стенам картины висели. Некоторые он сам рисовал, а какие-то забирал из старых домов, которые ломали на Сретенке. Иногда выдавал их за свои. У него дома всегда были толпы народа.

С Пугачёвой в то время Юра ещё не был знаком, он с ней познакомился позже, когда уже стал известным человеком и вошёл в элитный круг. Но тогда уже приходившим в гости знакомым девушкам говорил: «Сама Пугачёва до двух часов ночи терпела. Вон ведро». А первый раз мы с ним увидели Пугачёву во Дворце Культуры Автомобилистов. Это на Новорязанской улице, за Казанским вокзалом. У неё там, оказывается, была студия, где она записывала свои песни, а я там выступал, как клоун, и Юра тоже пришёл с камерой. Он ещё только-только первые шаги набирал, начинал на эстраде в качестве экстрасенса работать и пришёл меня заснять. И сразу камеру направил на Пугачёву и заснял кусочек «Алла Борисовна, давайте я Вас на камеру сниму». Совершенно случайно. И дал ей визитку — «Юрий Лонго, экстрасенс». А она ему говорит: «Меня это не интересует. Я сама — экстрасенс».

Ещё по молодости два года подряд мы с ним ездили отдыхать в совхоз «Россия» под Адлером и там кутили и кадрили всех девчонок По десять свиданий в день назначали: одной паре девушек — в шесть часов, другой — в семь, третьей — в восемь, четвёртой — в девять… И все приходили. Один раз все пять пар пришли, и мы бегали по кругу и не знали, кого выбрать и как от остальных отвязаться. Говорили: «Сейчас отвяжемся от тех и к вам придём». Или: «Это жена пришла за алиментами. Сейчас отвяжусь и я — твой». И так и бегали по десяти женщинам в течение часа. В результате все всё поняли и разошлись, и мы остались одни. Это было потрясающе. Это было очень смешно.

Там была центральная улица Горького, Юре она очень нравилась, и мы танцевали прямо посередине улицы и канкан, и разные другие танцы и пародировали Владимира Кузьмина: «Симона — девушка моей мечты. Симона — королева красоты…» Тогда Кузьмин был в моде. А Юра ещё прикалывался, подходил к понравившейся девушке и спрашивал: «Девушка, а где здесь улица Горького?»

А потом — на рынок «К вам пришла главная закупочная сила страны! Сорок тысяч на кармане! Некуда девать!» Грузины прохода нам не давали: «Давай, сюда, ко мне. Апельсины, мандарины, бананы, дыни!» И вот мы с Юрой обходим весь рынок, а денег не было, покупаем стакан семечек на двоих за десять копеек и уходим. Это было нечто. Мы там давали жару, дай Бог!

Я спросила Цукермана:

— Володя, почему Юра так любил бомжей? У него была какая-то паталогическая любовь к бомжам и на улице он всегда к ним подходил, расспрашивал о жизни, как и почему человек докатился до такого состояния. Мне лично он неоднократно говорил: «Вот увидишь, я когда-нибудь тоже буду бомжом». Он никогда не выбрасывал старую одежду и даже редко отдавал Гончарову, чтобы тот родственникам в Белоруссию отправлял, повторяя: «Мне пригодится, когда буду бомжом».

Владимир Цукерман:

— Я не могу ответить на этот вопрос. Эту склонность я в нём не замечал. Вот к пьяницам он подходил ко всем. С пьяницей — соседом по лестничной клетке дядей Васей — очень любил поговорить. Он его просто обожал, но близко к себе не допускал. Видимо, просто была интересна психология таких людей, размышлял и в свои дневники записывал.

Алла Михайлова:

— У бомжей — свобода от всех обязательств и норм, а свобода от каких бы то ни было привязанностей — это единственное, к чему Юра стремился всю жизнь. У него была какая-то мания свободы, и как только он чувствовал, что вот от этого человека он может быть внутренне зависим хотя бы в силу простой привычки, то, значит, его нужно было от себя обязательно отталкивать, обрывать эту зависимость… Но не насовсем. Юра любил людей, которые любили его.

Из дневника Юрия Лонго

Поговорил вчера с бомжом — разучился жить.

Турция. Алания. 21 сентября 2003 год.

В «Алантуре». Делаю адскую смесь из пяти-шести сортов травяного чая. Думаю. Хочу с палаткой к реке в России. Завидую нищим, бомжам, бродягам и пьяницам за их свободу. Читаю взахлёб книгу Никаса «Анатомия скандала и успеха». Хочу путешествовать. В первый раз не очень хочу в Москву.

Совершить большой проект бродяжничества.

Вот, к примеру, Руслан Антовецкий. Это — псевдоним, и он его взял, потому что у него старший сын Антон, внешне очень похожий на своего отца. На самом деле его фамилия была Чеботарёв. Он был гениальным и актёром, и ведущим. Цукерман ему говорил: «Руслан, ты бы сам мог в сто раз лучше и меня, и Лонго делать все эти трюки. Ведь ты же их придумываешь. Работал бы и получал нормальные деньги». Руслан отвечал: «Володя, ты знаешь, я — человек пьющий, я могу7 подвести».

Сейчас каждый месяц выходят толстые книги с разоблачением всех фокусов и Копперфильда, и Кио, все секреты раскрыты, делайте, если у вас есть семьдесят миллионов долларов и аппаратура. А ребята без денег, без аппаратуры, безо всяких приспособлений, без ассистентов, без всего, на голом месте делали чудо, а чудо стоило три копейки. Молодцы, изобретали! Конечно, львиную долю успеха и славы надо отдать в первую очередь Руслану, потому что он придумывал все эти трюки, технически их оснащал, мог из ничего — из палки, из обыкновенной электрической плитки — сделать что-то для трюков. И Юра держался за него, потому что знал это. И на любой вопрос корреспондентов из газет и телевидения Руслан мог очень неординарно ответить.

Юра ему, бывало, звонит: «Руслан, ко мне из «Московского комсомольца» должны приехать. Спрашивают, как я отдыхаю. Как я отдыхаю?» Руслан ему отвечает: «С тебя бутылка водки». И пишет ему всякие небылицы про то, как он отдыхает, какую-нибудь неправдоподобную экзотику. А самая дешёвая бутылка водки стоила в то время тридцать четыре рубля. Юра с ним не встречался, а клал эти деньги под половик, и Руслан всегда заранее знал, что под половичком будут лежать тридцать четыре рубля. Но ни до себя, ни в квартиру Юра его никогда не допускал.

Татьяна Шустова, жена Руслана, вспоминает, что Руслан очень обижался за это на Юрия: «Лонго — такой богатый, а почти ничего не платит. Это же денег стоит!» Иной раз вместо денег Юрий даже отдавал ему какой-нибудь старый пиджак или брюки. Я Руслану говорила: «Что ты ему кланяешься? Зачем всё делаешь для него, раз он ничего тебе не платит?» Руслан — умный был, головастый, только его вино сгубило. Лонго его два раза даже на гастроли с собой брал — в Австралию и в Израиль. Помогал Юрию во всём. Его на радио приглашали работать. А он немного позже и один начал выступать, без Лонго, очень хорошие программы делал. У Лонго, я считаю, скучные были программы, стереотипные. А у Руслана под гипнозом люди целые сценки разыгрывали на сцене. Однажды, например, включил песню «Поручик Голицын, налейте вина…», и парень, сонный, с закрытыми глазами, начал прямо на сцене воду пить и пьянеть, как от водки. Весь зал так хохотал. А два раза у Руслана мужчина под гипнозом на сцене брейк танцевал. Спрашивает: «Ты брейк танцуешь?» Тот, как начал отплясывать, я думала, со сцены шлёпнется. Он же сонный. Нет, удержался. И я вначале Руслану даже ассистировала, но потом перестала. Он всё время сильно нервничал, психовал, ругался, и я не выдержала такого отношения. А позже мы с ним разошлись из-за его пьянства.

Владимир Цукерман:

И поэтому, когда Руслан пропал без вести, Юра сначала даже не поверил и смеялся: «Не может этого быть!» Владимир Цукерман ему говорит: «Позвони, узнай, как следует. Он же твой друг и идейный вдохновитель, генератор всех идей». Юра позвонил, и вот тогда соседка Руслана по коммунальной квартире ему и рассказала, что Руслан, оказывается, часто ночевал на улице среди бомжей, спал раздетый, без документов. И… пропал без вести. Очень жалко его было. Жил незаметно и ушёл незаметно. Но нельзя о таком человеке забывать и в тени его оставлять. Гениальный был человек. Играл незаметную, но очень важную, ключевую роль в профессиональной жизни Лонго.

Из дневника Юрия Лонго

29 сентября.

Люди пьют по многим причинам, но вот основные две! Им скучно и они не могут себя развлекать. А жизнь (будни) по сути своей нудная, и человек хочет праздника.

Вторая причина — потеря цели, потеря направления (жизни), как у корабля.

И, пожалуй, ещё одна причина: когда уже всё есть или, наоборот, ничего нет, и разбились иллюзии в 35–40 лет.

Питие.

Выпивание спиртных напитков строго пропорционально длительности времени, т. е. частоте употребления их. Удовольствие зависит от промежутка между питиём. Если редко пить, то можно отвыкнуть (и слава Богу). Если часто, то удовольствие ноль.

У всех пьяниц и алкоголиков есть своя отговорка:

— Не вижу необходимости не пить (Руслан).

— Может быть, ты мне и дышать запретишь? (Седов жене).

— Не нашёл свою Маргариту, потому и пью (Гоша).

В Москве были страшные мысли: только алкоголики принадлежат сами себе. Обычные люди зависят от быта, от обстоятельств на (работе — зачёркнуто) службе, от условий в семье, от стрессов, от предательства друзей, от любви, злобы, карьеры, что думают люди и т. д. Алкоголику это «до лампочки».

1997 год.

В России не пьёт только тот, у кого нет здоровья.

27 июля 2002 года.

Юра долгое время жил в Балашихе, снимал там квартиру, и Эдик Жмуров, директор Дома Культуры в Балашихе, помог ему через своих милиционеров в паспортном столе поменять фамилию Головко на Лонго. В то время было строжайше запрещено брать чужую, не относящуюся к твоему роду фамилию.

Сам Владимир Цукерман — большой мастер на всякие придумки:

«Для эстрады всех евреев нам готовит Лев Корнеев!», «Пьёт одно лишь молоко — это Юрочка Ланго!», «Очень щедрый на карман — это Вова Цукерман!», в скорках — «на чужой карман»,

«Кто заплатит нам за сайру? Наш товарищ верный Вайнер!»

На друзей обижаться он не привык. То ли дело, когда хочешь отомстить товарищу — разыграть его так, что мало не покажется. И ведь до сих пор все верят! Правильно люди говорят, что мужчинам больше четырнадцати не бывает. Ему — двенадцать.

Идут, к примеру, вместе с Юрой Лонго в какую-нибудь газету и дают объявление:

«Так хочется с любимой девушкой подкатить на кабриолете, запряжённом лошадьми, к «Яру», побаловать её тазиком французских духов, подарить корзину свежих роз, пожать руку и уйти. Интим не предлагать!» И свои телефоны — сотовые, домашние. Звонили непрерывно.

Или ещё их с Юрой объявление:

«Ростовая кукла-бегемот Виктор поздравит вашего ребёнка с Новым годом. Цена — 50 рублей». Ростовая — от слова «рост», значит, большая, высокая. И дают номер телефона друга — Викторова Льва Викторовича. Тысячи звонков, тысячи. Викторов в начале 90-х годов работал главным администратором Москонцерта. Он и Юрию Лонго помогал, когда тот обращался к нему с различными просьбами. К примеру, помочь заказать, напечатать и развесить по городу свои рекламные афиши.

Следующее объявление гласило: «Обеды для малоимущих». И тоже телефон друга. И опять тысячи звонков. Викторову звонил№СО всех областей. Ему звонят, а он басит в трубку: «Я ещё сам не обедал». Гениально всё устроено у Цукермана.

Попробовал однажды и Викторов подшутить над ним. Взял фотографию и всем старухам, которые сидят на лавочке у подъезда, где живёт Владимир, показал: «Вот жена Цукермана. Вотжена Цукермана. Вы знаете, что он женится?» Бабки его в подъезд перестали пропускать: «Мы знаем, что ты женишься. С тебя торт и шампанское!» Несколько дней его в подъезд не пропускали.

«Ладно», — думает он, — «Я по-другому сделаю». И пишет следующее объявление и вешает его в подъезде на первом этаже на доску объявлений, что в такой-то квартире (номер квартиры друга) на днях открылся новый салон по оказанию интимных услуг. Бесплатно. И опять у Викторова звонки, звонки…

А если к нему домой вдруг приходит тот, кого не ждали, то в квартире просто всё замирает: гаснет свет и выключается музыка и… нет никого дома.

У Владимира Цукермана есть кассета с записью, на которой он в присутствии Юры два часа рассказывает журналистам о нём всякие хохмы и байки. Юра радуется, смеётся и говорит: «Вот здорово, что вспомнил. Я ничего не помню, всё помнит Володя».

Из дневника Юрия Лонго

9 августа 1998 года.

Приключения живут только в моих мозгах. Не в силах уже их воплотить.

Человек умирает тогда, когда в нём умирает детство!

Исчезли запахи детства. И только интимный запах сыра.

Раньше романтика была. А времена человек сам себе делает. Сам себе делает аудиторию: друзей, знакомых, круг общения. У меня самый гостеприимный дом был. Тридцать рублей уходило на один стол. И вино было по два рубля, и колбаса по два двадцать, и хлеб по тринадцать копеек. Всё для друзей. Помню, у Юры была такая смешная особенность: когда мы стояли в очереди за вином, он вдруг говорил: «Буду я тут с пьяницами стоять!» А мы уже час стоим. Для него все, кто больше двух рюмок выпивал, то уже всё — считался, что горькая пьяница. Ладно, встали в очередь за колбасой. Опять час стоим, вдруг: «Буду я тут с обжорами стоять!» И всё — пошли назад домой. Причём он «от фонаря» «лепил» всё то, что совершенно не существует:

— Вон колбаса за тридцать копеек!

— Где колбаса за тридцать копеек? Два двадцать!

— Нет же. Тридцать копеек!

А потом пошла переоценка ценностей, многие «друзья» отсеились, шлак уходит, а зёрна, самые крупные, остаются. У Юры в друзьях Никас Сафронов появился. Юра часто звонил мне, когда хотел свести с каким-нибудь художником, чтобы тот сделал зарисовку фрагмента из какого-либо старого фильма с участием знаменитой троицы для моего музея. Или просто сказать что-то, или видел меня по телевизору, DVD мне подарил: «Володя, тебя по телевидению показывают, а меня нет. Тебя больше показывают». Я ему говорил: «Юра, зачем я тебе нужен, когда у тебя теперь такие знакомства, такие связи?», а он отвечал: «Да… старый друг лучше новых двух».

Они с Никасом как-то шли по Арбату и вдруг видят — Вицин идёт. А Юра всегда старался по возможности помогать мне пополнять экспонатами мой музей и, если видел что-то подходящее, всегда звонил. И тут же звонит мне по сотовому телефону: «Володя, Вицин! Вицин!» И Вицину сразу же: «Это мой друг, Володя Цукерман. Дайте что-нибудь для его музея!» И Вицин отдал ему курительную трубку Очень обрадовался, когда Вицина увидел и поговорил с ним. Потом рассказывал, как Вицин сказал им с Никасом: «Вырубили все деревья и понастроили начальные тырьмы». Мы ему: «Какие тюрьмы? Это же школы». А он: «Нет, начальные тюрьмы». Вицин ничего не боялся и никогда не заискивал перед властью. Никас тоже предлагал мне для музея нарисовать чей-нибудь портрет из знаменитой троицы: «Я нарисую картину бесплатно, только за раму тысячу долларов давай». Ничего себе рамочка!

Алла Михайлова:

— Владимир, а я тоже замечала и несколько раз наблюдала такую очень смешную особенность в отношениях Юрия Лонго и Геннадия Гончарова, когда они под разными предлогами старались продать друг другу ненужные для них самих вещи. Причём старые и, как правило, то, что вышло из моды. Это настолько весело и по-детски смотрелось со стороны, что я даже не могу это назвать обманом. Хотя с их сторон это делалось с абсолютно серьёзным видом. Это напоминало какие-то игры взрослых мальчиков, хотя я подозреваю, что они просто силу гипноза испытывали друг на друге.

Однажды Юра приезжает от Гончарова домой и приносит кожаное, поношеное, коричневое пальто. Гена продал. Хотя у него самого уже имелось вполне приличное, тоже кожаное, но чёрное. Предлагаю померить, уже заранее предчувствуя подвох, так как Гена среднего роста и худой, а Юра в этом плане — его полная противоположность: сто пятьдесят восемь сантиметров и животик Полы пальто не сошлись на его животе аж сантиметров на пятнадцать!!! Юра говорит мне: «Ну, ничего, буду носить, не застёгиваясь». И тут же с каким-то побитым и виноватым видом сдёрнул с себя это пальто и бросил его в кладовку.

А в другой раз, наоборот, Геннадий приехал к Юрию в гости. Я ещё тогда не знала об этой особенности их отношений, и вот в моём присутствии Юра стал нахваливать Гене старую нутриевую шапку. Геннадий и так в зеркало посмотрит на себя, и эдак Шапка была совершенно не его размера и совсем не подходила ему по фасону. При его небольшой голове и худощавом лице это выглядело что-то вроде высокой, но мохнатой кубанки. Но было видно, что Гена уже хочет согласиться купить, но… Меня разобрал такой смех, что я со всей своей наивностью и непосредственностью вдруг выпалила: «Она же женская!» Гена мгновенно сдёрнул с головы шапку: «Нет! Не возьму! Алла говорит, что женская!» Вну-ша-е-мый! Даже безо всяких усилий. Юра потомх упрёком во взгляде и с большим сожалением в голосе сказал мне: «Если бы не ты, ещё чуть-чуть, и он бы купил её!»

Владимир Цукерман:

— У Юры наряду с его душевной добротой, отзывчивостью и незлобивостью было такое качество, как скупость. По словам Владимира, Юра был «жмот и скупердяй». Сам себе даже жалел. Незадолго перед его смертью Владимир с Юрой зашли в книжный магазин «Москва» на Тверской, а там, на витрине, его книга продавалась «Энциклопедия самоисцеления и тайных знаний от Юрия Лонго». «И он показывает мне на свою книгу и говорит: «Вот видишь — 400 рублей стоит. Я не могу позволить себе купить эту книгу. Это очень дорого. Это очень большие деньги». Тогда я иду в отдел искусств и покупаю книгу за 1200 рублей — фотоальбом Юрия Никулина, где есть моя статья о нём, и говорю ему: «А я могу позволить». Юра так удивился, у него такие глаза были: «О-о-о, ты же миллионер, Володя. Ты получаешь больше меня».

Один раз на гастролях в Иркутске Алексею Гай-вану так от него досталось. Юрий говорит: «Ну, вы здесь пока по рюмочке коньяка выпейте», а сам вышел, а Гайван выпил всю бутылку. Ему сказать: «По рюмочке» — это всё равно, что пчёлы против мёда, а рок против наркотиков. Сколько потом крику было: «Я хотел её на несколько дней растянуть, на несколько женщин, а ты один выпил! Сволочь!» «Ты же сказал: «По рюмочке», вот у меня по рюмочке всё и ушло». И Юра сразу всех гостей выгнал — и женщин, и мужчин. Парадокс: богатый человек и в то же время из-за бутылки коньяка устроил скандал.

Владимир помолчал и подытожил:

— Я это к чему рассказываю: человек, который устроил из-за бутылки коньяка скандал, разве будет отдавать миллионное наследство какой-то женщине, с которой жил десять лет назад пять месяцев и был в разводе?» Я никогда не поверю, что он мог подписать хоть что-либо кому-либо, кроме дочери. Хоть убей меня. Если уж только совсем «все жилы из него вытянуть». Я свою дочь никогда не предам, какая бы красавица-женщина у меня ни была.

Алла Михайлова:

— А я помню, когда он купил новую машину Mitsubishi Lancer в 2004 году, уже через две недели начал говорить: «Надо мной все друзья смеются, что я себе такую машину купил». Это был действительно человек парадоксов. Уж очень много противоречивого и диаметрально противоположного совмещалось в нём.

Из дневника Юрия Лонго

«Жадность фраера сгубила» — это обо мне, а сколько не фраеров сгубила эта пакость. Люблю пожрать! Выискиваю, где подешевле, а в итоге плачу вдвое. Не могу остановиться. Не могу сказать: «Нет».

Ты монстр — в твоих руках всё живое погибает! Литература — твоё спасение.

Неужели всё ради этих (ёб…ых) дерьмовых денег???!!!

Никто не успевал всё истратить к старости. Всё меньше надо, и деньги — бессмыслица.

Когда есть деньги, — есть всё. Неправда.

Диалог:

— А почему тебя не интересуют деньги?

— А что выше денег?

— В каком смысле?

— В том смысле, если ты заработаешь миллион, два миллиона? Что же ты будешь делать дальше?

— А дальше я заработаю три миллиона.

— А ты уверена, что дальше с тобой будет интересно людям? Когда человек заработал один миллион, два и три и у него цель в жизни заработать ещё и ещё, то он теряет смысл как человек или как личность. Он будет интересовать только каких-то близких людей, которые зависимы от него или общаются с ним по поводу денег или делают какой-то бизнес, но дальше он не интересен никому. Поэтому выше денег что-то может же быть? Не может быть, а есть. Выше денег есть идея, есть смысл у каждого свой, есть просто жизнь, медитация, выше денег есть философия, есть любовь, в конце концов. Если человек зациклен на деньгах, это скушно.

Владимир Цукерман:

— Многие Юру доставали. Очень много было душевнобольных женщин, сумасшедших очень много было. Очень много! Когда мы в тот раз зашли в книжный магазин на Тверской, при мне какая-то женщина звонила ему на сотовый раз двадцать. Он её посылает, она опять звонит. Юра мне даёт трубку: «На, скажи ей что-нибудь». И главное — как он мог через себя всё это пропускать? А, может, не пропускал? Одна такая даже ко мне в Красногорск один раз приезжала. Говорит: «Вы там старший наверху, скажите там, в банке космической информации, чтобы сняли с меня фантом Лонго. Я — его астральная жена. Мне это мешает жить. Я дала ваш адрес, через тридцать минут приедет муж меня забирать». Представляешь, что делалось? Ужас! Ужас! Я выслушал её и говорю: «Да, да, это очень серьёзный вопрос. Надо подумать, сосредоточиться». А она — завуч школы. Муж, двое детей. Вот с такими заболеваниями к нему люди приходили. А потом, когда Юра умер, она звонит мне и говорит: «Всё, Лонго умер. Следующий будете вы». Я говорю: «Очень приятно. Следующие — мы все. Только когда — чуть позже, чуть раньше».

Высоцкий вон сорок два года прожил, а как блеснул! Лермонтов — двадцать семь, Пушкин — тридцать семь, а Есенин — вообще двадцать пять! А остались в памяти людей на всю жизнь. Так что, дай Бог столько сделать, сколько они, хотя бы за шестьдесят. Тут не важно, сколько ты прожил, а важно, сколько ты сделал и за какой период времени.

Алла Михайлова:

— Я таких женщин, которые приходили на приём, образно называла «городская сумасшедшая». Одна такая регулярно каждый месяц приезжала на автобусе к Юрию на приём даже из Вильнюса. До сих пор жалею, что не сфотографировала её, потому что она мне даже сама рассказывала, что когда она выходила на Пушкинской и шла к дому Юрия, у Макдональдса её несколько раз брала в кольцо толпа молодёжи и кричала: «Ура-а-а!» Уж очень экзотически она всегда была одета. Для своего возраста и форм — по цвету и по стилю. Юра даже стеснялся её, и она всегда ожидала своего приёма не в гостиной со всеми другими пациентами, чтобы они не испугались, а на кухне, где развлекала меня. Приехав из Вильнюса на автовокзал, она шла в специальную комнату для ожидающих своего рейса пассажиров, принимала там душ и переодевала дорожное платье на какое-нибудь своё суперсногсшибательное, к примеру, с боковыми разрезами до самых подмышек и леггинсы с бантиками. Она нас с Юрой очень развлекала своими приездами. Но однажды он нечаянно, по неосторожности не закрыв дверь в свой магический кабинет, где она сидела, мимоходом отозвался о ней не очень тактично. С этого дня мы больше её не видели. Перестала приезжать.

Действительно, к магам на приём приходит довольно большой процент неадекватных людей. Хотя правды ради надо сказать, что распространённое мнение о том, что за помощью к магическим силам обращаются исключительно слабые люди, которые не могут самостоятельно решить свои проблемы, уже давно устарело. Больше всего на свете я не люблю стереотип и банальность. Всем известно, что подобное во многом притягивает подобное. Маг по сути своей является сильной, волевой личностью, который стремится повелевать людьми. Точно также и на приём к нему приходит человек, не просто не слабый, а, наоборот, стремящийся продавить ситуацию, которая в силу каких-то причин не решается собственными силами в индивидуальном порядке.

Из дневника Юрия Лонго

29 сентября.

Магии нет! Чуда нет! Есть незнание тех или иных законов (психофизики)!!!

Пока будет существовать невежество, столько будет существовать магия.

Магия.

Пока человечество не разгадает душу, что есть душа, до тех пор будет существовать магия.

Ночью влияние дьявола! Как можно ночью творить чудеса? Как можно ночью вообще думать о хорошем, когда кругом дьявол, дьявольская сила. Дух дьявола. Утром всходит солнце и приходит Бог. Только утром у человека светлая, умная голова, озарённая божеским светом. Всё, что творится ночью — дьявольское!!! Вечер — другое дело. Вечером бывает вдохновение. А, может быть, вся жизнь соткана на грани соблазна дьявольской и божеской (божественной) силы? (Дьявола и Бога).

Моя религия — это то, что происходит с человеком на практике, а не в его мозгах. И как помочь человеку поступить в той или иной ситуации. Почему не работает (энергия — зачёркнуто) религия? Потому что это теория, то, что хотелось бы увидеть в идеале.

В последние годы Владимир Цукерман и Юрий Лонго общались часто, но, конечно, не так плотно как раньше, причём инициатива почти всегда исходила от Юрия, звонил он, а Елену Владимир видел последний раз вообще в двадцатых числах августа 1997 года на похоронах Юрия Никулина. Владимир рассказывает: «Я приехал на прощание с венком и смотрю — Юра с Леной и с Гончаровым пришли. С венками был вход без очереди и за счёт моего венка они прошли со мной без очереди, поклонились и ушли. Лена мне тогда сказала: «Не плачь… Ну, не плачь…», и погладила по плечу. А когда я раньше к Юре в гости приходил, она всегда поворачивалась ко мне спиной, если не сказать хуже, и демонстративно утыкалась в газету. Никаких тёплых отношений и даже общения у меня с ней никогда не было. Последнее время Юра мне говорил про неё: «Я с ней не живу, но по старой памяти иногда к ней приезжаю. Пускай живёт там, на Сущёвке. Она у меня тут, на Бронной, не бывает, но к ней я иногда езжу, общаюсь с ней, но это йе тот вариант».

Много у нас с Юрой было в жизни всяких историй, полусказочных, полуфантастических, и действительно это была дружба. Бескорыстная дружба. А Юра был феномен.

Иногда книга имеет большее воздействие на человека, чем деньги или какие-то другие вещи. Особенно с автографом. У меня есть книжка — байки о Никулине, Вицине, Моргунове. Так я не умею продавать, я их просто раздаю.

Последние десять лет Владимир Исаакович Цукерман работает конферансье у певца Александра Серова. Когда вначале концерта перед выступлением певца для «разогрева зала» выходят на сцену другие, малоизвестные певцы и артисты, и зал начинает бушевать, свистеть и кричать: «Долой! Хотим Серова!», справиться с залом может только Владимир Цукерман.

 

АЛЕКСЕЙ ГАЙВАН:

«Юрке все говорили, что «ты — никто!»

Допой хоть немного, допой до конца,

Пусть песнь у порога помучается,

Последним не станет ещё один такт,

Последним не станет последний спектакль.

А песни-сироты… Как жить им одним?..

Алексей Гайван Стихотворение «На смерть Высоцкого».

Создатель и художественный руководитель театра кукол «Легенда» Алексей Гайван был близким другом Юрия Лонго на протяжении почти тридцати лет — с 1977 года. Вместе гастролировали и в советское время — в составе цирковой бригады, и в постсовест-ское, — в паре с Юрием Лонго. Вот какими воспоминаниями он поделился с автором этой книги — и о себе, и о людях, с которыми ему довелось работать:

— Я начинал работать в Москве, но был вынужден уехать в провинцию для того, чтобы играть, потому что в Москве мне, естественно, играть не давали, а в провинции я играл и Чацкого, и Молчалина и кого только не играл?! Я был счастлив в своей провинциальной жизни, я сыграл и Буслая, и Драгуна, я радовался, потому что я играл то, что хотел сыграть.

Сначала я окончил студию при театре кукол, потом был МХАТ, но из МХАТа меня отчислили с третьего курса, потому что я надел кастрюлю щей на голову проректору Потом была режиссура — окончил режиссёрский факультет в институте Культуры в Москве, потому что я в жизни никогда и никому не любил подчиняться. Честно говоря, я не люблю ни командовать, ни подчиняться.

За свою жизнь я открыл в Москве, как минимум, четыре театра и был в них главным режиссёром. В частности, театр «Коробейник», московский художественно-развлекательный центр. Это не считая провинциальных театров — Иркутский кукольный театр, актюбинский. Мне интересно начинать дело, когда идёт самое начало процесса — ставить что-то «на рельсы», пускать на поток. А когда оно уже «покатилось», мне становится скучно. Во всех странах, кроме России, кукольники получают за работу больше, чем драматические актёры. Это очень тяжёлый труд. На каждом спектакле я один озвучиваю сразу три-четыре куклы. Это только у Образцова было по пять человек на одну куклу, и ещё шестой озвучивал. В частности, Андрюша Миронов у Образцова часто кукол озвучивал.

J

Юрий Лонго — начало 90-х гг.

Юрий Лонго с женой Людмилой Никитиной, отцом Андреем Ивановичем и Дочкой Юлечкой. 23 сентября 1982 г. В День рождения и Юрия, и Юли

кинологические опыты

ВСТРЕЧА С Э КСГРАСЕНСОМ

ЮРИГМ лонго

ЗЕРВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

мнмЛ

В своей школе с друзьями и учениками. В центре — Юрий Лонго, слева — Владимир Цукерман и Владимир Рубаник; внизу — Борис Шапиро-Тулин; справа в галстуке — Геннадий Гончаров

nnnu

Ксения Лонго — внучка Юрия Лонго. Январь 2009 г.

Алла Михайлова — секретарь Юрия Лонго и его дочь Юлия Лонго. 1 мая 2009 г.

В театре на Таганке для спектакля «Убить дракона» была заказана шикарная кукла, а водить куклу у них никто не умел, и они в этот спектакль пригласили меня. Таким образом, я сыграл дракона, а параллельно, поскольку уже был зачислен в штат театра, меня взяли на роль беспризорника в спектакль «Десять дней, которые потрясли мир», в котором Высоцкий играл Керенского. У меня даже есть записи Высоцкого у меня дома — его полный и единственный импровиз, — которые я подарил Музею Высоцкого. Потом я из театра ушёл в Филармонию, в Москонцерт.

Из дневника Юрия Лонго

Свобода!

Я никогда не был свободен!

Какой-нибудь вор-одиночка намного свободнее меня.

Свобода, господа, не положение тела в ванной из денег. Свобода — это величайшее состояние души! За деньги она не покупается.

Свободу в Сбербанке не получить.

Вот составные свободы: смелость характера, смелость поступков, знание жизненных ситуаций, умение абстрагироваться,

Сила вот!!!

Философия ума.

Умение в малом получить наслаждение.

Нельзя быть свободным, находясь даже вдвоём. Не так одет, не так посмотрел и т. д.

В Москве.

Были мысли. Страшные мысли.

Только алкоголики принадлежат сами себе. Обычные люди зависят от быта, от обстоятельств на службе, от условий в семье, от стрессов, от предательства друзей, от любви, злобы, карьеры и т. д., «что подумают люди» — самая тормозящая фраза. Алкоголику это до лампочки.

А на х…й такая жизнь нужна, когда ты зависишь от всего?

26 сентября 2003 г.

В «Алантуре». Делаю адскую смесь из 5–6 сортов травяного чая. Думаю; хочу с палаткой к реке в России. Завидую нищим, бомжам, бродягам и пьяницам за их свободу. Читаю взахлёб книгу Никаса. Хочу путешествовать. В первый раз не очень хочу в Москву. Здесь одна программа ТВ. Неплохая еда и иногда тёплая вода в море.

16 сентября 1997 года.

И если у меня со свободой ничего не получится, то всё равно: Да здравствует моя молодость с наглостью к женщинам — ОНИ ЭТО ЛЮБЯТ!

“Единственно, чего я добился в свободе, — это иногда побыть одному. Всю жизнь мне хотелось ни от кого и ни от чего не зависетб. Наверное, это единственное состояние для философии. Так… свобода. Это, конечно, понятие растяжимое — свобода. Как можно утверждать, что нельзя быть свободным от общества, живя в нём? По Марксу. Тем более, в современное время, на рубеже 21 века социум очень сильно влияет на личность, и поэтому мы все зависим. Я побоюсь не казаться оригинальным, сказав, что все мы зависим от работы, от друзей, денег, от хорошего настроения и плохого, от собственной квартиры, благополучия, родителей и масса перечисленных вещей, от которых мы зависим, в конце концов, от внешнего вида и т. д. Быть абсолютно свободным — это привилегия только истинных философов, истинных духовных лидеров.

Знаете, о чём я мечтал в 25–27 лет, всё абсолютно точно сбылось, но с точностью до наоборот. Я мечтал быть совершенно свободным, быть свободным от всего, но, причём, имея свою крышу над головой в качестве коммунальной квартиры, даже комнаты, иметь минимум денег на пропитание. Причём добывание этих денег — не что иное, как сдача бутылок. Тогда они были ещё по рублю или не помню, сколько, в общем, рубля хватало на целый день жизни. Для этого нужно было сдать 10 пустых бутылок. Сдать в магазин или в букинистическом отделе сдать несколько книг, которые тут же можно было купить подешевле и тут же за углом продать дороже. То есть проживание за минимум средств, не накладывающих на обязанности зависимости от чего-то и, живя в коммунальной квартире и занимаясь всем, всем, всем, чем ты хочешь. Очень уникальная вещь, конечно, жить свободным, как птица, причём иметь мозги не птичьи, а человеческие, иметь душу человеческую, иметь эмоциональный фон, при всём при этом получать массу удовольствий от жизни, то бишь музей, театр, кино. Это всё было очень дёшево и доступно.

21 мая. Израиль. Тель-Авив.

Я на юге! Горы, побережье. На Юге!!! На Средиземном море!!!

Полная свобода, тепло, жарко, море, запах моря, нежный песок.

Только нежный песок и морская волна может заменить отсутствие женщины и временное отсутствие Родины.

Не нужен телевизор, не нужна музыка. Свобода — это тишина. Свобода — это (не цивилизация — зачёркнуто) отсутствие цивилизации. 21 августа 1997 года.

Помню, как мы с Юркой познакомились. Это было в 1977 году. Я тогда учился в Москве в институте Культуры. Смотрю — идёт такой маленький, щупленький мальчик, безусый, никаких усов у него тогда и в помине не было, подошёл ко мне и спрашивает: «А где тут можно насчёт экзаменов узнать? Я хочу в институт Культуры поступить». Я подвёл его к доске объявлений, всё объяснил, растолковал условия приёма, когда какие экзамены сдавать. Потом мы с ним пошли в какую-то кафешку, посидели, поговорили, выпили немного, как водится, и расстались. Но, как оказалось позже, не навсегда — на три года, потому что в 1980 году мы с Юркой опять случайно встретились — на концерте в Парке имени Баумана, где он уже показывал фокусы. Он меня увидел и сразу узнал (я-то не менялся), а я его не узнал, потому что у него уже усы были. Точнее, ещё не усы — усишки. И сам он уже был не худенький, а более фактурного телосложения. Он подбежал ко мне: «Ой, а я тебя помню! Мы с вами виделись в институте Культуры!» И тут я начал вспоминать, но так и не узнал его, потому что три года прошло и потому что он стал совершенно неузнаваемым, а просто вспомнил, что был тогда такой эпизод. Ну, и всё, с тех пор наша дружба уже не прекращалась.

На том концерте как раз и Володя Цукерман был, он тогда только-только из армии пришёл и работал ассистентом у Марты Цифринович. Марта Цифринович в то время была одной из самых известных кукольниц в Советском Союзе. То есть Дивов, Марта Цифринович и Образцов — вот трое кукольников, которые в то время работали на эстраде. Я взял Цукермана в свою группу, и мы вместе поехали с кукольным спектаклем на гастроли.

А без усов Юрка при всей своей любвеобильности не мог рассчитывать на взаимность женского пола. Усы и гипноз — вот его козырные карты влияния на женщин. И когда он отрастил усы, то за кого он только себя не выдавал — то за Никиту Михалкова, то за посла России в США Добрынина, то за Михаила Боярского, за Амаяка Акопяна, за Леонида Филатова и тд. по списку.

Инженер в то время получал сто пятьдесят — сто восемьдесят рублей, а мы работали и всего за один концерт получали тысячу рублей. Юрка из этой суммы получал, конечно, побольше, я — поменьше. А потом у нас вообще пошли десятки тысяч. В санаториях платили поменьше, особенно до 1987 года, до всех этих телевизионных передач с оживлением. Мы тогда на Байконуре работали, и с нами вместе работали Максим Максимов (брат Райкина) и Владимир Ляховиц-кий, была такая пара. Я помню, как летели мы обратно, и они всё никак не могли успокоиться: «Какже так? Мы народные артисты, а вам больше платят. Нам пятьсот рублей заплатили, а вам — восемьсот!»

Пять лет мы с Юркой ездили вместе в паре, это не считая того времени, когда он фокусы показывал в моих спектаклях. И пять лет мы практически не заезжали в Москву, а если и заезжали, то на один-два дня. Такой чёс был, начиная с приволжских городов — Ульяновск, Саранск, Тольятти и т. д. Первые машины Юрка привёз их Тольятти. Там же завод, и нам заплатили машинами. Мы на ВАЗе сделали два выступления и получили две машины. Одну машину Юрка себе взял, другую мы поделили с его администратором Женькой Вуколовым. Продали её.

А потом уже пошли дальние точки — Норильск, Хабаровск, Улан-Удэ. В Улан-Удэ мы долго сидели, по-моему, дней восемнадцать. Я ещё помню, что опаздал на самолёт. Рейс был рано утром, я проспал, самолёт улетел, а мобильных телефонов тогда ещё не было. Я в панике примчался в аэропорт, поднял все свои связи, вплоть до Олега Ефремова, мне сделали билет на Улан-Удэ, и я всё же улетел. Я даже не знал, в какой гостинице Юрка остановился. Просто пошёл наугад в самую крупную гостиницу. Дверь открывает вскло- коченный Юрка: «А я уже женщину подготовил, чтобы она меня объявляла».

Изначально я, естественно, только объявлял его. Но мне ещё в 70-х годах как-то довелось поработать несколько концертов с Кашпировским. Это у меня была такая маленькая хал турка. Я летом подрабатывал от Винницкой филармонии, и меня попросили с ним поработать. Тогда в городах с гипнозом ещё почти никто не работал — только Авдеев, Горный и всё, пожалуй. Кстати, это сейчас Горный говорит про себя: «Я просто артист оригинального жанра», а всех остальных разоблачает, а начинал он тоже гипнотизёром, только это у него не пошло. У него передача называлась «Я — экстрасенс». И делал он также, как и мы, устный счёт в уме и гипноз. И всё кричал: «Я — самый великий! Я — потомок Мессинга!» А теперь он, видите ли, разоблачитель.

Мы с Юркой очень хорошо работали. Когда только начинали, у нас было знакомство по почерку, потом он показывал фокусы с картами — блок минут на тридцать, и потом уже час шёл гипноз. Я занимался чисто конферансными делами — объявлял его, между делом рассказывал анекдоты, фельетоны, пел частушки и тд. А потом мы сделали новую программу, тогда мы уже убрали из программы знакомство по почерку, это хорошо принималось зрителями на начальном этапе, когда людям это всё было в новинку, и когда по телевидению это ещё не особо показывалось. По телевизору проводили свои сеансы только Чумак и Кашпировский, но у них всё было совершенно по-другому, в отличие от нас. Хотя от Чумака мы тоже кое-что для себя переняли. Но Чумак изначально заряжал только воду. Я с семи лет мотаюсь по гастролям и вспомнил, как в своё время, когда я снимался в кино в Бурятии, так там ламЫ специально заряжали чай. Из деревень приходили местные жители, и они им чай заряжали. Там это не считают — бред, шарлатанство, а у нас — чушь. У нас всю жизнь говорили, что что-то неправильно: то сахар — белая смерть, то масло — жёлтая смерть… Мой отец ел сахал, соль, сало — всё, что казалось самым вредным, и прожил девяносто шесть лет. Я тогда Юрке сказал: «ЛамА чай заряжают, а можно и натуральные кремы класть». На самом деле эта информация не от экстрасенсов в люди пошла, а, наоборот, от людей к нам. Изначально Чумак объявлял только о воде, но люди ставили перед экраном телевизора всё. Вода действительно вбирает в себя информацию, это уже факт, подтверждённый тысячелетиями — всю жизнь святой водой лечили, и сколько бы ни кричали, ча о в неё просто опускают серебряный крест, поэтому она и обеззаражена, а вы положите туда кучу серебряных ложек, и толку никакого не будет, вода у вас непременно прокиснет. А вот святая водичка почему-то не прокисает. У меня дома стоит крещенская вода, четыре года назад набранная, и моя матушка её до сих пор пьёт.

В 1989–1990 годах мы с Юрой работали в Барнауле, потом нас пригласили в Горноалтайск. Городок небольшой, мы там сделали всего один концерт. Но местные жители нам рассказали, что там есть подземные пещеры, проходы, куча ходов, с которыми даже одесские катакомбы нельзя сравнивать. И мы с Юркой решили пойти по пещерам. Специально приехали в селение под Горноалтайском, и местные жители пытались провести нас по этим проходам и пещерам в сторону Гималаев. Взяли с собой воду, продукты — всё, что нам сказали взять, но, пройдя четыре пещеры, это по расстоянию примерно километр, нас обоих охватило какое-то странное ощущение и недоброе предчувствие чего-то нехорошего, и мы решили дальше не идти и вернулись обратно. Нет, не потому что устали, мы тогда были ещё достаточно молоды, просто что-то внутри подсказывало нам не ходить дальше. Хотя местные жители по этим проходам шастают постоянно. Юрка всегда хотел туда уехать, говорил: «Там хорошо. Куплю себе домик и буду там жить».

В 1989 году мы с ним сделали этот показ с трупом — «оживление». Показали^то на ТСН 22 декабря 1990 года, а записывалось в 1989 году. Я считаю, что сейчас про это уже можно рассказывать, потому что Юрке этим уже не навредишь, да и какой смысл скрывать то, что и так давно все знают.

Из дневника Юрия Лонго

Посеешь поступок — получишь привычку. Посеешь привычку — получишь характер. Посеешь характер — получишь судьбу! (народная мудрость).

Алла Михайлова:

— В любой профессии, будь то парикмахер, врач, учитель или тем более колдун, чтобы тебя заметили, нужно выделиться в ряду таких же профессионалов, как и ты, а для этого просто необходимо непременно совершить что-то экстраординарное, из ряда вон выходящее.

Алексей Гайван:

— Политики же не стесняются тех пиар-ходов, когда, к примеру, фотографируются в бане… Это был макет предстоящей операции, процедуры оживления трупа, которую Юрий собирался провести в недалёком будущем, а для начала просто показать, как это может быть. Банально и примитивно думать, что, если оживления, как такового, не было, то Юрий, стало быть, просто ничего не умеющий шарлатан.

Алла Михайлова:

— Алексей, никто не любит чувствовать себя обманутым. Особенно в таком масштабе, в рамках всей страны и за рубежом, на протяжении столького времени! Людям теперь сложно просто добродушно посмеяться над собой и оценить размах Юрия. Гениальный размах гениального человека!!! Постфактум всегда всё кажется просто и обыкновенно. А попробуй додумайся и воплоти! Если ещё к тому же учесть, в какой период это было сделано — почти в советское время, когда нам с детства внушалось, что все и во всём должны быть одинаковыми — и мысли, и поведение, и одежда, и многое другое, когда шаг вправо, шаг влево приравнивались к преступлению и всеобщему порицанию. Люди вообще не любят «выскочек», людей, одарённых свыше, всегда легче «казнить» другого, чем поработать над собой. Но роли и мага, и трупа были сыграны гениально!

Газета «Московский комсомолец», № 1 56 (16406), 12 августа 1992 года

«3 ЧАСА В ЛОГОВЕ МАГИСТРА».

— Ходят слухи, что вы Ленина в мавзолее будете оживлять?

— Буду. С помощью семи чакр заставлю его двигаться, правда, учёные говорят, что ноги у него в плохом состоянии…

Потом он сказал, что на оживление мумии приедут всякие специалисты из разных стран…

Тогда я спросила его в лоб: «А как насчёт обещанного спиритического сеанса с Лениным. «A-а, это, — махнул рукой Лонго, — Вот, держите, специально для вас и берёг». И протянул стенограмму…

Алексей Гайван:

— Мало кому известно, но до этого всем известного «оживления» 1990 года, ещё в 1987–1988 годах уже, непосредственно на телевидении снимался ещё один материал, где Юрка сам лежал в гробу. У гроба была крышка с окошечком, и вот он этой крышкой накрывался, потом поднимал её, высовывал руки… Телевидение это всё снимало и потом показывало. Цель была всё та же — показать макет того, как это может быть, как может проходить оживление трупа, подготовить людей к предстоящей операции.

После этого мы уже сделали всем известную съёмку в институте Склифосовского. Сейчас за это потребовали бы тысячи долларов или, скорее всего, вообще бы не пустили, а тогда мы всё сделали за бутылку водки. В то время было проще. За трансляцию этой передачи Юрка заплатил корреспонденту на ТВ всего пятьдесят рублей. Сейчас бы это сотни тысяч стоило.

После этого Юрий прославился, а у Генки Гончарова сразу же появилась к нему лютая зависть. Он тут же связался с «Комсомолкой», с Олегом Кармазой. Они договорились Юрку разоблачить, а для этого придумали план. На съёмках, когда я лежал на каталке, накрытый белой простынёй, не было видно моего лица, но была видна моя лысина особой конфигурации. Это сейчас она целиковая, а тогда была поменьше и особой конфигурации. Гончаров звонит мне и начинает издалека: «Слушай, я тебя приглашаю в хорошую поездку в Прибалтику. Давай съездим на несколько дней… А сегодня приезжай в ДК Здесь один журналист хочет статью написать». А у меня тогда был какой-то «мёртвый сезон», не было никаких концертов. И у Юрки ничего не было. Я приезжаю в ДК (Гончаров там какой-то концерт давал), Гена мне: «Да, да, поедем в Прибалтику… только вот познакомься — Олег Кармаза, он хочет написать статью. Олег сейчас тебя сфотографирует, ты бы мог на стёкла лечь? А то он не верит, что ты можешь на стёклах лежать». Я говорю: «Да ради Бога. Запросто». А сам смотрю — этот Кармаза вокруг меня кругами ходит, как кот вокруг сметаны.

Они решили не напрямую, в обход пойти, понимали, что я Юрку подставлять не буду. Гончаров принёс битые стёкла, а я ещё ему говорю: «С тебя за бесплатный показ бутылка коньяка». Гена: «Да, да, да…» и тут же принёс бутылку коньяка. Я лёг на стёкла, он ножи в меня покидал — всё прошло нормально, всё хорошо, а Кармаза фотографировал. А потом оказалось, что он фотографировал всего-навсего мой затылок, чтобы совместить кадры и показать, что это один и тот же человек — вот этот на стёклах и «труп» в морге при «оживлении». И потом появилась эта статья в «Комсомолке» — вот живой человек, просто его голова (безо всяких стёкол) и вот он же в морге на каталке. Я тогда позвонил Кармазе и сказал: «Зачем вы эту петрушку сделали?» А он мне заявляет: «Мы ещё с тобой на эту тему поговорим. Я к тебе подъеду». Подъезжает ко мне с фирмачом из какого-то американского издательства и говорит мне: «Вот он тебе заплатит пять тысяч долларов за то, что ты разоблачишь всё это дело и расскажешь, как это всё происходило в морге». Я ему ответил: «Мальчик, ты сам-то понял, что сказал, к кому обратился?» Он с удивлением: «А что? Деньги хорошие!» «Деньги хорошие, но, как я не рассказываю Юре твоих секретов, которые я знаю, так же не расскажу тебе и его секретов. Я работаю с этим человеком и всё, что связано с нашей с ним работой, для меня табу».

Алла Михайлова:

— Гончаров — предатель, который предал Юру дважды: сначала его самого, а теперь и его дочь — до сих пор мстит Юрию только теперь уже через его дочку. Низко и мелко. А Юра никогда и никому не помнил зла, ценил его и дружил до последнего дня.

Из дневника Юрия Лонго

Не позволь бездарным навешать себе «лапшу» на уши. Ты не слишком богат, чтобы начинать жизнь сначала.

Не верь лукавым и хитрым глазам. Не верь лживой улыбке «конферансье». Все серьёзное делается в муках, при условии, если ты русский, а не еврей! Работай головой, а не телом. Не бойся ничего. Гони навязчивые мысли из головы. Всё начинается с мыслей! Гони мысли о голом сексе без любви, о крупном, халявном выигрыше, о том, что ты умный и хитрый и самый лучший. Возможно, это так! Но так не думай. Это всё равно, что выкрутить золотник из камеры ведущего колеса машины, то есть выпустить дух (воздух) ведущего колеса.

Никогда не завидуй — это тоже тормоз. Иди вперёд! Можно обогнать на любом витке возраста.

Радуйся успехам других! И учись у них же. Попробуй всё, кроме СПИДа, наркотиков и убийства. Иначе, как ты узнаешь о белом и чёрном. Но координаты ценностей должны быть нормальными. Нельзя узнать вкус вина, не попробовав его. Но необязательно пить всю бочку. Достаточно столовой ложки.

Твоя жизнь дороже всего на свете, но не дороже другой жизни. Мы все равны перед Богом!

Да здравствует разум, но разум чувствительный!

— О женщинах Юрия разговор особый, это дело святое, это даже моя кровать знает, что это такое. Мы когда приезжали в какой-нибудь город на гастроли, то обычно снимали два номера — у него люкс и у меня полулюкс. По всему городу уже заранее были расклеены афиши — «Посмотрите мне в глаза и вам сразу станет легче». А Юрка же масштабный, он сразу же шёл на рынок как всегда закупать свои орешки, курагу, изюм, чернослив и тд., которые он лопал неисчислимо, и приводил оттуда женщину килограммов под двести. Такую только на рынке и можно найти. В его люксе соответственно были три комнаты, в одной он проводил сеанс (мы частным образом тоже работали), в других сидели пациентки, ожидающие своей очереди. И вот он приводит эту медузообразную даму с рынка ко мне в номер и говорит: «Пустьу тебя посидит». Я отвечаю: «Ну, хорошо. Пусть посидит». Эта девочка и сидела, и ходила, и телевизор смотрела, и вся исстрадалась: «Ой, ой, ой, ну, когда же он освободится? Ну, когда же? Я вся горю! Я же вся горю! Ну, когда же он освободится?» И всё это медузообразное так колышется. Я лежу, книжку читаю и говорю ей: «Ну, подожди, девочка, не суетись». «Ой, я устала! Можно я прилягу?» А поскольку в номере, как правило, две кровати стояли, я говорю: «Ложись, если хочешь. Только не на мою кровать». Она легла, и вдруг я слышу — шарах!!! Кровать под такой тяжестью сломалась. Вся кровать вдребезги — боковушки расклеились, ножки сломались, и всё вот это медузообразное существо на полу — ой, ой!!! Я врываюсь в Юркин номер: «Юра, ты сам будешь оплачивать за свою б…! Она развалила кровать!» От него единственная фраза: «Значит надо на полу». В люксе кровати более дорогие, а платить он не очень-то любил, поскольку был человеком очень прижимистым. Это был примерно 1992 год, это то, что я сам реально видел изо дня в день. Я знаю, что в последние годы Юрка таким не был, хотя у меня уже не было возможности часто с ним видеться.

Из дневника Юрия Лонго

Времена бесплатного секса безвозвратно прошли. Бляди знают своё дело.

Бляди, бляди, бляди — это вне времени и пространства.

Любая красивая женщина — это уже товар, к сожалению. 9 апреля 2004 год.

Клубный отель Фазелис Рооз. Здесь очень хорошо. Взять девицу и приехать сюда дней на десять, чтоб не смотреть голодными глазами на пляжные полуголые тела.

Море тёплое. Чёрное не такое, но там сила.

В Краснодаре путаны стоят на кругу ЗИПа и на ростовской трассе вечером, а ещё по газете стоят всего 300 рублей. Такси в любой конец 40–50 рублей.

Инга. «Метелица».

Умная, корыстная, испорчена профессией, путана, высокая, с великолепными данными. За год скопила на квартиру в Москве, занимаясь проституцией.

Первая запомнившаяся женщина для секса — Фая возле Елисеевского.

13 сентября 2004 года.

Любовь- она для всех разная. Для многих это влюблённость. Многие путают ее со страстью: Для меня — это надёжность (прежде всего) и уважение, а не ахи на скамейке и т. д. Любви можно добиться, например, у женщины постоянным ухаживанием или заботой, большей частью материальной. Привычка, скорее всего, может перерасти в любовь, если появится сексуальное влечение.

Рядом сидит Влада. Как добиться её любви? Да никак! Я спрашивал, говорит — разница в возрасте, в росте и, наверное, я урод в сравнении с ней. Но можно купить её любовь на время, а на сердце у неё стоит блокировка (Мармарис).

Рыжая где-то в Москве зарабатывает даньги на квартиру на Дэушке.

Должна встретить во Внуково. Назвала по телефону меня соловушкой. С какой стати?

А какие девушки вечером в Краснодаре у входа в ночной клуб. Можно уехать на пол-лета в Краснодар, а потом на море. В любое время заработать в Москве денег. Приехать на машине к Фурсе и к Вале в горы в баньку.

1992 год. 3 сентября.

«Поступок словом» — красивая фраза. Пробую жить без женщин. Сложно.

Секс не может и не должен быть, как будто сплюнуть, хотя бы потому, что участвуют двое, а не один, как во втором случае.

В девках сидит что-то такое, которое не позволяет им унизиться первыми.

«Последним, за кем я буду ухаживать, — это будет сестра в реанимационной», — Дима Дибров сказал это сейчас в передаче. Мережко о женщинах… Да, класс! Вот что он ещё сказал до этого: «Ты спрашиваешь, Витя, устану ли я исследовать своим буром загадки мира? У меня есть Акопян, который мне пришьёт краник».

Я никогда не занимался подсчётом, мне это было неинтересно, но думаю, что и ему вся такая жизнь была не нужна. Для него это был вопрос самоутверждения, таким образом он пытался доказать себе: «Да, я такой маленький, я страшненький, но зато я всех вас превзойду по всем пунктам». Так он говорил мне однажды, когда напился. Это было редко, потому что он не любил выпивать, но однажды он напился с моей подачи и жаловался мне. Юрка мне говорил:

— А… вот сначала я у тебя работал, а теперь ты у меня работаешь.

Я говорю:

— Юр, какая фигня!»

Он:

— Не-е-ет, вот ты — потомок польских королей, а теперь у меня работаешь.

Я отвечаю:

— Ну, и что? Ну, и что? Мало ли, у кого я работал? Я с Рыбниковым работал, а он сын поварихи и лекальщика. Это неважно. Человек сам себя делает, и неважно, из какой он семьи. Да, я вырос в семье министра, у меня в детстве всё было, и я с детства знал, что такое спецпаёк, государственное распределение, машина и т. д. Я в школе учился и на переменах менял бутерброды с икрой на бутерброды с докторской колбасой… Но если человек из себя что-то представляет, то какая разница, из какой он семьи?

Когда Юрка в молодости приехал в Москву, ему все говорили, что «ты — никто». Я ту его пьяную ночь очень хорошо помню, это был единственный раз, когда я его видел пьяным в прямом смысле. Я его, конечно, напоил, потому что мне было скучно одному пить. И вот он задался целью превзойти всех, кто ему когда-то «руки не подавал», кто считал, что вот он такой провинциальный, никчёмный, тщедушный, бесталанный и т.д.

Из дневника Юрия Лонго

Если ты себя не полюбишь, тебя никто не полюбит.

Паршиво жить, себя не любя.

Москва. 16 октября 2003 год.

Если человек себя не любит, как он может других полюбить! Он не знает, что это такое.

1992 год. 3 сентября.

В глубоком псих. кризисе, вечером выпил полбутылки рому.

Сначала была цель заработать бабки, и он их зарабатывал тем, что фарцевал ещё в те времена, когда работал проводником в поезде и привозил сапоги с Дальнего Востока, с БАМа. Я был там на гастролях и знаю — снабжение по шмоткам там было шикарное, чтобы как-то людей в те края приманить. Сначала деньги, деньги, деньги, он заработал по тем временам громадные деньги, я видел его сберкнижку — на ней было шесть тысяч рублей — машина. Но я же не знаю, может, у него и не одна сберкнижка была.

Потом он поставил себе другую цель — стал добиваться именно славы для себя. А когда и эта цель была достигнута, когда и деньги, и слава есть, у него уже всё пошло для внутреннего самоудовлетворения. Пустота требует заполнения, поэтому должна же быть какая-то другая, следующая цель в жизни.

Из дневника Юрия Лонго

Не вспоминайте прошлое — у вас не будет будущего! Ставьте цель, мечтайте!!!

И вот за год или за полтора до смерти, Юра мне звонит как-то вечером и спрашивает: «Ты в Ялту собираешься?» Я же его впервые соблазнил Ялтой, он до этого всегда в Сочи ездил, а потом уже 11ачал и по заграницам мотаться. А когда-то я увёз его в Ялту, он обалдел, он влюбился в неё. В Ялту невозможно не влюбиться, если её знать, если не ехать туда, как турист. Это самое изумительное место, просто я показал ему настоящую Ялту.

Из дневника Юрия Лонго

Крым, Ялта.

Только в Крыму вещи пахнут своими именами. Вишни вишнями, а раки раками, а рыба рыбой.

Ялта. Всё тот же столик, что и в прошлом году, стакан муската… Тёплое море, рядом девушка. Может быть, постарел и видел своё несостоявшееся будущее: старички играют в шахматы.

Ялта изжила себя. Цены дорогие, пипл «мусор», как сказал Тульчинский, воздух в центре паршивый.

Вокруг красота, которая продаётся за гривны. Сюда можно приехать с любовницей или без неё, чтобы потрахаться, сняв предварительно на набережной, или бесплатно напиться.

Ялта не приняла, не было вдохновения. Мускат не принял мой организм. Не принял и всё тут. Сколько бы не заливал в него. Только хуже становилось. А вдохновения, как не было, так и нет. Всё началось с раков и пива. Потом вино. Наутро проснулся разбитым.

Хочу в Крым, в Ялту, к бубубушнику.

Думаю, как свалить к бубубушнику. Он совсем стал бубнить.

Удивительно: я — человек, который как бы по воле судьбы всегда ездит по городам и странам почти бесплатно (по долгу работы). Я отказываюсь от этого, беру рюкзак, организовываю всё, тащу на себе 30 кг, и ползу в лес, в глушь, в болото с комарами.

Забыть слово «Лонго» и отправиться путешествовать. Без усов, с дебильной рожей в Краснодар… Уехать, исчезнуть с глаз своих друзей, снять квартиру.

Коктебель.

Хочу ухватить молодость за хвост. Хватаю её, ловлю в Коктебеле, в Ялте, в Краснодаре, а она уже на другом свете.

И вот Юрка звонит:

— Ты когда в Ялту едешь? Слушай, возьми меня к себе в спектакль. Я хочу фокусы показывать.

А говорит это так тихо, грустно-печально, почти со слезами.

Я говорю:

— Юра, у меня, как говорится, за работу копейки платят.

Он:

— Я бесплатно… Я бесплатно… Если дашь рублей двести, и хорошо.

Он моторный был, скучал по гастролям, ему было невмоготу долго на месте сидеть. Говорил: «Вот Гончаров и сейчас иногда выезжает в небольшие, провинциальные города, выступает в клубах. Вот и я буду». Хотя это всё были просто разговоры, тоска по прошлым временам и гастролям.

Я Юрке предлагал съездить на гастроли в Америку, Канаду, и он согласился. Это было ещё за четыре года до его смерти. Мне позвонили из Америки, сказали, что разговаривали с Женей Вуколовым, его бывшим администратором, и он сказал, что уговорить Лонго приехать могу только я. Я приехал к Юрке на Бронную, и, наконец, его «добил» — он дал мне фотографии, заполнил анкету для американского и канадского посольства. Мы через фирму подали заявку и все документы, уже всё было на мази, а в последний момент, когда уже надо было идти за визой в посольство, Юрка передумал: «Нет! Я боюсь, а вдруг я не смогу?» Я говорю: «Юра, тебе не надо мочь. Ты не сможешь, я смогу. Ты поезжай с нами для имени. Ты просто посиди, заяви свою физиономию, я сам всё сделаю». Но он категорически отказался.

Алла Михайлова:

— Алексей, но ездил же Юра по частному приглашению в Израиль, когда умерла его предыдущая секретарь Алла Пятигорская. За две недели он провёл там много индивидуальных сеансов. Он не по сценам выступал, а именно с частными визитами. Мне кажется, что это сложнее, чем на сцене выступать, когда приходишь к человеку для индивидуальной работы, и вдруг никакого результата, ничего у тебя не срабатывает. А Юра приехал тогда из Израиля очень довольный поездкой и проведённой там работой.

Алексей Гайван:

— Юрка сцены боялся. Он изначально не актёр. Он фокусник. Он же никогда не учился этому. В институт Культуры тогда так и не собрался поступать. Сцендвижение не проходил, не знал, как держать себя на сцене, как вести себя. Он взял несколько уроков, а поскольку был человеком талантливым, то соответственно всё это быстро впитал. Тогда у него была — сверхзадача — деньги, имя, слава.

Из дневника Юрия Лонго

30 декабря 2003 года.

Если не знаешь, что делать, как жить, кажется, что тупик — ничего не делай, просто пережди, само пройдёт.

14 декабря 1992 года.

Наверное, нет рецептов в жизненных ситуациях для дураков, а для умных тем более нет: поступают сообразно сводам правил, интуиции и уму.

Алла Михайлова:

— Алексей, я не понимаю такой момент. Вот ты говоришь, что у вас с Юрой пять лет были практически не прекращающиеся гастроли, вы с ним в Москву всего на пару дней заезжали. А Елена-то в это время где была? Она же на суде говорит, что объездила с Юрой сорок стран мира.

Алексей Гайван:

— Этого не было никогда. Это ложь, п…ж и провокация. Я помню Ленку с того момента, как она объявилась у Юры, как он её выкидывал пинком за дверь, и она сидела за дверью в одной рубашонке и ждала, пока он проведёт время с другой женщиной и пустит её назад. Потом он милостиво позволял ей войти. И когда мы с Женькой Вуколовым или Борей Млино-вым (в прошлом тоже администратор Юрия Лонго) говорили ему: «Юр, ну, девка всё-таки уже сколько лет держится за тебя, не уходит, сделай ей хоть комнатёнку», он ответил: «Если я всем своим женщинам буду делать комнатёнки, мне самому ничего не останется. С какой радости я должен ей что-то делать? Пусть будет благодарна, что живёт в одной из моих квартир и бывает иногда рядом».

Алла Михайлова:

— Я согласна, что это выбор только самого человека — принимать предлагаемые условия или не принимать. И не надо к своему выбору привязывать кого-то другого, думать, что этот другой непременно тоже должен что-то делать тебе в ответ.

Алексей Гайван:

Поэтому я говорил и говорю: «Последняя, кому он оставил бы своё наследство, была бы Ленка. Последняя». Да и свадьба-то между ними случилась, потому что спонсоры оплатили ему эту свадьбу. Кто оплатил, говорить не буду, но оплатили. Дали денег на свадьбу, на хороший ресторан, на свадебное путешествие. Была хорошая сумма. Ты думаешь, он пошёл бы в ЗАГС? Юра любил, когда ему деньги шли. Он, смеясь, говорил: «Ну, оплатите мне свадьбу, тогда пойду в ЗАГС». Юрка весёлый был, он просто так языком трепал, он этой фразой отбрыкивался оттого, чтобы не жениться. А когда ему уже непосредственно дали деньги на свадьбу, то есть поставили перед фактом, а выпускать деньги из рук он очень не любил, он и решил: «Ну, и ладно, распишусь, а через месяц разведусь». Что он, собственно, и сделал — расписался и соответственно развёлся, как только позволил случай — ровно через четыре с половиной месяца.

Из дневника Юрия Лонго

О счастье.

Мы всю жизнь работаем для счастья. А оно приходит во время вкалывания, и мы не останавливаемся. Вот и старость, а счастье пропустили в жизни.

Мы о счастье мечтаем, а оно: лес за тобой, река, небо…

13 июля 2004. Сочи. Гостиница «Жемчужная». Кинотавр. Вчера был в ностальгическом восторге. Даже в наркотическом ударе. Поехал в те места, где не был уже лет 27. Там было счастье, в баре турбазы «Черноморец». Был молод и танцевал брейк-данс со стаканом красного вина в рукет

На улице Попова любил и наслаждался молодой, красивой девушкой из Волгограда.

«Мне никогда так не целовали ладошки рук», — это она обо мне. Моя молодость заключалась в моей сумасшедшей энергии. Ее некуда было девать. А какая вкусная была еда в кафе «Бережок» в совхозе «Россия». Вчера наворачивались слёзы. А на улице Полевая соблазнил чью-то племянницу, скорее хозяйки. Она была чужой женой.

Третий день в Сочи. Жемчужина. Вчера вечером был пьян без вина в актёрской тусовке. Люблю провинции, маленькие города, городочки.

Выкурил сигарку.

В Сочи на Кинотавре я практически был счастлив в режиме он-лайн.

Турция.

Тут славно. Не хватает только Алика, какой-нибудь бляди и хорошей книги. Рыжая стала высказывать недовольство. Зачем я её привёз?

Гостиница. На второй линии отель Мариса в Тыкирово. Рядом Фазелис Принц.

Отель Сириус рядом слева, а чуть дальше отель Тыкирово. Турки — хорошие ребята.

Рядом сидит хозяин трёх гостиниц. Что он, счастливее, чем я? Думаю, нет.

В этот тёплый, ясный, турецкий день мы счастливы оба. Ему — 72 года, мне — 53 года. Конечно, сейчас мы наравне, а раньше он мог позволить себе многое: Париж, Нью-Йорк, Лондон. А сейчас все в прошлом. Мы счастливы оба: ни я не могу позволить себе Париж, ни он.

Голубые. Разговор с Аликом.

Сегодня первый раз позавидовал голубым. Они были такие счастливые в ресторане. Среди нормальных пар не бывает такого видимого счастья и такой любви. Наверное, не бывает.

Турция. Сентябрь 2004 год.

Алик, здесь хуже, чем в 3 звёздах: много ненужной еды. Понтарская, необщительная публика. Скучно. Человеку много не надо (для счастья): сносная еда, крыша над головой и море, которое всё затмевает. Оказывается, легко поменять минус на плюс путём анализа событий, сравнивая с чем-то. Ощущение счастья одинаково для всех.

Природа здесь очень красивая, но сердце не трогает. На Кубани, в Саратове, Волгограде будоражит душу.

Понедельник, господа. Утро, 9 декабря.

«К ненависти можно привыкнуть, к любви — никогда» Жан-Клод Декруа.

Я всегда говорил, что человек жив, пока он жив в наших сердцах, в нашем сознании, в нашем уме. Человек мёртв, когда его забывают. А поэтому, какие проблемы? Значит, Юрка жив. Я могу сказать: «Мы с Юркой много ругались, кричали друг на друга, у каждого из нас были свои недостатки. Я всегда говорил ему лично свои претензии, он выслушивал и высказывал мне свои претензии.

— Да пошёл ты!..

— Ладно уже, пойди, купи хорошего вина.

Я шёл, покупал хорошее вино, он выпивал, как обычно, одну рюмку, я выпивал всё остальное, и всё было нормально. Я привык и по старой памяти до последних дней называл его Ланго: «Слушай, Ланго…» Он отвечал: «Ты только так при людях не говори». Когда он жил на Сухаревке, у него в квартире висела табличка, которую я ему привёз, — «Театр Юрия Лан-го». Нет, объявлял я его, конечно, Лонго, но у меня в подсознании всё равно всегда было Ланго. Это уже позже я как-то ехал в машине и обратил внимание — «Улица Луиджи Лонго». И созрела идея: «А почему бы и ему ни быть Лонго?» В энциклопедии приводится транскрипция этой фамилии, и как произносить правильно, как оно звучало на латыни — Лонго или ЛангО — на самом деле никто не знает. Лонго — это в переводе «длинный». Я ему говорил: «Юра, ты выбрал себе фамилию как раз в соответствии со своим ростом (в переносном смысле — у Юрия был 1 -60). Тебе нужно говорить людям, что ты не выше, ты — длиннее».

Алла Михайлова:

— Алексей, я уверена, что независимо от того, верит человек в магию или не верит, но, если он, как Юра, одевает эту личину и играет постоянно, не выходя из образа, то она становится его жизнью, его плотью и кровью. В результате игра в магию в действии имеет реальное воплощение.

Алексей Гайван:

— Мы с Юрой понимали друг друга с полуслова, и, если отбросить все его наносные негативные черты, то, по сути, Юрка был Человеком с большой буквы».

Друзья уходят и враги,

Мы все равны и смертны,

Но остаются лишь шаги

Громки иль незаметны.

Шаги-дела, шаги-слова 

А где-то память взгляда:

И что зачтётся там сперва,

Обдумывать не надо.

Пусть каждый в памяти хранит

Кусочек фотоплёнки,

И, как мозаика, они

Вбирают образ тонкий.

Он не замёрзнет, не сгорит,

Пройдя моря и стены,

И с нами вдруг заговорит

Сейчас вот с этой сцены!..

Живут на гранях чудеса

Пересеченьем судеб.

Мы помним эти голоса…

(нас помнили бы люди!)

Шаги-дела, шаги-слова —

Мы оставляем это,

Вступая в новые права,

Вверху ища ответа.

Там всё написано про нас:

Планет и цифр гонка…

И, видимо, он здесь сейчас —

Продляет время — ЛОНГО!

И долго-долго будет жить

Загадочным явленьем:

Как мысль одна могла сдружить

 Эпоху с поколеньем.

И кто родил, кто воплотил —

Не будем спорить, братцы.

Нам важно: что кто ощутил

И как сумел добраться

До этой точки бытия

Реально-нереальной.

А смерть — есть день прибытия

К той площади вокзальной.

Что охраняют День и Ночь

Движение — движенье

Медуза плавает точь-в-точь

Как жизни продолженье:

Берёт-даёт, берёт-даёт,

Толкая колесницу,

И если где-нибудь умрёт,

То там же и родится!

Продится, перейдя предел,

И чудо повторится!

И если много добрых дел,

То не забыты лица!

Алексей Гайван — «На смерть Юрия Лонго».

17 февраля 2006 г.

 

ГЕННАДИЙ ГОНЧАРОВ:

«Не ругайте его — это наш дедушка!»

Из дневника Юрия Лонго

«Для дружбы нужно время», — певица Свиридова. Я думаю, что ещё и симпатия, понимание, уважение, прощение ошибок друга, альтруизм, доброта, вера, ум да и ещё много чего, Бог знает что. Дружба — то же, что и любовь, только без секса.

Олеся Казакова, которая встречалась с Геннадием Гончаровым с 1999 года на протяжении шести лет, говорит, что «сейчас просто с кошмаром вспоминает, что было». «Мы познакомились очень символически: в «нехорошей квартире». Праздновалось, по-моему, пятьдесят лет со дня смерти Булгакова. Я просто очень любила Булгакова и приехала в эту «нехорошую квартиру» с друзьями, и Гончаров приехал туда же. И Кулебякин схватил нас: «Девчонки, пошли к магу, к магу!» И привёл нас к Гончарову. Как потом выяснилось, Кулебякин ему девочек поставлял. А мне на тот момент только шестнадцать лет было, интересно стало — маг. Я тогда думала, что школа гипноза — это какое-нибудь подвальное помещение и там что-то в чане варится и танцуют тумбу-юмбу. Я не знала, что это была легальная организация. К тому же Гончаров сразу сл ал оказывать мне знаки внимания. Он мне стал плести историю, что ему нужна ассистентка и что он видит, что я очень талантлива. Говорит: «Встань, я твоё поле посмотрю». И начал крутиться вокруг меня. А он же ростом маленький — метр семьдесят всего, ниже меня — и вдруг встаёт на цыпочки и начинает меня целовать. Я такая на него смотрю сверху вниз так строго, потом разворачиваюсь и ухожу. А подружка меня ждала за дверью и говорит:

— Ну, может, тебе показалось?

— Ну, что я — ненормальная что-ли?

И вот он едет на своём Кадиллаке за нами и говорит:

— Можно вас подвезти?

Я думаю: «На Кадиллаке хочется покататься. Не будет же он к нам двоим приставать?» Вот так мы с Геной и познакомились, а потом я реально в него влюбилась, потому что сначала всё было очень красиво и очень показательно. Приходит, например, какой-нибудь мужчина в МШГ (Московская школа гипноза) и говорит:

— Геннадий Аркадьевич, а можно Вас туда-то пригласить?

А Гончаров:

— Олесечка, ты хочешь туда-то пойти?

— Да, хочу.

— Да, мы пойдём.

Это так подкупало. И уже в том же 1999 году через него я познакомилась и с Юрием Андреевичем Лонго. Мы даже новый 2000 год вместе встречали. К Юрию Андреевичу я относилась и отношусь очень хорошо. Когда мы расстались с Гончаровым, у меня изменилось мнение только касательно его одного. Моё отношение ко всем остальным людям осталось прежнее. Ничего не поменялось. А тогда я чувствовала, что и Юрий Андреевич ко мне тоже хорошо относился. Он был очень добродушный и простой. Ещё очень весёлый, я бы сказала прикольный. Когда они общались с Гончаровым, то выглядели, как дети. Это было очень забавно, в них действительно просыпались дети. У меня многие мои друзья, мои ровесники, не обладают такой активностью, какая была у Юрия Андреевича. К тому же, стоило посмотреть, как они с Геной общались! Они постоянно что-то впаривали друг. другу! Как-то мыс Геной по дешёвке купили у Лонго трёхспальную кровать из итальянского гарнитура на дачу за сто долларов. Юрий Андреевич, когда-квартиру на Сухаревской менял, распродавал всю мебель, она у него по размерам не подходила для новой квартиры. И вот он Гене оттуда постоянно пытался впарить какую-то требуху и всё время говорил:

— Ты Олесю не бери. Она тебя отговорит. Ты один приходи.

А однажды Лонго пришёл к Гене домой, а Гене как раз накануне подарили набор чайников для проведения китайской чайной церемонии, и Гена ему говорит:

— Юр, выбери любой чайничек. Я тебе дарю.

И вот Юрий Андреевич подходит к крану, включает воду и начинает её из всех чайников переливать. Я так смотрю удивлённо и говорю:

— Юрий Андреевич, а что это Вы делаете?

— А вдруг чайники дырявые?

Он уже привык, что Гена ничего хорошего не даст! Я так смеялась.

Ещё было очень смешно, потому что Юрий Андреевич ходил по улице с громадной трубкой телефона с большой антенной, которая ловила связь на несколько километров. Причём это был не сотовый телефон, а огромный домашний, к которому кто-то приделал антенну. Этот телефон был такой чудной, такой прикольный. Это было нечто.

А ещё Гена любил делать так. Юрий Андреевич что-нибудь отчудит, а Гена говорил:

— Не ругайте его. Это наш дедушка.

А Юрию Андреевичу это так не нравилось, он так недовольно усами шевелил. Да… было в них обоих что-то детское. Оба такие задорные, бесшабашные. У меня о Юрии Андреевиче очень приятные воспоминания остались, так как его было очень легко подбить на что-нибудь авантюрное. Я на него просто удивлялась! В нём был такой азарт, как у ребёнка, и он сходу загорался новыми идеями. Видимо, чувствовал что-то, а, может, даже знал, сколько отмерено жить, вот и хотел всё успеть.

Любил разыгрывать очень забавно, но по-добро-му, без зла. Помню, он однажды над Ленкой (Лонго) прикольнулся. У неё же мечта: попасть в эту маленькую коробочку под названием телевизор. И Юрий Андреевич начал шутить:

— Лен, сфотографируй нас с Олесей. Я в газеты заброшу информацию, что у меня новая, молодая девушка. Представляешь, какая она станет популярная, раскрутим её.

Ленка сидит такая злая, смотрит на меня такими злыми глазами, всё всерьёз воспринимает. Я говорю:

— Лен, да он шутит. Ты что?

«Семейная жизнь», если её можно таковой назвать, Юрия Андреевича и Анелины была далека от идеала и общепринятых понятий семейной жизни. Я прекрасно видела их отношения. Мне Гена очень многое рассказывал, и я прекрасно знала, что у Лонго были другие женщины. И у неё были другие мужчины. Просто это были их правила игры, и они оба их принимали. И Юрий Андреевич мог прямо в моём присутствии рассказывать о других женщинах. Я считаю, что мужчины должны уметь разруливать такие ситуации. Если прошлая жизнь мешает настоящей, то обычно находят выход. Хотя, конечно, кого-то, может увлекать устраивать театр из своей жизни.

Надо сказать, что один раз — в феврале 2005 года — мы все вместе даже ездили в Болгарию на лыжах кататься. Очень здорово отдохнули и классно покатались. Мы с Лонго, конечно, больше Гены хотели туда поехать, но и Гена сам тоже хотел. Жили не прямо в центре курорта, а немножко поодаль, и там была необыкновенная тишина. А к подножию горы нас автобус возил. Первую ночь я просыпалась раз пять, потому что было действительно очень тихо и время такое бесконечное. Это же именно Гена подсадил Юрия Андреевича кататься на лыжах. Мы первые начали с Геной кататься, Юрий Андреевич ещё не катался, а он очень любил повторять всё за Гончаровым. И я Гене говорила:

— Вот скажи Юрию Андреевичу, что сейчас модно с парашютом прыгать, да он каждый день прыгать будет.

И Лонго начал каждый день ездить на лыжах кататься. А Гончаров ленивый, ему лень каждый день ехать, в пробках стоять. Я очень удивлялась на Юрия Андреевича. Он был активнее, чем Гена, хотя й старше Гены на одиннадцать лет. То есть, он мог покататься на лыжах, приехать, попить чаю и всё, уже звонит:

— Поехали кататься на коньках!

И мы после этого ехали и ещё два часа на коньках катались. Он какой-то неугомонный был и непоседливый. И это в его-то годы! Только помню, что, когда мы катались в Болгарии на лыжах, он держался за сердце и говорил, что плохо себя чувствует. Иногда таблетки пил. Но всё равно катался каждый день, ни одного раза не пропускал. Это же горы, на них все реагируют по-разному? У меня, например, от перепадов давления кровь шла из носа каждый день, хотя чувствовала я себя прекрасно. Однажды мы с Леной были на вершине горы вдвоём, я сняла шапку (она была специальная, горнолыжная), думала, что просто вспотела, а у меня всё лицо в крови. Я крови боюсь панически, сразу кричать начинаю. А она посмотрела на меня широко открытыми глазами и вниз съехала. Ничем не помогла.

Она мне как-то говорила, что у Юрия Андреевича больное сердце и гипертония. Но я даже не догадывалась, что у него были настолько серьёзные проблемы со здоровьем. Всё здоровье на женщин потратил. Это же сколько энергии тратится. Поизносился.

Алла Михайлова:

— Олеся, мне почему-то всё время казалось, что, когда Юра жаловался на здоровье, то в основном просто хотел привлечь к себе внимание, чтобы о нём просто больше думали, любили, заботились, ухаживали, холили-лелеяли. Даже зрительно было видно, как он хочет это прочувствовать на себе ещё и ещё раз. Ему это важно было и хотелось всегда с каким-то особенным трепетом. Я считаю, что, если человек приехал из сельской местности и уж тем более с Кубани, то здоровье было дано богатырское уже изначально. Глядя на него, сложно было предположить, что это больной человек. А нагрузки на организм должны быть адекватны состоянию здоровья.

Олеся Казакова:

— А в Болгарии был очень активный отдых. Мы неделю отдыхали, а по ощущениям, как будто две или три недели. Такого ощущения, что я именно отдохнула, не было даже после летнего отдыха, потому что мы с Геной в Болгарии ещё и летом были. И красота природы там необыкновенная.

Я Ленку на коньках не видела, а на лыжах, если честно, — так у неё большая, счастливая, звезда. Потому что она едет и вот так через голову может перекувыркнуться, то есть её просто хранит Господь. И ей всё время, как плохохму танцору, что-то мешает: то ботинки жмут, то что-то там в ботинок попало, то гора слишком высокая…

Я помню в первый день мы поехали, покатались вверху, и на наших глазах двух человекувезли с переломами. Там, если у кого-то травма, едут такие огромные машины, как тракторы, снегоступы, и мигают. Так страшно. И Юрий Андреевич поднялся вверх на гондоле и на ней же опять поехал вниз. Там же горы огромные, просто гигантские. Когда поднимаешься на подъёмнике вверх, аж уши закладывает. А мы с Геной думаем: «Что мы, на гондоле что ли приехали кататься? Поедем вниз, как полагается горнолыжникам». А карты у нас не было. И уже под конец я просто отстегнула лыжи, села на попу и так и ехала вниз, потому что ноги просто выкручивало. Мы потом посмотрели, а это была чёрная трасса.

Юрий Андреевич, конечно, очень смешной был. Ему пять баллов. Заботился только о себе, но со стороны это выглядело очень трогательно и забавно. Когда надо спрыгивать с подъёмника, он всех расталкивал. Один раз мальчика оттолкнул и тот не успел сойти и поехал дальше. В другой раз сам спрыгнул, а Ленку так толкнул, что она тоже одна уехала в обратную сторону, и её потом все ловили внизу.

Я помню, Юрий Андреевич рассказывал, как к нему однажды приехала какая-то совершенно постороння женщина из другого города, привезла кучу варенья-соленья, убрала всю квартиру и уехала. Говорит мне:

— А чего? Неплохо! Я её в первый раз в жизни вижу! Чудная какая-то!»

— Олесь, Юре все в большей или меньшей степени помогали. Все. А Юля Панкратова (см. главу «Юлечка») приходила зимой и тряпочкой мыла его машину. Сама представляешь, какова машина зимой.

— А на мойку съездить не судьба?

— Деньги экономил. Там днище надо мыть. А саму-то, зачем протирать — чуть грязнее, чуть чище. Это надо под такой звездой родиться, чтобы все помогали.

Олеся:

— Зато чудненький и с харизмой. Хотя лично для меня нет. Но на меня тогда многие удивлялись, зная, что я встречаюсь с Гончаровым, потому что Гончаров многих отталкивает и мало, кому нравится:

— Фу, какой Гончаров противный, а вот Лонго хороший, вот прямо обнять его хочется. Такой мужчина хороший.

А для меня он, как мужчина, был вообще неприемлем. Я не смотрю на мужчин, которые мне в отцы годятся, как на мужчин: отцы моих подруг, руководители в офисе. А Юрий Андреевич ещё намного старше Гены, в дедушки годился, и я не могла из-за этого на него смотреть, как на мужчину. И именно, как мужчина, он меня почему-то не привлекал. Но общую харизму я, конечно, в нём замечала. Есть люди, с которыми посидишь, поговоришь, а потом еле вспомнишь, а Лонго именно такой яркий был и внешне, и по поведению, хотя чудной, конечно. Мужчина в таком возрасте и с такой бешеной энергией.

А с Гончаровым у нас была очень тесная даже астральная связь: мы читали мысли друг друга, иногда нам снились даже одинаковые сны, при аутотренингах мы видели одинаковые образы, бывало, что одновременно звонили друг другу. Если я волновалась, то моментально могла сделать так, чтобы он тут же вспомнил обо мне и сам позвонил.

Лонго с Гончаровым не только маги, сильные в энергетическом и магическом плане, но и эстрадные артисты, которыми они когда-то были, и им нужна была такого уровня слава, чтобы их на руках носили и в ноги прилюдно кланялись. И они, конечно, безумно сожалели, что те времена прошли и всегда их вспоминали.

А ещё мне Гена рассказывал, как они с Лонго познакомились. Гена уже тогда выступал на сцене с сеансами гипноза, и у него были свои номера и афиши, и он искал ассистента. Ему кто-то из знакомых звонит и говорит:

— Мальчик есть. Такой талантливый, молодой и хочет у тебя работать.

Гена решил с ним встретиться где-то, по-моему, на Сухаревской площади. И они перепутали, на каких концах улицы они встречаются. А телефонов мобильных тогда ещё не было. И вот они шли, шли навстречу друг другу и поняли, что это они. И тут Гена вдруг узнаёт, что этот мальчик старше его на одиннадцать лет, а он сам только недавно после армии был. И они начали работать вместе, а потом разошлись, когда Юрий Андреевич стал известным и популярным. На самом деле Гончаров просто завидовал Юрию Андреевичу в том плане, что многие его идеи, то же «оживление трупа», были идеями Гончарова. Но Гена побоялся, а Лонго не побоялся всё это претворять в жизнь. На самом деле у Лонго было пятьдесят процентов славы, а пятьдесят процентов негатива от людей. Огромного негатива и от многих друзей, в том числе. Но потом они с Геной опять подружились.

— Олеся, на рядовых делах ни в одной профессии, к сожалению, далеко не уедешь. В любой профессии, чтобы выделиться в среде таких же профессионалов, как и ты, нужно совершить нечто. От Гончарова действительно исходило всё новое. Даже для того, чтобы просто сделать сайт в Интернете, Геннадию пришлось Юру долго уговаривать. Не понимал, зачем это нужно, да и платить не хотелось. Потом, конечно же, был очень рад и сам на себя удивлялся. Впрочем, как и всегда и во всём.

Олеся:

— Недавно вспоминала, как Юрий Андреевич говорил «пофилософствовать»: «Вот будем сидеть на даче, пить чай и философствовать». Хорошее слово, иногда хочется просто пофилософствовать и ничего не делать.

Я Юрия Андреевича знала с другой, с хорошей, стороны, но, тем не менее, в их с Геной характерах и поведении замечала много параллелей, много общего. Они оба поддерживали свою энергетическую силу за счёт чужой энергетики. Применяли техники гипноза. Любовь даёт самую большую энергию, прилив сил. Только такой драйв длится нетакдолго. Много ли надо молоденькой девушке, чтобы влюбиться, особенно когда ничего в жизни ещё не видела и не знаешь? Нет, не много. Тут тоже нехитрый приём психологии действует: сначала завлекаешь человека, допускаешь его к себе близко-близко, скажешь что-нибудь особо ласковое («тобой подушка пахнет, не могу один спать»), а потом охладеваешь — внезапно так, вдруг. Тут-то человека, как магнитом и начинает тянуть.

Ещё я поняла, что очень легко отделалась. Меня Бог, наверное, очень любит. Я бы тоже в психушку могла угодить. Мне очень страшно было, когда Гончаров рассказывал про одну девушку, дочь знакомой, которая ни с того ни с сего под поезд прыгнула. Когда я мысленно до этого дошла, я сказала себе «стоп», всё простила и забыла. Конечно, с возрастом понимаешь, что у любого человека есть недостатки и надо как-то принимать недостатки любимого. Но пороки — это не недостатки. Любить надо тех, кто достоин твоей любви. Главное, чтобы человек лица своего не терял, и тебе не стыдно было вспомнить, что ты была близка когда-то с ним.

— Любовь — это достоинство того, кто любит, а не того, кого любят. Красота — в глазах смотрящего.

Олеся:

— Мне как-то Гена сказал, что «он — зеркало». Маги и гипнотизёры действительно всего лишь отражают те чувства, которые испытывают к ним. Так как девушки юны и ещё чисты, то поэтому они упиваются своей же чистотой и любовью, поэтому так любят, поэтому так привязываются. Я так и сказала тогда Гене: «А ты просто отражаешь, тебе всё равно, ты — зеркало». А он изменившимся голосом прошептал: «О, Господи, неужели ты действительно так глубоко всё это прочувствовала!»

Издевательство над малолетними — это уже преступление, попытка через свои комплексы взрослого мужчины унизить более чистое существо. За насилие физическое у нас дают срок, а за насилие души? А это порой сложнее вылечить, намного сложнее.

Я как-то недавно пришла из института, устала, расплакалась и с ужасом вспомнила все те мои истерики и подумала: «Господи, как давно я не плакала! Какая же я теперь счастливая! Никто мне нервы больше не трепет, никто на меня не давит».

— Мне самой казалось, что я, как муха в паутине, дёргаюсь, а реально помочь себе не могу ничем. Да и не понятно, хочу ли вообще делать что-либо в этом плане, потому что, когда любишь, голова тебе говорит одно, а сердце — другое. И совмещать их нельзя, надо склониться к чему-то одному: или я поступаю по уму, или — по сердцу И, несмотря на все консультации и просто дружеские советы подруг-психологов, у меня уже тоже были такие истерики, когда я по вечерам всё чаще и чаще сидела дома и просто в голос почти кричала: «Господи, помогите кто-нибудь! Ну, кто-нибудь, помогите! Хоть кто-нибудь!»

И очень сложно оставаться собой и не начинать с такими людьми вести себя так же.

Олеся:

— Это уже даже не маленькие сигнальчики. Только любящему сердцу всё равно. Всё равно не разлюбит, найдёт оправдание. Глупое оно, это сердце. Будет ждать, пока основательно по башке не настучат.

На самом деле, вот как Гончаров себя вёл после смерти Юрия Андреевича — делал имя на смерти Друга.

— Олеся, даже на его сайте сразу появилась запись:

«Более двадцати лет Геннадий Гончаров и Юрий Лонго вместе по всей стране выступали на сцене с массовыми сеансами, которые имели колоссальный успех. Юрий Лонго был любимым учеником и первым помощником Геннадия Гончарова, верным соратником во всех делах и начинаниях. Его тяга к гипнозу и безусловные способности были вовремя замечены, и не без помощи Г. Гончарова Юрий Лонго стал легендой».

Сильно сказано. Добавить нечего.

Олеся:

— А ещё Гена мне сказал: «Я сначала сказал в прессе, что Юра не умер, а сбежал в Австралию, а потом и сам поверил в то, что Лонго на самом деле не умер, что он это всё подстроил».

И это было всё очень низко.

— Когда Юра умер, Геннадий Гончаров был первым, кому я позвонила с этим трагическим известием. Он живёт недалеко, но приехал совсем не быстро. Вошёл, постоял на пороге, потоптался, ничего не сказал, не помог, не прошёл, не посмотрел, не попрощался… Повернулся и уехал. У меня был такой ужас внутри, такой ужас, но, видимо, и он растерялся от случившегося. А потом вдруг информация от него в газетах — Лонго сбежал в Австралию.

Олеся:

— Мне Гончаров рассказывал, что ему Юрий Андреевич звонил накануне, и ему было очень странно, потому что Юрий Андреевич был, как пьяный. Я ему говорю: «Ген, и ты к нему не поехал? Ты же знаешь, что он не пьёт. Потому что даже я, не медик, знаю, что, когда у человека с сердцем плохо, то у него такой временный эффект наступает, что язык заплетается и как будто пьяный». Я бы чувствовала свою вину, если бы не приехала, а потом с человеком что-то случилось.

Гена, когда вернулся с похорон, вечером звонил и рассказывал мне то, что действительно многие видели* как Лонго то ли моргнул, то ли вообще глаза приоткрыл…

— Нет, у него просто ресницы дрожали, как будто человек не спит, а притворяется. А Елена Лонго на прощание в морге вообще не пришла. Уже и Никас речь сказал, и Николай Николаевич Дроздов своё последнее слово, все попрощались, а её всё нет и нет. Прибежала, вся запыхавшись, только когда уже собрались ехать в церковь на отпевание: «Ах, я так бежала, так бежала по эскалатору!!! Никогда так не бегала!!!

Олеся:

— Он был только на отпевании, а на кладбище не поехал. Я ему говорю: «Ген, это же принято, что самые близкие друзья и родные провожают человека до кладбища, а на отпевание идут все». А он говорит: «Я и так для этого много сделал. Денег дал». То есть для него помощь — это только деньги дать, а душевно он ничем не поможет.

Я считаю, что Лонго был у Гены не просто лучший, а единственный друг. Если посмотреть, так они прожили всю жизнь вместе. И он говорит мне:

— Вот так странно. Вот Юра умер, а я так к нему привык.

Он даже не говорит, что умер «мой друг», он не аппелирует такими категориями, потому что у магов, колдунов, гипнотизёров есть только привязанность, но нет любви и нет дружбы. Самое большее, что они способны сказать, это то, что они имеют привязанность. Они лучше деньгами отпла-тятся, чем душевные силы будут вкладывать. Человек умер, а он всё равно говорит о себе, эгоизм даже в такую минуту.

— Недаром психологи говорят, что, если человек, к примеру, плачет по ком-то, то это он себя жалеет. Точно так же, когда мы делаем кому-то подарки, то тоже в первую очередь делаем удовольствие для себя. Но, тем не менее, со стороны психологии, если всё вот так объяснить и разложить по полочкам, то всё обесценится.

Олеся:

— Но есть же такие ценные моменты в жизни, флюиды, которые ничем не объяснишь, потому что, даже, несмотря на то, что Гончаров был и с другими женщинами, есть моменты, которые остануться только со мной.

Суд — дело тёмное и не всегда правое.

— Если всё это состояние одной Елене, так зачем ей столько? Кроме трёх квартир в самом центре, дачи в престижном направлении, двух иномарок и денег на счетах, в ходе судебного процесса ещё три участка на Рублёвке обнаружились. Надо полагать, что есть и другие претенденты на имущество Лонго, которые помогли «устроить» ей это завещание.

Олеся:

— Но жизнь всё расставляет на свои места очень чётко. Деньги не приносят счастья сами по себе. Юля ещё очень молода, у неё всё ещё впереди. Иногда смотришь на события десять лет спустя и видишь всё иначе, совсем иначе. Всё будет хорошо! Если человек с чистым сердцем, то всё с ним будет хорошо.

Из дневника Юрия Лонго

А ещё у меня была целая неделя Нового года. Целая неделя у меня была, как будто бы в Раю. Были новые люди, новые друзья. Было очень и очень хорошо. Была хорошая погода, было много снега, были лыжи горные. А, вернее, была одна горка в Провацком, и несколько горок было в Оленье и Лоза, такое место есть в Подмосковье. Это было замечательно. Была хорошая, хорошая зима, начало хорошей зимы. И вот сейчас Новый год. И очень грустно. Через несколько часов Новый год. Надо идти к Гончарову есть гуся, и на душе очень грустно, и кажется, это не тот праздник, который мне нужен, не тот. Люди по сути дела очень одиноки, это видно потому, как они (собираются — зачёркнуто) желают встречать Новый год. В шумной компании, а потом остаются одни и им очень грустно, они готовы пойти к первому встречному, чтобы встретить с ним Новый год, потому что им очень одиноко и скушно. Всё будет хорошо.

Первый день нового года. Следующий Новый год нужно будет встречать где-нибудь в лесу, в пустыне, на море, в воздухе, где угодно, но только не на Красной площади. Буквально несколько лет назад на Красной площади было так чудесно, так замечательно, потому что было тепло от людской радости, было хорошо и чисто, и приходили люди по зову души и сердца. Мало было народу. А сейчас туда приходят, потому что это официально назначено центральное место встречи Нового года, и там такие фейерверки дурацкие, грязные бутылки, стаканы, обёртки, закуска летят в воздух. В общем, народ пьяный вдрызг. Невозможно туда пройти, натащили туда омоновцев, милицию. Невозможно туда пройти к Красной площади даже переулочками. Сделали сцену выступления и почти пол-Москвы затащили туда, наверное, благодаря рекламе. Люди просто прочувствовали, т. е. эта грязь вся ползёт с Запада им, с Европы, именно башку повернули почему-то в эту сторону. Люди стараются встречать Новый год как-то оригинально, наверное, для того чтобы запомнить это на всю жизнь. Но таким образом это запомнить невозможно, если ты будешь сидеть и пить шампанское на Красной площади с миллионной толпой. Вот ещё 3 года назад это было так чудно, так оригинально, так хорошо, и сейчас это всё испортилось. К сожалению, это так. А в следующий Новый год обязательно надо найти оригинальный способ встречи Нового года и делать это надо тогда так…

 

ЕВГЕНИЙ ЧЕРНЫХ:

«Собираясь в баню, Юра брал с собой кипятильник…»

Из дневника Юрия Лонго

Верить в Бога очень трудно, тяжело, но не верить ещё хуже. Это смерть. Наверное, во что-то святое высокое. Это смерть. Хм… Ночь. 3 часа ночи. 13 число. Слава Богу, не пятница. Декабрь, зима не зима, снега нет, мороза тоже, на лыжах катаюсь часто. Хм… Вчера вечером выпил бутылку сухого вина. Конечно, хм… пьянство — это одно хорошее удовольствие. Удовольствий на трезвую голову 200 тысяч — экстремальный спорт, путешествия, книги; Любовь, секс, дружба, расширение сознания, бесконечные мечты и воплощение их, альтруизм, эгоизм, психоанализ, общение с людьми и нелюдьми, друзьями и врагами.

Наверное, в моей крови есть гены, хм… казачества, потому что всё время хочется свободы, вольности, бесшабашности. Раннее утро. Среда. Прошли праздники — День Конституции. Наверное, скоро будет следующий праздник. Не наверное, а точно. Опять эти новогодние праздники, которые убивают человека на полмесяца из жизни. Кто вам сказал, что Бог наказывает болезнями? Бог вообще никого не наказывает, Бог добрый. Наказывают вирусы, катастрофы, аварии, небрежность наша. А Бог даёт силы. А Бог даёт силы избавиться от болезней, от катастроф. У итальянских монахов есть обет бедности. Обет безбрачия, это понятно, обет верности, обет молчания, а вот обет бедности первый раз слышу. Писатели — инженеры человеческих душ. Хорошая старая забитая фраза. Писатель — инженер человеческих душ, а маги?

1994 год. Февраль.

Человек, потерявший цель, бога в душе, может такое натворить с собой и окружающими — не дай бог!

Бог помогает только тем, кто сопротивляется.

Добился всего — теперь бы только заниматься, думать — ан нет.

Относиться философски ко всему. К Богу обращаться.

Перехитрить Бога, значит перехитрить себя. У Бога можно только попросить прощения и возможность прожить ещё раз то, что ты хочешь.

Можешь плакать, реветь, но никто тебя не пожалеет, кроме Бога и самого себя.

2000 год.

Кто вам сказал, что Бог наказывает болезнями? Бог вообще никого не наказывает, Бог добрый. Наказывают вирусы-, катастрофы, аварии, небрежность наша. А Бог даёт силы, а Бог даёт силы избавиться от болезней, от катастроф…

Евгений Александрович Черных, журналист газеты «Комсомольская правда», был знаком с Юрием Лонго больше десяти лет. Познакомились ещё в 1995 году, в тот период, когда Черных два месяца работал редактором в газете «Тайная власть». Вот какими воспоминаниями он поделился с автором этой книги:

— Много было у нас с Юрой журналистских контактов и в газете «Тайная власть» и в «Комсомолке». Просто на тусовках встречались, один раз даже вместе в баню ходили. Честно говоря, я к нему, как к магу, не относился. Я — человек увлекающийся и ещё до встречи с ним начал интересоваться эзотерикой, увлёкся всеми этими эзотерическими практиками и, как результат, пришёл работать в газету «Тайная власть». Два месяца верил во всех этих магов и колдунов. Они приходили к нам, в основном, за рекламой, и я на всех пытался что-то проверять, прояснять этот вопрос для себя ещё до встречи с Юрой. И даже бандиты приходили, просили написать про какую-нибудь очередную «православную матушку». Но хозяин был связан с серьёзными людьми, с Органами, он никого не боялся. Однажды, помню, ясновидящая приходила, говорит: «Вижу вашего хозяина: в прошлой жизни он был герцогом на коне». Тогда модно было говорить про прошлые жизни. Многих я повидал за это время и уже через два месяца узнал им цену и понял, что девяносто девять процентов из них это даже не шарлатаны, а просто если и был у кого-то из них изначально какой-то талант в этой области, то из-за денег этот дар пропадал. Так было с одной женщиной, которая мне действительно предсказала реально сбывшиеся в дальнейшем вещи, и я её даже к Лидии Шукшиной водил, но она потом тоже ударилась в бизнес и весь свой дар порастеряла. Разъезжала потом на «Мерсе», и сын со снохой магами стали и тоже разъезжали на «Мерсах»… Бизнес, просто циничный бизнес. Девяносто девять процентов из них стараются ради денег, и все их способности пропадают. Честно.

Познакомились с Юрой именно в «Тайной власти», сидели, прикидывали, что бы нам с ним такое придумать. Может, Кремлёвские куранты остановить? Не получилось… Денег у него не хватило. У меня осталось от него приятное впечатление, как от человека, с которым можно не напрягаясь, нормально, душевно поговорить. Ну, работа у него такая — маг. В моём понимании — дурить людей. Делали заметки в газету, старались писать, в общем-то, безобидные вещи о любовной магии, зная, что девочки в него верят. Ну, и пусть верят. Была в газете специальная любовная полоска с его советами, приворотами. На День всех влюблённых много специфической информации для девушек писали, Юра сам придумывал и разные «старинные» обряды, как проводить этот день, и какие существуют для этого дня хорошие приметы. Печатали его фотографии с Лидией Шукшиной и с другими известными женщинами, которые отличаются пышными формами. Юра говорил: «Я люблю вот именно таких полных женщин и прогнозирую, что в этом плане мода в России года через три перевернётся». Но с тех пор, как он дал этот прогноз, прошло уже много лет, а мода так и не перевернулась. Всё было очень безобидно.

— Евгений Александрович, Юра мне тоже говорил: «Ты посмотри на улице — подавляющее большинство мужчин идут с полными женщинами. О чём это говорит?» «Это говорит только о том, что, если бы ты посмотрел на этих женщин лет двадцать назад, когда эти самые мужчины выбирали их себе в жёны, то увидел бы, что они были на пару размеров меньше». Отвечает: «Да… Правда».

— Духов я с ним не вызывал, как это делали в других газетах, хотя он и просил меня, потому что понимаю, что в такие вещи лучше не лезть. Есть какие-то тонкие материи, поэтому лучше от этого держаться подальше. У меня был знакомый журналист, который в жизни всерьёз этим занимался. И мне предлагал: «Хотите, я буду вашим учителем?» А через год ни с того, ни с сего выкинулся из окна. Причём он был чекистом, в советские времена работал в ЮАР от солидной, серьёзной партийной газеты. Военный человек, с погонами, не из простых людей. Но занялся там вуду. И всё — выкинулся из окна. А перед этим за неделю до него в Польше выбросился из окна его же учитель. Вот как бывает. А ещё у нас работала симпатичная девушка, сотрудница, и она на фоне неудачной личной жизнц попала к кришнаитам. И всё — «рерихнулась», как я их называю. Человек со слабой психикой. Потом главный редактор встречал меня и рассказывал, что видел её на улице: «Идёт в жару с пустыми, стеклянными глазами… в резиновых сапогах…»

Однажды мы с Юрой ходили в баню. Я в эту баню и раньше ходил с обычной рекламой от газеты, это был серьёзный спорткомплекс, и я с директором был лично знаком. Они организовали застолье, а я обещал привезти известного в "стране человека, сделать им рекламу. Я тогда так удивился, потому что вижу — Юра берёт с собой кипятильник, ещё какие-то столовые принадлежности. Спрашиваю: «Юра, зачем тебе всё это?» Отвечает: «В баню же идём». Я говорю: «Юра, там всё будет организовано. Ты же должен всё предвидеть». Едем туда, а Юра по дороге всё переживал. Я ему говорю: «Юра, ты же колдун, почему ты так переживаешь? Уже всё организовали». Тогда я очень удивлялся, почему он, колдун, нервничает, едет и не знает, как пройдёт наше банное мероприятие. В нём было много такой детской наивности и непосредственности.

Моя последняя встреча с Юрой была на презентации фильма Александра Невского «Московская жара», он вместе с Никасом приходил. Это было примерно за год до его смерти. Вид у него был очень уставший, обрюзгший, но я, конечно, не стал ему об этом говорить. Про себя подумал: «Да… Что-то Юра сдал, уже стал не тот, что раньше. Надо его к Кремлёвской диете приобщить». Я уже тогда собирал материал о Кремлёвской диете. (Евгений Александрович Черных — автор книги «Кремлёвская диета от звёзд» — прим. AM.). Перекинулись парой-тройкой фраз, и, когда он узнал, что я до сих пор так и работаю в «Комсомолке», вспомнил то время, когда там работал журналист Олег Кармаза и то, как он пропечатал его в своей разоблачительной статье: «Вот это я, конечно, помню и ему не прощу». Но Юра был незлопамятный, сказал это по-доброму, безо всякой злобы.

Из дневника Юрия Лонго

О здоровье.

Если хочешь заработать много денег, знай — каждый миллион стоит кусок (кусочек — зачёркнуто) твоего тела. Выбирай, что дороже?!! Надо ли. быть богатым и больным?!

Нету здоровых миллионеров!

Если тело здорово, значит наркоман, а это больная душа.

Никогда не завидуй — это тоже тормоз. Иди вперёд! Можно обогнать на любом витке возраста.

Радуйся успехам других! И учись у них же.

Попробуй всё, кроме СПИДа, наркотиков и убийства. Иначе, как ты узнаешь о белом и чёрном. Но координаты ценностей должны быть нормальными. Нельзя узнать вкус вина, не попробовав его. Но необязательно пить всю бочку. Достаточно столовой ложки. Твоя жизнь дороже всего на свете, но не дороже другой жизни. Мы все равны перед Богом!

Да здравствует разум, но разум чувствительный!

1 декабря 1994 года.

Я стал знаменит, богат, толст, стар и болен.

Три квартиры, 2–4 машины. Ночью глушу водку, утром промываю нутро травами, ромашкой, мятой, чаем и всё сначала.

Конечно, Москва забирает здоровье, безусловно. Я заплатил за своё имя в этом городе собственным здоровьем. Я не знаю, пожалею ли я об этом или нет, но, по-моему, другого выхода у меня не было, а некоторые отдают не только своё здоровье, но и свою жизнь, чтобы стать хоть каким-либо известным, знаменитым человеком. Вот такие дела.

Сколько в жизни ещё интересного, а ты, подонок, гробишь своё здоровье, данное тебе Богом!

До сорока лет мы разбрасываем своё здоровье, как осколки дорогого сосуда, и к 50 годам некуда налить воды.

Человек, который слишком зацикливается на своём здоровье, — смешон. А человек, который потерял здоровье, — жалок. Выбирайте сами.

В конечном итоге только твой организм — судья! Твоё мнение — самое первое.

Таблетки не заменят движения. А движения заменят любые таблетки.

Июль 1998 года.

Путешествовать, чтобы не умереть, заботясь о своём здоровье.

«Как отработанный материал, выбросил своё тело». Очень красивая мысль.

 

СЕРГЕЙ КУЗНЕЦОВ:

«Юрка говорил мне, что «Юльке не надо РАБОТАТЬ — ЕЙ ХВАТИТ И ВНУКАМ ХВАТИТ!!!»

Из дневника Юрия Лонго

Самокритика.

1. Отсутствует аналитический ум.

2. Жаден.

3. Нет памяти.

4. Нет самоконтроля.

Четыре главных наркотика нормального образа жизни. Вот они (по возрастающей).

1. Алкоголь (расслабляет).

2. Сигареты (оболванивают).

3. Женщины (избыток секса, озверяют).

4. Ожирение.

Дальше полунаркотики.

Зачёркнуто что-то.

5. Избыток пищи.

6. Богатство.

Враги наркотикам.

1. Хорошая работа.

2. Идея.

3. Движение.

4. Общение.

5. Друзья.

Сергей Анатольевич Кузнецов — конферансье и исполнительный продюсер ВИА «Самоцветы» под руководством Юрия Маликова рассказал о своей двадцатилетней дружбе с Юрием Лонго:

— Я не был Юркиным близким другом, но мы общались, и я знал его двадцать лет, ещё с тех пор, когда он был простым фокусником. Мы с ним познакомились в 1987 году, как только начались корпоративные тусовки. Мы ездили на гастроли с Марком Рудинштейном, когда у него были первые корпоративные концерты. Юрка тогда ещё не был колдуном, а просто рядовым артистом, фокусником, тно очень хорошим. Он работал фокусником, я вёл концерт. Юра был совершенно потрясающим человеком и рассказчиком. На тот период так получилось, что «Самоцветы» распались, и я на какое-то время уехал в Германию. Потом возвращаюсь в Россию, смотрю — а Лонго уже колдун! Superstar! Я не могу сказать, что мы после этого с ним каждый день встречались, но периодически, где нас сводила судьба, мы виделись, где я, к примеру, был с Добрыниным, а он уже, как Superstar.

Такая черта, как скупость у него, конечно, была всегда. Он не отдаст ни одной лишней копейки. Я никогда не забуду, как мы втроём — я, Юра и Володя Цукерман — возвращались из Подмосковья с какого-то концерта. Получилось так, что было уже поздно, последняя электричка ушла, машина, на которой мы должны были ехать обратно, сломалась, денег за концерт мы ещё не получили, потому что при советской власти нужно было сначала приехать обратно и расписаться в ведомости. Короче говоря, у нас денег не было, деньги были только у Юры. А мы с Володькой как поедем? Юра предлагал довезти нас только до Москвы, а там, как хотите. Я предлагал: «Давай заедем ко мне, я ужены что-нибудь наскребу или давай я тебе завтра отдам». Мы все вышли на трассу, взяли машину до Москвы, а в Москве… «метро закрыто, такси не со-дют»… без денег, и он поехал домой, а мы с Володькой вышли и по домам на перекладных.

Но когда к Юре обращались люди с какой-нибудь не денежной просьбой, то в этом плане он был очень открытым и безотказным человеком.

Я никогда не забуду, как он приходил на презентацию «Русского диско». Был такой очень популярный клуб «Манхэттен-экспресс» в сейчас уже несуществующей «России». Я говорю ему: «Юр, нужно приехать. Столько этих пиратских дисков, я тебя умоляю, ты, как известный колдун, нас от пиратов ограничь, пожалуйста». Он безотказный был: «Да, приеду, конечно».

Я его представил по полной программе, он провёл свой сеанс: «… даю установку, что не будет больше этих пиратских дисков…!» И что совершенно удивительно, количество пиратских дисков оказалось действительно намного меньше, чем было до этого. Он мне всё время говорил: «Ой, слушай, я люблю такие мероприятия. У тебя хорошие тусовки. Ты меня приглашай». И я его приглашал — чествование наших старых олимпийских чемпионов 1954–1956 годов, Латынина и тщ., презентация новых телевизионных программ, открытие нового клуба — это то, куда Юра приезжал с Никасом, а ещё было много встреч без Ни-каса — на корпоративные тусовки он приезжал один. Но я ни разу эту женщину, его так называемую «жену» Елену, не видел, а дочь, Юлечку, я знал и маленькой, и взрослой.

Один раз в 2003 году мы с ним были в Доме Кино. Много было звёзд: Лановой, Валерий Николаев, Ростоцкий. Мне позвонил и пригласил товарищ из Германии обсудить концерты одной немецкой группы и в процессе разговора спрашивает: «У вас есть такой Юрий Лонго. Он был вчера в «Праге» на презентации сценария. Можно ли с ним переговорить?» Я говорю: «Конечно, есть такой. Юрий Лонго — это мой приятель». «Я хочу с ним посоветоваться и проконсультироваться по поводу колдовских дел, я пишу сценарий нового фильма и хочу ввести такой персонаж, такого человека, как Лонго». И я Юре говорю: «Если сможешь, приезжай». Юра очень занят был, но, хоть и поздно, заехал, и они с ним на эту тему переговорили.

Ещё до дефолта одно время, когда было плохо с работой, я был арт-директором в казино «Галицин».

Юра с Никасом приходили туда играть. Когда у меня рабочий день заканчивался, я сам тоже садился играть. И говорил ему: «Юр, ну ты-то должен вообще всегда выигрывать! Ты же можешь… или всё-таки не можешь…?» Но он всегда умел останавливаться. Когда проигрывал, то уже только смотрел, как играет Никас. Азарт был, но жадность, видимо, была больше. Никас тоже умел останавливаться, только он мог себе позволить подольше поиграть.

Из дневника Юрия Лонго

Поток сознания.

Хожу в казино по ночам, пью один, но хорошее вино. Нашёл недорогой рынок. Деньги летят в трубу.

Казино. Правила.

1. Сумма выигрыша не должна превышать размен.

2. Плохие эмоции очень вредят.

3. «Привязки» тоже вредят.

4. Женщины особенно вредят — появляется зависимость от внешних раздражителей.

5. Если выигрываеттвой друг, ты обязательно проиграешь. И наоборот.

6. Абстрагируйся.

7. Работая над собой, выигрывай у себя, а не у казино. Не высчитывай.

У казино нельзя выиграть, с ним можно поиграть. У казино больше шансов выиграть. Такова игра.

8. Казино многому может научить, но за это потребует много денег!

9. Выиграешь в одном — проиграешь в другом. Подумай?!

10. Всё, что делается быстро, делается некачественно! Директор казино: «Они же, с. и, хотят быстро всё выиграть!»

Иногда Юра приезжал один и тогда после казино мы ехали ко мне домой, если моих дома не было, если они были на даче. Мы там выпивали, много было разговоров о женщинах, но я ни разу не слышал об этой женщине, о Елене. Я Юрке говорил: «Вот я был три раза женат, но последнее время я остановился. Слушай, это такой кайф! Вот я уже столько времени женат, и мне, честно говоря, по большому счёту никто не нужен, для меня жена — уже не просто жена, друг или любовница, это моё второе «я» и теперь для меня семья — это святое. Хотя я и небезгрешен». А Юрка мне: «А я с одной не могу! Ой, не могу!» «Я тоже раньше не мог, но вот остановился». Вот такие разговоры у нас с ним были тогда.

Из дневника Юрия Лонго

Два — это уже зависимость!!!!

Нельзя быть свободным, находясь даже вдвоём. Не так одет, не так посмотрел и т. д.

6 июля 1991 года.

Человек настолько интересен сам по себе, что он должен и может состояться сам по себе, т. е. один.

Одиночество возвращает к самому себе, воспитывает духовность, но, как есть в любом явлении обратная сторона медали, так и в одиночестве: тоска, лень, бедность, извращения.

Когда чего-то слишком много, это превращается в свою противоположность…

Я понятия не имею об этой Лене, кто она такая. За двадцать лет я её ни разу не видел и ни разу от Юрки о ней не слышал. И я у него в гостях был, но ещё на Сухаревской, но и там я тоже не видел её. Ни на каких моих презентациях она никогда с ним не была. А уж раз в два месяца мы с ним обязательно встречались. Хотя однажды лет семь-восемь назад открывался новый клуб на Таганке, и была его презентация. Воттогда Юра привёз Ленку, они откуда-то ехали, и он, не заезжая домой, сразу в клуб приехал. Она-то надеялась, что он и её с собой возьмёт. А Юра из машины вышел и говорит ей: «Аты дальше на метро». Вот тогда я её видел с ним всего один раз.

— Сергей Анатольевич, Юра только на телепередачи с ней ходил, в основном на шоу типа «Большая стирка» или «Принцип Домино», где нужно было появиться вроде как бы с женой. Так называемая экранная жена. Не мог магистр белой и практической магии, занимающийся любовными вопросами и семейными проблемами людей, быть в глазах этих людей, что называется, «сапожником без сапог», то есть сам быть неустроенным в личной жизни.

— Мы с ним очень много разговаривали о дочерях и по телефону, и так. Моей Дашке двадцать, его Юльке двадцать пять. Но никогда не было слова «Лена», я вообще от него ни разу не слышал слово «жена», будь то бывшая или настоящая. Я Юрке говорю: «Какое счастье, что твоя дочь не в шоу-бизнесе. А моя запела! Как тяжело начинать в шоу-бизнесе! Моя дочь и сочиняет музыку и поёт, и, чтобы её раскрутить, нужны такие бабки! У моей Дашки сейчас выходит первый альбом, и будет презентация на Кировской в клубе «Алиби». Будет Юрий Маликов и ещё много известных людей. Если можешь, пожалуйста, будь добр, приезжай. А твоя Юлька чем занимается?». Всё время циркулировал этот вопрос по поводу моей дочери и его дочери. Он говорит: «Да ничем. Ей не надо работать, ей хватит и моим внукам тоже хватит на всю оставшуюся жизнь!» Этот разговор был в январе, за месяц до его смерти, поэтому, исходя из этих слов, такого завещания не могло быть. Если бы он ничего не хотел ей оставлять, разве он бы это говорил? Юра не был монстром, чтобы беременную дочь и будущую внучку оставить на улице почти в полном смысле этого слова, не оставить им ни копейки…, чтобы он хотя бы косвенно её нигде не упомянул… такого не может быть! Не может быть! Он не собирался писать завещание, он вообще был противник написания завещаний, он усматривал в этом некий знак, плохую примету, считал, что человек, на которого написано завещание, отныне будет подсознательно, может быть, даже не отдавая себе в этом отчёт, ждать его смерти, а он не собирался умирать. Я ему говорил: «Ты через три месяца будешь дедом, а моя дочь попала в аварию и врачи сказали, что ей теперь пять лет рожать нельзя». Он радовался, что будет дедом, говорил: «Мне бы уже давно пора». Я кому ни скажу, всем, кто знали Юру, все очень удивляются и все спрашивают: «А что он свою дочь ненавидел что ли? Почему он так поступил?» «Нет, он её любил, он ждал внука». И все говорят: «Значит, это завещание фальшивое». Я так расстроился, что у меня даже сердце заболело.

Алла Михайлова:

— Самое интересное, что вот я была с ним последние три дня, когда случился первый приступ, и мне даже в голову не пришло спросить: «А у тебя завещание вообще-то есть?» Мне материальные вопросы даже в голову не пришли, когда любимому человеку плохо. И то, что человек за эти три последних дня сам ничего не сказал мне про своё имущество, не сделал никаких распоряжений, говорит о том, что его устраивало то, что было на тот момент, а устраивать такая картина, когда всё имущество отписано на Елену, его не могла. К тому же он не хотел её видеть и не говорил ей номера больниц, в которых мы с ним находились. А она названивала и искала его. И Юра сказал мне: «А зачем она придёт? Скажет, чтобы подписал завещание». А потом ещё добавил: «Малышок, если она тебе будет звонить, ключи от квартир и машины ей не давать!»

Сергей Кузнецов:

— Я хочу посмотреть в лицо этой женщине и задать вопрос: «Если он вас так любил, то почему, кроме Никаса Сафронова, в чей день рождения 8 апреля 2003 года составлено это «завещание», почти все близкие друзья Юры вас в глаза не видели?

Алла Михайлова:

— Она на суде, не моргнув глазом, утверждала, что Юра всю жизнь не доедал — не допивал, жил скромно, во всём себе отказывал, чтобы только у неё всё было, что он весь бизнес делал исключительно для неё и ради неё. А когда я позвонила Дроздову Николаю Николаевичу (они с Юрой дружили на протяжении долгого времени), чтобы спросить, слышал ли он что-нибудь об этом завещании, оформленном на Елену, так он мне сразу первый вопрос задал: «А у Юры что, жена была?»

Сергей Кузнецов:

— Ну, так это о чём говорит? Разве это документ? Я сомневаюсь. Нужна независимая экспертиза за границей, а не в этой стране.

Алла Михайлова:

— На суде Елена Юлю поливала грязью, а, получив имущество, за дверь вышла и стала восстанавливать репутацию: «Мне тебя жалко… Я никогда не была тебе врагом…» Это называется — дружба дружбой, но табачок врозь.

Сергей Кузнецов:

— А последние два года я буквально каждые две недели разговаривал с Юркой по поводу его гастролей в Германию, уговаривал его поехать изо всех сил, а он всё упирался рогом. Я как раз долгое время работал в Германии и у меня там были связи. Уже был договор, подписанный Маргулисом, и он вроде бы даже согласился. Я его так упрашивал: «Я там буду, Цукер будет, Гайвана тоже возьмём. Ты только свою физиономию заяви и всё, а всё остальное мы берём на себя. Мы все будем рядом, прикроем тебя, если что, не волнуйся!» Юрку очень хотели там видеть, а он сцены боялся панически, боялся, что у него уже не получится гипноз».

Из дневника Юрия Лонго

Теперь буду ездить только в тёплые страны. Раньше думал, что Германия самая отвратная страна; теперь пусть Берлин отдельно.

— Всё, что касается Юры, — это скандал и мистика большого масштаба. Видимо, под такой звездой человек родился. Вот он умер уже два года назад, а эта энергетика до сих пор где-то здесь, на земле, витает. Я вообще никогда ни в каких скандалах не была замешана, я вообще очень мирный и тихий человек, но, как только я познакомилась с Юрой, всё, что связано со мной, стало тоже скандалом.

Из дневника Юрия Лонго

Нужен нормальный образ жизни.

Конечная инстанция физического образа твоей жизни — твой организм.

Конечно же, ты выйдешь из этого тупикового состояния, но здоровья уже не будет. Поэтому, когда попадаешь в кризис, — не пейте, не курите, не делайте глупости. Думайте о здоровье.

Когда всё в жизни очень гладко, хорошо — бойся, придут наркотики, алкоголь и извращения.