Где твой мальчик, почему его голос больше тебя не греет, почему ладони твои холодны, как снег? Мальчик, который писал тебе письма о Дориане Грее и земле Никогда, в которой видел тебя во сне. Мальчик, с которым танцевали вы перед стойкой, говоривший одними глазами, — давай, кружись! Где этот мальчик, вздыхающий: «Если б только можно было прожить с тобой рядом ещё одну жизнь»? Кто сжимал твою руку в кольцах на переходе, с кем из гостей вы вдвоём уходили вон; это ведь не он теперь говорит с тобой о погоде? Это ведь не он же, не он, не он? Это не он удивлялся — «зачем тебе эти войны», предупреждал: «Осторожно, много летает стрел»; мальчик, который спрашивал: «Что же тебе так больно, кто же тебя вот так до меня успел?» Где он, который шептал тебе самой тяжёлой ночью: «Не забывай — моё сердце бьётся в твоей груди»? В очередь, сукины дети, в очередь, в очередь; следующий на забвение — подходи.