— Жаль, что ты не пошла с нами, Гейл, я сделала прелестные покупки, и уверена, моя новая шляпка будет даже лучше твоей, — мисс Мелани мечтательно закатила глаза, — я отделаю её зелеными атласными лентами, и сделаю три таких рыженьких цветка сбоку… С моими волосами так мало можно себе позволить… — помрачнела она, — и надеюсь этот невозможный тип, мистер Роуэн, не будет досаждать мне критикой. А где ты встретила мистера Кейтона?

— В Парадных Садах. Он сегодня был у леди Блэквуд.

Мисс Хилл искоса взглянув на подругу, поняла, что та отнюдь не расположена к разговорам. Взгляд её был отрешённым и печальным, и мисс Мелани подумала, что Эбигейл все-таки очень странная. Одевалась она с безупречным вкусом, это признавали все, могла совершенно безошибочно сказать, какую отделку надо подобрать к платью, но её саму это, казалось, совершенно не занимало: она не любила ходить по магазинам просто так, что составляло истинное удовольствие для остальных девиц, и заходила туда лишь за тем, чтобы сделать необходимое приобретение, после чего — спешила уйти.

Сейчас мисс Эбигейл была действительно не расположена к беседе: её огорчило и расстроило равнодушие мистера Кейтона. Внимательно присмотревшись к нему, она поняла, что он нисколько не был рад встрече с ней, ничуть не интересуется ею, чем-то раздражен, и при первой возможности предпочёл откланяться. Это было больно, и мисс Сомервилл пыталась понять, почему она не привлекает мистера Кейтона?

Первой, и самой горькой, была мысль о сопернице. Если мистер Кейтон влюблен в другую… Но из случайных фраз кузена Альберта она знала, что тот не имеет в Мертон-колледже переписки ни с одной из девиц, ибо ни с кем не помолвлен, все его письма мистер Ренн видел и сказал, что ему пишут только отец и приятели. Альберт назвал его нелюдимым и замкнутым. Значит, у него нет никакой сердечной склонности. Второй, не менее грустной мыслью было соображение о том, что она не привлекает мистера Кейтона по причине собственной непривлекательности или несоответствия своей внешности его вкусу. Но он иногда ронял по её адресу весьма любезные комплименты, и, казалось, она не отталкивала его взгляд. Однако, реальное положение дел было печально. Мистер Кейтон не обременял себя ухаживаниями, никак не проявлял интереса к ней, не искал встреч. Он ничуть не влюблён, с грустью поняла она. Это казалось карой Божьей. Она с равнодушием, а порой даже брезгливым отвращением выслушивала признания в любви тех, кто не пробуждал в ней ни единого теплого чувства — и вот теперь человек, от которого она с радостью бы их услышала, молчал, был отстранён и холоден.

Она сказала кузине и подругам, что немного ещё погуляет в Парадных Садах, — ей хотелось побыть в одиночестве. Девицы сообщили ей, что полчаса спустя, отнеся домой покупки, к ней присоединятся, и она кивнула в ответ.

Эбигейл уединилась на одной из аллей роскошного городского сада, и тут с тоской заметила, что к ней снова спешит мистер Камэрон. Хуже этого быть не могло ничего. Она вздохнула, пожалев, что не ушла с подругами домой. Как же он ей надоел — и своей навязчивостью, и бесконечным повторением одного и того же! Невежественный, лишенный дарований, ординарный и скучный… Но это было бы полбеды. Мистер Камэрон был, по глубокому убеждению Эбигейл, человеком малопорядочным и циничным, ибо ей ещё зимой доводилось, и не раз, слышать от него весьма пошлые суждения. Правда, в последние месяцы он был идеально вежлив и высказывал только так, как принято, поняв, что иначе может необратимо скомпрометировать себя в её глазах. Но на самом деле это уже давно произошло, и в нынешнем поведении мистера Камэрона Эбигейл видела только лицемерие. Сейчас, огорчённая равнодушием мистера Кейтона и наглым взглядом только что представленного ей мистера Райса, она подумала, что новая встреча с мистером Камэроном совершенно некстати.

Однако, прежде, чем мистер Камэрон успел приблизиться, она услышала мягкий женский голос, тихий и осторожный, вопросительно произносивший её имя — совсем рядом.

— Эбигейл… Это ты, Эбби?

Мисс Сомервилл удивлённо поднялась навстречу изящной юной леди, испугавшей её глубоким трауром. Вглядевшись в измученное лицо, с изумлением узнала Летти Райс, с которой когда-то познакомилась в Германии, а два года назад встретилась в Лондоне.

— Боже мой, Летти… Это ты? Что случилось? — голос Эбигейл задрожал.

Она помнила Летицию больше по Лондону, нежели по водам Бадена, но тогда лицо девицы, красивое и нежное, хоть и чуть болезненное, было юным и свежим. Эбигейл почти ничего не знала о семье Летти, кроме того, что у неё есть брат и она весьма богатая невеста. С её братом она только что познакомилась, он не показался ей истинным джентльменом, но она не знала, что Летти тоже в Бате.

Летти в усталом изнеможении опустилась на скамью. Мисс Сомервилл с радостью заметила, что мистер Камэрон, издали увидев их встречу, не стал подходить, но присел на скамью в соседней аллее, видимо, решив дождаться, когда дама в трауре уйдёт. Но Эбигейл тут же и забыла о нём, удручённая болезненным видом Летиции Райс, Летти же, искренне обрадовавшись встрече с подругой, которую не чаяла встретить, страдая от одиночества и потерь, не скрыла от той, в чьем благородном сочувствии была уверена, печальные обстоятельства своей судьбы. Полтора года назад она вышла замуж по воле отца за их соседа, мистера Уэверли, человека доброго и внимательного. Через год родился сын, и казалось, ничто не может омрачить счастье. Но вот… Муж вернулся из Ньюкасла, занемог, и через две недели умер. Ребенок тоже заболел, и пережил отца только на два дня. Она сожалела, что Господь пощадил её. Она потеряла все…

Глаза Эбигейл налились слезами. Бедняжка Летти…

…Сейчас отец привез её на воды, в надежде, что она оправится. Ей и вправду стало чуть легче — в имении мужа все напоминало о прошлом, а здесь она иногда отвлекается…

Эбигейл не замедлила пригласить Летти в гости.

— Ты должна часто бывать у нас, я познакомлю тебя с кузиной и подругами, они скоро будут здесь. Тебе нужно участие друзей и тёплое окружение. Пойдем к Палтни-Бридж, мы сейчас встретим их. — И она торопливо увлекла Летицию Уэверли из парка, одновременно радуясь, что избежала новой встречи с мистером Камэроном. Чтобы отвлечь подругу о тягостных мыслей и занять её разговором, рассказала, что сегодня ей представили мистера Клиффорда Райса. Это её брат?

— Клиффорд? Да, он здесь, — лицо Летиции чуть потемнело.

Эбигейл удивило, что Летти больше ничего не сказала о мистере Райсе, но тут они встретили мисс Ренн, мисс Хилл и мисс Тиралл, и Эбигейл познакомила их. Короткий рассказ мисс Сомервилл о вдовстве её приятельницы и потере ребенка не мог не растрогать девиц, и они сделали все, чтобы развлечь миссис Уэверли.

Все они около часа прогуливались по Парад-Гарденс, потом направились в Бювет, где миссис Уэверли врачами было предписано принимать целебную батскую воду. После обеда все вернулись домой. Летти Уэверли из-за траура не принимала никаких приглашений на званые приемы и балы, но была рада приглашению мисс Сомервилл поужинать с ними. Общество с его развлечениями было ей тягостно, но долго оставаться в одиночестве — тоже было тяжело, пожаловалась она. Девичий узкий круг с его тишиной и уютом мог бы успокоить её. Её пригласили бывать в доме запросто. Эбигейл внимательно наблюдала за миссис Уэверли и видела, что та всеми силами старается преодолеть свою потерю и обрести спокойствие.

— Мне надо просто пережить первый год, кормилица говорит, что потом боль уменьшается и стихает. Отец очень поддержал меня, меня отправили в поездку по Франции, потом мы были в Германии, заезжали в Баден, помнишь, как мы гуляли у руин замка Хоэнбаден? — Эбигейл с улыбкой кивнула, — это помогает. Даже дорожные тяготы и утомление оказались полезны. Я стала хорошо спать, очень окрепла и сейчас мне намного лучше, чем в ноябре.

— Ты ездила с отцом и братом? — спросила Эбигейл, вспомнив, что мать Летти давно умерла.

— С отцом и доктором, мистером Джеральдом Норманом.

Мисс Сомервилл заметила, что Летти снова ничего не сказала о своём брате, словно не заметив упоминания о нём. Эбигейл помнила, что общение с Летти в Лондоне ей было приятно, мисс Райс была особой умной и понятливой, нелепо было думать, что несчастья заставили её поглупеть, а раз так — столь странное нежелание говорить о мистере Клифорде Райсе настораживало. Однако мисс Эбигейл хотелось узнать о брате подруги как можно больше — мистер Кейтон, она заметила это, говорил с ним и держался дружески. Другом мистера Райса был и мистер Джастин Камэрон…

Тем не менее она перевела разговор на детские воспоминания, исчерпывающе рассказала Летти о Эрнесте, которого та помнила совсем маленьким, показала свои альбомы, и тут восхищение Летти её рисунками увело разговор весьма далеко от мистера Райса. Однако, когда миссис Уэверли, благодарная Эбигейл за прекрасный вечер воспоминаний о былом, попросила проводить её, мисс Сомервилл имела случай убедиться в своей правоте: Летти ничуть не поглупела, и дорогой, присев на скамью, окинула подругу внимательным взглядом.

— Ты дважды спросила меня о Клиффорде, Эбби. Я не хотела говорить об этом при посторонних. Вы познакомились только сегодня, и он произвёл на тебя большое впечатление, не так ли?

Мисс Сомервилл задумалась. Ей не хотелось лгать подруге, но она не могла рассказать Летиции о мистере Кейтоне, и предпочла, чтобы получить интересующие её сведения, сказать скорее больше того, что чувствовала и понадеялась, что её ложь окупится.

— Мне трудно ответить, Летти. Он не то, чтобы произвел впечатление, скорее, вызвал некий интерес. Он, бесспорно, очень представительный и приятный джентльмен.

Эбигейл умолкла, встретив холодный взгляд прозрачных голубых глаз подруги. Та некоторое время молчала, но все же проговорила:

— Брат вернулся из Бристоля только вчера. Если вы познакомились лишь сегодня… полагаю, твои подруги и сестра тоже знакомы с братом?

— Нет. Я была одна в парке, когда его представили мне, а потом я с мистером Кейтоном ушла, а Мелани, Рейчел и Энн присоединились ко мне на Ферри-стрит — они не могли нигде познакомиться.

Миссис Уэверли облегчённо вздохнула. Эбигейл молча смотрела на неё, странно встревоженная и взволнованная, понимая, что Летти собирается, видимо, доверить ей нечто важное, но сомневается в целесообразности этого. Она осторожно спросила, разве есть что-то, что делает это знакомство нежелательным?

Летиция, решившись, тихо проговорила.

— Я надеюсь на твою скромность, Эбби. У меня совсем мало подруг, и это заставляет дорожить каждым новым приятным знакомством и весьма ценить старые связи. Только опасение, что кто-то из дорогих тебе людей может пострадать… — Она глубоко и судорожно вздохнула, и встретясь взглядом с Эбигейл, продолжала, уже не отводя глаз. — Чем более приятно то впечатление, что произвёл на тебя мой брат, тем более оно опасно, Эбби. Клиффорд очень красив, но весьма развращен. Это трагедия нашей семьи. Отец и сам теперь признаёт, что допустил немало ошибок, потакая некоторым его прихотям, что его слепая любовь к сыну погубила его. Клиффорд — просто распутник. Поэтому — будь осторожна сама и постарайся, не раскрывая, разумеется, всех обстоятельств, предостеречь всех, кто тебе дорог. Это… поверь… весьма опасное знакомство для порядочной девицы. Ты же читаешь по-французски? — Эбигейл кивнула, — помнишь «Les liaisons dangereuses» — «Опасные связи»?

— Вальмон?

— Он весьма похож на Клиффорда. Или Клиффорд на него? Впрочем, все распутники на одно лицо. Отец обручил его с моей подругой детства Элайзой Кимберли. Она любит его и искренне верит, что Клиффорд исправится, образумится. У меня такой веры нет. Сестринская любовь — не любовь невесты, она глаз не застит. Он давно забыл, что такое честь и совесть, не понимает ни чужой боли, ни чужих страданий, разбил сердце матери. Отец сейчас строг с ним, ничего не спускает, но боюсь, эта запоздалая строгость только воспитывает в нём двуличие да притворство. Я… — с ужасом прошептала Летти, — я слышала в Берлине разговор отца и доктора Нормана. Мистер Норман… он давний друг семьи…он сказал отцу, что Клиффорд обращался к его коллеге… по поводу дурной болезни. Сэр Томас был в ужасе…Правда, говорят, обошлось…

Мисс Сомервилл похолодела.

— Господи, Летти, мало тебе своих бед… И сколь несчастен отец — овдовевшая дочь, смерть зятя и внука, беспутный сын…

Летти кивнула.

— Он не выходит из нашей церкви… Беда заставляет многое переосмыслить, всё видишь куда отчетливей, чем раньше…

— Тебе легче оправиться, ты страдаешь не по своей вине.

— Возможно поэтому, — просветлело лицо Летти, — Господь и не оставляет меня без утешения.

Она поднялась, но Эбигейл, хоть и потрясенная, не забыла о том, что представляло для неё подлинный, главный интерес.

— Постой, а тебе знакомы господа Камэрон и Кейтон? Это близкие друзья твоего брата?

Подруга, слегка нахмурясь, оглядела её в недоумении.

— Дружба — связь светлых душ, Эбигейл… У брата друзей нет, но в каждом сезоне он легко находит приятелей среди отъявленных распутников. Последний год он появлялся с каким-то молодым человеком… Невысоким и несколько женоподобным… Он звал его Джастином.

— Это мистер Камэрон. А высокий смуглый брюнет? Энселм Кейтон?

Летти покачала головой.

— Такого я не помню… Хоть и что-то слышала. Кажется, они когда-то учились вместе…

Проводив миссис Уэверли, мисс Сомервилл поторопилась вернуться домой. Она всеми силами старалась сдержаться, чтобы не выдать потрясения, которое испытала от рассказа старой подруги. Повествование Летти испугало её, но она всё же была рада, что услышала его. Опасность, которую предвидишь, менее опасна, чем неизвестная. Она дала себе слово держаться с мистером Райсом как с посторонним, осторожно предостеречь подруг от знакомства с вышеупомянутым джентльменом, обдать полярным холодом мистера Камэрона и непременно выяснить у мистера Кейтона, что связывает его с мистером Райсом.