Стос и Лулу, сгорая от нетерпения и волнуясь, стояли на главной взлётно-посадочной палубе космического отеля «Гластрин». Отец Сиспилы был одет подчёркнуто демократично, в драные джинсы, черную майку, туго обтягивающую его мощный торс и потрёпанные кроссовки, которые из белых сделались светло серыми. Зато его девушка, теперь уже законная супруга, была одета в наряд принятый почти всеми сиспилианками, а для главных Хранительниц Сиспилы и вовсе бывший чуть ли не официальным, то есть, множество драгоценных украшений на голое тело, бриллиантовые кандалы, цепочки, ритуальные подвески, макияж на интимных местах и самый минимум ткани и страусиных перьев.

Рядом с ними тесным строем стояли все десантники, отправившиеся на Сиспилу на двух кораблях, а позади них уже нетерпеливо гудели и даже начинали временами свистеть, кричать и, вообще, беситься, тысячи человеко-арнис прилетевших на эту планете позднее. Для адмирала Руус-Болсана известие о том, что сразу столько землян, внезапно, покинули Сиспилу и прибыли на «Гластрин» только для того, чтобы встретить какого-то Резину, показалось не то что бы подозрительным, землян он по-прежнему боготворил, но, всё-таки, довольно неожиданным событием. Поэтому он быстро надел свой парадный мундир и отправился вниз, на главную взлётно-посадочную палубу, на которую продолжали прибывать на орбитальных челноках тысячные толпы землян.

Такого столпотворения на борту «Гластрина» ему никогда не приходилось видеть, как и того, чтобы земляне были одеты таким образом, — все поголовно в каких-то потрепанных пёстрых одеждах, со множеством самодельных плакатов в руках и какими-то музыкальными ящиками. Очаровательные девушки-землянки, перед которыми Тьювель преклонялся, сидели на плечах у парней и весело кричали. Повсюду звучала громкая, непривычная для его слуха ритмичная музыка и очень многие земляне танцевали под её звуки. По надписям на длинных лентах бумаги и ткани он понял, что эти люди встречали не только Резину, но ещё и каких-то других своих соплеменников.

Ошеломлённо глядя вниз на многотысячные толпы беснующихся людей со своей золоченной адмиральской летающей платформы, Тьювель трижды облетел это сборище, которое уже сбило четкий график работы его маленького, но очень важного для всей галактики космопорта. К своему облегчению он увидел среди этих людей Отца Сиспилы, одетого в какие-то лохмотья, и спикировал вниз. Рядом этим, без сомнения, великим человеко-арнисом, который быстро семенил ногами, как-то странно подпрыгивал и изгибался всем телом, находилась, пожалуй, единственная из всех девушек, которая была одета в соответствии с новой традицией Эры Преображения, Мать Сиспилы.

Увы, Лулуаной Торол тоже оказалась подвержена всеобщему психозу, охватившему землян. Как и все остальные девушки она тоже извивалась всем телом и подпрыгивала, хотя ей и мешали её драгоценные оковы. Его платформа ещё не опустилась на стальные плиты, когда Мать Сиспилы отцепила свои изумрудные подвески Любви от бриллиантовой цепочки Верности и прицепила их к своему золотому поясу, а бриллиантовую цепочку повесила на свою стройную шейку вместе с ожерельем и колье. Тотчас Отец Сиспилы, весело расхохотавшись, схватил её за руку и они стали исполнять какой-то совершенно невероятный, но очень зажигательный танец.

Адмирал даже прекратил спуск и его платформа замерла в воздухе на высоте десяти метров. Вокруг Стоса и Лулуаной немедленно образовался широкий круг и их танец сделался ещё более оживленным, а все громоздкие музыкальные машины землян стали играть одну и ту же мелодию, которая почему-то стала захватывать Тьювеля. Он даже невольно начал хлопать ладонями по бёдрам в такт этой мелодии. То, что вытворяли внизу Стос и Лулуаной, ему тоже понравилось. Эта белокурая красотка высоко вскидывала свои длинные, загорелые ноги, вертелась вокруг своей оси с бешеной скоростью и весело хохотала. Но вскоре её могучий партнер, ухватив девушку за руку, с силой притянул эту красотку к себе и вместо того, чтобы обнять Мать Сиспилы, вдруг, подхватил эту богиню своими могучими руками и завертел вокруг своего тела.

Это произвело на адмирала Руус-Болсана неизгладимое впечатление. В древних манускриптах Ариара он читал когда-то в юности, что их далекие предки тоже устраивали какие-то праздничные пляски, в которых мужчины и женщины показывали чудеса акробатической ловкости. Вероятно, это происходило именно так. Тьювель окинул взглядом толпу и увидел, что очень многие пары танцевали точно так же, отчего ему внезапно сделалось жарко и его охватил трепет.

Он впервые в жизни видел, чтобы танцевало столько пар сразу так слаженно и не те плавные, неторопливые танцы, которые исполнялись под нежные, прозрачные мелодии ариарцами, а совершали какие-то сумасшедшие, ритуальные пляски. Подождав, когда танец окончится, он опустил платформу рядом с теми, кто принес в Мистайль животворящее перерождение и быстро подошел к Стосу и Лулуаной. Они стояли обнявшись, целовали друг друга, весело смеялись и шумно дышали, словно после акта любви. Увидев адмирала, Стос протянул ему руку и громко закричал, стараясь превозмочь весёлые крики и смех своих соплеменников:

— А, Тьювель, старый космический пират! Держи краба, старина! Спасибо, что и ты пришел встретить «Здым». Я очень признателен тебе за это. Извини нас за то, что мы не предупредили тебя. Понимаешь, я не хотел поднимать всю эту шумиху раньше времени.

Адмирал, опасливо пожимая руку Стоса, так как ему уже была хорошо известна его сила, удивленно воскликнул:

— Стос, но ведь Звёздный Дым находится сейчас на Сиспиле. Он никуда не улетал. Мне это точно известно.

Лулуаной, весело смеясь и отдуваясь, тотчас придвинулась к нему и, поцеловав его в щеку, подставила для поцелуя свою раскрасневшуюся щечку и радостно защебетала:

— Ах, Тьювель, ты бы только знал, как долго я ждала этого великого дня. Ведь сегодня в галактику Мистайль прилетели мои самые близкие друзья. Они все великие музыканты и делают такую замечательную музыку, которую я готова слушать целыми днями. Скоро они будут на «Гластрине», Тьювель, и я тебя познакомлю с сыном Стоса, Генкой Резиной и его невесткой, самой чудесной певицей на свете, Ольхон.

— Ага, сразу же после того, как я надеру этому засранцу задницу! — Сердито прорычал Стос и добавил — Гадёныш, где он только шляется. От точки выхода до Сиспилы всего двенадцать часов хода, а он опаздывает уже на целый час и пятнадцать минут. Нет, я ему точно уши надеру. Засранец.

Тьювель, снова оглянувшись вокруг, робко спросил:

— Стос, все эти люди собрались здесь только для того, чтобы встретить твоего сына? Он что, правитель Земли?

Тот смущенно промямлил в ответ:

— Ну, ты хватил, однако, Тьювель. Резина простой раздолбай, правда, ему удаётся сочинять кое-какие песенки. Сегодня мы получили от него посланца, вот пипл и встал на уши. Понимаешь, старина, два последних компакта «Здыма» нам прислали ещё семь месяцев назад и с той поры от него не приходило никаких известий, а тут на тебе, эта банда решила устроить гастроли в вашей галактике. Резина говорит, что он подготовил для этого шестичасовую программу с кото…

Договорить он не успел, так как толпа дружно взревела:

— Ольхон! Ольхон прилетел! Ребята, раздайся!

Имя этого корабля Тьювелю уже было хорошо известно хотя бы потому, что его компьютер-навигатор успел обматерить всех, кто только попадался ему на пути. К тому же этот космический корабль летел во главе целой эскадры из трёх десятков кораблей, нарушая все правила космических полетов в звёздной системе Люста. Они даже не соизволили принять к себе на борт его пилотов-лоцманов, сказав им, что у них и так тесно. К этой эскадре присоединялись, один за другим, десятки других кораблей. Только то, что все эти корабли были сиспильской постройки, удержало его пилотов от того, чтобы вышвырнуть нахалов в какую-нибудь такую отдалённую галактику, откуда их навигаторы вряд ли смогли быстро вернуться в Мистайль.

Пока звёздный адмирал задрав голову смотрел на то, как у них над головами судорожно мечется из стороны в сторону черный дисколет, словно управление им передали в руки ребёнка, какая-то девица сдернула с его головы белую форменную фуражку и водрузила ему на голову венок из цветов. Он обернулся, но эта шоколадная красотка, сидевшая на плечах огромного блондина, уже надевшая его фуражку на свою коротко стриженную головку, состроила ему такую умильную рожицу, что его гнев моментально испарился. Венок из синих цветов с головы он все-таки снял и, не придумав ничего лучшего, надел на голову смеющейся Лулуаной.

Ольхон, поёрзав в воздухе ещё несколько минут, опустился на стальные плиты. Стос, усадив Лулуаной к себе на плечи и схватив за руку Тьювеля бросился вперёд, а вслед за ним помчались к кораблю все те человеко-арнисы, которые находились поблизости. Открылся люк и из него десятками посыпались вниз земляне, одетые в самые невероятные одежды, которые адмирал и представить себе не мог. Первой спустилась на взлётно-посадочную палубу какая-то девушка с черными волосами, которая с истошным визгом бросилась к Отцу Сиспилы и тот подхватил её на руки.

После этого вокруг корабля по имени Ольхон образовался мощный водоворот из тысяч людей, который оторвал Тьювеля от Стоса и Лулу, закружил и стал бросать его из стороны в сторону. Он не успел и ахнуть, как на его руках оказалась та самая шоколадная шалунья, которая лишила его адмиральской фуражки с двумя золотыми кометами на козырьке и бриллиантовым полушарием кокарды. Теперь эту девицу заинтересовал его белоснежный китель и она принялась расстёгивать золотые пуговицы, что-то жарко шепча ему на ухо. Словно во сне он позволил ей снять с себя китель и его тотчас нацепила на себя какая-то другая девица. Та же шоколадная красотка с очаровательными пухлыми губками, которая представилась ему Роситой, уже потащила Тьювеля за собой на только что прилетевший корабль и тот, к его удивлению, разрешил им войти в себя и даже поднял наверх.

Очнулся звёздный адмирал уже в космосе, лёжа на пушистом ковре в навигационной рубке Ольхона и сжимая в своих руках девушку с шоколадной кожей, которая нежно целовала его лицо. Больше на корабле никого не было и через обзорный экран, перед которым стояло два пилотских кресла, он видел свой «Гластрин». Поднявшись на ноги, Тьювель, прижимая к себе девушку от которой приятно пахло духами с планеты Земля, сел в пилотское кресло и робко попросил:

— Навигатор Ольхон, доставь нас, пожалуйста, к адмиральскому шлюзу «Гластрина». Это там где горят три желтых и два зелёных прожектора. Сообщи дежурному офицеру, что на твоём борту находится адмирал Руус-Болсан и Росита, так что пусть он сделает так, чтобы нам никто не стал мешать, когда мы спустимся вниз. Сделаешь это, Ольхон?

К его ещё большому удивлению навигатор ответил ему положительно, но очень уж необычно:

— Без базара, Тьюви. Росита ведь подружка Резины и Ольки, так что для этой шоколадки и её парня я всё, что угодно сделаю. Хоть куда тебя доставлю.

Росита, целуя его, добавила:

— Тьюви, милый, извини, но больше, чем на трое суток я у тебя не задержусь. У нас с Дитрихом осталось только две недели отпуска, а мне хочется и с ним побыть хоть недельку.

Для адмирала это известие не явилось шоком. Ему уже было прекрасно известно то, что многие девушки с Земли не стесняясь никого и ничего, заводили романы с ариарцами, кассинтийцами и представителями других звёздных народов. Некоторые из них, проведя процесс преображения, частенько, как и арнисы в недавнем прошлом, отправлялись в одиночку в их миры, однако, в отличие от них отнюдь не для того, чтобы провести там недельку, другую любуясь пейзажами и прочими достопримечательности, а чтобы завести себе там любовников и навести шороху.

Ариарцы не очень переживали, когда такие звёздные путешественницы, одарив их страстными любовными ласками, потом улетали обратно на Сиспилу. Зато кассинтийцы, порой, были готовы пойти на всё, лишь бы они остались с ними, но те всегда были непреклонны и говорили, что их ждут на Сиспиле. Поэтому старый холостяк Тьювель и не стал перечить этой очаровательной богине, хотя и был бы не прочь ввести её в свой корабль-замок хозяйкой, но тогда и он сам, скорее всего, тоже стал бы звёздным путешественником, ведь именно об этом мечтали все человеко-арнисы, которые прилетели в их галактику.

Нежно прижимая девушку к своей широкой и мощной груди сильными руками, которым уже не требовались стальные имплантанты-усилители, он, нисколько на смущаясь своей наготы, быстро пересек взлетно-посадочную палубу своего личного корабля и вошел в кабину адмиральского лифта. Судьба подарила ему три дня счастья, а потому он не был намерен терять хотя бы час из-за того, что кто-то не мог решить своих проблем без него и, войдя в свою огромную каюту тотчас отключил все системы связи, оставшись с Роситой наедине.

Оказалось, что без Тьювеля на «Гластрине» было невозможно решить такой сложный вопрос, как организация гастролей «Здыма» в галактике Мистайль. Единственная вольность, которую смогли позволить себе его старшие офицеры, так это разрешить рок-группе дать два концерта на борту огромного космического отеля. Целый день на взлетно-посадочной палубе здымовцы строили декорации, элементы которых они доставали из трюмов кораблей сопровождения. Уже судя по этому ариарцам сразу же стало ясно, что готовится что-то невероятное. Эти люди, окинув взглядом гигантскую площадку, возвели подле одной стены огромную сцену, а позади неё повесили экран еще большей величины и попросили ариарцев покрыть стальные плиты какими-нибудь циновками.

Командир «Гластрина», звездный адмирал Ноан-Хаар, памятуя о том, что его босс уединился в своей каюте с землянкой, велел настелить на главной палубе газон из натуральной ариарской травы. Заодно, припомнив то, сколько человеко-арнис встречало музыкантов, он велел всем стюардам и поварам космического отеля заступить на вахту и приготовиться к большому наплыву народа. Правда, он не ожидал, что сиспилианцев уже прошедших преображение на концерт придет вдесятеро больше, чем на этой планете находилось землян.

Окончательно же его убило то, что вместе с ними на борт «Гластрина» прибыло множество не преображенных арнис, от которых в огромном отсеке, имевшем высоту около километра, тотчас сделалось тесно. То, что вслед за ними на эту площадку стали спускаться из своих номеров все обитатели космического отеля, его уже ничем не поразило. Подумаешь, эка невидаль, к полумиллиону человеко-арнис и неисчислимой туче просто арнис прибавилось ещё каких-то полтора миллиона представителей других звёздных народов, в том числе и тех, которые ещё не успели изменить своего внешнего вида.

Пока Лулу выслушивала все сплетни, привезенные с Земли подругами, Стос с удовольствием погрузился в подготовку к концерту. Увлечённый всеобщим ажиотажем, он бросился на помощь друзьям и принялся таскать какие-то железяки и даже попытался, глядя на громадного чернокожего верзилу, прикрутить одну из ни к чему-то, но нарвался на грубый окрик. Это была совсем не та железка, которую нужно было вставлять в это гнездо. Нисколько тому не огорчившись, Стос продолжил помогать рабочим сцены.

Из кораблей тем временем стали извлекать контейнеры с аппаратурой, реквизитом и декорациями. Время от времени посматривая на громадную конструкцию, которая росла с каждой минутой, он пришел в восторг. Сцена, на которой собирался дать концерт «Здым», была куда покруче, чем у Мадонны или Майкла Джексона. Он и дальше продолжал бы бегать от корабля к ней, если бы не Изя. Главарь кай-кай канаков, который был теперь гигантом за два метра ростом, найдя Стоса в этой толчее притянул его к себе и крепко обнял, после чего, повертев из стороны в сторону, наконец, воскликнул:

— А ты совсем не изменился, старик!

Пошевелив онемевшими плечами, Стос огрызнулся в ответ:

— Зато ты изменился, старый хрыч. Мог бы и не показывать мне, какой ты у нас теперь сильный.

Сказав эти слова, Стос громко расхохотался, так как вспомнил, что некогда ему то же самое говорил Изя, только было это ещё во временя их далекой студенческой молодости. Обняв друг друга за плечи, они пошли прочь от сцены и вскоре Изя подвел его к новенькому, ещё совсем юному, кораблю, который отозвался на имя Медико и открыл перед ними шлюз. Они поднялись прямиком в навигационную рубку, где сели в большие, уютные кресла и на несколько минут замерли в полной тишине. Стос прекрасно понимал, что этот корабль его друг построил вовсе не для того, чтобы посетить Сиспилу и тотчас вернуться обратно на Землю. Понимал и потому не требовал от него никаких объяснений. Изя выставил на низкий столик большую пузатую бутыль коньяка и, громко вздохнув, наконец, сказал:

— Стос, я сделал на Земле всё, что только мог и теперь мы вместе с Медеей, маленьким Вахо и ещё несколькими нашими друзьями с Тумареа решили, наконец, пожить в свое удовольствие. Попутешествовать по галактике, посмотреть на разные чудеса, ну, и всё такое. Извини, старик, что я так подвел тебя. На Тумареа всё в полном порядке, нашей колонией никто не интересуется и народ там живет тихой и спокойной жизнью. Ты помнишь Рустама Галимеева? Ну, ты когда-то исцелил этого парня после того, как Лулу его чуть ли не до смерти напугала? Ну, так вот, Стос, он как-то умудрился нас разыскать даже в океане и теперь создал на Тумареа хоспис не хоспис, а эдакую артель для всяких полудохлых инвалидов из России и прочих стран. Только они у нас, разумеется, на острове не помирают под пальмами, как им об этом сначала рассказывают, а лечатся. Ну, в смысле новую жизнь начинают. Так что не удивляйся, что мы с собой столько народа привезли. Надо же всех этих типов куда-то распихивать.

Кивнув головой, Стос спросил его:

— А где же вы это столько железа надыбали, Изя? Вы же столько кораблей наклепали, что я просто обалдел, когда узнал, что на Сиспилу прилетела такая громадная эскадра.

Тот ухмыльнулся и ответил:

— Ну, это нас ремитойцы выручили. Они в знак признательности построили на обратной стороне Луны огромный подземный склад и приволокли нам в дар тысяч пятьдесят комплектов "Сделай сам". Вот мы и начали помаленьку варганить себе кораблики каждый на пятьдесят, шестьдесят кают, ведь когда ты собрался вот-вот ласты склеить и тебе, вдруг, дали второй шанс, да, при этом ещё и сказали, что ты можешь стать звёздным путешественником, свалить с Земли с группой, так сказать, товарищей и основать где-нибудь во Вселенной новую колонию, тут уж даже у самого завзятого домоседа в жопе сажа загорится. А тут ещё нам всем стало известно, что человеко-арнисы могут превращать всяких зверушек во вполне приличных людей, как уж тут удержаться от путешествий. — Немного помолчав и не дождавшись от друга вопроса, Изя сам сказал — Ты, конечно, вправе сейчас встать, взять меня за шиворот и гаркнуть: — "А кто же родину будет защищать?", Стос, но я не стану тебе отвечать, что она мне и на хер не нужна, хотя, честно говоря, и родина, и Земля эта, мне действительно и на хер не нужна. Извини, старик, но я собрал команду из ста четырёх таких мужчин и женщин, за которых и жизни не пожалею, а потому у меня есть очень большое желание найти во Вселенной ту планету, которая станет для нас новой родиной и где мы создадим такой мир, за который мне потому не будет стыдно, так что если ты начнешь меня критиковать и всякое такое, то я и тебя пошлю на хер.

Выговорившись, Изя Кац умолк и низко опустил голову. Только теперь Стос понял, почему это Лулу, которая почти три недели назад отбатрачила своё, в последнее время интересовал один только секс и она так упорно отказывалась разговаривать о том, что они будут делать в самом ближайшем будущем. Она, явно, мечтала теперь только о путешествиях и подозревала, что её муж откажется от них наотрез. Что же, если так, то она была полностью права, так как Стос не помышлял ни о чем другом, как о возвращении на Землю.

Его так и подмывало сделать Изе хорошую выволочку и объяснить, что на него была возложена обязанность защищать Землю от внешних врагов, вот только он и сам сомневался в том, а стоит ли это делать. Внезапно для себя, он, вдруг, почувствовал, что ему нужно сейчас находиться не здесь, а на Земле. Стос поднялся из кресла и молча направился к лифту. Его друг поднял голову и посмотрел на него каким-то отрешенным взглядом. Чтобы потом не жалеть о том, что он не попрощался, Стос пожал плечами и сказал:

— Ладно, старик, может быть ещё свидимся. Прощай.

Тот тоже подскочил на ноги и воскликнул:

— Эй, Стос, я же ещё никуда не улетаю!

— Зато я улетаю. — Хмуро буркнул Стос и попросил — Медико, опусти меня на нижнюю палубу.

Выйдя из корабля, он тотчас вызвал Моню и взлетел вверх под самый потолок взлетно-посадочного отсека «Гластрина». Уже на борту своего орбитального челнока он связался с Люстрином, попросил того срочно вызвать Лулуаной и ни с кем не прощаясь покинул огромный космический отель. Ему уже не хотелось присутствовать на самом большом концерте своего сына и вообще находиться на Сиспиле. Хотя Стос ни с кем не говорил на эту тему, он всё же надеялся на то, что уже очень скоро десант землян, отправившихся на эту планету с миссией помощи, вернётся назад и они станут искать способы, как войти в контакт с правительствами крупнейших стран Земли и объяснить им сложившуюся ситуацию, но, похоже, что кроме него это никого не волновало.

Люстрин нагнал Моню только на орбите Эфеланы, пятой планеты звёздной системы Люста. Лулу, едва только её корабль подхватил челнок, сразу же забралась внутрь, села к мужу на колени, заключила его в объятья и стала торопливо рассказывать о том, какие миры она намеревалась посетить в первую очередь. Видимо, она решила, что он только потому решил уйти тихо, по-английски, чтобы отправиться вместе с ней в бесконечное путешествие по всей Вселенной, благо, что у них теперь имелись самые полные навигационные карты. К полному удивлению и даже обиде Лулу Стос, разомкнув её объятья, ссадил девушку с коленей, встал и мрачным голосом сказал даже не ей, а ее кораблю:

— Люстрин, доставь меня в солнечную систему. — После чего, отвернувшись от удивленной Лулуаной, добавил — Если тебе хочется быть звёздной бездельницей, ты можешь лететь куда угодно, а мне всё это космическое дерьмо надоело. Боже мой, какие же вы все засранцы и эгоисты.

Покрутив головой, Стос беззвучно выматерился и пошел собирать свои вещи, которых у него было не так уж и много. Люстрин быстро набрал нужную скорость и ушел в подпространство. Через полчаса он вошел в пространство солнечной системы и поскольку не получил никаких распоряжений, лёг в дрейф в космическом пространстве между Марсом и Юпитером. Пока Стос укладывал в чемодан, не такой уж и большой, своё барахло, его жена, запершись на кухне, вымещала свою злость на посуде, отложив в сторону фарфоровую супницу и мечтая только о том, чтобы расколотить её о голову мужа, а потом, разумеется, помириться, но этому не было суждено случиться.

С чемоданом в руках Стос спустился в ангар, поднялся на борт Мони и, взяв управление челноком в свои руки, тотчас покинул Люстрин. Осмотревшись вокруг, он быстро рассчитал курс и полетел к Земле. Минут через пять притихший Моня негромко доложил ему:

— Стос, Люстрин набирает скорость. Если хочешь, я выйду с ним на связь и попрошу не торопиться. Тогда ты сможешь легко догнать его.

— А на хрена, спрашивается? — Поинтересовался совершенно спокойным голосом Стос и сказал ему с улыбкой — Парень, я никогда, никого и никуда за член не тащил раньше и не собираюсь делать этого сейчас. Хотят быть звёздными туристами? Ну, так флаг им в руки, барабан на шею, медаль на грудь и попутного ветра в задницу, а мы с тобой вернёмся на Землю и будем там зарабатывать себе орден Сутулого третьей группы с закруткой на спине. Поверь, работы нам с тобой надолго хватит. Рустам хорошее дело затеял, давать пиплу второй шанс, глядишь и нам с ним удастся найти хотя бы с десяток толковых ребят, но в любом случае я никого не стану удерживать на Земле насильно. Хотя Изя и засранец, намерения у него вполне благие, создать где-то во Вселенной колонию землян. Когда-нибудь и она пригодится. Вилли стал Хранителем Сиспилы, а мне, видно, суждено стать Хранителем Земли. Ну, что же, думаю, что я и с этим как-нибудь справлюсь. Больше ведь некому.

Через четыре с лишним часа челнок плавно вошел в атмосферу Земли над Атлантикой и ни разу не свернув с курса, незадолго до полудня приземлился прямо на широкой, покрытой прекрасным газоном, безлюдной по случаю жары улице возле коттеджа, в котором когда-то жили Стос и Лулуаной. Выбравшись из челнока, Стос велел Моне подождать и пошел к здоровенному типу, сидевшему в шезлонге на широкой веранде его бывшего дома с банкой пива в руке. Это был Мишель Атеи, староста самой большой деревни Тумареа. Лениво кивнув головой в ответ на приветствие Стоса, он подтащил второй шезлонг, достал из холодильника еще одну банку пива и сказал:

— Садись, парень, попей пивка после дальней дороги. Я знал, что ты рано или поздно вернёшься и потому держал твой дом свободным. Мой Ратунеи ещё три часа назад сообщил мне, что ты держишь путь к нашему острову, так что девочки уже прибрались в твоём доме.

Продолжение следует