То, что он реально помолодел лет на пятнадцать, как минимум, Стос определял для себя ещё и потому, что ему теперь, как и в его прежние, молодые годы, на то чтобы выспаться, вполне хватало каких-то пяти часов. Поэтому не смотря на то, что ему удалось лечь только в начале десятого утра, а проснуться пришлось в половине третьего, он чувствовал себя просто великолепно. Лулу вновь погрузилась в изучение отдельных деталей его требухи, а потому не доставала его ровно до тех пор, пока он не откочевал на кухню.

Да, и там она оторвалась от своих изысканий только для того, чтобы насладиться долмой, купленной вчера, во второй половине дня в грузинском ресторане, но так и не съеденной вчера за ужином. Поскольку, как и все дети ленинградцев, переживших блокаду, он терпеть не мог выбрасывать продуктов на помойку, то долма, уложенная в шесть больших пластиковых лоточков с крышками, была разогрета на большой сковороде, торжественно поставлена на стол и съедена подчистую.

Это блюдо Стосу не понравилось. Виноградные листья были слишком жесткие, а фарш каким-то очень уж острым и неприятно отдавал каким-то химикатом. Про этот привкус он сразу же подумал, что это бордосская жидкость, хотя и понятия не имел, что это такое. Вообще-то он любил вкусно и обильно поесть, умел отлично готовить сам, но только для друзей. Поскольку теперь к нему в гости кроме Резины, Ольхон и их коллег по шоу-бизнесу никто не заходил, а эти ребята всегда заваливали к нему предварительно заскочив в «Мак-Дональдс» или «Пицца-Хат», то готовил он теперь только для Лулуаной.

Питаться в ресторанах тоже было опасно. Кроме, разве что, тех заведений, которые, подобно «Бульдогу», готовили очень большие порции. Да, и там, однажды, он навел шороху, так как заказал себе двойную паэлью под названием «Титаник», три порции осетрины по-императорски, да, ещё и запил потом все это четырьмя литрами пива. Бедная официантка смотрела на него, как на какое-то чудовище, хотя чего ещё ей стоило ожидать от мужика с ростом в метр девяносто четыре и весом под добрых сто тридцать килограмм?

Поэтому, поесть всласть он мог только дома. Лулуаной помудрила над его метаболизмом и всё сгорало в его желудке с ошеломляющей быстротой, но далеко не всё переплавлялось в плотный, тугой и упругий жир. Довольно много питательных веществ шло теперь на увеличение его мышечной массы и поэтому мускулатура его тоже росла довольно быстро. К тому же Стос с удовольствием качался на новом тяжелом силовом тренажере, которым он сразу же заменил хилое сооружение Андраника, годное только для дам.

Покончив с обедом Стос прежде, чем начать звонить по телефону Эллис, сначала тщательно убрался на кухне, а уже потом достал из бумажника маленький тонкий блокнот и стал набирать номер её мобильника. Он, поначалу, ожидал, что сразу же начнется нудная чехарда, типа: — "Абонент недоступен или временно заблокировал телефон", но, к его радостному удивлению уже после третьего гудка ему ответил очень эротичный женский голос:

— Хэллоу…

Стос даже удивился тому, как гулко застучало его сердце в ответ на этот привет, сказанный по-английски, и, с трудом сдержав нарастающее волнение, мягким, добрым и тоже довольно страстным голосом, спросил девушку:

— Эллис, это ты?

— Да-а-а. — Протяжно донеслось до него в ответ.

— Эллис, это Станислав, мы вчера встречались в клубе "Шестнадцать тонн". — Напомнил он о себе этой очаровательной ночной бабочке и добавил — Если тебя устроит встреча с щедрым, тактичным и очень нежным господином средних лет, то я уже весь сгораю от нетерпения и, если это потребуется, то этот господин готов стартовать немедленно. Скажи, сегодня это по прежнему возможно или у тебя изменились планы?

Девушка, явно, работала индивидуально, а не в большой команде, раз сама отвечала на звонки. Об этом Стосу прямо сказало также и то, что она сразу же задала вопрос:

— А какая программа меня ждёт на этот вечер, Станислав?

На подобный вопрос у него уже был готов ответ и он, не колеблясь ни минуты, деловым тоном сказал:

— С девяти вечера до половины одиннадцатого мы ужинаем в «Бульдоге», после этого к одиннадцати едем в «Метелицу», слушаем там до часу ночи «Здым» и потом едем ко мне. Эллис, я хочу, чтобы ты составила мне компанию на несколько ближайших дней, поэтому расценки могут быть повышены.

Похоже, это предложение вполне устраивало дорогую, элитную проститутку, раз она ответила ему буквально через несколько секунд, сказав своим чертовски приятным и невероятно эротичным голосом, обещавшим Стосу очень многое:

— Хорошо, Станислав, я скрашу ваше одиночество в ближайшие дни. Объясните, пожалуйста, Вильяму, где вы живете и как к вам нужно добираться. Ждите меня к девятнадцати часам.

Она передала трубку своему сутенеру с военной выправкой и Стос подробно объяснил ему где живёт и как они смогут без лишних помех подняться на четвёртый этаж. Что-то в голосе этого Вильяма сразу же насторожило его и потому он снова взял в руки трубку, чтобы связаться с Изей. Ещё вчера он обратил внимание на то, каким холодным, пристальным и оценивающим был взгляд этого парня, который был лишь немного ниже него ростом. Подумав о том, что тут можно запросто напороться на какое-нибудь кидалово, он решил, на всякий случай, запросить у своего друга силовую поддержку и, как только Изя взял в руки телефон, тотчас огорошил его:

— Привет, слесарь-гинеколог! Мне сегодня к половине седьмого вечера нужна помощь Костика или Коли. Ну, в общем, того из них, кто служил в спецназе. Понял?

Старый друг спросил его вместо ответа:

— А кто аппаратуру таскать будет? Я что ли?

— Пушкин! — Резко осадил он Изю и добавил — У меня тут наметился вираж с одной девицей, а она везде ходит с таким амбалом, что его за один раз и не обоссышь. В одиннадцать я парня тебе верну. Вот и подумай теперь своей головой, нужен тебе друг инвалид, или нет, а подумав, забирай у Резины его бурю на колесах, садись за руль и вези ко мне подкрепление. Или ты настроен против секса за деньги, старый моромой?

— Ладно, морда жидовская… — Смеясь ответил ему Изя и присовокупил — Пришлю я тебе Костика. Я для них как раз сегодня новые ксивы пробил, они теперь у меня не хухры-мухры, а сотрудники «Алекса» и им уже выдали по здоровенному пистолю, так что не ссы в компот, старый сексуал.

Лулуаной всегда поражали эти их разговоры, в которых они, то и дело, материли друг друга почем зря и обзывали всякими прозвищами, но при этом, каждый раз при встрече, радостно обнимали друг друга и чуть ли не целовались взасос. Как такое могло получаться, не укладывалось в её сознании, так как сами арнисы были чрезвычайно педантичны, скупы на эмоции и очень осторожны в выборе выражений. К ней самой это не относилось только потому, что проторчав полгода на суточной орбите, она, по большей части, слушала радиостанции, вещавшие из Москвы и потому считала теперь свои манеры общепринятыми для землян. Ей было и невдомек, что полностью отвязанное радио ой как не дотягивает до шуточек, вполне допустимых в общении двух закадычных друзей.

После утреннего разговора, который напугал её так, что имей она тело, то точно бы икала весь день, юной арнисе уже больше не хотелось возвращаться к этой теме. То, что должно было произойти сегодняшней ночью, повергало её в панический ужас и больше всего она хотела отключиться от нервной системы своего временного симбионта. Но, увы, это теперь было очень трудно сделать, да к тому же ей срочно нужна была информация, чтобы перейти к следующему этапу своего сложного и многоступенчатого плана.

Знай она заранее, что ей придется столкнуться с такими варварами, какими оказались люди, она, пожалуй, отказалась бы от этой опасной экспедиции. Теперь же для неё уже не было пути назад. Лулуаной либо должна была переселиться в ближайшие два года в новое тело, переписав на его мозг свое сознание и память, либо рисковала погибнуть в теле этого огромного, дикого, невоздержанного и живущего одними только страстями, самца. Больше всего её пугало все-таки то, что она тоже могла, впоследствии, стать для Стоса сексуальной игрушкой и, что самое страшное, затем также превратиться в такую же похотливую и ненасытную самку.

Что ни говори, а в их спокойной и размеренной бесконечной жизни тоже было много приятного. На своих неуязвимых космических кораблях, невидимых для чужих космических кораблей, не оснащенных специальными сканерами, арнисы могли посещать любые миры и наблюдать за тем, что там происходит. При этом делали они все холодно и отстранено, ни во что не вмешиваясь и лишь изредка передавая свои знания для того, чтобы как можно большее число разумных существ вышло в Большой космос. Правда, Лулуаной, все-таки, была очень неопытна и мало что знала даже о жизни арнис.

Практически все их враги некогда получили всё то, чем они пытались уничтожить Сиспилу, от арнис и это вызывало у них чувство горечи и обиды. Ведь они, в отличие от других существ, обитающих в галактике Мистайль, не стремились получить за переданные знания хоть какую-нибудь выгоду, да, и вообще им было совершенно непонятен даже сам смысл тех торговых предложений, с которыми к ним, время от времени, обращались их соседи. Несколько раз они пытались откупаться от потенциальных врагов развивая их науку и поднимая её на новый уровень, но это ни к чему хорошему так в итоге и не привело. Количество врагов у них не уменьшилось.

Лулуаной очень мечтала о белковом теле и о том, что когда-нибудь она спустится на Сиспилу и сможет пройти по широким улицам её прекрасных городов, вдохнет в себя аромат цветов и сможет полежать на белом песке пляжей. Однако, при этом она и представить себе не могла, что кто-то станет тискать её совершенное, лишенное каких-либо изъянов, тело своими ручищами, да еще и попытается ввести в него свой длинный, толстый член с этой противной красной головкой.

От одной мысли об этом ей просто становилось дурно, словно её энергетический скафандр разрушился, а сама она давно не получала питающей энергии и была на волосок от гибели. Поэтому она старалась не думать о том, что вскоре произойдет при её непосредственном участии, ну, и еще о том, что она при этом будет ощущать на теле Стоса, как на своем собственном, эти липкие прикосновения рук и ног, горячее сбивчивое дыхание, да еще и чувствовать, заодно, болезненное тепло чужого тела. Но, увы, теперь она была обязана пройти через этот кошмар только для того, чтобы выжить.

Совсем иначе смотрел на всё сам Стос. Он забрался в джакузи, наполненную тёплой водой щедро сдобренной шампунем для ванн, включил на полную мощность гидромассаж и пузырьки и теперь кайфовал, держа в руках бокал с ледяным шампанским, вкус которого так нравился Лулу. Этой космической путешественнице, вообще-то, нравились прикосновения к его телу воды и массажной щетки, пузырьки, щекочущие тело снаружи и слегка пощипывающие язык и пищевод внутри. Ей даже нравилось то напряжение, которое возникало в нем от эрекции и, похоже, понравился бы суррогат сексуального наслаждения, получаемый от занятием онанизмом, но в том то и всё дело, что Стос со времен своей юности терпеть не мог двух этих пошлых баб, — Дуньку Кулакову и Зинку Ладошкину.

После ванной, опять-таки прибрав за собой, он поработал часа полтора за компьютером, верстая повесть. Пять сигнальных экземпляров первых книжек его прозы уже лежали у него на столе и добрый фей Изя растолкал их по книготорговцам. Так что уже очень скоро можно было ждать первой реакции как со стороны читающей публики, так и со стороны критиков. Поскольку все пять книг были изданы за счет автора, да, к тому же не такими уж и маленькими тиражами, то ждать результатов слишком долго ему не придётся.

Всё-таки именно это событие было для него самым волнующим. Всё остальное по сравнению с ним меркло. Его самый строгий и преданный читатель Исаак Моисеевич Кац был в восторге от литературы подобного толка, родоначальником которой был, на его взгляд, Исаак Бабель. Простой, незамысловатой, с бесхитростным, на первый взгляд, сюжетом, до краёв наполненной острым, солёным юмором, доходившим, порой, до самого откровенного ёрничества.

Героями Стаса Резанова были мэнээсы, ставшие челноками и отставные военные, подавшиеся в бизнес, в котором они ни черта не петрили. Преподавательницы вузов, открывшие салоны-парикмахерские и бутики, инженеры и врачи, которые суетливо пытались лавировать между ментами, бандитами и чиновниками, стараясь не попасть в жернова. В его книгах никто и ни в кого не стрелял, а верхом мечты многих героев этой прозы было сшибить штук пять навара и сохранить деньги целыми, да, ещё ловко спрятать их от жены.

Любились его герои хоть и редко, но с каким-то остервенением, словно в последний раз. Одна повесть так и называлась, «Виагра», и в ней рассказывалось о том, как сорокалетний коммерсант прячет от жены четыре таблетки этого чудодейственного средства и половину повести ждёт не дождется того дня, когда её подруга вернётся с морей. В конце концов всё кончилось тем, что счастливый обладатель четырёх заветных таблеток засыпает в одной постели вместе с женой и её подругой, а наутро просыпается обритым на лысо, да, ещё и вынужден наблюдать, будучи связанным по рукам и ногам, за тем, как две немолодые уже бабы занимаются лесбийскими играми с куда большей энергией, фантазией и страстью, чем они проделывали это в той же постели вместе с ним.

Ни один издатель так и не удосужился хотя бы высказать ему свое мнение, хотя, по большому счету, Стос подозревал, что никто из этих уродов даже не читал его рукописей. Странное дело, его бывшая, по словам Резины, хохотала до слез, читая ту же «Виагру», да, и сам он тоже вернул ему рукопись только через полгода и истрёпанную так, словно на ней трахались помойные коты, а издателям все это было до задницы.

Им подавай, видите ли, крутую порнуху с яхтами и миллионерами, детективы, в которых менты воруют миллионы у бандитов и прочие помои, а всё то, что происходит вокруг с подавляющим большинством людей, их совершенно не интересовало, как и то, что у всех его повестей был счастливый конец, ведь даже в «Виагре» бабы Ваську-то развязали, подарили ему парик, да, и жена от него никуда не ушла, а только выставила свою подругу за дверь, когда та стала снова на него поглядывать и делать ей непристойные намёки о жизни втроём.

Переложив книги на столе в новом порядке, Стос мечтательно закрыл глаза, посидел в удобном кожаном кресле еще несколько минут и встал. Пора было надевать на себя смокинг и встречать гостей. То, что настало время обновить эту черную одежку, он решил ещё вчера вечером. Рядом с такой девушкой как Эллис, мужчина его лет должен выглядеть соответственно и не выряжаться в рваные джинсы. Да, к тому же, ему хотелось проверить, так ли уж хорошо этот наряд действует на баб.

Во всяком случае уже через четверть часа он убедился в том, что на Константина, одетого, как и вчера в шелковый костюм, не стесняющий движений, его прикид произвёл большое впечатления. Его телохранитель приехал не на «Мазде» с Изей, а на такси, но это было, в общем-то, несущественно. Всё равно он собирался сегодня ночью в «Метлу», чтобы ещё раз полюбоваться на поющую и танцующую Ольхон. Костя, увидев на его письменном столе книги, сразу же стал канючить:

— Станислав Игоревич, подарите мне книгу с вашим автографом? Николай уже прочитал все пять, и, гад такой, вместо того, чтобы мне привезти, тестю своему дал читать.

Ещё не избалованный вниманием читателей, Стос заулыбался и закивал головой, суетливо метнулся к шкафу и, вытащив из пачек по одному экземпляру книги, стал быстро надписывать для этого парня каждую. В это время в коридоре раздалась бравурная мелодия звонка и Константин тотчас метнулся к дверям. Через минуту он услышал его громкий голос:

— Добрый вечер, господа. Проходите, Станислав Игоревич ждёт вас в своём кабинете.

Недовольный тем, что все вышло так, он надписал последнюю книгу и встал из-за стола. Первой в кабинет вошла Эллис, одетая в вечернее платье нежно-абрикосового цвета с ниткой жемчуга на шее и он, вежливо склонив голову, поприветствовал девушку со сдержанной улыбкой на лице и предложил ей присаживаться к столу. Затем вошел Вильям, одетый в светлый костюм и на его лице, явно, читалось недоумение и вместе с этим некое удовлетворение. Коротко поздоровавшись, он прошел в кабинет, помог девушке сесть в кресло и остался стоять сам. Отдавая Косте книги, и, незаметно, жестом предложив ему побыть снаружи Стос подошел к столу и сказал:

— Присаживайтесь, Вильям, и давайте сразу перейдём к делу, если вы будете не против.

Сутенёр был, похоже, не против и слегка кивнул головой, опустившись в кресло, отчего оно громко скрипнуло. Глядя на его фигуру, Стос вдруг понял, что у него под пиджаком, явно, топорщится довольно большой пистолет. Мысленно он возблагодарил Бога, что Изя успел пробить своим парням удостоверения сотрудников охранного агентства и разрешение на ношение оружия. Это служило самой надежной гарантией того, что его не станут грабить и, уж, тем более, убивать. Сойтись с этим амбалом в рукопашную он бы ещё отважился, но против ствола особенно не попрёшь. Как только он сел в кресло, Эллис, пристально глядя на его бордовую бабочку, сказала громко и отчетливо:

— Станислав, для начала я хотела бы знать чего вы от меня хотите? Экстремальный секс, садо-мазо или ещё что-либо подобное. К тому же вы сказали мне по телефону, что хотите чтобы я провела с вами несколько дней. Сколько, если не секрет и, опять-таки, с какой интенсивностью и для чего?

Вероятно, все эти подробности были очень важны для этой девушки, которая, судя по всему, вовсе не хотела превращаться раньше времени в потасканную шлюху, и, несомненно, мечтала о большем, чем все молодые годы оставаться элитной проституткой. Ласково улыбнувшись он ответил ей:

— Ничего подобного мне не нужно, Эллис. Мне нравится нежный и ласковый секс. В меру страстный и раскованный, без каких-либо плеток и масок. Поверь, я всего этого терпеть не могу. Ну, и на счёт времени, Эллис. Я хочу, чтобы ты провела со мной в этой квартире целую неделю. По большей части лёжа со мной в постели. Это вовсе не говорит о том, что я собираюсь всё это время постоянно заниматься с тобой сексом. Я ведь не робот, но мне вскоре предстоит по своей собственной воле провести очень долгое время в полном одиночестве и потому я хочу к этому подготовиться хотя бы морально. Вопрос цены меня не волнует, а за то, что ты надела вечернее платье, большое спасибо. Как мы начнем наш недельный заплыв в ресторане и ночном клубе, так и закончим его точно таким же образом, после чего ты будешь свободна.

Девушка, которая сидела со спокойным выражением на красивом, гордом лице, улыбнулась и сказала в ответ:

— Хорошо, это меня полностью устраивает, Станислав. У вас будут какие-то особые пожелания ко мне? Может быть вы хотите чего-нибудь ещё?

Не зная что имела в виду эта девушка, говоря об особых пожеланиях, Стос, на всякий случай, коротко сказал:

— Всего.

Эллис достала из свей сумочки маленький калькулятор и стала тыкать своим изящным пальчиком в его кнопочки. Слегка скосившись на неё, слово взял Вильям:

— Станислав Игоревич, прошу прощения, но мне необходимо осмотреть вашу квартиру. Эллис не дешевая вокзальная проститутка и не ложится в постель с кем попало. И, уж тем более, я никогда не допущу того, чтобы она попала на какую-либо групповуху. Мне очень понравилось то, что у вас есть личка такого качества, это говорит в вашу пользу, но поверьте, если с головы Эллис упадет хоть один волосок… Ну, не буду продолжать, чтобы не портить вам настроения. Да, простите меня за любопытство, я вчера очень внимательно наблюдал за вами. Скажите, вы хозяин этого «Здыма»? Хорошая группа, мне очень понравилось, как они играют.

Стос весело рассмеялся и воскликнул:

— О, нет, только не это! Я просто их спонсирую.

Вильям встал и вышел из кабинета, а Эллис повернула свой калькулятор в его сторону. На маленьком дисплее четко была видна сумма, — двенадцать тысяч пятьсот. Он и знать не хотел, из чего она складывалась. Достав из ящика стола пятнадцать штук и справку о том, что он чист, аки стёклышко, Стос положил на неё деньги и двинул их к девушке. Губы её как-то странно дернулись, а глаза отчего-то заблестели, но он не стал придавать этому какого-то особого значения и сказал:

— Эллис, как мы и договаривались, чистый секс в его первозданном виде без всяких приспособлений.

Взгляд девушки, внезапно, потеплел и она слегка кивнула ему головой. Минуты три, пока не пришел Вильям, они сидели молча. Тот увидев, что Эллис заработала такую сумму денег, тоже несколько изменился в лице. Засунув деньги во внутренний карман пиджака, он сказал девушке:

— Все в порядке, Эллис, ты можешь не волноваться. Я буду звонить тебе каждое утро в одиннадцать, а по вечерам буду находиться поблизости. Увидимся ночью в "Метелице".

Как только Вильям ушел, Стос отдал Константину, который хранил гробовое молчание, ключи от гаража, джипа и попросил его подогнать машину к парадному входу. Хотя до девяти вечера оставалось ещё добрых полтора часа, ему не хотелось сидеть в квартире и Эллис этому, явно, обрадовалась. Перед тем, как заехать в ресторан, ему захотелось немного побродить по какому-нибудь парку. Поэтому, спустившись вниз и забравшись вместе с девушкой на заднее сиденье, он попросил Костю отвезти их сначала в Сокольники.

После прогулки по парку они поехали в «Бульдог» и он с удовольствием слопал паэлью и порцию осетрины, но пива или вина на этот раз пить не стал. Эллис оказалась вегетарианкой и тоже пила одну только минералку без пузырьков. За ужином они весело болтали, хотя им было трудно находить общие темы для разговора. Впрочем, и здесь его выручила Эллис, которая стала расспрашивать его о том, чему посвящены его книги.

Костя, который сидел за столом вместе с ними, сбегал к машине и принес, на его взгляд, самую интересную, — "Полковнику никто не нужен". Он даже поведал ей о том, как они все ржали, читая её во время репетиции и как всё кончилось тем, что сначала их солистка Ольхон, а затем и музыканты присоединились к ним и как, поначалу, ругался их лидер, Генка Резина, а потом забрал книгу и стал сам читать её вслух, да, ещё и рассказывать о том, какие корки мочит в жизни прототип главного героя, который был майором войск ПВО.

Время в «Бульдоге» прошло незаметно и Стос почувствовал, что он стал интересен этой девушке не только как богатый клиент. Когда они приехали в «Метлу», там уже все было готово к выступлению и Костя, козырнув на прощанье, пошел на свой пост. Вильяма нигде не было видно, но они сидели возле самой сцены, где рассаживались по своим местам музыканты, одетые в свои экзотичные наряды, а тот мог быть где угодно. Все они, глядя на Эллис и Стоса, корчили им рожи и, вообще, всячески выказывали свое внимание.

Вскоре появилась Ольхон, одетая в шаманку застрявшую на Канарах и распродавшую там большую часть своих роскошных мехов, с сапфиром в пупке и драгоценным колье на шее. Сегодня она пела как никогда хорошо, хотя публики в зале было не так уж и много, но после двенадцати число зрителей заметно увеличилось. Ольхон вертелась на сцене, как ужаленная, и откалывала уже совершенно умопомрачительные номера. Бойко откатав первую часть программы, она подсела за их столик, но всего лишь на несколько минут.

Стосу сразу же стало понятно, что эта полуголая бандитка вызвала интерес у Эллис. Когда Ольхон ушла, их уже больше никто не беспокоил, хотя Изя чуть ли не из штанов выпрыгивал, постоянно поглядывая в их сторону. Лулу, которая не высовывала носа уже несколько часов, наконец, подала голос и, когда Эллис потребовалось отлучиться на несколько минут в комнату для девочек, спросила его ехидным голосом:

— Стасик, а ты не боишься того, что она возьмет и удерёт?

Хотя Стос и побаивался такого варианта, он решил проверить эту красотку, избравшую для себя древнейшую профессию, на вшивость и остался сидеть за столиком. Лулу он ничего не ответил, но когда увидел Эллис, возвращавшуюся из туалета, с ещё большим ехидство сказал ей:

— Ну, что, съела, дорогуша? Готовься, сегодня Стос покажет тебе, что такое настоящий мужчина.

Лулу истошно взвизгнула, но предпочла тотчас умолкнуть и не стала закатывать ему никаких новых истерик. Так что всё для него обошлось только этой короткой пикировкой. Ещё через несколько минут началось второе отделение большой концертной программы, с которой «Здыму» предстояло выступать аж до четырёх часов ночи.

На этот раз Резина решил показать несколько новых композиций, в которых Ольхон выглядела чуть ли не паинькой и была одета в новое роскошное вечернее платье тёмно-синего цвета. Бочулис, который притащил его в самый последний момент, после каждой её новой песни вопил и бесновался едва ли не больше, чем все остальные зрители, собравшиеся в зале. Впервые Ольхон исполнила бурятский народный блюз и он, похоже, просто ошарашил публику своим звучанием. Резина в своих золотых штанах, сиял, словно самовар в Измайлово.

Когда же Ольхон исполнила второй блюз, сидя у Стоса на коленях и нежно взяв за руку Эллис, он ощутил на своей спине столько гневных, испепеляющих взглядов, что они чуть-чуть не прожгли дыру в его новеньком смокинге. Когда же он, после того, как певица встала с его колен по-отечески поцеловал её в лобик и потрепал за ушко, публика разразилась громкими овациями и оглушительным свистом. Даже Лулу и та весело вопила что-то в его голове, но в его ушах всё ещё стояла эта чарующая мелодия и он не обращал на это внимания.

После третьего блюза Ольхон снова вышла в песцовой мини-юбке, но уже без горностаевого микро-бюстгальтера и, выступая топ-лесс, устроила танцевальное шоу в стиле рок-н- ролл. Рядом с ней, лихо дуя в свой огромный золотой саксофон, отплясывал гопака чернокожий полупират, полухохол Эдуардо Диас. При этом Ольхон ещё и умудрялась как-то петь. Для полного атаса ей оставалось сделать только одно, — выйти на сцену совсем голой, чего, похоже, жаждала публика, но всё обошлось и свой следующий номер она исполнила в драных джинсах, дырявом топике, да ещё и босиком.

Это был последний номер, после которого сцену на целый час оккупировал какой-то пидор, без конца вихляющий тощей задницей. Пел он под фанеру и Стосу было совершенно не в кайф слушать его жалостливый, сиротский вой. К Ольхон им было не пробиться, так как её взяла в плотное кольцо довольно большая группа журналистов и та отбрёхивалась, как могла и всё тыкала пальцем в Резину, переводя на него все стрелки. По рукам журналистов, неизвестно как попавших в «Метлу», уже стали гулять постеры, которые Изе было впору заказывать в типографии тысячами штук.

Всё-таки Ольхон, увидев что Стос стоит неподалеку, отлучилась на минуту и подарила Эллис свой портрет, размашисто надписав его. Кажется, она так ещё и не догадалась о том, что эта девушка является самой обыкновенной проституткой и даже пылко поцеловала её в щеку и что-то сказала ей на прощание. Тут ему нечего было сказать и потому он, без лишних раздумий, направился к выходу из зала. Было без четверти два.

Всю дорогу Эллис улыбалась и делилась своими впечатлениями об Ольхон и «Здыме», которых у неё набралось выше крыши. Она была поражена тем, что ни эта бурятская девчонка, которой было всего девятнадцать лет, ни Резина, не имели абсолютно никакого музыкального образования и всё же умудрились, каким-то образом создать такую яркую и многоплановую программу. Минут через сорок они уже входили в квартиру с черного входа. Как только Эллис переступила порог, она положила свою сумочку и постер на столик, стоявший у двери, и, с вызовом посмотрев на Стоса, спросила его своим эротичным, загадочным и певучим голосом:

— С чего мы начнём, Станислав?

Медленно приблизившись к девушке, он обнял её за плечи и негромко сказал:

— С поцелуя, Эллис, если ты, конечно, не против.

Она была не против, хотя это и шло вразрез с правилами, принятыми у большинства проституток, и, привстав на цыпочки, сама подалась ему навстречу, приоткрыв рот для поцелуя. Для Стоса это был очень волнующий момент, ведь он не целовался с такой очаровательной, да, к тому же молодой, красоткой уже много лет и потому его сердце гулко застучало. Правда, он не стал слишком уж затягивать этот поцелуй, а потому поднял девушку на руки и сразу же понес её в спальную.

Но и оказавшись там он не бросил Эллис немедленно на кровать, а только принялся медленно и аккуратно раздевать её, лишь слегка касаясь тела девушки руками и изредка целуя то ее лицо, то губы, то плечи и шею. Когда же та оказалась перед ним нагой, он снова поднял девушку на руки и положил на кровать, после чего аккуратно собрал и повесил её вещи в шкафу, после чего принялся раздеваться сам, так же не спеша и аккуратно, с удовольствием глядя на неё. А посмотреть, право же, действительно было на что.

Эллис была худощава, но обладала по-спортивному крепким телом с чистой кожей. Она была изумительно стройна и соразмерно сложена. Её очень светлые, длиной до плеч, слегка золотистые волосы были природным дарованием, а не результатом их обработки перекисью водорода, да, и довольно большие, слегка удлиненные груди девушки с выпуклыми сосками, явно, не содержали в себе силикона. Красота Эллис носила на себе отпечаток истинного совершенства и обладала каким-то знаковым характером. Единственным изъяном в её теле было то, что справа, под линией ребер, на нём оформилось какое-то странное вздутие, словно у неё воспалилась печень или еще что-то в этом роде, но Стос не брал это во внимание.

Было видно, что и сам он, не смотря на свою тонзуру и массивное телосложение, привлекал к себе её взгляд, а когда снял с себя брюки и плавки, то и вовсе заставил девушку заулыбаться. Похоже, что не смотря на свою профессию, ей нравился секс, хотя он и обеспечивал ей хлеб насущный. Ну, в этом не было ничего удивительного, ведь Стос уже не раз встречался с проститутками, правда не такими красотками как та, что лежала сейчас на его роскошной кровати с водяным мартрасом и рассматривала его. Их ему, порой, удавалось завести так, что они только повизгивали от восторга и напрочь забывали о том, что он всего лишь очередной клиент.

Оставшись в чём мать родила, Стос сделал девушке ручкой и вышел из спальной, чтобы приготовить ванну с ароматической солью, засыпать в серебряное ведерко лёд и поставить в него французское шампанское. На всякий случай он наполнил льдом и второе ведерко, но поставил в него бутылку "Аква Минерале" без газа. Он слышал, как Эллис вышла из спальной и прошла во вторую прихожую, наверное, за своей сумочкой, в которой лежал её телефон и всякие дамские хитрости.

Поставив на большой поднос вазу с фруктами, а так же оба ведерка с напитками и бокалами, он пошел в ванную. По пути он подошел к столику, стоявшему в холле и заглянул в её раскрытую сумочку. Там, помимо презервативов и телефона, лежала ещё и упаковка сильнодействующего болеутоляющего средства. Точно такие колёса он уже видел раньше. Похоже, что печень, порой, действительно очень сильно доставала эту бедняжку, раз ей требовались такие таблетки. Увы, но бывает и так, что молодежь болеет посильнее стариков.

Девушка уже лежала в джакузи и блаженствовала. Ванну Андраник надыбал отнюдь не сиротского размера и Стосу не составило особого труда влезть в неё и нисколько не потревожить при этом девушку. От шампанского, как он это и предполагал, девушка отказалась, но с удовольствием полакомилась фруктами. Зато сам он выхлестал подряд целых два бокала и, нежно обняв Эллис, принялся не спеша и очень нежно ласкать её, при этом лишь изредка целуясь с ней. Она тотчас приняла его правила игры и также прикасалась к нему очень нежно, почти воздушно. Лулу пока что помалкивала и не возражала.

После того, как их тела отдохнули в теплой, розоватой воде, они вышли из ванной и, одевшись в длинные махровые халаты, долго стояли обнявшись. Стос тихо нашептывал ей на ухо всякие милые глупости о том, какие очаровательные у неё пальчики на ногах, и какой изумительно золотистый цвет волос имеет её маленький, аккуратный газончик. Та только тихонько смеялась ему в ответ и нежно обнимала его за шею. В общем они оба вели себя точно так, как это положено всяким нормальным молодоженам.

Когда же Стос вновь отнес Эллис на руках в спальную и, бережно сняв с девушки купальный халат, лёг с нею на кровать, то не стал набрасываться на неё, словно оголодавший лев на антилопу, а просто лёг на спину, плотно сдвинул ноги и положил девушку на своё большое, мощное тело, как на кушетку, и нежно прижал к её себе. Лулуаной тотчас отреагировала на это ворчливой и очень уж досадливой репликой:

— Ну, наконец-то, ты перестал заниматься всякой ерундой и перешел-таки к делу. Подержи-ка её так на себе подольше и сделай, наконец, что-нибудь со своим дурацким членом, а то он упирается в живот этой бедняжке, словно домкрат, и мне трудно сканировать эту область.

Усмехнувшись, он слегка поднял Эллис над собой и пропустил свое достоинство между её ног, после чего, вернув девушку в прежнее положение, невольно ответил Лулу:

— Всегда рад услужить.

Эллис удивилась этим словам и сказала:

— Но ты же ничего не сделал, Стас.

Поглаживая девушку по спине от плеч до напряженных ягодиц, он шепнул её на ухо:

— Эллис, сладкая моя, полежи на мне так. Ты просто не представляешь себе, как мне от этого хорошо.

— Мне тоже, Стас. — Ответила она — Ты такой большой и уютный, словно кожаный диван. Где ты так загорел, милый?

Эллис не обманывала его. Ей действительно было очень хорошо с этим большим, добродушным и умным мужчиной, который относился к ней так, словно она была его невестой, да, к тому же ещё и девственницей, а это была их первая брачная ночь. Вот с таким мужчиной действительно стоило прожить всю жизнь и быть для него всем, кем он только захочет её видеть. Хоть бесстыжей шлюхой, хоть королевой на троне.

От него исходила какая-то мощная, добрая сила, волна тепла, уважения и заботы, что так нечасто встречается теперь у людей. А еще она, вдруг, почувствовала, что её всю пронизывает горячая волна желания, о котором она давно уже забыла и теперь так была поражена этому, что даже застонала. Этот мужчина почти ничего не делал, чтобы возбудить в ней страсть и, все-таки, с каждой минутой её тело разгоралось все жарче и жарче, а желание стало просто невыносимым и она, не в силах больше сдерживать себя, боясь потревожить покой этого большого мужчины, затеявшего с ней какую-то странную любовную игру, стала сжимать его напряженную плоть своими сильными бедрами, прижимаясь к ней горячим, влажным лоном и мечтая только об одном, слиться с ним поскорее.

Для Стоса же эти минуты показались часами, хотя он и не сказал бы, что они неприятны. Просто в нем, очень скоро, поднялась такая волна желания, что он был уже готов взорваться от напряжения. Эллис сразу поняла это и стала медленно напрягать и расслаблять свои ноги, отчего в голове у него тотчас застучало, как в кузне. Да, к тому же он чувствовал, как сильно увлажнилась девушка и какими горячими сделались её шелковистые бедра и в тот момент, когда он уже был готов сделать решительный шаг к тому, чтобы перейти от слов к делу, Лулуаной снова напомнила о себе и сказала ему:

— Стасик, я понимаю, что вам обоим не терпится наброситься друг на друга, но подожди, не спеши. У меня для тебя есть одно неприятное известия. Эллис тяжело больна.

— Чем? — Коротко спросил он.

Слава Богу, что частое дыхание Эллис к этому моменту стало хриплым и таким прерывистым, что она ничего не расслышала, так как ей тоже уже стало совсем невмоготу. Лулу, помолчав несколько секунд, ответила:

— У неё рак печени, Стасик, и опухоль уже довольно велика. Меньше, чем была у тебя когда-то, но и это тоже угрожает её жизни самым серьёзным образом. В остальном её организм полностью меня удовлетворяет, но вот с этой раковой опухолью точно нужно что-то срочно делать.

Сердце у Стоса всё так и сжалось от ужаса, ведь рак печени очень поганая штука и он практически неизлечим. Вроде бы на определенной стадии ещё могла помочь пересадка печени, но, кажется, всё это было из области чудес. Изо всех сил стараясь сохранить эрекцию, чтобы Эллис, которая уже начала стонать и грызть его плечо, ничего не почувствовала, он отвернулся от неё и тихо шепнул Лулуаной:

— Чем ты можешь ей помочь?

Арниса не стала выпендриваться и тотчас ответила:

— Я могу излечить её точно так же, как и тебя, но для этого мне нужно войти в её тело как раз в области печени. Это чуть ниже её ребер. Ты должен вскрыть для этого её оболочку, сделав надрез длиной сантиметров пять или шесть. Твою оболочку я легко вскрою изнутри. Ну, и потом ты должен будешь продержать Эллис на себе в полной неподвижности часов шесть, не менее. Правда, я не знаю, как ты сможешь объяснить ей всё не рассказывая при этом обо мне.

— Зато я знаю. — Ответил арнисе Стос громким голосом.

О сексе и своем желании он забыл в ту же секунду и то упругое, пульсирующее тело, которое Эллис с силой сжимала у себя между ног, тотчас превратилось в нечто совершенно жалкое и дряблое. Она даже вздрогнула от этой метаморфозы и с испугом посмотрела Стосу в глаза. Тот, глядя на девушку с болью и состраданием, спросил у неё хриплым голосом:

— Эллис, как давно ты была у врача?

Девушка снова вздрогнула и глаза её быстро наполнились слезами. Отвернувшись в сторону, она отрывисто спросила:

— У какого? У венеролога?

— Нет, моя маленькая, нежная Эллис, у онколога.

Та упала лицом на его плечо и, всхлипнув судорожно и болезненно, ответила:

— Четыре дня назад, Стас. Он сказал, что у меня есть ещё пять месяцев, а потом будет слишком поздно. Или ты думаешь, что я бросила МГИМО и стала безумно дорогой шлюхой только для того, чтобы не работать, как это делают все нормальные люди, а трахаться за бешенные деньги?

Взяв лицо Эллис в свои руки, Стос медленно приблизил её глаза к своим, стал нежно целовать подбородок и губы девушки, а затем очень тихо, но внятно, сказал ей:

— Эллис, милая, поверь, чуть более полутора месяцев я вложил себе в рот ствол револьвера только потому, что у меня у самого был неоперабельный рак лёгких. Да, к тому же быстротекущий. Сейчас же я здоров, как целое стадо быков. Девочка, со мной произошло самое настоящее чудо, которое не способна объяснить современная наука. Это чудо может сегодня произойти и с тобой, девочка, если ты полностью поверишь мне, позволишь слегка оцарапать твою кожу немного ниже ребер, не станешь задавать никаких вопросов и наберёшься терпения на каких-то шесть часов. Поверь мне, Эллис, ты почти ничего не почувствуешь, а через шесть часов мы с тобой будем трескать на кухне жирную, вкусную буженину, есть жареное мясо, копчёную осетрину, лопать острые корейские и кавказские приправы, да, ещё и пить водку стаканами и ты навсегда забудешь о том, что совсем недавно находилась чуть ли не при смерти. Ты согласна ради этого просто взять и поверить в чудо? Эллис, я умоляю тебя, не отказывайся, просто поверь мне и всё!

Зрачки девушки расширились и она, с подвыванием в голосе, сказала трясущимися, побелевшими губами:

— Стас, я готова поверить во что угодно, лишь бы только излечиться. Спаси меня, Стас, я не хочу умирать. Мне страшно.

Сбросив девушку с себя, он, рассмеявшись весело и беспечно, легонько ухватил её за нос и, потрепав его немного из стороны в сторону, грубоватым голосом проворчал:

— Ну, вот, заладила. Хватит причитать, дурёха, давай-ка лучше поскорее займемся делом. А делов-то тут всего ничего, я сейчас принесу хлор-эфир, спирт и ножичек. Мне нужно будет сделать у тебя на коже лишь небольшой надрез, а потом ты снова ляжешь на меня сверху и будешь лежать так, словно тебя убили и ты уже лежишь в гробу. Иначе точно быть беде.

Эллис смотрела на него с такой надеждой, что он даже смутился. Быстро сбегав за всем необходимым, Стос протер спиртом кожу девушки, а затем острое лезвие хозяйственного ножа, кончик лезвия которого он выдвинул миллиметра на два, не более. Обработав кожу Эллис хлор эфиром, он быстро и уверенно сделал надрез и снова положил девушку на себя, совершенно не обращая внимания на то, что кровь девушки испачкала дорогие простыни, а чтобы той было удобнее лежать на нем, положил на свое плечо подушку.

Повернувшись к нему лицом, та лежала и смотрела на него так пронзительно, что ему даже стало, почему-то, очень больно и горько, словно он был в чём-то виноват перед ней за все то, что с ней произошло. Стос не стал её ни о чём расспрашивать, а просто улыбнулся ей, зажмурил глаза и крепко прижал девушку к своему большому и сильному телу, которое, внезапно, превратилось в операционный стол. Лулу же, тем временем, быстро проделала в нём дырку, после чего сказала весёлым, задорным голосом:

— Ну, теперь не дергайся, Станислав Игоревич, если не хочешь разорвать меня на две части. Я перехожу в Эллис. Да, кстати, постарайся не отвлекать меня всякой глупой болтовней и ещё чем-нибудь похуже.

Чуть шевельнув губами, Стос сказал:

— Эллис, девочка моя, теперь не шевелись, закрой глаза и молчи. Это уже началось. Скоро ты будешь совершенно здорова, моя белокурая, сахарная девочка Эллис. Ты уже начала выздоравливать, моя маленькая.

Та послушно закрыла глаза и замерла. Она действительно почувствовала, как в её тело из этого мужчины входит что-то прохладное и бодрящее. Это было так неожиданно, что она чуть не вскрикнула, но сдержалась и постаралась полностью расслабиться. Спустя несколько минут она почувствовала, что тупая, ноющая боль в её правом боку как-то очень уж быстро затихла и ей сделалось невероятно легко и приятно. Теперь она уже не сомневалась в том, что этот мужчина, на котором она лежала, не обманывал её и что он действительно сразу же обнаружил в ней болезнь, которая медленно убивала её. Спустя еще какое-то время она, словно бы впала в оцепенение.

Вместе с тем Эллис каким-то уголком своего затуманенного сознания ощущала, что какая-то неведомая ей сила высасывает из её тела раковые клетки. Эллис не могла пошевелить даже веками, а не то, чтобы рукой или ногой. Однако, это не было похоже на сон, который пришел к ней позднее. К тому же, засыпая, она уже понимала что полностью выздоровела и теперь её жизни уже не грозит никакая опасность. Отчего к ней пришла такая уверенность, она не знала, как и не знала того, что её вылечило, этот удивительный мужчина или какие-то высшие, космические или подземные силы.

Вместе с тем она успела отметить ещё и то, что при этом она испытывала какое-то совершенно необыкновенное ощущение слияния с этим мужчиной, словно между их телами был переброшен какой-то мостик. Отчасти это было похоже на то, что она, порой испытывала ещё тогда, когда не была проституткой и у неё был парень, но, вместе с тем, всё было совсем по другому, словно Станислав соединился с её телом своей душой, своей кровью и ещё чем-то иным, совершенно ей неизвестным. Наверное, он, всё-таки, был каким-то колдуном или магом, а не простым человеком. Иначе чем можно было объяснить всё то, что с ней происходило в эту ночь?