Дома было необычно чисто. В кухне на столе мытая посуда, а на окне висят какие-то тряпки, бывшие, наверное, когда-то занавесками. Я присвистнул, увидев эти самые занавески, и заглянул в комнату.

— Привет!

Отец в очках сидел около стола и что-то шил из двух тряпок.

— Ты что это делаешь?

— Половик шью, — сказал отец.

Я разделся, поставил на плиту кастрюлю с кашей, чайник и спросил из кухни:

— Как дела на вокзале?

Отец молчал.

— Работа как? — спросил я, зайдя в комнату. — Подходящая?

— Какое там! — сказал отец. — Чего подходящего, если всех делов — на скамейке ночь просидеть. Грузы-то не каждую ночь идут. В эту ночь одни пассажирские поезда. Просидели мы на складе, я им утром и говорю: «Нет, братцы, я не ночной няней нанимался, мне работать нужно, а не на скамейке сидеть». Как думаешь?

Отец врал. Он говорил тонким, неуверенным голосом, каким никогда не говорил, мешался и не мог вдеть нитку в иголку.

— Дай вдену, — сказал я.

Он снял очки, потёр глаза, снова надел — он избегал смотреть на меня.

Он врал. Ведь не мог он сказать, что ему не поднять тяжёлые ящики, что из-за всей этой жизни он так ослаб, что не может делать работу, на которую его взяли. Может быть, он носил грузы не один, а с грузчиком и тот прямо ему сказал, чтобы отец убирался подальше, потому что получается, что груз тащит он, грузчик, а отец только делает вид, что работает. И всё время, пока я был в школе, он думал, что бы соврать мне, похожее на правду.

— Конечно, — сказал я. — Кому нужна такая работа: получать деньги за то, что на лавке сидишь? Особенно тебе, ведь у тебя специальность есть, ты шофёр.

Отец обрадовался как маленький, просиял, но тут же снова погрустнел:

— Какой я шофёр, сынок!

— Самый настоящий, — сказал я. — Будешь есть?

— Буду, — сказал отец.

Мы уселись на кухне, и отец вдруг спросил:

— А что, Михаил Иванович тебя возит?

— Нет! — ответил я. — Михаила Ивановича послали с другой картиной в Лугу. Только не на своей машине, а с передвижной электростанцией. Он знаешь специалист какой! Его всё время куда-нибудь посылают. Ну ничего, он не надолго уехал. Скоро вернётся.