Больше всего на свете Морошкин хотел найти друга. Кого же? Настя занята, она в куклы играет. Яшка всё время торопится и всё время говорит о какой-то табуретке. Остаётся один Боря. Боря ниже этажом живёт, и каждый вечер из его квартиры доносятся неуверенные звуки пианино. Это Боря играет. А Борина мама стоит, наверное, рядом и постукивает по крышке:

— Ми-ля! Ми-ля! Сколько тебе раз говорить!

Морошкин книжку читает.

— Ми-ля!

Морошкин солдатиков на столе расставляет.

— Ми-ля!

Морошкин молоко пьёт, а Миля всё ходит по клавишам, стучит деревянными ногами. Неуверенно ходит, спотыкается. И как споткнётся, Борина мама его одёргивает:

— Ну что же ты, ми-ля!

Наконец Морошкин не выдерживает. Хочется ему на Милю хоть одним глазком взглянуть.

— Папа, — говорит он, — можно я к Боре в гости схожу?

— Конечно, — быстро соглашается папа. — Сходи к Боре.

Боря сидит за пианино. Перед ним тетрадка, а в ней — запятые, какие вверх головой, какие вниз головой. Боря шею вытянул, в тетрадку уставился, пальцем осторожно по клавишам стучит. Шёл-шёл Миля, споткнулся и упал. Хочет подняться и не может.

Тут Борина мама входит и говорит:

— Не можешь ты это место выучить никак! Какое-то заколдованное место! Ми-ля, я тебе сто раз говорила.

Миля живёт под крышкой в лакированном ящике. Наверное, он довольно бодро шагает по клавишам, пока не доходит до заколдованного места. Тут ему и крышка. Падает он на этом месте постоянно и дальше уже не шагает. А если и шагает, то не сразу.

Когда Боря заканчивает свои музыкальные занятия, он говорит Морошкину:

— Хочешь на табуретке покрутиться?

— Нет, — говорит Морошкин.

В табуретке ничего интересного он не видит. От табуретки никакие мысли ему в голову не идут. Зато от Мили идут.

— А покажи, что там, в ящике, — просит Морошкин. Он надеется увидеть Милю.

Боря поднимает крышку, Морошкин влезает на табуретку и заглядывает в ящик. У него даже голова закружилась от того, что он там увидел. Целый город из струн и молоточков. Где уж найти Милю в таком городе!

— Нажми-ка на клавишу, — просит Морошкин.

— Что за дети пошли! — говорит Борина мама. — Один всё на табуретке крутился, другой в пианино полез. Как тебе не стыдно, мальчик! А ты, Боря, что смотришь? Тебе лишь бы не заниматься. Нет, мальчик, если ты приходишь, чтобы всюду заглядывать, то лучше сиди у себя дома.

Морошкин уходит, а Боря смотрит ему вслед вспотевшими от печали очками. Морошкин спускается по лестнице и слышит: ми-ля, ми-ля!