В языках пламени мы танцуем, оставляя позади смерть и боль. И если я когда-нибудь покину тебя, то буду помнить этот момент. Ведь именно он заставил меня понять многое, отпустить прошлое и отправиться навстречу тебе.

Прошло три дня с того момента, как я обнаружила труп. Мне казалось, что я сплю. Вот только сон мой затянулся.

Я боялась, боялась смерти, призраков. Боялась того, что никто не отвечает на мои вопросы. Но страшнее всего было безразличие. Умер человек. Мужчина. Он был чьим-то сыном, другом, братом, мужем, защитником. Но смотря на лица других людей нельзя было уловить и капли боли. Никто не скучал, не плакал Та-кое безразличие пугало меня, словно убийства здесь происходили каждый день, и люди просто привыкли к этому.

Может быть, живи я здесь с детства, то не считала бы смерть трагедией, непоправимым деянием. Но меня растили по-другому, меня учил ценить жизнь любого живого существа…

И любой, кто отнял чью-то жизнь, должен быть наказан. Вот только убийцу здесь искать никто не собирался. Я попыталась расспросить Рому, но он ничего толком не сказал. Лишь покачал головой и намекнул на то, что всё это не моё дело.

В его словах была правда, но во мне всегда жило невероятно сильное чув-ство справедливости. И оно побеждало все другие чувства.

Я много думала о том, кто мог бы убить. Стая Ярослава, к примеру, любой из них опасен. Но моя интуиция подсказывала, что никто из них этого не делал.

Я искренне верила в невиновность Ярослава. И эта вера пугала меня.

Он же спас меня, унёс от туда. Ему ведь проще было убить и меня тоже.

Или же он просто стремится втереться ко мне в доверие. Как Эрик. Та-кую игру сразу же видно.

А ещё существо, человек из моего сна. Реален ли он? И если да, то, что мне делать? Что происходит вокруг? Кто убийца? И что я должна понять?

Почему мои мысли и знания настолько ограничены? Я хочу разрушить этот барьер и овладеть бесконечностью. Но, увы, это невозможно.

Временами я просто зря забивала себе голову. Мои видения было сложно толковать. Иногда они полностью отражали реальность, а иногда приносили сим-волы и образы.

Я записывала их в тетрадь, пыталась вывести закономерности. Но не нахо-дила ничего. Разные дни, разные фазы луны, разные послания.

Расшифровать — значит почувствовать видение сердцем, ощутить его, про-пустить через себя. Вот только это всё становилось сложнее с каждым разом. Я и мой дар начинали существовать по отдельности.

И у этого была причина. Эрик. Он занимал большую часть моих мыслей, вызвал и страх, и тягу одновременно. А ведь я не должна была думать о нём, эти мысли были опасными и запретными.

У каждого человека в жизни есть черта, через которую он не может пере-ступить. Такой чертой для меня стал Эрик. Меня тянуло к нему с какой-то страш-ной, тёмной силой. Именно эта сила ломала меня изнутри и лишала возможности думать. Она убивала меня каждый день, медленно, смакуя мои мучения.

— Сегодня праздник, — сказал Рома, когда я вышла из сарая. Фред рос ни по дням, а по часам. — Ты придёшь?

— Какой праздник?

— День Ивана Купала.

— Это что местная традиция устраивать праздник после чьей-нибудь смерти? — язвительно спросила я.

— На него напало животное, — Рома спокоен, его взгляд устремлен на меня. Первый признак лжи у моего брата. С детства так пытался скрыть обман.

— И какое позволь узнать?! Какое животное может сделать такое? — я про-шептала последний вопрос, и, возможно, подошла слишком близко к Роме, по-тому что он затаил дыхание. Я тут же исправила свою ошибку.

Он понял, что я не отступлю от своего. Рома посмотрел на меня грустными глазами.

— Не впутывайся в это дело, Злата, — так легко произнести эту фразу. Ино-гда мне кажется, что её придумали для того, чтобы утешить людей, которые уже в чём-то погрязли, — это не наше дело.

Сколько лет живу, а люди для меня остаются загадкой. Они так стремятся избежать проблем, что забывают помогать другим.

Если ничего не предпринимать, то, что будет тогда? Неужели мы должны лишь плыть по течению, натыкаясь на препятствия, разбиваясь об них. А как же борьба? Попытка избежать рока!

— Сказал бы ты мне эти слова неделей раньше, — я направилась в сторону дома, не став дожидаться ответа брата.

Моё жёлтое платье казалось слишком простым, но я решила надеть именно его. Мои приготовления в общей сложности заняли десять минут.

Мне не хотелось никуда идти после случившегося, но моему брату удалось меня уговорить. Он привёл весьма весомый аргумент (если шантаж можно на-звать аргументом).

Ещё пять минут и Рома постучится в мою комнату, спросит, готова ли я. Не нужно было становиться экстрасенсом, чтобы знать это.

Пять минут прошло. Стук в дверь. Мой брат никогда не дожидался ответа. Рома бесцеремонно вошёл в комнату, посмотрел на меня угрожающим взглядом, но угроза быстро сменилась почти детским восторгом. Прошла минута, прежде чем он решился что-то сказать:

— Ты готова? — я просто кивнула. Не было сил отвечать на вопросы.

Он подошел ближе, обхватил моё лицо ладонями. Мне сразу же захотелось отстраниться, но я боялась его обидеть. Странно, что я ничего не почувствовала. Ничего.

Рома отпустил моё лицо, и я облегчённо вздохнула.

Я прикусила губу. Что же я наделала? Что происходит между нами? Неу-жели та странная граница стёрта? И вот я уже собираюсь сказать ему, что всё это большая ошибка, что нужно вернуться к тому моменту, когда всё было просто. И если понадобится, я уйду из его жизни, уничтожу болезненную связь, потому что понимаю, что ни к чему хорошему это не приведёт.

Но я так и не произнесла этих слов. Страх одиночества не позволил этого сделать. Я лишь криво улыбнулась и последовала за Ромой.

В моей груди безумно сильно колотилось сердце, и всё, что я могла сде-лать, это сосредоточиться на этом глухом звуке. Где мне найти силы, чтобы защи-тить Рому от меня самой?

Я ведь любила его, любила его как брата. И то, что происходило с ним пу-гало меня. Неужели он попался в ловушку моей внешности. Милая венерина му-холовка. Твой удел одиночество.

Как же хотелось сбежать! От проблем, от всего, от Эрика. Или вернуться в детство, в тот момент, когда мы были почти счастливы.

На улице нас ждали Дима, Оля и Аня.

Рома сразу же подошёл к своей девушке. Он вёл себя с ней отстранённо, и всё время бросал на меня странные взгляды. Оля вцепилась в его руку и сразу же о чём-то начала говорить. Я удивилась, что не чувствовала ревности, как раньше. Когда же настал тот миг, когда Рома перестал быть для меня всем миром.

Оля выглядела как чудесное существо из другого мира: её голову украшал венок из полевых цветов, её платье было цвета палых листьев. Девушка походила на нимфу.

Аня же была по-детски невинна, словно ангел.

— Злата, ты сегодня потрясающе выглядишь! — воскликнула Оля. — Правда же, Дима?

Дима внимательно посмотрел на меня, молча кивнул и отвернулся. После нашей короткой ссоры на озере нам так и не удалось поговорить. И мне казалось, что Дима таит в себе обиду.

— Спасибо, ты сегодня тоже великолепно выглядишь. Но я, кажется, на-прочь забыла, что нужно плести венок из цветов.

— Да, мы с Аней так и подумали. Поэтому, — Оля выдержала театральную паузу, — мы сделали его для тебя сами.

Аня протянула мне венок, сплетённый из ромашек и колокольчиков. Я была заворожена его простой и хрупкой красотой.

— Спасибо вам, — я улыбнулась от всего сердца, меня переполняло тепло, — он прекрасен.

Стайка ребят примерно Анниного возраста подбежала к нам, они звали Аню пойти с ними. Девочка жалобно посмотрела на своего брата, тот кивнул, и Аня побежала к своим друзьям.

Я понимала, почему Аня не хотела идти с нами. Я бы и сама сбежала, если бы была возможность, но у меня её не было.

По пути мы не разговаривали, только Оля с Ромой весело щебетали о чём-то. Со стороны казалось, что они действительно были увлечены друг другом. Но я слишком хорошо знала своего брата, чтобы понять его притворство. И с ужасом для себя признать, что я была слепой всё это время.

На небе появлялись первые звёзды. Я считала, что глупо устраивать празд-ник ночью, когда нечисть покидает свои укрытия. Но жители деревни, похоже, думали иначе.

Первое, что бросилось в глаза, — костёр. Он отбрасывал искры, отчего праздник, казался, мне всё более зловещим.

Было несколько небольших костров, через них прыгали дети и некоторые смелые девушки. Я бы никогда не рискнула этого сделать, слишком велик шанс обжечься.

В середине самого большого костра стоял шест, на нём было укреплено го-рящее колесо. Символ солнца.

Немного подвыпившие сельчане пытались облить новопришедших грязной водой, но им это удалось сделать лишь пару раз. Меня от подобной вольности за-щитил Дима.

Старинная музыка, под которую самая стать совершать обряды и посвяще-ния, доносилась издалека. Она магическими нитями обволакивала людей, погру-жая их в доныне неисследованный мир. Несколько девушек пели старинные песни, их голоса сливались с голосом природы, музыкой и треском костра.

Пламя отбрасывало тени на лица знакомых и незнакомых. Кто-то позвал меня по имени, но я, не отрываясь, смотрела на недавно пришедшую компанию: Ярослав, Эрик и вся их шайка…

Мне хотелось подойти к Эрику, почувствовать, что он рядом, заговорить с ним. Но я не могла этого сделать. Эту привязанность надо было вырвать с корнем из моего сердца.

Ты врунья, Злата. Нельзя совладать с собственными чувствами, как бы сильно ты их не боялась.

Дима словно был моим надзирателем. Он знал, на кого я смотрю. Он сле-дил за каждым моим шагом, словно подозревал в каком-то постыдном деянии.

Оля и Рома танцевали. Они были в своей Вселенной. Смотря на них вполне можно было подумать, что Рома влюблён в свою девушку. Я… Я так надеялась, что он сможет полюбить кого-нибудь сильно-сильно. Но то, что произошло сего-дня, полностью опровергло такой вариант развития событий.

Ко мне подбежала Аня и схватила меня за руку, увлекая за собой в хоро-вод. Я не стала противиться.

Мне хотелось стать частью этого праздника, стать частью их мира хотя бы на одну ночь. Моё тело знало, что нужно делать. Каждое движение давалось с лёгкостью. Я скользила, я была частью целого механизма. И, казалось, сама при-рода была со мной согласна. Откуда не возьмись, прилетело множество бабочек. Они не были изысканными красавицами, но было в них что-то очаровательное. Они садились мне на волосы. Всё вокруг приобрело необычное сияние. И я сама сияла, отдавая свой свет другим.

Я сама была бабочкой, которой, возможно, суждено погибнуть от красоты пламени. В своём простом жёлтом платье я отражала саму сущность природы. Мне уже ничего не было нужно, никто не смог бы вытеснить из моей души тягу к жизни. Я всегда стремилась именно к ней — к жизни. Никто не отберёт её у меня.

Я кружилась вместе со всеми, но, казалось, что я задаю свой собственный ритм.

Кто-то вклинился между мной и девушкой справа. Я повернула голову и увидела Эрика, почувствовала, как его тёплая ладонь сжимает мою. Мои губы расплылись в улыбке.

Чувство бесконечности охватило меня. Время не было властно над нами. В конце концов, цикл жизни чем-то похож на хоровод вокруг костра. Мы движемся, нам кажется, что всё меняется. Но на самом деле всё является лишь часть огром-ного круга жизни, и движение происходит вокруг одной точки. И остаётся лишь бесконечность.

Мы долго водили хоровод вокруг большого костра, а затем все разошлись прыгать.

Я смотрела, как это делают другие и немного завидовала. Но никакая за-висть не заставила бы меня преодолеть этот страх.

Эрик, до этого молча стоявший рядом, вдруг сказал:

— Мы могли бы сделать это, — а через несколько секунд добавил: — вместе.

— Я не смогу, я слишком боюсь.

— Злата, — позвал он. Я повернула голову в его сторону. — Ты мне веришь?

Неожиданно для себя я кивнула. Я верила ему.

И мне захотелось испытать себя, преодолеть очередной страх. Эта ночь ка-залась волшебной, а это значило, что всё возможно. Даже прыгнуть через огонь.

А потом я просто взяла его за руку, и мы направились к костру.

— Но если что, пинай на себя, — проворчала я, на что Эрик только ухмыль-нулся.

Он приобнял меня. Я чувствовала его сильные руки на своём теле, и страх немного отступил.

Мы разбежались, я зажмурилась и закусила губу.

Прыжок был похож на полёт. Мне казалось, что я лечу. Было страшно чув-ствовать жар костра. И, наверняка, я бы не смогла сделать этого без Эрика. Но это было прекрасно!

Всё закончилось слишком быстро. Мы приземлились на землю, Эрик при-держал меня, тем самым уберегая от падения.

Я засмеялась, радуясь своей маленькой победе.

— Да, я совершенно точно верю тебе.

Эрик улыбался. Он был слишком сильно похож на обычного парня. Если бы так было всегда, я смогла бы влюбиться в него.

Когда настало время парных танцев, Эрик был рядом со мной. Мы стара-лись не касаться друг друга, сохраняя целомудренное расстояние. Никаких при-косновений, лишь предвкушение этого.

Как же здорово было, хоть на какое-то мгновение забыть, кто он и кто я!

Мы так слажено двигались в танце, словно были одним существом. И меня это не пугало. Я почувствовала, что нахожусь на своём месте.

К нам подошла Оля, она прокашлялась, но никто из нас не обратил на неё внимания.

— Злата, — позвала она.

Мы остановились. Я почувствовала лёгкое разочарование. Вся магия иллю-зии нашего единства исчезла.

— Что?

— Мы с девчонками идём к реке, избавляться от венков. Ты с нами? — она улыбнулась.

Мне не хотелось идти, но я не могла отказать Оле.

Я бросила взгляд на Эрика:

— Я пойду, ладно? — я не знала с какого момента нашего знакомства, мне вдруг понадобилось его одобрение.

— Конечно, — и он ушёл. Ни слова прощания, ничего. Просто вернулся к своей стае.

— Я даже не буду спрашивать, что происходит между вами, — голос Оли звучал приглушённо, — и не буду говорить тебе, что он не лучший кандидат.

Я последовала за Олей. Мы говорили с ней о всякой ерунде и замолчали, когда приблизились к воротам. Там нас ждали ещё восемь девушек.

— Так, — проговорила Оля, — где же Аня? Она хотела пойти с нами.

Через несколько минут подошла и Аня. Она была такой счастливой!

— Злата, мы пойдём к реке. Там рядом есть поле, ни в коем случае не ходи туда, чтобы не случилось, — Оля говорила серьёзно, и я сразу же задала свой лю-бимый в последнее время вопрос.

— Почему?

— Просто там много змей.

Мы шли по совершенно незнакомому мне пути. Но я полностью довери-лась другим людям. Ведь иногда можно доверять.

Шли мы недолго. И вскоре я увидела небольшую речушку.

— Подумай о человеке, на которого гадаешь и опусти венок, — тихо прого-ворила Аня.

Первой это сделала Оля, но её венок потонул всего за несколько секунд. Кажется, это было плохим знаком. Я лично не придавала большого значения по-добным гаданиям, но Оля едва сдерживала слёзы. Венок следующей девушки, кажется, её звали Катя, почти сразу же прибило к берегу. Венок Ани расплелся и распался на отдельные цветы.

У Алины, Даши, Кристины венки тоже потонули почти сразу же. Настала моя очередь.

Чьё же имя мне загадать? У меня не было возлюбленного, мне даже никто не нравился.

Но в самый последний момент в моих мыслях поселился Эрик. Совер-шенно случайно. Я не хотела о нём думать, я не могла о нём думать.

Но течение подхватило венок, и тот поплыл вдаль наперекор всем препят-ствиям. Он не тонул, не распадался, лишь плыл, и вскоре мы потеряли его из виду.

— Поздравляю! — крикнула Катя.

Я улыбнулась. Поздравлять то было не с чем.

Следующей венок должна была пускать Лена, но…

— Злата! — голос Эрика разрушил ночную тишину, но, казалось, что никто кроме меня его не слышал.

— Извините, я сейчас вернусь, — пробормотала я, но другие девушки были слишком поглощены ритуалом, чтобы заметить мой уход.

Магия этой ночи затуманила мне голову, и всякая мысль о возможной опасности исчезла. Я просто шла на зов. Изредка мне попадались люди, соби-рающие травы (ведь в эту ночь они обладали волшебной силой!).

Вскоре я вышла к полю. На мгновение мою ослеплённость разрушило вос-поминание, в котором Оля предупреждала меня об опасности.

Но стоило мне вновь услышать голос Эрика и… я погрузилась в странный транс.

Я вышла на поле. Зов стих, был слышен лишь шорох травы.

В нескольких метрах от меня возникла невысокая человеческая фигура, облачённая в длинный тёмный балахон. Я не видела лица незнакомца, но в моей душе поселился страх.

А потом оно подняло глаза…

На тёмном лице горели яркие, жёлтые кошачьи глаза. Существо вновь за-говорило голосом Эрика.

— Злата, подойди ко мне, — оно протянуло ко мне свою когтистую руку. Я хотела отступить на шаг назад или вовсе убежать, но моё тело словно окаменело. Я не могла пошевелиться.

— Злата, не бойся. У тебя такое красивое имя. А твои жизнь и кровь навер-няка прекрасны на вкус, — его обескровленные губы растянулись в улыбке, обна-жая клыки.

Я хотела закричать, но не могла.

Существо подошло ближе и взяло меня за руку. Я ощутила противоестест-венный холод, исходящий от него.

— Когда же придёт Укрут? Вечно опаздывает, да ещё и приходит без до-бычи, — ворчало существо.

Я пыталась напрячь память и вспомнить мифологию. Но нужное название ускользало от меня. Я даже не знала, кто передо мной, как же я могла спастись?

— Ырка, прочь! — я снова услышала голос Эрика. Но теперь не верила себе. Вдруг это очередной трюк этого существа.

Неожиданно я обнаружила, что снова могу двигаться и говорить.

Таинственный ырка переключил своё внимание на нового участника, раз-ворачивающихся событий. Его голос изменился, теперь он был скрипучим, древ-ним и жутким.

— Юный демон? Что тебе нужно? Не мешай мне развлекаться с добычей, — ырка снова обратился ко мне. Его кошачьи глаза приковали меня к месту. — Да. Злата? Ты же тоже хочешь, чтобы он ушёл?

— Она моя! Никто не имеет права трогать то, что принадлежит мне, — Эрик наступал на ырку, подавлял его.

— А где доказательства? Слуги Хронуса любят врать.

— Ты тоже слуга Хронуса.

— Теперь нет. Но если он вернётся, то я с радостью примкну к нему.

— Я надеюсь, что он не вернётся. Иначе нам всем придётся плохо. Отпусти девушку.

— А что я получу взамен? — ырка похоже решил поторговаться.

— Возьми себе любую другую девушку, а эту отпусти, — я удивилась той жестокости, что прозвучала в голосе Эрика. Хотя, в конце концов, мне не стоило забывать, кем он является. Уж в его-то жизни точно были горы трупов. Для таких, как они человеческая жизнь всего лишь разменная монета.

— Нет. Мне нужна лишь она, — ырка мечтательно закатил свои кошачьи глаза, — её жизнь так ярка, а кровь так сладка. Я просто не могу устоять.

Эрик ухмыльнулся, а затем неожиданно сделал выпад в сторону ырки. Монстр отвлёкся от меня, и я снова ощутила свободу.

— Злата, беги! И ни в коем случае не оглядывайся назад! — а затем Эрик об-ратился в волка и бросился на ырку.

Я бежала вперёд. Изо всех сил стараясь не оглядываться, хотя меня и пре-следовали крики ырки. Я слышала голос Эрика, но понимала, что это всего лишь очередная ловушка.

Когда я покинула поляну, крики стихли. Мне хотелось вернуться назад, уз-нать, всё ли в порядке с Эриком. Но я не могла. Это поставило бы под удар и меня, и его.

Мне удалось найти Олю, Аню и других девушек. Они ждали возле берега реки. Вместе мы отправились в деревню, там наши пути разминулись: они про-должили праздновать, а я отправилась домой.

Отступление

Она кружилась в этом дьявольском хороводе вместе со всеми. И на лице её играла улыбка.

Кажется, сама природа завидовала её красоте. Бабочки кружили возле неё стаями, одна из них села Злате на волосы. Птицы пели рядом с ней. Весь мир на-полнился сиянием этой удивительной девушки. Не было больше границ между мирами. Неведомая магия соединила всё живое неразрывными цепями.

Ему хотелось подойти к ней, танцевать вместе с ней. Но он был так очаро-ван, что не мог пошевелиться.

Эрик смотрел на ангела и мечтал только об одном…

Ему хотелось, чтобы она всегда была с ним. Он бы защищал ей, он стал бы её другом. И они были бы вместе вечность. Она бы освещала его путь, только его. Она бы принадлежала только ему одному, любила бы только его одного. И пле-вать на все проклятия мира. Если бы у него была она, он бы смог забыть о том, кто он. Он бы смог вычеркнуть ту часть своей жизни.

Но это было лишь минутным желанием. Он был уверен, что наваждение спадет, когда наступит рассвет. Просто в эту ночь сила Златы возросла во много раз.

И словно подчинённые неведомой силе он подошёл к ней, вклинился в чёртов хоровод.

Он боялся. Боялся её реакции, боялся увидеть страх. Но когда она повер-нула голову, в её глазах он узрел лишь отражение собственных чувств. Возможно, эти чувства были не настолько сильны, но они были так похожи на его!

Он не знал, сколько это длилось, но молился, чтобы это никогда не закан-чивалось.

Прыгать через большой костёр было, несомненно, глупой идеей. Но он бу-квально физически почувствовал, что для Златы это было важным. Что это был ещё один её чертов страх, и его не обходимо было преодолеть.

Он помнил, как она взяла его за руку. Её тепло… это ощущение сложно за-быть. Её глаза… разве могут цвета быть настолько красивыми?

Он взял на себя ответственность, он поклялся, что ни в коем случае не даст ей обжечься. И они сделали это. Для Эрика перепрыгнуть костер было сущим пустяком, и он бы не стал тратить на это время, если бы не Злата. Факт того, что они сделали что-то вместе, делал этот момент особенным.

А затем всё было похоже на сон. Он помнил её улыбку, полные счастья глаза.

И они закружились вместе в танце. Их тела почти не соприкасались, лишь его пальцы сжимали её. Они сохранили между собой целомудренное расстояние в пару сантиметров. Неизвестно для чего, но им обоим казалось, что невинное со-прикосновение может погубить их обоих. И теперь свет озарял две этих фигуры, словно прожектора освещают актёров на сцене.

И самым прекрасным для него было то, что он держал её руку, ощущал, как кровь пульсирует в её венах, чувствовал её легкое дыхание. Она была источ-ником эмоций и чувств, вкус которых так по-запретному сладок — напряжение, страх, радость, кокетство, невинность. Он не мог уже отличить тепло её тела от тепла своего. Её стройность, её мягкость, её черты лица — всё это уничтожило его мир и воссоздало новый.

Не было сегодня пары более красивой, чем они. Вместе они представляли собой единое целое. И многие люди смотрели с завистью на сложившееся совер-шенство. А многие с осуждением — они ждали своего часа перемолоть новой па-рочке кости.

Он ощущал, что в его душе разгорается пламя. Злата губила его, но он жа-ждал этой гибели.

Ярослав всегда был лишь сторонним наблюдателем: он наблюдал, подме-чал, откладывал в памяти. Потому что знал, что любая мелочь может пригодиться в будущем.

Но сегодня внимание его привлекла новая пара: Злата и Эрик. Они словно были созданы друг для друга. Будто две половины одного единого механизма.

И все смотрели на них: кто с завистью, кто с ужасом и недоверием.

А Ярослав в тот момент понял, что эти отношения нужно обрубить на корню. Пока всё не зашло слишком далеко.