Когда вышли из клуба, уже светало. Скрипка так упился, что его пришлось транспортировать до джипа двум дородным охранникам — сам передвигаться он уже не был способен. Однако, напившись, он оказался очень говорливым, голос его очистился от надсадного хрипа и звучал очень даже приятно. Алена подумала, что если бы Скрипка не насиловал себя, а пел, используя свои природные данные, то стал бы неплохим исполнителем лирических романсов — если, конечно, кроме голоса, у него еще и слух имеется. Охранники вытащили болтающего без умолку Скрипку на улицу. Ноги его волочились по асфальту. Процессию замыкал директор певца Тихон Бурян, торжественно несший шапочку своего подопечного. Эту шапочку он не выпускал из рук с тех пор, как она упала с пьяной головы Ивара часа три назад — аксессуар якобы был очень дорогой, подаренный певцу не то Готье, не то Карденом. Алена так и не поняла, чей именно это подарок, так как Тихон сам постоянно путался в «показаниях». Шапочка напоминала узбекскую тюбетейку, была расшита золотыми нитями, украшена красными помпонами и, надо признать, смотрелась очень эффектно, особенно когда ее несли за телом. Что-то этот вынос Алене напомнил, но она не стала вспоминать, что именно.

— Грузите его, — распорядился Тихон, который сам изрядно накачался коньяком, правда, выглядел при этом еще довольно респектабельно. Его лишь чуть-чуть штормило.

Пока охранники кантовали певца около джипа, Алена шаг за шагом ретировалась в сторону, чтобы улизнуть.

Бурян заметил ее движения и схватил за руку:

— Проследи, чтобы домой доставили, у него концерт завтра. — Глаза его выражали размытую алкоголем мольбу. — А то я на переговоры опаздываю.

— Переговоры?! — Она демонстративно посмотрела на часы.

— А что такого-то? — усмехнулся Тихон. — У нас ненормированный рабочий день. Вот, назначили — нужно договориться о покупке «Линкольна» для этого типа. — Он вяло махнул в сторону Ивара, напоминающего в руках охранников закатанный ковер.

— Ему, по-моему, и в джипе неплохо, — рискнула заметить Алена.

— Несолидно, — презрительно скривился директор. — У Долиной «Линкольн», у Королевой — «Линкольн», даже у Цекало «Линкольн», а Скрипка, как мальчик, все на джипе. — Он посмотрел, как охранники запихивают певца в машину, и добавил: — К тому же в «Линкольне» места больше.

Алена пожала плечами. «Линкольн» действительно больше джипа — спорить не о чем.

— Так ты проследи, чтобы прямо домой, — повторил Тихон. — А то знаю я его, начнет сейчас по кабакам гонять, неделю его потом вылавливай.

— А шофер? — упавшим голосом проговорила Алена. Перспектива тащить на своих плечах пьяного певца совсем ее не радовала.

— Тупое рыло, — усмехнулся Бурян, давая понять, что на шофера рассчитывать не приходится.

— Как вам статья? — Она лукаво взглянула на директора.

Тот понял намеки, расплылся в благодушной улыбке. Отечески похлопал Алену по плечу:

— Да все в порядке. Мне понравилась. И ты мне нравишься. Деловая девочка! Не теряйся, ладно…

С этими словами он с торжественным видом вручил ей шапочку «от кутюр». Алене почему-то захотелось отсалютовать ему по-пионерски — видимо, сознавала важность поручения. Передали такую ценность прямо в руки! Шапочку, разумеется, не Ивара.

* * *

— Куда? — деловито осведомился шофер, когда они выехали на Тверскую.

— Почем я знаю, где он живет, — хмыкнула Алена.

— А ты к нему? — многозначительно усмехнулся шофер.

— Нет, он едет к себе, причем один.

Ивар что-то пробормотал и повалился на бок, обслюнявив сиденье. Алена порадовалась, что догадалась сесть впереди, иначе пьянчуга всю дорогу слюнявил бы ее плечо.

— Огурец-то наш как уделался, — попытался вовлечь ее в диалог шофер. — Кстати, меня Гоша зовут.

Алена хмыкнула и пробормотала что-то среднее между «очень приятно» и «отвяжись от меня». Шофер умолк, поджал губы. Наконец доехали до Остоженки, где жил Ивар Скрипка.

— Ну… — Гоша повернулся и многозначительно скосил глаза на заднее сиденье. — Давай, выволакивай!

— Я?! — выдохнула Алена.

— Не я же! — рассмеялся Гоша и врубил приемник.

— Пять тридцать на «Семи холмах», — бодро заорал ди-джей. — Слушаем классику!

В такт равелевскому «Болеро» Алена принялась расталкивать Скрипку в бок. Тот ворчал, стонал и ругался, похоже, тоже под музыку. Со стороны сцена побудки, наверное, выглядела очень эффектно. Правда, Алене, как участнице действа, вовсе так не казалось. Через минуту, побелев от злости, она распахнула дверцу со стороны вредного Гоши и, схватив его за руку, вытащила из салона.

— Что?! — изумился шофер, нагло прищурившись.

— Что слышал! — заорала она на всю улицу. — Я сейчас развернусь и вообще уйду отсюда.

Угроза почему-то возымела действие. Шофер, недовольно ворча, все-таки вытащил из машины совершенно обмякшего Скрипку. Затем взвалил его себе на плечо и понес к подъезду, вполголоса ругая «баб, которые с цепи сорвались», причем «баб» он то и дело заменял на более едкие и грубые эпитеты. Алена стиснула зубы, приказав себе не возмущаться. Искушение пнуть Гошу под пухлую задницу было очень велико, но она опасалась, что после того, как сокрушит Гошины ягодицы, тот непременно бросит несчастного Ивара на асфальт — и вот тогда ей придется тащить обладателя скрипучего голоса на себе. Такая перспектива Алене не улыбалась, поэтому, поднимаясь на третий этаж, она смиренно выслушивала все, что думал шофер о женщинах вообще и о ней в частности.

Квартира у Скрипки была потрясающая, полностью переделанная из огромной многокомнатной коммуналки, однако имела нежилой и какой-то очень уж стандартный вид, как в журнале, рекламирующем модный европейский интерьер. Кроме старой гитары, валяющейся в углу гостиной, ничего от Ивара тут не было. Похоже, певца вообще не слишком заботило, в каком месте он живет, поэтому он и не пытался придать квартире черты своей личности. Гоша уложил Скрипку на диван и, подбоченившись, оглядел Алену. Взгляд его приобрел сексуальный смысл, что ей совсем не понравилось.

— И что дальше? — спросил он с легким присвистом.

Она попыталась скрыть охватившее ее неприятное волнение. Небрежно бросив шапочку Ивару на грудь, усмехнулась:

— Далее в моем распорядке осень, Ялта…

— Я ведь могу его заменить, — Гоша кивнул на сопящего Скрипку и вцепился в ее руку.

— Не стоит. — Она попыталась высвободиться, но безуспешно — пальцы шофера обхватили ее запястье намертво.

Рука Гоши была довольно сильной, что не сулило Алене ничего хорошего. Она затрепыхалась, точно рыба, пойманная на крючок. Лихорадочно соображала, будет ли польза, если заголосить «помогите!» в шесть утра. Колени Алены подогнулись, ее трясло от страха, потому что она поняла: помощи ждать неоткуда. Но это, как ни странно, придавало сил — она затрепыхалась с удвоенной энергией.

— Все бы вам, дурам, звезд подавай, — прошипел Гоша. Грубо приподняв подбородок Алены, он заставил ее смотреть себе в глаза. — Он же ни на что не годен. — Разумеется, эта реплика относилась к мирно лежащему на диване певцу.

Алена с ненавистью взглянула на шофера. Сдула со лба влажную от пота прядь и прошипела:

— Если ты думаешь, что тебе это с рук сойдет, можешь не обольщаться!

— Очень страшно. Ты ведь сама сюда приперлась. Я тебя не затаскивал.

— Работы лишишься, — пообещала Алена.

— Хороших шоферов никто из-за шлюх не увольняет! — нагло ухмыльнулся Гоша и попытался ее поцеловать.

Алена, воспользовавшись тем, что мысли Гоши были заняты предстоящим поцелуем, извернулась и двинула его кулаком в живот. Шофер отпустил ее, и она тут же отскочила от него метра на два. Схватила со стеллажа что-то длинное и железное. Рассматривать свое оружие она не стала, с ходу замахнулась с явным намерением покарать наглеца.

Гоша остолбенел. Теперь он смотрел на Алену с некоторым уважением.

— Я все равно отсюда выйду, — заявила она. — И мне плевать, что ради этого нужно пожертвовать твоей глупой башкой, понимаешь меня? Для меня это не проблема!

Алена не была уверена, что ее удар вразумит Гошу. Вряд ли, конечно… Шофер, однако, испугался. Он весь как-то сгорбился и сейчас напоминал цыпленка, которого посадили к удаву в террариум.

Алена снова замахнулась, демонстрируя серьезность своих намерений. Гоша развел руками и отступил к стене, пропуская ее к выходу. Все еще не выпуская из рук свое оружие, Алена прошмыгнула в огромную прихожую. Там отшвырнула предмет, которым грозила наглому шоферу. Оружие со звоном брякнулось об пол. Скрипка в гостиной что-то пробормотал, видимо, разбуженный шумом. Алена опрометью бросилась вон из квартиры. Вылетев на улицу, она с ненавистью посмотрела на стоявший у подъезда джип. Губы ее искривились в усмешке. Проходя мимо, она со всей силы саданула ногой по колесу. И только тогда, полностью удовлетворенная, направилась к станции метро.