Нина Васильевна, сразу же по приезде в Америку на постоянное место жительства к детям и внукам, решила объехать своих здешних друзей, с которыми в прошлом поддерживала хорошие отношения. Ну, во-первых, перенять опыт применения гуманитарного образования в новых условиях, а, во-вторых, утвердиться мыслью о том, что индивидуум может выживать в любых тяжелых обстоятельствах: без знания английского языка, западной культуры и местных обычаев.

Сказано — сделано. Билет был куплен от Филадельфии, где обосновалась ее семья до Бостона, в котором жили близкие друзья Славские. Дочь заботливо записала ей все необходимые данные на бумажке, предупредила кондуктора на какой станции перед самым Бостоном ей выходить. Славские жили в пригороде.

В поезде было тепло и уютно. За окнами была весна с зеленью деревьев и всеми красками цветения в субтропическом климате. Здешний пейзаж отличался от российского: аккуратные полоски вспаханной земли, ухоженные коровы на пастбищах, добротные двухэтажные дома. Но людей нигде не было видно, и никто не махал вслед проходящему поезду.

Нина Васильевна не могла ни с кем из пассажиров обменяться даже несколькими словами из-за полного незнания английского языка. Но она себя сама развлекала: читала газету «Новое русское слово», растянула на полчаса время перекуса — ела небольшие сэндвичи — маленькие булочки с сыром и колбасой и запивала «Нарзаном», всё было куплено в русском магазине «Столичный».

Начало темнеть. Несколько раз к ней подходил кондуктор и успокаивающе улыбался. Поезд шел равномерно покачиваясь. Чуть слышно в динамике играла легкая джазовая музыка. Нина Васильевна постепенно задремала. Ей снилась Москва…

Сколько прошло времени, она не помнила. Когда проснулась, она заволновалась — не проехала ли она остановку? Как не просто жить без знания языка! Она лихорадочно начала разыскивать кондуктора. Но где же его найдешь, когда он так нужен! Через две скамейки сидела милая толстая негритянка, и Нина Васильевна бросилась к ней за помощью.

— Бостон! Бостон! — громко и нетерпеливо обращалась к ней Нина Васильевна.

— O, yes, yes! — радостно подтвердила негритянка и, что-то показывая за окном, повторила за ней. — Бостон! Бостон!

Кондуктора по-прежнему нигде не было видно. Нину Васильевну охватила паника. Моментально собрав большую дорожную сумку, она вылетела в тамбур. Она нервно посматривала по сторонам, надеясь всё-таки увидеть кондуктора. Но чуда не произошло. Поезд стал притормаживать и остановился. Нина Васильевна мощным движением руки открыла дверь вагона и ринулась вниз по ступенькам…

Поезд еще постоял несколько секунд, затем помчался дальше. И только, когда последний вагон исчез из поля зрения Нины Васильевны, оглянувшись вокруг, она с ужасом поняла, что это не только не Бостон, но даже и не простая железнодорожная станция, а какой-то промежуточный пустынный полустанок. Она явно вышла не там, где нужно было…

Будучи человеком бывалым, вначале она решила спокойно обдумать ситуацию. Надо понять, где она и что можно сделать? Прежде всего, осмотреть местность. За полустанком шло шоссе, а за ним сплошная полоса леса. По другую сторону рельсов тоже сплошной лес. На территории полустанка стояла пустая закрытая будка и рядом столб с телефоном-автоматом. На будке висело расписание поездов, но прочесть что-либо Нина Васильевна не могла. Телефон!! Эта мысль родилась и мгновенно исчезла. Она же не умеет говорить по-английски, а если бы даже и умела, то у нее нет мелочи позвонить…

Вечерние сумерки сгустились, и было довольно темно. Над полустанком с двух противоположных концов зажглись фонари. И всё… Не было даже скамейки, чтобы присесть.

Нина Васильевна понуро топталась на одном месте. У нее еще была какая-то надежда на спасение, но она вспомнила слова дочери, что согласно расписанию, это был последний поезд в Бостон, на котором она ехала. Ничего, мы привыкшие, думала она про себя, стояли же по два часа в очередях за продуктами. И по полчаса в туалет в коммуналке, где она жила раньше. И ничего! Разве она не выстояла пятичасовую очередь в Американском посольстве за визой, перед приездом сюда. А билеты, а багаж, а таможня… Нет, нет, нет, вот уж она-то закаленная, да еще как!

Где-то минут через двадцать она услышала шум приближающейся по шоссе машины. Нина Васильевна кинулась к обочине. Это было такси! Увидев одинокую фигуру женщины на пустой станции, шофер притормозил. Он был индусом в голубой чалме, говоривший по-английски так, что если бы Нина Васильевна и знала язык, то всё равно бы ничего не поняла. Оба начали жестикулировать. Нина Васильевна в надежде, что он ее подвезет по адресу на бумажке за небольшую сумму, которую она одолжит у своих друзей Славских. Индус же, никогда не слышавший русские слова, типа: «ну, пойми же, миленький», «нельзя же быть таким бестолковым», «что ж тебе в жизни так повезло, ну и эгоист же ты», и все в таком же духе. Всё это продолжалось минут пятнадцать, и индус в голубой чалме, поняв, что клиент не готов к жертве и что он зря теряет драгоценное время, улыбнувшись широкой белозубой улыбкой на смуглом лице, исчез навсегда…

Нина Васильевна снова осталась одна. На ум в этом пустынном лесном месте приходила русская народная сказка о бабушке, сером волке и красной шапочке… Конец у сказки был оптимистичным.

В подтверждение ее мыслей, вдалеке опять раздался шум мотора; и вскоре Нина Васильевна увидела грузовичок. Она помахала рукой, и он притормозил прямо перед ней. Из него вышли два парня в рабочих спецовках. Они попытались объясниться с Ниной Васильевной, но результат был почти нулевым. Нина Васильевна говорила слова в следующей последовательности: «Москва-Филадельфия-Бостон…» и дала бумажку с адресом назначения. В ответ один из парней, белобрысый, показал на себя и сказал твердо выговаривая: «Джон», а на своего более старшего по возрасту, друга, указал: «Питер». Затем они сели в грузовичок и, помахав рукой, снова укатили в темноту.

Нина Васильевна опять осталась одна. Она уже всё поняла и без слов: что вышла на остановку или две раньше, чем нужно было, что поезда нужно ждать до утра, что билет у неё уже просрочен, что даже, если кто-то остановится и предложит ее подвезти, то боязно садиться в машину к незнакомому человеку, ей-то рассказывали столько жутких историй…

Пребывая в подобном меланхолическом состоянии, она вдруг увидела, что опять появился грузовичок с Джоном и Питером. Белобрысый Джон вынес ей кофе в бумажном стакане, салфетки и сдобную, еще теплую, булочку в пакетике. Питер показывал ей что-то рукой, и она поняла, что надо стоять тут на месте и чего-то ждать. Видимо они куда-то позвонили, подумала она. Наверное, в полицию, куда же еще?

Минут через двадцать вдруг подъехал роскошный лимузин, и чернокожий шофер в форме с галунами, спросил у неё:

— Госпожа Литвиненко?

— Да, да! — образованно вскрикнула она и потащила сумку к лимузину.

— One minute! — остановил ее шофер.

Он открыл ей дверцу лимузина, забрал сумку и положил ее в багажник.

Сидя на заднем сидении автомобиля, уставшая, в полудреме, она уже понимала, что раз шофер знает ее фамилию и за ней прислали машину, значит все будет в порядке и о ней позаботятся.

Чего, конечно, она не знала, что это ее дочь, позвонив Славским и узнав от них, что Нина Васильевна не приехала, что они ее встречали, но не нашли на станции, подняла по линии железной дороги тревогу: по дороге в Бостон пропала русская леди, не говорящая по-английски; что какие-то люди тоже звонили в полицию (видимо, те двое парней Джон и Питер) и сообщили об одинокой растерянной женщине на полустанке, говорящей на незнакомом им языке.

…Лимузин подкатил к железнодорожному вокзалу Бостона. Шофер, только теперь в обратной последовательности, достал сумку из багажника, открыл Нине Васильевне дверцу и, пожав на прощание ей руку, укатил уже в ночной светящийся огнями город.

И тут в ней проснулась решимость. Она зашла на вокзале в бар, подошла к какой-то юной девице, показала ей телефон на бумажке. Та с улыбкой набрала ей нужный номер, и она сообщила друзьям Славским, где ее нужно искать.

Теперь Нина Васильевна твердо поняла, что она не пропадет в этой стране даже без английского языка, но что по приезде в Филадельфию, первым делом, засядет за английский.