Мой сосед по даче Виктор добрый человек. Без всякой иронии, но общеизвестно, что любое хорошее свойство, доведённое до абсурда, превращается в свою противоположность. Одно из проявлений доброты соседа – его неспособность топить котят, которых производят на свет его многочисленные кошки. В результате кошачья армия Виктора за пару лет достигла количества двадцати семи голов, не считая котят. А начиналось всё с пары серых кошечек, без которых в сельском доме невозможно уберечься от крыс и мышей. Дом у соседа старый, деревянный, возведённый его отцом сразу после войны. Виктор унаследовал его от родителей на двоих со старшей сестрой – вдовой. У Виктора квартира в соседнем городке, но вся его жизнь связана с этим старым домом и хозяйством, и он ежедневно приезжает сюда общественным транспортом и занимается своим делом. Он перепробовал разные профессии, говорят, даже служил в милиции, но как-то там не прижился – не тот характер. После работал в совхозе и в разных других учреждениях. В настоящее время он числится подрезальщиком деревьев в своём городке, словно Жан Вальжан до заключения в тюрьму у Гюго. Весной сосед прицепляет к трактору неуклюжую громоздкую телегу и набивает её с верхом срезанными ветками, которыми топит печь. По-видимому, эта сезонная работа оставляет Виктору много свободного времени, которое он посвящает своему колёсному трактору. Этот железный конь и является для соседа, как я подозреваю, истинным кормильцем. На нём он пашет, боронит и культивирует свой довольно обширный участок земли. То же самое делает тому, кто его наймёт. Зимой он, прицепив к трактору бульдозерный «нож», иногда убирает снег по найму. Вряд ли Виктор зарабатывает много, потому, что у него никогда нет и гроша за душой. Однако, трудится он много и постоянно в саду и на огороде вместе с сестрой и племянником. Трактор старый и всё время ломается, но, как большинство наших мужиков, мой сосед понемногу умеет делать всё: плотничать, слесарить, пользоваться сваркой и т. п. Если трактор даёт сбой, Виктор, одевшись в засаленный комбинезон, храбро разбирает его на части, которые раскладывает по всему двору. Мухтар, лохматый старый пёс соседа, в своё время кем-то ему подброшенный, крутится у ног хозяина, виляя хвостом и заглядывая в его чумазое лицо. А Виктор копается в нутре своей машины и слышно только его удивлённо-недовольные реплики, подкрепляемые словом «блин». Как правило, рано или поздно, неисправность обнаруживается и исправляется, если, конечно, не требуется замена какой-нибудь дорогостоящей детали. Мотор трактора с торжеством взревел, будоража деревенских собак, и грязный, но торжествующий Виктор даёт ему некоторое время поработать на максимальных оборотах, после чего умеряет пыл машины до обычного нормального хода, подливает солярки и с грохотом и треском выезжает со двора, оставляя после себя неописуемый бардак: раскиданный инструмент, брошенные негодные детали, рассыпанные дрова, какие-то брёвна и бочки. Забор и ворота у соседа ветхие. Чтобы не упали, приходится подпирать. Перед калиткой куча песка и другая куча – гравия, а между ними старый брошенный трактор, который уже давно не на ходу, но служит хозяину в качестве источника запчастей к трактору действующему. В довершение картины следует прибавить «мёртвые» «Жигули», стоящие сбоку от ворот и принадлежащие племяннику Виктора – добродушному флегматичному парню без определённых занятий. Время от времени деревенский сход постановляет Виктору «Срочно навести порядок и убрать мусор с улицы», но тому, как с гуся вода и всё остаётся годами по-прежнему.

На соседских кошек мы впервые обратили внимание, когда три из них принесли потомство почти одновременно. Освоив собственный двор, котята начали обзор ближних территорий и появились у наших ворот. Некоторые пролезли под воротами, другие храбро преодолели их сверху и вскоре все двенадцать очутились в нашем дворе. Они были так забавны и милы: трогательные разноцветные пухлые шарики с миниатюрными задранными хвостиками. Супруга моя не устояла и угостила их остатками обеда. С тех пор началось. Как только котята издали видели нашу приближающуюся машину, серо-бело-чёрно-рыжий пушистый табунок нёсся к нам со всех ног с мяуканьем и писком с риском распрощаться с жизнью под колёсами моего транспорта. Мы привозили им всевозможные остатки от трапез: отходы рыбные, мясные, птичьи, но им всё было мало. Во-первых, потому, что котята росли, во-вторых, к ним стали присоединяться их матери и другие коты и кошки из Викторовой «коллекции». Ему ещё и подкидывали животных. Среди его питомцев имелся кот леопардовой породы, кошка черепахового окраса и двое метисов сиамской и персидской пород. Разумеется, он их кормил. Каждый день притаскивал большой рюкзак какой-то снеди, но кошек было слишком много, котята возрастали, им требовалось всё больше корма, а имелась ещё и собака довольно крупных размеров, которой тоже хотелось есть. Надо сказать, что питомцы соседа не брезговали подножным кормом. Кошки-матери обыскивали соседние угодья, включая наш участок в поисках добычи. Тут у них дело было чётко организовано. Обычно одна из взрослых кошек-мамаш оставалась с молодняком, а две ходили на охоту. Добыча (мыши, крысы, бельчата, мелкие птицы) доставлялась за «общий стол». Вскоре мы убедились, что в зимние месяцы непрошеные гости – грызуны отсутствуют в доме. Их переловили и съели умелые охотницы-кошки. Зато в летний сезон отсутствовали птицы. Камышовки, славки, чечевицы, синицы и трясогузки, даже нахальные полевые воробьи перестали гнездиться на участке. Недосягаемыми оказались только скворцы, поскольку их искусственные гнездовья построили со знанием дела, сделав недоступными для хищников.

Привыкнув к нашему хорошему отношению, соседские кошки перестали стесняться. Они норовили забраться в дом и, если это удавалось, уничтожали всё съедобное. Приходилось закрывать все двери и форточки. Они портили наши вещи, забытые в саду на скамейке или в беседке, гадили и иногда разрывали грядки. Мы их жалели и терпели, но не все соседи следовали нашему примеру. Однажды мы заметили, что очень симпатичная серая полуперсидская кошечка, ласковая мать четверых котят как-то странно двигается, покачиваясь и заплетая лапками. Я было подумал, что она съела отравленную мышь, но Виктор заявил, что кто-то ударил кошечку ногой и на груди у неё появились сгустки крови. Нам было жаль её. Эта серая кошечка была заботливой матерью и часто кормила не только своих, но и чужих котят. Я предлагал соседу решить проблему его юных питомцев. Один знакомый знал женщину, берущуюся за сто рублей пристраивать котят, но Виктор уверял, что котят в лучшем случае просто выбросят, а в худшем скормят кому-нибудь. Я, правда, тоже слышал, что якобы какого-то домашнего питона кормили котятами. Метровому питону раз в неделю требуется живой корм: мышь или цыплёнок, а если змея покрупнее, она вполне в состоянии сожрать и котёнка. Впрочем, может это только отговорки и у Виктора, как всегда, просто не было денег.

Котята, несмотря на наш прикорм, росли щуплыми и хилыми. Должно быть, также из-за близкородственного скрещивания. Кроме того, среди них гулял какой-то вирус. В результате из двенадцати котят зиму пережили только двое. А кошки продолжали плодиться и плодиться. Такая напасть продолжалась три года. Теперь у Виктора осталось только два кота. Все остальные питомцы умерли. Большинство околело зимой. И я спрашиваю себя: не милосерднее ли было всех этих кошек кастрировать? Многие без зазрения (а некоторые с зазрением) совести топят новорожденных котят и даже каются в этом на исповеди. Иные заявляют, что вмешиваться в законы природы человек не в праве, а потому: сколько хотят, пусть столько и рожают. Если б это были не домашние кошки, а дикие, то – пожалуйста. Но эти, то зависят от нас-людей, поэтому следует десять раз подумать, что предпринять. Доброта Виктора обернулась для его многочисленных питомцев трагедией.