С жизнью пророка и законодателя Моисея связаны четыре последующие книги Пятикнижия: “Исход”, “Левит”, “Числа” и “Второзаконие”. Чем же вызвано столь особенное внимание к личности этого человека? Безусловно, тем значением, которое имел Моисей для истории как еврейского этноса в частности, так и для всех верующих христиан впоследствии. И это значение действительно трудно переоценить. Но перед тем как начать краткое изложение его жизненного пути, нам кажется уместным, да и необходимым сказать несколько слов о самой книге «Исход», о ее наименовании, композиции, основной идее.

В еврейском оригинале книга имеет название Вээ́ле шемо́т – «И вот имена». Именно так звучит ее первая фраза. Русское же название книги – «Исход» является буквальным переводом греческого слова, которым она названа в Септуагинте (переводе Ветхого Завета на греческий язык III в. до Р. Х.). Греческое наименование книги, в отличие от еврейского, выражает основную идею ее содержания. Древнейшие из дошедших до нас списков книги «Исход» были обнаружены в середине XX в. в пещерах Кумрана неподалеку от Мертвого моря и датируются II–I вв. до Р. Х.

Протагонистом книги «Исход», как уже отмечалось ранее, является пророк Моисей. Мы не будем специально останавливаться на всех подробностях необычной во всех отношениях биографии этого великого человека, мы лишь пройдем вместе с вами, уважаемые читатели, по наиболее значимым ее эпизодам. Условно жизнь пророка Моисея можно разделить на три равных отрезка: сорок лет в Египте, затем сорок лет жизни в Аравийской пустыне и столько же лет служения народу израильскому. Всего 120 лет. В каждом из указанных периодов есть свои кульминационные моменты, о которых и будет наш рассказ.

 

Чудесное спасение от расовой «чистки» и жизнь при дворе фараона

Итак, начнем, как и полагается, с самого начала. Краткая предыстория рождения великого пророка, боговидца, законодателя и спасителя еврейского народа Моисея следующая. После смерти Иосифа количество евреев в Египте увеличилось настолько, что стало угрожающим в глазах фараона и его ближайшего окружения, которое опасалось политической измены со стороны последних: «И восстал в Египте новый царь, который не знал Иосифа, и сказал народу своему: вот, народ сынов Израилевых многочислен и сильнее нас; перехитрим же его, чтобы он не размножался; иначе, когда случится война, соединится и он с нашими неприятелями, и вооружится против нас, и выйдет из земли [нашей] » (Исх. 1, 8–10). По этой причине египтяне решили определить израильтян на наиболее трудные строительные работы, но этот ход оказался неудачным – численность потомков Израиля еще более возросла. Тогда фараон придумал еще более чудовищный план – умертвлять всех детей мужского пола непосредственно после рождения, причем осуществление этого плана поручил повивальным еврейским бабкам. Когда последние отказались от исполнения этого злодеяния, фараон своим указом повелел египтянам: «…всякого новорожденного [у Евреев] сына бросайте в реку, а всякую дочь оставляйте в живых » (Исх. 1, 22).

Под действие этого указа и должен был подпасть Моисей, но Божий Промысл распорядился иначе. Как повествует книга «Исход», «Некто из племени Левиина пошел и взял себе жену из того же племени. Жена зачала и родила сына и, видя, что он очень красив, скрывала его три месяца; но не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника и осмолила ее асфальтом и смолою и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега реки, а сестра его стала вдали наблюдать, что с ним будет. И вышла дочь фараонова на реку мыться, а прислужницы ее ходили по берегу реки. Она увидела корзинку среди тростника и послала рабыню свою взять ее. Открыла и увидела младенца; и вот, дитя плачет [в корзинке]; и сжалилась над ним [дочь фараонова] и сказала: это из Еврейских детей » (Исх. 2, 1–6). Как это ни парадоксально, но именно дочь фараона становится спасительницей будущего возмутителя спокойствия непоколебимого Египта. Так как дочь фараона не могла иметь детей, то в этой чудесной находке она увидела действие Провидения. Сестра младенца находит в лице своей матери для него кормилицу. Ребенок был впоследствии усыновлен дочерью фараона и получил имя Моисей: «И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его » (Исх. 2, 10).

Объясняя этот текст, Д. В. Щедровицкий пишет: «Кто же нарек его Моисеем: мать или дочь фараона? Ведь обе они упоминаются в этом стихе. Когда в XIX веке был заново открыт и изучен древнеегипетский язык, то оказалось, что в имени Моше́, “Моисей”, скрыта контаминация двух смыслов, двух этимологий – древнееврейской и древнеегипетской. По-древнеегипетски “Мосе” означает “сын”, “дитя”. Это слово является частью имен некоторых фараонов: Тутмосе (Тутмос) – “сын бога Тота” (бога мудрости), Яхмосе (Яхмос) – “сын бога Яха” (бога Луны) и т. д. По-древнееврейски “Моше” (от глагола (маша́) – “вытягивать”, “вытаскивать”, “избавлять”) значит “извлеченный”, “вынутый”, “спасенный”, а при символическом истолковании этого имени – “извлекающий”, “выводящий” и “спасающий”. Видимо, мать так назвала мальчика по внушению свыше: “Моше” – это одновременно и “вынутый из воды”, и “тот, кому суждено вывести, спасти, извлечь” из темных вод египетского рабства израильский народ. Таким пророческим именем, притом с древнееврейской этимологией, могла, конечно, наречь ребенка только родная мать. Имя, однако, звучало так, что оно понравилось и дочери фараона, которая, истолковав по-своему, восприняла его как египетское – “Мосе” – “сын”, “дитя”. Так, по Промыслу Божьему, пророческое имя, данное матерью, Моисей сохранил и во дворце фараона».

Попав в круг египетской элиты, Моисей получил блестящее образование: «И научен был Моисей всей мудрости Египетской, и был силен в словах и делах » (Деян. 7, 22). Этот малоизвестный период жизни пророка прот. А. Мень описывает следующим образом: «Есть глубокий смысл в рассказе о том, что Моисей был спасен и воспитан египтянами. Сами угнетатели народа Божия становятся невольными орудиями Промысла, показывая тем самым, что воля Господня совершается вопреки всему. По преданиям, Моисей был научен “всей мудрости египетской” (Деян. 7, 21–22). Об этом писал Филон в своей книге “Жизнь Моисея”. Во всяком случае, очевидно, что будущий вождь и пророк во многом стоял выше своих невежественных соплеменников-пастухов. Более того, и другие левиты были тесно связаны с египтянами (Офни, Финеес, Мерари, Пасхор и др. носили египетские имена). Поскольку в качестве кормилицы для Моисея была взята его собственная мать (Исх. 2, 8–9), он не утратил связи со своим народом, хотя и рос в египетском окружении. В какой степени Моисей был обязан урокам жрецов, неизвестно, но некоторые элементы основанного им культа (напр., Ковчег) имеют аналогии в египетской религии. Не исключено, что с монотеистическими воззрениями он познакомился именно в период обучения в Египте».

 

Свой среди чужих – чужой среди своих. Вынужденная эмиграция

Уже в достаточно зрелом возрасте с ним произошел один случай, который изменил всю его дальнейшую судьбу: «Спустя много времени, когда Моисей вырос, случилось, что он вышел к братьям своим [сынам Израилевым] и увидел тяжкие работы их; и увидел, что Египтянин бьет одного Еврея из братьев его, [сынов Израилевых]. Посмотрев туда и сюда и видя, что нет никого, он убил Египтянина и скрыл его в песке. И вышел он на другой день, и вот, два Еврея ссорятся; и сказал он обижающему: зачем ты бьешь ближнего твоего? А тот сказал: кто поставил тебя начальником и судьею над нами? не думаешь ли убить меня, как убил [вчера] Египтянина ? » (Исх. 2, 11–14). Столкнувшись с несправедливостью и жестокостью по отношению к своим иноплеменникам, Моисей, видимо в порыве ревности, убивает египетского чиновника, т. е. совершает преступление, каравшееся немедленной смертью. Скорее всего, он не хотел убивать египтянина, но случилось то, что случилось. Тяжелое состояние Моисея усугубилось еще и тем, что его собратья по крови продолжали относиться к нему как к чужому, еще и укоряя его тем самым поступком, который спас одного из них от смерти. Для них он и оставался чужим, одним из угнетателей, а возможно, и предателем, который лишь на миг проявил сострадание и оказал помощь. Положение Моисея было критическим, так как он, рассчитывая на понимание и поддержку со стороны одноплеменников (Ср.: «Он думал, поймут братья его, что Бог рукою его дает им спасение; но они не поняли » (Деян. 7, 25)), в действительности наткнулся на стену непонимания и отчуждения. Наилучшим выходом из подобной ситуации была эмиграция из Египта, что и сделал Моисей: «И услышал фараон об этом деле и хотел убить Моисея; но Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской » (Исх. 2, 15). В этом регионе жили родственные Израилю племена. Здесь пророк обрел не только пристанище, но и вторую родину: местный священник Иофор (который, как и Моисей, почитал единого Бога) отдал ему в жены свою дочь Сепфору, здесь он впервые познал радости отцовства и спокойной, оседлой жизни, и здесь ему явился Сам Господь Бог.

 

Феофания в пустыне: неопалимая купина

Подробности этого необычного Богоявления описаны в третьей главе книги «Исход» следующим образом: «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает » (Исх. 3, 1–2). Православное толкование этой феофании видит в несгорающей купине (терновый куст) прообраз Божией Матери, вместившей в себе огонь Божества. Другое толкование видит здесь указание на человеческую плоть Иисуса Христа, которая осталась неповрежденной при соединении с Его Божественной природой. Свт. Кирилл Александрийский в образе купины видит изображение дальнейшей судьбы израильского народа, который хотя и воспринял внешним образом закон, но не воспринял его теплоты и внутреннего света.

Что же происходит дальше? «Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, [Господи]! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал [ему]: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога » (Исх. 3, 3–6). Бог обращается к своему избраннику по имени, как это было и с Авраамом. От Моисея требуется снять обувь по причине святости места Богоявления. Этот обычай и сейчас сохранился на Ближнем Востоке по отношению к святым местам. Упоминанием имен древних патриархов Бог напоминает пророку о Своих обетованиях этим людям и всем их потомкам. Величие славы явившегося Бога было настолько велико, что Моисей закрывает свое лицо, видимо, опасаясь погибнуть по причине своего недостоинства. «Бог “вспомнил Завет Свой”, что означает наступление времени Его спасительных деяний. Он повелевает Моисею идти в Египет к новому фараону и требовать, чтобы тот отпустил народ Ягве из “дома рабства”. Моисей, хотя и простерся в благоговейном трепете перед Богом, полон сомнений. Здесь мы впервые встречаемся с особенностями пророческого призвания. Пророк говорит не от себя , он даже противится велениям Божиим, но властный покоряющий призыв превозмогает его», – пишет прот. А. Мень.

Пророк Моисей колеблется и сомневается, он, хорошо знающий характер и силу фараона, ищет гарантий и особой поддержки. И тут звучит довольно странный, с точки зрения современного читателя книги «Исход», вопрос: «И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им ? » (Исх. 3, 13). Почему ему так нужно знать имя Бога? Неужели оно было ему неизвестно, ему, обученному всей премудрости египетской и знавшему обычаи своего народа? И почему евреи должны были в качестве своеобразного теста на истинность его посланничества задать ему именно этот вопрос? Ответа на все эти вопросы мы не найдем на страницах книги «Исход», но они содержатся в древнем предании, с которым Моисей был хорошо знаком. Дело в том, что священное имя Бога всегда сохранялось в среде израильского народа с особым трепетом и осторожностью от всех внешних и посторонних. Его хранителями были вожди-патриархи, которые были и пророками, и священниками для своего народа. В среде еврейского народа сохранялось предание об избавителе, которому Сам Бог непосредственно откроется и сообщит Свое святое имя, знание которого и будет для старейшин верным признаком особого избрания этого человека.

В ответ на вопрошание Моисея Бог произносит: «Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий [Иегова] послал меня к вам » (Исх. 3, 14). Это место книги «Исход» является одним из самых трудных мест в Библии как для перевода, так и для толкования. Исследованию этого небольшого стиха посвящено довольно большое количество научных трудов. Трудность заключается в том, что в еврейском тексте имя Божье передается посредством сложной для понимания конструкции Эх’е́ Аше́р Эх’е́ – «Я есть Тот, Который Я есть» или «Я есть Тот, Кто пребудет». Здесь используется форма первого лица единственного числа будущего времени несовершенного вида от глагола хайа́ – «быть», «существовать». Само же имя Божье в еврейской традиции передается четырьмя согласными буквами (Тетраграмматон) «YHWH» (Яхве́), которое объединяет все три временны́е формы глагола хайа́ и переводится как «Тот, Кто был, есть и будет». Поэтому в греческом переводе Семидесяти (Септуагинте) стоит удачный эквивалент этого слова Ων – «Сущий». Следуя этой традиции, слово «Сущий» попало и в русский Синодальный перевод XIX в.

Помимо сообщения Своего имени Бог укрепил веру Моисея чудесами с посохом, превратившимся в змею, и его рукой, то покрывшейся проказой, то снова чудесно исцеленной. Эти чудеса должны были показать власть и могущество Божие всем сомневающимся. Но сомнения не переставали тревожить сердце Моисея: «И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен. Господь сказал [Моисею]: кто дал уста человеку? кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли Господь [Бог]? итак пойди, и Я буду при устах твоих и научу тебя, что тебе говорить » (Исх. 3, 10–12). Но и после этих заверений Бога Моисей в глубоком осознании своей немощи, бессилия и недостоинства умоляет Творца: «[Моисей] сказал: Господи! пошли другого, кого можешь послать » (Исх. 3, 13). Этим упорным нежеланием исполнения назначенной ему миссии Моисей даже вызвал гнев Божий, но, получив в помощники своего брата Аарона, пророк наконец соглашается идти в Египет.

 

Репатриант или вождь Израиля? Египетские казни

Возвращение в Египет не сулило Моисею ничего хорошего. Вначале народ поверил пророку и даже обрадовался посещению Господню: «и пересказал [им] Аарон все слова, которые говорил Господь Моисею; и сделал Моисей знамения пред глазами народа, и поверил народ; и услышали, что Господь посетил сынов Израилевых и увидел страдание их, и преклонились они и поклонились » (Исх. 4, 30–31). Но после первого же визита Моисея и Аарона во дворец фараона и последовавшего за этим ужесточения трудового режима в среде израильтян появился ропот и озлобление: « …и сказали им: да видит и судит вам Господь за то, что вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его и дали им меч в руки, чтобы убить нас » (Исх. 5, 21). Далее события развивались с головокружительной быстротой и грандиозностью. Господь Бог наводил на Египет через Моисея бедствия, масштаб каждого из которых уже мог бы стать национальной катастрофой: порча воды и превращение ее в кровь, небывалое нашествие жаб, а затем мух и слепней, моровая язва среди скота, страшная эпидемия среди людей, буря с огромным градом, побившим урожай, остатки которого уничтожила саранча, и, наконец, непроницаемая трехдневная тьма по всей стране. Египетские боги не смогли защитить своих поклонников от этих казней, жрецы и маги лишь повторили некоторые из них. Но фараон был непреклонен: «И ожесточил Господь сердце фараона, и он не захотел отпустить их. И сказал ему фараон: пойди от меня; берегись, не являйся более пред лице мое; в тот день, когда ты увидишь лице мое, умрешь. И сказал Моисей: как сказал ты, так и будет; я не увижу более лица твоего » (Исх. 10, 27–29). Поистине это ожесточение фараона поражает своим безумием, но такова участь всех властителей-богоотступников: вместе с собой они губят и собственный народ.

 

Установление ветхозаветной Пасхи и выход из Египта

Но наиболее ужасной оказалась последняя, десятая казнь. Это наказание было настолько страшным, что египтяне должны были выгнать евреев с большой поспешностью: «И сказал Господь Моисею: еще одну казнь Я наведу на фараона и на Египтян; после того он отпустит вас отсюда; когда же он будет отпускать [вас], с поспешностью будет гнать вас отсюда » (Исх. 11, 1). Суть казни сам Моисей объяснил так: «И сказал Моисей: так говорит Господь: в полночь Я пройду посреди Египта, и умрет всякий первенец в земле Египетской от первенца фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая при жерновах, и все первородное из скота; и будет вопль великий по всей земле Египетской, какого не бывало и какого не будет более » (Исх. 11, 4–6). Таким образом, получалось, что каждая египетская семья должна была кого-то потерять! Защитой для еврейского населения послужил особый знак кровью агнца, поставленный на косяках дверей их домов. Согласно древнему преданию этим знаком был крест – прообраз Креста Христова, которым верующие спасаются от греха, проклятия и смерти. Бог повелевает Моисею установить празднование этого события на все последующие времена в среде израильского народа. Праздник этот получил название Пасха, по-древнееврейски Пе́сах – от глагола паса́х, т. е. «миновать», «проходить мимо», а также «пощадить», «избавить». Значение названия напрямую связано со смыслом совершившегося события: губитель прошел мимо домов, помеченных особым знаком, тем самым пощадив евреев и избавив их от египетского рабства.

Безусловно, события установления праздника ветхозаветной Пасхи имеют непосредственную связь и с событиями Пасхи христианской. Агнец, закалываемый в праздничную ночь, по согласному святоотеческому толкованию символизировал Иисуса Христа, претерпевшего распятие для спасения погибающего человечества.

Последнего удара не выдержало высокомерие фараона. Узнав о страшном бедствии, постигшем страну и его собственный дом, он еще ночью призвал Моисея и Аарона и с отчаянием сказал им: «встаньте, выйдите из среды народа моего, – возьмите все и идите, и благословите меня », – как бы сквозь слезы добавил убитый горем фараон. Теперь уже и сами египтяне, пораженные ужасом, торопили израильтян к выходу из страны: иначе, говорили они, «мы все помрем ». И народ двинулся в путь, собираясь под знаменами своих старейшин и сосредоточиваясь вокруг главного знамени, где находилась душа всего движения – вождь и освободитель народа Моисей.

 

Переход через Красное море и гибель египетской армии

Проводником освободившегося Израиля стал Сам Господь Бог: «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью. Не отлучался столп облачный днем и столп огненный ночью от лица [всего] народа » (Исх. 13, 21–22). Сам Бог и повел евреев тем путем, который был для них наиболее подходящий, а это и был путь к Чермному (Красному) морю. А что же происходило в Египте? Там был объявлен всенародный траур, по окончании которого фараон и его окружение, а с ними и все египтяне, захотели отомстить евреям за гибель их детей. С поспешностью был собран мощный и довольно многочисленный военный отряд, который отправился в погоню. Если учесть мобильность и быстроходность египетской конницы, то становится понятным, почему армия фараона довольно быстро нагнала Моисея. Столкновение должно было произойти в пустыне, неподалеку от побережья Красного моря. Внезапность появления египетской армии вызвала панику в рядах евреев. Положение до предела осложнялось и местоположением израильтян: перед ними было море, сзади – египтяне, с флангов – пустыня. Гибель казалось неминуемой. Но Господь не для того вывел свой народ, чтобы погубить его в пустыне. Он повелевает пророку Моисею, и тот протягивает свою руку на море, и сильный северо-восточный ветер с такою яростью стал гнать воду, что море сделалось сушею: «и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше; воды же им были стеною по правую и по левую сторону » (Исх. 14, 21–22), защищая боковые подступы к переходу. Буря настолько задержала в таком положении воду, что израильтяне успели перебраться на ту сторону моря со всеми своими стадами, естественно, торопясь под влиянием страха надвигавшейся погони. В порыве страсти фараон со всей своей армией также устремился в море за евреями, но «простер Моисей руку свою на море, и к утру вода возвратилась в свое место; а Египтяне бежали навстречу [воде]. Так потопил Господь Египтян среди моря. И вода возвратилась и покрыла колесницы и всадников всего войска фараонова, вошедших за ними в море; не осталось ни одного из них » (Исх. 14, 27–28). Величие и масштаб этого чуда были настолько велики, что не только в ветхозаветной, но и в христианской Церкви оно вспоминается на каждом богослужении, а его символический смысл навсегда связан с совершением таинства Крещения, в котором человек в водах купели спасается от духовного «фараона»-диавола и его армии.

 

Израиль в пустыне

Торжественно отпраздновав победу и чудесное избавление, Моисей и его народ отправились в сторону горы Синай. Во время этого путешествия евреи постоянно роптали на пророка. Один раз этот ропот достиг своего апогея: «И возроптало все общество сынов Израилевых на Моисея и Аарона в пустыне, и сказали им сыны Израилевы: о, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы все собрание это уморить голодом » (Исх. 16, 2–3). Люди вспомнили оседлое жилье в Египте, и, как это часто бывает, воспоминания прошлого предстали в максимально идеализированном виде. В связи с непрекращающимся возмущением Бог через Моисея совершает небывалые чудеса: из мертвой скалы бьет живительный источник, вода в оазисе Мерра становится пригодной для питья, чудесная манна падает прямо с неба, стаи перепелов насыщают людей мясом. Но всего этого мало, народ быстро привыкает к чудесам и необычным явлениям. Их уже не удивляют чудеса, им нужна устойчивая повседневность и спокойная рутина размеренной жизни. На пути к Синаю происходит и первое военное столкновение израильтян с местным племенем амаликитян. Несмотря на все военные хитрости, евреи победили только благодаря молитве Моисея и его крестообразно поднятым рукам. Наконец многотысячная процессия во главе с пророком Моисеем достигла подножия горы Синай (Хорив).

 

Синайский декалог. Теократия. Скиния – первый храм Богу Живому

«Моисей взошел к Богу [на гору], и воззвал к нему Господь с горы… » (Исх. 19, 3). Такими словами начинается один из самых таинственных моментов в человеческой истории – заключение Завета на горе Синай, или Синайское Законодательство. Вообще понятие «Ветхий Завет» ассоциируется именно с этим моментом в истории богоизбранного народа. Отечественный библеист прот. А. Мень красочно описывает это событие: «В момент заключения Завета обнаженные скалы и уступы Синая покрываются облаком, из среды которого сверкает огонь и раздается “звук трубный”. Библейская картина бури и грозы поэтически выражает величие и Славу Сущего, являющего Себя твари. Эти образы проходят через весь Ветхий и Новый Завет до самого Апокалипсиса. Раскаты небесных громов означают “глас Божий” (см. Пс. 28). Народу Божию нужно проникнуться благоговейным трепетом, “страхом” перед лицом Господа, поэтому он не должен приближаться к горе, оставаясь за определенной чертой. Тот, Кто заключает с ним Завет – не бог какой-либо одной стихии, а таинственный и непостижимый Владыка Вселенной».

Здесь, на священном Синае, Бог заключает с Израилем в лице Моисея Завет. «Слово “Завет”, или “Союз” (евр. Бери́т), – пишет прот. Александр, – первоначально было юридическим термином. Союзы регулировали отношения между племенами и царствами. Но Моисеев Завет заключает в себе новый смысл: он говорит о тайне избрания Богом определенной группы людей, предназначенных для Его провиденциальных целей. Он говорит о создании нового народа, образованного из нестройной толпы рабов, в том числе и иноплеменных. Народ этот творится по воле Божией, а не естественным путем. В основу его жизни полагается Завет с Богом. В Его Домостроительстве Израилю предстоит стать духовной общностью, Церковью. Синайский Завет выражен в формуле, напоминающей брачный договор: “Вы будете Моим народом, а Я буду вашим Богом”. Иными словами, цель Завета – единение Сущего с людьми ».

Предписаниями этого Завета стали десять заповедей Бога, или Декалог.

В первой из них открывался народу Сам Яхве как Бог, чудесное водительство которого израильтяне уже знали и могущество которого проявлено было ради них: это Он вывел их из Египта, открыл им путь по морю и ниспроверг могущество фараона и его воинства. Он не плод игры воображения, не простой символ сил природы, подобно идолам язычников; не простое отвлечение, подобно богам Нила, неспособным сочувствовать человеку или любовно нисходить к его нуждам и потребностям ума и сердца. Нет, Он показал уже, каким сильным помощником Он служит для тех, кто полагается на Него. Он и теперь был с ними и говорил с ними языком человеческим. Но, будучи так близок к ним и милостив, будучи единым живым Богом со всеми свойствами личного бытия, Он, однако же, невидим, и нет Ему никакого подобия ни на небе, ни на земле.

Имя Яхве так свято, что не должно произносить его напрасно, а тем более не должно придавать его какому-нибудь из суетных призрачных идолов или языческих богов, потому что в сравнении с Ним все другие боги суть простое ничтожество (третья заповедь).

Соблюдение субботы прекращением всякой работы в седьмой день было древним обычаем, ведшим свое происхождение от Адама; но теперь он подтвержден был законодательною силой как необходимый для усиления религиозного чувства, периодического восстановления сил и доставления необходимого отдыха человеку и животным (четвертая заповедь).

Почтение к родителям издавна также считалось нравственною обязанностью детей, но это естественное чувство не имело еще высшего законодательного определения и потому у большинства народов преобладало вопиющее варварство. У некоторых народов древности был даже обычай предавать смерти своих престарелых родителей или оставлять их беспомощными. Среди древних народов мать вообще занимала низшее положение и по смерти своего мужа становилась в подчиненное положение к своему старшему сыну. Но теперь было заповедано, что сын, даже сделавшись главою семейства, должен так же почитать мать свою, как почитал отца (пятая заповедь).

Человеческая жизнь мало ценилась в древности, но теперь заповедано было: «не убей». Человек сотворен по образу Божию, и потому жизнь его должна быть священна (шестая заповедь).

Древний мир утопал в похотях, вся жизнь его отравлялась ядом животного сладострастия, и самые боги изображались далеко не образцами целомудрия. Теперь голос с Синая заповедал: «не прелюбодействуй» (седьмая заповедь).

Собственность провозглашена священной, и воровство заклеймено как преступление (восьмая заповедь), равно как и лжесвидетельство (девятая заповедь).

Но новый закон не только осуждал внешнее злое дело, он проникал глубже и осуждал самую мысль злую, заповедав: «не пожелай» ничего такого, что противно основным законам нравственности (десятая заповедь). Синайское законодательство в своих основных началах давалось на все будущие времена. Оно заложило основу истинной нравственности и человеческого достоинства в мире. Это был час зарождения народа, отличного от всех дотоле существовавших в истории. Простые, но глубокие и вечные истины о духовном и личном Боге, о почтении к родителям, о целомудрии, о святости человеческой жизни и собственности, о чистоте совести – все эти истины открыты или утверждены были на Синае в наследие всем последующим векам.

Помимо заключения Завета Господь устанавливает и постоянное богослужение. Для этого изготовляется специальный ковчег как место особого присутствия Славы Божией, который помещается в Скинии.

«Ковчег (евр. аро́н) представлял собой ларец, который левиты несли на двух шестах. Крышка его была украшена двумя херувимами. Согласно данным восточной археологии херувимы изображались в виде крылатых львов или быков с человеческими лицами. Они знаменовали походный престол Господень, с которого Он незримо повелевал Своим народом. Когда отправлялись в путь, ковчег поднимали со словами: “Восстань, Господи, и рассыплются враги твои, и побегут от лица Твоего ненавидящие Тебя”, а когда останавливались, говорили: “Возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым!” (Числ 10, 35–36).

Скиния – шатер, перед которым молился Моисей, – означала присутствие Бога среди народа. Знамением этого было облако Славы, которое нисходило на Скинию (Исх. 40, 34–38). Скиния стала прообразом Богочеловечества, близости Творца к людям».

С возникновением Скинии – первого храма Живому Богу появляется необходимость в строгой фиксации и регламентации богослужебных предписаний. Так появляется третья книга Пятикнижия Моисея «Левит». В иудейской традиции она названа по своему первому слову: (Ва-йикра́) – «И воззвал». В Септуагинте она надписана Λευιτικόν (Левитикон), то есть «Левитская», так как значительную часть ее содержания составляют предписания, данные Богом левитам (служителям при Скинии).

«Книга предполагает тщательно разработанный храмовый культ, обширный клир во главе с первосвященником, городской и земледельческий уклад жизни. В Левите мы находим уже не три, а пять годовых праздников. Обряды требуют обилия дорогостоящих материалов и продуктов оседлого сельского хозяйства: хлеба, вина, елея, которых не могло быть в пустыне. Исторические книги Библии показывают, что даже эпоха судей и ранних царей имела более простой культ. Однако в этот устав вошли многие элементы Моисеева и домоисеева культа. Ядром книги экзегеты обычно считают “Закон святости” (17, 1 – 26, 46). Левит содержит правила жертвоприношений (1, 1–7, 38), правила поставления левитов (8, 1 – 10, 20), обряды очищения (11, 1 – 16, 34), Закон святости и заключение (27, 1 – 34)».

И вот в момент, казалось, максимального единения Бога и человека в одно целое, в момент, когда Израиль действительно стал народом Бога, а Господь во всем проявлял Себя как его Господин и Правитель, происходит одно из самых страшных предательств Творца в истории человечества. В Библии это событие описано так: «Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. И сказал им Аарон: выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне. И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской! Увидев сие, Аарон поставил пред ним жертвенник, и провозгласил Аарон, говоря: завтра праздник Господу. На другой день они встали рано и принесли всесожжения и привели жертвы мирные: и сел народ есть и пить, а после встал играть » (Исх. 32, 1–6). Возникшая ситуация до предела парадоксальна. Действительно, почему народ так быстро, а главное, так легко отступил от Бога Моисея и своих праотцов и создал себе нового идола? Как замечательно объясняет это место свящ. Геннадий Егоров, народ, видевший столько благодеяний Божиих, захотел зафиксировать это положение, подчинить себе Бога, сделать Его «карманным» и доступным. Поэтому надо изготовить Его образ в виде тельца, по примеру тех же египтян. Такой бог очень удобен: когда нам нужно, мы его спросим, а когда нет – он может и помолчать. Это очень похоже на «концепцию» «Бога в душе», которая довольно распространена среди наших современников. Ничего не нужно делать, «главное иметь бога в душе: у меня в душе бог есть, и мне поэтому хорошо и удобно». Понятно, что такое состояние еврейского народа вызвало немедленный гнев Бога. Господь хотел уничтожить израильтян и от Моисея, как некогда от Ноя и Авраама, произвести новый народ. Но пророк стал заступником своего народа и по этой причине бо́льшая часть евреев уцелела от неминуемой гибели. Скрижали Завета, на которых Сам Господь начертал заповеди, были разбиты Моисеем, а золотого тельца сожгли.

После указанных событий последовало вторичное заключение Завета с Израилем. Для этого Моисей с новыми скрижалями взошел на гору к Богу и пробыл там сорок дней и ночей. Пророк был удостоен видеть Славу Божию, и когда он спустился к народу, то «лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним ». За совершенное отступление евреи уже не были достойны войти в Землю Обетованную (т. е. Обещанную Богом), куда изначально их вел Господь через Моисея. С этого и начинается долгое и мучительное сорокалетнее путешествие в Палестину.

 

40-летнее путешествие к Земле Обетованной. Смерть Моисея

Около года израильский стан находился возле горы Синай, после чего Моисей по повелению Бога произвел перепись народа и совершил празднование Пасхи. Это событие и легло в основу следующей, четвертой книги Моисея – «Числа». В иудейской традиции она названа по ее начальным словам «Ба-мидба́р» – «В пустыне». В Септуагинте ее именуют Άριθμοί – «Числа». Это название воспринял и русский перевод Библии. «Русское название книги, – пишет прот. А. Мень, – связано с обилием в ней исчислений по коленам и родам всей ветхозаветной Церкви во дни Моисея. Тесно примыкая к Исходу, Книга Чисел – прямо и прообразовательно – посвящена судьбам Церкви, народа Божия. Книга рисует общину, сосредоточенную вокруг святыни, вокруг пребывающей в ее центре Славы Божией.

К концу странствования по пустыне и незадолго до своей смерти Моисеем была написана (по крайней мере основная часть) пятая книга «Второзаконие». У евреев она называется «Дэвари́м» – «Речи», или «Слова», опять же по первым словам ее текста. В Септуагинте стоит название Δευτερονόμιον – «Второзаконие» или «Повторение Закона». Повторение Закона потребовалось для нового поколения евреев, так как поколение исхода не дожило до этого времени по причине измены Богу возле Синая. «От остальных четырех книг Второзаконие отличается возвышенным проповедническим стилем, сходным с писаниями пророков VII–VI веков. Законодательная ее часть с особой настойчивостью подчеркивает необходимость только одного культового центра (12). <…> Второзаконие состоит из четырех частей: речи Моисея, которые он произносил за Иорданом накануне смерти, и эпилог.

Великому пророку, законодателю и спасителю еврейского народа не суждено было войти в Землю Обетования Божия. Это совершил его ученик и духовный преемник – Иисус Навин. Причиной тому послужило ослушание Божьего повеления при водах Меривы, за что Господь наказал даже своего избранника: «И сказал Господь Моисею и Аарону: за то, что вы не поверили Мне, чтоб явить святость Мою пред очами сынов Израилевых, не введете вы народа сего в землю, которую Я даю ему » (Числ. 20, 12). Моисей лишь издали, с вершины горы Нево, обозрел всю Палестину. По древнему преданию, Бог показал своему пророку всю дальнейшую судьбу этого региона вплоть до последних времен существования мира.

«И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню; и погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня » (Втор. 34, 5–6). Так завершился земной путь великого пророка, без которого немыслима человеческая история. Путь его был очень трудным и тернистым, подчас невозможным для обычного человека, но Бог постоянно укреплял Моисея, давая ему все новые и новые силы для совершения своего великого призвания. В Библии дается и наиболее точная оценка значения личности пророка Моисея в истории богоизбранного народа: «И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицем к лицу, по всем знамениям и чудесам, которые послал его Господь сделать в земле Египетской над фараоном и над всеми рабами его и над всею землею его, и по руке сильной и по великим чудесам, которые Моисей совершил пред глазами всего Израиля » (Втор. 34, 10–12). Прибавить к этому определению что-либо вряд ли представляется возможным.