Анфиса зря переживала. Весь народ не стал оставаться в доме. Только зачем они всей толпой заходили? Вот вопрос.

Перед тем, как представиться, весь дом сначала обошли десять здоровенных драконов в военной форме и с незнакомыми Анфисе датчиками в руках.

Ещё трое зачем-то осмотрели Краза. Коту сие действие очень не понравилось, и руки драконов были исцарапаны.

Дети смотрели на все эти сомнительные дела недовольно, впрочем, как и Анфиса, особенно когда эти амбалы осматривали детские комнаты и её личную спальню. Анфиса наравне с детьми смотрела на драконов убийственным взглядом.

Зато Велар был спокоен. Очевидно, эта процедура у него не вызывала недоумения и возмущения. Анфиса еле сдерживала себя, чтобы не начать возмущаться. Дети тоже уже были на грани. По их переглядываниям можно было бы догадаться, что они задумали какую-то каверзу.

Когда вся ненужная свита наконец отчалила из дома обратно во флиттер, стало просторно и даже как будто легче задышалось.

Остались только папа и жених Дерры, и четверо амбалов. По-видимому, охрана.

Лизбуд фон Карман подошёл к Велару, и мужчины обменялись крепкими рукопожатиями и похлопываниями по спине. Тьес также поздоровался с Веларом. И только после этого мужчины переключили своё внимание на Анфису и детей. Их всех представил Велар.

Дерра всё время жалась к своему любимому и казалась очень счастливой. Да почему же казалась? Она и была счастливой.

После долгих расшаркиваний дети были отправлены к себе в комнаты. Даниэля Анфиса передала Гелии и наказала присматривать за братиком.

Охрана рассредоточилась по гостиной и сделала такой же важный вид, какой бывает только у значительных людей, точнее, у драконов.

Потом сели в столовой чай с пирогами и тортами пить.

Помимо пирогов и тортов на столе стояли лёгкие закуски. Бутерброды, утиный паштет, тонко нарезанная (как в ресторане) мясная нарезка, свежесваренный сыр и фрукты. Всё это изобилие было красиво уложено на посуде из тонкого фарфора, что был припрятан у Велара в кабинете.

Гости вкусно поели, напились ароматного чаю, похвалили блюда, и Лизбуд тяжёлым взглядом посмотрел на Велара и Анфису.

— Мы благодарны тебе, Велар. Моя дочь — это единственное ценное, что есть в нашей семье, и её потеря была страшной трагедией для нас. Я рад, что она оказалась именно у тебя — благородного и честного дракона, несмотря на деяния твоего отца и последствий, что тяжким бременем легли на твои плечи.

Велар молча кивнул, принимая благодарность.

Анфиса с интересом наблюдала за мужчинами, впрочем, как и Дерра. Пара держалась за руки и то и дело перекидывалась влюблёнными взглядами. Анфиса грустно и немного завистливо на них посматривала. Но зависть та не была злой и чёрной, она была светлой и немного печальной.

— Проси, — вдруг сказал Лизбуд. — Проси, Велар.

Анфиса чуть в ладоши не захлопала и не закричала «Бинго!»

Она посмотрела на Велара и поиграла бровями, мол, давай же! Проси всего и побольше!

— Благодарю, — ответил Велар. — То, чего я желаю, у вас всё равно нет. А всё остальное я могу и сам приобрести…

Фон Карман кивнул, принимая его ответ. Тьес и Дерра не обращали ни на кого внимания, сосредоточив свои взгляды друг на друге и ведя молчаливый диалог.

У Анфисы же появилось жгучее желание настучать Велару по макушке!

Сам он может всё приобрести!

Что за бред?

Нужно срочно спасать ситуацию! Ведь такой возможности может больше и не быть!

Анфиса ещё раз посмотрела на Велара и Лизбуда, что стали обсуждать сельское хозяйство, урожаи и тому подобное непонятное и совсем неинтересное для Анфисы.

Она незаметно для других пнула под столом расплывшуюся любовной лужицей Дерру.

Когда девушка сфокусировалась на Анфисе, та многозначительно посмотрела на неё.

Дерра хоть и была настоящей блондинкой, но всё поняла и обратилась к своим родственникам:

— Папа! Тьес! Я же забыла вам сказать, что это Анфиса разъяснила мне, что убегать от своего любимого было большой глупостью!

Тьес и Лизбуд тут же посмотрели на незасмущавшуюся Анфису.

Велар ей благодарно улыбнулся.

Тьес тоже улыбнулся ей и сказал:

— Я вам весьма благодарен, Анфиса фон…

— Черешникова Анфиса Михайловна, можно просто Анфиса, — произнесла она своё полное имя.

— Так вы та самая гостья из другого мира! — воскликнул Тьес.

Лизбуд промолчал, изучающе разглядывая её.

— Да, я та самая иномирянка, — улыбнулась Анфиса.

— Что ж. Благодарю вас, просто Анфиса. Есть ли у вас какие-то просьбы? Или вы, как и Велар фон Арро, благородно ничего не желаете?

«Ага, счаз! — подумала она. — Я-то как раз очень неблагородно желаю!»

Анфиса улыбнулась во все свои тридцать два зуба, не обращая внимания на сердитый взгляд Велара, и ангельским голоском пропела:

— Я так восхищена вашим миром, уважаемый Лизбуд фон Карман и Тьес фон Зох, но ещё больше была восхищена вашим уровнем жизни и технологиями. Я желаю не для себя, а для этой чудесной многодетной семьи…

— Анфиса, — тихо, но с угрозой произнёс Велар.

Анфиса только ещё шире улыбнулась под заинтересованными взглядами отца и жениха Дерры и, положив ладошку на руку Велара, ласково его погладила. Этот жест отметили про себя все присутствующие.

Анфиса продолжила:

— Я бы очень хотела, чтобы столь высокопоставленные гости, наделённые безграничной властью и возможностями, подарили скромный такой, можно даже небольшой совсем… флиттер.

Велар зло выдохнул.

— Простите, Лизбуд. Ничего не нужно…

Но советник вдруг рассмеялся, отчего его холодное выражение лица смягчилось, а вокруг синих глаз пролегли лучики морщин. И не такой он уж замороженный, как подумалось Анфисе вначале знакомства.

Тьес тоже рассмеялся, как и Дерра. Только Велар сидел серьёзный.

— Человеческая женщина, а суть-то у неё как у настоящей драконицы! Только наши женщины могут так попросить о чём-то, что им невозможно отказать! — неожиданно сказал Лизбуд. — Будь по-твоему, Анфиса. Будет вам флиттер. Скажу честно, в следующем году Правитель даст разрешение на свободное приобретение флиттеров. Они будут проще, чем военные и правительственные, но, тем не менее, они будут. И первую модель, что изготовили наши мастера, я подарю вам. Когда вернусь в столицу — дам соответствующее распоряжение. Смелая просьба, Анфиса. А я восхищаюсь смелыми женщинами.

Велар изумлённо посмотрел на советника и перевёл взгляд на Анфису. Он не верил, что у этой женщины получилось! Он думал, что советник сейчас раздражится от такой просьбы, но нет! Мало того, что он не принял в штыки её просьбу, так ещё и восхищён ею!

Тьес улыбался. Дерра тоже.

— Но вы попросили не для себя, Анфиса. Есть ещё что-то, личное? — спросил Лизбуд.

«Ого! Какой мужчина! На Земле бы так чиновники вели себя!»

— Есть у меня ещё одна просьба, — с хитринкой в голосе произнесла Анфиса. — Но она тоже не для меня. А для очень «чудесной» старушки-драконицы.

— И всё-таки вы благородны, Анфиса. Просите не для себя, а для других. Но воля ваша. Я весь во внимании. Что там со старушкой? — произнёс советник.

Дерра хихикнула в кулачок. Она поняла, что речь сейчас пойдёт о фон Зарке.

Велар насторожился и прищурился, но промолчал.

— Её зовут Матильда фон Зарка. Она тоже приложила «руку», так сказать, к нахождению вашей дочери, указав ей дорогу к нашему дому.

Тьес нахмурился.

— После вашего сообщения о нахождении Дерры нам буквально через десять минут пришёл донос от некой Матильды фон Зарка.

Улыбка Анфисы сошла на «нет». Всё-таки эта чучундра сделала гадость.

Велар очень тяжело вздохнул и многозначительно посмотрел на Анфису.

Она выдавила улыбку и произнесла:

— Это она и есть. За её благие дела хочется её отправить куда-нибудь на курорт. Какой-нибудь дальний курорт и надолго.

Лизбуд усмехнулся.

— В этом доносе было столько яду, что я сам чуть не отравился. Я и понял, что у вас с данной особой имеются разногласия.

Велар наконец-то вставил своё слово:

— Многолетние разногласия у нас.

— Как насчёт пансиона для офицеров, что ушли в отставку, но желают чувствовать себя в форме? — обратился Тьес к Лизбуту.

— Ты про тот, где офицерам моделируют полевые испытания?

— Да-да, — кивнул он. — Отец очень гордится этим проектом. И военные в отставке очень любят проводить там время.

Анфиса заинтересовалась.

Матильду к военным? А не слишком ли это? Нет-нет, вы не подумайте, что Анфиса беспокоится о старой ведьме! Она беспокоится о тех самых военных! Матильда же им всем кровь выпьет! А с другой стороны, она в любом случае будет у кого-то её пить. Вот и пусть это будет где-то подальше от фермы Арро!

— А если она откажется? — поинтересовалась Дерра.

— Я составлю письмо с благодарностью и этим подарком в пансионат таким образом, что она отказаться не сможет, так как отказ будет нести прямое оскорбление, — пояснил Тьес.

Лизбуд кивнул, одобряя.

Велар пожал плечами.

А Анфиса была довольна. Жизнь налаживается!

Мужчины допили чай и доели остатки еды.

Анфиса не стала подкладывать на стол, а то аппетит у гостей не слабый.

Лизбуд и Тьес вновь поблагодарили Велара с Анфисой и засобирались домой, как вдруг запротестовала Дерра.

— Папа! Тьес! Мы должны остаться здесь на несколько дней! — она даже ножкой притопнула для верности своих слов.

— Не понимаю, что нам тут ещё делать? — удивился отец капризу своей дочери. — У меня дела в столице нерешённые остались, Дерра.

— Мне тоже нужно вернуться, любимая, — произнёс ласково Тьес.

Дерра надула пухлые губки и, прижавшись к жениху, что-то зашептала ему на ухо. Глаза Тьеса становились всё больше, а лицо озадаченным и даже заинтересованным. Когда Дерра закончила, Тьес внимательно посмотрел на Анфису.

Велар тоже посмотрел на Анфису, как и Лизбуд.

— Вы обещали научить мою невесту… кое-чему, — произнёс Тьес.

— Обещала, — кивнула Анфиса и замолчала.

Если сказать по правде, то ей совсем не хотелось, чтобы гости оставались здесь. Как-то не очень комфортно находиться со столь высокими персонами под одной крышей.

— Но мы не можем остаться, — задумчиво произнёс Тьес.

— Тогда что же делать? — всхлипнула обиженно Дерра.

Лизбуд холодно и немного резко произнёс:

— Дерра, прекрати. Пусть Анфиса снимет голограмму, чему она там хотела тебя научить, и вышлет тебе. Будешь обучаться дистанционно.

Анфиса готова была расцеловать его! Снять голограмму — это означает снять видеоролик! Проще простого!

Дерра посмотрела на хмурого отца, который, судя по всему, рвался поскорее в столицу, и перевела взгляд на Анфису.

— Тогда сними голограмму поскорее!

— Обязательно сниму. Завтра это сделаю, — радостно ответила она и тут же скисла. — Только у меня нет голографа…

— У меня есть, — сказал Велар.

— Вот и договорились, — сказал Лизбуд и кивнул амбалам, чтобы они накинули на них защитные плащи.

Непогода никуда не делась. Ветер с ливнем бушевали с такой силой, что ещё было удивительно, как дом и все остальные постройки не превратились в расплющенные фигуры.

Амбалы, которые до этого стояли замерзшими статуями, хотели было двинуться за плащами, но вдруг они замахали руками и чуть не рухнули своими огромными тушами на пол!

Из гостиной раздался детский смех.

Анфиса посмотрела на горе-драконов. Каким-то чудесным образом все шнурки на их массивных ботинках были перевязаны между собой в путаную сеть.

Анфиса виновато хихикнула и скрылась в гостиной, оставляя Велара разбираться с этой нелепой ситуацией.

— Простите, — произнёс Велар. — Очевидно, это проделка детей.

— Но как? — изумился Тьес.

Лизбуд хмуро осмотрел свою охрану. Мужчины кое-как распутали шнурки, что были спутаны со шнурками соседа, и один из них чётко произнёс:

— Здесь никого не было, советник!

Лизбуд посмотрел на Велара. Тот лишь пожал плечами и сказал:

— Это всего лишь дети…

— И дети смогли перехитрить и напакостить моей элите?! А вы даже ничего не заметили! — рявкнул на амбалов Лизбуд. — А если бы мы были в опасности?

Амбалы понуро опустили головы.

Тьес лишь головой покачал.

— На переподготовку пойдёте! — процедил Лизбуд.

— Есть пойти на переподготовку! — хором рявкнули амбалы, и от их голосов только что стены не задрожали.

Вернулась Анфиса и с улыбкой произнесла:

— Они прокрались к вашей охране со спины через лаз в стене, который был сделан для Краза, и спутали шнурки. Простите их.

— Наоборот, — сказал Лизбуд. — Я даже рад, что они проделали это и указали на слабые места моих драконов.

Больше происшествий не было, и гости покинули дом.

Дети выбежали к отцу и Анфисе. Велар был серьёзен и хмур. Он усадил детей на диван и сказал:

— Никогда так больше не делайте.

— Но ничего же не случилось! Это была шутка! — воскликнул Келвин.

Велар покачал головой.

— Вы шутили над элитными бойцами советника. Над драконами, которые обучены убивать быстро и не особо думая. Я даже боюсь представить, что могло бы случиться, если бы они ощутили вас и восприняли как угрозу.

Дети издали всеобщий вздох изумления. О таком они даже и не подумали.

— Нас могли убить? — спросил Гардар.

— Или покалечить, — хмуро сказал Велар. — Обещайте мне и поклянитесь, что больше так делать не будете. Никогда. Пожалейте своего отца. Ведь если с кем-то из вас что-то случится, то я этого не переживу.

Анфиса зажала рот рукой. Она ведь тоже не подумала об этом! И какая же она балда, что оставила детей одних!

Дети тем временем кинулись на шею к отцу с уверениями, что они больше никогда его не расстроят!

Даниэль тоже подошёл к этой кучке-мале и прижался. Анфиса подошла и обняла всех разом. Они такие классные — и дети, и Велар!

Анфиса чуть не заплакала и крепче прижалась уже к самому Велару, который отзывчиво обнял её в ответ.

* * *

Анфиса лежала в кровати и слушала музыку дождя под шорохи и завывания ветра.

Но вдруг она ощутила присутствие Велара, хотя он не издал ни звука. Она ещё тихонько полежала, прикрыв глаза, прислушиваясь к его ровному дыханию. Потом распахнула веки, гадая, не показалось ли ей это. Оказалось, нет. Велар стоял в ногах кровати и смотрел на неё. Она почувствовала себя странно уязвимой, поняв, что он наблюдал за ней. Пальцы невольно вцепились в одеяло, подтягивая его выше к горлу.

— Я не хотел тебя разбудить, — сказал он мягко.

— Я не спала… — она начала выбираться из одеяла.

— Нет-нет. Оставайся под одеялом. Вечером довольно прохладно в доме.

Велар присел на край постели в ногах и молча смотрел на неё.

Анфиса села, подоткнув под спину подушку.

— Почему ты не спишь? — спросила она, чтобы нарушить молчание.

— Я никогда не могу заснуть в бурю, — ответил он.

Мужчина подвинулся ближе, взял её руку, повернул ладошкой вверх и провёл пальцем по нежной коже.

— Хотелось бы мне знать, какая жизнь ждет тебя впереди, Анфиса, — сказал он тихо.

Она пожала плечами.

— В ближайшем будущем меня ждёт ор наглой усатой морды и орава чудесных детишек…

Он рассмеялся тихо и очень ласково, а потом посмотрел на неё серьёзным взглядом.

— Спасибо тебе, Анфиса. За поддержку, за твою смелость… За всё спасибо.

— Прекрати, — криво улыбнулась она. — Ты начинаешь меня смущать. Лучше скажи, ты не стал ведь пока говорить детям про флиттер?

— Нет, не стал, как мы с тобой и условились. Будет им сюрприз.

Она улыбнулась ему, а Велар смотрел на неё. Они встретились взглядами — в его глазах застыла неизбывная тоска.

— Вел… Не грусти… — произнесла она тихо.

Он вздохнул.

— Пятно не исчезает, Анфиса. Моя надежда гаснет, что именно ты — моя пара. А хуже всего становится по ночам: уснуть не могу, зная, что ты рядом, и не моя. И это не проблема с сексом, если бы только это — то можно было бы решить это довольно просто. Ты сама прекрасно знаешь, как всё сложно. Но мне иногда так хочется тебя обнять и разделить долгие ночные часы.

Голос его снизился до хриплого шёпота, он потянулся к ней.

— Позволь мне обнять тебя, Анфиса.

Ну как можно было сказать «нет»? Она лишь чуть-чуть наклонилась к нему, и он с глубоким вздохом прижал её к себе. Объятие было нежным, ничего не требующим. Он поднял голову и заглянул ей в глаза, потом бережно погладил её волосы. Анфиса чувствовала себя в эти секунды особенной, желанной, единственной. Велару хотелось, чтобы его парой была она, и ей этого хотелось! Но почему же ничего не происходит? Почему нет явных знаков и изменений в том, что проклятие стало ослабевать? Почему? Неужели потому, что Анфиса просто не та женщина… Не его пара…

Как же горько от этого.

— Какие мягкие волосы, — прошептал тем временем Велар и, нагнув голову, легко провёл губами по её губам. Это не было похоже на поцелуй, особенно на тот поцелуй, что случился в его кабинете. Этот поцелуй был похож на ещё одно проявление нежности.

— Великий Дракон, Анфиса, — неожиданно простонал Велар, и тут губы его стали ищущими, требовательными, а поцелуй — настоящим поцелуем, горячим и жадным. — Как же я тебя желаю… всю тебя, без остатка.

Анфиса почувствовала, как все её ощущения ожили, словно в диком всплеске примитивной страсти. Она прильнула к его рту, язык его легко пробежал по контуру её губ, рука медленно передвинулась с плеча на шею, пальцы ласкали ямку, в которой бешено бился пульс. Потом ладонь скользнула вниз и слегка погладила напрягшуюся грудь. Тонкий хлопок её ночной рубашки был плохой защитой, и когда его большая твердая ладонь сжала ей грудь, это принесло секундное облегчение, но этого было мало, мало! Анфиса чувствовала, как её захлестывает неистовое желание, она со стоном повторяла его имя, а он целовал её шею, настойчиво лаская грудь и доводя до беспамятства.

И вот ночная рубашка поднята, оголяя её тело.

— Пожалуйста, Велар! Пожалуйста! — умоляла она, и тогда его горячий рот приник к её груди. В темноте раздался её слабый вскрик, и Велар с той же страстью приник ко второй вершине. Он навалился на неё сильнее, вжимая в матрас всем своим весом, лаская сильными руками нежное тело. А потом снова с каким-то отчаянием накинулся на её рот. Дыхание его было прерывистым, и она слышала бешеный стук его сердца, такой же, как и её.

Дождь барабанил за окном, и эта природная музыка почему-то показалась Анфисе похожей на джаз…

Даже через толстое одеяло она вдруг почувствовала, как Велар возбуждён, и в ответ обняла его сильнее, наслаждаясь ощущением крепкого тела под своими ладонями.

И вдруг всё прекратилось так же неожиданно, как и началось. Велар, тяжело дыша, уронил ей голову на плечо.

— Что, святые предки, мы с тобой делаем, Анфиса? Я же хотел только обнять тебя…

Возвращение в реальный мир вызвало озноб, небольшой стыд и злость на Велара.

Какого чёрта он возбуждает её и бросает неудовлетворённой?!

Она закрыла глаза, стараясь успокоиться.

— Прости меня, — сказал он каким-то бесцветным голосом. — Я обещал себе, что не дотронусь до тебя, но ты такое искушение, Анфиса, и я не могу устоять перед тобой. Но я обещаю, что больше такое не повторится, пока я не буду уверен, что ты — моя…

Она попыталась сесть, вернула ночную рубашку на место, прикрыв грудь, и потом плотно подоткнула одеяло под мышки.

— Прекрати, Велар, извиняться. Ты прекрасно ощущаешь, что я хочу тебя так же сильно, как и ты меня, — начала она говорить срывающимся голосом. — Почему мы не можем быть близки? К чёрту проклятие! Просто будь со мной…

— Не говори этого, Анфиса. Не говори, что желаешь меня, — ответил он почти грубо. — Мой самоконтроль висит на волоске. Мне лучше уйти отсюда, пока я не сорвал с тебя это невыносимое одеяло и не погрузился в твоё чудесное ждущее тело…

Он встал, провёл обеими руками по волосам и медленно вышел из комнаты, оставив Анфису мучиться от неудовлетворённого желания.

Секундой позже она выбралась из постели и понеслась в ванную. Стала с остервенением сдирать с себя ночную рубашку, постанывая не то от злости, не то от боли. Напрягшиеся соски болели даже от прикосновения тонкой ткани, и она с облегчением освободилась от одежды.

Потом она долго стояла под душем, поливавшим её то холодной, то горячей водой, стискивала зубы и тихонько шипела от гнева.

Потом она спустилась вниз и, найдя на кухне крепкое, налила себе чуть-чуть; потом подумала, и наполнила крепким весь стакан. Огненная жидкость обожгла и согрела, напряжение ушло, и она подошла к окну. Анфиса уже более благосклонно посмотрела на непогоду и хмыкнула. Именно такая же буря сейчас творилась в её душе.

* * *

Велар сидел в кресле и в отчаянии сжимал виски пальцами. Он сам не понимал, как решился на подобную вольность, и теперь не представлял, что делать дальше. Если завтра утром Анфиса надаёт ему по морде и уйдёт, это будет совершенно заслуженно и справедливо. Только он не может этого допустить. Дети уже привязались к ней. И Анфиса сама обещала, что не уйдёт. Лишь бы не ушла…

«Ох, Великий Дракон! Я такой идиот!» — подумал про себя Велар.

Но как же нежны и сладки были её губы! Какое гибкое у неё тело. И пахнет она так сладко, а волосы у неё мягкие и шелковистые.

Он вспомнил всех своих прежних женщин — своих жён.

Они все были красавицами, и он любил их, они любили его в ответ. Но только его, Велара, а до его детей им не было никакого дела. Это он сейчас только понимает, насколько ценна женщина, которая стремится быть не только с самим мужчиной, но и с его детьми.

Анфиса Черешникова, серебро глаз и смех, как трель чудесной птицы, румянец, как заря над озером. Вся — жизнь, вся — желание, веселье, искрящаяся речка счастья, босая девчонка и обнажённая королева, она начало и конец, правда и ложь, смысл и отсутствие смысла, альфа и омега.

И она так ему нужна!

Он сбежал в собственное безумие проклятия, лелеял его все годы, пестовал, кормил собственной кровью, сделал его единственным мерилом всей жизни. Снять проклятие — стало главной целью в жизни, и больше он не видел ничего и никого вокруг.

И тут приходит эта женщина, этот солнечный луч, эта дикая иномирная птица и переворачивает всю его душу. Если он раньше знал и думал, что любил своих жён, то только сейчас он понимает, что то была не любовь… То была лишь имитация любви, страсть и желание сорвать с себя проклятие любой ценой.

«…Бедное моё Сердце, как ты там?

…Знаешь, Сердце, так хочется верить в чудо. И будет так обидно… Невыносимо обидно, что ты это почувствовало, а потом это у тебя вдруг отнимут. Отнимут, если окажется, что Анфиса — не пара мне…»

Велар как-то отчаянно рассмеялся, и гром вторил его смеху.

«…Тогда это будет изящная издевка и горькая ирония судьбы. Летишь, паришь себе в облаках, а потом бах, и тебя со всего размаху на землю. Зачем? Лучше сразу насмерть… Но нельзя… Дети ведь одни останутся…

…С тобой, Сердце, я могу быть честным. Уж ты-то знаешь, как хочется стать особенным для неё, любимым, родным — истинной парой. Ты же и нашёптываешь мне это. Тебе ведь тоже этого хочется, я знаю, как бы ты ни скрывало этого.

…Сердце, что же мне делать? Как удержать себя в руках, когда она так близко и кажется такой родной, но так далека…

…Почему же у тебя нет кнопки «выключить»? Она бы так пригодилась сейчас. Раз, нажал, и запустился режим автономного питания, не требующий подпитки извне.

…О, Сердце, я тебя иногда так ненавижу!

…Но ты уже много чего пережило, Сердце. Ты выдержало такие испытания, хотя, казалось, разорвёшься от боли. Эти воспоминания остались рубцами… Но ты не разорвалось, ты выжило. Ты же у меня сильное…

…Живи, Сердце, и продолжай верить, что Анфиса — моя пара…

…Верь хотя бы ты, потому что я уже не могу. Я устал».

А завтра…

Завтра он снова станет сильным.

Попросит у Анфисы прощения и не отпустит. Ни за что. Пусть ударит, пусть не разговаривает — только пусть останется. Навсегда останется.