Консервативное мышление не только традиционно, оно исторично.

Любовь к Отечеству воспитывается не патриотическими выкриками, а глубоким чувством любви к родной истории. В том числе «близкой истории»: истории области, города, района, улицы, дома, в котором мы живём, где до нас жили наши предки, а после нас будут жить потомки.

Любовь к Отечеству требует от каждого из нас ежедневного ученичества и труда познания нашей Родины.

Просвещённый консерватизм – не слепое сохранение отжившего и смертного. Наша цель – борьба с распадом, органический рост, передача смысла жизни из поколения в поколение.

История понимается нами как единство и взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего.

Мы не враги прогресса, и мы не возражаем против движения человеческого общества «вперёд и вверх». Но при этом мы хотели бы знать: где находится «верх» и что означает – «вперёд»?

Мы убеждены – утверждение нового не должно превращаться в кровавый разрыв со старым. Старость надо уважать. Истребление древних святынь не должно оправдываться строительством новых храмов.

«Созидай, не разрушая!» – наш исторический девиз.

Народы и люди, забывшие свою историю, обречены на исчезновение. И не следует забывать, что мы осознаём себя русскими, а не немцами, французами или англичанами, прежде всего благодаря нашему прошлому.

Псевдонаучные ссылки на абстрактные «законы истории» и вера в «чудеса рынка» представляются нам неубедительными. Мы служим Богу и Отечеству, а не идолам теории и истории, которым наши современники, лишённые веры, надежды и любви, вынуждены приносить кровавые жертвы.

Нашему историческому ощущению свойственно уважение к авторитету и силе государственной власти, стремление к общественному порядку и неприятие стихии русского бунта, «бессмысленного и беспощадного». И при всей любви к простому русскому народу мы искренне благодарны всё же не Емельяну Пугачёву, а подавившему его бунт Александру Васильевичу Суворову.

«Преображенские полки» Петра Великого, государственные реформы российских императоров, политические и экономические новации Столыпина близки нам не только сами по себе, но и оттого, что они проводились «сверху» просвещёнными государственными бюрократами и поддерживались «снизу» земскими деятелями и народными представителями.

Конкретный историзм – важнейший элемент мышления и мировоззрения российского консерватора.