Ъ,Ь (2010)

Твердость и мягкость.

Если в смысле «кнута и пряника», то пользуюсь и тем и другим. Но, вообще, я не очень понимаю, что такое мягкость. Сострадание – да. Понимание человеческих проблем – да. И в связи с этим – помощь. Я многим помогаю, зачастую этого не помню, и бывает, с одной стороны, неловко, а с другой – невероятное счастье испытываешь, когда подбегает человек, или звонит, или пишет: «Спасибо Вам! Если бы не Вы…»

Вот сейчас кто-то скажет: «Сколько же у него денег, что он не помнит, кому сколько дал…» Или: «Еще бы, при его-то связях легко помогать!..» Типично холопская психология. Мне радостно, когда какие-то люди говорят: «Мы за Вас молимся, свечки ставим». Но все это вряд ли имеет отношение к мягкости…

Про твердость я знаю больше. Она разная бывает. Твердым (и даже жестоким) я научился быть еще в достаточно молодом возрасте. Например, когда снял Калягина с роли Обломова. Актера, который уже начал сниматься! Не буду пересказывать в подробностях. Факт, что я вырвал из сценария страницы с его текстом: «На вот тебе подарок, и до свидания». Никто не мог поверить, что я это сделал. Через много лет та же история повторилась с Дапкунайте. Кому могло прийти в голову, что я буду снимать в роли Маруси другую актрису? Ни ей самой, ни ее агентам, никому вокруг.

А я это сделал и не жалею. (XV, 46a)